Текст книги "Эльфийская звезда"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трэйси Хикмэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3. ГРИФФИТ, ТЕРНЦИЯ, ТИЛЛИЯ

Каландра вернулась к своей работе – гроссбух был для нее успокоительным лекарством от всех семейных треволнений. В доме было тихо. Ее отец вместе с астрологом заперся в лаборатории, но, видя, что дочь взорвется раньше, чем магический порошок, Лентан мудро решил воздержаться от дальнейших экспериментов.

После обеда Каландра сделала еще одно дело, относящееся к бизнесу. Она послала к птицевику слугу с письмом, адресованным господину Роланду из Гриффита в таверну «Цветок джунглей». В письме говорилось следующее:

«Груз будет доставлен в начале пахоты. Оплата по получении. Каландра Квиндиниар».

Птицевик привязал послание к ноге безошибочницы, приученной летать в Тернцию, и подбросил яркую птицу в воздух.

Безошибочница легко скользила в потоках воздуха, струящихся между могучими деревьями. Все мысли птицы были устремлены к месту ее назначения, где в клетке ее ожидал самец. Она не опасалась хищников – ни одна живая тварь не стала бы ее есть. Перья безошибочников покрывал жир, который сохранял их сухими во время дождя. Этот жир был смертельным ядом для всех, кроме самих безошибочников.

Птица летела на северинт-закад, над владениями и дворцами эльфийской знати, через озеро Энтиаль. Она парила над эльфийскими фермами, расположенными на мшистых возвышенностях, которые расчерчивали поверхность неестественно прямыми линиями.

Рабы-люди трудились на полях, собирая урожай. Безошибочница была не то чтобы голодна – ее покормили перед вылетом, – но мышка пришлась бы ей очень кстати. Однако ни одной на глаза не попадалось, и птица продолжала свой полет.

Бережно возделываемые угодья эльфов вскоре сменились дикими джунглями. Ручьи, питаемые ежедневными дождями, собирались в реки, текущие по мшистому ложу.

Прокладывая себе путь сквозь джунгли, реки иногда находили брешь в слое мхов и каскадами низвергались вниз, в темные глубины.

Перед глазами птицы поплыли клочья облаков, и она направила полет вверх, набирая высоту, поднимаясь над буйством очередного дождя. Темная масса, пронизанная молниями, скрыла землю из виду. Птица тем не менее знала, где находится – ее вел инстинкт. Внизу лежали леса лордов Марсина – так их называли эльфы, но ни эльфы, ни люди не претендовали на них, поскольку заросли там были совершенно непроходимы.

Буря началась и кончилась, как всегда – от самого сотворения мира. Солнце засияло ярко, птица увидела населенные земли – это была Тиллия, людское королевство. С огромной высоты птица заметила три из пяти сверкающих, ярко освещенных башен, которые отмечали пять уделов Тиллийского королевства. Башни, древние по людским меркам, были сложены из кристаллических блоков, секрет изготовления которых был известен людским волшебникам во времена правления короля Георга Единственного. Этот секрет (вместе с большинством волшебников), сгинул в опустошительной Войне за любовь, которая последовала за кончиной старого монарха.

Безошибочница использовала башни как указатели; снизившись, она полетела низко над землями людей. Возведенная на широкой моховой равнине, пронизанной там и сям деревьями, которые не вырубались ради тени, эта страна была плоской, пересеченной дорогами, усеянной маленькими городишками. Дороги были наезженными – люди испытывали странную необходимость постоянно быть в движении, каковую необходимость домоседы эльфы никогда не могли понять и считали чертой варварской.

В этой части мира охота была куда удачней, и безошибочница прервала свой полет, чтобы изловить толстенькую крысу. Покончив с едой, почистила когти клювом, привела в порядок перья и снова взвилась в воздух. Увидев, что равнинные земли переходят в густые джунгли, птица приободрилась: близился конец ее долгого путешествия. Она была над Тернцией, самым северинтным королевством. Добравшись до окруженного стенами города с кристальной башней посередине – знак того, что здесь заходилась столица Тернции, – птица услышала призывный крик своего супруга. Она вошла в стремительную спираль над центром города и села на защищенную кожей руку тиллийского птицевика. Тот взял послание, отметил его прибытие и водворил усталую безошибочницу в клетку к ее самцу, радостно приветствовавшему подругу.

