Текст книги "Сдается квартира с мужчиной"
Автор книги: Маргарита Южина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Это вы про меня, что ли? – вскинула глаза Ольга. – Я не в скорби… Ой, ну с чего вы взяли, что я в какой-то печали! А-а-а, это вы издеваетесь так, да? Тогда хочу вам доложить, что я только что с работы, жутко устала и выслушивать ваши ухмылочки, усмешечки и прочую лабуду не могу, сил нет.
Она принципиально старалась на Морозова не смотреть и его издевательств не слушать. Мыча какую-то песенку, Ольга отправилась в свою комнату. Однако от этого противного соседа не так легко было отделаться.
– И где же мы силы потеряли? Ах да! На работе же! – Морозов издевался в открытую. – А и где же мы работаем в таком костюмчике? Нет-нет! Не говорите, я сам знаю – на заводе, у станка! Фрезеровщицей, угадал?
– Да ваше-то какое дело? – устало огрызнулась Ольга. – Вы вон идите и жизнью своей жены интересуйтесь! Кстати, вы не выяснили, когда она мне деньги вернет?
– А она не вернет, – радостно замотал головой Морозов. – Моя бывшая супруга никогда ничего не возвращает, а уж деньги – тем более! Так что тут вы пролетели! Правда, звонила тетя Поля и просила вас приютить… А я, дурак, согласился, не смог ей отказать. Но ведь я же не знал, что у старушки имеются такие сомнительные знакомые!
– Я работаю в ресторане, певицей! И все ваши намеки…
– А я верю! Верю! – дурашливо вскинул брови недовольный хозяин и тут же в глазах его сверкнула сталь. – Но только будьте любезны каждые три месяца приносить мне справку о вашем полнейшем здоровье!
Ольга даже не нашлась что сказать – он резко повернулся и ушел к себе в комнату, хлопнув при этом дверью.
– Засушенный кальмар! – почему-то крикнула в дверь Ольга. Настроение ее было испорчено.
Она переоделась, хотела было посмотреть – не написал ли ее заботливый супруг эсэмэску, но оказалось, что телефон она забыла в ресторане, когда бросила его в маленькой комнате.
– Вот черт! Ну почему нельзя сделать так, чтобы везло сразу во всем?!!
Уже совсем с испорченным настроением она поплелась умываться, а потом потянулась к холодильнику. Есть хотелось ужасно. Сегодня перед работой она все же нервничала, поэтому не могла и куска затолкать в рот. Да к тому же не хотелось, чтобы съеденное ухудшило ее вид в новеньком костюмчике. А за все время работы ей удалось лишь выпить кофе. Поэтому теперь в животе гуляло эхо – так там было пусто. Ольга похвалила себя за то, что еще днем загрузила холодильник, и с удовольствием представила, как сейчас соорудит себе высоченный бутерброд с ветчиной, сыром, с петрушкой…
Распахнув холодильник, она хозяйским глазом оценила обстановку – на полках хранились только ее продукты, и ничего не было тронуто. Интересно, а что же ел этот Морозов? Неужели пришел с работы, пялился на все эти аппетитные штуки и захлебывался слюной? И чего удивляться, что он кидается на всех цепным псом?!
Сегодня был хороший день, и чтобы вечер, вернее ночь, не портила настроение, Ольга решила быть доброй и сердобольной. Совсем не жалко этих продуктов, она и еще купит, зато ее сосед уснет сытым и довольным. И потом, мама что-то говорила, что путь к сердцу мужчины как раз и пролегает через этот самый желудок. Сердце опера нужно было задобрить обязательно. Поэтому Ольга решила рискнуть.
Дверь в комнату Морозова была плотно закрыта, но за ней чувствовалось какое-то напряжение. Вероятно, хозяин еще не спал. Ольга осторожно постучалась и вежливо пригласила:
– Вадим Владимирович, пойдемте попьем чай с бутербродами. У меня ветчина есть, сыр, масли…
Дверь резко распахнулась и появилась надменная рожа голодающего.
– Я ресторанными объедками не питаюсь!
– Я тоже! – поспешно проявила солидарность Ольга, но что-то ее насторожило. – Позвольте… С чего вы взяли, что это объедки?!! Я это еще утром купила! И потом!.. Сколько раз вам говорить?! Я не официанткой там! Я пою!
