Текст книги "Попаданка для лорда-ректора (СИ)"
Автор книги: Марго Генер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Но ничего, он как-нибудь справится. Это все не важно сейчас, нужно еще довести до ума дела с абитуриенткой.
Лина.
Маленькая сладкая девочка. Как ему быть с ней вообще? Проводить ритуал в Обители Обнажения дара кроме него никто не может. Но он всегда держался профессионально, все студенты в момент раскрытия были дня него бесполыми. Но Лина… Нет. Она очень даже девушка. У него член встает только от одной мысли о ней.
Как проводить ритуал?
И отвертеться нельзя.
Да он и не хочет отверчиваться, если честно.
– Блин… – выругался он.
Его окутала черная дымка, а в следующий момент он уже стоял перед магическим полем в Обители Обнажения дара.
В горле все пересохло, взгляд приковался к сочному, полуголому телу девушки, которая очень робко и неохотно стягивает с себя штаны. Тьма велика… Дай ему сил выстоять. Хотя нет, лучше бы тьма вообще не показывалась.
Вот она осталась в купальнике, вот она ругается на кого-то, ах, да, видать не сразу поняла, что в Обители запись магического голоса в качестве инструкции. Малышка…
Гадар стиснул зубы – кровь прилила вниз, член затвердел и болезненно уперся головкой в штаны. Пришлось рукой поправить его, подняв вверх. Черт, как в таком состоянии проводить этот долбаный ритуал?
Лина тем временем все-таки решилась выполнить требования – стала стягивать с себя купальник. Медленно, робко. Черт, она что, нарочно его изводит? Хотя нет, она ведь его сейчас не видит, с той стороны все выглядит как пустая Обитель.
Когда она отбросила купальник в сторону, Гадар простонал – у нее совершенное тело. Эта грудь, эти вздернутые и съежившиеся от прохладного воздуха соски, он бы сейчас отдал всю свою тьму, чтобы коснуться их. Эта упругая и округлая задница…
В голове все закружилось, член в штанах требовательно дернулся. Чеееерт…
Он прижался ладонями к магическому полю, мысленно благодаря Обитель за то, что это поле тут вообще есть, иначе он не выдержал бы, не смог бы стоять в стороне, пока эта дерзкая и соблазнительная девочка ложится на алтарь. Твою за ногу… Она лежит перед ним на алтаре, голая, зовущая!
Ритуал. Он должен произнести слова начала ритуала.
Соберись ректор. Ты же ректор, блин.
Но сделать это с каждой секундой все сложнее. Какого ж хрена… Она такая невинная, эти ножки, как хочется их раздвинуть, потрогать ее горячую, мокрую щелочку…
– Гадство! – рыкнул на себя он и с такой силой шлепнул себя по щеке, что зазвенело в ушах.
На несколько мгновений это помогло – пока перед глазами летали цветные мухи, он вскинул ладони и проговорил хриплым, перехваченным желанием голосом:
– Да начнется ритуал открытия дара. Сияющий алтарь, открой его и выпусти на волю, обереги владельца и дай ему сил.
Это короткое заклинание далось ему с таким трудом, будто он бревна ворочал, на лбу выступил пот, руки затряслись, голова упала на грудь, в таком положении видно, как выпирает бугор в штанах. Жуть, он в самом деле, сейчас как подросток.
– Сияние алтарного кварца вредно для глаз некоторых рас, – донесся механический голос магзаписи с той стороны поля. – Если ты относишься к расе людей, ночных, темных эльфов, носферату, гномов, русалок, демонов или оборотней – надень повязку на глаза.
Гадар выждал немного, пытаясь хоть как-то усмирить свой стояк, но он вообще не поддавался. А когда вновь поднял взгляд на Лину, из глотки вырвался стон. Да ну что ж это…
Она лежит, вся охваченная сиянием, на глазах черная повязка, девушка вся такая невинная и в то же время зовущая, с торчащими вверх сосками, подбритым и соблазнительным треугольником в самом низу живота, что Гадар аж поморщился от боли в паху – он хочет ее. Хочет до безумия. И слава этой Обители, что предусмотрела магическое поле. Так он не доберется до нее, не навредит.
