Текст книги "Любовь без башни"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3
Чтоб два раза не вставать…

На следующий день подруги совсем было собрались бежать домой к несчастному Игнатию, но примчалась взволнованная Аня и затарахтела:

– Василиса, Люся, а вы воды набрали?

– Какой воды? – уставились на нее подруги.

– Ну я так и думала! – качнула головой Анна. – Вчера по телевизору передавали – отключат горячую воду на четыре дня, так что – запасайтесь. Я тоже побегу – наберу в ведра. Я как раз купила себе два новых ведра на дачу!

Василиса всплеснула руками и побежала наполнять ванну горячей водой. Люся тут же ринулась на кухню – она включила горячую воду на всю катушку и постаралась заполнить все кастрюли кипятком. От горячей воды в кухне сразу же сделалось точно в парилке.

– Ну я все, – выскочила из ванной распаренная до красноты Василиса.

– И я тоже, – минут через двадцать вытерла пот со лба Люся.

С явным облегчением уселась на табурет и только потом медленно перевела взгляд на подругу:

– Вася, а ты не знаешь – зачем мы это сделали, а? – вдруг спросила она.

– Что – «это»? – недовольно спросила Василиса.

– Ну – с горячей водой?

– Так ее же отключат! – вытаращилась Василиса. – Вот мы и набрали… чтоб была…

– Так она сегодня же вечером остынет.

– А… а мы ее снова нагреем! – не желала признавать Василиса временное помутнение ума.

– Мы с таким же успехом можем и холодную нагреть, на кой черт нам полные ванны?

Василиса швыркнула носом и пошла выдергивать из ванной пробку. Интересно, а Аня тоже набрала полные ведра горячей воды или только их разыграла?

Василиса неторопливо подошла к телефону и набрала номер соседки.

– Алло, Анюта? Привет-привет, виделись уже. Ну как там у тебя с водой? Набрала?.. А зачем? Она же все равно остынет… м-да?.. Ну смотри…

Люся стояла тут же, прятала усмешку в кулак и ждала, что скажет Василиса.

– Ну и чего? Она набрала в свои ведра кипятка? – сразу же спросила она подругу.

– Нет, – недовольно скривилась Василиса. – Она, оказывается, сказала нам, что холодную отключат, а не горячую, представляешь?

– Про холодную она ничего не говорила, я точно помню… – переменилась в лице Люся. – Ну, Анна! Если она нас еще и с холодной водой разыграет!..

Неизвестно – хотела их Аня разыграть или нет, но розыгрыш удался на все сто, потому что когда подруги побежали наполнять ванну и кастрюли холодной водой, той попросту не оказалось. Краны ответили громким урчанием и надменным бульканьем.

– Ва-а-ась!!! У тебя холодная вода есть?! – из кухни кричала Люся.

– Да нету тут ни фига… вытекла куда-то вся… А у тебя?! – неизвестно на что надеялась та.

– И у меня нет… а чего делать-то? – показалась в дверях ванной Люся.

Василиса ответить не успела – в дверь позвонили.

– Люся, иди открой, это опять, наверное, Анька. Вот сейчас я точно не знаю, что с ней сделаю! – злобно вращала глазами Василиса.

Люся открыла двери, и руки ее непроизвольно опустились:

– Вась! Иди! Тут к тебе…

Василиса поспешно выскочила из ванной и нос к носу столкнулась с наряженной и довольной парочкой – соседкой Эльвирой Арнольдовной и с ее благоверным Леонидом Эдуардовичем.

– Здра-а-а-ассте, – плавилась от счастья соседка и толкала своего кавалера вперед. – А вот и мы-ы-ы-ы!.. Ленечка, ну проходи, чего ж ты в проходе замерз?!. А мы вот, Васенька, к тебе на день рождения, как и приглашала. Правда, ты звала к пяти, но мы немного припозднились, Ленечка работал, поэтому мы уж в шесть…

Василиса не припоминала, чтобы она вообще звала гостей, однако ж постаралась приветливо улыбнуться, но у нее получилась только жалкая гримаса.

– Проходите… проходите, раз уж пришли… только вот вас не хватало… – окончательно растерявшись, бормотала Василиса. – Нет, я в том смысле, что вас вот только… господи. Нет, я хочу сказать…

На помощь подруге пришла, конечно же, Люся. Она вышла вперед, скорбно прижала руки к груди и, точно на сцене, сообщила:

– Граждане соседи! Очень прошу не обращать внимания на мою подругу, так как у нее горе. Ее замечательный друг и любовник… и… будущий муж вчера скоропостижно скончался. Примите мои соболезнования.

