Текст книги "Счастливый билетик (СИ)"

Автор книги: Маргарита Гирфанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Счастливый билетик

   Утро. Сквозь густые плети дикого винограда проник в комнату солнечный лучик и, подкравшись к изголовью кровати, щекочет мне веки... Я отмахиваюсь, закрываюсь ладонями – так хочется ещё поспать. Только что приснилась мама... Она гладила меня по голове и ласково говорила: «Вставай, доча, пора»... Я отворачиваюсь от назойливого солнца, но тут же вскакиваю – что ж это я? Ведь сегодня мы с Аллочкой и тётей Капой собираемся ехать в парк. Неужели проспала?! Да нет, на часах только половина восьмого, и моя подруга, наверное, ещё смотрит свои сладкие сны... Бабушка уже ушла на работу, оставив на столе денежку – мне на завтрак. Обычно я на этот рубль покупаю сайку, граммов сто – сто пятьдесят повидла и на оставшиеся двадцать копеек – самый маленький стаканчик жареных семечек у старушки, сидящей на углу с кошёлкой, полной этого, самого главного нашего лакомства. Но сегодня свой рублик придётся приберечь – он мне в парке пригодится.

   Я так давно мечтаю там побывать, но парк от нас далеко, надо довольно долго ехать на трамвае. Пыталась как-то уговорить бабушку, но у неё никогда не хватает ни времени, ни желания «тащиться к чёрту на кулички». А в парк мне ну очень хочется, потому что там есть такое огромное колесо с кабинками, оно крутится, поднимая эти кабинки наверх, и когда они достигают самой верхотуры, оттуда открывается такой чудесный вид! Весь город как на ладони – и бульвар, и река с огромными океанскими кораблями, стоящими возле нашего кораблестроительного завода, и всё-всё остальное! Сама я там не бывала ни разу, но девчонки рассказывали с таким восторгом! Хорошо, что Аллочке удалось «уломать» тётю Капу, и она согласилась взять и меня с собой.

   Сейчас август, скоро кончатся летние каникулы и я пойду в четвёртый класс. А моя маленькая подружка – только в первый. Когда начнётся учебный год, в нашем уютном дворе станет шумно и весело. Но на лето многие разъехались кто куда, остались только мы с ней, ну и конечно дворовый пёсик Робин Гуд, или просто Робка, – неизменный спутник и участник всех наших игр. Чем бы мы ни занимались, он постоянно с нами. Прыгаем через скакалку – Робка прыгает рядом, норовя схватить зубами верёвку. Играем в классы – выхватывает из-под ног биту... А сколько мячиков он прокусил своими остренькими зубками – и не счесть! Ну а если у нас игра в прятки, то, не успеет ведущий сказать «я иду искать», как этот вредина уже стоит возле какого-нибудь укромного местечка и тявкает, подло подсказывая...

   Мы живём вдвоём с бабушкой. А родители мои – в другой республике, потому что папу после войны направили на работу в Латвию – на строительство машино-тракторной станции. Мы уехали всей семьёй, но через два года бабушка приехала за мной, потому что у неё отобрали одну комнату из трёх, хоть и обещали сохранить их за отцом на время его командировки. А теперь собирались забрать и другую. Поэтому бабушка и привезла меня, чтобы спасти оставшуюся жилую площадь. Коммуналка наша находится на втором этаже серого двухэтажного дома. В нашем небольшом городе все улицы, кроме самой главной, центральной, застроены одно или реже двухэтажными домами под красными черепичными крышами. Побелённые известью, с верандами, увитыми диким виноградом или сине-лилово-голубыми колокольчиками «крученого паныча», они смотрятся очень уютно. Улицы ровные, с каменной мостовой и тротуарами, покрытыми крошащимися от старости плитами. Вдоль тротуаров растут акации и высокие тополя. И во дворах много зелени, цветов и плодовых деревьев. Вот у Аллочки, например, самый красивый дом в глубине двора. За калиткой вишнёвые и абрикосовые деревья, над дорожкой навес из настоящего, а не дикого винограда, а у дома много красивых цветов. Их домработница Клашка постоянно ухаживает за ними. Мы только через забор можем любоваться всей этой красотой – Клавдия за калитку не пускает. Мальчишки, правда, умудряются даже весной, когда стемнеет, воровать едва начинающие желтеть горько-кислые абрикосы, рискуя попасть под тяжёлую Клашкину руку. Такие дураки! Из-за несъедобных фруктов ходят потом неделю с горящими ушами!

