Текст книги "Сокровище старой девы"
Автор книги: Маргарита Южина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Там и для Мячика гостинцы, – пояснила Гутя.
– А он тоже на вашу бабушку похож? – лукаво прищурилась старушка. – Спасибо вам. Мы вообще-то, с Мячиком не нуждаемся, но… иногда не умеем правильно деньги распределять. Сразу все истратим, а потом… А вы почему здесь сидите? Приехали к кому-то? Если дома никого нет, мы вас с Мячиком можем к себе пригласить, дождетесь.
Гутя замялась.
– Понимаете… мне тут один человек… Вы не знаете, здесь проживал Зеваев Геннадий Архипович?
– Зеваев? В нашем подъезде? Вроде не проживал такой… – задумалась старушка. – Я ведь в этом доме уже тридцать семь лет живу. И жильцы у нас тут не один год живут, все друг друга знаем, среди них нет Зеваевых. И Геннадиев не было, это точно. Правда, у нас тут в тридцать шестой Альбина Олеговна жила с мужем, потом они переехали в деревню, а комнату молдаванам сдают. Он не молдаванин?
– Н-нет, русский.
Песик тявкнул и сунулся мордочкой в пакет.
– Да, вот еще Мячик подсказывает, в двадцать четвертой у нас молодые жили – Ольга Анциферова с мужем.
– Это Лялечка? – догадалась Гутя.
– Ну, можно и так. Спортсмен он у нее, к матери они переехали, в Петербург. Но мужа у Ольги Сашей звали. А вот в двадцать восьмой… точно-точно, рядом в двадцать восьмой семья проживала. Странная какая-то семья и квартира у них странная…
Гутя боялась спугнуть старушку и сидела, точно в рот воды набрала.
– Приехали они месяца три назад, муж – высокий, интеллигентный, в очках темных, при шляпе, жена – такая худенькая, замотанная, вечно с авоськами бегала и девочка лет девяти. Не успели со всеми перезнакомиться, как снова взяли, собрались и уехали. И самое интересное – в их квартиру больше никто не заселяется. То ли навсегда уехали, то ли на время. Только их уже больше месяца нет. А сейчас ведь знаете, какое время – люди каждую копеечку берегут. Разве ж можно, чтобы такие площади да просто так стояли? А они и не сдают никому, и не продают, потому что покупатели не ходят, не смотрят, и сами не проживают.
– Ну, может быть, у них долгая командировка… – предположила Гутя.
– Может быть, – согласилась старушка. – Только недели две назад Лида Старостина, она как раз под ними проживает, вызвала сантехников – потолок у нее протекать стал. Надо наверх подняться, а в двадцать восьмой нет никого. Ну, слесарям не больно надо в положение Старостиной входить, они воду перекрыли и ушли со спокойной совестью, а мы-то без воды остались. Так почти неделю сидели. Потом снова этих слесарей позвали, всю подъездную общественность привлекли и двери вскрыли. Конечно, противозаконно поступили, но ведь и нас понять можно. И что самое удивительное – зашли, а в квартире одни обои. Ни мебели, ни штор, ничего! А вы говорите – командировка.
Гутя нетерпеливо заерзала на скамейке.
– И что же, вы не помните, как звали того интеллигентного мужчину в очках?
– Не помню. Она вроде Ульяна, а он… Она-то, бывало, еще пробежит, поздоровается, а вот он всегда молчком да бочком. Уехали, так мы их и не узнали. А зачем вы спрашиваете? Вы ему родственница?
– Да мне Зеваев Геннадий Архипович нужен был, однако, боюсь, это и не он жил здесь вовсе, – поднялась Гутя. – Ну что же, до свидания, я и так вас сильно задержала.
– Да что же – задержали… – засмущалась старушка. – Вы ж нас и так… вон как одарили. Вам спасибо.