Птицевик передал письмо посыльному. Несколькими днями позже тот прибыл в заштатную деревушку на самом краю джунглей и оставил его в единственном кабачке.

Сидя на своем любимом месте в «Цветке джунглей», господин Роланд из Гриффита изучал аккуратный свиток. Ухмыльнувшись, он показал его через стол молодой женщине, сидевшей напротив него.

– Вот! А что я тебе говорил, Рега?

– Благодарение Тиллии, вот все, что я могу сказать, – ответила она мрачным тоном. – Теперь у тебя, по крайней мере, есть что показать старине Чернобороду, и, возможно, он ненадолго оставит нас в покое.

– Интересно, где он? – Роланд покосился на часоцвет, который рос в горшке на подоконнике.

Почти двадцать лепестков свернулись. – Что-то он запаздывает.

– Придет. Дело для него слишком важное.

– Да, и это заставляет меня нервничать.

– Совесть проклюнулась? – Рега осушила свою кружку с кегротом и оглянулась в поисках служанки.

– Нет, я просто не люблю заниматься делами в этом месте, на виду…

– Да ладно. Все равно никто нас ни в чем не подозревает. О, вот и он. Что я тебе говорила?

Дверь кабачка открылась, и на пороге появился гном. Он выглядел очень внушительно; посетители кабачка даже оторвались от выпивки и еды, чтобы посмотреть на него. Гном был чуть повыше среднего гномского роста, с коричневой кожей, взъерошенной гривой вьющихся черных волос и такой же бородой, которая снискала ему его прозвище у людей.

Густые черные брови, сходящиеся над крючковатым носом, и поблескивающие черные глаза придавали его лицу выражение свирепости, которое здорово выручало его в чужих землях. Несмотря на жару, он был одет в красно-белую полосатую шелковую рубашку, поверху которой носил гномский доспех, из толстой кожи, и ярко-красные штаны, заправленные в высокие тяжелые ботинки.

Посетители кабачка переглядывались с ехидными усмешками: одеяние гнома казалось им слишком ярким. Впрочем, если бы они знали хоть что-нибудь о гномском обществе и о том, что означает эта яркая одежда гнома, вряд ли им было бы так смешно.

Гном остановился на пороге, щуря глаза после яркого солнечного света.

– Чернобород, друг мой, – позвал Роланд, поднимаясь со своего места. – Сюда!

Гном вошел, оглядел собравшихся, задерживая сумрачный взгляд на тех, кто казался слишком дерзким. Гномы в Тиллии были редкостью.

Гномское королевство было слишком далеко на северинт-всток от людского, и два народа мало общались между собой, но этот самый гном пробыл в городе уже пять дней и перестал быть новостью. Гриффит был жалким городишком на границе между двумя королевствами, ни одно из которых на него не претендовало. Обитатели занимались тем, что им было по нраву, и это их вполне устраивало, тем паче что большинство обитателей были из тех областей Тиллии, где эти любимые ими занятия привели бы их на виселицу. Жители Гриффита могли удивляться тому, что в их городе появился гном, но никто из них не высказал бы своего удивления вслух.

– Хозяин, еще три! – воскликнул Роланд, подняв свою кружку, и сказал, обращаясь к гному, который усаживался за стол:

– У нас есть что отметить, друг мой.

– Да? – буркнул гном, подозрительно разглядывая Роланда и Регу.

Роланд ухмыльнутся и, не обращая внимания на явное недружелюбие гостя, протянул ему письмо.

– Я не могу прочесть это, – сказал гном, перебрасывая свиток обратно.

Прибытие служанки с кружками кегрота прервало их разговор, девушка нехотя обмахнула стол грязной тряпкой, с любовью глянула на гнома и удалилась.

– Прости, я забыл, что ты не умеешь читать по-эльфийски. Груз уже в пути, Чернобород, – пояснил Роланд, понизив голос. – Он будет здесь в начале пахоты.

– Мое имя Другар. Это в бумаге сказано? – Гном похлопал по ней толстопалой рукой.

– Точно так, друг мой Чернобород.