И в доказательство своей правоты, она отчаянно запела:
– Са-а-ла-а-а-ве-е-е-ей мо-о-о-ой, са-а-а-а…
– Прекратите выть! – рявкнул Морозов.
Ольга испуганно каркнула и притихла, сосед распалялся все больше:
– Можно подумать, в кабаке кто-то будет слушать Алябьева! Соловей! Поет она! Ты свой наряд-то видела?! Типичная путана!
– Да? Путана?.. – растерялась Ольга. – А мне сказали – байкер…
– Ба-а-айкер! – передразнил Вадим. – Вы же взрослая женщина… Я не знаю, в вашем возрасте люди бабушками становятся!
Ну уж про бабушку он намекнул зря. Ему-то все равно, а для Ольги эта тема была трагической – бабушкой она не сможет стать никогда.
– Слушай, ты!!! Чего ты ко мне прилип, а?!! – от гнева она сузила глаза. – Чего тебе надо?! Я не виновата, что твоя жена выкинула тебя из дома, понял? Чего ты докапываешься все время?!
– Да мне вообще плевать! – презрительно скривил губы Морозов. – Просто противно, что с майором милиции под одной крышей проживает какая-то… женщина легкого поведения!
Ольга не хотела, рука сама влепила этому наглецу звонкую затрещину. Пока Морозов таращил глаза, она гордо парировала:
– Мне, может быть, тоже… обидно, что под одной крышей со мной еще не генерал!
Ольга не стала ждать, пока он придет в себя. Постаралась, не теряя гордой осанки, быстренько удрать к себе в комнату. И только защелкнувшись на примитивную щеколду, с облегчением плюхнулась в кровать. С квартирой ей явно не посчастливилось.
Глава 2
Удобства с нагрузкой
Утром Ольга в холодильнике вместо увесистого куска ветчины увидела только куцый хвостик. Однако сыр остался нетронутым. Кое-чего на полке явно не доставало – видимо, сосед честно разделил продукты пополам.
– Ага, голод, он, видимо, не тетка… – усмехнулась Ольга. – А сыр, значит, мы не уважаем… Ну что ж, радует хотя бы то, что он не из крысиного рода…
И все же вчерашняя пощечина не давала почувствовать всю радость утра. Поэтому Ольга решила действовать более тонко. Она не будет навязывать ему свои ужины-обеды, а просто станет готовить, а уж Морозов на свой голодный желудок не сможет устоять.
Уже к обеду в кастрюле на плите бурлил борщ – Ольге он удавался лучше всего, в сковороде красовались поджаренные котлеты, а на видное место в холодильнике было выставлено овощное ассорти в банках (магазинное, потому что консервирование никогда не было Ольгиным коньком).
У Ольги даже создалась маленькая иллюзия семейного очага – вот она уйдет на работу, а ее мужчина придет усталый, увидит такую заботу о себе, сядет ужинать в одиночестве и хвалить хозяйку! Идиотизм! Какой Морозов – ее мужчина? И вообще – как этот электрический шнур может быть чьим-то?!
Ольга взглянула на часы и заторопилась – сегодня она хотела забежать в школу и попросить отпуск за свой счет. Конечно, директриса ее ни за что не отпустит – до новогодних праздников еще целый месяц, но ведь Марину Сазонову она отпустила, потому что той надо было мужа из поездки встречать. А Ольга скажет… скажет, что разводится с супругом – директриса страсть как любит, когда у подчиненных в семье аврал.
Ольга ошибалась – начальница отпустила ее с удовольствием. Все объяснялось просто: старенькое здание просто не дожило до новогодних каникул, дало внушительную трещину, и заведение решено было в срочном порядке закрыть. Так что всему персоналу предстояло подыскать себе работу до тех славных времен, пока высшие власти не решат выделить музыкальной школе новое пристанище. Разумеется, за месяц до всенародного праздника никто этой головной болью тревожиться не собирался, поэтому-то Ольга Дмитриевна могла гулять, сколько ей заблагорассудится.
– Вот и хорошо, – бурчала Ольга, направляясь домой. – Одной заботой меньше. Можно пока спокойно поработать в ресторанчике…
Сегодня уже на рабочее место она направилась одна, без Женьки. Прибежала за полчаса до назначенного времени, однако Зиновий был уже там.