Эльвира сначала даже не поняла, что произошло. Она весело хихикнула и ткнула Василису пухлым локотком в бок:

– Правда, что ль, любовник, а? Слышь, Ленечка, я ж говорила, что это коромысло охомутает старичка на «раз-два-три»!

– Какое это, простите, коромысло?! – повысила тон Василиса.

– Ой, Вася, да это я так… – фыркнула Эльвира, и… и вдруг до нее дошло. – Погоди-ка… Ты чего такое сказала? Люська!! Ты чего такое ляпнула, а?!! Я чего-то не поняла… Ленечка, чего они…

– Да, Эльвира… – старательно швыркнула носом Василиса. – Да, овдовела я…

Она, конечно же, сказанула вовсе не то, но ей простили, потому что никто и не думал придираться к словам. Эльвира срочно побежала в центр комнаты, рухнула там на диван, приложила ко лбу толстую, как подушка, ладошку и тягуче взвыла:

– Ой да и чего ж такое деится-я-я-я… О, да и на кого ж ты нас покину-у-у-у-ул… Люся! Убери Малыша, а то он мне в рот лапой лезет!.. Ой, да и как же нам без тебя сироти-и-и-инушкам бы-ы-ть?

Подруги к такому активному соболезнованию были совершенно не готовы, поэтому оторопели и не знали, как заткнуть рот голосящей гостье. А между тем кому-то это уже не нравилось, потому что в двери уже настойчиво звонили.

– Ну вот, довылась, – шепнула Василиса Люсе. – Уже соседи с претензиями!

Она понеслась в прихожую, распахнула двери и… и сразу же разинула рот. На пороге стоял Белкин, а в его руках сиял благородными красками погребальный венок.

– Василиса… Вы… вы приглашали на день рождения… Не отпирайтесь, я пришел! И… у вас же как раз и друг ваш, Игнатий скончался, так я это… это вам!

И он торжественно всучил Василисе огроменный венок.

– Спа…сибо… – растерянно пролепетала Василиса, приготовилась было взять венок, но тут с лестницы на нее налетела Анька.

– Ты чего хватаешь-то?!! Не твой и не бери!!! – с визгом вцепилась она в венок и выдернула его из рук Василисы. – Молодой человек, вы чего ж это пакостите, а?! Чего вы здоровому человеку на день рождения венки дарите, а?!

– Да я ж… не на день рождения я! Я на это… она завтра к Игнатию пойдет, а ей уже и веночек не надо покупать!!

– Вася!! Отправляй этого красавца вместе с венком! – высунулась из комнаты Люся. – Пусть он прямо сейчас к Игнатию это великолепие тащит. Ступайте, господин хороший! У нас сегодня день рождения отменяется! Не удастся вам выпить на халяву! Топайте!

Белкин раздосадовано плюнул прямо себе под ноги:

– Ну, блин! Вот так всегда! Сначала из тебя все секреты выудят, а потом на праздники не пускают…

– Нет, а я, главное, смотрю в окно – идет! – брала горлом Аня. – И еще подумала – куда б это такой венок? Не иначе как к Василисе, потому что Игнатий-то по всем меркам ейный хахаль был. А потом меня как огрело! Точно! К ней! А у ей же еще сегодня и именины! Ну, думаю, как пить дать, этот гусь ей венок и всучит! А ведь примета такая – ну такая дурная, что уж надо бы хуже, а уж и некуда!

– Белкин!! Не тормози!! – все громче рычала Люся. – Топай отсюда! Здесь сегодня гулять не будут!

Такое заявление совершенно очевидно не устроило соседушку Эльвиру. Она вдруг вытянулась на диване спицей и завертела головой:

– Слушай-ка, а и точно! Василиса! Так ты точно не собираешься день рождения праздновать? То-то я смотрю – чего-то не хватает! А это стола праздничного!

– Мне теперь долго будет не до праздников, – смиренно склонила головку Василиса. – Мне без Игнатия так… так горько, так… нет, я этого не переживу!

– Правильно, не переживешь, – поддакнула Эльвира. – А все потому, что не по-людски! Ведь каб по-нормальному-то, так это надо помянуть. А ты вон чего удумала – гостей назвала, а сама даже стопки не выставила! Где уж здесь… нет, не по-людски это…

– Ну чего уж… стопки-то я выставлю… А остальное… Люсенька, нарежь колбаски, а то у меня прямо ноги ватные делаются.

