Текст книги "На всех парусах(СИ)"

Автор книги: Маргарита Ромашкинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

ISBN 978-5-9O6826-61-9

Ромашкинская Маргарита

Глава 1

Глава 2

Глава 1

Глава 4

Ромашкинская Маргарита

На всех парусах –

Отрывки из некоторых глав

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Серебристые облака – неприкосновенно вечный символ гостеприимства планеты Земля

Глава 1

Земная Атлантика нанесена на все звёздные карты Вселенной

Космические дали, добродушно перемигиваясь друг с другом гирляндами созвездий, не спеша купали в водах земных океанов отражённый свет тысяч галактик. Инопланетный звездолёт, привыкший преодолевать во Вселенной расстояния, несоизмеримые с обычной человеческой жизнью, устало пересёк границу Солнечной системы. Астронавты воздушного корабля, несмотря на свою ни с чем не сравнимую сверхсилу, натренированную выносливость и личное бессмертие, были всё-таки людьми и потому ощущали утомление от монотонной пустоты космической дороги, начавшейся в созвездии Геркулес и вот-вот готовой завершиться в галактике Млечный Путь. Чувствуя растущую потребность организма ступить на твёрдую почву, они нетерпеливо прильнули к иллюминаторам:

– Наконец-то мы прибыли в отпуск на лучший курорт Вселенной – планету Земля! – Эртериатис откинул шторку иллюминатора. – Как думаешь, Дифтодроут, будем приземляться и приступать к полезным морским процедурам или ещё немного покружим над планетой? – Лучше покружим, – ответил Дифтодроут, – рассмотрим планету с высоты, оценим степень стабильности или изменчивости её природы. Сейчас под нами Африка, но материка почти не видно. Он плотно закрыт густой облачностью. Где-то здесь должна быть и Атлантика. Да, вроде полоса фиалкового цвета, идущая с севера на юг, просматривается... Вот он – наш «фиалковый маршрут». Мы по нему сориентируем посадку чуть позже. Главное сейчас, конечно, облака. Ну-ка, разгляди их получше. О чём говорит их форма? – На высоте 90 км вижу серебристые облака. Их льдинки сверкают в полутьме ночного полушария. Солнце не очень глубоко под горизонтом, поэтому подсвечивает серебристык облака даже ночью.

– Серебристые облака – добрый знак. Их наличие свидетельствует об умеренной температуре на планете: можно не сомневаться, что на этом космическом объекте достаточно тепла для того, чтобы испаряющаяся влага образовывала облака, но холода – тоже в норме для того, чтобы выкристаллизовывать в облаках лёгкие замёрзшие капли и поднимать их на недосягаемую высоту. Если серебристые облака присутствуют, значит, можно совершать посадку: не простудимся и не перегреемся. Всё будет как обычно. – Да, Земля окутана облаками. Можно сказать, "облачена в облачность". Этот наряд не выходит у неё из моды уже миллионы лет. "Земля на удивление Красуется в веках, Как в дивном облачении, В пушистых облаках. Та мода не устаревает, Что стиль свой к выси устремляет."

Эти строки я сам сочинил!

