Текст книги "Любовь без башни"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Люся искала дом Белкина совсем недолго. Они однажды проходили мимо – шли из кинотеатра, и Егор Игоревич в этом дворе повел себя немного странно – вжал голову в плечи и увеличил скорость. Люся тогда его еще спросила – чего это он. А Белкин пояснил, что это его дом, маменька каждую минуту смотрит в окошко и очень ругается, если видит его, Егорушку, с незнакомой дамой. Люся тогда подивилась, но ничего не сказала, а вот теперь была очень рада – не пришлось полдня мотаться по городу, выискивая нужный адрес. Правда, Люся не знала номер квартиры Егора, об этом она старательно умолчала перед Василисой, но это были уже мелочи – для чего на скамеечках сидят старушки, если не для того, чтобы давать точные сведения?!

– Скажите, – обратилась Люся к бабушке, которая сидела в песочнице, а маленький внук пытался бабушку закопать с головой. – Скажите, в какой квартире проживает Егор Игоревич Белкин?

И она мило улыбнулась.

– А вам зачем? – не ответила на улыбку старушка.

– Мне очень нужно, он у меня бумажник оставил, – ляпнула первое, что пришло в голову, Люся.

– И когда ж такое было? – насторожилась старушка. – Это вчерась, что ль? Когда он дома не ночевал?

Люся вытаращила глаза, а потом осторожно, будто на бочку с порохом, присела на краешек песочницы. Активный ребенок, завидев новый объект, начал засыпать песочком и ее тоже.

– Погодите-ка… – постаралась как можно спокойнее спросить Люся. – А чего это, Егор вчера дома не ночевал?

– А он разве не у тебя был? – ехидно прищурилась бабушка.

– Да ну что вы! – не на шутку разобиделась Люся. – Я понимаю – днем! Но чтобы ночью! У меня! Мужчина! Да за кого вы меня принимаете?! … А сейчас он дома?

– А сейчас его нет, – качнула головой старушка. – Прибежал утречком раным-рано, какой-то весь взбалмошный, взъерошенный, со стола два куска хлеба схватил, колбасу на них бросил, проглотил, да и бежать на работу-то… А ты бумажник-то отдавай.

Люся посмотрела на старушку – от такой просто так не уйдешь, хоть свой бумажник, а отдать придется.

– А почему это я вам отдавать должна? – прищурилась она. – Вы ему кто?

– Маменька я ему родная, вот кто! – перекривилась старушка и грозно рявкнула: – Отдавай!

– Ну-у-у-у… вот если бы жена… – протянула Люся. – А жена у Егора есть?

– А зачем ему жены-то? Сама ж видишь – ему уж вон сколько годков-то, а он все никак нагуляться не может! Нету у яво никакой жены! Отдавай деньги!

– Не могу, – упиралась Люся. – А вдруг вы чужая маменька, а я вам деньги отдам? И потом… а кто сказал, что у него там деньги были? Я ж не сказала – кошелек, я ж говорю – бумажник! А там, может быть, одни проездные билеты на троллейбус! Я ему сама отдам. Вот он с работы придет… а во сколько он с работы приходит?

Старушка тяжко вздохнула и бросила тоскливый взгляд на сумочку Люси – она была уверена, что бумажник находится именно там.

– Не знаю во сколько, – еще горше вздохнула она. – Он и вовсе нигде не работает. Он только устраиваться поехал. Нету у него работы! Я вон, думашь, от хорошей жизни с чужими детьми-то вожусь тута? Вон, меня уж какой раз в песок-то зарывают! А все хоть копейка! А Егор!.. На прошлой неделе ему с банка пришла кака-то гумажка, там все прописали. Дескать, ежели он деньги государству не вернет, его посодют. Вот Егор-то и кинулся на работу-то устраиваться! А ежли б не гумажка…

Люся слушала старушку затаив дыхание. С ума сойти!! Это что ж получается – Василиса не так и не права? Вполне может быть, что Егор вместе с Игнатием пошли к этому Ясину, чтобы у него чем-то поживиться, а потом… черт его знает, что у них там случилось потом, но видимо… Ой, что получается… И дома Егор не ночевал…

– А вы знаете, я, пожалуй, подожду его здесь, – решила Люся.

– Дак и жди, мне не жалко, – позволила старушка. – Токо кошелек отдай.

Люся даже не стала доказывать, что про кошелек и не говорила, – придет Белкин, пусть сам с матерью объясняется.

