Текст книги "Я поступаю в Ардэн! Академия магии"

Автор книги: Марго Генер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Марго Генер
Я поступаю в Ардэн! Академия магии

Глава 1

Из библиотеки я вышла в половине десятого вечера. На улице весна, плюс двадцать, и я в лёгкой блузке, голубой, с кружевным воротником, в джинсах и сумочкой на плече.

Весна – моё любимое время года. Деревья просыпаются, появляются первые цветы и мои любимые крокусы – маленькие цветочки прямо из земли. Я тайком от приёмных родителей покупаю их на накопленные деньги и ставлю в комнате. Не знаю почему, но именно весной почему-то кажется, что настоящие родители обо мне вспоминают.

Впрочем, будь это так, в свои семнадцать я жила бы с ними, а не с чокнутой парочкой, которая держит меня только ради пособия.

Я тягостно вздохнула – м-да, эта весна особенной не будет. Разве что началась она с того, что я рассталась с парнем. Хотя, по его словам, мы не встречались, а просто «виделись», и вообще ему нравятся рыженькие, а не темноволосые, как я.

И вот я после вечера самобичевания и нытья за электронной книгой в полупустой библиотеке иду домой. На смартфоне два пропущенных – оба от подруг. Мачеха и отчим беспокоятся только когда подходит время выплаты пособия, а так им плевать – где я и с кем.

Мне вообще с детства казалось, что я неприкаянная, никому не нужная и плохо вписываюсь в окружение. Приёмным предкам не нужна, парню тоже, подружки только из-за моего ума рядом тусуются. Я же заучка, у которой всегда можно списать домашку.

И вот, бредя по плохо освещённой улице, я свернула в сквозной переулок. Он встретил меня полумраком с мусорными баками и тревожными шорохами за ними. Почему-то стало не по себе, под ложечкой тоскливо засосало – этот переулок, как олицетворение моих неудач.

Я сделала глубокий вдох: так, спокойно. Это просто кошки, просто мои страхи и глупые эмоции. Я сто раз тут ходила, когда среза́ла путь из школы.

Собравшись, я решительно пошла вперёд мимо баков, глядя вперёд, где на другой стороне переулка вдалеке светятся фонари проспекта.

Я убеждала себя: ничего страшного, всё, как и раньше: улица, переулок, баки, полумрак, одиночество… Правда сегодня оно вдвойне тоскливое из-за парня. Но…

Слева громыхнуло. Прежде чем успела сообразить, что происходит, из-за баков вылезли три здоровенных лба. Улыбаются так, что у меня внутри всё похолодело.

Неужели этот ужасный день может быть ещё хуже?

Когда парни обступили меня, волна паники накрыла мощно и беспощадно, сердце затрепыхалось, лоб взмок, а колени очень некстати задрожали.

Я не должна здесь быть. Это не со мной. Только не это… разве я недостаточно терплю, особенно сегодня?

Пока я дрожала как осиновый лист, в страхе пытаясь сообразить, что делать, один парень приблизился. Второй остался чуть слева, в подворотне, а третий глазеет по сторонам, видимо, боятся прохожих.

Да какие прохожие здесь в это время?

Я нервно сглотнула – все трое скалятся, рожи довольные, страшные. Мамочки… Вот же попала… Что меня дёрнуло сидеть в библиотеке допоздна, а потом идти пешком по переулкам? Хотя на автобус денег нет – купила цветы…

Надо как-то выкручиваться, что-то делать.

– В-вы кто? – спросила я, и поджала губы – голос прозвучал жалобно и тихо.

– Симпатичные парни, – протянул парень. – Малышка, давай по-хорошему…

Что именно имеется в виду под словом «по-хорошему», я догадалась быстро. И запаниковала ещё больше. В голове мелькнуло слезливое – ну почему я?

– Отвалите… – прохрипела я вмиг пересохшим языком.

Сердце забарабанило ещё сильнее, поверить не могу, что это по-настоящему. Даже кричать не получается, от страха голос застрял где-то в глотке.

Только не это, только не со мной…

Тот, что загородил дорогу, сделал шаг, на губах отвратительная ухмылочка, глаза блестят, будто сожрать меня хочет. Сейчас бы что-нибудь тяжёлое, шарахнуть ему между бровей и бежать… Да только я зажата в тупике, а под рукой лишь сумка.