– Неплохо получилось. Многие восхищаются поэзией. Она умеет подмечать главное. Интересно, как далеко продвинулись земляне в поэтическом творчестве? Скоро нам предстоит поближе познакомиться с современным укладом земной жизни. Надеюсь, он действительно будет, как утверждает твоё стихотворение, устремлён ввысь и земляне нас не разочаруют. Проверим, удалось ли им сохранить этот галактический курорт, когда-то оборудованный нами. – Ух! – потёр ладони Эртериатис. – Этот курорт испортить непросто. Мы его качественно воздвигали. Вспомни, как наша большая бригада космостроителей сотни миллионов лет назад создавала земной ландшафт. Мы тогда такие крепкие горы тут повсеместно соорудили, что шторм не смог разрушить их. – Помню. Этот участок работы был вон там, – Дифтодроут ткнул пальцем в синь иллюминатора. – Ты ещё просил поглубже рыть космоэкскаватором океанское дно, чтобы вода с суши быстрее стекала в образовавшийся обрыв. А я возражал, видя, как ручьи, устремившиеся в искусственно созданную низину, размывали на своём пути только что поставленные мною горы. – А что ж ты свои горы не закрепил специальным раствором? – Закреплял я, старался! Я их обработал раствором сверху. – А надо было пропитывать клеем каждый тонкий пласт будущей горы, а не только её верхушку. – Тогда я этого ещё не знал. Молодым слыл. Что мне отроду-то было? Всего-навсего каких-то пять тысяч лет. – Зато сейчас мудрец. – Ну так сколько я уже с тех пор оборудовал галактик... – А какая из них самая любимая? – Эта. – Почему-то все любят этот Млечный Путь. – А потому что здесь нам во всех делах с давних времён земляне помогали, причём с удовольствием и энтузиазмом. А в других районах Вселенной местных жителей не допросишься. – Ой, земляне – это вообще особый разговор. Они – удивительное, прекрасное сообщество. Всё-таки удачно они получились, правда? – Да.

Космос был величественно-спокоен. Он аккуратно заносил в свою вековую тетрадь, обшитую фиолетовым бархатом неба, огоньки звёздных скоплений. То ли так уточнял порядок расположения светил? То ли перепроверял их функциональность? По всей видимости, дела у него шли хорошо, потому что Галактика лучилась сиянием счастья и благосклонно улыбалась широким полукругом Млечного Пути.

Сюда, в отточенный миллиардами лет мир гармонии и тишины, в незыблемые владения Солнца, спешили через всю Вселенную на своём сверхскоростном звездолёте два астронавта. Они летели издалека: из области планетарной туманности NGC 6210, которая на космических картах обычно обозначалась розоватым овалом около Корнефороса, беты созвездия Геркулес. Расстояние до туманности было немалым. Оно измерялось 148 св. годами до беты созвездия. А после неё – до точки, обозначаемой на чертежах как 16ч 45 мин+23`8, под которой и подразумевалась та самая туманность, время полёта составляло не менее 4000 св. лет.

Но что такое для межгалактических путешественников какие-то там световые года! Космолётчики за срок своей бесконечной жизни приноровились запросто преодолевать большие расстояния. А как же иначе? Ведь лететь нужно обязательно.

Много бывает разнообразных причин, вынуждающих обитателей Вселенной отправляться в космические рейды. То вдруг какая-то галактика попросит о помощи, то ни с того ни с сего на чьей-то планете вздумают коробиться очертания суши, меняться состав флоры и фауны...

Однако на сей раз задача была на удивление лёгкой и приятной: космолётчики спешили высадиться на Землю с единственной целью – беззаботно провести на голубой планете свой очередной метаотпуск. И совсем не зря астронавты выбрали именно этот курорт.

С незапамятных времён Солнечная система слыла наилучшим местом отдыха. На своей третьей орбите она имела планету, славившуюся комфортными условиями для восстановления здоровья космолётчиков. Уникальная атмосфера и животворные водные источники планеты оказывали благоприятное воздействие на организм. Вот почему космические корабли со всех концов Вселенной весёлыми стайками слетались сюда в чётко определённое для каждой группы время. Земляне поговаривали, что случалось такое каждые 6000 лет. Но это были лишь домыслы: ведь в действительности пребывание на Земле представителей иных миров местными жителями частенько не было замечено вовсе.

Космические путешественники никогда не тревожили местных жителей. Гости из чужих галактик прибывали в Солнечную систему для восстановления собственных сил и поднятия настроения, а не для того, чтобы выставлять себя на показ, подтрунивать над землянами или чего пуще – пугать их.

Сейчас путёвки на третью орбиту Сорлнечной системы, на знаменитый курорт "Среброоблачная Земля", достались космическим труженикам – неунывающему Эртериатису и любителю мудрости Дифтодроуту. После тяжёлой работы по оборудованию экзопланет, после изнурительно-напряжённого ожидания результатов рождения новых галактических систем и выравнивания их траекторий, предстоящее пребывание на земных живописных побережьях казалось астронавтам наградой.