Хотя он не собирался ей вредить.
Наоборот.
Почему-то этой сладкой девочке хотелось доставить удовольствие, хотелось обнимать, ласкать… Это в нем тьма говорит или его собственное желание?
Как же сложно стоять вот так рядом и смотреть на голую девочку с завязанными глазами, на алтаре, окутанную светом. Она будто просит, чтобы он коснулся ее, зовет…
Безумие какое-то.
Алтарь делал свою работу – по нему и по Лине катались радужные волны, свет стал таким ярким, что будь он внутри магического поля, ослеп бы на сутки. Но поле защищает не только ее от него, но и его от себя.
Он как завороженный, как околдованный ее красотой, наблюдал за ритуалом. Гадар не мог вспомнить, чтобы хоть когда-нибудь был так очарован ритуалом Обнажения дара. Обычно все проходило быстро, иногда неловко (девушки очень неохотно раздеваются в незнакомой комнате перед алтарем, даже в одиночестве. А он не считается. Он – руководитель процесса). Но, блин, в этот раз все по-другому.
Он едва смог запустить ритуал. А ведь буквально минут десять назад избавился от части тьмы. Она не могла так быстро восстановиться, какой бы мощи не была. Так что выходит? Это его собственное желание? Не тьма толкает его к этой малышке?
Или тьма только усиливает собственные эмоции?
Да что с ним такое…
Световые волны по безупречному телу Лины катались все быстрее, она вздрагивала, Гадар при этом сам дергался, будто ощущал все, что происходит с ней. За магическим полем стал нарастать гул, потом яркая вспышка осветила Обитель (к счастью, Лина ее не видит, она же в маске). Затем в воздухе над алтарем проявился символ проникающих друг в друга цветущих ветвей. Секунда – и он рассыпался сотнями сверкающих точек, осыпая живот и грудь Лины искристым конфетти.
Гадар так и застыл с открытым ртом.
Эмпат?
Она эмпат?
Почему-то все в нем в этот момент так сильно потянулось к ней, что он даже не сразу понял, что его теневая проекция отделилась от него и с легкостью преодолела магический барьер.
Словно у него возникли какие-то дополнительные части тела, и они сейчас приближаются к Лине.
Глава 9
Лина сама не поняла, как решилась раздеться в этой жуткой обители. Думала, что точно простынет на камне, но алтарь оказался теплым, словно специально прогрели. И, когда лежала на его гладкой поверхности, причем с завязанными глазами (капец, ее еще и попросили глаза завязать), по коже бегали щекотливые всполохи.
Она жутко боялась. Думала, сейчас точно паника накатит, и готовилась к ней изо всех сил, потому что здесь-то уж ей точно никто не поможет с ней справиться. Врачей нет. А даже если есть – она все равно одна, хоть кричи, хоть не кричи.
Жуть какая…
А деваться все равно некуда.
Она уже сама не понимала, сколько тут лежит. В целом ничего особенного не происходило. Ну лежит, ну на теплом камне, ну одна. Правда голая абсолютно. Но этого же никто не видит.
Паника, к ее огромному облегчению, все не наступала. И Лина постепенно успокоилась – если паническая атака не пришла сейчас, может быть уже и не придет. Тут даже задремать можно – тихо, тепло.
Еще больше расслабившись, она стала размышлять о недавних событиях. Прежняя жизнь показалась каким-то сном – универ, приемная семья, доставучий Стас. То была как будто не она. А вот сейчас – она настоящая, сейчас она словно на своем месте несмотря на то, что вообще ничего не понимает.
Потом мысли как-то сами собой уползли в сторону ректора. Этот мужчина будит в ней какие-то потаенные, глубинные желания, о которых она и подумать не могла. Неужели она способна вот так заинтересоваться незнакомым мужчиной? Да что там… Заинтересоваться – это мягко сказано. Она уже начала фантазировать о нем.
Что было бы, если бы он оказался здесь? Если бы он смотрел, как она раздевается, как ложится на алтарь, как лежит тут с завязанными глазами?