И до потери голоса страшно.

Первый парень проговорил насмешливо:

– Ну как пропустить, когда тут такое? Сама в руки пришла. Такая сладенькая. Такая миленькая.

– Только попробуй, – попыталась выдавить я, но горло перехватило, когда представила, что они собираются делать.

Парень ухмыльнулся.

– Попробую. Мы все попробуем.

Это прозвучало так зловеще, что перед глазами всё поплыло. Не потерять сознание от ужаса удалось только каким-то нереальным усилием. Кошмар…

Я проговорила, пятясь к мусорному баку:

– Я буду кричать.

Они заржали, а мне от этого стало совсем жутко. Капец! Они же взяли меня в кольцо, настоящие звери, а я – жертва!

– Кричи, – разрешил тот, который, видимо главный. – Тут всё равно никто не услышит.

Меня бросило и в жар, и в холод, кровь загремела в ушах Ниагарским водопадом. Дыхание сбилось, меня крупно затрясло, захотелось испариться, провалиться, взлететь или проснуться. Лишь бы исчезнуть из этого кошмара. А это непременно кошмар, поскольку этого не может быть на самом деле.

Нет! Нет! Нет!

Этого не может быть!

Зажмурившись, я быстро посчитала до пяти, надеясь проснуться. Но когда открыла глаза, трое парней всё ещё передо мной в тёмном переулке.

Что делать?!

Я прижала к груди сумку, словно она может как-то защитить, а первый парень сделал широкий шаг и оказался возле меня.

– Пожалуйста, не надо, – взмолилась я.

– Надо, – буквально в лицо прохрипел мне парень. – Нам всем очень надо.

Перед глазами поплыли пятна, я не верила в происходящее и, оцепенев, круглыми от ужаса глазами, наблюдала, как они приближаются.

Нет, это сейчас прекратится, они не могут… Пожалуйста. Только не это…

Но когда один из них ухватил за локоть, меня как окатили ушатом ледяной воды. Я завопила, стала дёргаться и брыкаться, пытаясь высвободиться и позвать на помощь.

– Твари! Уродские твари!

Но это их только раззадоривало, они смеялись и улюлюкали, подбадривая друг друга. Один ухватил меня за локти и больно заломил назад.

– А-а-а!

Парни довольно загоготали, двое стали ловить мои ноги, которыми я беспомощно лягалась, пытаясь отсрочить неизбежное. Меня колотило, глаза туманились от слёз, но я продолжала отчаянно сопротивляться и молотила, куда попало.

– Стерва! – вдруг сдавленно выругался один и согнулся пополам.

Другой захохотал и крикнул приятелю:

– Ха-ха, киса-то бойкая! Походу тебе она уже не нужна. Нам больше достанется.

Он резко развернулся и приблизился, грубыми пальцами схватив меня за колени.

Нет, нет, нет! Только не это… Пожалуйста, нет! Только бы исчезнуть отсюда, испариться… Превратиться в ничто… в то, кем и так по жизни являюсь…

Меня вновь окатило льдом, затем жаром, затем вновь льдом, перед глазами вспыхнули цветные пятна, воздух поплыл, тело стало ватным. Показалось, что я больше не контролирую себя, не чувствую, словно нервная система отказалась воспринимать происходящее и отключилась.

Я в бессильной панике таращилась перед собой на лицо парня, захлёбываясь слезами – что мне ещё остаётся, никто же не приходит помочь, а его глаза постепенно круглели.

– Что за фигня… – проговорил он и ткнул меня в живот.

Блин… Зачем он так… Что ещё хочет?.. Хотя… я почти не ощутила тычка.

Парень, который держал меня за локти, проблеял растерянно:

– Твою ж… блин…

– Это ты сделал? – рявкнул мне прямо в лицо первый.

За моей спиной отозвались так же резко:

– Ты… чё? Я чё, Копперфильд?

– А чё произошло, я не понял?

Они стали орать друг на друга словами, от которых даже у соседа-пьяницы завернулись бы уши в трубочку, и будто забыли обо мне. Пользуясь моментом, я дёрнулась и даже не поверила, когда удалось вырваться.