– Я тебе не друг, человек, – пробормотал гном, но на своем наречии и в бороду. Губы его раздвинулись – это должно было, видимо, означать улыбку. – Это хорошая новость.

– Выпьем за это. – Роланд поднял кружку, делая знак Роге, которая смотрела на гнома с меньшим подозрением, чем он на них. – За наше дело.

– За это я выпью, – согласился гном после некоторого раздумья и поднял кружку. – За наше дело.

Роланд шумно осушил кружку. Рега отпила пару глотков. Она никогда не напивалась. Должен же хоть кто-то из них оставаться трезвым. Кроме того, гном не пил. Он едва смочил губы. Гномы не уважают кегрот, который, прямо сказать, куда слабее и безвкусней, чем их собственное крепкое пиво.

– Я вот все думаю, – сказал Роланд, подавшись вперед, – а против кого ты, партнер, собираешься использовать это оружие?

– Угрызения совести, а, человек?

Роланд покосился на Регу, которая, услышав из уст гнома свои собственные слова, пожала плечами и отвернулась. Интересно, какого ответа он ожидал на свой дурацкий вопрос?

– Тебе платят достаточно, чтобы ты не задавал вопросов, но я скажу тебе, ибо мы – честный народ.

– Настолько честный, что ты ведешь дела с контрабандистами, не так ли, Чернобород? – усмехнулся Роланд.

– Черные брови гнома сошлись в линию, черные глаза вспыхнули.

– Я предпочел бы действовать открыто, но законы вашей страны запрещают это. Моему народу нужно это оружие. Ты слышал что-нибудь об опасности, идущей с северинта?

– Морские Короли?

Роланд сделал знак служанке. Рега коснулась его руки, напоминая об осторожности, но он отстранил ее.

– А! Нет?! – Гном презрительно фыркнул. – Я говорю о северинте наших земель.

Дальний северинт. – Правда, теперь он стал куда ближе.

– Ни о чем таком я не слыхал, Чернобород, дружище. Что же это?

– Люди – размерам с гору. Они идут с северинта, разрушая все на своем пути.

Роланд чуть не захлебнулся кегротом и начал хохотать. Гном буквально позеленел от ярости.

Рега изо всех сил вонзила ногти в руку своего партнера. Роланду с трудом удалось вернуть себе серьезность:

– Прости, дружище, прости. Но эту байку я слышал еще от своего дорогого папаши; тот, бывало, любил ее рассказывать, когда бывал хмельком. Так, значит, титаны собрались напасть на нас. Я полагаю, одновременно вернутся Пять Ушедших Лордов Тиллии. – Потянувшись через стол, Роланд похлопал разъяренного гнома по плечу. – Ну что ж, храни свой секрет, друг мой. Пока мы с женой получаем свои денежки, нас не заботит, что ты делаешь или кого убиваешь.

Гном дернулся, стряхнул руку человека.

– Ты не хочешь прогуляться кое-куда, дорогой? – многозначительна сказала Рега.

Роланд поднялся на ноги. Он был высок и мускулист, светловолос – и весьма хорош собой.

Служанка, которая хорошо знала его, возникла рядом, едва он, встал.

– Прошу прошения.

Мне надо кое-куда. Проклятый кегрот просится наружу.

Он пробрался через общую залу, в которой было шумно и людно.

Рега улыбнулась самой обольстительной своей улыбкой и, обойдя вокруг стола, села рядом с гномом. Внешне молотая женщина была прямой противоположностью Роланду.

Невысокая, с пышными формами, она была одета так, чтобы заниматься делом было удобно, и жара не досаждала. Ее льняная блузка, концы которой были завязаны под грудью, открывала больше, чем скрывала.

Кожаные штаны длиной по колено плотно облегали ноги; кожа ее загорела до золотисто-коричневого цвета, и в духоте таверны на ней поблескивали бисеринки пота. Прямые каштановые волосы были расчесана на пробор и ниспадали на спину шелковистым потоком.

Рега знала, что физически она ничуть не привлекает гнома. Может быть, потому, что у нее нет бороды, подумала она, усмехнувшись про себя, припомнив, что она слышала насчет гномских женщин. Гном, по всей видимости, страстно желал обсудить свою сказочку. А Рега не любила, когда клиент уходил недовольным.

