Текст книги "Закажи себя сам!"

Автор книги: Маргарита Южина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Вы издеваетесь? – округлила глаза Василиса. – Он же старушечий! Мне в нем что – в пенсионный фонд бегать? Ужас какой… Заверните этот.

– С вас четыре двести, – равнодушно произнесла девица, упаковывая платок в небольшую коробочку.

– За что, простите? – не выдержала Василиса.

– За платок. Он коллекционный, стоит недешево… для вас!

– Да пропадите вы пропадом со своей коллекцией! У вас такое обращение с покупателями, что… – не выдержала Василиса, резко повернулась и вышла.

Таких денег у нее не было. И она даже вообразить не могла, что кусок сомнительного шелка стоит две ее пенсии!

– Ничего, я все равно куплю! – мстительно поджала она губы и направилась в магазин тканей.

Через какое-то время она уже выходила оттуда с покупкой – в пакете лежал целый метр изумительной желтой материи, элегантная брошь за пятьдесят рублей и немножко ткани на новую юбку укороченного варианта – у Василисы совсем не было мини!

Весь остаток дня Василиса провела за швейной машинкой. Когда от Ольги вернулась Люся, мастерица уже могла похвастаться и новым платком, и новой юбкой, едва прикрывавшей филейную часть модницы. Могла, но не похвасталась – пусть подруга порадуется за нее завтра.

А завтра обе направлялись к матери Эдика.

– Вася-я-я! Ты что это на голову навертела? Ты что – так собираешься идти? – ужаснулась Люся, увидев, как подруга украсила себя шелковым платком.

– Да-да-да! Так, и только так! Пора уже, знаешь, выглядеть достойно. А то я совсем себя запустила. На меня уже смотреть без слез нельзя – удочерить хочется! Теперь я буду выглядеть вот так! – не отрывалась от зеркала Василиса.

Она пыталась уложить платок замысловатым жгутом, но шелк совсем не держался на голове, а все норовил соскользнуть на нос.

– Вася, но тебе это совсем не идет, – робко протестовала Люся. – Ты похожа на лимон с носом.

– Сама ты лимон! С носом! – вскинулась Василиса. – Надевай свою шапку, это воронье гнездо, и будь счастлива! А я не могу! Мне надо вы-гля-деть! А не выглядывать… из-за облезлого меха!.. Посмотри, а это брошечка… Правда, на свету играет?

– Какой ужас…

– Ужас в том, что ты совершенно не разбираешься в моде! Что у тебя начисто отсутствует вкус! Но тебе вовсе и не нужно тратиться, ты всегда можешь прикрыться баяном. А я…

– Да уж, вкус у меня, видимо, хромает… – вздохнула Люся. – Потому что ни за что бы не надела шелковый платок на голову, а на руки толстые вязаные варежки.

– Я бы тоже не надела, но… рукам-то холодно!

С такой железной логикой Люся спорить не решалась. Она махнула рукой – пусть уже Василиса ходит, как ей вздумается. Сегодня в этом платочке у нее отвалятся уши, а завтра подруженька нарядится как обычно – в старенькую шапочку.

Подруги добрались до дома Эдика великолепно – да и чего там добираться, если Василиса не стала ждать автобуса ни минуты, а сразу же вскинула руку, чтобы поймать такси. Люся и теперь промолчала – в конце концов, судя по адресу, ехать им было совсем недалеко.

Поэтому по лестнице Василиса поднималась в самом радужном настроении – платок все еще держался на голове королевской чалмой, пришпиленный брошкой, а Люсенька даже не возмутилась против такси. День заладился.

Квартира, куда дамы собирались позвонить, неожиданно распахнулась перед самым их носом (что тоже было добрым знаком), и женщина лет пятидесяти, с приятным лицом, что-то говорила другой женщине, которая уже выходила.

– Ты забегай, Аня, я всегда теперь дома, – грустно говорила хозяйка квартиры.

– Забегу, я ж тут рядышком работаю… – пообещала ее приятельница и понеслась вниз по лестнице.

Василиса улыбнулась как можно приветливее и сладко поздоровалась:

– Здравствуйте, скажите, а Эдик… Эдуард Серовский здесь проживал?