– Во! Твой? Забери… За умеренную плату, конечно… – Неимоверно печалясь, протянул он Ольге сотовый телефон. – Я сначала хотел себе присвоить, а потом думаю: твой наверное, неудобняк спереть. А он, между прочим, совсем никому не нужный тут валялся…
– Он мне нужный, – возразила Ольга. – И потом, я прекрасно помнила, где его оставила. Так что спасибо за безвозмездный подарок. Я вообще не скупая, поэтому дважды не плачу!
Зюзя недовольно завозился возле столика, на котором возвышалась красивая бутылка с яркой наклейкой.
– Скряга… Никакого понимания… И ничего! Даже благодарности… – потом протянул Ольге стакан, наполовину наполненный красным вином. – Ну, лапа моя дорогая, давай хоть выпьем… за удачное начинание.
– Начинание у нас вчера было, – Ольга взяла стакан и поставила обратно на стол. – А ты что – на работе пьешь?
– Ну как ты могла подумать?! – возмущенно округлил глаза Зюзя. – Ты еще Евгении своей ляпни! Ну надо придумать-то такое!
Ольга на его негодование не реагировала – она проверяла телефон. И кто только ей вчера ни звонил! И мама, и Коленькины любовницы, и сам Коленька… А уж эсэмэсок!
«Приехал Колянчик. Я его турнула. Пусть мучается без своего мышонка. Сказала, чтобы выбирал. Если потащится к Машке, убью обоих. С любовью, Таня». Да уж, совсем мышонок обнаглел, такие тонкости жене своего любовничка сообщает…
Маме пришлось перезвонить.
– Оленька! – мама сразу же защебетала в трубку, не давая вставить даже слова. – Я тебе звонила, звонила, почему трубку не берешь? Не отвечай, я догадалась! У тебя с Морозовым, кажется, так его фамилия, да? У тебя с ним романтическое знакомство!
– Ма…
– Не отвечай, ты только испортишь мне настроение! Мы все уладили, там произошло небольшое недоразумение. Ты умрешь, когда узнаешь. Кстати, когда пригласишь в гости? Если мы с Полюшкой придем сегодня, мы не сильно тебя обременим?
– Мама! – Ольга была полна решимости. – Я сегодня на работе. Приду поздно. То есть очень поздно, вы в это время спите! Я чуть позже вас приглашу.
– Ну хорошо, хорошо, я все понимаю, только назови адрес!
Ну уж дудки! Ольга прекрасно знала свою матушку – ты ей только скажи адрес, она прибудет незамедлительно. Что поделать, любопытство с возрастом у нее только растет.
– Мама, я и сама не знаю адреса. Бумажку с ним куда-то засунула, не могу найти. Помню только, как идти надо…
Ольгу уже тянул Зюзя – пора было «идти в народ».
– …Все, мам, мне некогда, я бегу! – крикнула Ольга и отключила у телефона звук.
Сегодня на сцене уже не было мотоцикла, и Ольга чувствовала себя куда уверенней. Даже рискнула отойти от образа и снять черные очки. В этих очках она была как крот – ни одного лица, ни одной фигуры не разглядеть. Без очков пришло понимание, отчего ее так легко приняли: в сущности, пьяненьким посетителям было все равно, кто перед ними дерет горло. Первый час гости ресторанчика еще помнили о приличиях, вели себя напыщенно и скованно, зато потом общая скованность сменилась приятным опьянением. Дамы всех возрастов упорно завлекали кавалеров, а те, в свою очередь, маслеными взорами окидывали женский состав и остервенело налегали на спиртные напитки. С количеством выпитого страсти накалялись – дамы все яростнее обольщали кавалеров, а кавалеры становились все откровеннее. Быстрые танцы уже превратились в ошалелые скачки, а медленные – в лошадиный сон – это когда спят стоя.
И все же Ольга ни на минутку не позволила себе расслабиться, полностью отдаваясь своим песням.
– Ты чего из себя вылазишь? – толкал ее в бок Зюзя. – Так тебя только на два вечера хватит.
– Не бойся, я крепкая, – усмехалась напарница.
– Ну, смотри… – мельком бросал Баринов и дарил залу дежурную улыбку.
И все же ее работой он был доволен, даже до дома на собственной машине довез.
Ольга влетела в подъезд, зашла в лифт и вспомнила, как вчера вредный Морозов отзывался по поводу ее макияжа.
