Текст книги "Ты не выйдешь отсюда (СИ)"

Автор книги: Маргарита Малинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Олеся, тебе придется это сделать, – твердо чеканя слова, повторил Дима. И добавил роковое: – Ты не выйдешь отсюда, пока ее не решишь.

10

«Ты не выйдешь отсюда», – эхом звучало в моей затуманенной голове. Что происходит? И он смотрит так внимательно… Будто он ученый, а я его подопытная крыска. Боже, почему он так смотрит?!

– Перестань.

– Что перестать?

– Во-первых, перестань так смотреть. Во-вторых, перестань меня запугивать. Эта шутка перестала быть смешной пять минут назад.

Он снова помолчал перед ответом. Господи, как будто и без его театральных пауз мое напряжение не достигает предела!

– Олеся, послушай меня, пожалуйста, внимательно. Зря я открыл бутылку шампанского, но что уж теперь… Короче, это не шутка. Бункер заперт. Дверь закрылась за нами, а открыть ее можно, только зная код. Ты его не знаешь, я – да. Но дам я его тебе, только если ты решишь мою задачку.

Пришло мое время молча его разглядывать.

– Что… – Я не стала заканчивать фразу и, честно говоря, толком даже не знаю сама, что собиралась сказать. Вместо этого я сорвалась с места и рванула к лестнице. Яркий фонарь над дверью бункера все еще горел и милостиво позволил мне рассмотреть цифровую панель с этой стороны. С той ничего подобного не было, просто ручка, иначе у меня бы гораздо раньше появились вопросы. На всякий случай я подергала дверь и понажимала разные комбинации цифр. Не помогло. Я заперта внутри с каким-то психом.

– Долго ты там будешь стоять? – крикнул он мне снизу.

Вечно. Я буду стоять здесь вечно. Но я к тебе не вернусь.

– Она не откроется, если что.

– Кто-нибудь придет! – крикнула я сверху, хоть и не собиралась с ним больше разговаривать.

– Кто? – хмыкнул мой похититель. – Почтальон?

– У тебя что, друзей нет? Семьи нет?

– Ты думаешь, я совсем дурак, да? Я запер нас внутри, зная, что в ближайшее время в доме кто-то появится? Не обижай меня. Спустись, и мы все обсудим. – Я стояла, прислонившись к двери. – Если ты думаешь, что я накинусь на тебя с ножом, то я и так могу это сделать. Ну, поднимусь по лестнице, и что? Ты думаешь, что я такой ленивый?

К сожалению, он прав. Я спустилась. Бессмысленно стоять под дверью, которую ты все равно не можешь открыть.

– Тебя найдут, – грозно заявила я, присаживаясь на краешек другого дивана – напротив злодея.

– Да как же это?

– Видео со скайпа. Я записала. – И тут меня словно обухом по голове приложило. Он ведь отвернулся в тот момент, когда я сказала, что стану записывать! Специально! И вовсе не в работе дело!

– Что именно ты записала? Как моя челка закрывает половину лица? А другую половину и вовсе не видно?

Ну да, я уже догадалась, что он все это продумал заранее.

– Водитель. Он вспомнит меня.

– А какой адрес у него в базе, напомни-ка?

Я разозлилась. Ведь он это все сделал специально!! Разыграл как по нотам! Вранье это все, что на карте новые дома не отмечены! Да и какие они новые, если он сам тут как минимум полгода живет! Ведь он говорил про картину, что «полгода тут висит»! Да и бывший владелец, который бункер выстроил, он что, три дня на все про все потратил? Кстати… «Никого бывшего владельца нет!» – наконец-то дошло до меня. Что за бред? Криминальный авторитет, смотрящий или кто там… Вор в законе! Ну да, а я поверила, как дура. Хотя все же, хвала мне и честь, нашла изъяны в его истории. Только ведь не дожала, не докопалась до истины и все равно послушно за ним пошла, как Алиса за белым кроликом!

– В скайпе другой адрес! – вспомнила я. – Тексты проверят.

– Ага. Только там не адрес. Там цифры «31» в ответ на вопрос о доме. Не «34», заметь… И название поселка не указано.