Люся сверкнула глазами. У Василисы всегда так – сама чего-нибудь выдумает, а потом в кусты, и при всем при этом «Люсенька, нарежь колбаски»!

– Люся! Принимай гостей, – снова распорядилась Василиса.

– Какие уж тут гости… – скорбно вздохнула Люся. – Тут все друзья. Они поймут и… и помогут. Желательно деньгами.

Друзья как-то сникли. Помогать деньгами они были вовсе даже не готовы, зато Василиса весьма приободрилась.

– А и в самом деле, – активно задвигалась она. – Давайте поможем одинокой женщине – мне пережить такое горе. Анечка, ты сколько внесешь?

– Я и вовсе ничего вносить не могу, я одна сына воспитываю, если ты помнишь, – рявкнула Аня. – И вообще, у нас есть и более состоятельные друзья. Например, Эльвира Арнольдовна. Она замуж собирается, вот пусть и поделится.

Эльвира Арнольдовна вытянула шею и возмущенно захлопала ресницами:

– А чего это я?! Я, между прочим, на прошлой неделе вас к себе звала и никаких денег с вас не требовала! И чтоб вы знали, мы с Ленечкой и вовсе принесли подарок имениннице, а совсем даже не собирались кого-то там хоронить!

– Эля, ну как ты можешь? – вдруг тихо обратился к ней Ленечка и достал из кармана брюк новенькую тысячную бумажку. – Возьмите, Василиса Олеговна. Я представляю, как вам тяжело… Возьмите.

Василиса не заставила себя упрашивать – тут же стянула купюру и быстро затолкала ее себе за декольте.

– А теперь бы и за стол! – выглянул из-за дверного косяка Белкин.

– Ты еще не ушел?!! – взревела Люся. – Иди немедленно, вручи подарок хозяину!! Мы все равно сегодня уже никуда не денемся! Иди!

Голова Белкина исчезла, а Василиса потупилась и, зарумянившись, пролепетала:

– Я сейчас в магазин быстренько сбегаю, а потом все вместе за стол, хорошо?

В магазин вызвался бежать все тот же благородный Ленечка. Он собрался сам и ухватил Белкина, который прятался среди зимних пальто в прихожей. Мужчины даже не стали брать деньги, которые Василиса настойчиво им толкала. Вернее, Белкин бы взял, но предлагали не ему.

– Какой мужчина! – восторженно вздохнула Василиса, когда захлопнулась дверь.

Она возвела глазки к потолку и пирожком сложила ручки, что вовсе даже не понравилось Эльвире Арнольдовне.

– Васенька, ты б лучше глаза-то не закатывала, этот мужчина уже почти что супругом мне доводится, если ты еще не забыла.

– Ой, Эльвира, мне кажется, ты об этом только и помнишь, – отмахнулась Василиса. Однако вовремя вспомнила про свое «вдовье» положение и снова напустила в глаза печали. – Люсенька! Ну ты хоть картошки начисти, ну надо же людей чем-то кормить! … Слушайте! А может, нам сварить овсянки?!

И все же обошлись без таких кардинальных мер – очень скоро вернулись мужчины и принесли немыслимое количество пакетов.

– Ленечка!! Я тебя прошу… нет, я настоятельно требую, чтобы ты больше так нашим семейным бюджетом не разбрасывался! – завидев гастрономическую прорву, заверещала Эльвира Арнольдовна. – Люся!! Василиса! Заверните нам это все в пакет!!

– Эля, успокойся, мне за тебя совестно, – проговорил Ленечка, и больше Эльвира Арнольдовна к денежному вопросу не возвращалась.

Дамы очень быстро накрыли на стол, Анечка даже приготовила сосиски вместо обещанного кролика, а Эльвира расстаралась, сбегала к себе и притащила целый таз своего фирменного салата с крабовыми палочками, с рисом и сухарями.

Приготовления проходили шумно, суетливо, а после того, как сели за стол и опустошили по паре рюмочек, и вовсе заговорили громче, звонче забряцали вилки, и гости с удовольствием стали поднимать тосты за именинницу.

– Васенька! – проникновенно прижала к себе ручки Эльвира Арнольдовна. – В этот глубоко праздничный вечер разреши мне подарить тебе самое дорогое – вязаную кофту моей мамы! Это не просто кофта! Это… это реликвия нашей семьи!