Бежать! Бежать! Быстрее! Подальше!

Прижав к груди сумку, которая вдруг совсем потеряла вес, я кинулась по улице, молясь всем богам, чтобы эти гады продолжали орать друг на друга.

От адреналина трясло, пульс отдавался во всём теле сплошной интенсивной волной, меня при каждом шаге подкидывало.

Какой ужас… Что затеяли эти парни? Это какая-то изощрённая игра, в которой они ловят жертву, отпускают, а потом нагоняют снова, чтобы уже не отпустить?

Нет!

Меня им не догнать! Я не дамся… Не дамся!

В каком-то полубредовом состоянии я выскочила на проспект, глаза ослепили фары, и я едва не угодила под машину. Водитель не сигналил и даже не пытался притормозить на пешеходном переходе.

Не страшно. Наверное, не заметил. Главное – оказаться дома, за двойной железной дверью…

Надо обратиться к прохожим, остановиться, позвонить, остановить кого-то, чтобы доехать до дома…

Но ноги работали быстрее головы, а они несли меня, как антилопу. Несколько раз я налетала на прохожих, те отскакивали с перепуганными криками, оглядывались, орали что-то неразборчивое… Но я не могла остановиться – во мне горел страх, и он гнал вперёд.

«Беги, Вивиана. Не останавливайся. Только не останавливайся» – пульсировало в голове красной лампой.

Когда впереди показался знакомый поворот, в груди радостно ухнуло. На бегу я обернулась – вдруг преследуют. Но, к великому облегчению, на улице лишь женщина, которая тоже почему-то попыталась меня сбить.

Из-за ужаса даже не слыша собственного дыхания, я забежала за поворот и помчалась к двухэтажному таунхаусу.

Дом!!!

Влетев в дверь подъезда, я перескочила цокольные ступеньки и забежала в квартиру. Хлопнув дверью, прижалась к ней спиной и несколько секунд стояла неподвижно, пытаясь осознать происходящее.

Кошмар… Неужели это произошло? На самом деле?! Неужели это было?!

Меня колотило, я не знала, как быть. Хотелось безопасности! Никогда ещё раньше мне так не хотелось безопасности! Забраться под одеяло в своей комнате, спрятаться у мамы на груди. Хотя ей-то я как раз и не нужна. Иначе не оставила бы меня. И я бы не оказалась сегодня среди этих парней.

Отстой. Это всё полный отстой.

Не знаю, сколько я так простояла, но пульс немного успокоился. Наконец отлепившись от двери, я сделала шаг в прихожую, бросив быстрый взгляд в зеркало.

И вот тут меня охватило оцепенение. Настоящее. Холодное, проникающее под кожу и в самые внутренности. Это оцепенение буквально заморозило и лишило чувств.

Мир остановился.

Это… как?.. Это… что?..

Я таращилась в зеркало, но не видела ничего кроме шкафа с книгами, который отражается в нём. Там, вместе с этим шкафом и книгами, определённо, должна отражаться я.

Но меня нет.

Только мебель и прихожая.

Что это… такое?.. Как же… это?..

Нервно сглотнув, я медленно опустила взгляд, посмотрела на свои руки, как учат книги по контролю над сновидениями. Ведь я, наверное, всё же сплю, если происходит такое безумие. Полнейшее, бессмысленное, дикое. Нужно просто посмотреть на свои руки, чтобы осознать сон и проснуться. Я читала, в книге так написано…

Но рук тоже не увидела.

Волна ужаса, в сто раз сильнее той, в переулке, накрыла с головой. Я закричала во всю глотку. Потом всё померкло, и я провалилась в черноту.

Глава 2

Мне казалось, я плыву по тёплому морю. Кожу ласкают мягкие струи, которые больше похожи на прикосновение ветерка. Вокруг спокойствие и безмятежность, хочется, чтобы это длилось вечно. Но потом что-то происходит, издалека доносится голос. Он кажется чужим, но через некоторое время я начинаю его узнавать.

Кажется, это мачеха. Непонятно, откуда он доносится…

А потом я открыла глаза.

Надо мной потолок моей комнаты, голубой, лично мною выкрашенный в подходящий цвет. В окно падает солнечный луч, отражаясь на ламинате, в дверях мачеха, она действительно говорит, что-то усиленно объясняя отчиму.