Сама эта мысль так возбудила, что Лина невольно закусила губу. Блин, обалдеть. Она бы сопротивлялась? Строила бы из себя недоступную? Или пошла бы на поводу у… чьих желаний? Своих? Ее желания сейчас определенно выходят далеко за границы ее представлений о себе.
Лорд Дартион…
Он оставил ее в одиночестве.
Но она может представить себе сейчас все, что угодно.
Как он касается ее, как целует… У него, наверное, очень мягкие губы. Как хочется испытать его поцелуй…
Лина лежала и буквально грезила наяву, разрешения снимать повязку ей никто не давал, и это только сильнее заводило.
Она буквально ощутила, как к ее колену прикоснулось что-то невесомое так, как может прикасаться только воздух. И вот к щеке тоже прикосновение, скольжение к губам… М… Как было бы здорово, если бы это была не ее фантазия, а настоящие пальцы, настоящие губы лорда ректора. Какая она, оказывается, несдержанная. Но ведь этого никто не узнает.
Лина ощущала, как к ее губам будто прикасается что-то невесомое, и, в тоже время, она каждой клеточкой чувствовала эти прикосновения. Пожалуйста, лорд Дартион…
В ее фантазии он губами скользил по ее коже, оставляя влажный след. Вот уже он обхватил пальцами ее грудь, начал гладить подушечками соски… М…м…м… лорд… не останавливайтесь, это так классно…
Лина поверить не могла, что фантазирует об этом, лежа на каменном алтаре в Академии. Но ничего поделать не могла – это же так заманчиво, особенно когда знаешь, что никто не увидит, не узнает. Вот его горячие и сильные пальцы поползли ниже, погладили живот… О… о… она почти физически это чувствует. Как хорошо…
Лина выгнулась в спине, постепенно ощущая, что теряет контроль, теряет самообладание. Разве так можно? Разве можно себя вот так вести? Или может на нее повлияла эта сама комната? Наверняка. Она никогда раньше так не делала. Это все магические силы затуманили ей ум…
Это невозможно. Невероятно. Как можно ощущать прикосновения фантазий? Или у нее такое хорошее воображение, что она ощущает эти дразнящие поглаживания? Кто бы мог подумать…
– А..а…а… – простонала она сдавленно, стесняясь саму себя и, явно ощущая, как горячие пальцы скользнули ей между ног, раскрыли потайные лепесточки. – М… это безумие…
Снять повязку она все еще не решалась и от этого еще больше возбуждалась. Что происходит, что с ней происходит? Откуда эти безумные волны желания? Она хочет… хочет ректора?..
Фантазия будто обрела свой разум, стала жить собственной жизнью, она больше не контролировала ее, да и не могла – все тело охватил жар, низ живота сжался тугой пружиной, но как ее отпустить Лина даже представить не могла. Сейчас нет ничего, что могло бы сбросить это безумное, горячее и жгучее напряжение. У нее однажды был парень. Она представляла, что происходит между мужчиной и женщиной. Но то, что творится сейчас, не идет ни в какое сравнение ни с чем.
– Блиин… – простонала она, выгибаясь в спине и хватаясь за края алтаря, когда эти пальцы, эти умелые и фантастические пальцы, стали гладить ее бугорок, скользить вокруг мокрой щелочки. Она чувствует, как течет, как все в ней стремиться на встречу… кому?
Ректору Дартиону!
И не важно, что его сейчас здесь нет.
– О… о… как классно… – прохныкала она, обхватив грудь. Какое безумие она сейчас творит. Но почему такие реальные ощущения?.. Откуда они… Нет… она подумает об этом потом… Сейчас так хочется, а…а…а… эта теплая пружина внизу живота, она пульсирует, все в ней пульсирует, м…м… даже соски набухли, она чувствует, как было бы хорошо, если бы он взял их в рот… О… да… именно такие ощущения… будто он уже это сделал, его язык скользит вокруг ее соска…
Что с ней, что с ней происходит?
Ноги сами разошлись, как глупо, здесь же никого… М…м… только ее горячая фантазия, она ласкает ее между ног, о…о…о… как хорошо, она дразнит ее бугорок, ее набухший бугорок… Как невыносимо сладко… Ей хочется еще.