Приближаясь к Земле, Эртериатис и Дифтодроут представляли в светлых мечтах, как с восторгом будут плавать в лазурных волнах и долго-долго играть с бурлящей пеной земного прибоя. А потом, греясь на ровном, мягком песке, станут наслаждаться красками заката и сочинять песни про дивные земные пейзажи. Да и кто из всех жителей космоса мог бы не ценить этот уютный уголок мироздания?

Обилие цветов, резная тень пальм, шорох мелких камушков под ногами, солёный ветер и россыпи сверкающих брызг у скал – всё это завораживало, одухотворяло и исцеляло. Бесконечно любили инопланетяне Землю и всегда берегли её как высшую драгоценность Вселенной.

Эртериатис и Дифтодроут не раз уже побывали здесь. Привычный космический маршрут преодолевался без осложнений. Вот и теперь гости из созвездия Геркулес как всегда благополучно достигли пределов Солнечной системы и вышли на околоземную орбиту. Кромка земного горизонта резко выделилась на фоне чёрной бездны безвоздушного пространства, обозначив узкой лентой синего круга линию атмосферы, заботливо обволакивающей Землю, как яблочко кожурой.

Далеко внизу под космическим кораблём плыли облака. Разбросанные по атмосфере неравномерно, они не были похожи одно на другое. То перед взорами астронавтов представали маленькие белые комочки продолговатой формы с чёткими контурами, рядом с которыми плыли необъятно огромные туманные массы, похожие на пар; то где-то поодаль начинали движение расплывчато-изменчивые образования, напоминающие порванный белый гипюр.

Украшенный узорами облаков, земной шар резко контрастировал с чернотой безвоздушного пространства, отделённый от последнего светлой каймой горизонта, идеально гладкой, будто отшлифованной рукой мастера.

Цвет самой планеты в разных её частях изредка менялся, плавно переходя из голубого в синий. Эти преобразования объяснялись восприятием из космоса глубины водных пространств. Иногда сквозь завесу облаков проглядывали светло-коричневые ломаные очертания суши. Возможно, они являлись береговыми линиями. Но точно утверждать это мало бы кто решился. Эртериатис и Дифтодроут, не отрываясь, смотрели в иллюминатор. Где-то там, далеко внизу под звездолётом, были пышно цветущие острова, твёрдая поверхность горных плато, неумолимое однообразие пустынь.

Сияющий кант горизонта, восхищающий своей безупречной округлостью, начинал потихоньку гаснуть. Это означало, что космический корабль влетал в область ночного полушария планеты.