– Не важно. Могут сопоставить мою поездку сюда и номер дома, который я спрашивала. Тридцать первый все равно ближе к твоему реальному.

– И что? Ты думаешь, ты так громко будешь кричать, что тебя услышат оттуда? Бункер звуконепроницаемый, если что. Даже с первого этажа ничего не слышно.

Меня затрясло от гнева. Он не ошибся! Он специально запутал все следы. Таксисту один адрес назвал, в скайпе другой… И таксист его, увы, не видел. Он специально подошел ко мне позже, когда машина уже уехала.

Думай, думай…

Люба. Она знает, к кому я поехала!

– Послушай, – заговорила я с ним ласково, как с ребенком или умственно отсталым. И даже улыбнулась. – Пока еще ничего дурного не произошло. Подумаешь, глупая шутка, которая мне не понравилась. Есть человек, который знает, у кого я. Тебя знают и по нику, и по имени. Пусть не по фамилии, но все же. Для полиции не проблема выяснить твой IP. Ты же сам говоришь, что заходишь на сайт со своего кабинета на первом этаже. Учитывая, что поселок Высокое-2 так или иначе всплывет, раз у таксиста в базе есть адрес заказа, то мою поездку сопоставят с твоим новым купленным домом в этом же поселке, смекаешь? Мы с тобой общались, и тут я поехала в твой поселок, ну, подумаешь, на несколько домов ошиблась, когда заказ делала…

– Ты вроде бы без телефона поехала, или я ошибаюсь? Он вроде бы у тебя выключен. Кто узнает, что ты поехала именно сюда? Сейчас все перемещения поверяют по локализации сотовых, уж тебе-то, как автору «Улики», этого не знать.

У меня снова похолодела спина.

– Как ты это сделал?! – зарычала я.

– Что? – ни единый мускул красивого лица не дрогнул от моего гневного крика.

– Телефон!

– С чего ты взяла, что я имею к этому отношение? – и он так погано ухмыльнулся, что стало ясно – имеет. Мой интернетный дружок еще и высококлассный хакер. И я ведь по собственной глупости угодила в этот капкан! Ну зачем, зачем я сюда приехала?! – Так какие у тебя еще были аргументы, я забыл?

Мне очень не понравился его вопрос, в особенности – интонация, с которой он его задал. Как будто он знал что-то, чего пока не знаю я. Но все-таки я повторила:

– Есть девушка, которая знает, с кем и куда я поехала отмечать Новый год. Она знает твой ник и имя! Если ты, конечно, не наврал. Тогда ты Лжедмитрий.

Он задорно хмыкнул, оценив шутку.

– Как ее зовут?

– Какая разница? Хочешь устранить свидетеля?

– А как я ее устраню, если я сижу здесь с тобой взаперти? – Однако я промолчала. – Ну хорошо, помогу тебе. Любовь Любимая. Я угадал?

Нет, забудьте все, что я писала до этого про холод и ледяную воду. Я, оказывается, все это время находилась в тепле. Просто градус немного снижался каждые десять секунд. Но все еще было тепло. А вот теперь… Настоящий лед – он острый и воспринимается кипятком. Да! Наш дурацкий организм не может различить состояния «очень холодно» и «очень горячо». Поэтому в это самое мгновение я обожглась невыносимым, смертельно холодным льдом.

– Допустим, – хрипло ответила я.

– Ты же понимаешь, что это псевдоним. Как ее настоящее имя?

– Какая разница? Не хочет человек называть свое настоящие имя, и что? – Я все еще не понимала, куда он клонит, хотя уже твердо знала, что результат этой беседы не придется мне по душе.

– Где она живет?

– Где-то… – Я задумалась. Мы всегда встречались в кафешках рядом с моим домом. – Где-то рядом со мной.

– Ага, это потому что вы встречались рядом с твоим домом, так?

Он словно читал мои мысли.

– Да. И что?

– А то, что это не так.

– Ты как будто знаешь, где она живет! – вспылила я.

– Знаю.