Ждать пришлось долго, Люся уже и на песочнице посидела, и потом помогла старушке затащить в дом упирающегося дитятю, и помогла его раздеть, а Белкина все не было. Зато старушка совсем по этому поводу не кручинилась, а все придумала замечательно:

– Ты ить все одно Егора ждать будешь, так ведь? – вдруг спросила бабушка.

– Хотелось бы… – поежилась Люся под ее пристальным взглядом.

– Ну так и жди. А я пока сбегаю в аптеку, уж больно надо лекарства купить, вот в животе кто-то так и урчит, так и урчит. Сиди, жди, а я быстро сбегаю-то, не горюй!

И бабулька стремительно рванула из квартиры.

– Бабушка!! А с ребеночком-то что делать?!! – спохватилась Люся, но было уже поздно – старушки и след простыл. Люся уставилась на маленького мальчика и спросила сама себя: – И что мне делать с этим малышом, ума не приложу…

– А меня нужно спать укладывать, – серьезно доложил ей карапуз. – Токо я сразу говорю – я буду реветь, орать и дрыгаться Я не люблю спать днем.

– Ну и не спи, – пожала плечами Люся. – Только тебя ведь сначала умыть надо и покормить, если я правильно поняла.

Малыш уставился на нее круглыми глазами:

– А меня бабка никогда не моет, говорит – больше грязи, шире рожа!

– Это… это она… шутит так, народный фольклор… – вывернулась Люся. – А если больше грязи, так там знаешь, сколько всякой заразы! Пошли умываться. Кстати, а как тебя зовут?

– Микаэль, – сморщил носик малыш. – Но все зовут меня Митькой.

Люся поняла, что Митькой мальчонке быть нравится куда больше, чем Микаэлем, и поэтому обращалась к нему только так:

– Мить, давай умываться. Бой микробам!

Мальчишка умываться согласился, а потом не стал капризничать и против еды. Только один раз подсказал Люсе:

– Меня мама не разрешает супом хозяйским кормить, она мне специально кастрюльку приносит.

Эту специальную кастрюльку Люся с мальчиком обнаружили в холодильнике. Люся накормила Митьку и с удовольствием представила, как бы она здесь развернулась.

– Митька, а чего у тебя ручки такие тощенькие? Прямо никаких бицепсов! У меня у внука знаешь какие? Во!!

И Люся оттопырила кофту на предплечье. Грудной Василек – внук Люси – даже еще и не думал ни о каких бицепсах, но Люся добилась чего хотела – Митька вытаращил глазенки и захлопал ресницами:

– А у меня почему? Почему такие ху-у-уденькие?

– Так ты же не спишь! – развела руками Люся. – Мой внук спит почти все время, вот у него и руки такие, а ты… Ну ничего не поделаешь, давай я тебе лучше сказки буду рассказывать.

Мальчишка решил схитрить:

– Расскажи мне сказки. Только ты меня во-он на ту кроватку сначала положи, меня всегда туда бабка кладет!

– Ну… во-первых, не бабка, а бабушка, а во-вторых… ты ж не любишь спать!

– А все равно надо! – склонил голову мальчишка. – А то мама вас будет ругать! И денежки бабке… бабушке платить не станет!

Люся только помотала головой:

– Ну что ж, давай укладывайся, расскажу тебе сказку…

Люся рассказывала сказку так нудно, что ребенок уже на пятом предложении сладко засопел.

– Вот и славно, трам-пам-пам, – пробурчала Люся и на цыпочках вышла из комнаты.

Она направилась в большую гостиную. Комната была хоть и большая по размеру, однако ж обставлена довольно скудно – из всей обстановки, пожалуй, только компьютер был самой новой вещью, остальное: и диван, и ободранный журнальный столик, прикрытый вышитой салфеткой, и старенький сервант – все из далеких-далеких времен.

Люся подошла к серванту и открыла маленький ящичек – обычно в таких ящичках у всех хранились документы. У Люси тоже когда-то был подобный сервант, и в таком же вот выдвижном ящичке она хранила… м-да, у Люси там были нитки. А здесь лежали… лекарства. Люся открыла другую дверцу – тоже ничего интересного, только постельное белье аккуратной стопочкой.

– Черт, где же у них хранятся документы? – сквозь зубы пробормотала Люся.

– Да у них в кухне, – вдруг раздался голос позади нее.

Люся резко обернулась – посреди комнаты стоял босой Митька.