Гутя почесала Мячика за ушком, а тот в благодарность ухитрился и лизнул ее прямо в щеку. Вот и думай – неужели эти мохнатые твари так хорошо разбираются в наших чувствах? Ведь даже люди далеко не всегда друг друга понимают. Во всяком случае, Аллочка, сестрица родная, точно не соображает, что у Гути сейчас такой интересный разговор случился, вон как несется! Еще и щеки раздула, как паруса, как пить дать обиделась, наверняка не втиснулась в отведенные сто рублей…
– Ну и чего ты здесь прохлаждаешься? – налетела на Гутю Аллочка, едва та отошла от скамейки. – Я, главное, набрала для нее целый поднос! А она, главное, даже не удосужилась прийти поесть! Иди вот сейчас, доедай! А то я из-за твоих блинчиков расплатиться не могу! У меня даже паспорт отобрали! Сказали, пока пятьсот семьдесят рублей не верну, чтобы к кафе даже близко не подходила, все равно документ не отдадут!
– Ну что ж, что-то такое я и представляла, – вздохнула Гутя, но, поразмыслив, что сейчас можно посидеть за столиком и поговорить, добавила: – Ладно, пойдем доедать мои блинчики.
– Да блинчики-то я уже доела, ты расплатись иди!
– Понятно… – буркнула Гутя. Хорошее настроение стало медленно ее покидать. – Пойдем хоть кофе выпьем. Мне тебе нужно кое-что рассказать.
Конечно, Гуте не терпелось рассказать Аллочке про странную квартиру. И про Геннадия Архиповича, потому что она ни минуты не сомневалась в том, что вместе с неизвестной Ульяной на Никитина, сто четырнадцать в квартире двадцать восемь проживал именно он. Пришлось вернуться в кафе, расплатиться, забрать паспорт и заказать кофе – на ходу про такие вещи говорить не хотелось.
Аллочка выслушала сестру, но соглашаться с ней не спешила.
– Ну и почему ты решила, что это был непременно он? – возмущалась она. – Ты сама-то подумай, что говоришь! Наш Дон Кихот говорил, что встретил Геннадия в том подъезде, так? Значит, они уже были знакомы, то есть Гена был уже в клубе. А в клуб он пришел совсем холостой! Ну ты же сама говорила – хо-лос-той! А тут вдруг вместе с ним какая-то Ульяна оказалась, да не одна, а с приплодом!
– Не с приплодом, а с обыкновенным ребенком! Учу, учу тебя, а лексикон у вас, Февралина Власовна, как у портового грузчика! – не выдержала Гутя и задумчиво добавила: – Зеваев твой, Геннадий Архипович, мог написать в анкете что угодно – бумага все стерпит.
– Мог! – звучно тянула кофе Аллочка. – Но в это время он уже ухаживал за мной! Он мне дарил цветы, простаивал под моим окном все ночи напролет, а днями думал только…
– Ну хватит кривляться! – снова не выдержала Гутя. – Какие там ночи напролет? Вы с ним встречались три раза в неделю! И сидел он у тебя только до одиннадцати.
– Правильно! А потому что позднее – это уже для девушки неприлично! Я бы, конечно, плюнула на все эти приличия, но ты не помнишь, кто мне говорил: «Он что, ночевать здесь остается?» Это, между прочим, ты го…
– А как звали его жену, которая уехала на Украину? – на полуслове оборвала сестру Гутя.
Та сразу надулась.
– Никак ее не звали… – Но потом она подумала немного и призналась: – Розой! Тоже мне, царица полей – кукуруза!
– Роза? – переспросила Гутя. – Значит, не Ульяна… Ладно, Аллочка, сами поели, пойдем домой, надо и Варьку с Фомой кормить, а мы еще даже ничего на ужин не купили… Куда ты опять к прилавку? Домой, я сказала!
Глава 3
Самцы прилетели
Дома, несмотря на относительно раннее время, уже были и Варька, и Фома. Оказалось, что Фома делал серьезную операцию, как он и предупреждал, а в такие дни он уходил домой пораньше. А Варька покинула свой кабинет по собственной инициативе, потому что не могла находиться там более, так как ее распирало от новостей.
Они уже удачно пообедали дежурными пельменями, и теперь Фома носился по комнате, нервно прижимая к себе кота, и звучно гордился успешной операцией, не забывая поносить на все лады любимую тещу.
– Нет, ну какой я ей шовчик сделал! Паутинка! Красотища! Через месяц она сама его не найдет! Просто – чмок! – целовал он Матвея в недовольную морду. – Кстати, Гутиэра Власовна, сколько раз я просил, чтобы вы не отправляли никого ко мне на прием по так называемому блату?! Я уже устал повторять: я не пластический хирург! И не собираюсь удалять морщины даже вашим ближайшим знакомым!