Хочется продолжения…
– Пожалуйста, – взмолилась она, сама не понимая, кого в эту секунду просит.
* * *
Гадара буквально распирало от желания. Член встал колом, шов на штанах больно уперся в кожу. Такого с ним еще не было.
Никогда. Ни разу в жизни. Даже отделение теневой проекции в полном объеме случилось впервые. Он всегда пользовался своими тенями, но это были лишь детали, части, которыми можно ухватить перо, ударить кого-то. Этого всегда с лихвой хватало, чтобы полноценно сражаться и побеждать.
Но полная проекция – на это способны лишь немногие темные маги. Неужели все дело в этой малышке? Как ей удалось пробудить в нем столько сил, чтобы он мог одновременно находиться в двух местах – здесь, за магическим полем, и рядом с ней, нависать потоками теней над этим сочным, дерзким телом.
Он не удержался. Слишком большой соблазн. Слишком трудно оставаться спокойным, когда перед ним лежит голая девушка-эмпат с таким телом, что вся кровь утекла в пах. Он же еле соображает, потому что дико, до одурения хочет ее.
Гадар стал гладить ее своей тенью, стал трогать соблазнительную и полную грудь, эти твердые сосочки, м… м… Он бы с удовольствием поиграл с ними языком. Но остается только дразнить тенью. Она вряд ли это почувствует – он ведь за магическим полем, даже у него не хватило бы сил преодолеть его защитные свойства и сделать так, чтобы она что-то ощутила.
Лина тихо простонала, ее дыхание участилось, будто реагирует на его ласки. Внутри Гадара прокатилась жгучая волна – она что, может его ощущать? Да это невозможно!
Хотя…
Эмпат.
Лина эмпат.
Она же ловит его ощущения, чувствует, как сильно он возбужден, как сильно он хочет ее. О, девочка, он готов сделать все, чтобы доставить тебе удовольствие.
Шумно выдохнув, Лина закусила губу и запрокинула голову, обнажая белую, беззащитную шею, к которой так и хочется прикоснуться губами. Тьма великая, как она хороша. И почему-то не возмущается, не противится. Неужели ей нравится?
Маленькая развратница.
Она ведь даже не видит, что происходит, думает, что до сих пор одна. И что? Она всегда себя так ведет в одиночестве? Тогда эта Лина настоящая шкатулка с неожиданностями.
Он скользнул тенью по ее животу, гладкому, упругому, очертил дорожку вокруг пупка, Лина податливо выгнула спину. Вот так, девочка, тебе будет хорошо, тебе будет очень хорошо.
Порочная невинность. Это заводит сильнее всего. Если бы она сейчас сорвала маску, если бы воспротивилась, он бы тут же прекратил. Да что там, он бы не посмел к ней прикоснуться, если бы эта малышка сама не желала его. Безумная мысль, но это единственное, что приходит в голову сейчас, когда она стонет и извивается под ним на алтаре.
– М… – прохныкала Лина, когда он скользнул пальцами теней ей между ног и коснулся пульсирующего бугорка. Как мокро, как у нее здесь мокро и жарко.
Он аккуратно и совсем неглубоко проник тенью внутрь, Лина с хриплым стоном выгнулась еще сильнее, вцепившись в края алтаря и шире раскидывая ноги. Как у нее здесь туго… Да что же она делает с ним…
Лаская пальцами одной тени ее влажные складочки, ее горячую сердцевинку, проникая совсем немного внутрь, он продолжал гладить ее грудь, дразнить соски, которые сейчас невыносимо твердые. Губы Лины раскрылись, в этой черной маске, раскинутая под ним, она до безумия, до боли в паху, желанна.
«Возьми её… Возьми…»
Тьма в нем проснулась неожиданно и быстро, член стал каменным, готовым ворваться в эту тугую щелочку. Небеса, дайте ему сил… Он балансирует на тонком канате через пропасть, и только этим небесам известно, сможет ли устоять.
– Да… не останавливайся… – простонала она. – О…о…о…
Она знает, что здесь кто-то есть? Кого она хочет? Капец! Это все только усложняет! Или это просто бред от Обнажения дара? Ритуал на всех действует по-разному, мало ли, что ей привидилось…
«Лина, малышка, как ты хороша. Как мне хочется лечь между твоих стройных ножек и оттрахать тебя так, как никто и никогда не трахал. И не трахнет. В этом я уверен.»