– А что там дальше с волком было? – спросил он с интересом.

Пришлось выдумывать истории про волка, а потом еще сидеть минут десять, чтобы окончательно убедиться, что малыш спит, и только потом Люся направилась на кухню.

Документы и в самом деле были на кухне – в маленькой тумбочке, покрашенной белой оконной краской. Едва Люся открыла верхний ящичек, как тут же обнаружила то, что искала, – целую кипу разнокалиберных бумажек. Люся стала быстро перебирать пожелтевшие от времени документы – получалось, что Белкин Егор Игоревич был женат, но развелся очень давно, от первого брака имеет дочь двадцати восьми лет и огромную задолженность за банковский кредит.

– Та-а-ак… а деньги-то нам были ой как нужны… – прикусила губу Люся и с силой захлопнула ящичек.

Она и не заметила, как пронеслось время, в дверях заворочался ключ, и на пороге показался Белкин Егор Игоревич, собственной персоной. Завидев Люсю, Белкин как-то глупо хихикнул, потом нервно задергал кадыком и уже совсем глупо заявил:

– А я вот тут… живу. А ты чего?

– А я к тебе в гости… – склонила голову Люся и пристально вгляделась в лицо своего кавалера.

Что-то творилось с Егором непонятное. Ну не был похож вот этот Белкин на того, который приходил к ней, к Люсе. Нет, внешность, конечно, та же, и прическа та, и даже рубашечка все та же, а вот выражение лица… Былую уверенность и даже некоторую хамоватость будто тряпкой стерли.

– А почему ты вчера ко мне не приходил? – спросила вдруг Люся.

– А… А где моя мама? – в свою очередь поинтересовался Егор и стыдливо отвел глаза в сторону.

– Мама? А она пошла в аптеку, – пояснила Люся. – Только, надо думать, в пригородный поселок, потому что ее второй час нет. Так что на нее ты можешь не рассчитывать, не придет. И все же, где ты был?

Белкин, наконец, кое-как собрал нервы в кулак и даже немного расправил плечи:

– Н-ну… я вообще-то… не обязан… мы ж с тобой еще не супруги, я бы вот так выразился… А вот когда станем…

– И не станем, я бы выразилась вот так, – фыркнула Люся. – Ты мне не скажешь – где был?

Белкин снова заволновался – забегал по комнате и стал нервно теребить верхнюю пуговицу байковой рубашки:

– А… а почему это мы не станем, а? Тебе что, рассказали, где я был? Это мама сказала, да?

Люся терпеливо молчала – она очень не хотела верить в то, что Белкин замешан в страшном убийстве, однако он себя вел так непонятно, так взволнованно и…

– Я был… в кино! – наконец выдохнул Белкин и без сил рухнул на диван.

– Билет, – негромко потребовала Люся. – Билет есть?

Белкин подскочил на месте:

– Это что, допрос?! Я буду жаловаться!! Я буду… нервничать!! Я уже нервничаю!! И сильно! Я ненавижу допросы! И вообще! По какому… случаю?!

– Игнатия убили, – просто ответила ему Люся, и тот немедленно побледнел.

– За… зачем? Как это, то есть – убили? Он что, олигарх или нефтяной магнат? Почему его убили? И кто это покусился на… на этого светлого человека? – затараторил Белкин.

– Не знаю, – пожала плечами Люся. – Я думала, ты мне поможешь разобраться. Ты не с ним вчера был?

Только теперь до Белкина дошло – его не просто так допрашивают! Его подозревают!!!

– Ты!.. Меня?!. Как будто это… – задохнулся он от обиды, от оскорбления и унижения одновременно. А потом быстро-быстро сообщил: – Я… я был у женщины! Ее зовут… дай-ка записную книжку, где она у меня… так-так-так… женщину зовут… Вероника Матвеевна Селедкина… нет, Середкина! Вот, все правильно, Середкина Вероника Матвеевна. Да! Очень состоятельная женщина, на нашем рынке торгует куриными окорочками.

– И она может это подтвердить? – спросила Люся, пряча потухший взгляд.

– Ну… а почему бы не подтвердить? – замялся Белкин. – Я у нее прямо-таки до восьми вечера и сидел.

Люся отвернулась к окну и постаралась спросить как можно равнодушнее:

– Значит, до восьми у Селедкиной, а потом у кого?