– Ничего, сегодня мы поступим мудрее, не будем дразнить гусей, – подмигнула она сама себе и достала зеркальце с платочком.
Аккуратнейшим образом она стерла помаду с губ, припудрила нос и поправила челку.
– Ну, теперь держись, храбрый мент! – лукаво блеснула она глазами и вытащила ключи.
В доме было тихо.
«Неужели спит? Вот гад, а? Девушка все губы стерла, а он…» – и Ольга шумно скинула сапоги.
Она принципиально старалась греметь, звенеть и даже исполнила коротенький отрывок из «Сильвы». Реакции никакой не последовало. Это уже оскорбляло. Она сменила репертуар – уже громче пропела «У Оксаны олигарх…». Тишина. Когда Ольга взвыла нечто из репертуара Витаса, по батарее бешено задолбили. Но из комнаты не раздалось ни звука.
– Ой, боже мой, помер, что ли? – Ольга испуганно кинулась в комнату Морозова.
Все было не настолько трагично – Вадима Владимировича просто не было дома.
– Предупреждать надо! – обиженно выкрикнула Ольга в пустой диван соседа. – А то еще немного, и меня бы выселили как злостную нарушительницу покоя!
Вообще со стороны Морозова это было форменным разгильдяйством – взять и не прийти домой, когда на часах… Ольга не поленилась, сбегала в свою комнату и посмотрела на будильник, – три часа! И даже дело не во времени! Как можно было не прийти домой, когда она приготовила борщ! И еще котлеты! По-киевски! Да она один только раз в жизни своему Николаю такие приготовила, потом месяц его не могла из кухни вытолкать! Даже на работу… Так и уволили Николашку за прогулы!
Ольга хлюпнула носом и решительно направилась в ванную. Ничего, пока она принимает душ, Морозов обязательно нарисуется. Ее Николай тоже, бывало, под утро появлялся, и ничего, она не ревновала… потому что дурой была! Оказывается, он в это время посещал Мерилин Монро. Или Татьяну, теперь фиг угадаешь. Но неужели и этот… замороженный опер тоже какую-нибудь Брижит Бардо обхаживает? От этой мысли стало неуютно.
– Да лишь бы в радость! – назло неизвестно кому заявила Ольга и включила воду на полную мощность.
Потом она решила… немножко заняться гимнастикой. Вовсе не потому, что Морозов еще не вернулся, и ей ужас до чего хотелось его дождаться, конечно, не поэтому, просто… просто выпала свободная минутка, а у нее теперь такая работа, что надо пристально следить за фигурой.
Потом оказалось, что она уже неизвестно сколько не баловала себя книгами… Короче, заявился Морозов только в шесть утра.
От него подозрительно несло спиртным, табаком и женскими духами.
Ольга даже толком не успела ни о чем расспросить его, только выглянула из комнаты, а этот неандерталец уже рухнул на свой диван, предварительно закрыв на замок дверь.
Ольга с остервенением влетела на кухню и сунула кастрюлю в холодильник. Если бы этот пингвин знал – она грела несчастный борщ четыре раза!
Утром Ольга проснулась от бодрого фальшивого пения, которое доносилось из ванной. Господин Морозов изволил мыться. Причем он уже позавтракал, о чем свидетельствовали грязные тарелки в раковине и заботливо оставленные на столе горчица и перец – хозяин дома тоже решил поделиться продуктами. Это умиляло и вселяло надежду на скорое примирение.
– С добрым утром, – со смущенной улыбкой сунулся в кухню Морозов.
Он только что вышел из-под душа, был свеж, бодр и завернут в полотенце по самые подмышки.
– А ты прекрасная хозяйка, – порадовал он комплиментом.
«Господи, неужели мужика сначала надо отходить по брылям, прежде чем в нем проснется джентльмен?» – подумала Ольга, но лицо ее непроизвольно растянулось в улыбке.
– Да чего там… Продуктов накупила, думаю… испортятся, не выкидывать же, ешьте… Может, говорить по-человечески начнете… – польщенно приняла она комплимент и тут же поняла, что ее опять куда-то не туда занесло. Пришлось исправлять положение. – А вы баночку не открывали? Совершенно изумительное ассорти! Я его так люблю!