– Ну зачем же ты реликвиями разбрасываешься, Эльвира? – для убедительности прижала ладошки к груди Василиса. – Я не могу принять такой жертвы!

– Нет, Васенька! Это вопрос решенный! – пьяненько мотала головой соседка. – Я долго думала – что тебе подарить? Долго мучилась, а потом… потом поняла – ты для меня… ты самый близкий человек… после Ленечки, конечно… и еще после Марии, она ж у меня за стенкой живет, она мне всегда деньги занимает… ну так вот… думала я, думала, а потом и решила – тебе нужна мамина кофта! Она, правда, совсем не греет, но… Это реликвия!

– Вот молодец баба, а? – восхитилась Аня. – А я, как дура, на подарок пятьсот рублей выкинула! Ну просто псу под хвост! А ведь тоже могла бы маменькину… нет, не кофту, но шубку подарить. Знаешь, Вась, от моей мамы осталась такая плюшевая, тоже сойдет за реликвию.

– Да вы что, издеваетесь, да? – затрепетала ноздрями Василиса. – Я ж вам не вторсырье! У меня у самой знаете, сколько таких реликвий?! Я ж вам их не дарю! Хотя… Эльвира Арнольдовна, а когда у вас день рождения?

– У меня? – выпучила глазки соседка и принялась в уме подсчитывать, когда же у нее праздник.

Но так и не довела подсчетов до конца, потому что уже в который раз звонили в двери.

– Странно, и кто бы это мог быть? – испуганно уставилась на Люсю Василиса. – Люся, иди открой, а то я как-то… Кстати, Эльвира Арнольдовна, заберите свою кофочку, она мне безутешно велика! А мне и вовсе от вас ничего не надо!

– Вы мне дарите ее обратно? – засверкала глазами соседка. – Боже! Кристальной души человечек! … Ленечка!! Убери кофточку в пакет! Мы ее еще твоей мамане подарим. Совершенно дивный подарок получится!

Открывать пошел Ленечка и вернулся еще с одним гостем. На сей раз это был господин Таракашин.

У Виктора Борисовича Таракашина, бывшего возлюбленного Людмилы Ефимовны, велась длительная, неугасимая война с Василисой за Люсю. Виктор Борисович ненавидел Василису со всем пылом своей души и знал, что она отвечает ему полной взаимностью! А поэтому не прийти на ее день рождения, доставив ей несказанное удовольствие, он просто не мог! К тому же он очень любил застолья и выпивки, ну и друзей конечно же.

Поздравлять свою врагиню он начал еще в прихожей.

– Не могу я тебе в день рождения… – невыносимо фальшивя, выводил он. – Дорогие подарки да-а-ари-и-и-ить…

– Да здесь, похоже, никто особенно не потратился, – проворчала Василиса.

– …Но зато в эти ночи весе-е-е-енние… – продолжал выть Таракашин, протаскивая в комнату огромный ворох корявых сломанных веток. – Василиса Олеговна! Я поздравляю вас!! Поздравляю и дарю вот этот дивный букет…

– Ленчик, глянь!! Василисе хворост подарили! – фыркнула Эльвира Арнольдовна в плечо любимому Ленечке. – Боже, как это символично!

– Не слушай никого, Василиса! – торжественно размахивал руками Таракашин. – Это… поставить нужно в трехлитровую банку. И тогда… через неделю у тебя распустится букет благоуханных роз!!!

И он вытянул нос, прикрыл глаза и замер, изображая, как этот букет будет благоухать.

– Таракашин, откуда розы-то возьмутся? – вздохнула Василиса. – Ты ж тополя наломал, горе мое… Ну это все же лучше, чем та твоя наливка, которую ты делаешь из прокисшего повидла, а потом даришь ни в чем не повинным людям… Люся, ты сегодня с этим кавалером сидишь, или с тобой Белкин сядет?

Белкин аккуратненько сидел в уголке, не выделяясь, былой говорливости в нем сегодня не наблюдалось.

– Василиса! Я хочу выпить за тебя! – подскочила Люся, решив сменить щекотливую тему. – Я вот никогда не говорила, а сегодня хочу сказать…

Но и сегодня ей сказать не удалось – едва Люся открыла рот, как в прихожей снова кто-то позвонил.

– Вася, у меня такое ощущение, что ты втайне от меня пригласила к себе весь город! – сверкнула на подругу глазами Люся.