Ему хотелось сказать это, но тени не говорят, а за магическим полем она все равно не услышит. И еще эта чертова тьма, как не вовремя… Но он достаточно силен, чтобы контролировать все, чтобы… О… Лина, да, девочка, наслаждайся безнаказанностью и его желанием, он сейчас весь твой, пусть ты этого даже не осознаешь.
Навредить ей?
Никогда!
Он будет терпеть до последнего.
Но сейчас она в безопасности. В безопасности от него, от его тьмы. Рядом с ней только тени, а тени не смогут навредить, потому что он хочет делать ей только приятное. Он сделает так, что она кончит. И ей будет вдвойне хорошо, ведь она эмпат. Наверняка она чувствует и его состояние.
Зависнув над ней тенью, он окутал собой все ее тело, стараясь превратиться в один сплошной поцелуй, в одну огромную ласку, Лина страстно закричала, запрокинула голову, пытаясь ухватиться за него, но руки прошли сквозь тень. Она обхватила себя так, что грудь еще сильнее поднялась, Гадар поспешил обласкать одновременно каждый сосок, прокатиться волной по всей ее коже. Как бы ему сейчас хотелось ее поцеловать. По-настоящему, а не тенью.
Но Лина явно стонала от реального удовольствия, эти розовые щечки и грудь, эта пульсация набухшего бугорка между ног…
Давай малышка, не стесняйся, кричи, сколько хочешь, эти стены никому не позволят подслушать, чем ты… чем мы тут занимаемся…
– Да… пожалуйста…
«Ох, Лина, ты не представляешь, что сейчас со мной творится. Благодари Обитель, что она оградила тебя от меня. Твои стоны меня заводят, твое тело меня заводит, ты вся – меня заводишь. Я как одурелый студент, а не ректор Академии. Никто бы не поверил, что Гадар Дартион охренел от какой-то девочки-эмпата из другого мира.»
Лина дышала все сильнее, он чувствовал, что все ее тело близится к разрядке, как бы ему хотелось быть сейчас в ней, трахать ее, чувствовать членом ее тугую, узкую дырочку, вбиваться в нее глубже… Но ему остаются только тени, только так он может сделать ей приятно.
Она стонала, раскинувшись под ним, и окутанная целым облаком теней, которое ласкает всю ее кожу, целует ее везде, одновременно, насколько хватает его сил, проникает в самые потайные складочки, нажимает на самые чувствительные точки. Одновременно. Везде.
В какой-то момент происходящее потеряло ощущение реальности, Гадар увидел перед собой яркую радужную вспышку, а в следующий момент ощутил, что его ладони, его настоящие ладони, провалились вперед.
Лишь спустя пару секунд он понял – ритуал Обнажения дара завершен и магический барьер спал.
Теперь его от Лины, от этой распутной, невинной девочки, которая извивается на алтаре от ласк, отделяет всего несколько метров.
Преграды больше нет.
Глава 10
Она достигла той стадии, когда голова вообще не соображает. Какое-то дикое, всеохватывающее удовольствие обволокло со всех сторон и понесло куда-то ввысь. Словно ее целовали сотни губ сразу, ее фантазия такая реальная, такая дерзкая. Неужели это она, Лина?
Тугая пружина внизу живота все сжималась, тело охватил жар, ей так хочется разрядки, так хочется м… м… м… Если бы это действительно были пальцы ректора, как хорошо… как сладко ласкают ее между ног, трогают ее маленький бугорок…
– О…о…о… – простонала она в полубеспамятстве, захотелось ощутить его в себе, ощутить наполненность…
Но это невозможно его здесь нет… Она бы не осмелилась так себя вести с ним.
Ее ожившая фантазия доводила до безумия чуткими ласками. Как можно так тонко угадывать, где ей больше всего приятно? Казалось, будто горячие губы прикасаются к ее влажным и таким чувствительным складочкам, лижут бугорок, по ней пульсациями проносятся волны удовольствия. Неужели она такая развратная, что грезит об этом, что сейчас лежит на алтаре с раздвинутыми ногами и стонет, извивается от… она сама не понимает от чего.