– Ой, ну Люся, ну Люся! – немного забылся Белкин и заиграл масляными глазками. – Ну прямо-таки ко мне с такими претензиями, с такими…

– Убили Игнатия Николаева! Ты его знал! И испытывал к нему не всегда трепетные чувства. И при этом ты не можешь объяснить, где находился вчера, в то самое время, когда и произошло это убийство! – четко произнесла Люся, глядя на своего кавалера ледяным взором.

Кавалер нервно икнул, дернул головушкой, вытянулся на диване стрункой и прилежно залепетал:

– Значит… сначала я находился у Середкиной Вероники Матвеевны, потому что она тетенька… женщина очень состоятельная, а у меня кредит в банке… И получается, что я надеялся на долгую, нежную дружбу… с денежной помощью, и ей об этом сообщил. И уже думал, что проведу там всю оставшуюся ночь, но… Но потом, ровно без семи минут восемь, она мне ответила, что сейчас у нее временные денежные затруднения. И тогда я… я подался к Надюсе.

– О боже… – не выдержав, простонала Люся. – А это что за птица?

– Это вовсе даже не птица, как ты подумала, – быстренько принялся пояснять Белкин. – Это вполне нормальная женщина, у нее такой вес солидный, совсем не птичий, с чего ты взяла? Так вот, она тоже занимается коммерцией… и я… я рассчитывал, что смогу перезанять у нее.

– А она чем занимается? – спросила Люся.

– Она… она продает вязаные носочки. Ну и шапочки такие, тоже дома сама вяжет, а потом… В общем, я думал, что у нее можно перезанять сотню-другую тысяч, ну чтоб на кредит…

– Господи! Да что она там с этих носочков наторгует-то? – не поверила Люся.

– Вот!! И она мне то же самое сказала! – обрадованно проговорил Белкин и треснул себя по колену. – Вот и пришлось мне взять да и… и… короче, расстроился я сильно, и для успокоения души моей несчастной пошел я к Аленке.

Люся уже ничему не удивлялась. Ну подумаешь – она у Белкина не первая, не вторая и даже не третья! Ха! У господина просто необузданная тяга к женскому полу! А еще вернее, к их кошельку! Вот если бы Люсенька была сказочно богата, тогда б у Егорушки и вовсе кроме нее никого не случилось! Но это, если бы она была богачкой. Опять же, имей Люся несметные сокровища, на кой черт ей сдался этот Белкин?!

– …И вот, значит, прихожу я к Аленке, – продолжал Белкин. – А она уж меня и накормила, и напоила, и спать уложила, по всем правилам, как Ивана Царевича. И получается, что никак я не мог с Игнатием полюбовно провести этот вечер.

– А твоя Аленка подтвердить сможет, что ты с ней был? – со вздохом спросила Люся.

– Ну а как же! – выгнул брюхо колесом Егор Игоревич. – Сейчас сама услышишь.

Он торопливо набрал номер телефона, подождал, пока на том конце возьмут трубку, а потом громко закричал:

– Але!!! Аленка, ты, что ль?

– Кричи потише, здесь же ребенок спит, – напомнила Люся.

– Аленка, это ты, что ль, шельма? – зашипел в трубку Белкин.

– Я, – счастливо ответила «шельма».

– А ну скажи, с кем ты всю эту ночь провела? – опять повысил голос Белкин. – Говори мне как на духу! А то тут меня в милицию забрать собираются, так ты давай, не ври мне! С кем?

– Так с тобой же… – оторопела дама на другом конце провода. – Ты ж еще у меня деньги всю ночь клянчил! Не помнишь разве?

– Это к делу не относится, что я там клянчил, – пробурчал Белкин. – Главное… ты там вспомни хорошенько – я никого не убивал?

В трубке зависло молчание, а потом испуганный голосок проблеял:

– Не-е-ет… а ты что, хо… хотел?

– Ну… мало ль чего я хотел… – вздохнул Егор Игоревич. – Ну в общем… пока. Заболтался я с тобой, а у меня тут еще дел – не переделать…

– Егор! А… а тебя в милицию-то забирают? – крикнула в трубку невидимая Аленка.

– Да черт его знает… сейчас спрошу… – И Белкин низко наклонился к Люсе: – Ну так чего, меня берут в тюрьму-то иль нет?

– Следствие покажет, – отрезала та. – А по телефону со своей Аленкой потом поболтаешь! Мне надо задать еще несколько вопросов!