   Папа у нашей Аллы – капитан дальнего плавания. Приезжает домой он очень редко и всегда привозит своей любимой дочке много подарков – игрушек, платьев красивых. Только у неё одной есть куклы с закрывающимися глазами и говорящими «мама», всякие плюшевые мишки и прочие зверюшки. А с каким восторгом смотрим мы, когда эта семейка выходит из своей калитки. Папа в белом кителе с золотыми погонами и пуговицами, тётя Капа в шляпке с вуалью, а между ними, держа их за руки, идёт, прискакивая, нарядная и очень гордая дочурка. У ворот она оглядывается, машет нам ручкой и сообщает, что они поедут на такси в кафе, мороженое кушать. « Счастливая»... – вздыхаем мы, провожая завистливыми взглядами нашу благополучную подружку. А вскоре они всей семьёй уезжают в отпуск куда-нибудь на курорт. Вот и теперь они недавно вернулись из Крыма, и Алла взахлёб рассказывала, как они катались в горах по канатной дороге, как плавали по морю на огромной яхте... На днях она мне рассказала, как они с папой и мамой побывали в парке, катались на огромном чёртовом колесе, и это было так здорово!

   – А у нас тоже в парке есть такое же колесо! – сообщила я ошеломлённой подружке. – Татка с Людой уже побывали, прокатились.

   – Нет там никакого колеса! – Алла даже ножкой топнула, – я там сто раз бывала и никакого колеса не видела!

   – Ну, значит, недавно поставили...

   – Всё равно там, наверное, не такое огромное! – не сдавалась маленькая упрямица. – Спорим?

  Мы поспорили с ней, хотя сравнивать эти штуки, установленные в разных городах, у меня не было никакой возможности. Но моя хитрая маленькая подружка в случае моего проигрыша получала одну из моих картонных самодельных кукол с набором нарядов из цветной бумаги. А на мой вопрос, что же получу я, если выиграю, Аллочка ответила, что я и так буду в выигрыше, если ей удастся уговорить маму поехать в парк и меня взять с ними.

   И вот вчера я узнала радостную весть: тётя Капа, хоть и неохотно, но всё же вняла слёзным мольбам упрямой дочки и, скрепя сердце, согласилась.

   Почти весь вчерашний день я была, к неудовольствию скучающей подруги, занята делами. Бабушка оставила мне, как обычно, задание. Она работает переплётчицей – переплетает документы. Имея всегда много работы, бабуля её даже домой приносит и, сидя вечерами, сколачивает, сшивает и оформляет всю эту прорву старых, больших и маленьких листов в красивые толстые книги, или, как она их называет, – папки. И у меня есть свои обязанности – делать заготовки для будущих книг. Вот вчера было наказано наклеить картону аж на тридцать папок! К приходу бабушки всё это должно быть готово. Кроме картона надо ещё приготовить надписи, а это довольно кропотливое дело. Аллочка всё порывалась мне помогать, но только перемазалась клеем и её пришлось отмывать. Потом она, зевая от скуки, стояла со мной в очереди в овощную лавку за дешёвыми помидорами. Бабушка велела мне следить, когда привезут этот не-кон-ди-ци-он-ный товар, и у меня всегда наготове была кошёлка с одним рублём. Помидоров в нашем овощном ларьке всегда навалом, но стоят они – четыре рубля за килограмм. За ними никогда очередей не наблюдается. Но когда привозят эти – по десять копеек (!!) за один кг (!!!), народу сбегается толпами и берут помногу. На один рублик можно купить целых десять килограммов!! Для сравнения: на этот же рубль можно взять один большой стакан семечек у бабушки Ривы, сидящей на углу. Конечно, я бы лучше купила семечек, но тогда бабушка рассердится...