Она попыталась как-то одуматься, возможно получится прийти в себя, вернуться в нормальное, скромное состояние, но какие-то незримые, едва ощутимые и, в то же время, очень реальные пальцы нажали на чувствительную точку между ног. Лина закричала от кайфа, выгнув спину.
– Да…а…
Ее сердцевинку дразнили, ласкали, она окончательно потеряла связь с реальностью – где она, с кем, как вообще это возможно: все это потеряло смысл. Осталось только чистое наслаждение, все ее тело тянулось к нему. Хотелось, ей так хотелось… Блиин… Ректор… как хочется, чтобы здесь был ректор, а не ее фантазии.
Едва подумала о нем, ласки стали сильнее, ее всю охватила дрожь, ноги как-то сами подтянулись, словно молили, упрашивали, чтобы ее трахнули, наконец освободили от этого обжигающего, сладкого напряжения…
Как хорошо, как ей хорошо.
Никогда еще не испытывала ничего подобного.
Неужели это все алтарь?
Он усилил все ее ощущения? Заставил фантазии ожить? Почему она чувствует все так остро, так сильно?
– А…а…а… да…. – закричала Лина и чуть приподнялась на локтях, когда ощутила, как неистово запульсировал ее бугорок. Будто его посасывают, лижут… о…о…о…
А потом была вспышка нечеловеческого кайфа.
Яркая, почти болезненная, между ног и в низу живота, тепло от нее растеклось по всему телу.
Лина тяжело дышала, видя, как перед глазами танцуют радужные пятна, как они переплетаются и светятся, унося ее в какой-то незнакомый космос. Все тело расслабилось, будто ее укрыло приятное и мягкое одеяло. Захотелось спать.
Что сейчас произошло?
Она кончила от…
От чего?
Разве так бывает? Разве можно так сильно завестись от одной только фантазии о человеке, причем которого вообще не знаешь?
Мысли, вялые и расслабленные, после такого необычного опыта складываться в цельную картинку не хотели – ползали и мурчали, как довольные коты. Что она вообще тут делает?
Ах, да…
Ритуал открытия… Обнажения дара.
Наверное, он завершился. Ведь так? А как она об этом узнает? Никто же не зайдет и не скажет: «Лина, молодец, вставай, ритуал закончился». Да она со стыда покраснеет, если ее кто-нибудь увидит тут голышом.
Но как-то же надо понять, что она может идти?
Может ведь? Колени не подкосятся?
Еще и про вред от света этих камней что-то говорили…
Осторожно, опасаясь этого самого света, Лина приподняла повязку. Пришлось прищуриться – вроде не ярко, но глазам с непривычки больно. Спустя пару секунд, когда они привыкли, оказалось, что в Обители все тот же полумрак и розовый кварц.
Фух… Значит, кристаллы и их свет больше не опасны.
Черт, она же все ещё голая!
Завертев головой, Лина нашла взглядом кучку с одеждой, в следующую секунду она уже стояла, чувствуя, как каменный пол холодит стопы, и спешно натягивала купальник. Видимо, прошло очень много времени, пока она лежала на этом алтаре, потому что купальник полностью высох (хотя купальники вообще-то специально делают из материала, который быстро сохнет). И все же, когда надевала штаны и футболку, они тоже оказались сухими.
Сунув ноги в тапочки для бассейна, в которых и перенеслась в этот мир, Лина наконец огляделась.
И с огромным облегчением выдохнула.
Все еще одна.
Никто не забрался в эту Обитель Обнажения дара и не подглядывала за тем, как она…
К щекам прилил такой жар, что Лина аж приложила ладони к ним (пальцы хотя бы прохладные).
Это реально она была? Она стонала и хотела… ректора? Прямо на алтаре? Откуда это в ней? Никогда бы даже не подумала, что внутри может скрываться такая неистовая страсть, да к тому же с перчинкой – с лордом Дартионом она практически не знакома. И от этого одуревающий магнетизм к нему только страннее.
