Текст книги "Огненное море"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Я просто напоминаю, сартан. Много чего я хотел бы сделать с тобой – и сделал бы это с наслаждением; при этом ты по-прежнему оставался бы полезен моему Повелителю. А потому делай, что тебе говорят, и я не причиню тебе вреда. Понятно?

– Я не так слаб, как вам кажется.

Альфред выпрямился, постаравшись держаться с достоинством. Пес зарычал и поднял кудлатую голову, прижав уши и сузив глаза. Альфред снова сжался, ссутуля плечи.

Эпло с отвращением фыркнул и снова сосредоточился на управлении кораблем.

Впереди огненная река разделялась на два рукава; широкий поток поворачивал направо, от него влево ответвлялся более узкий. Эпло направил корабль в правое русло единственно потому, что огненный поток здесь был шире и плыть по нему было легче и безопаснее.

– Как может кто-либо жить в таком ужасном мире? – Альфред, говоривший сам с собой, несказанно удивился, когда Эпло решил ответить ему:

– Менши, конечно, не могли бы выжить здесь, а вот мы – смогли бы. Не думаю, чтобы путешествие в этот мир оказалось долгим. Если когда здесь и была жизнь, теперь ее больше нет.

– Возможно, Абаррах и не был предназначен для того, чтобы быть обитаемым. Может быть, он должен был служить источником энергии для других…

Внезапно Альфред умолк. Эпло хмыкнул и покосился на сартана:

– Да, продолжай.

– Нет-нет, ничего, – сартан с преувеличенным вниманием рассматривал свои ноги. – Я просто рассуждал.

– У тебя будет возможность рассуждать о чем угодно, когда мы вернемся в Нексус. Ты еще пожалеешь о том, что не все тайны Вселенной тебе ведомы и ты не все можешь выложить, когда мой Повелитель займется тобой, сартан.

Альфред хранил молчание. Теперь он смотрел сквозь стекло иллюминатора. Эпло внимательно и настороженно изучал темный безжизненный берег. Среди валунов вились огненные ручейки, впадавшие в реку, – истоки их терялись в раскаленной тьме. Может, если пойти вдоль них, они куда-нибудь и привели бы…

– Если мы находимся в сердце этого мира, возможно, там, наверху, на поверхности, и есть какая-то жизнь, – заметил Альфред, словно прочитав мысли Эпло. Патрину это сильно не понравилось.

Он начал подумывать о том, чтобы оставить корабль и пройти по берегам огненной реки, но отказался от этой мысли. Пробираться среди каменного леса острых черных сталагмитов, светящихся отраженным красноватым светом, было бы нелегко. Нет, пока что лучше плыть по течению…

Его слуха достиг глухой рокот. Достаточно было одного взгляда на Альфреда, чтобы понять, что он тоже слышал это.

– Мы движемся все быстрее, – проговорил Альфред, облизывая пересохшие губы; по его лицу градом катился пот.

Действительно, корабль теперь плыл быстрее, поток магмы несся вперед, словно торопясь к неведомой цели. Рокот становился все громче. Эпло, не отрывавший ладоней от рулевого камня, встревоженно вглядывался во тьму впереди, но так и не сумел ничего разглядеть.

– Водопад! – вскрикнул Альфред, и в тот же миг корабль рухнул вниз вместе с каскадом лавы…

Эпло вцепился в покрытую рунами сферу, чувствуя, что палуба уходит у него из-под ног; корабль падал в огромное море расплавленной лавы. Из огненной круговерти внизу поднимались острые черные скалы, словно клыки зверя, предвкушающего добычу.

Стряхнув оцепенение, Эпло поднял руки. Руны на каменной сфере запылали яростным огнем. Поднялся и корабль: магия подняла его на крыльях. «Драконье Крыло» – так Эпло назвал свой корабль – взмыл над пылающим морем.

Позади Эпло раздался стон и звук падения. Пес вскочил на ноги и залаял. Альфред, бледный как смерть, скрючился на палубе.

– Мне кажется, меня сейчас стошнит, – слабым голосом проговорил он.

– Только не здесь! – резко бросил Эпло; однако же его руки дрожали, желудок, казалось, переместился куда-то в горло, а рот наполнился едкой слюной. Он попытался совладать с собой и сосредоточиться на управлении кораблем.