Добрая женщина уставилась на Василису печальными глазами, и постепенно эти глаза стали наливаться злобой.

– А-а-а-а! Явилась, старое корыто!! Эдика тебе? Совсем обнаглела, лошадь! – накинулась вдруг добрая женщина на Василису. – А ну пошла отсюда! Самой уже на тот свет пора, а она все… А ну пошла, говорю!

И она собиралась с силой захлопнуть дверь, однако с Василисой такой трюк уже пытались провернуть многократно, и в этом вопросе она, что называется, съела не одну собаку. Ловко всунув ногу в щель, сыщица живо юркнула в прихожую, и удар дверью пришелся как раз по модному платку.

– Ну что ж такое-то, а?! – обозлилась и Василиса. – Вы ж меня чуть не убили! В самый… в самый мозг ударили!!!

Женщина все еще сверкала гневными очами, и тогда вперед вышла Люся.

– Детективное агентство, – строго рявкнула она и обезоруживающе улыбнулась. – Не беспокойтесь, ваш удар до ее мозга не достал. Все мозги Василисы в моей голове. И все же объясните свое поведение. Вы не стремитесь оказать помощь следствию? У вас есть что скрывать? Вы против справедливого возмездия?

– Господи… да что там скрывать… – вздохнула несчастная женщина. – Агентство какое-то… Детективы – это как милиция, что ли?

– Примерно, только намного серьезнее, ну вы меня понимаете, да? – со значением качнула головой Люся, не отрывая пристального взгляда от бедной жертвы. – У нас к вам парочка вопросов. Вы кто? Мама Серовского? Может быть, жена? Расскажите нам немного об Эдике.

– Да! – очнулась Василиса. – И зачем вы норовили меня по голове дверью приложить?!

Женщина замялась, закрыла за гостями дверь и отошла в глубь прихожей. В комнату детективов она так и не пригласила.

– Я и не хотела вас… – пробормотала она. – Я думала это… это девушка Эдика…

Василиса за «девушку» тут же простила ей все удары.

– Ну что вы, – стеснительно зарделась она. – Это я так только… выгляжу молодо, а на самом деле мне уже тридцать пять лет.

Люся аж крякнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки и решила вопрос не заострять.

– Расскажите нам, с кем дружил ваш сын, кто приходил к нему в гости? Может быть, вы вспомните какие-то имена, нам все важно.

– Да… ничего такого я и не помню, – заволновалась отчего-то мать Эдика. – Он был хорошим мальчиком… Всегда меня слушался… а друзья… да у него и не водилось никаких друзей, с чего вы взяли?

Люся переглянулась с Василисой – госпожа Серовская явно чего-то недоговаривала.

– Но позвольте… Как же – такой успешный, красивый молодой человек, и не было друзей? А девушки? – наседала Люся. – Вот вы только что спутали Василису с его девушкой. И кто эта девушка?

Василиса ее тихонько толкнула в бок:

– Я ж говорила, что мне этот платок ужасно к лицу! Кхм… да! А кто эта девушка? – уперлась она взглядом в Серовскую.

– Девушка? – испуганно заморгала та. – А… и не было никакой девушки! Вернее, приходила, но… не одна, каждый раз разные, а где их всех запомнишь! Вот я и… Я всегда ему говорила – зачем тебе столько девиц? На них же уйма денег уходит! А он… Господи, да разве родителей кто-нибудь слушает!

И женщина горько всхлипнула, приложив к глазам чистенький аккуратный платочек.

– Еще вот меня любопытство разобрало – а разве он не был женат? – невинно спросила Василиса.

– Женат? – вскинула женщина на нее покрасневшие глаза. – С чего вы взяли? Он совсем не был готов к женитьбе!

– Ну… возможно, вы не знали, а он собирался жениться? – осторожно спросила Люся.