– Простите моего мужа, сэр. Он выпил лишку. Но мне это очень интересно. Расскажите о титанах.

– Титаны… – Гном, казалось, пробует странное слово на вкус. – Так вы зовете их на своем языке?

– Кажется, да. Наши легенды рассказывают о гигантских людях, великих воинах, которых боги звезд некогда создали, чтобы они им служили. Но ничего подобного не видали в Тиллии со времен Ушедших Лордов.

– Я не знаю, те ли это.., титаны.., или нет, – покачал головой Чернобород. – В наших легендах о таких созданиях не говорится. Нас не интересуют звезды. Мы, живущие под землей, редко их видим. Наши легенды говорят о Кователях, которые вместе с отцом всех гномов Дракаром создали этот мир. Говорят, что однажды Кователи вернутся и помогут нам построить города столь огромные и великолепные, что и представить невозможно.

– Если вы думаете, что эти гиганты – это, э-э… Кователи, тогда при чем здесь оружие?

Лицо Черноборода потемнело, черты его стали резче.

– В это верит кое-кто из нашего народа. Но есть и те, кто говорил с беженцами из земель северинта. Они рассказывали об ужасном разрушении и смертоубийстве. Я думаю, что, возможно, легенды не правы. Вот зачем нам оружие.

Сначала Рега думала, что гном лжет. Она и Роланд полагали, что Чернобород собирается использовать это оружие против отдельных людских поселений. Но, видя тревогу в черных глазах, слыша горечь в голосе гнома, Рега изменила мнение. Чернобород, в конце-то концов, верил в существование этого фантастического врага и на самом деле покупал оружие по этой причине. Мысль эта была утешительной. Они с Роландом впервые провозили контрабандой оружие, и, вне зависимости от того, что мог сказать Роланд, для Реги было большим облегчением узнать, что она не будет виновницей смерти своих соплеменников.

– Эй, Чернобород, чем это ты занимаешься? Заигрываешь с моей женой, а? – Роланд вернулся на свое место. Его ожидала следующая кружка, из которой он и отхлебнул.

Заметив, как помрачнел гном, Рега незаметно, но ощутимо пнула Роланда под столом.

– Мы говорили о легендах, дорогой. Я слышала, что гномы любят песни. У моего мужа прекрасный голос. Может, вы, сэр, хотите послушать «Песнь о Тиллии»? Она рассказывает о лордах нашей страны и о том, как образовались пять королевств.

Чернобород повеселел.

– Да, это я бы хотел послушать.

Рега возблагодарила звезды за то, что в свое время не пожалела усилий, разузнавая все, что возможно, о жизни гномов и их пристрастиях. Не то, чтобы они имели склонность к музыке.

Они были просто одержимы ею. Все гномы играли на музыкальных инструментах, у большинства были прекрасные голоса и отличный слух. Им стоило лишь однажды услышать песню, чтобы ухватить мелодию, а двух раз хватало, чтобы запомнить слова.

У Роланда был превосходный тенор, и он пел с воодушевлением. Посетители подтягивались поближе, чтобы послушать, и многие в толпе утирали глаза, когда песня кончилась. Гном слушал с неослабным вниманием; Рега поняла, что очередной клиент останется доволен.

«Песнь о Тиллии» повествовала о том, как король разделил свое королевство между пятью сыновьями, взяв с них клятву править по чести и совести; как пять королей влюбились в прекрасную Тиллию и стали добиваться ее любви. Тогда брат восстал на брата, и завязалась страшная битва. Прекрасная Тиллия в ужасе бежала и бросилась в озеро. Увидев это, братья-короли прекратили свою бессмысленную битву и последовали за ней.

Историю докончила Рега.

– Тело Тиллии нашли и поместили в священной гробнице посреди страны в месте, которое принадлежит равно всем пяти королевствам. Тела ее возлюбленных никогда не были найдены, и поэтому легенды говорят, что однажды, в час великой беды, братья вернутся и спасут свои народы.

– Мне это нравится! – воскликнул гном, в воодушевлении ударяя по столу кулаком. Он даже коснулся руки Роланда – впервые за эти пять дней он снизошел до прикосновения к человеку. – Мне это очень нравится. Я правильно уловил мелодию? – И Чернобород низким басом напел несколько тактов.