Белкин бросил трубку, невзирая на то что оттуда оглушительно орала обеспокоенная возлюбленная, и преданно уставился Люсе в рот.

– И чего? Я весь слушаю, – придвинулся он к Люсе как можно ближе и даже уложил свою лапу на ее коленку.

Люся задышала паровозом от такой наглости, скинула постороннюю лапу и решительно дернула головой:

– Итак! Вы с Игнатием Петровичем неоднократно удалялись домой вместе. И я догадываюсь, что все время, пока вы шли к дому, вы не молчали. О чем вы разговаривали?

Белкин наморщил лоб, потом взглянул на Люсю и выдохнул:

– Когда?

– Что «когда»? – не поняла сыщица.

– Когда мы с ним разговаривали? – поинтересовался Белкин.

– Н-ну… я не знаю… – пожала плечами Люся. – Когда от нас домой шли. О чем вы тогда с ним говорили?

– Ну как это о чем?! О вас! Он говорил, что я дурак, потому что выбрал тебя, а не Василису, а я ему… короче, я над ним угорал, что он выбрал эту жердину! Ты-то вон какая маленькая, прямо как тойтерьер! Тебя, наверное, прокормить как раз плюнуть!

Люся крякнула.

– Вот уж… не советовала бы плеваться! – обиделась она и стала задавать вопросы еще строже. – А еще о чем вы там трепались? Прямо не мужики, а бабы какие-то! От женщин идут и сплетни собирают! Ну совсем рыцари пропали!.. Чего молчишь-то?! Я ж спрашиваю – о чем еще говорили?

Белкин ковырял пальцем дырочку у себя на штанах.

– Ну?!

– Ага, я скажу, а ты опять ругаться начнешь…

– Начну, чего уж… Но если ты молчать будешь, я вообще… я даже драться буду, я такая. О чем?

– Ну… еще говорили, что у вас на пятом этаже такая хорошенькая девочка живет. Только Игнатий говорил, что она уж больно молоденькая, – потупился Белкин. – А я говорил, что ничего… живет же с такими кто-то…

– Это Ирка, что ли? Совсем одурели! Девчонка только-только школу закончила! Старые пни! – проворчала Люся. – Короче… Расскажи лучше, Игнатий ничего тебе не говорил – ему никто не угрожал? Или, может быть, у него какие-нибудь долги имелись? Ссорился с кем-нибудь? Ничего не говорил?

– Господи! Да с кем он может ссориться?! Ты что, его не помнишь?! Он же мякиш для беззубых! Ему хоть что говори, а он только головой качает и радуется! Ха! Ссориться!

Люся припомнила – и в самом деле, такой, как Игнатий, поссориться не мог. Хотя… Как-то так получается, что именно таких безропотных и обижают чаще всего, тут даже никаких ссор не надо…

– А где он живет, ты не знаешь?

– Не-а… – покачал головой Белкин, и Люся уже окончательно расстроилась, но он добавил: – Я только дом знаю и подъезд. Ой, я ж тебе не рассказывал! Значит, мы с ним идем от вас… не, ну он тогда хотел, конечно, со своей Василисой Ужасной остаться, но я ж, ты ж понимаешь, не позволил, нечего! Я уйду, а он еще к тебе клинья бить начнет! Так вот, я его за гребень и с собой! А он идет, значит, ноет, ноет, дескать, как ему с этой Василисой надо отношения строить, и как я ему мешаю, ну и…

– Вот идиот! – засопела Люся.

– Так я и говорю!

– Ты идиот!! Человек хотел отношения построить! Хотел руку и сердце Васе предложить! И если б не ты, может быть, он бы жив был!

– Не, я тебе точно говорю. Ежели б он ей предложил, то еще раньше скончался, она б ему вздохнуть не дала, он бы так и помер – задохнувшись! – грустно доложил Белкин.

– Ладно, чего ты там дальше-то хотел сказать?

– Не буду… – набычился Егор Игоревич. – Ты себя так ведешь… прямо обидно мне делается, я к тебе со всей душой, а ты…

– А ко мне не нужно с душой, – презрительно сморщилась Люся. – У меня все равно денег нет. Ты лучше говори, где Игнатий Петрович живет!.. Жил…

Белкин хотел было заартачиться, но, глянув на сердитую Люсю, заговорил:

– Значит, вот там, где магазин «Шалун», знаешь? Вот в этом доме. А подъезд самый первый от магазина. Я видел, как Игнатий туда заходил. Я еще к нему напроситься в гости хотел, а он… он не позвал, зараза… Ой, господи прости… хороший был человек…

Люся поняла, что больше ничего интересного из Белкина не выудит, да и мамаша ее возлюбленного должна была вот-вот вернуться, поэтому Люся поднялась и стала торопливо собираться домой.