– Господи, да на ком?! – выкрикнула мать. – Если б у него все путем было, да разве ж я!.. И жили бы у нас, кто ж запрещает! У нас две комнаты, места б всем хватило… Так он… Сначала все от армии бегал, потом вроде успокоился, а потом… Не хотел он жениться. Говорил: «Мать, я сначала сам на ноги встану, а уж потом себе на шею жену посажу». И вот такое отношение… Он же во всякой девушке видел только… как же сказать-то… Ну боялся, что она за его счет жить станет. А он ведь и сам только-только стал зарабатывать. Ему эта копейка знаете каким трудом доставалась!

– Не знаем. Каким? – быстренько вклинилась Люся.

Женщина горько вздохнула и махнула рукой.

– И не передашь… Он ведь всю жизнь хотел на хорошую работу устроиться, а его нигде не брали – всем подавай с высшим образованием, да чтобы еще с опытом!

– Ну… устроился бы грузчиком… или шофером, – вспомнила Василиса.

– Ну вы совсем, что ли? – возмутилась женщина. – Как это Эдик – грузчиком?! Вы его самого-то видели? Там же – картина!!! И как с такой красотой мешки таскать?! Он же… он был просто создан для большого экрана! И всегда о нем мечтал! Даже один раз поступал в институт искусств, в наш, в городской. Но… что-то там не выучил или не прочитал… там же надо было наизусть учить стихи какие-то, басни… А когда Эдику учить? Я вам так скажу – у нас там никакого блата не было, вот он и не прошел! А если б папа работал режиссером каким, его б с руками-ногами ухватили! Он же – картина!!

– Вы говорили, – мотнула головой Люся.

– Но… есть на свете правда, – торжественно усмехнулась женщина сквозь слезы. – Его неотразимую внешность все же заметили. Да и не могло быть по-другому! В последнее время его буквально не отпускали со съемочной площадки. Он и в рекламах снимался, и так…

Люся насторожилась.

– Как, простите, так? В рекламах, а еще где?

Женщина призадумалась на одну секундочку, а потом накинулась на Люсю с новым пылом:

– Ну, я ж говорю – его в рекламе снимали! Потом еще это… домашнее видео… и на сотовый телефон друзья снимали.

– А это видео можно посмотреть? – уцепилась Люся за ниточку.

– Да как же я вам покажу, если все видео на дому у тех друзей!

– А… вы нам их адресок не подскажете?

– Н-нет… я ж вам уже сказала – не было у него никаких друзей! Чего вы меня путаете? – занервничала женщина.

– Позвольте, но кто же его тогда снимал на домашнее видео? – прицепилась настырная Люся.

– Да откуда я знаю! – окончательно разволновалась Серовская. – Обычные люди снимали! Прохожие! Мне так Эдик и говорил: «Мама, меня сегодня прохожие попросили с ними сняться на камеру из-за красоты моей необыкновенной!» Ой, да я теперь уже ничего не помню! Чего вы меня мучаете?! Или вы немедленно уходите, или я вызову ваших друзей – милицию!

Мать Эдика и в самом деле трясло. Челюсть отбивала чечетку, руки ходили ходуном, колени тряслись так, что даже стукались друг о друга. Казалось, женщина сейчас сожмется и начнет, как от мороза, дышать себе в ладошки, а между тем в доме было нестерпимо жарко.

– Я… я сейчас… позвоню… вы не знаете номер милиции? – уже слабо соображала Серовская.

– Я вам скажу номер, вы только не волнуйтесь. Мы сейчас уйдем. Вы ложитесь. И вызовите врача… – посоветовала Василиса. – Может быть, пока соседку позвать?

– Да-да… я сейчас сама… я позову…

– Нет, я все же стукну, – на всякий случай предупредила Василиса и выдернула подругу из прихожей Серовских. – Давай стучи соседке!

Подруги попросили посидеть с Серовской крепенькую старушку из соседней квартиры и только после этого покинули дом несчастной женщины.

– Чего это она? – удивленно спросила Люся, когда они остановились возле подъезда. – Колотится вся, нервничает…

– Ой, Люся, меня от тебя уже давно колотит, – шмыгнула носом Василиса. – Чего ты на нее буром поперла? Видела ведь – женщина в горе, сына потеряла, а ты со своими бестактными вопросами! Ну надо же как-то помягче!