   И вот, наконец, сочащаяся буроватой жидкостью плетёная кошёлка с томатами опрокидывается в большой таз, и мы с Алкой начинаем их сортировать. Получается три кучи. Маленькая – целых помидорок, другая (побольше) – треснутых, и самая большая куча – это мятые-перемятые помидоры, из которых бабушка сварит томатную пасту. Выбираем по одной треснутой помидорке и, протерев тряпочкой (воду жалко тратить – в поисках её, драгоценной, приходится бегать по всем дворам), с удовольствием съедаем. «Как вкусно! – удивляется Аллочка, – а Клашка их на базаре покупает. Такие крупные, красивые, но совсем не вкусные. А когда порежет их с луком, вообще гадость получается!»

   -АЛЛОЧКА-А-А! А-А-БЕДАТЬ !! – доносится зычный голос тёти Капы.

   – Ну, вот! – огорчается моя подружка, – так и не поиграли...

   – Поиграем ещё, выйдешь ведь после обеда?

   – Конечно! Я тебе тоже чего-нибудь вкусненького принесу...

   У нас есть привычка у девчонок – как кто-нибудь вынесет чего-нибудь, булку там с сахаром или с вареньем, так к ней сразу все подскакивают: « Дай куснуть!» Одна только Аллочка никогда не попросит. Ей мама не разрешает ни самой выносить, ни, тем более, у других просить. Потому что это очень некрасиво, невоспитанно и негигиенично.

   Интересно, что у них сегодня на обед? Наверное – и первое, и второе, и третье... Что-то долго нет её... А вдруг мама не отпустит, спать уложит? Но нет, бежит, и в руке что-то тащит, в бумажную салфетку завёрнутое. К ней несётся во весь дух Робка. Лёгкий взмах ручки – и... это «что-то» вместе с салфеткой исчезает в ненасытной Робкиной пасти. Кажется, он даже не понял, что это было – нюхает воздух и смотрит на благодетельницу удивлённо и выжидающе. Я догадалась, что это было что-то мясное, и рассердилась на подругу.

   – Зачем ты ему отдала, ведь ты мне обещала?! – с обидой накинулась я на неё. Но Алла удивлённо округлила глазки.

   – Ты что?! Это же котлета была! – сказала она с гримаской отвращения на лице. – Я же вкусненькое тебе обещала. – И она достала из кармашка измятую плитку шоколада.

   А вечером я готовилась к завтрашнему дню. Разбавила водой зубной порошок и старой зубной щёткой начистила им свои парусиновые туфельки. Завтра они будут белыми-белыми, как новенькие. Потом выстирала ленточки и накрутила их на гладкий и блестящий обод никелированной спинки бабушкиной кровати. Так они и высохнут и выгладятся одновременно. Электрический утюг у нас давно сломался, а новый негде купить...

  Ну не разжигать же примус, чтобы нагреть чугунный утюг, из-за двух-то ленточек! Достала из шифоньера своё выходное, всего один разочек надетое платье... Его перешили из бабушкиного крепдешинового в прошлом году, когда бабушка привезла меня к себе. Помнится, я в нём пошла с ней в гости к родне. Бабушкин брат дядя Саша в тот день наловил много бычков, рыбача на своей лодочке, а тётя Лиза их пожарила и залила томатом. Она тогда сама пришла пригласить нас на обед. Я до этого случая никогда не бывала в гостях, но видела, как прихорашивалась мама, когда они с папой были приглашены на какой-нибудь день рождения. Из гостей они обычно приносили нам сладости, рассказывали о своих впечатлениях. И я представила себе стол, накрытый белой скатертью, уставленный разными вкусностями... хозяев, радушно приглашающих присесть к столу и угощаться. Но стол у нашей родни оказался заваленным выкроенными заготовками из кожи. На полу всюду валялись обрезки и прочий мусор, а дядя Саша сидел за швейной машинкой в трусах и майке и строчил портфели. Это у него работа такая – портфели шить и сдавать их в артель со смешным названием ГАЛКУЛЬТ. А из обрезков кожи он делает кошельки, и тётя Лиза выносит продавать их на базар. Сейчас она дожаривала рыбу, и в комнате было синё от дыма. Мельком взглянув на меня, дядя Саша, насмешливо хмыкнув, спросил бабушку, чего это она меня вырядила, как на парад? Тётя Лиза, слегка вытерев руки о засаленный фартук, поворачивала меня и так, и сяк, оценивая мой наряд. А я была разочарована, чувствовала себя очень смущённо и страшно боялась, что она испачкает мне платье... Это был единственный случай, когда я надела своё нарядное платьице.