Ну правда же, дурь какая-то…
Но все было так реалистично, так… Будто он сам касался ее во всех местах, трогал между ног…
Блин…
Лина шумно выдохнула и быстро обмахнулась ладонью – остается надеяться, что об этом никто не узнает. А об этом действительно никто не узнает потому, что она никому не расскажет.
Надо выбираться из этой обители. Ритуал, вроде как, завершен, правда ей он не открыл ровным счетом ничего. Но оставаться здесь после всего, что испытала на алтаре, как-то неловко.
– Эй? – позвала она. – Мы закончили? Мне можно идти? Или что там дальше?
Эта магическая запись, видимо, только и ждала ее слов (наверное, восприняла его, как сигнал).
– Абитуриентка, ты прошла ритуал Обнажения дара. Поздравляю. Можешь покинуть обитель и получить необходимые для обучения принадлежности.
– А что за дар? – задрав голову спросила Лина.
Но на этот вопрос отвечать никто не собирался.
Лина недовольно фыркнула и пожала плечами – странный ритуал, раздевают догола, напускают фантазий, от которых кончаешь так, что… м…м…м… (между ног все моментально отозвалось теплом и пульсацией, едва вспомнила, как только что ей было хорошо). Но что за дар в итоге, никто сообщить не удосужился.
Ну класс.
Ладно.
Придется как-то самой выяснять, наверное.
Выпрямившись, Лина выдохнула и сделала решительный шаг туда, где выход загораживало магическое поле, выставив перед собой ладони. Она приготовилась вновь упереться в преграду, но, к счастью, выход оказался свободным.
Темный коридор со светящимися кристаллами она преодолела быстро, а когда вышла из каменных дверей, у самого вода ее ждал лорд ректор.
* * *
Едва она зашевелилась, Гадар скрылся в черном облаке и молниеносно переместился за дверь Обители Обнажения. Его потряхивало, член в штанах, так и не получивший удовлетворения, все еще упирался головкой в шов. Обычно он присутствовал на ритуале и торжественно встречал абитуриента с шелковым полотенцем, независимо от пола. При этом он вообще не выражал и не испытывал эмоций. Ведь это были студенты, его подопечные. Он относился к ним, как… Как может относиться ректор к тем, за кого он несет ответственность?
Но сейчас с ним случилось что-то дикое, что-то безумное. Он будто зеленый пацан, который только пришел в послушники к магу и ему еще предстоит перемыть тысячи котелков прежде, чем его допустят к первому заклинанию.
Это все тьма.
Все она, черт…
Он должен спешить, должен найти этот долбаный кристалл духа и, наконец, расправиться с этим хаосом в себе. Но как быть сейчас? Как ему находиться рядом с девушкой, от одного присутствия которой и его тьма, и он сам приходят в какое-то дикое возбуждение?
Каждый раз скрываясь в облаке тьмы, чтобы переместиться, он проходит через этот хаос. Однажды его ошибка стоила ему возможности выбора, и теперь приходится расхлебывать это даже не ложками, а целыми ведрами. Магам света не приходится проходить через хаос…
Лина.
Она вытащила из него самые необузданные желания. Все то, что он так усердно и старательно подавлял, вместе с тьмой полезло наружу. И ему придется как-то с этим бороться.
Гадар думал об этом и через тени чувствовал, как она движется по коридору в его сторону. Хрупкая, такая желанная, опять в своем долбаном купальнике, который туго обтягивает ее грудь и задницу, которая так и просит шлепка.
Твою ж за ногу…
«Покажи ей, кто хозяин. Возьми её, наполни…»
– Иди на хрен, – прошептал Гадар.
Он резко вдохнул и выдохнул – надо собраться. В конце концов, ему еще много времени предстоит провести с ней, не будет же он все время думать о том, как бы ее трахнуть?
Или будет?
В этот момент двери открылись, и в проходе появилась Лина.
Гадар на секунду замер (хорошо, что за годы практики он научился ловко скрывать свое настроение за маской холодной отстраненности).