Морозов крякнул:
– Я открывал… она в мусорном ведре… открытая валяется… пустая… Просто после вчерашнего отчего-то так на рассол потянуло! Прям сам себе удивился! Но я куплю! И поставлю! Зато я там эту… горчицу, ну, еще перец, если с борщом будешь…
Он ушел к себе, а она все еще стояла на кухне и глупо улыбалась. А может, этот Морозов не такой уж и отвратительный тип?..
Чтобы закрепить в его глазах себя «прекрасной хозяйкой», Ольга отправилась в ванную, открыла стиральную машину и скинула туда грязные вещи. Сначала решила постирать свои джинсики – они дольше всего сохнут, ну и Морозовские брюки – пускай вместе крутятся.
В это же время она еще и решилась на оладьи. А что? Времени до работы у нее целая уйма, не болтаться же возле телевизора! Да к тому же у нее сметана застоялась, опять же баночка вареной сгущенки есть – вчера специально купила.
Когда первая партия простиралась, Ольга ловко бросила в машинку свои блузки и парочку рубах соседа, а выстиранное белье аккуратно развесила в прихожей – натянутую веревку она нашла только там. Интересно, кого он там в прихожей вешает?
Руки были заняты оладьями, а голова Морозовым. Нет, этот Вадим Владимирович… Вадим… он вовсе не плохой мужик. И видный такой, когда побреется… И помоется… А злой, как овчарка, так это потому, что у него работа такая. Да к тому же он и жены-то хорошей не видел… Но сегодня он вел себя так, что сразу было видно: Морозов Вадим Владимирович – порядочный мужчина.
– Ты что – издеваешься надо мной, да?!! – влетел в кухню разъяренный «порядочный мужчина». – Не-е-е-ет, ты просто решила меня извести!!! Или ты мстишь мне?!
У Ольги прямо руки опустились. Ну какая шлея опять попала под хвост этому зануде?!
– Извольте объясниться… – от волнения она даже заговорила на старинный манер.
– Вот! Я же говорю – издевается, – прямо в полотенце плюхнулся на стул Морозов. – Нет уж, это ты изволь! На кой черт, спрашивается, тебе приспичило стирать?!! Ну зачем?!!
– Потому что… потому что я… чистоплотная!! Да! Аккуратная! И еще… хорошая хозяйка, вот! Сам сказал!
– Да уж, куда лучше – не успеешь из дома выйти, она уже вселяется! Не успеешь штаны снять, она их в стирку! На кой черт ты стирала мои брюки вместе с удостоверением?! Ты понимаешь – там мое удостоверение было!!
Ольга внутренне содрогнулась – ее вина была явной. Однако и сдаваться так легко она не собиралась.
– Ну и… подумаешь!! Ха! Удостоверение! Если ты там у себя работаешь, в своей милиции, так тебя и без удостоверения знать должны! А зачем ты штаны с удостоверением в стирку бросаешь?
– Я не в стирку! Я в них мыться пришел! И снял! Потому что не могу в одних трусах по дому шарахаться, когда у меня дома всякие подозрительные женщины мотаются!
– Ха! В одних трусах он не может, а в одном полотенце – легко! – фыркнула Ольга.
Морозов ойкнул, скукожился, а Ольга добивала:
– И вообще – никакая я не подозрительная, я примерная женщина! А вот ты, такой правильный, весь борщ слопал, такую хорошую баночку в мусорку выкинул, а сам всю ночь где-то шарахался!
– О боже! Как это по-семейному, – простонал Морозов, не переставая прижимать к груди полотенце. – Да я просто у друга сидел. Мы с ним пиво пили, глупая!
– Кто бы сомневался, – криво усмехнулась Ольга. – И он ублажал тебя женскими духами!
Вдруг лицо Морозова вытянулось и он смиренно пробормотал:
– Я понял, все, я понял. Это месть. Конечно, эта дамочка просто решила мне вот так простенько отомстить. Это она мне вот так назло… Боже, как повезло-то мне… И на кой черт я связался с милой тетушкой Полей?
Он поплелся к себе в комнату, жалуясь на несправедливость жизни. В этом, пожалуй, Ольга была с ним полностью согласна.
Она вытащила выстиранное белье из машины. Больше прекрасной хозяйкой выглядеть не хотелось. Да пропади он пропадом, этот Морозов. Вот мамина квартира в новом доме достроится, она переедет и даже ни разу не вспомнит про этого сухаря.