– Как она тебя – дверью, а? – напомнила Люся. – Между прочим, она тебя спутала с какой-то пассией Эдика и была страшно разгневана. И почему, спрашивается?

Василиса поправила платок на голове и поежилась – холод не щадил.

– Ну почему-почему… Может, эта девчонка не пришла на похороны Эдика, а мать обиделась, ну и…

– Но ведь она говорила, что ни одной девушки не запомнила. И потом… если она тебя спутала с девушкой, почему тогда назвала старым корытом?

– Ой, Люся, я прям и не знаю – с чего это она так взъелась! И старым корытом тебя, и лошадью, и что пора на тот свет… Вообще! Неважно выглядишь, Люся, я давно тебе хотела сказать, – охотно поддержала подругу Василиса.

– Вася! – остановилась Люся. – Ты меня не путай. Это она тебя, а не меня старухой называла! И про лошадь – тоже тебя! Только почему старухой, никак не пойму…

Василиса пожала плечами:

– Ну… она же меня с девушкой его спутала, а потом… Вероятно, сообразила, что девушке немного моложе быть полагается, а мне, сама понимаешь, уже тридцать пять!

– Вася!! Ну хватит, а!! Ну сколько можно врать-то?! У тебя же язык отсохнет! Какие тридцать пять, когда твоему Пашке уже тридцать три стукнуло!!

Василиса сморщилась.

– Ты нудная, Люся. Женщине столько лет, на сколько она выглядит.

– Вася, – задушевно взяла подругу за пуговицу Людмила Ефимовна. – Я тебе честно скажу, на тридцать пять ты не выглядишь. Я тебе скажу больше – ты и в тридцать пять лет выглядела на пятьдесят, потому что на башку всякую ересь напяливаешь! Иди уже, горе мое!

Люся собиралась домой, но Василиса настояла, чтобы они забежали к Ирине – судя по адресу, ее дом находился совсем недалеко.

– Вася, у тебя уже весь нос синий. Ты похожа на баклажан, – упрямо тянула подругу домой Люся.

– Кому нужно разглядывать мой нос? – тянула Василиса подругу в сторону незнакомого дома. – Люди смотрят мне в глаза и видят… Да черт знает, что они там видят, давай быстрее шагай, горе одно с тобой…

Ирина была дома. Открыв двери, она тут же открыла рот от удивления:

– Василиса Олеговна? А это с вами кто?

– Это так… ходит со мной всегда, – отмахнулась Василиса. – Ирина, ты нас чаем не напоишь? А то у меня уже весь баклажан посинел, на нос похож…

Ирина кивнула и отошла в сторону, приглашая войти.

– Только у меня мама больная, инсульт у нее, уже второй год не поднимается. Вы в кухню проходите.

Женщины аккуратно разулись и тихонько прошли в маленькую ухоженную кухню. То, что в доме больная, ощущалось сразу – по квартире витали аптечные ароматы.

– Василиса Олеговна, вы сегодня так изумительно выглядите, – заметила новшество в наряде Василисы девушка. – Вам так идет этот платок. А вы не пробовали сверху надевать эдакую таблеточку? Очень элегантно будет смотреться.

– Нет, – зарумянилась Василиса. – Я думаю, таблеточка меня будет старить. Все же их носили во времена Второй мировой…

– Ой, боже мой! – всплеснула руками Ирина. – Да мало ли что и когда носили!

– И все же – нет. Этот наряд я подсмотрела у одной очень богатой особы…

– Эта особа наверняка не торчала на остановках, поэтому ей можно и в шелковом платочке… – проворчала Люся. – А вот тебе твою слабую голову поберечь бы надо. Тем более, в твоем грустном возрасте!

– Это почему мой возраст грустный?! – даже подскочила Василиса. – У меня как раз… как раз самое веселье началось! За мной кавалеры теперь просто стаями! Ирина! Ну скажите же этой медузе, как за мной ухаживали Эдик и Антон, царствие им небесное! Они же!.. Они же пыль с меня сдували! Пылинки!

Ирина с легкой улыбкой смотрела на Василису и не забывала кивать Люсе:

– Да, правда, вы напрасно ей не верите, сдували!