Это прозвучало так уверенно, что я сразу поняла: это правда. Он знает. Потому что он ее нанял, чтобы она была моей подругой. А если бы я хотя бы напару часов перестала быть эгоистом, зацикленном на своем творчестве, и попыталась бы почитать ее книги, я бы поняла… Я бы все поняла…

«Картинка!» – вспомнила я. Она прислала мне открытку, которая открывалась по ссылке из мессенджера. Говорят же умные люди, что нельзя переходить по сомнительным ссылкам… Но когда тебя поздравляет с наступающим Новым годом не кто иной, как твоя подруга, все эти предостережения уходят на второй план. Только в моем случае это была, увы, не подруга. Она, как марионетка, делала то, что он ей велел. Переслала мне ссылку, по которой я закачала в телефон вирус. Обзывала старой девой и монашкой, склоняя тем самым поехать к малознакомому типу домой. Психологическое давление высшего пилотажа. Браво, ребята!

– Она не писательница, да?

Он покачал головой.

– Но подписчики, отзывы…

– Это все очень легко покупается, ты же знаешь. – Он настолько равнодушно и расслабленно пожал плечами, словно ничего страшного сейчас не происходило, и даже потянулся к куску пиццы.

– Но она в топах по своему жанру!

Прожевав кусок и, увы, не подавившись (я мысленно желала ему этого), Дмитрий принялся терпеливо объяснять:

– Да, неприятные комментарии от нормальных людей, знающих, что такое литература – хоть таковые и редко заходят на подобные порталы, но всякое бывает в жизни, – конечно, ей прилетают, но мы быстро подчищаем страницу. Даже если ты заметишь какой-то такой отзыв, ну что, у тебя не бывает негативных комментариев? Хейтеров? Неудачников-писателей, которых никогда не издавали на бумаге, поэтому они злятся и пишут гадости всем тем, кого издавали? Или просто неудачников по жизни, которые завидуют более успешным одноклассницам, однокурсницам, коллегам, бывшим подружкам, отказавшим им девицам? Они, может, и книги-то твои не читали, но пишут отзывы. Сам видел на твоих страницах. Единственный отзыв в профиле – только на твою книгу, и все. Негативный.

– Может, я настолько убила их веру в современную беллетристику, что после меня они перестали читать вообще? – хмыкнула я печально.

– А ты сама в такое веришь?

Нет. Уверена, что такие отзывы строчат знакомые или конкуренты. Хотя я при этом не считаю, что в литературе есть конкуренция, но кто-то может думать иначе. И специально портит рейтинг тем, кто пишет в тех же жанрах. Но говорить я ему этого не стала. Вы же не будете жаловаться на жизнь смертельно ядовитой кобре, видя, что она собирается вас ужалить. Здесь нужен совсем иной подход.

– В любом случае станут шерстить всю мою переписку, на тебя выйдут по IP.

– Ты серьезно? – он даже обиделся. – За кого ты меня принимаешь? Я нашел тебе подругу и даже организовал неудачное свидание, что в итоге привело тебя ко мне в бункер. – Услышав про свидание, я вздрогнула, а Дима продолжил: – Ты понимаешь, насколько я серьезный противник в шахматах? Я тебе так скажу: предпочитаю предохраняться. Намек понятен?

Понятен, как же. Какой-нибудь Tor или VPN. Это в случае, если моей перепиской в принципе кто-нибудь заинтересуется. Для этого нужно, чтобы о моем исчезновении хоть кто-то заявил. Родителей я успела уже поздравить с наступающим, зная, что они предпочитают рано ложиться и никогда не сидят до полуночи. Друзей у меня нет, как и любовников. Любовь Любимая заявление писать явно не будет, это мне сейчас популярно объяснили. Единственное, что приятно во всей этой истории, – Серый был актером. А значит, не все так плохо с мужиками в России.

Послушав свои мысли будто со стороны, я закатилась в истерике. Я еще долго ржала как конь, простите мне не столь высокопарный стиль, но и ситуация, как бы, не располагает использовать терминологию высокосветской барышни позапрошлого века. «Ах, извольте, сударь, утереть мне слезы своим красивым шелковым платком с вышитым на нем фамильным вензелем, ибо от ваших изящных, виртуозных забав у меня глаза на мокром месте!» – можно, конечно, и так было выразиться, хуже мое положение от этого точно не станет.