Что случилось? Как я сюда попала? Неужели отчим соизволил перенести меня в комнату?

Я напряглась и повернула голову, мачеха и отчим резко оглянулись.

– Вивиана! – выкрикнула мачеха, мигом оказавшись на моей кровати. – Ты нас напугала! Как ты себя чувствуешь? Что произошло? Ты можешь сказать, что произошло?

В теле всё ещё плавали остатки сна и мягких потоков, но в присутствии мачехи и её лицемерной болтовни они стремительно выветривались.

Я приподнялась и попыталась сесть, но меня настойчиво придавили к постели. Блин, какое же тело тяжёлое…

– Даже не думай вставать. Сначала мы должны убедиться, что с тобой всё хорошо. Боже мой, Вивиана, что это было?

– А что было? – осторожно спросила я, пытаясь восстановить в памяти события.

Так. А действительно, что было?

Ох, ма́теньки…

Одна за другой в голове всплыли картинки. Чем больше их появлялось, тем тревожней становилось. Рассталась с парнем, слезливая книжка, библиотека… Когда дошло до уродов из подворотни, я вся сжалась, будто вновь оказалась там. Не уверена, что когда-нибудь это забуду.

А затем вспомнила кое-что куда более безумное.

Я потеряла сознание.

И от того, почему это произошло, по спине скатилась ледяная волна.

Я сглотнула нервно: что это была за дичь вообще?! Адреналин? Гормоны? Инопланетяне?

– Влад, что ты стоишь, – затараторила мачеха, нервно поправляя подушки. – Налей воды. Она хочет пить. Вивиана, ты хочешь пить? Я знаю, хочешь, я бы на твоём месте хотела.

Пить и правда хотелось, но показная забота утомляла. Устроили показ, будто заботятся обо мне, а на самом деле ждут пособие. Оно как раз на следующей неделе, а значит, процент заботы от приёмных родителей временно повысится.

И всё же, когда Влад поднёс стакан, я, сделав несколько глотков, действительно почувствовала себя лучше.

– Спасибо.

– Итак, что это было? – спросила мачеха, прищурившись, словно это поможет ей дознаться правды. – Пришла под вечер, потеряла сознание в коридоре. Ты не беременна?

Я закатила глаза и шумно выдохнула. Вот мне сейчас только разговоров про «это» не хватает. Да и как-то они запоздали, теорию я давно выучила. А что мне не с кем практиковаться – их не касается.

– Нет, я не беременна.

– Уверена?

– Вполне.

– Тогда объясни, – попросила она. – Ты…

В доме раздался противный дребезжащий звук, мачеха пояснила, переменив тему:

– Я вызвала врача.

Ну, класс. Теперь мне устроят домашний медосмотр. Боятся, что их дойная корова (хотя какая корова, скорее так, овца) пострадает и денежки потекут мимо.

Ничего, устроюсь на работу – перееду. И привет.

Мачеха пошла открывать. Через несколько минут на пороге моей комнаты стоял невысокий мужчина из старого английского кино: в коричневом костюме, котелке, какой-то похожий на Пуаро из-за усов. На вид лет пятьдесят, но держится прямо.

– Вивиана Хор? – прямо спросил он, глядя на меня и подкручивая левый ус.

– Смотря кто её спрашивает, – фыркнула я фразой из боевиков и спихнула одеяло. Хорошо, что никто не додумался меня переодевать – я всё ещё в джинсах и блузке.

Вот вообще сейчас не в тему разговаривать с доктором. Класс. Сейчас начнут расспрашивать, чего, кто. А меня вчера мало того, что чуть не… Ох… Так ещё и исчезла!

Я! Исчезла! Блин!

Как это?!

– Очень хорошо, – сказал он. – Я Нолан Ридсби, ваш сопровождающий… гм… врач. Но вы можете звать меня просто Нолан.

Я вытаращилась на него, откровенно не понимая, как человек с таким именем может так чисто говорить по-русски. Спросила, озадаченно морщась и сползая на край кровати:

– И вы приехали забрать меня… куда? На обследование?

Глаз «котелка» прищурился, а сам Нолан стал напоминать довольного сытого кота.