Альфреду тоже удалось справиться с собой; больше он не издал ни звука. Эпло направил корабль вперед и вверх, надеясь, что им удастся выбраться из пещеры. Но сверху над ними нависали только острые сталактиты невероятных размеров – едва ли не милю в диаметре. Далеко внизу простиралось бескрайнее Огненное Море. Эпло снова повел корабль вниз и поплыл над берегом. По правую руку, как ему показалось, находилось какое-то рукотворное сооружение: слишком прямые, геометрические линии – нет, природа просто не могла создать такого. Даже природа магического мира. Приблизившись, Эпло увидел что-то похожее на дамбу. Он пристально разглядывал это сооружение, когда Альфред, приподнявшись, воскликнул:

– Смотрите!

Удивленный резким движением пес вскочил и залаял.

– Смотрите – вон там, слева!

Эпло резко обернулся, решив, что им грозит врезаться в какой-нибудь сталактит, но ничего такого не увидел. Несколько мгновений ушло на то, чтобы понять, что имеет в виду Альфред.

Вдалеке виднелись облака, рожденные жаром магмы и прохладой воздуха под сводами пещеры; они двигались, медленно плыли куда-то… А в разрывах облаков сверкали бесчисленные огоньки, похожие на звезды.

Только в подземом мире не бывает звезд.

Эпло вгляделся во тьму.

И в разрывах облаков увидел гигантские ступенчатые террасы, на которых возвышались дома и башни огромного города.

Глава 10. ГАВАНЬ СПАСЕНИЯ, АБАРРАХ

– Куда вы ведете корабль? – спросил Альфред.

– Собираюсь пришвартоваться вон у того пирса, – ответил Эпло, кивком указав на выступавшую из огненных волн темную громаду.

– Но город находится на другом берегу!

– Верно.

– Тогда почему бы не…

– Понять не могу, сартан, как тебе удалось так долго прожить. Должно быть, это из-за твоих знаменитых обмороков. Что ты предлагаешь? Так вот запросто подойти под стены чужого города, не зная даже, кто там живет, и попросить их открыть нам ворота? А что ты ответишь, когда тебя спросят, кто ты и откуда, что ты делаешь здесь, зачем тебе нужно войти в их город?

– Я скажу… то есть я им расскажу… Кажется, вы правы, – упавшим голосом проговорил Альфред. – Но что мы выиграем, если высадимся здесь? – слабым жестом он указал на берег. – Кто бы ни жил в этом страшном месте… – Сартана передернуло, но он продолжил:

– Они будут задавать вопросы.

– Быть может. – Эпло бросил острый взгляд на берег. – А может, и нет. Посмотри-ка хорошенько.

Альфред направился к иллюминатору. Пес заворчал, насторожив уши и обнажив в оскале зубы. Сартан замер на месте.

– Все в порядке. Пусть идет. Ты только следи за мим, – сказал Эпло псу. Тот снова уселся на палубу, не сводя внимательных, умных глаз с сартана.

То и дело оглядываясь на пса, Альфред неуклюже побрел через палубу к борту. Корабль покачивало, и было видно, что сартану нелегко удерживаться на ногах. Эпло покачал головой, недоумевая, куда бы деть Альфреда, покуда он сам будет вести разведку в этом мире. Впрочем, Альфред добрался до борта без особых затруднений и прильнул к стеклу иллюминатора.

Корабль начал снижаться, приземлился в огненные полны и замер там, слегка покачиваясь.

Должно быть, пирс был высечен из громадной обсидиановой глыбы. Вдоль идущей по берегу улицы виднелось еще несколько подобных пирсов, врезавшихся в жидкую магму подобно черным клинкам.

– Ты видишь тут какие-нибудь следы жизни? – спросил Эпло.

– Никого поблизости нет, – пристально вглядываясь во мрак, проговорил Альфред. – Ни в городе, ни в доках. Наш корабль – единственный. Похоже, это заброшенный город.

– Может, и так. Никогда нельзя сказать это наверное. Может, по их мнению, сейчас ночь, и все спят. Но, по крайней мере, охраны нет никакой. Если мне повезет, вопросы буду задавать я.

Эпло ввел корабль в гавань, пристально разглядывая маленький городок на берегу. Может, это вовсе и не город, думалось ему, а просто поселок при пристани и доках. По большей части дома походили на склады, хотя кое-где можно было различить здания, которые могли оказаться торговыми лавками или тавернами.