Дима любезно подал мне водички, точно войдя в роль «сударя», а я, в этот же момент прекратив смеяться, с надеждой посмотрела на бутылку шампанского.

Мучитель проследил за моим взором.

– Да, ты можешь разбить бутылку и использовать «розочку» как оружие, но знаешь, чего ты добьешься? Ты останешься здесь с трупом. Навсегда. Я уже объяснил тебе, что никто тебя не найдет. Я просто истеку кровью, а ты медленно будешь умирать от голода и станешь нюхать разлагающийся труп. Поверь мне, здесь будет стоять невыносимая вонь, да еще и это опасно, можно умереть, отравившись трупным ядом. Впрочем, ты, как автор «Улики», наверняка это знаешь и без меня.

– Зачем мне тебя убивать? Я буду тебя пытать, пока ты не скажешь код.

– Я не скажу код. Я буду умирать и не скажу тебе код. Ты можешь проверить, конечно, но, во-первых, не каждый может пытать человека. Тебе кажется, что это просто, но в реальности для человека, наделенного эмпатией, это очень и очень тяжело. Даже если тебе удастся один раз меня немножко порезать. Сказать, что будет дальше? Здесь нет аптечки. Абсолютно. Никакой. Ты не сможешь остановить мне кровь. Тут даже скотча элементарного нет, не говоря уж о пластырях и нитках с иголками. Я все проверил, поверь мне. Я все предусмотрел. Остановить кровь голыми руками нет никакой возможности, если только это не простая царапина. Результат я озвучил выше. Я медленно истеку кровью, а ты умрешь вслед за мной. И нет, не думай, что, умирая, я так уж и быть облегчу свою совесть и дам тебе код. Или что, увидев кровь, я запла̀чу, как девчонка, и побегу на волю – к врачам, открывая путь к спасению сразу и для тебя. Нет, мне нечего терять, и смерти я не боюсь. Ты, конечно, можешь проверить, это твое право. Но взвесь для начала все риски. Пути назад не будет. И не говори мне потом, что я тебя не предупреждал.

Я помолчала. Нужно все обдумать. Шестеренки в моей голове крутились как сумасшедшие. Холод ушел, истерика тоже. Остался только мозг. Трезвый расчет.

– Я просто ничего не буду делать. Что тогда?

– Тогда мы останемся здесь навсегда. Результат – сэмэ выше.

– Ну да, ты лучше умрешь от жажды или голода, но не выйдешь отсюда?

– Я не умру. Я знаю, где находится подсобное помещение, это что-то вроде кладовки, там большие запасы воды и еды. Но сама ты эту комнатку не найдешь.

– Я буду подворовывать у тебя твои запасы. Или ты свяжешь меня и не будешь меня кормить, пока я не решу твою дурацкую задачку?

– Нет, я не сторонник насилия. Только в крайних случаях. Но, поверь, тебе такая жизнь наскучит быстрее, чем мне. Я привык. Я часто зависаю в бункере. Без интернета, телефона и любого другого общения.

– Я тоже не экстраверт, знаешь ли.

– Да, но дома всегда лучше, чем в гостях. А ты тут в гостях, в отличие от меня. Когда встанет вопрос: или продолжать сидеть взаперти, или решить все-таки одну какую-то задачку, ты все равно выберешь второе, просто из-за своего упрямства не хочешь сейчас это признавать. Хотя, – он почесал затылок, раздумывая о чем-то. – Зная тебя, твою ответственность и склонность соблюдать дедлайны, я лучше выделю тебе конкретный промежуток времени, чтобы тебя подстегнуть. Поэтому я и поставил таймер на полночь. Двенадцать часов – это прекрасно, это новые календарные сутки, магическое время, запоминается легко. Ну, скажем, трое суток. – Он выставил на таймере обратный отсчет с семидесяти одного часа и тридцати минут, ибо мы уже потратили на разговоры целых полчаса. – Если что, в библиотеке есть нормальные часы с обыкновенным циферблатом. Ровно в полночь через три дня ты дашь мне ответ. За это время ты можешь подходить ко мне сколько угодно раз и задавать любые вопросы по этой истории. Если я знаю ответ, я его дам, ничего не утаю. Если не знаю, то не обессудь, ищи сама, я дам тебе все материалы, которыми располагаю.