– Какой кошмар, – вздохнула Люся. – У мальчиков окончательно съехала крыша.

– Люся! О них теперь говори только хорошее! – вскинулась Василиса и обернулась к Ирине: – Ну-ну, рассказывайте моей подруге, рассказывайте! Как они на меня смотрели, как мне улыбались… Не стесняйтесь, у меня от Люси никаких секретов!

Люся вовсе не собиралась слушать очередную оду Васеньки самой себе, а потому прервала даму на самом взлете.

– Ирина, если вам не трудно, налейте этой престарелой кокотке чаю с малиной. Можно с лимоном. Можно с лимонной кислотой или вообще с кислотой какой-нибудь, чтобы она рот наконец закрыла!

Василиса обиженно примолкла и демонстративно уставилась в потолок. Если Люся завидует, то вовсе не обязательно показывать это на людях! Надо уметь сдерживаться.

– Ирочка! Я, конечно, промолчу, а вы напомните этой даме… – задергала она бровями, не в силах молчать. – Напомните ей, как однажды я опоздала, а мальчики у всех спрашивали: «А что с Василисой Олеговной? Она не захворала?» Напомните. Расскажите ей!

– А еще лучше, – перебила подругу Люся. – Расскажите мне, с кем, помимо Василисы, общались эти молодые люди? Может быть, вы их с кем-то видели?

Девушка на минутку задумалась.

– Вы знаете, я ведь без дела не сижу, поэтому мне глазеть по сторонам некогда. Но… при мне они как-то не слишком с кем-то общались. Нет, ну говорили с Вазоновым, так, по делу. Они, кстати, считали, что им постоянно недоплачивают.

– Да! И я так считаю! – вскинулась Василиса. – Нам, ведущим артистам агентства, и в самом деле платили крохи!

Девушка согласно кивнула:

– Ну вот, у нас, кстати, многие так считают, поэтому ничего особенного… Потом еще с кем?.. С Леночкой тоже общались. И тоже вроде только по делу. Ленка же к нам прибегала с расчетками. Ну, с ней они не так плохо общались, как с Вазоновым, они ей даже комплименты делали… Потом… Со мной, опять же. Но это только, пока я их гримировала. А! Еще с Ванькой и Санькой постоянно грызлись!.. Хотя с ними все грызутся, потому что их как ни хватишься, всегда нет на месте, и все приходится самим, а им-то за это платят!

– Понятно, – проговорила Люся. – А… что вы можете рассказать про Татьяну?

– Татьяну? А что про нее рассказать? – пожала плечиками Ира и налила дамам еще чаю. – Обыкновенный служебный роман, кого сейчас этим удивишь?

– Как то есть роман? – оторопела Василиса. – И она, что ли… с мальчиками?

– Да нет же, она-то с чего? – усмехнулась Ира. – У нее с Вазоновым любовь, давняя и заскорузлая!

– С Вазо-о-о-новым, какой кошмар… – пролепетала Василиса. – Люся! Если б ты видела этого Вазонова! Брюхо – во! Ну, как наш аквариум. Башка – лысая, как коленка, глаза мутные, рот на бок, и пальчики нервно так по брюшку рыщут – ти-ти-ти-ти! На него люди смотрят и от испуга икать начинают.

– Ну и что? Главное, чтобы душа у человека светлая была… – поддала капельку мудрости Люся.

– Ну, с душой и вовсе беда – ее у него просто нет, – вздохнула Василиса. – У Вазонова на том месте кошелек лежит. Между прочим, с нашими кровными заработанными…

– Ира, а что за роман? Откуда вам это известно? – уставилась на хозяйку Люся.