– Даже мне не удалишь? – грозно стала надвигаться на него Аллочка.
– Аллочка! Я тебе могу только рот зашить! – не испугался Фома.
Гутя ничего не понимала. А тут еще Варька перебивала супруга и несла откровенную чушь.
– Ну, мамочка! Ну и сюрприз! Вот уж не думала, что ты можешь сохранить такое в тайне. Это специально, чтобы Аллочку утешить, да? Аллочка, а ты знала? Вижу, вижу, знала! – подпрыгивала девушка и по-детски хлопала в ладоши. – Представляю, что завтра будет! Наши дамы просто передерутся, просто вот так возьмут и передерутся!
– Нет, вы мне, Гутиэра Власовна, все же пообещайте! – снова влезал Фома. – Матвей! Муркни своей хозяйке, чтобы пообещала!
Гутя не выдержала такого агрессивного восторга. Если радоваться, то всем и хотя бы знать, по какому поводу. В последнее время поводов было не густо.
– Фома! Отстань от бедного Матвея, – приказала она. – И расскажи, по какому поводу тебя прямо раздувает всего!
– Ну а как же! А как же! – вытаращился Фома. – Я же сегодня не операцию провел, а конфетку! Но об этом после, я удивительно скромен. Вы лучше мне скажите, Гутиэра Власовна, доколе? До каких пор от вас будут приходить ко мне посланцы? Сегодня – пожалуйста, заявилась видная дама и попросила… нет, она не просила, она требовала! Чтобы я сделал ей круговую подтяжку лица! Сначала я корректно ей объяснил, что у меня иной фронт работ, но она меня вывела из себя! Она стала на всю больницу верещать, что я ей должен утянуть эти метры кожи, потому что пришла по знакомству! От вас! Гутиэра Власовна, кого вы ко мне послали?! А самое главное – зачем? Зачем вы это делаете? Вы хотите испортить мне карьеру? Вам надоела наша зарплата?
Варька вдруг поняла, о ком идет речь, она тихонько подошла к мужу и ласково положила ему ладошку на рот.
– Иначе он так и будет пыхтеть целые сутки, – пояснила она матери. – Фомочка, это к тебе Виктория Даниловна приходила, зуб даю, она уже давненько тебя выслеживает. Ей не делают подтяжку, потому что так часто нельзя кожу тянуть, а она решила обходным маневром. Но это уже неважно. Мамочка! Ты лучше расскажи, где ты откопала таких красавцев?
Для Гути сегодня был просто день открытий. Она даже постаралась не слишком удивляться, медленно села на диванчик и осторожно проговорила:
– Варенька, девочка моя, сядь спокойно и скажи мне – кого и где я откопала? И почему ты решила, что это красавцы?
– Не-е-ет! Это пусть мамочка объяснит, почему о каких-то красавцах ее родная сестра, я не боюсь этого слова – скорбящая вдова, узнает последней?! – взвилась Аллочка. – Стоит ли удивляться, что с таким отношением я все еще на задворках семейной жизни?! Да у меня вообще никакой личной жизни!!
– У меня, заметь, тоже, – оборвала сестрицу Гутя и выжидательно уставилась на дочь.
Варька вела себя подозрительно. Она лукаво подмигивала, подскакивала на стуле и вообще – показывала, как могла, что маменькин юмор оценила по достоинству.
– Прекрати паясничать! – не выдержав, взвизгнула Гутя.
– Ну, мама! – надула губки Варвара. – Ну как будто ты сама ничего не понимаешь! Сегодня сижу я в своем кабинете, а народу-у-у-у!.. Ну никого нет, прямо как повымерли все.
– Ты поосторожней с «повымерли», – на всякий случай предупредила «скорбящая вдова».
– То есть нет никого, – исправилась Варька. – Сижу и скучаю. И вдруг!.. Открывается дверь и заваливаются три таких огромных молодца! Вот, честное слово – богатыри, да и только!
Варька даже показала руками, каких размеров ввалились богатыри.
– Ну и чего?! – нетерпеливо ткнула ее в бок тетушка. – Ты рассказывай давай, не кривляйся.
– Я и рассказываю. Вошли. Значит, вежливо так поздоровались и спрашивают, здесь, мол, клуб знакомств. Я им отвечаю, что, дескать, именно здесь. Они и спрашивают, а где, мол, Гутиэра Власовна Клопова?