И снова побежал открывать галантный Ленечка. Он, похоже, решил сегодня прочно ограждать именинницу от всех возможных неприятностей.

– Василиса Олеговна, там говорят, к вам…

И возле двери немедленно нарисовалась хитрющая физиономия Пашки.

– Мам, я чего, не вовремя? – спросил он, удивленно тараща глаза на заставленный стол.

– Па-а-а-шенька… Господа! Знакомьтесь, это мой сынок! – растерялась мать и, окончательно запутавшись, добавила: – Старшенький!!

У сынка мгновенно вытянулась физиономия:

– А еще и младшенький есть? Познакомить бы надо, как считаешь, а?

– Паша, сыночек… ну откуда младшенькому-то взяться, чего ты мелешь? – замахала на него руками Василиса. – Мы вот тут… ты присядешь? Может, поужинаешь, а?

– Да нет, мам, я на минутку, – решил было отвертеться Павел, но гости так просто его отпускать не собирались.

– Это что еще за минутки, а?! – разошлась соседушка Эльвира Арнольдовна.

Она не однажды слышала от Василисы, что Пашка работает в каких-то очень важных милицейских органах, пару раз даже его показывали по телевизору, а потому познакомиться с ним ей хотелось нестерпимо. И вот она выдалась – возможность! И Эльвира Арнольдовна упускать ее не собиралась – авось когда-нибудь знакомство и сгодится! От сумы и от тюрьмы…

– Что это еще за минуточка? – наседала она. – У матери день рождения, а сын, получается, и поздравить ее не хочет?! Когда вот я была молоденькая и работала в органах… Да! И не надо фыркать! Когда я была молоденькая и работала в органах…

Сын сегодня не переставал удивляться. Он с удивлением уставился на мать, потом посмотрел на Люсю и плюхнулся за стол.

– Погодите-ка… Так, значит… Ах, день рожде-е-е-ния… Ну давайте, наливайте, что ли… – развел он руками.

И в тот же миг перед ним оказалась наполненная стопка.

– Давай, Павел, за твою мать… – снова поднялась Люся. – Я вот столько лет ей хочу сказать, а у меня…

– Мы-то ведь, знаете, чего здесь-то, – наплевав на «тамаду», развернула к себе Павла Эльвира Арнольдовна. – Мы же Василисиного друга поминаем. Она вас с Игнатием успела познакомить или еще нет?

– С Игнатием? А зачем его поминать?.. А вы говорили – день рождения, нет? – насупился Павел. – Значит, с Игнатием… Ни с кем она меня не знакомила, не успела еще…

– Ну теперь-то уж и не познакомит, – мотнула головой соседка. – А жалко, такой человек был душевный, такой человек…

– А что такое случилось с этим душевным человеком? – насторожился Павел.

И Люся, и Василиса корчили Эльвире разные рожицы, чтобы она не раскрывала своего рта, но соседка теперь была, что называется, на току. Рядом с ней сидел молодой мужчина, у нее была интересная информация, и этот молодой мужчина буквально пожирал ее глазами! К тому же это не совсем нравилось Ленечке, она это успела заметить, а значит, стоило пощекотать ему нервы, пускай поревнует!

– Так что с ним стряслось? – пододвинулся ближе к даме Пашка.

– Ой, вы не поверите!! Он только-только начал дружить с вашей мамой и как-то вдруг сразу же скончался! Вот прямо так неудобно получилось, знаете ли…

– Скончался? – уставился на нее Пашка. – Когда? Где? Как это случилось? И еще – он сам скончался или ему помог кто?

Этого соседка еще не успела выяснить, поэтому повернулась к Василисе и зычно завопила:

– Ва-ася!! А твой ухажер сам помер, от старости, или ему помог кто?

Василиса с тяжким вздохом отодвинула соседку чуть дальше от сына.

– Паша, ну что ты слушаешь? Ничего не было. Просто мы… ну, решили собраться, и все! Какого еще Игнатия вы придумали, хи-хи?

– Да черт его знает, какого Игнатия, хи-хи… – в тон ей ответил Пашка. – Только, мамочка, у нас тут в четверг в одном из частных домов труп образовался! И звали мужчину Игнатием, представляешь?!

– Боже, что творится!! – всплеснула руками Василиса. – Эти мужики мрут как мухи!

– И не говори! И ведь что странно – именно в этом доме работает Анна, ваша соседка.