Девчонка легкомысленно хмыкнула:

– А это не только мне известно, у нас все знают. Но только прикидываются, что это страшшная тайна! Я сначала просто внимания не обращала, а однажды…

Однажды Ирина задержалась на работе дольше обычного – в тот день снимали ролик с детьми, и чья-то нерадивая мамаша не усмотрела за ребенком. Пока Ирина гримировала актера, бесхозный малыш залез к ней в сумку, выгреб оттуда содержимое и раскидал по всей студии. Потом мамаша опомнилась, стала судорожно собирать разбросанные вещи, однако дорогой карандаш и ключи от квартиры Ирины будто в воду канули. После съемок Леночка и Антон помогали искать. Антон даже нашел карандаш, однако без ключей Ирина просто не смогла бы попасть домой. Вот ей и пришлось дождаться, когда весь народ разойдется, чтобы потом спокойно поискать ключи во всех углах.

Ирина как раз лазала за здоровенной ширмой с попугаями, когда в студию ворвалась Татьяна. Она была чем-то слишком огорчена и всхлипывала не переставая.

– Танюшка, ну прекрати! – пробасил вдруг знакомый голос Вазонова. – Ну ты же знаешь, я столько лет тебя страстно люблю. Но только тайно. Ты ж понимаешь, если моя грымза узнает про наши отношения, она нам с тобой вздохнуть не даст!

– А ты зачем ее столько лет терпишь? Уже целых два года терпишь и терпишь! И я с тобой терплю! – со слезами в голосе выкрикивала Татьяна.

Ирина даже не поверила своим ушам – вот те раз! – а Танюшка-то с начальником амуры крутит! И не первый год! Даже и не подумаешь – мышь мышью. Вот жена у Вазонова – это да! Там такие ноги! Такой бюст! Талия – м-м-м! На нее мужики смотрят и слюни пускают. И куда Татьянке супротив такой дивы!

Тем временем Татьяна продолжала предъявлять претензии:

– Я тебе говорю совершенно определенно – если ты не разведешься со своей крашеной лахудрой, я… я пойду и избавлюсь от нашего ребенка!!

– Та-а-а-анечка, – заныл Вазонов.

– Или даже нет! Не так! Я рожу нашего ребенка, но тут же все расскажу этой твоей вертихвостке, а потом… потом, когда сын подрастет, я расскажу ему, какой у него отец мерзавец!

Вазонова, видимо, не устраивал такой вариант, потому что он сразу же заговорил взволнованно и быстро:

– Танечка, этого совершенно нельзя допустить! Но… ты же должна понять! Я сейчас просто никак не могу развестись с Аленой! Да после того, что она перенесла, нас ни один суд не разведет! Она же мне развода не даст! И потом – ну войди ты в ее положение! Она только что потеряла ребенка, на нее напали хулиганы, у нее такой нервный шок, а я…

– На нее никто не нападал!! – взвизгнула Танечка. – Она специально дождалась, пока ты уедешь в Питер, чтобы потом сбегать в больницу! И все потому, что не собирается от тебя рожать, а хочет удрать к этому Морозову!

– Танечка, я тебе обещаю, через неделю все решится. Я сам во всем разберусь. А ты немножко потерпи. Совсем чуточку!

– Н-ну, не знаю… Если только ты мне поможешь деньгами… Только учти – тысячи долларов, как в прошлый раз, мне будет мало. Очень мало за мои страдания! Нас теперь уже двое! Страдальцев…

И Ирина услышала, как каблучки Татьяны процокали к выходу. Следом послышалось торопливое шарканье Вазонова.

– Вот так и узнала, – весело дернула плечиком Ира.

– Хм… – призадумалась Люся. – То есть… у Татьяны и Вазонова есть что скрывать? А больше никто не мог подслушать подобный разговор?

– Вы намекаете, что Эдька с Антоном услышали, потом потребовали денег или рассказали кому-то, а их за это и убили? Ерунда. Полная.

– Но почему ерунда? – не поняла Василиса. Она, например, так сразу и подумала.

– А потому что Аленка великолепно знает про Татьяну и Вазонова. Ну сами посудите – у нас все знают, а Аленка знать не будет, что ли? К тому же начинались их шашни еще в старой фирме, поэтому Вазонов Таньку и приволок с собой. И Аленка там же работала, пока замуж за Вазонова не выскочила. Она ж за него и пошла, чтоб не работать! Он тогда был дико перспективный, а может, прикидывался. Ну, Аленка и выскочила. А потом туда пришел Морозов. Это такой мен! Ну, никакой Вазонов ему в подметки не годится! Начальство увидело Морозова и обрадовалось, а на Вазонова сразу полный ноль внимания. Потом Морозова и вовсе главным поставили. А Мартын Палыч обиделся и ушел. Решил всем доказать. Да еще и скандал устроил. А Татьяна тоже за него в скандал ввязалась, потому что неизвестно почему на этого Вазонова запала!