– Обследование? – проговорил он. – Гм. Можно и так назвать. Хотя я и так в курсе ваших, м… особенностей.

Услышав о моих особенностях, мачеха и отчим как-то разом подпрыгнули. Как же, сейчас. Перепугались, что их падчерицу-заучку куда-то заберут. А вместе с ней и денежки. Матеньки… Да кому я нужна? Разве что для опытов.

– Эм… Нолан… Доктор Нолан? – спешно проговорила мачеха. – Не хотите чаю? Вроде с Вивианой всё хорошо, вот смотрите сами, – она быстро кивнула на меня, – уже и щёки розовые. Даже неловко, что побеспокоила. Давайте, я угощу…

– С удовольствием, – неожиданно отозвался Нолан Ридсби, или как его там, и незаметно подмигнул мне.

Они ушли, а у меня желание спрятаться под одеяло стало ещё больше. Кто этот доктор? Что-то не помню такого участкового в поликлинике. И имя у него – таких там не бывает. А эти подмигивания?

Или я до сих пор сплю и у меня сон во сне?

Тогда надо быстрее просыпаться, потому что вообще ничего не понимаю.

Я зажмурилась так сильно, что перед глазами поплыли цветные круги, потом, на всякий случай, ущипнула себя.

Когда открыла глаза, ничего не изменилось – всё та же комната, я на кровати в джинсах, а из гостиной доносятся голоса, один из которых Нолана.

Ну замечательно. Теперь, кажется, всё понятно – я спятила. Окончательно и полностью. Иначе глюк со вчерашним зеркалом и появлением доктора с английским именем никак не объяснить.

Пришлось сползти с постели, обуться, сходить в ванную, в надежде, что вода смоет этот бред. Но бред не смывался. И когда спустилась в гостиную, к своему разочарованию и тревоге обнаружила мачеху и всё того же непонятного Нолана Ридсби.

Все трое пьют чай, будто на званом ужине. Прям идиллия. Я присела с краешку на пуфик.

Они так прекрасно болтали, что уже стало казаться, что обо мне забыли и собралась расслабиться, когда «котелок» проговорил:

– Всё это замечательно, но я бы хотел забрать вашу дочь, если вы готовы с ней расстаться.

Лица отчима и мачехи разом вытянулись, стали перепуганными. В руках мачехи даже чашка на блюдце задребезжала. Ещё бы.

– Н-на… обследование? – спросила она.

– На обследование… кхм, – кивая, ответил «котелок». – Разумеется.

Прозвучало это как-то зловеще, и мачеха пролепетала:

– Может обойдётся? Ведь с ней всё в порядке. Ну упала, ну с кем не бывает?

Лицо доктора Нолана стало серьёзным, он отставил чашку и упёрся ладонью в колено.

– Вы понимаете, что за этим может скрываться что угодно? Анемия, подростковая аневризма? Вы сказали, анализов она не сдавала с четырнадцати лет. А ей уже семнадцать! Вы понимаете, что это безответственно?

Я смотрела, как приёмные предки синхронно кивают, и не верила глазам – кто-то смог их пристыдить? Приструнить? Да уже за такое этому Нолану можно похлопать.

– Да, конечно… – пробормотала мачеха.

– Боюсь, что нет, – отозвался «котелок» и поднялся.

– Простите? – не поняла мама.

– Ваша Вивиана особенная, – произнёс «котелок».

Манера и направление разговора стали раздражать.

– Может вы перестанете говорить так, будто меня здесь нет? – не выдержав, спросила я. – Хватит за меня решать. Я, вообще-то, в университет готовлюсь поступать. И не собиралась уезжать из Москвы. Вас вообще без моего согласия вызвали!

«Котелок» посмотрел на мачеху с явной неприязнью (надо же, неужели кто-то так быстро её раскусил?) и, вздохнув, произнёс:

– Это невежливо. А за мои манеры приношу извинения. Но всё, что я сказал – правда. Вам требуется помощь. Но поверьте, это вовсе не та помощь, о которой вы подумали.

– Откуда вы знаете, о чём я подумала? – хмуро спросила я.

– Вы ведь сами решили, что сошли с ума, – ответил он, пожимая плечами.