Нервы могла успокоить только ванна.
Ольга нежилась в горячей воде и понимала, что все делает неправильно. Во-первых, горячая ванна вредна для кожи, во-вторых, надо было сюда хоть масла какого-то ароматического, что ли, капнуть, а она плюхнулась, про все забыв, и, в-третьих… ну чего она привязалась к этому Морозову? Пусть он живет как знает, у нее теперь есть работа, по мужу она сильно не страдает… Кстати, и это тоже неправильно, чего ж она, совсем, что ли, бессердечная получается? Нет, попереживать все же надо, как-никак, двадцать лет вместе прожили. Интересно, что они там решили с Татьяной да с этой Машкой, с Монро недоделанной? А на соседа она и вовсе никакого внимания обращать не станет. Ну нет его для Ольги – и все!
В двери тихонько поскреблись, и тут же послышался виноватый голос Вадима.
– Ольга… Оль… Ты меня прости, я это… ну погорячился я, с кем не бывает… Ты вылезай из ванны-то, оладьи уже остыли совсем…
«Нет, все-таки этот самый путь к сердцу лежит только через прожорливое брюхо!» – усмехнулась Ольга и запела:
– Иду-у-у, сейчас-сейчас…
Потом они мирно пили чай с оладьями, причем сам Морозов суетился возле чайника, мимоходом хватал оладьи, а Ольга – распаренная и раскрасневшаяся, забыв, что она выглядит не самым сногсшибательным образом, чувствовала себя счастливой!
До работы они еще дружно посмотрели телевизор, который Морозов почему-то перетащил к себе в комнату, и даже немного поспорили относительно галстука Максима Галкина. То есть проводили время почти как в нормальной, порядочной семье.
«Ох, не часто ли я его представляю своим родственником?» – испуганно подумала Ольга, но тут же выкинула это из головы. Суббота все же выдалась на удивление доброй, и единственное, что огорчало, так это то, что надо было собираться на работу.
В субботний день в ресторанчике всегда было много посетителей. И в этот раз так же все столики были заняты. Но Ольгу теперь не пугала большая публика – однажды пересилив себя, она уже не боялась. К тому же рядом был Баринов. И еще – Ольга великолепно знала: через два часа уже никто не будет вслушиваться в слова и музыку – главное, чтобы позабористей, погромче, поменьше света и побольше водки.
Она уже пела второй час, когда почувствовала в животе странное бурление. И это бурление угрожающе нарастало. Едва докончив песню, Ольга шепнула напарнику:
– Зюзя, ты спой пока один, а я следующую песню… – и унеслась.
Зюзя только изумленно дернул бровями, но препираться не стал.
Следующую песню она лихо отработала в одиночку, но уже через пятнадцать минут желудок Ольги снова потребовал тайной комнаты.
– Зюзя, давай ты, а?
Баринов снова ее заменил. В сущности, он и один мог бы петь, тем более что деньги не пришлось бы делить, но уж раз сказала сама Евгения Пална… Однако некоторые посетители проявили недовольство. Пришлось объявить внеплановый перерыв, не столько ради Ольги, сколько в качестве воспитательного метода в отношении недовольных.
И все же для Ольги это был успех – хотели слушать именно ее, людям было совсем не все равно, им нравилось ее исполнение, ее голос и… и, оказывается, в этом ресторанчике не водкой единой, что называется… В любое другое время Ольга была бы на седьмом небе от счастья, сразу же придумала бы себе какую-нибудь розовую мечту, например – послать диск на телевидение и, может быть, даже почувствовала бы себя артисткой, но сегодня ей было не до того.
– Зюзя, доработай, а? – уныло просила она в их комнате отдыха, наблюдая, как тот обиженно тянет кофе. – Отравилась я, что ли…
– Но, лапа моя дорогая! Что значит – доработай! Ты же видишь – пиплы тебя просят! И чего тебе не работать – сейчас самые бабки пойдут!
– Говорю же тебе – отравилась! – чуть не ревела певица. – Ну ничего человек не понимает…
– Чего – тошнит, что ли? – насторожился Зюзя.
– Да нет, но так… крутит…
– Ну, значит, беременная.
– Дурак! Говорю же – не тошнит! Отравилась!