   И вот я, расстелив на кровати пропахшее шифоньерным нафталиновым духом платье, так долго ждавшее подходящего случая и, наконец, дождавшееся, любуюсь им. Я глажу и щупаю лёгкую крепдешиновую ткань нежной лиловой расцветки с жёлтыми лилиями... И представляю себе, как округлятся глаза тёти Капы, увидевшей меня впервые такой нарядной. Очень хочется его примерить, но боюсь, что у бабушки могут возникнуть подозрения. Она спросит, куда это я собираюсь, а я не сумею соврать, и моя поездка сорвётся. Бабушка может не разрешить. Она и так была озадачена тем, что я начистила свою обувь и даже похвалила меня. Мне стыдно очень перед бабушкой, что я скрываю от неё свои намерения. Она, конечно же, обо всём узнает в конце концов и мне попадёт за самовольство, но это будет уже потом. Потом! Только бы завтра не было дождя!

   Наконец-то наступило это «завтра»! И солнышко светит ласково на безоблачном небе! Пока всё складывается хорошо – никаких заданий от бабушки не оставлено; ведро, полное воды – на своём привычном месте. Достаю из коробочки с цветными карандашами заначку – пятирублёвую денежку. Недавно бабушка дала на всякие школьные принадлежности десять рублей, а сдачу не спросила. А я и не стала напоминать, решила ещё немного скопить и купить себе краски – я давно присмотрела их в магазине канцтоваров.

   На часах – десять с минутками, наверное, пора собираться. Аккуратно заплетаю косички, обуваю свои «обновлённые» тапки, трепетно беру в руки платье... Надеваю, но чувствую: что-то не то... Рукава-фонарики врезаются в подмышки, шов на талии стал выше, чем нужно, а само платьице стало чуток короче... «Да я же просто подросла!» – догадываюсь, наконец. Широкий пояс с бантом сзади спрятал шов выше талии. Я с восхищением смотрю в помутневшее от старости зеркало и вижу в нём худенькую длинноногую девчонку в пышном, нарядном платье с голубыми бантами в коротких косичках. И мне становится очень весело! Я кружусь, взмахивая руками, и вдруг... слышу звук треснувшего в пройме шва. «Ну вот, доплясалась! – сержусь сама на себя, – теперь надо снимать и зашивать! А может быть, не надо?.. – раздумываю. Ведь дырочка совсем маленькая, да и меня вот-вот позовут, а я ещё не готова... А вдруг шов ещё больше разойдётся и станет заметно? Нет-нет, всё-таки надо зашить...» Стягиваю с себя, торопясь, платье, но тугой шов застрял на спине и никак не желает сдвинуться с места.

   – Ира-а-а, выходи!! – так некстати слышу я звонкий голосок Аллочки и... резко дёргаю обеими руками взбунтовавшуюся одёжку. О, нет... нет... нет!!! только не это... Я даже не услышала, а просто почувствовала, словно жалобный, всхлип. Сдёрнула, наконец, платье. Поперёк спинки зияла неровная, со свисающими тонюсенькими нитями дыра. Я не верила своим глазам... Я только смотрела на то, что ещё несколько секунд назад было моей радостью и гордостью – на моё единственное выходное платье, которое в мгновенье ока превратилось... Нет, я даже плакать не могла, а только сидела и машинально соединяла руками прореху, как будто надеясь на какое-то чудо...

   – Ты ещё не одета?! Нас мама уже ждёт!!! Ой, какое красивое платье! – Нарядная Аллочка в розовом платьице и белых лакированных туфельках, тряся светлыми локонами, перевязанными широченными бантами, уже щебетала возле меня. Но, увидев моё несчастное лицо и растерзанное платье, умолкла... лишь только на один миг.

   – Ну, так надень другое! Давай скорее, а то мама сердиться будет!

   – У меня нету другого выходного... и, вообще... Я не пойду никуда-а-а! Тут слёзы, наконец, прорвались из моих глаз и я, не сдерживая себя, разрыдалась, уткнувшись в прохладную ткань.

   – Как это нету?! – Алла распахнула створки шифоньера, – а это что?! Ой, какой красивый воротничок и манжетики!

   – Это же форма! В ней только в школу ходят!