– Точно, сэр! Именно так! – вскричал Роланд, весьма удивленный. – Хотите, я научу вас словам?

– Я уже их запомнил. Они здесь. – Чернобород постучал себя по лбу. – Я способный ученик.

– Это заметно! – сказал Роланд, подмигнув Реге. Та усмехнулась в ответ.

– Я хотел бы послушать эту песню еще раз, но мне надо идти, – сказал Чернобород с искренним сожалением, выбираясь из-за стола. – Я должен сообщить своему народу хорошие вести.

Они будут рады. – Взявшись за пояс обеими руками, гном расстегнул его и положил на стол. – Здесь половина денег, как мы договорились. Другую половину вы получите после доставки.

Роланд быстро ухватил пояс и кинул его Реге. Она вскрыла его, заглянула внутрь, оценила взглядом содержание и кивнула.

– Прекрасно, друг мой, – сказал Роланд, не потрудившись подняться. – Мы встретимся с тобой в условленном месте на исходе пахоты.

Боясь, что гном может обидеться, Рега встала и протянула руку, раскрыв ладонь, показывая, что безоружна, – древний людской жест дружбы. У гномов это было не в обычае, потому что они никогда не воевали между собой. Но Чернобород пробыл среди людей достаточно долго, чтобы понимать значение этого соприкосновения ладоней. Он сделал то, что от него ожидали, и поспешно покинул таверну, по пути вытерев руку о штаны и напевая «Песнь о Тиллии» себе под нос.

– Недурно за одну ночь, – сказал Роланд, застегивая пояс с деньгами на своей талии.

– И не благодаря тебе! – буркнула Рега. Она достала разтар из круглых ножен, которые носила на бедре, и занялась заточкой всех семи клинков, многозначительно поглядывая на тех посетителей кабачка, которые проявляли слишком живой интерес к их занятиям. – Считай, я спасла твою задницу. Чернобород мог бы уйти, если бы не я.

– А, я мог бы отрезать ему бороду, и он не дерзнул бы обидеться. Он не может себе этого позволить.

– Ты знаешь, – добавила Рега, неожиданно помрачнев, – он на самом деле очень напуган.

– Так он был напуган? Тем лучше для нашего дела, сестричка, – коротко заметил Роланд.

– Рега быстро огляделась, потом наклонилась к нему.

– Не зови меня так! Скоро мы отправимся в путь с эльфом, и малейшее подозрение может все испортить!

– Прости, дорогая женушка. – Роланд допил кегрот и с сожалением покачал головой, когда служанка посмотрела на него. С таким количеством денег ему нужно все время быть начеку.

– Итак, гномы собираются напасть на какое-то людское поселение. Вероятно, на Морских Королей. Я думаю, не могли бы мы поставить следующую партию груза им?

– А ты не думаешь, что гномы нападут на Тиллию?

– Кто теперь страдает угрызениями совести?

Какое значение это имеет для нас? Если на Тиллию не нападут гномы, то нападут Морские Короли. А если Морские Короли не нападут на Тиллию, Тиллия нападет сама. Что бы ни случилось, это пойдет на пользу нашему делу.

Оставив на столе пару крон лесного лорда, они покинули кабачок. Роланд шел первым, держа руку на рукояти меча с деревянным клинком. Рега шагала следом за ним, по обыкновению защищая его спину. Они были великолепной парой и достаточно долго прожили в Гриффите, чтобы снискать репутацию людей суровых, быстрых и не склонных к излишнему милосердию. Их провожали взглядами, но никто не тревожил. Так что они со своими деньгами благополучно добрались до лачуги, которую называли домом.

Рега закрыла тяжелою деревянную дверь и как следует заперла ее изнутри. Затем она плотно задернула занавеси на окнах и кивнула Роланду.

Он придвинул к двери трехногий стол. Затем он отшвырнул ногой тряпичный коврик, открыл люк в полу, под которым обнаружилась дыра. Роланд запихнул туда пояс с деньгами, закрыл люк, расправил коврик и поставил на место стол.

Рега положила на стол краюху хлеба и круг молодого сыра.