– Бессовестный! Ты хочешь сказать, что это Аня пришила несчастного мужчину? – вытаращила Василиса на сына честные глаза.

– Да ну что ты! – еще более честно вытаращился сын. – Ни боже мой! Но просто Анечка сказала, что несчастного погибшего в глаза не видела! А оказывается…

– Да ничего не оказывается! – вскинулась Люся. – Мы как раз здесь сегодня собрались и давай разговаривать… ну про это самое убийство! Аня нам все рассказала, а мы ее расспрашивали! А тут и ты! Ясное дело – Эльвире голову и снесло…

– У нее, кстати, всегда голову сносит, когда она молодого мужика видит, – мстительно добавила Василиса и бросила на соседку пылающий гневом взгляд.

– Ну и вот, – качнула головой Люся. – А на самом деле ничего такого и не было. И никакого Игнатия никто тут не знает! Правда же?

И Люся обернулась к гостям. Неизвестно, что за физиономию она им скорчила – Павел не видел, но гости вдруг все как один замотали головой и запричитали:

– Не-ет, не видели… и чего нам смотреть-то… а у меня и вовсе зрение ни к черту… нет, а что видеть-то надо было?..

– Ну вот, я ж тебе говорила, – обернулась Василиса к сыну. – Мы ж так только, безобидно… Просто собраться, хи-хи! А чего нам? Народ сплошь хороший… кроме Таракашина, конечно, он Люсю с маленькой Ольгой бросил. А остальные… да еще эта Эльвира! Сама подарила какую-то рвань, а лезет со своими разговорами! Эльвира!! Ну и чего ты прямо перегибаешься к Пашке! Не хочет он с тобой разговаривать!

– Ну отчего же, – фыркнул Пашка. – Очень даже хочу… Так, значит, господа хорошие, вы сегодня отмечаете и день рождения моей матушки, и поминки, чтоб два раза не вставать, правильно я понял? Да и вообще – собрался здесь народ славный, поболтать одно удовольствие! А я как раз и зашел, чтобы поболтать!

– Ты б, Пашенька, не слишком болтал-то, – осторожно напомнила Люся. – У тебя дома Лидочка одна с тремя детьми сидит, мужа ждет, все глаза проглядела, а ты здесь с нами… Шел бы уже домой, а?

Пашка только хищно скалил зубы:

– А вот я сейчас, теть Люся, всех тут помаленьку пощупаю, а уж потом…

– Чего ты к парню прицепилась?! – взвилась Эльвира Арнольдовна. – Пускай щупает! Я вот когда в артистках работала, так меня каждый раз… господи, про что это я?.. И вообще! Чего ему, на празднике у матери и места нет?! … Павел, так вы не отвлекайтесь, чем вы хотели заняться?

Павел и в самом деле очень быстро развернулся и приготовился допрашивать каждого долго, нудно и со знанием дела. А вот это могло серьезно навредить самодеятельным сыщицам – стоило Пашке подобраться к Эльвире, и та бы ему начала рассказывать все, что знала, и еще бы напридумывала целый ворох. И тогда – прощай, свободная жизнь, здравствуй, лето в беленькой панамке! К тому же серьезно влетело бы и Ане за то, что она ввела следствие в заблуждение, да и остальных бы Павлуша тоже в покое не оставил. Видимо, гости это поняли так же быстро, как и хозяева, потому что стали вдруг поспешно прощаться, «вспоминать» про сбежавшее молоко, и через несколько минут в доме Люси и Василисы никого, кроме самих подруг да еще Павла, не осталось.

– Ну и чего ты мне всех гостей разогнал, спрашивается? – грозовой тучей надвигалась на сына Василиса. – Я ж тебе говорила – не знаем мы никакого Иннокентия!!

– Игнатия, – поправил Павел.

– И его тоже! – рявкнула Василиса. – А ты!.. Да знаешь, сколько у меня этих Игнатиев!! Пошли!

– Это еще куда? – вытаращился Павел.

– К Анне пойдем! – тянула его за рукав Василиса. – Не упирайся, сейчас сам увидишь! Поднимайся!

– Вася! Ну дай ты парню поесть, здесь столько всего! – остудила немного подругу Люся. – Садись, Паша, поешь сперва…

Павел покосился на мать, а потом уселся за стол и принялся основательно питаться. Он не столько был голодным, хотя от застолья слюнки и текли, особенно от креветок, ему главное было присмотреться к матушке и тете Люсе: на самом ли деле подружки ничего про Игнатия не ведают или за нос его водят? А водить они уме-е-е-еют!