– Ой, ну какая Клопова? Какая Клопова, когда я давно уже перешла на фамилию зятя! – заволновалась Гутя. – Ты что, не могла их поправить?
– Мам, ну не перебивай, я поправила, – сморщилась Варька.
– Ну дальше-то что?! Прямо клещами все приходится вытягивать! Варька! – бесновалась Аллочка. – Что дальше говорили? Ты их пригласила к нам на ужин?
Все домочадцы повернули головы к Аллочке, такого бурного натиска не ожидали даже от нее.
– Нет, я их не пригласила. Чего всех домой звать буду! И потом – мама их звала, пусть она их и приглашает, – пожала плечиками Варька.
Гутя молча шевелила губами и старательно пыталась припомнить, когда это она приглашала в клуб трех богатырей. Память упрямо твердила, что такого счастливого случая с Гутей не происходило. Ну не было такого, и все!
– Варь, я, конечно, не хочу вас огорчать, но… я никого не приглашала, – выдавила наконец она.
– Ой, ну я тебе умоляю! – фыркнула Аллочка. – В кои-то веки совершила единственный стоящий поступок, теперь будет отказываться! Гутя, иди немедленно к телефону и зазывай их в гости. Немедленно!
– Но я никого не приглашала в клуб! – упиралась Гутиэра Власовна. – Нет, я, конечно, давала всякие там объявления, рекламу, но чтобы лично…
– Мама, они говорили, что лично! – упрямилась и Варька. – Даже не лично, а именно так: позвонила им на работу и попросила, чтобы в отпуск они обязательно приехали в наш город невест, и дала конкретный адрес клуба. И именно по твоей просьбе им дали отпуск вне очереди. И вообще, они все трое братья, фамилия у них Гусевы, работают в леспромхозе. Видные такие. Им сорок три года, сорок пять и сорок семь лет. К нам решили приехать сразу, потому что все как есть холостые.
– Боже мой… – без сил простонала Аллочка. – Холостые… сорок три года… видные… Гутя!! Варвар! Садюга!! Немедленно тащи их знакомиться!! Пока эти твои Виктории не разнюхали!! Давай зови, пока они в ассортименте!
Фома не выдержал первый.
– Аллочка, по нашим русским традициям тебе полагается скорбеть как минимум сорок дней. Поэтому ассортимент не для тебя.
– Во!! – выдвинула ему в лицо веснушчатый кукиш тетушка. – Я с вашими традициями так и помру в девках!
Гутя уже не обращала внимания на беснующуюся сестрицу, ей отчего-то сделалось тревожно.
– Варя, а они точно мое имя называли? – в который раз спрашивала она.
Варька, видимо, тоже что-то начала соображать, потому что подтвердила уже не так восторженно:
– Мам, они назвали тебя по имени-отчеству. И по фамилии. И адрес показали. Сказали еще, что с тобой сами лично говорили по телефону, обсуждали время их прибытия. Поэтому и удивились, что ты их не встретила…
– Да уж… Хотелось бы на них посмотреть… – проговорила Гутя и тут же пожалела.
– Вставай! Пойдем их смотреть! – подскочила к ней Аллочка и потянула за рукав. – Говори, где они остановились? Только не вздумай мне врать, ты же знаешь, я ложь просто не переношу, сама никогда не вру и…
Варька только замахала на нее руками. Уж как не врет тетушка, известно было далеко за пределами квартиры Неверовых.
– Я им посоветовала, они созвонились с Антоном Андреевичем и, похоже, остановятся у него. За весьма солидную плату, так что старичку не придется давать различные уроки по вязанию морских узлов. А назавтра я их пригласила в клуб.
– Завтра, точно тебе говорю, обязательно на него Виктория или Татьяна клюнет! – встревожилась Аллочка и еще сильнее потянула Гутю. – Нет, ну ты посмотри на нее, еще упирается!
Гутя выдернула руку из цепких Аллочкиных объятий и четко произнесла:
– Алла! Немедленно успокойся! Мы никуда не пойдем! Просто потому, что я ни с кем, ты слышишь – ни с кем не говорила по телефону и не обсуждала время прибытия. Я вообще их не знаю! И ты никуда тоже не пойдешь! У нас вообще творится что-то непонятное! То дети какие-то в загс врываются! То единственный жених гибнет при странных обстоятельствах! То теперь еще красавцы какие-то по вызову заявились!