– Какие материалы?

– Боже, – схватился он за голову, – ты так и не поняла? Может, я зря тебя выбрал? Я такую схему разыграл, чтобы заполучить тебя! Я разрабатывал план по заманиваю тебя в бункер не меньше месяца, и еще четыре ушло на воплощение. И ты до сих пор не поняла, что это за задачка?

– Это все реально произошло, – доказала я, что он не зря меня выбрал. Возвращаясь мысленно назад, я задаюсь вопросом: если бы я не сказала этого, то что? Он бы просто выпустил меня и история бы закончилась? А ведь сейчас он убедился, что сделал все правильно, похитив меня. – Какой ужас… Шесть человек убили друг друга!

– Да, именно. И только ты сможешь выяснить, что произошло тогда.

Я не разделяла его веру в меня.

– А если я не дам ответ за три дня, тогда что? Мы будем заперты тут навеки?

– Возможно. – Он с ленцой зевнул, а потом добавил: – Или, что более вероятно, я тебя убью.

11

«Я тебя убью», – сказал человек, говоривший про себя минутами ранее, что он не сторонник насилия! Вранье, все вранье… Он просто чокнутый, и что у него в голове, одному Богу известно.

– Ты все равно убьешь меня. Это бессмысленно. Ты похитил меня, ведь ты удерживаешь меня силой. Угрожаешь расправой. Значит, получив свой ответ, ты все равно от меня избавишься, как от ненужного свидетеля. Я не знаю, чем тебе так уперлась эта задачка, начинаю подозревать, что ты не все мне рассказал. Даже если это реальные события – и что? Люди умирают каждый день. В мире много загадочных убийств и происшествий. Хотя бы история с гибелью группы Дятлова. Но ее ты не выбрал. Может, ты просто псих? Но в обоих случаях ты разделаешься со мной, решу я эту задачу или нет. Иначе – что останавливает меня от того, чтобы написать заявление в полицию?

– Ты не права. Смотри. Ты решила головоломку, я отпер бункер, ты отправилась в полицейский участок. Сидит там подвыпивший дежурный, потому что – хэллоу, это все-таки Новый год! Даже в отделении полиции! Там тот же часовой пояс. Так вот, ты приходишь к нему с этой историей. Я приехала к незнакомому парню домой, – заговорил он, имитируя девчачий голос, – отмечать Новый год. Мы познакомились в интернете. Виделись в скайпе один раз. Я сама к нему поехала. Он заказал мне такси. А потом он не выпускал меня из бункера, угрожал мне, что убьет, если я не отгадаю загадку!.. Ты слышишь сама это? Ты понимаешь, что будет?

Я задумалась. А ведь полицейский решит, что я шлюха. Дима прав, я отправилась прицельно к нему, к почти незнакомому молодому человеку, в его особняк, едва услышав, что он расположен в Высоком! Поверит полицейский, если я скажу, на какие ухищрения этот человек пошел, чтобы меня убедить? Нужно быть как минимум кандидатом психологических наук. Он придумал мне подругу, которая пугала меня каждый день тем, что я останусь старой девой! Он придумал мне свидание с быдлонацистом, который убил мою веру в человечество в принципе и в хороших мужчин в частности! Все ради того, чтобы выглядеть на его фоне сказочным принцем! Хорошо, я не стану это рассказывать, разумеется, не стану! Это уже попахивает психушкой и диагнозом параноидальное расстройство или что-то типа того. Ну а если не рассказывать, то вот и выходит, что я девушка с низкой социальной ответственностью. Я в итоге отказалась выполнять какие-то его прихоти. Или рассчитывала на дорогой подарок вначале. Или хотела покушать за чужой счет и ничего не давать взамен. Не важно, что он подумает, но выйдет так, будто я наговариваю на человека. Ведь слова «убью тебя» ничего не значат, если нет оружия. А его нет. Это я ему почти угрожала бутылкой, а он мне ничего не сделал. Не ударил, не продемонстрировал нож или пистолет, не связал. Дает есть-пить. Но не выпускает. Но вот незадача, если я попала в полицейский участок, значит, выпустил-таки. И у меня на него ничего нет. Мое слово против его. «Меня держали взаперти». Однако выпустили без единой царапины. Что же делать? Напасть на него первой, посмотреть, как он отреагирует? Тогда будут следы борьбы…