– Не отвлекайся, – зорко следила мать. – Вон хлеб бери. Рыбку вон ту бери, мне очень понравилась, Ленечка говорит, что это форель.

Павел неторопливо поел, хотел было еще посидеть, но мать его упрямо тянула в прихожую.

– Пойдем, говорю! Я тебе чего покажу, а то ты ведь сейчас домой вернешься, а завтра с утра у меня под дверью уже со всем своим младшим поколением будешь торчать! Пойдем!

Упираться дальше не имело смысла, и Павел поспешил за матерью. Следом за ними по подъезду звонко шлепала тапками и тетя Люся.

– Ань!! Аня, открывай!! – звонила к соседке Василиса. – Это мы пришли!!

Аня только что унеслась домой и, видимо, так скоро к себе гостей не ожидала, потому что долго не открывала, а когда распахнула дверь, то была до крайности смущена, постоянно поправляла волосы и застегивала пуговицы на кофточке.

– Ань, мы на минутку, – тут же предупредила Люся. – Вася, чего тебе надо было?

Василиса по-свойски протопала к компьютеру, нажала на кнопку и привычно начала щелкать мышью.

– Ну ты, мам, даешь! – восхищенно пробормотал Пашка. – Ну прям тебе хакер!

– Не ругайся на мать-то, бесстыдник! – шлепнула сынишку по загривку Василиса. – Вот, смотри… сейчас… где я там…

Она ловко влезла на сайт знакомств, и Павел увидел в маменькином окошечке длинноногую диву с роскошной гривой, с миндалевидными глазами, тонкой талией и странным именем Коварная Пусечка.

– Ма, это чего за фигня? – фыркнул сын.

– Чего бы понима-а-ал… – обиженно протянула Василиса. – Это не фигня, это мое имя – Коварная Пусечка.

– Так это… это ты, что ли? – оторопел сынок.

– А чего? Ну и я, – оттопырила матушка губы. – Зато смотри, сколько мне писем! И кто только не пишет! Нет, да ты не вороти нос, смотри!

Писем и в самом деле было превеликое множество. Василисе писали и Каи, и Громы, и Эли, и Эмануэли, и Филлы, и… да кто только не писал!

– Заметь, здесь тоже все красавцы писаные, и самое главное – каждый владелец небольшого казино или, на крайний случай, маленькой белой яхты! – с усмешкой наблюдала за реакцией сына мать. – А теперь подумай сам: ну и зачем мне какой-то Иннокентий?

– Игнатий! – в который раз поправил Пашка и вдруг спросил: – Мам, а ты где фотографию-то взяла? Чего тетка такая страшная? Не могла, что ли, Памелу Андерсон взять? У той хоть большие… глаза и прочее, брови…

Василиса высокомерно швыркнула носом:

– Вот уж не думала, что у тебя так слабо со вкусом. У меня, знаешь, стойкая нелюбовь к этим… большим глазам! К этим опухолям на ребрах…

– Потому что у тебя у самой их нет, – влезла Анна, у которой с грудью было все в порядке.

– Ладно, – сверху вниз глянула на нее Василиса. – Будем думать, что мы у тебя, Аннушка, уже погостили.

Пашка у матери посидел совсем недолго – ему и в самом деле надо было торопиться домой. Его особенно не задерживали, женщинам надо было еще со столов убрать и придумать, с чего же завтра начинать эти непростые сыщицкие будни…

Будни решили начать с главного – с посещения квартиры Игнатия. Правда, они не знали, в какой именно квартире проживал Василисин друг сердца, но это была такая малость, что на нее не стоило и внимания обращать – дом-то им Белкин указал.

Времени было всего-то десятый час, поэтому на лавочке у подъезда никого не наблюдалось – ни тебе брошенной бабушки, ни тебе мамочки, таскающей тяжеленного дитятю, ни девчушек, поджидающих соседского хулигана – никого.

– Ну и как его искать? – поинтересовалась Василиса – Здесь квартир не меньше ста, и что теперь – в каждую ломиться?

– Сейчас что-нибудь придумаем, – успокоила ее Люся и уселась на лавочку возле запертого подъезда. – А вот и наше спасение!

По направлению к ним тащилась грузная женщина с тяжеленной сумкой почтальона.