– Тогда… тогда я вообще ничего не поняла… – мотнула головой Люся. – Зачем Татьяне шантажировать Вазонова, зачем он ей платит, если его жена совершенно бесплатно об этом знает?

Ирина весело хохотнула:

– Ой, ну вы прям как маленькие! Ну, Аленка же делает вид, что ей ничего не известно! Тут ведь какое дело – Аленка, жена Вазонова, на самом деле влюблена в Морозова – начальника фирмы, откуда ушел Вазонов. И этот Морозов, кстати, такой красавчик! Молодой, сильный, а фигура-а-а!

– Ты уже говорила, – напомнила Люся.

– Ага, – охотно мотнула головой Ирина. – Ну так вот, этот Морозов Аленку не отвергает, но и в жены не берет. У него жена хоть и старая, страшненькая, но уж такая обеспеченная – мама дорогая! А он не дурак, все Аленку лапшой кормит, что, дескать, жена болеет, не могу бросить, все дела… Сценарий один и тот же. Аленка терпеливо ждет, когда тот созреет, а сама живет в женах у Вазонова – ну не хило же! У нее и машина каждый раз новая, и домик за городом, короче – шоколад в ассортименте! Ну и конечно же ей плевать, с кем там крутит амуры ее законный супруг. И Танька права – Аленка было совсем собралась стать матерью, уже четвертый месяц был, а потом, видимо, Морозов не захотел папашей становиться, она и сбегала к врачу. А Вазонов, глупенький, на себе волосы рвет. Хотя чего уж там рвать. Так что… Ни Эдьку, ни Антошку за такие новости никто бы на тот свет не отправил.

– М да-а… – тяжко вздохнула Люся. – Вася, ты специально, что ли, выискиваешь себе такие места работы? Ну прямо не фирма, а родовое гнездо – все друг другу любовники, отцы и молочные сестры…

– Погоди-ка, – встрепенулась Василиса. – Тогда опять не понятно – отчего это Вазонов, который имеет такую сногсшибательную жену, настолько дорожит Танечкой. Она ведь и в самом деле неприметная, как моль. Ну и пусть она там что угодно делает со своим ребенком!

– Вася! Да как язык-то повернулся? – не утерпела Люся.

– Ну Люся! Ну это ж я так – с точки зрения Вазонова! – поморщилась Василиса. – Я ж понимаю, дети – это сокровище! Но у Мартына-то Павловича откуда такое понимание? Зачем ей Вазонов столько платит? Он что – так любит детей? Или Татьяну? Я чего-то совсем запуталась…

Ирина вздохнула и снова стала разжевывать все нюансы служебных отношений.

– Понимаете, Мартын наш старый уже, как черепаха, и всерьез боится, что его Аленка удерет к Морозову. Он опять же не дурак. Беременность жены хоть и уважал, но жутко сомневался, что ребеночек своим окажется. А уж потом, когда Алена ребенка потеряла, Вазонов как-то успокоился. Однако успокоился несколько… односторонне, что ли… У него год назад операция была, девчонки говорили, что по мужскому делу. Об этом тогда все трещали, дескать, теперь он и как мужчина слаб, и как отец ни к черту, и Вазонов здорово испугался. Ну, про отца-то! У него уже возраст-то ого-го. Ну и хочется ему своего ребенчишку, а в Татьяне он уверен на все сто.

– М-да… – снова вздохнула Люся. – Васенька, а у тебя никаких ребенчишек не намечается? А то в этом вертепе…

Василиса только фыркнула – еще чего! Стала бы она из-за денег на какого-то Вазонова зариться!