– Ну, с вами, с бабами, как свяжешься… – радовался в душе Зюзя. – Ну чего уж… иди домой. Да, и кстати, завтра тоже не приходи, отлеживайся. На работу появишься только в среду – у нас понедельник и вторник выходные.
Добралась до дому она, конечно, на такси, и то еле дотерпела.
Вадим вышел из своей комнаты, когда она уже рылась в холодильнике.
– Ой! А ты чего так рано? – весело вздернул он брови. – Еще и девяти нет.
– Да понимаешь… мне кажется, та вареная сгущенка была немного того… несвежая, что ли… Слушай, а у тебя ничего с желудком? Порядок?
– А как же! – Бодрый опер гордо похлопал себя по животу. И тут же успокоил: – Да ты не переживай, и у тебя полный порядок. Обычный чай для похудания!
И он выставил перед Ольгой блестящую пачку с какими-то китайскими иероглифами.
– Вот, «Перо Амура» называется. Правда, я не знаю, откуда они у Амура это перо выдернули…
Ольга таращилась на «Перо» и все еще не могла сообразить. Морозов, пряча хитрые глаза, старательно пояснял:
– Надо думать, моя супруга оставила. Диких денег стоит, потому что действует безотказно. Выпиваешь пакетик – и ка-а-ак начинаешь худеть! И главное – ничем остановить нельзя, проходит только через двенадцать часов. Это моя Валентина себя так изводила… Специально в Китае заказывала. А я думаю – чего добру зря пропадать. Тем более что ты и удостоверение мое постирала…
– Гад!!! Паразит!!! – наконец прозрела Ольга. – Изувер! Мстить беззащитным женщинам, это… мелко! Низко!!!
Морозов отошел подальше от гневной соседки и только тогда возмутился:
– И ничего не мелко! Это смотря как отомстить. А я тебе и не мстил вовсе, я просто беспокоился о твоей фигуре, ты это запиши где-нибудь: «Вадик заботливый», и читай на ночь.
– У-у-у! У-у-зурпатор!!! – сузила глаза Ольга и побежала отдавать дань китайскому напитку.
В этот вечер она совсем не разговаривала с Морозовым. Принципиально. Ну и еще потому, что некогда было, не станешь же заводить беседы у дверей санузла – романтики никакой. Ну и, конечно, потому, что она думала. Ей до ужаса хотелось насолить этому мерзкому типу, а как ему жизнь испортить, она еще не сообразила. Уже вроде мелькнула какая-то свежая пакостная идея, но тут же ее бесстыдно спугнул телефонный звонок.
Звонила Татьяна. Любовница Николая свято выполняла обещания – отчитывалась почти ежедневно.
– Алло, это Ольга? Слышь чего, я ж Колянчика-то как вытурила, так все! – грустно проговорила она в трубку. – Он у меня уже двое суток не был… Ты его случайно не принимала?
– Тань, ну как я его приму, я ж не дома живу, – тоже запечалившись, отвечала Ольга.
– Просто ума не приложу – как это он двое суток без денег, без меня… Слышь чего, я ж детектива наняла, пусть его поищет да попасет. Здорово я придумала, точно же?
Почему-то разговоры про любимого супруга были Ольге неинтересны. Она опять поймала себя на мысли, что даже вспоминать про изменника не хочет. А ведь обещала переживать!
– Татьяна, ну к чему вам какой-то детектив? Может быть, он просто у Маши.
– Нет, не может быть, – упрямилась Татьяна. – Я к Машке своего водителя приставила, для, так сказать, душевной поддержки, так что он ее поддерживает. А детектив пусть будет. Я тебе потом еще позвоню.
Ольга в изнеможении закатила глаза под потолок – это ж надо так за мужика бороться!
В воскресенье она принципиально решила валяться в постели до обеда. В конце концов, у нее сегодня заслуженный, выстраданный больничный. И готовить она больше не будет! Никогда! В конце концов, она что – зря от мужа уходила?
И Ольга исправно валялась. Лишь только тогда, когда она услышала, как хлопнула входная дверь – вероятно, Морозов не выдержал испытания голодом и сбежал к очередному «другу», она высунулась из своей комнаты.
– О! Болезная! Как себя чувствуешь? А я вот тебе риса купил. И торт, между прочим, черемуховый, замечательно укрепляет… нервы, – щурил глаза оперативник Морозов. Никуда он не ушел, а как раз наоборот – только что вернулся из магазина.