Белкин бросился в прихожую провожать гостью.

– Так я чего хотел-то… – замялся он. – Мне же деньги-то до сих пор никто не дал. Да-а-а… так что, если у тебя есть совершенно ненужные несколько тысяч…

– Я уже говорила – у меня нет ненужных тысяч, – сквозь зубы процедила Люся.

– Ну, можешь и нужными поделиться, я ведь не каждый день прошу, – настаивал кавалер. – А я б к тебе этим же вечером… мы б могли и в кино, и опять же – в театрец, а? Продолжили бы наш, так сказать, компьютерный роман, а?

– Прости, мне сейчас не до романов, – насупилась Люся и выбежала за дверь.

Едва она позвонила в свою квартиру, как дверь немедленно распахнулись, будто Василиса ожидала ее там.

– Ну наконец-то… И где это ты столько времени… – нетерпеливо начала Василиса, но заметив расстроенную физиономию подруги, толкнула ее в бок. – Чего такая грустная? Это все-таки Белкин Игнатия убил, да?

– Ну, Вася! Ну почему Белкин-то? – вытаращилась Люся. – Хотя… сволочь он порядочная.

– Кто бы сомневался… – пробурчала Василиса и стала крутиться возле подруги, ожидая, когда та переоденется.

– Мне никто не звонил? – спрашивала Люся, уныло стягивая свитер.

– Нет. А что сказал…

– А никто не приходил?

– Нет, так ты…

– А писем не было?

– Да кто тебе писать-то будет? – взвилась Василиса. – Ты лучше мне расскажи, что тебе твой Белкин-то сказал? Где он был в четверг? Что он знает про Игнатия?

Люся не спеша переоделась, потом плюхнулась на стул, подтянула к себе тарелку с оладьями, которые уже успела настряпать Василиса, и уныло начала рассказывать:

– Не Белкин это, он в тот день вообще дома не ночевал. Был у этой… у тетки… – все же Люся не смогла признаться подруге в том, то ее благоверный изменял ей на каждом шагу. – Тетка у него родная… заболела, вот он и…

– А может, тетка-то не родная, а? – пытливо уставилась на Люсю Василиса. – Может, он кого себе еще, кроме тебя, нашел, а?

– Да что ты такое говоришь? – всерьез обиделась Люся. – Да он… Он при мне ей звонил, а она прямо в трубку кричала: «Егорушка, миленький, я кому угодно скажу, что ты у меня был, вызывал мне „Скорую“, и мы с тобой славно провели время!» Ну что ты?

Василиса пожала плечами – и в самом деле, чего это она?

– А адрес Игнатия он не знает? – снова спросила она Люсю.

– Адрес знает, – мотнула головой та. – Но не совсем. Он мне только дом и подъезд назвал, а квартиру… Игнатий его не приглашал. Вася, а тебя он тоже к себе не звал?

Василиса зарумянилась – точно ведь, не звал, пар-разит, тьфу ты господи, какой хороший человек был…

– Звал. Только я не пошла, – ответила она. – Чего это я пойду к незнакомому мужчине в дом? А если моя репутация пострадает? И потом, какое жуткое пятно на всю мою родню!

– Вася! Ну какое пятно? Еще какую-то репутацию приплела… откуда только слов таких набралась… – жевала Люся оладьи. – В общем, завтра идем искать твоего Игнатия.

– Идем, – согласилась Василиса и как бы невзначай добавила: – Тебе Ольга звонила, просила, чтобы ты, как только придешь, сразу же ей отзвонилась.

– Я же спрашивала!!! – взвилась Люся и кинулась к телефону.

Пока подруга щебетала по телефону, Василиса застыла возле зеркала и с горечью жаловалась домашним питомцам:

– Как же я сегодня великолепно выгляжу, прямо девочка! И кто вот эту красоту оценит? Финли? Ну куда ты голову отвернул? Правда же, у меня кожа свежее, чем у Люси? Малыш! Обрати внимание, я держу спинку, как балерина!.. Если будешь еще раз делать такую недовольную морду, я с тобой гулять не пойду!.. Финли, так на чем мы остановились?