– То еще какие-то дамы ко мне на прием рвутся, хотят от морщин избавиться! – поддакнул Фома.
– С дамой-то как раз все ясно, – отмахнулась Гутя. – Эта Виктория Даниловна ко всем цепляется. А вот с остальным…
Фома решительно поднялся и заявил:
– Все! Дрожать и пугаться всем запрещаю, будем жить, как жили, потому что ничего плохого мы не совершали… Аллочка, мы точно ничего никому не сделали? Точно. Значит, выкиньте всех красавцев из головы, отныне у вас только один мужчина – это я!
– Да типун тебе на язык, – буркнула недовольно Аллочка и поплелась к себе в комнату.
Если честно, она абсолютно не понимала – чего уж такого страшного произойдет, если Гутя и пригласит этих славных Гусевых на ужин. Не станут же они набрасываться на все их семейство! А так совершенно точно известно – не успеют братья завтра дойти до клуба, как их уже приберут к рукам.
Гутя же с Варькой на удивление быстро успокоились, расслабились и занялись привычными делами. Варька унеслась к себе в комнату смотреть новый диск с какой-то жутко познавательной психологической драмой, Фома, конечно же, подался составить ей компанию, чтобы всласть покритиковать Варькины вкусы, а Гутя, прихватив пушистое полотенце, удалилась в ванную.
– Вот и славно, – высунула голову из своей комнаты Аллочка и на цыпочках прокралась к двери. – И хорошо, и смотрите ваши психологические ужастики, а то с вами тут сама психом станешь, без мужского-то внимания…
Быстрее лани она неслась к дому Антона Андреевича. Так замечательно получилось, что они с Гутей совсем недавно к нему наведывались, а то где бы она его в городе искала.
Двери ей открыл сам хозяин.
– Аллочка? А вы по какому вопросу? – как-то не очень радушно встретил ее хозяин. – А мы вас и не ждали…
– Что-то меня в последнее время вообще никто не ждет, – не знала, что ответить старичку, Аллочка и оттого все больше раздражалась. – Я к вам по серьезному делу… по очень серьезному… Что вы стоите, мнетесь передо мной? Мне кажется, оно напрямую с вами связано!
И Аллочка разродилась экспромтом чистой воды.
– Нашу общественность возбудило одно вопиющее сообщение охранительных органов… Простите, вы что – так и будете меня на пороге держать?
Антон Андреевич с большой неохотой посторонился и пропустил гостью в прихожую. Дальше, по всей видимости, он ее приглашать не желал.
«Вот ведь старый мухомор», – ругнулась про себя Аллочка, заглядывая старичку за спину. В комнате слышались мужские голоса, и к ним приплеталось нежное девичье воркование.
«Так и знала, опять опоздала, этот дряхлый бойфренд приезжим своих подруг притащил», – поджала Аллочка губы и решила отыграться на старичке по полной программе.
– А скажите, Антон Андреевич, вы последний выпуск криминальных новостей видели? – звонким, громким голосом поинтересовалась она, рассчитывая на широкую публику. – Можете не морщить лоб, я и так знаю – не видели! И совершенно напрасно! Там ведь говорили о вас.
Старичок от такого сообщения мгновенно вспотел и на некоторое время утратил бдительность – отошел от двери в гостиную. Аллочка поняла, что другой возможности прорваться в гости может и не случиться, уверенно прошла в комнату и продолжала как ни в чем не бывало.
– Там говорили о вас, Антон Андреевич, я это сразу поняла!
В комнате сидели три крупных мужчины сосредоточенной внешности в толстых вязаных свитерах, напротив них, в стареньком кресле, восседала очередная молоденькая «курсистка» радушного хозяина и беззаботно строила глазки всем сразу. При виде Аллочки все присутствующие замолкли, а мужчины принялись беспардонно разглядывать вошедшую. Крупные мужчины произвели на Аллочку неизгладимое впечатление. Во-первых, рост, во-вторых, вес, в последнее время в клубе все больше преобладали женишки с каким-то несолидным, бараньим весом, а тут такая роскошь! Ну и, конечно, их солидность. Так приятно, когда мужчина смотрит на тебя и молчит! Можно придумать, что он просто сгорает от страсти. Однако ж эта молоденькая свиристелка!.. И как бы еще этих исполинов выудить из каморки старого казановы, он их обязательно плохому научит!