Ольга молчком прошествовала в ванную и на глупое приветствие не отреагировала. Господи, а радуется-то как! Ну, прямо дитя неразумное, честное слово…
Потом она долго и старательно приводила себя в порядок – все равно делать нечего. Кстати, надо сказать, чтобы он перетащил телевизор в ее комнату – еще неизвестно, сколько раз она будет объявлять бойкот этому Морозову, с его-то воспитанием…
– Ольга!!! Привет! Ну ты как?! – неожиданно влетела в комнату раскрасневшаяся от мороза Женька. – Представляешь, звоню, а мне Зюзя говорит, что ты вчера жуть до чего не в себе была! И чего с тобой? Температура?
– Да никакая не температура… так чего-то… траванулась, отлежаться надо было, – нехотя отмахнулась Ольга. – А ты так чудесно выглядишь. Опять, что ли, с новым гражданским мужем познакомилась?
Женька заиграла глазами:
– Ой, ты себе не представляешь! Вчера еду домой, ну там по магазинам разным пробежалась, то да се, потом еду и попадаю в пробку… Подожди, а этот мужик у тебя кто? Сейчас к тебе звоню, а мне открывает как-кой-то под-доз-зрит-тельный незнакомец, – заиграла бровями Женька. – И оч-чень даже нич-чего! Кто такой? Чего молчишь-то?
– Да никто, господи… Было бы там на кого внимание обращать… Я ж тебе говорила – зануда один, – сморщилась Ольга и сразу предупредила: – Ты, Жень, на него даже не вздумай западать, он какой-то… больной на всю голову, пьет, как верблюд, и вообще… Так с кем ты там познакомилась? Мужик, наверное, очуметь, да? – Ольга с преувеличенным вниманием уставилась на подругу.
В это время в дверь деликатно постучали, и в комнату вошел Морозов. Он был великолепен – волосы аккуратно причесаны, даже еще мокрые, видимо, только что водичкой сбрызнул, в стильной рубашечке – у него, оказывается, и такие имеются! – в светлых брючках. Не мужчина, а конфетка. К тому же весь он лучился самой обаятельной улыбкой. Причем улыбался вовсе даже не Ольге, а исключительно Женьке.
– Милые дамы, я накрыл на стол, – не сводил он с подруги кошачьих глаз. – Приглашаю вас на чашечку чая. За знакомство. М-м?
Женька вспыхнула, тряхнула темными волнами волос и быстро поднялась:
– Оль, а пойдем, правда? Чего мы тут у тебя заперлись, как мыши… – И она стрельнула на Морозова глазищами. – Тем более что мужчина уже накрыл…
– Ты сильно-то не радуйся, – язвительно осадила ее Ольга. – Он тебе чай для похудания заварил. У него от жены остался, так он теперь не знает, куда его сунуть, всем дамам бесплатный сеанс от ожирения устраивает. Сальери!
Морозов тут же подарил Женьке многозначительный взгляд, который явно говорил: «Не обращайте внимания, ревнует».
Женька решила пойти на компромисс:
– А мы будем пить кофе! Вы же угостите нас кофе, прекрасный незнакомец?
– И обязательно с коньяком! – хищно прогнусавил «прекрасный» чуть не в самое ухо подруге.
Весело дурачась, как старые добрые друзья, они вышли из комнаты Ольги, как-то быстренько про нее забыв. Правда, когда голос Морозова уже раздавался в кухне, Женька позвала:
– Оль! Иди к нам, ну где ты там?! Здесь замечательный торт!
Ага! Так она и вышла по первому зову, как болонка какая-то! Пока Ольга мучилась, как бы покрасивее явить себя, у нее затрезвонил телефон.
– Алло? Кто это? – старательно удивилась она в трубку, будто бы на дисплее не высветился домашний номер.
– Кто! Конь в пальто! – раздраженно отозвался Николай. – Ольга! Ты давай прекращай! Я понимаю – заблуждался. Теперь я в курсе – к тебе приходили мои… э-э… знакомые… В некотором роде одноклассницы, и ты вот так неадекватно отреагировала. Но прости, это вовсе не повод для развода! Девушки просто лечили меня от депрессии! И потом, они вовсе не в моем вкусе!