– Сейчас она нам поможет! – весело подскочила к почтальону Люся.

Быть может, женщина бы и помогла, если бы ее просто спросили, где проживает такой-то. Однако Люся не искала легких путей, она пошла иным путем.

– Женщина! А давайте мы вам поможем почту разнести! – ухватилась она за тяжеленную сумку.

– Да вы что?!! – вытаращила на Люсю испуганные глаза почтальон. – Вы чего хватаетесь?! Да у меня сегодня пенсия!!! Такие старые, а туда же – грабить!!! Граждане!! Вы поглядите, чего ж это такое делается, а?!! Ведь прям на пороге!! Прям из рук рвут!!! Держите этих старух!! Это они в прошлом месяце у моей подружки Тани Зайцевой шапку сдернули, я их узнала!!!

Женщина распалялась все больше, и ей надо было срочно чем-то заткнуть рот.

– Мы как раз по поводу этих шапок! – сурово рявкнула Василиса и добавила, чтобы окончательно успокоить крикунью: – Татьяна Зайцева заявила, что это вы сперли! Шапочку-то.

– Я-я-я-я? – немедленно осипла от волнения почтальон. – Это… это вам Татьяна сама сказала?

– Да, – уверенно мотнула головой Василиса. – А еще…

– Еще добавила, что это мог быть Игнатий, – вылезла из-за плеча подруги Люся. – Вы не знаете, в какой квартире он живет?

Женщина на секундочку задумалась, а потом сдвинула брови:

– А как его имя отчество? Фамилия?

– Он прозывался Игнатием Петровичем, – степенно кивнула Василиса. – Имя довольно неизбитое, проживал вот в этом доме…

– И что? Вы больше ничего про него не знаете? – пристально всматривалась в лица сыщиц почтальон. – Ни паспортных данных, ни семейного положения? Как же вы так?

– Вы еще результаты его анализов попросите! И вообще… Это не мы «так», – напомнила Василиса. – Это ваша Зайцева! А мы только ищем ее шапку. Ну так что вы нам скажете? В какой квартире он проживал?

Женщина задумалась теперь надолго. Она даже уселась на лавочку – так долго собиралась мыслить. Однако ее раздумья прервала сухонькая старушка, которая неожиданно выскочила из подъезда и сразу набросилась на почтальона:

– Ну и де?! И де тебя носит?! Я уж который час сидьмя сижу, пензию ожидаючи, а энта красавица тута клушей уселася и глазья в тучи уперла!!

Почтальон даже не шелохнулась – она не могла прервать серьезный процесс воспоминаний. Зато Люся отреагировала сразу же:

– Женщина! Ну вы такая с виду добрая, свеженькая, а выскочили, будто из норы какой, честное слово! Ну вы же видите – идет следственный эксперимент! Товарищ почтальон помогает милиции! А вы отвлекаете со своей пенсией!

Старушка сдаваться не собиралась, она прищурилась и стала тыкать прямо в грудь своего долгожданного почтальона:

– И чевой-то она вам тута поможет? Ей пензионерам ба помочь, а то ишо вы тута… Чаво вам надоть, говорите, я любой милиции сподмогну, ежли самим никак!.. А и правда, как тута управиться нашей милиции, ежели вот таких старушенций на службу примают…

Пока Василиса оскорбленно раздувала ноздри на предмет «старушенций», Люся уже переключилась на бабусю:

– Вот и замечательно. Тогда, может быть, вы нам поясните, где в вашем доме проживал некий Игнатий Петрович? Нам он очень нужен.

Старушка посмотрела на все еще думающую почтальоншу и вздохнула:

– Ну и чаво ты в облаки пялисся? Тута ведь он живет! Жил. Тута. В самой вот энтой фатере. Приятный такой был! Богатенький, ухоженный, поглядеть любо-дорого! А как у яго в доме-то красиво да ладно все! Да токо он помер.

– Крррак?!! – вдруг испуганно каркнула почтальон. Потом откашлялась и произнесла более внятно: – Как?! Как это помер?!

Старушка на нее даже не посмотрела, только безнадежно махнула рукой и обстоятельно пояснила Люсе:

– Помер и помер. А вот как… Ты, милая, сходи знашь к кому… к Сазонихе. К Ульке Сазоновой. Она у нас вон в этом киоске работает, вишь киоск во дворе, как бельмо в глазу торчит! Все пьяницы тута ошиваюцца! А пригрела их Сазониха, стервь эдакая!