У него. Этот хитрый гад скрутит меня так, чтобы не оставлять синяков. И это он в итоге окажется пострадавшей стороной, а я дурой и шалавой, которая отправилась в новогоднюю ночь искать себе приключений на пятую точку.

– Ты прав, – пришлось мне резюмировать. – Ты в очередной раз все просчитал, стратег хренов.

– Говорю же, – удовлетворенно закивал Дима, – ты была в разработке очень долго. Я постарался на славу.

– Но почему именно я? Из-за книг и сценариев? – вспомнила я, как он перечислял мои сильные стороны, намекая на какое-то дело. Теперь все стало на свои места. Это был не просто оборот речи. Он реально подготовил для меня дело.

– Да, и не только. Тебя ждут сюрпризы, когда ты вплотную займешься головоломкой. Эта задачка так же близка тебе, как и мне. Больше не скажу – не люблю спойлеры. Да и ты, как детективщица, обязана их ненавидеть.

Ненавидеть? Когда меня похищают, угрожают, держат взаперти и дают какие-то дурацкие задания – вот что я ненавижу! Но придется подыграть ему. Во всяком случае пока. Может, он сам наиграется и выпустит нас обоих? Может, он не псих и не маньяк, ему просто скучно?

– Знаешь, если бы тебе реально хотелось установить истину, то, во-первых, ты бы давно нанял частного сыщика, а если у тебя нет на него денег, ты собрал бы кучу людей и дал им это задание в качестве тестового. Придумал бы какое-нибудь собеседование.

– Я не могу нанять частного сыщика, потому что они в своей деятельности обязаны доносить правоохранительным органам обо всех преступлениях, о которых им становится известно. Когда ты вплотную возьмешься за мою задачку, ты поймешь, почему я сейчас упомянул это. Короче, профессионалы отпадают. А по поводу группы людей… Видишь ли, – вздохнул он, – я с трудом сладил с тобой одной, да и то не уверен, что ты полностью сдалась. Предполагаю, что ты думаешь про себя: «Сделаю-ка я вид, подыграю ему, а сама пойду на кухню, найду там нож и всажу ему в спину. Ну или попытаюсь сломать замок на двери бункера». А ты представь, если бы бункер кишел людьми!

– Зачем бункер? Разослал бы все материалы, и… – Он покачал головой. – Что?

– Я никогда не выложу материалы в открытый доступ. Они останутся здесь и не будут отсканированы, сфотографированы и так далее. Чуть позже ты поймешь почему.

«Порнография какая-нибудь? – предположила я. – Или материалы относятся к какой-нибудь загадке века? Или к известной персоне? Или еще к чему-то, что вызовет общественный резонанс?»

Я не стала озвучивать эти мысли, но продолжила критиковать его схему в последней попытке заставить его передумать и отпустить меня:

– Послушай, Дима… Или как там твое настоящее имя…

– Дима.

– Хорошо, Дим… – я поелозила немного на диване, пытаясь занять удобное положение. Но вот незадача: когда некомфортно на душе, не бывает комфортно телу. Поняв это, я просто сдвинулась на самый край и наклонилась к нему. Мне казалось, что так я смогу быть более убедительной. – Дим, тебе нужен кто-то, кто разбирается в настоящих расследованиях, а не в выдуманных. Пойми: кино, книги и реальная жизнь – разные вещи. И мотивы, и личность преступников, и следственные мероприятия – все это существенно отличается.

– Не надо применять ко мне тон детской воспитательницы, – грубо обрубил он меня. – Думаешь, ты одна такая умная и можешь посоветовать мне что-то, до чего я сам не додумался? Здесь были и следователи, и врачи, включая, на секундочку, судмедэкспертов, и даже биологи, психологи и юристы. Никто не смог понять, что произошло на той станции.