Все эти мысли промелькнули в голове Аллочки в первый же миг, а уже во второй она ринулась в атаку.
– Так я продолжаю, Антон Андреевич! – крикнула она в прихожую. – Поторопитесь выслушать!.. Здрассьте! – мило улыбнулась она мужчинам и даже сунула для знакомства руку пирожком. – Меня Аллочкой зовут, я вот рассказываю, что по телевизору говорили. Прямо ужас какой-то, опять в районе объявился маньяк! И описание… Антон Андреевич, ну идите же сюда, я описание рассказываю!
Антон Андреевич, еще не подозревая, что ему уготовано, доверчиво появился в дверях.
– Вот по описанию вылитый вы получаетесь, – оценила его взглядом Аллочка. – Там так и сказали – недоразвитого телосложения, волосы одуванчиком, при ходьбе потряхивает головой, часто моргает и шамкает. Отдельно подчеркнули, что маньяк просто обожает молоденьких девушек, а уже давно пора бы перекинуться на одиноких старушек, между прочим! Так, о чем это я? Ага! Обожает молоденьких девушек… – и тут Аллочка многозначительно посмотрела на младую прелестницу в кресле. – Похищает их…
Девица слушала с интересом, однако покидать опасное жилище не торопилась.
– Раздева-а-ает… – накаляла обстановку Аллочка. – И продает их одежду!
По сценарию после этих слов девицу должно было снести с кресла и умчать домой, под крыло заботливой маме. Однако ничего подобного не произошло. Очевидно, для того чтобы покинуть такую теплую компанию, ужаса было маловато.
– А еще… – уже совсем безнадежно закончила Аллочка, – он запирает девушек в темной комнате и не дает включать телевизор.
Только после этих слов девушка как-то внезапно засуетилась, вспомнила вдруг, что ей надо еще переписать конспекты к завтрашнему дню и заторопилась домой. Антона Андреевича она просила не провожать. И все же старичок не смог усидеть – выскочил в прихожую поцеловать очаровашке ручку на прощание. Но самое обидное не это. Все три мужчины вдруг поднялись следом за девицей и синхронно отправились провожать нежное создание до дома, дабы этот самый коварный маньяк не позарился на девушку по дороге.
– Вы уж давайте не все сразу, – от огорчения осмелела Аллочка. – Меня же тоже кому-нибудь проводить нужно.
– А вас пусть вон Антон Андреевич проводит, – наивно моргал глазами один из братьев, который, к слову сказать, Аллочке приглянулся больше других.
И они дружной компанией покинули гостеприимного старичка, а вместе с ним и Аллочку.
– Ну и что? – как-то недобро ухмылялся Антон Андреевич, разглядывая непрошеную гостью. – Не получилось новых кавалеров урвать?
– Что это вы такое говорите на старости лет? – растерялась Аллочка.
Почтенного старца она таким еще не видела.
– И чего ты ко мне таскаешься, а? – прищурился он, и взгляд его стал ужас до чего неприветливым. – Я тебе честно говорю: твоего Генку я не убивал и в друзьях с ним не ходил, не нравился он мне. И ты не нравишься… И мой тебе совет – про криминальные новости не забывай, мало ли что может случиться.
И он растянул губы в страшном зверином оскале.
– Ма-а-ама! – взвизгнула Аллочка, выскочила за двери и понеслась так, что за одну минуту догнала всех трех Гусевых, которые неспешно вели нескромную девицу к стоянке такси.
– О! А где Антон Андреевич? – узнал ее один из братьев.
– Да провались он пропадом! – рявкнула Аллочка, но вдруг спохватилась: здесь, в компании таких сильных мужчин, можно было не бояться странного старика, а значит, надо лучше следить за языком, Гутя всегда говорила, что от него у Аллочки одни неприятности.
Старательно робея, напустив на себя вид несмелой и беззащитной девушки, Аллочка цепко ухватила за рукав того Гусева, который ей приглянулся, и потянула его в свою сторону.
– Антон Андреевич уже старенький, – тщательно моргая, фантазировала она. – Он не может самостоятельно девушек провожать, поэтому попросил, чтобы это сделали вы.