Но кто мог плавать по этому океану смерти – по Огненному Морю, смертельно опасному для любого живого существа, не защищенного, подобно Альфреду или самому Эпло, могущественными чарами? Этот странный и страшный мир, не приспособленный для жизни, начинал все более интересовать Эпло – больше, чем все прочие миры, которые он посещал и которые все-таки более напоминали его собственный мир. При этом он все еще не знал, как поступить с Альфредом.

Похоже, сартан думал о том же, что и Эпло.

– Что мне делать? – покорно спросил он.

– Я как раз об этом думаю, – пробормотал Эпло, делая вид, что погружен в управление кораблем, хотя весь сложный маневр швартовки за него сейчас исполняла магия рулевого камня.

– Я не хочу оставаться на корабле. Я пойду с вами.

– Не тебе решать. Ты будешь делать то, что я скажу, сартан, нравится тебе это или нет. И если я скажу, чтобы ты оставался здесь под присмотром пса, ты останешься здесь. Или тебе будет хуже.

Альфред медленно покачал лысеющей головой, стараясь хранить спокойное достоинство:

– Вы не можете мне угрожать, Эпло. Магия сартанов отличается от магии патринов, но в основе ее лежат те же силы – и наша магия столь же могущественна. Я пользовался силой своей магии меньше, чем вы вынуждены были пользоваться своей. Но я старше вас. А вы должны признать, что магия этого рода усиливается с возрастом, и мудрость укрепляет ее.

– Я – должен признать? Да ну! – фыркнул Эпло, однако же не мог не вспомнить о своем Повелителе – о том, чья жизнь была невообразимо долгой, а сила – огромной.

Патрин пристально посмотрел на сартана – на существо, принадлежащее к единственной во Вселенной расе, способной умерить притязания патринов, способной помешать патринам получить абсолютную власть над слабоумными сартанами и вздорными бестолковыми меншами.

Альфред выглядел не слишком внушительно. Мягкость его черт свидетельствовала, по мнению патрина, о слабости характера; узкие сутулящиеся плечи говорили о покорности и раболепии. Эпло уже знал, что сартан был трусом. Хуже того, одежды Альфреда годились разве что для придворных салонов – потертый сюртук, облегающие панталоны, у колен перехваченные черными бархатными ленточками, гофрированный шейный платок, верхнее платье с широкими рукавами и туфли, украшенные блестящими пряжками. И все же… все же Эпло своими глазами видел, как этот слабак сартан зачаровал дракона всего несколькими движениями – не правдоподобно грациозными для такого неуклюжего тела.

Эпло не сомневался в том, кто одержит верх, если между ними произойдет схватка; более того, он предполагал, что Альфред тоже знает это. Однако же магический поединок требует времени. К тому же внешняя сторона этого поединка между двумя существами, наиболее близкими к богам из всех известных меншам, несомненно, оповестит об их присутствии всех, кто находится в пределах видимости и слышимости.

Кроме того, хорошенько поразмыслив, Эпло решил, .что и не хотел оставлять сартана на корабле. Конечно, прикажи он, и пес мог бы просто придушить Альфреда – но очень уж патрину не нравилось, как этот сартан отозвался о собаке. «Я знаю о псе», – так он сказал. А что он знает? Чего там знать? Пес – это пес. И не больше, хотя однажды он и спас Эпло жизнь.

Патрин причалил у тихого пустынного пирса. Он был настороже – ждал встречи со здешними обитателями, ждал, что они пожелают узнать, зачем патрин прибыл сюда, – пусть даже это будет просто прохожий, влекомый любопытством, а не вооруженная городская стража…

Но никто так и не появился. Эпло мало знал о портах и портовых законах, однако же счел это дурным знаком. Либо все здесь спали и им было совершенно наплевать, что происходит в их гавани, либо, как и предполагал Альфред, город был пуст. А когда жители покидают город, тому обычно есть причина. И ничего хорошего подобное положение дел путешественникам не сулило.

Причалив, Эпло провел рукой над рулевым камнем, и руны угасли. Патрин снова водрузил каменную сферу на прежнее место и начал готовиться к высадке. Порывшись в вещах, он нашел сверток полотна и тщательно обмотал полосами ткани кисти рук и запястья, пряча рунную вязь от нескромных глаз.