Она действительно все еще в этом своем купальнике, поверх которого штаны и футболка, но они не спасают – он знает, он буквально насквозь видит, как под ними почти светится ее сочное и зовущее тело. Он ведь прикасался тенями к нему, гладил, ласкал, трогал ее в самом жарком месте…
Член в штанах настойчиво шевельнулся, хорошо, что он плотно прижат и не виден со стороны.
Он мысленно шлепнул себя по щеке – надо гнать эти мысли.
Лина подняла на него большие зеленые глаза, губы чуть приоткрылись. Черт, она даже когда не пытается быть сексуальной, все равно слишком притягательна. И он знает, что скрывается за этим невинным взглядом, какая страсть и желание таится в его глубине.
– Лорд ректор? – вырвал его из тугих раздумий ее голос.
Нужно вести себя… соответствующе. Как ректор. Он ведь и есть ректор, а не пацан, которому приспичило вдуть самой классной девчонке на курсе.
– Лина, – прокашлявшись, сказал он сдержанно. – Как ты себя чувствуешь?
Девушка зябко повела плечами – это верно, в Обители прохладно.
– Нормально, – ответила она. – Слегла замерзла.
– Это пройдет, – произнес он, стараясь смотреть как бы сквозь девушку и не фокусироваться на ее приподнятой груди, съежившихся сосках, которые проступают сквозь купальник и футболку. Блин, надо ее срочно переодеть. Это же мучение сплошное. – Сейчас я провожу тебя в гардеробную, там выберешь себе одежду.
Он развернулся и быстрыми шагами двинулся по коридору, лишь бы не смотреть на эту упругую грудь.
Лина ринулась следом.
– Эй, погодите, а что с даром?
– А что с ним? – не оборачиваясь спросил он.
– Какой он? – с возмущением спросила она.
А, блин, он ведь сам перекрыл звук в Обители, когда он должны были огласить направление её дара. Перекрыл специально, чтобы подольше остаться с ней наедине, пусть и не совсем рядом, но все же. И ей его так никто и не сообщил.
Пару секунд Гадар наслаждался каким-то странным чувством превосходства и обладания. Но потом смог с ним справиться – это ведь тоже тьма. Желание управлять, порабощать. В собственничестве, ревности, желании постоянно контролировать нет ничего из того, чему он учит студентов и что пропагандирует Академия Диамант де Грин. Хотя это идет в разрез с мировоззрениями некоторых рас (и он не лезет в вековые традиции), все же общая концепция понятна, и абитуриенты знают, на что идут, поступая сюда.
И он не станет нарушать свои же правила.
– Тебе не сообщили? – спросил он, краем глаза заметив, какими завистливыми взглядами проводила их компания студенток-носферату, когда они вышли в центральный вестибюль, и он повел Лину на восток к гардеробной. Еще бы, новенькая целый день в компании ректора. Они локти готовы кусать за такое внимание. В прямом смысле слова.
– Не сообщили, – недовольно проговорила Лина.
– Это ничего. Главное, я в курсе.
– Но я-то нет! – почти выкрикнула она. – Вы издеваетесь? Я же имею право знать! Я же там… На этом алтаре….
Лина запнулась, Гадар даже с любопытством оглянулся – интересно, что она хочет сказать? Ну, в самом деле, не расскажет же она, как трахалась с его тенью.
Студенты вокруг стали коситься, Лина смутилась, моментально стушевалась, сказала уже заметно тише:
– Лорд Дартион, я хочу сказать… В смысле, я имею право знать. Ваши друзья, в смысле эмеле… элементали, говорили, что мои паники связаны с даром. Как я буду, ну, с этим работать, если мне ничего не говорят?
– Тоже верное наблюдение, – согласился он. – Твой дар…
Он не закончил. Со стороны западного холла, перекрикивая шум Академии, несся декан факультета драконов. Долговязый, остролицый, с короткими волосами и длинной черной челкой, в мантии горчичного цвета. Он сам виверн, а значит с огнедышащими студентами на одной волне, поэтому Гадар его сразу взял на работу, как только увидел рекомендательные письма.
– Лорд Дартион! – на бегу кричал декан. – Лорд Дартион, подождите! Лорд…
Он добежал до них, едва успев затормозить, широкая мантия колыхнулась волной. Декан, запыхавшись, уперся ладонями в колени.