– Я?! – изумился Гусев. – Вот гад, а?! Федор! Федь! Вы с Игнатом проводите Леночку, ладно? А то меня Антон Андреевич попросил его подружку проводить!
Братья согласно закивали, а Аллочка, наплевав на «подружку Антона Андреевича», решила времени зря не терять – за короткий путь от дома старичка до своего очаровать этого замечательного ковбоя, а то завтра как пить дать уведут.
– Я тут недалеко живу, – щебетала она, выбирая самый длинный путь. – Прекрасная квартира, имеется машина «Жигули», почти иномарка – там новые заграничные чехлы. Водить сама совершенно не умею, вот и думаю, когда выйду замуж, сразу же на мужа ее и перепишу.
Гусев пока стойко держался. Аллочка тоже не сдавала позиций.
– А папа, он у меня московский генерал, он мне сразу так и сказал: буду тебя держать в черном теле, пока замуж не выйдешь! А то вдруг на тебя кто-нибудь не по любви, а из-за нашего богатства позарится, такой прямо смешной, правда?
– Ну почему же смешной… – впервые открыл рот провожатый. – И такое встречается… А что ваш папа: правда, генерал?
– Московский, – уточнила Аллочка.
– И такие бывают? – заинтересовался попутчик. – Чего только не придумают… Видать, новая военная реформа…
– Ой, ну что вы все обо мне, да обо мне! – кокетливо замахала руками Аллочка. – Расскажите что-нибудь о себе. Например, как вас зовут?
Гусев некоторое время шел молча, видимо, соображая – стоит ли говорить даме свое имя, если она подруга твоего квартиродателя, но папаша у нее генерал, да еще какой-то неприлично московский!
– Меня зовут Матвеем. Ивановичем, – наконец решился он и вздрогнул от неожиданности.
Аллочка вдруг принялась прыгать вокруг него от восторга, хватать его за руки, приседать и громко хохотать.
– Ой! Вы на меня не обращайте внимания! – наконец пояснила она. – Это я так радуюсь. Понимаете – это знак! То, что вас зовут Матвеем, – это знак! Потому что у нас дома уже есть один Матвей – это кот. А я все мечтала, чтобы в доме второй Матвей появился! Ну знаете, чтобы одного зовешь, а бегут оба! И вот появились вы! Теперь вам просто некуда деться! Некуда-некуда-некуда! Придется идти к нам пить чай!
– Да я вообще-то по ночам чай не особенно…
– Не беспокойтесь, у нас и водка есть, – успокоила Аллочка. – А сейчас вы просто обязаны рассказать мне о себе все! Вы женаты?
Матвей Иванович покосился на спутницу и принялся докладывать:
– Я не женат, потому что деревенька у нас маленькая и почему-то женщин очень мало. Нет, они есть, конечно, но их очень мало. У нас вообще как-то повелось – родится человек, чуть подрастет и в город! Все бегут из нашей Иванющевки, хоть ты их веревками привязывай! Нет, ну мужики-то еще держатся, потому что там мы лес валим и зарплату хорошую платят, а вот женщинам никакой работы нет, одни только окончательные трудности.
– Это потому, что изнеженные ваши женщины, – заявила Аллочка. – Этих трудностей у нас навалом, так мы же от них не разбегаемся по деревням! Я вот каждое утро, как проснусь, сразу же зубы чистить! А потом по дому – полы мыть, обед варить, по магазинам бегу. Белье опять же стираю. У нас есть машинка-автомат, но я руками стираю. А потому что не боюсь трудностей, вот! Потом полы мою, ах, я уже говорила… затем еще… вечером в театр бегу, потому что нельзя жить только половой жизнью… ой, что это я сказала? Нельзя только полы мыть и все! Надо еще и… и холодильник мыть, и… руки…
Аллочка старалась вовсю, однако провожатый все чаще стал поглядывать на часы, все больше кутаться в воротник, ежиться и вообще всячески показывал, что прогулка ему уже поперек горла.
– Чего это вы как-то скукожились, лицо у вас сердитое сделалось? – кокетливо играла глазками Аллочка.
– Да мне вот кажется, что мы по одному и тому же месту уже в третий раз идем! – раздраженно ответил Матвей Иванович.