   – Ну, ты же не будешь надевать фартук, а без фартука это не форма, а просто платье! Ну, давай же скорее! Ну, ты же обещала! Надевай – надевай... Посмотри в зеркало, ну-у? Здорово ведь?! Пошли, пошли скорее! – Аллочка нетерпеливо тащила меня, подхватив под руку.

   – Погоди... – Я взяла свою пятирублёвую денежку, но, не зная, куда её деть, сунула под отворот манжета.

   Тётя Капа сидела на скамейке возле ворот. Такая красивая! В шёлковом платье и туфлях на высоких каблуках. Окинув меня с ног до головы недоумённым взглядом и, скривив яркие губы, она, указывая пальцем на мой наряд, спросила:

   – И ты в ЭТОМ собралась идти с нами в парк?! Разве у тебя не нашлось более подходящей случаю, одежды?

   – Ой, мам, если б ты видела, какое красивое платье есть у Иры, но оно... порвалось. Вот такая дырища на спине!

  Тётя Капа насмешливо фыркнула. Я стояла с опущенной головой, как провинившаяся ученица перед строгой учительницей и безуспешно пыталась натянуть рукава на запястья. « Оказывается, я и из формы выросла»... – подумала я с горечью и, не зная, куда деть свои длинные, худые руки, спрятала их за спину.

   Мне было очень стыдно за свой несуразный вид, а более всего мне было так жаль себя, ещё сегодняшним утром такую счастливую... Боясь разреветься, повернулась и пошла к дому, но Аллочка догнала и схватила меня за руку...

   – Ну, чего ты?! Из-за какой-то ерунды!! Мам, ну скажи ей!!!

  В огромных глазах подружки стояли слёзы... Мне стало её жалко, тёте Капе, наверное, тоже...

   – Ну, ладно, пошли уж, что-ли... – сказала она недовольно.

   Мы двинулись к остановке трамвая. Тётя Капа шла позади нас на некотором расстоянии. Я спиной чувствовала её взгляды и невольно сутулилась, и было мне как-то очень неуютно...

   В полупустом трамвае, к неудовольствию тёти Капы, на нашу странную троицу сразу обратили внимание, потому что малышка была чересчур весёлой и её звонкий голосок, милая непосредственность и внешность привлекали взоры пассажиров. К тёте Капе подошла кондукторша.

   – Один билет, пожалуйста... – сказала тётя Капа.

   – А эта девочка, постарше, разве не ваша? – услышала я её вопрос.

   – Нет, не моя! – поспешила откреститься от меня тётя Капа.

   – Дочка, оплати проезд! – обратилась ко мне кондукторша.

   Вот досада... Забыла впопыхах рубль, что мне бабушка оставила на завтрак, придётся пять рублей менять... Я достала из-под манжетки пятёрку и протянула кондуктору. Получив билетик и четыре рубля с кучей мелочи, растерялась – куда же их деть?

   – Вот здорово! – веселилась Аллочка, – было мало, стало много! Кидай сюда! И она раскрыла передо мной свою изящную сумочку... В глубине розового атласа притаился одинокий кружевной платочек.

   – Не смей! – свистящий шёпот строгой мамы заставил нас вздрогнуть, – они же грязные!! У Иры, наверное, имеется платочек, пусть свернёт аккуратненько свои купюры и тогда положите. – Увы! Даже платочка у меня не имелось... Я сложила кое-как денежки, завернула в них мелочь и, зажав в ладошке, стала разглядывать свой билетик.

   – А у меня счастливый билет! – воскликнула я, чтобы как-то разрядить неловкость и не сразу поняла, что совершила очередную глупость...

   – Где? Где? – Алла выхватила у меня билетик и стала рассматривать. – И где же тут счастье?

   – А вот смотри... Сумма первых трёх циферок равна сумме вторых... Значит, счастливый билет! – Но она ещё не умела считать и смотрела непонимающе.

   – И что ты с ним сделаешь? Съешь?!

  Люди оглядывались на звонкоголосую весёлую девочку и улыбались.

   – Ну, что ты, это ж не сирень, где счастливый цветок съедают. Да ничего я с ним не буду делать... может быть, сохраню на память.

   – А я тоже хочу счастливый билетик! – вдруг воскликнула Аллочка. – Мама, купи мне!

   – Может быть, ты уже успокоишься, наконец! – рассердилась тётя Капа, скорее, наверное, на меня, а не на дочку. – Помолчи хоть минутку!