– Жаль, не удастся нам взглянуть на Анды их космоса, – Эртериатис пошире раскрыл шторки иллюминатора, – ночью ничего не увидишь. Разве что блеск лунной дорожки подмигнёт нам с океана. – И вправду очень жаль, – согласился Дифтодроут, – ведь заманчиво было бы полюбоваться на дело рук своих. Мы же в те далёкие времена как раз оборудовали этот континент, а над Африкой кропела бригада Ронтиортса из созвездия Кита. – Ронтиортс с тех пор по заслугам пользуется славой, – заметил Эртериатис, – многие галактики приглашают его как знаменитого ландшафного дизайнера подкорректировать облики своих планет. А у него один ответ: мол, всё у вас всех хорошо, высаживайте побольше роз и будете благоденствовать. И это истина: флора наряду с горами и долинами тоже участвует в формировании климата и рельефа местности. Так что, если жители берегут свои заповедники, то дожди и зной будут приходить по расписанию, ветры тревожить не слишком часто, а, значит, коррозия почву не тронет. – Крепкий орешек, этот Ронтиортс, – многозначительно прищёлкнул пальцами Дифтодроут. – Он, пока не доведёт начатого дела до конца, ни за что ни на какую другую планету не полетит. И к чему ни прикоснётся – всюду возводит водопады. – Да сколько он там этих водопадов-то сделал? Мизер какой-то: всего-навсего на ста планетах. Красиво, конечно, но красоты этой – "с гулькин нос", – отклонился от иллюминатора Эртериатис. – Вон жители одной планеты из созвездия Большого Пса уже тысячу лет просят соорудить им пятый каскадный водопад, но – никакой реакции... – Жителям планет Большого Пса я бы посоветовал держаться скромнее и не злоупотреблять покровительством своего уважаемого соседа. Благодаря соседству с Сириусом они вообще самыми первыми в своё время получили разрешение на возведение скалистых берегов. Теперь живут-поживают, ни о чём не тревожась. Не то что земляне: этим нашим любимцам приходится самим укреплять берега рек, в гранит их одевать. – Вот за это мы землян и ценим – за трудолюбие и ум. – Ценить – значит помогать. – Они нам помогали. – А мы – им? – Пробьёт час – поможем. Кстати, что ты раскипятился? На земле много великолепных водопадов. – А у подопечных Сириуса водопадов всё-таки больше! – Ну кто отважится тягаться с самим созвездием Сириус? Тем более, что комиссия с Сириуса прилетала на Землю совсем недавно: 15 тысяч лет назад. По её мнению, на Земле полный порядок и водопадов нужное количество. Между прочим, вспомни, ещё в допотопной эре я собирался в Андах сделать каскадный водопад. Но ты же сам в тот раз выхватил у меня космопилу, сказав, что не надо плато ровнять, а надо ступени в скале вырубать. А когда я последовал твоему совету, земляне увидели, что мы ступени делаем в камне и полезли вереницей к нам на гору доказывать, что для их ног эти порожки высоковаты. Ты не смог убедить людей в том, что мы делаем не лестницу для каких-то там непонятных великанов, а каскад порогов для большого водопада. Жители не поверили и запричитали:" Вы что, хотите заселить нашу землю другими существами? Мы что, вам не нравимся?" – Да, я помню ту грустную сцену. Земляне уселись на двух вырезанных нами кубах в скале и умоляли не переселять к ним великанов с чужих планет, хотя мы этого и не намеривались делать.

– То-то и оно! А если бы мы при них продемонстрировали бы нашу затею и пустили бы с вершины горы воду, то земляне бы убедились, что порожки – для воды, что по ступенькам потоку гораздо веселее прыгать, чем просто низвергаться сплошной стеной. Но из-за того, что верхнее плато было не отшлифовано, вода по нему не стекала. Она запутывалась то в кустах, то в расщелинах, разбегалась в разные стороны ручьями и в итоге вместо одного огромного водопада превратилась в многочисленные мелкие речушки. Вот зачем ты у меня в тот раз космопилу отобрал, а? – Космопила срочно потребовалась созвездию Кита. Туда возвращался Ронтиортс. – Зато нам теперь от каждой комиссии с Сириуса придётся скрывать эти две ступени начатого нами и не законченного водопада. – Ну, давай в этот раз исправим промах и всё завершим. – А кто нам, отпускникам, предоставит гигантские галактические механизмы и машины? Мы же в отпуске. Ты что, забыл? – Есть надежда на то, что земляне подсобят. У них сейчас цивилизация высокоразвитая, так что они нам своим оборудованием помогут, как в былые времена помогали голыми руками золото добывать. – Не сомневаюсь. Высокоразвитым цивилизациям наши чаяния понятны.

– К тому же они должны быть нам благодарны за непоколебимость материков и устойчивость атмосферы. – Это мы должны быть благодарны землянам за тонны чистого золота, которым те нас когда-то щедро одарили. В результате все стройбригады Вселенной обильно залили слоем того древнего земного металла свои летательные аппараты и теперь спокойно ныряют на них в любые водные стихии, не боясь ржавчины. – Значит, нам отныне не нужна помощь землян ни в чём? – Ни в чём.