– Ну что? – усмехнулась Ирина. – Согрелись? А теперь извините, мне надо маме укол делать. Нет, если у вас какие-то вопросы имеются, вы, конечно, можете подождать. Я только поменяю ей постельное белье…

– Нет-нет, – поднялась Василиса. – Мы не будем ждать, занимайся спокойно.

– Спасибо вам, Ира, – тепло улыбнулась на прощание Люся.

– Если что понадобится – заходите, – на пороге проговорила Ирина, и дамы спешно покинули гостеприимный дом.

Они направлялись домой. Шли молча, каждая обдумывала то, что услышала.

– Вася, я вот только одного не поняла – на кой черт мы столько расспрашивали про этого Вазонова, узнали про всех его жен, детей и любовниц, а про парней так ничего интересного и не узнали, а?

– Люся! – даже подскочила на месте от такой глупости Василиса. – Да как же не узнали интересного! Татьяна, оказывается, вон чего творит! Теперь-то я понимаю, отчего она нас не поддерживала, когда мы деньги требовали! Она-то еще и дополнительный паек получает, а вот мы!!

– Вася, а мы что – ходили по вопросам профсоюза?

– Не кривляйся! Между прочим, мы узнали тако-ое! Срам и разврат! Надо срочно выходить на работу. Люся, ну что ты фыркаешь? Ты же видишь, там столько напутано, что в этой паутине запросто мог запутаться не один преступник!

– И все же при чем здесь погибшие парни, если все все знали и ничего не скрывали? – упиралась Люся.

– Ты опять не понимаешь! Это же мы узнали только про Вазонова! А ведь еще имеется и какой-то Морозов! У которого жена – страшно богатая дама. И который вовсе не собирается терять такое богатство! Вот он и прикончил парнишек, чтобы ему никто на мозги не капал.

– В таком случае ему придется перебить полгорода – Ирина вон не работает на той фирме и то знает все тонкости. А уж что говорить про его сотрудников!

– Люся, я предлагаю зайти в магазин, а то у меня от голода уже руки сводит, да и ты кидаешься на меня совсем без причины, должно быть, тоже от голода. А завтра мы отправимся к Вазонову на дом. Я думаю, нам будет о чем поговорить.

Люся повернула к магазину.

– Хорошо, – буркнула она себе под нос. – Только сразу предупреждаю – если ты опять будешь лопотать про деньги, это без меня.

– Да не буду я лопотать. Я лучше потом на собрании выступлю!

Они зашли в магазин, Василиса сразу же направилась к витрине с мясными деликатесами, а Люся остановилась возле овощной заморозки. Василиса Олеговна уже взяла довольно увесистый кусочек окорока и теперь пыталась незаметно сунуть его к Люсе в корзину. Если подруга увидит, сколько стоит эта вкуснятина, обязательно выложит обратно – уж такая скупая на деньги! Однако Люся стояла неподвижно, держала в руках пакетик с цветной капустой и опять о чем-то думала.

– Люся… ты зачем эти овощные мозги купила? – ткнула пальцем в пакет с цветной капустой Василиса.

– Да… решила сэкономить. А чего? Пожарим, очень вкусно получится. И недорого, – как-то рассеянно проговорила Люся, а потом вдруг обернулась к подруге: – Вася! Тогда я не понимаю – а зачем от нас бегала Татьяна? И почему Леночка вздрогнула, когда мы ее спросили про Танечку? Что такого страшного они могли нам поведать? Или не хотели?

Василиса от злости даже зубами заскрежетала:

– А я, например, тебя спросила – зачем ты берешь эти мозги? Я все равно их есть не буду, даже жареные! Давай купим индюшатины и пожарим! И вообще! Чего ты мне все время вопросы задаешь? Как будто я тебе покойный Нострадамус! Завтра пойдем и спросим у этого Вазонова! А сегодня!.. Сегодня уже кормиться пора, а мы с тобой тут над капустой горюем! Ты берешь индюшку или нет, признавайся!

Люся с тяжким вздохом бросила в корзину еще и вырезку индейки и стала продвигаться к кассе. И в самом деле – они сегодня только чай хлебали да свидетелей слушали. Пора бы поесть и отдохнуть.