   – Вот исполнится тебе семь годков, тогда и будет мама тебе билетики покупать! – заметила, проходящая мимо нас, кондукторша.

   – А мне уже исполнилось семь лет! Двенадцатого июня! Мам, ты что, забыла?!

  Я посмотрела на тётю Капу. Она медленно покрывалась красными пятнами... Не сказав ни слова, достала кошелёк и протянула кондуктору деньги.

   – Получай свой билет! – Тётя кондуктор торжественно вручила его довольной девчонке. – Никогда бы не подумала... тебя ещё спокойно можно года два без билета возить, такую миниатюрную!

   – На, посчитай... Счастливый? – протянула мне билетик Аллочка.

  Ну что мне стоило слукавить, ведь она же всё равно не сможет проверить... Ну, сделай вид, ну, обрадуй малышку... Но нет, не могу. К тому же, она тут же покажет «счастливый» билетик маме, а тётя Капа про меня подумает, что я ко всему же ещё и двоечница, не умею простые цифры сосчитать.

   – Нет, не счастливый... – досадуя на себя, ответила я.

   – Тогда он мне не нужен! – И билетик тут же полетел в раскрытую форточку вагона.

   И вот мы в парке... Тётя Капа, не успевшая ещё «отпыхнуть» от недавнего «позора», сердитая и красная, нервно тащит за руку дочку. Я, едва поспевая за ними, оглядываюсь вокруг, удивляясь красоте и яркости пейзажа, останавливаюсь поглазеть на фонтан. Тонкие струйки воды, взмывая вверх, соединяются и ниспадают вниз лёгким водопадом. А над всем этим великолепием – радуга, настоящая радуга! Такая красота, что глаз не оторвать! Но далеко впереди мне уже нетерпеливо машет ручкой Аллочка: «Идём, скорее!» И куда они так торопятся!?

   В парке много народу, особенно детей. И вовсе не все такие нарядные, как моя подружка. Наоборот, большинство девочек в обычных, ситцевых платьицах, в каких и я каждый день хожу. И совсем не надо было мне упекать себя в этот школьный наряд...

   Впереди карусель... Вот, оказывается, куда они так спешили! Карусель крутится с ужасной скоростью, то поднимаясь вверх, то опускаясь к земле... Даже когда просто смотришь, и то дух захватывает! Алла машет билетиком.

   – Беги скорее в кассу, сейчас запускать будут! – кричит она мне.

   Потом мы хохочем над своими отражениями в кривых зеркалах КОМНАТЫ СМЕХА. Там мы так веселились, что даже тётя Капа заулыбалась, глядя на нас.

   Зажатый в ладошке денежный комок постепенно уменьшался, а мы всё ещё не дошли до главной моей цели – до КОЛЕСА ОБОЗРЕНИЯ.

   Но вот оно перед нами. Задираю голову... Ух, ты! Высотища!!! Неужели и я скоро увижу город с такой высоты?! Люди, сидящие в кабинке на самом верху, кажутся игрушечными...

   К кассе небольшая очередь. Рядом с окошечком ценник:

   СТОИМОСТЬ БИЛЕТА:

   ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ – 2 руб.

   ДЛЯ ДЕТЕЙ – 1 руб.50коп.

   Разворачиваю свёрточек, чтобы подсчитать остаток денег, но пробегающий мимо пацан толкает меня в локоть и все мои копейки рассыпаются по траве. – Дурак!! – кричу я ему вдогонку и, ползая на коленях, собираю мелочь. Рядом Алла тоже пытается мне помочь. Невдалеке тётя Капа нетерпеливо переминается с ноги на ногу, бросая на нас сердитые взгляды. У меня в руке рубль и тридцать копеек, не хватает двадцати, но я и не помню точно, сколько оставалось...

   – Что-то потеряли, девчонки?

   Дяденька с мальчиком лет пяти останавливается возле нас.

   – Двадцать копеек не можем найти! – бойко отвечает Аллочка.

   – Держи!

   И в её ладошку мужчина кладёт монету.

   – Спасибо большое! – благодарим мы хором дяденьку, но тут появляется тётя Капа.

   – В чём дело? – спрашивает она. – Сейчас же верни деньги!