Космический корабль вошёл в закат. Нижняя часть ракеты, освещаемая заходящим солнцем, казалась почти белой. Перпендикулярные технические приборы, прикреплённые к днищу снаружи, отливали серебряным цветом, а продольные – бронзовым. Мелкие детали благодаря появившейся вечерней тени стали видны отчётливее. Дифтодроут воспользовался появившейся возможностью проверить угол наклона каждого внешнего устройства. Астронавт быстро пробежал взглядом вдоль наружной поверхности ракеты. Все приборы находились на своих местах и никакого искривления их положения замечено не было.

– Вот что значит иметь под рукой ремонтный материал в качестве золотых дисков, – сказал он. – Золотыми чешуйками удобно в полёте выравнивать зазоры и царапины. Наш звездолёт выглядит как новенький. – А кто придумал сей золотой "рыбий панцирь", помнишь? – Эртериатис потёр лоб и задумался. – Конечно: изобретательные земляне. Весь двор колоннадной космической веранды был тогда завален этими золотыми кругляшами. Их остатки после нашего отлёта земляне приспособили для своих нужд. – И что они с ними стали делать? – Гм, не поверишь: люди сначала использовали оставленные нами лишние золотые пластины для украшения одежды и головных уборов, а чуть погодя назвали их монетами и каждому мини-диску присвоили статус денежной единицы. – А ты откуда знаешь? – Поговаривали об этом члены космической команды "Цефейские Звездолётчики". – "Цефейский Звездолётчики"? Они от Солнечной системы располагаются недалеко совсем, так что действительно могут про Землю знать всё досконально. Молодцы, что посещают эту планету часто. Нам можно быть спокойными за Солнечную систему, раз она находится под неусыпным Цефейским оком.

– Охо-хо... Кто бы за самим Цефеем присмотрел... – Что у него стряслось? – Соседнее с ним созвездие Лебедя стало беспокоить эту Галактику повышенным рентгеновским излучением. – Насколько я знаю, мощный радиоисточник Лебедя находится под контролем космической службы созвездия Орла. Может, и рентгеновский источник обуздать? – Это опасно, потому что рентгеновский источник "Х-1" взаимодействует напрямую со своим двойником, что находится в противоположной стороне Млечного Пути, в клешнях созвездия Скорпион. Сам понимаешь, между этими двумя сильными лучами крутится Земля, а вдруг лишнее воздействие сможет спровоцировать пересечение лучей Лебедя и Скорпиона аккурат над Солнцем. Кому нужно такое завихрение? – В таком случае, надежда только на созвездие Орла. Может, его ребята смогут охладить пыл своего космического соседа? Но вот есть ли у них специальные скафандры для нахождения в столь опасной зоне? – Ты имеешь в виду защитные костюмы группы спасателей звезды Альтаир? Наши скафандры изготовлены как раз на одной из планет области Альтаир. Так что поделимся. Мы с тобой неоднократно убеждались в сказочной прочности конструкции костюмов, изготовленных альтаирцами. – Да, альтаирцы – бывалые ребята. С ними Млечный Путь не пропадёт!

Поверхность обшивки корабля выглядела всё рельефнее: уже даже самый маленький винтик, самый искуссно подогнанный стык отбрасывал чёрную тень и заявлял о себе в полный голос. Пришло время посмотреть на борт повнимательнее, пока солнце окончательно не ушло вниз.

Астронавты быстро определили, что все навигационные приборы а также системы оповещения располагаются на своих местах и прикреплены к опорам прочно. Вращающаяся круглая тарелка антенны соблюдала заданный темп, через равные промежутки времени то появляясь, то вновь исчезая из поля зрения в наплывающем ночном мраке. От её вращательного отражения лучей заходящего солнца скакали солнечные зайчики по всему звездолёту. Милые попрыгунчики! Как долго ждало это помещение вашего весёлого блеска! Наконец-то звездолёту посчастливилось быть освещаемым добрым Солнцем, этой дивной звездой, благороднейшей из всех небесных светил!