– Кстати, о деле, что ты знаешь об этом эльфе, Пайтане Квиндиниаре?

Роланд отломил кусок хлеба, положил на сыр и откусил.

– Ничего, – сказал он, продолжая жевать. – Он эльф, а значит, будет выглядеть этакой поникшей лилией – пока дело не дойдет до тебя, очаровательная сестричка.

– Я – твоя очаровательная жена. Не забывай этого. – Рега шутлива ткнула брата в руку одним из деревянных клинков разгара. Отрезала себе сыра. – Ты думаешь, что в самом деле сработает?

– Уверен. Парень, который сказал мне об этом, говорит, что это проделка никогда не подводит. Ты знаешь, эльфы с ума сходят по людским женщинам. Мы представимся мужем и женой, однако дадим понять, что особой страсти между нами нет. Ты изголодалась по ласке и нежности. Ты флиртуешь с эльфом и заводишь его, а когда он наложит лапку на твою трепещущую грудь, внезапно вспоминаешь, что ты респектабельная замужняя дама, и вопишь на манер баньши. Я кидаюсь на помощь, угрожая отрезать эльфу острый.., хм… острые уши. Он покупает себе жизнь тем, что отдает нам товар за полцены. Мы продаем его гномам за полную цену, да плюс еще некоторое вознаграждение за наши «неприятности», и мы обеспечены на несколько сезонов. – Но после этого нам нужно будет снова вести дела с семейством Квиндиниар…

– Ну и что? Я слышал, что эта эльфийка, которая ведет все дела и возглавляет семейство, – занудная чопорная ханжа. Крошка-братец, не отважится сказать своей сестрице, что хотел разрушить наш «семейный очаг». А мы можем быть уверены, что в следующий раз он даст нам хороший навар. – Звучит неплохо, – признала Рега. Она от хлебнула вина и протянула мех брату.

– За семейное счастье, мой любимый супруг. – За неверность, моя дорогая жена. И они засмеялись.

***

Другар ушел из «Цветка джунглей», но Гриффит покинул не сразу. Проскользнув в тени, отбрасываемой гигантской пальмовой травой, он стал ждать, когда мужчина и женщина выйдут наружу. Другар предпочел бы проследовать за ними, но он знал пределы своих возможностей. Гномы с их тяжелой поступью не способны ходить крадучись, а в людском городе затеряться в толпе ему бы не удалось.

Потому он просто смотрел, как эти двое покидают кабачок. Другар не доверял им, но он не поверил бы и святой Тиллии, явись она вдруг перед ним. Ему была ненавистна зависимость от людей, он предпочел бы вести дела непосредственно с эльфами. Увы, это было невозможно. Нынешние лорды Тиллии заключили соглашение с Квиндиниарами о том, что не будут продавать их магическое одушевленное оружие гномам или варварам, вроде Морских королей. Взамен Тиллийцам каждый сезон поставлялось гарантированное количество оружия. Это соглашение устраивало эльфов. А если эльфийское оружие попадало в руки Морских Королей и гномов, в этом, разумеется, не было вины Квиндиниаров. Кроме того, откуда Каландре было знать, что она ведет переговоры с метателями разтара вместо официального представителя лордов Тиллии? Для нее все люди были одинаковы. Как и их деньги.

Прежде чем Роланд и Рега скрылись из виду, Другар вытащил наружу черный, покрытый рунами камень, который висел на шее на кожаном шнурке. Камень был гладкий и округлый, отполированный любовными прикосновениями, древний – старше даже отца Другара, одного из старейших обитателей Приана.

Подняв камень, Другар держал его перед глазами так, чтобы он закрывал от него Роланда и Регу. Гном чертил камнем знаки, повторяя те, что были на нем вырезаны, и что-то бормотал.

Закончив, он почтительно вернул камень на место, спрятав его под одежду, и сказал вслух, обращаясь к тем двоим, которые уже скрывались из поля зрения:

– Я пою руны не потому, что вы мне нравитесь. Я налагаю на вас защитные чары для того, чтобы быть уверенным, что мой народ получит оружие. Когда дело будет сделано, я разрушу их. И Дракар вас обоих побери. Другар сплюнул на землю, развернулся и исчез в зарослях, прорубая себе, дорогу в густом подлеске.