Я вытаращилась, пытаясь вспомнить, где при нём об этом упоминала. Нет, я помню, как думала, что у меня ум поехал. Но, кажется, никому сказать не успела. Точно, не успела.

– Какая наблюдательность… – нервно пробормотала я.

– Благодарю, – отозвался он, явно польщённый. – Вам, определённо, будет лучше там, где вас понимают. Новая обстановка, новый опыт, новые отношения.

«Котелок» вновь подмигнул, а я нахмурилась ещё больше – про отношения я ему точно ничего не говорила. И вообще никому не говорила.

– Так что? – поинтересовался «котелок» после небольшой паузы. – Согласны?

– А выбор у меня есть? – спросила я, пытаясь понять, насколько всё безумно. Подумать только, в нашей гостиной какой-то непонятный доктор пытается меня увезти, а приёмные не то, чтобы сопротивляются, хотя по лицам вижу – категорически не рады.

– А как вы думаете? – вопросом на вопрос ответил «котелок» с загадочной улыбкой.

– То есть, если я не поеду, вы не запихнёте меня в машину и не повезёте насильно?

– Не повезу, – согласился он. – Но имейте в виду, ваша жизнь в ваших руках.

Прозвучало это так пафосно и туманно, что я не сдержала нервного смеха – прямо сценарий из фильма.

– Значит, мне придётся поехать с вами?

После этих слов лицо Нолана Ридсби просияло, словно узнал о выигрыше в миллион рублей.

– Вот и прекрасно! – воскликнул он, очевидно приняв мои слова за согласие. – Тогда отправляемся немедленно.

Мачеха снова отмерла, чашка в пальцах звякнула, возглас в приёмной прозвучал пискляво и нервно:

– Немедленно?!

Нолан Ридсби кивнул.

– Конечно немедленно. К чему тянуть?

Меня стала бить мелкая дрожь. Согласиться уехать из родного дома с каким-то непонятным Ноланом – это, конечно, дичь полная, безумие. Я вообще толком не соглашалась, это он сам додумал. Но если ехать прямо сейчас…

Медленно стало доходить – пути назад нет. Кажется, я только что согласилась на какую-то оголтелую бессмыслицу.

– Э… а вещи? – спросила я растерянно. – Мне же собраться…

– Возьмите только самое необходимое. Там, куда мы поедем, вам всё выдадут.

Я почему-то представила белый халат и смирительные рубашки.

– Но как же документы? – встрепенулась мачеха, окончательно отмерзнув.

– С документами всё улажено, – произнёс Нолан Ридсби. – Билеты куплены, договоры составлены. Нужно только подписать.

Он вынул из внутреннего кармана пиджака листы формата А4 и положил на кофейный столик.

– Вот, пожалуйста, – сказал он. – Можете проверить.

Пока мачеха читала, я видела, как двигаются морщины на её лбу, нервно и напряжённо. Закончив, она нехотя подписала, затем то же сделал отчим.

– Это договор о предоставлении тебе бесплатного спального места, – сказала мачеха, возвращая листы «котелку», – и какого-то инвентаря.

Нолан Ридсби просиял и, убрав договор обратно во внутренний карман, сказал:

– Итак, если всё хорошо разрешилось, уточним. Вы видели, как Вивиана исчезла?

От такой прямоты я чуть не свалилась с пуфика, глаза мачехи округлились, а Влад икнул, но первым пришёл в себя.

– Ч-что?

– Прекрасно, – почему-то радостно отозвался «котелок» и вытащил из кармана крохотный мешочек. – Осталось уладить самую малость.

Я оторопела. Это что, продолжение галлюцинации?

Нолан развязал мешочек и сунул в него пальцы. На ладони оказалась горка блестящего голубоватого порошка.

– Это… что?.. – спросила я.

Он улыбнулся и дунул. В воздух взвилось мерцающее облако и накрыло приёмных родителей. Они замахали руками, а потом как-то медленно осели – мачеха на спинку дивана, а отчим на пол.

Я воскликнула, вскакивая и не зная, что предпринять:

– Вы что творите?!

Мелькнула мысль, что этот Нолан аферист и психопат. Но у того лицо довольное и спокойное.

– Подправляю им память, – ответил он добродушно. – Не переживайте. Завтра очнутся с полной уверенностью, что отправили вас в университет.