Тени снаружи ракеты неторопливо перемещались с одного сегмента внешних приспособлений на другой. Разные элементы оборудования по очереди выходили из темноты и снова исчезали. Солнечный свет как будто играл с линиями сложных конструкций, озяряя то заводские прямоугольные заклёпки, то самодельные золотые круглые чешуйки – следы путевого ремонта.

За 30 минут космолёт умудрился пересечь слабоосвещённую полосу между дневным и ночным полушариями и приготовился к наступлению настоящей беспросветной ночи. Чёрный цвет завладевал очертаниями ракеты всё активнее. По опорам белого циркуля, соединяющего закрылок с боковой приставкой, вверх полезла тень от цилиндра воздухоочистительной башни. На мгновение циркуль озарился пронзительным солнечным лучом и вернул свою привычную белизну, но через несколько секунд погрузился во мрак.

В наступившей темноте очертания горизонта растворились в густой краске Вселенной. Тонкий синий кант окружности планеты исчез, растаяв в толще всепоглащающего тёмного ультрамарина. Планеты не стало видно совсем: она слилась цветом своего ночного полушария с фоном космоса.

Звездолёт погрузился в темноту. Только нижние внешние приборы, торчащие из-под брюха летательного аппарата, ещё некоторое время отливали металлическим блеском, ухитряясь ловить блики зашедшего солнца. На их завершающие бравадные всплески пристально смотрели два астронавта. Дифтодроуту и Эртериатису редко удавалось в безвоздушном пространстве космоса полюбоваться животворящей игрой света: пока от звезды до звезды долетишь, в темноте насидишься.

За последние несколько миллионов лет у космолётчиков было много работы во Вселенной. Они добывали из недр экзопланет серу и смешивали её с металлом, из которого изготавливали основу для гигантской строительной техники. При помощи фантастического размера машин пришельцы создавали на разных планетах пригодную для жизни экосистему: рыли русла, наращивали вершины гор до высоты, на которой из образовавшихся снежных шапок начинали свой стремительный бег ручьи пресной щелочной воды, помогавшие живым существам избавлять организм от закисления и процветать вечно.

По окончании благоустройств инопланетяне улетали, а гигантскую технику оставляли на открытом месте. Демонтировать огромные механизмы не приходилось, так как те сами в скором времени превращались в пыль и от них не оставалось ни следа. Металл так и был задуман – как самоуничтожающаяся после использования единица, которую быстро разрушали ветра, град и молнии, потому что металл с примесью серы, очутившись в низких температурах, становился хрупок.

На следующей планете всё начиналось сначала. Свой этап работы астронавты передавали по эстафете новым космическим экспедициям, которые в свою очередь занимались на оборудованных планетах посадкой цветов и разведением бабочек для опыления растений. Признаком пригодности для жизни новых пространств были пчёлки. Если насекомые с удовольствием осваивали окультуриваемые планеты, то работа принималась на "отлично". В качестве приза космонавтам разрешалось отбывать в отпуск, а местным жителям рекомендовалось ценить, беречь, воспевать и приумножать созданные красоты.

Предстоящий отпуск на Земле астронавты Дифтодроут и Эртериатис по привычке решили провести в трудах. С этой целью они прихватили с собой несколько ящиков рассады и семян. Отпуск продлится 500 лет. За это время можно успеть и полноценно отдохнуть, и построить дендрарии, и разбить розарии – в общем, заложить фундамент будущего земного великолепия.

– В этот раз нам легко будет находиться на Земле: теперь помещения ракеты мыть удобно – открываешь побольше отверстий в золотом звездолёте и окунаешь летательный аппарат в водоём, а затем взлетаешь и вся вода выливается из него, как через сито. – Конечно, – согласился Дифтодроут, – с золотыми ракетами нет никакой мороки. На первый взгляд кажется, что тяжёлому взлёту не под силу взлёт. А на поверку оказывается, что золото способствует подъёму в воздух, так как является проводником электричества и само улавливает импульсы атмосферных разрядов, трансформируя их в энергию и подпитывая последней свои приборы. – И не говори! Хорошо-то как на душе! Да, чувствую, что пребывание на Земле покажется сказочным. Вот бы ещё с земной девушкой познакомиться да похохотать с нею. Я так давно не смеялся.