– А это потому, что мы уже возле моего дома! – обрадовала Аллочка. – Вот уже пришли, а расставаться никак не хочется! Как будто я родственную душу встретила, у вас такое бывает?
– Нет, не бывает, – буркнул бука. – У меня так бывает – ежели пришли к дому, так чего топтаться, надо руки пожать и по домам.
Аллочка расстроенно швыркнула носом, но решила не отступать. Уж если она его сегодня не захомутает, завтра пиши пропало.
– Это в вас деревенские замашки живут. Что это за детский сад – руки пожать?! У нас в городе принято в щечку целовать.
– Сразу же? – испугался кавалер.
– А чего тянуть? Я и так с вами уже второй час гуляю! – не сдержалась Аллочка, но увидев, как вытянулось лицо у несчастного, переменила тему. – Я вот хотела поинтересоваться: а что, вам в самом деле Гутя звонила? Прямо сама Гутиэра Власовна? И вы с ней прямо вот так по телефону и разговаривали?
Мужчина замялся.
– Да когда ж нам разговаривать? Это бригадир наш по телефону говорил. Сам. Лично. Сказали, что от Гутиэры Власовны. Имя такое странное… Красивое…
– Да какое там странное, а уж тем более красивое, – отмахнулась Аллочка. – Гутька да и все… Так вы не уточнили – сама Гутиэра или ОТ Гутиэры?
Мужчина перекривился, видно было, что он не знает.
– Ну что, вам даже не сказали мужской голос был или женский? – не отставала Аллочка.
– Да у нас там связь такая – черт поймешь, что в трубке пищит, я ж говорю – деревенька у нас маленькая, далекая, кругом лес. Да и потом – кому там было особенно прислушиваться? Сейчас уж и не вспомнят…
– М-да… – Аллочка остановилась возле подъездной двери и радушно замахала руками. – А теперь – к нам в гости на ча-а-ай!
– Нет уж, – поклонился Матвей Иванович и стал пятиться назад. – Мне теперь не до чаев. Надо еще обратно до дому добираться, а я в чужом городе совсем не ориентируюсь. Придется на такси.
И замотанный прогулкой гость вприпрыжку понесся к дороге. Аллочке ничего не оставалось делать, как вернуться домой в одиночестве.
Гутя встретила ее с плотно сжатыми губами.
– Ну? И кого мы опять караулили? – уложила она на груди руки кренделем. – Только не вздумай мне говорить, что ты выбежала за спичками, не забывай: у нас электроплита и никто не курит.
Аллочка немедленно скроила уставшую физиономию, прошла мимо сестры в кухню и как бы между прочим сообщила:
– По телефону Гусевым звонила не ты. Там кто-то от твоего имени постарался.
– Не может быть, – с издевкой вздернула брови Гутя. – Я как-то тоже к этому склонялась. И что?
– И ничего! – взорвалась Аллочка. – Надо работать, вот что! А ты в своей ванне замачиваешься! И дела тебе нету, кто на нашу семью устроил охоту! Если вот я не пошевелюсь, так ничего с мертвой точки не сдвинется! Прямо все я, все я! Ты сегодня хоть догадалась пирогов настряпать? Ой, господи, кого я спрашиваю! Конечно, ты об этом и не подумала, а я чуть не привела к нам в гости этого самого Гусева Матвея!
– Неужели за этим Матвеем прямо к самому Антону Андреевичу бегала? – фыркнула Гутя. – И не лень тебе было?
– А я не бегала, я на троллейбусе… – огрызалась Аллочка, но вдруг посерьезнела и почему-то шепотом произнесла: – Ой, Гуть, этот Антон Андреевич совсем не тот, за кого себя выдает. Если бы ты его сейчас видела! Я тебе точно говорю – это он убил Геннадия и лишил меня семейного блаженства. Пойдем расскажу.
И Аллочка потащила сестру в спальню, чтобы их разговор не услышала Варька – девчонку пугать не хотелось.
«Странно устроены женщины, у них может быть дом – полная чаша, но они будут глубоко несчастны, если рядом с ними не будет своего, пусть самого захудалого мужчины. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что этот захудалый не всегда рядом, а хорошо, что женщину сделать счастливой совсем не трудно. И я сделаю это! Я хочу, чтобы вокруг меня царило счастье! Поэтому сегодня прилетели целых три здоровенных мужика. Наши женщины будут довольны».