Наверно, не нужно спрашивать, но…

– А что сейчас с этими людьми? – я не удержалась.

Он немного помолчал, затем пожал плечами.

– Ничего. Ушли с небольшой компенсацией. – Он прочитал удивление на моем лице. – А что? Большую компенсацию я не мог им выделить, ибо они не справились. Но старались.

– И мне перепадет? Тогда тебе нужно было дать объявление о приеме на работу с проживанием. Толпы бы повалили.

– Нет, не надо было. – Он снова глотнул шампанского. Предложил мне жестом, но я отказалась. – И правильно. Для таких задачек нужен трезвый мозг. Так вот, какие-то левые чуваки мне, во-первых, не нужны, а во-вторых, компенсация их бы не устроила все равно. Я вижу, что в таких случаях больше работает метод кнута. Страх за свою жизнь – отличная мотивация.

– Но ведь не сработало, – мягко напомнила я. – Ты до сих пор не получил ответов даже от судмедэкспертов и психологов. Чего же ты ждешь от меня? Я всего лишь писательница. Выдумщица. Фантазерка с неплохим знанием русского языка.

– Нет, как раз ты – именно ты! – имеешь куда больше шансов раскрыть эти чудовищные преступления. Все, что я говорил по поводу плюсов быть писателем и сценаристом одновременно – это только бонус к твоей главной мотивации.

«Не знаю, что он вкладывает в это словосочетание, – подумала я, – но главная мотивация для меня – оставаться в живых как можно дольше, так у меня гарантированно будет хотя бы три дня. Только вот что потом?»

– И ты сейчас, конечно, не скажешь, что это за мотивация, потому что это спойлер, так?

– Ага.

– Хорошо. Давай мне материалы.

Дима заметно обрадовался. По всей видимости, он уже устал меня уговаривать. Вообще странные, конечно, отношения для пары похититель-жертва. Они обычно не уговорами занимаются, а пытками и более явными угрозами.

– В библиотеке на столе, – кивнул он на правую ветвь коридора. – Первая дверь.

– Спасибо.

Я ходко отправилась в нужном направлении. В коридоре меня посетило чувство, что я на космической станции или инопланетной летающей тарелке. На потолке только светодиодные лампочки, дающие холодный белый в магическую синеву свет, на полу уже нет паркета и ковра, голые металлические листы, как и на стенах. Коридор изгибается дугой, как эластичная коварная змея, и дверь я вижу не сразу.

Я приготовилась лицезреть нечто массивное, дубовое с красивыми латунными ручками, но это оказался какой-то люк, высокий и широкий с кнопкой сбоку. Схожесть с огромной футуристической ракетой, летящей на Марс, усиливалась с каждой минутой.

Я нажала на кнопку, ожидая, что и здесь меня попросят ввести пароль, но нет – металлический прямоугольник плавно отъехал в сторону, пропуская меня внутрь. В самом помещении тоже никакого дуба и прочих излишеств. Металлические стеллажи, школьные парты, старые стулья с железными ножками и деревянными сидениями и спинками. Все строго и функционально.

Прямо в центре одного из письменных столов одной ровной стопкой лежат папки, на первый взгляд около десяти.

– Педант долбаный, – зло бросила я, подходя ближе. Я читала где-то, что такая преувеличенная любовь к чистоте и порядку – один из симптомов психопатологии.

Для начала я решила бегло просмотреть все дела, а затем уже более тщательно изучать каждое из них. В папках-скоросшивателях были собраны разные бумажные файлы, ксерокопии документов, какие-то распечатки, вырванные листы из обычных школьных тетрадок и фотоснимки. В каждой папке сперва шла фотография одного из полярников, приколотая скрепкой к сканкопии паспорта. На седьмой папке я поняла, о чем говорил Дима. Гладкий синий пластик скоросшивателя вырвался у меня из рук, словно ящерица, но даже хвоста не оставил, отправляясь на блестящий плиточный пол. Дело в том, что с фотографии на меня смотрела моя покойная тетушка.