– По инструкции, во время отпуска, так сказать, "ради хохмы", нам знакомиться с землянами запрещено, – Дифтодроут указал на прикреплённую к стене " Памятку о поведении на чужих планетах". – Не рекомендуется понапрасну терзать сердца представительниц иной цивилизации. А земные девушки очень впечатлительны: чуть что – сразу "фиальюмс" – и в слёзы. – Что за "фиальюмс"? – Ну, как фиалки: если что не по ним – так сразу "фиальюмс", поникли головками и завяли.

– А я тут навсегда останусь и буду землян вечно веселить.

– Нам без космоса нельзя: мы потеряем бессмертие. – На этот случай на Земле есть тайники с амброзией. Этот эликсир бессмертия позволяет оставаться неуязвимым для недугов в течение тысячелетия. – И что? Вместо того, чтобы отдыхать, будем тайники искать? – Да что их искать-то? Они же все по берегам Атлантики в мандариновых садах запрятаны. А я уже устал от космоса. Обойдусь без него. – Ты без него – да. Но он без тебя – нет. Он нуждается в заботе, как цветок. – И здесь "фиальюмс"? – Всё сущее – одна ткань.

Прошёл час. Ракета вновь вышла на дневное полушарие. Рассветный луч появился внезапно. Космолёт вдруг неожиданно сверкнул отражённым светом солнца, как будто кто-то неведомый щёлкнул переключателем. Мгновенно беспросветная ночь превратилась в ослепительный день. Под ракетой в верхних слоях земной атмосферы стали видны водяные испарения, похожие на свежий зернистый творог. За ними ничего нельзя было разглядеть. Невозможно было догадаться, над каким районом планеты движется звездолёт. К счастью, навигационные приборы быстро определили, что форма земной поверхности соответствует старым геологическим параметрам и разрешили готовить экипаж к приводнению по прежним ориентирам. После того, как на табло звездолёта высветилась надпись « Приводнение возможно», Дифтодроут и Эртериатис поняли: под ними – Атлантика.

Заглушив один из двигателей, астронавты приступили к действиям, призванным обеспечить подготовку человеческого организма к перегрузкам и началу снижения скорости ракеты.

.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 2

Привычные общекосмические дела

.

– Примутся? – то и дело спрашивал Эртериатис, отмеряя шагами расстояние от лунки до лунки. – Не сомневаюсь, – успокаивал Дифтодроут, энергично работая лопатой и смахивая со лба капли пота. – Структура почвы подходящая, до грунтовых вод не менее метра, рядом есть ручеёк пресной воды. Увлажнённость среды в норме. Светового дня достаточно. – Главное, что мы не забыли о том, что розы нельзя высаживать в мокрую землю. – Да. Но после посадки их надобно полить. Неожиданно с поливом возникла проблема. Воду из ручья не в чем было принести. Тара из-под саженцев вся была в мелких дырочках, которые проделывались специально для обеспечения доступа воздуха к корням растений. Что делать? Ну, не стаканом же приносить воду: площадь-то посева огромная. Однако интенсивный труд поспособствовал хорошему кровоснабжению мозга и, пока астронавты прикапывали оставшиеся кустики, на ум пришла идея повернуть русло ручья к новосозданному розарию. И вот, почти онемевшими от усталости руками, двое космолётчиков принялись за рытьё канавки от ручья к плантации. Получилось неплохо: вода побежала к розарию и цветы ответили на заботу обворожительным румянцем.

– Отдохнём, что ли, рассвета подождём? – Дифтодроут присел на траву и вытянул ноги. – Нас же смогут увидеть при дневном свете. Мы должны всё делать тайно. – Эртериатис снял со штативов тепловизоры, охранявшие работников в ночи. – Защитное оборудование я демонтировал, пора возвращаться к Атлантике. – Собрался отлетать? А кто будет ручей на место возвращать? – О-о-о..., – застонал Эртериатис и пошёл забрасывать камнями только что прорытый рукав ручья.