   – Простите, мы не нуждаемся в вашей помощи! – обращается она к незнакомцу.

   – Но Ире не хватает на билет! – сердится на маму Аллочка.

   – Она что, не может попросить у меня?! – возмущается тётя Капа и, подойдя к кассе, покупает мне билетик.

   – Возьмите! – протягиваю я ей деньги, но она, резко повернувшись, направилась к аттракциону. Мне очень неловко и перед ней, и перед этим добрым человеком... Оглянувшись на него, я виновато пожимаю плечами и улыбаюсь. Он улыбается мне в ответ и машет рукой.

   Мы медленно поднимаемся вверх, сидя в кабинке напротив тёти Капы. Внизу, постепенно уменьшаясь в размерах, остаются качели-карусели, фонтаны и здания, верхушки деревьев. А до самого верха ещё далеко-далеко! Но я почему-то не испытываю того восторга, какого ожидала. Наоборот, мне вдруг стало как-то грустно и захотелось поскорее оказаться дома...

   – НИКОГДА... НИЧЕГО... НЕ БЕРИ... У ЧУЖИХ ЛЮДЕЙ!

  – всё ещё не успокоившись, втолковывает строптивой дочери строгая мама. Но та её будто не слышит и, демонстративно отвернувшись, что-то шепчет мне в ухо.

   Но мысли мои уже где-то далеко и я, совсем некстати, опять вспомнила сегодняшнее утро, полное светлых надежд, оборвавшихся в один миг с порвавшимся платьем... А когда мы были уже на самой верхней точке и, казалось, что весь город лежит под нами, я подумала, что где-то там далеко, в одном из домов, находится сейчас моя бабушка. И мне придётся объясняться с ней по поводу платья и огорчать её. А ещё сообщить, что я и из формы школьной выросла...

   Возвращаясь из парка, Аллочка остановилась возле киоска с мороженым и попросила маму купить нам пломбир.

   – И тебе тоже, Ира? – спросила у меня тётя Капа.

   – Нет, спасибо... Я отрицательно покачала головой.

   – Ну и зря отказалась! – укоризненно сказала мне подружка, – такая вкуснятина-а!

   На, откуси!

   – Ты что?! – Я испуганно оглянулась на тётю Капу.

   – Кусай, давай! Я же вижу, что хочешь!

   – Не хочу! Я же сказала...

   – Тогда и я не буду! И едва надкусанное мороженое после секундного колебания полетело в урну...

   В трамвае мы ехали молча. Маленькая говорунья и хохотушка почему-то загрустила...

   – А знаешь... – сказала я, – пожалуй, спор выиграла ты. У нас колесо действительно не такое уж огромное.

  Аллочка порывисто обняла и чмокнула меня в щёчку.

   – А можно я сама выберу куколку? – спросила она. – А платьица к ней мы вырежем из моей бумаги. Мне купили целую пачку цветной бумаги!

  На нас опять оглядывались, улыбаясь, люди. Я посмотрела на тётю Капу. Она тоже улыбалась. « До чего же она красивая, когда улыбается»... – подумала я.

   – Ой, совсем забыла! – спохватилась вдруг Аллочка. – Мам, дай мне мой билетик! Он наверняка счастливый!

  Тётя Капа достала три билетика.

   – Выбирай любой!

  При этом она незаметно подмигнула мне, и я понимающе кивнула.

   – Посчитай... – Алла протянула мне билетик.

   – Счастливый! – удивлённо воскликнула я, подсчитав цифры, – в самом деле! Если не веришь, спроси у кого хочешь!

   – Сейчас я по-другому проверю... – шепнула мне подруга. – Мам, а можно Ира придёт к нам сегодня в гости?

  Я замерла...

   – И что за манера у тебя такая, всегда требовать всё, и непременно сразу? – проворчала тётя Капа. Правда, совсем не сердитым голосом.

   – Мамуль, ну пожалуйста... Ведь мы всё равно тот огромный арбуз сами не съедим!

   – Да меня всё равно Клашка прогонит! – сказала я.

   – Что-о-о?! И кто такая эта Клашка, чтобы прогонять моих гостей?! – возмутилась тётя Капа.

   – Пусть только попробует! – добавила Аллочка и обрадовано моргнула мне глазом.

   Нет, всё-таки не напрасно сегодня мне выпал счастливый билетик!