К воздухорезу-жучку двое уставших астронавтов шли, опираясь на лопаты. Ноги отказывались повиноваться, потому что организм был переутомлён. Еле-еле взабравшись в кабину, соратники по космосу нажали кнопку "Возвращение к месту старта" и тотчас уснули. Воздухорез на автоматике взмыл в небо и, покружив над джунглями, взял курс на Атлантику. Летел он беззвучно, чуть переваливаясь с одного бока на другой, оставляя позади себя богатый африканский ландшафт и поднимающееся из-за горизонта светило. Так, убегая от восхода, он сумел долго оставаться никем не замеченным в предрассветной пелене. Подлетев к океану, воздухорез скрупулёзно точно выполнил нужные действия и аккуратно подъехал на колёсиках к двум пальмам, где на верёвке сушились костюмы астронавтов.

Неподалёку на берегу в чьём-то котелке кипела уха. Рыбу варили местные мальчуганы. Они с удивлением стали разглядывать необычный крылатый объект, спустившийся с неба. Загорелые пацаны стояли без движения, потрясённые событием. Ребята ошеломлённо замерли: кто с поварёжкой в руке, кто – с миской, кто – с солонкой, кто – с луковицей. На них из окошка воздухореза с не меньшим изумлением смотрели разбуженные запахом ароматной ухи два инопланетянина.

– Надо бы поприветствовать землян, – предложил Дифтодроут, протирая салфеткой заспанные веки. – Лично у меня нет никаких физических сил выходить наружу, – воспротивился Эртериатис. – А придётся. На берегу сохнут наши костюмы. Их следует срочно забрать, пока запах рыбного супа в них не впитался, – Дифтодроут приоткрыл дверь. – Уже утро. – Ну, иди, конечно, раз наметил. А как ты представишься землянам? Или молча пройдёшь мимо? – А что? Можно и молча... Посмотри на пацанов: они впали в ступор и сами ничего вымолвить не могут. Им не до разговоров. Но ты меня на всякий случай подстрахуй молниемётом. Вдруг, на меня нападут, кто их знает... Эртериатис схватил электропушку и выстави её в смотровое отверстие. Дифтодроут, охая и с трудом передвигая гудевшие от ночной работы ноги, вылез из воздухореза. При виде выползающего взлохмаченного существа в прилипшей к телу мокрой рубахе и комьями земли на штанинах, юные рыбаки присели от страха и спрятались за чугунок. Заметив такое замешательство, Дифтодроут поспешил успокоить мальчуганов и ободряюще крякнул, откашливаясь:

– Тут мои вещи... Кхе-кхо... Я быстро... Кха-кхэ... – И пошёл к деревьям, постоянно оглядываясь на ребят. При каждом его взгляде у кого-нибудь из поварят от ужаса что-нибудь падало из рук: то половник, то миска, то солонка, то лук.

Дифтодроут двигался медленно. Астронавт боролся с сонливостью после бессонной ночи трудных земляных работ и боялся, как бы сон не сморил его прямо на ходу. Чтобы не уснуть, мужчина старательно таращил глаза, отчего казался детям ещё страшнее. Ноги у Дифтодроута подкашивались, вследствие чего походка была похожа на перемещение студенистой медузы, извивающейся всем телом.

Достигнув пальм, инопланетянин взвалил на плечи два костюма, отцепил от прищепок четыре белых носка и начал отвязывать верёвку. И вот тут-то, когда он поднял обе руки, его кровь отлила от шеи, голова закружилась и Дифтодроут, потеряв равновесие, упал.

Эртериатис, решив, что в напарника чем-то бросили, выстрелил. Из отверстия "железного жучка" полетели искры, кривые всполохи заполнили пространство. Одна из выпущенных молний попала на влажную верёвку и та, приняв электричество, передала его на пальму. Огонь побежал вверх и угроза лесного пожара стала реальностью.