Рунная татуировка покрывала почти все тело патрина, потому и одеваться ему приходилось соответственно – он носил рубаху с длинными рукавами, кожаную куртку, кожаные же штаны, заправленные в высокие сапоги, а шею заматывал шарфом. На сумрачном, решительном, чисто выбритом лице его никаких знаков не было, не было их ни на ладонях, ни на пальцах, ни на ступнях. Здесь рунная магия могла оказаться под влиянием чувств – осязания, зрения, обоняния, слуха – или под влиянием мыслительной деятельности. – Мне любопытно, – проговорил Альфред, с интересом наблюдавший за Эпло, – зачем вы так тщательно скрываете руны? Века прошли с тех пор, когда… как… – Он умолк, явно не зная, как продолжить. – С тех пор, как вы бросили нас в камеру пыток, Которую называете тюрьмой? – закончил за него Эпло, .одарив Альфреда ледяным взглядом. Сартан склонил голову:

– Я не знал… я не понимал. Теперь понимаю. Мне… мне очень жаль.

– Понимаешь? Как ты можешь понять – ты, никогда не бывший там?..

Но тут Эпло умолк, снова задумавшись: а где Альфред провел путешествие через Врата Смерти?

– Что я тебе обещаю, – отогнав досужие размышления, заявил он, – так это что тебе действительно станет очень жаль. И скоро. Посмотрим, сколько ты сможешь прожить в Лабиринте. А что до твоего вопроса – я одеваюсь так, потому что здесь могут найтись такие, скажем, как ты – те, кто помнит патринов. Мой Повелитель не хочет, чтобы кто-либо вспоминал о нас – по крайней мере пока.

– …есть такие, как я, – те, кто вспомнит и пожелает остановить вас. Вы ведь это хотели сказать, не так ли? – Альфред вздохнул. – Я не могу остановить вас. Я один. Из того, что я слышал от вас, я делаю вывод, что вас много. Вы не нашли никаких следов моего народа на Приане, верно?

Эпло бросил на сартана острый взгляд, заподозрив в его словах какой-то подвох, хотя и не мог представить, какой. Внезапно он снова увидел с чудовищной отчетливостью ряды саркофагов, заключавших в себе людей. Молодых, красивых. Мертвых. Он осознал, что отчаяние и одиночество толкнули Альфреда к тому, чтобы совершить путешествие на Арианус, обшарить весь этот мир – от королевств проклятых чародеев до земель Гегов, более подобных рабам, нежели свободным людям. Он ощутил чудовищную боль осознания – осознания того, что он один остался в живых; его народ, все их надежды, чаяния и мечтания – все было мертво.

«Что же произошло? Как мог исчезнуть целый народ – могущественные, подобные богам существа? А если подобное несчастье обрушилось на сартанов – не может ли оно постигнуть и нас?»

Внезапно разгневавшись на самого себя, Эпло отогнал навязчивые мысли. Патрины выжили в земле смерти, где все они должны были погибнуть, – не есть ли это подтверждение их права, их правоты? Они оказались самыми могущественными, мудрыми – единственно достойными того, чтобы быть правителями Вселенной.

– Я не нашел никаких следов сартанов на Приане, – ответил он Альфреду. – Никаких – кроме построенного ими города.

– Города? – Во взгляде Альфреда появилась надежда.

– Заброшенный пустой город. Давно заброшенный. Они оставили послание; там говорилось о какой-то силе, которая гонит их прочь.

На лице Альфреда отразилось недоверие.

– Но это невозможно. Что же это могла быть за сила? Нет силы – кроме, быть может, вашей, – которая могла бы уничтожить нас или хотя бы помешать нам…

Эпло, заматывавший тканью правую руку, сдвинул брови и угрюмо взглянул на сартана. Похоже, Альфред был искренен; однако же Эпло путешествовал с этим сартаном по Арианусу и имел случай убедиться, что тот вовсе не был таким уж простачком, как казался на первый взгляд. По крайней мере, Альфред понял, что Эпло – патрин, гораздо раньше, чем сам Эпло разгадал в нем сартана.

Если Альфред и знал что-либо о подобной силе, он не говорил о ней. Ничего, Повелитель Нексуса вытрясет из него все.

Эпло аккуратно спрятал концы бинтов под манжеты рубахи и свистнул псу, мгновенно вскочившему на ноги.

– Ты готов, сартан? – Альфред удивленно моргнул:

– Да, я готов. И, коль скоро мы говорим на языке людей, было бы лучше, если бы вы называли меня по имени, а не «сартаном».

– Гром и молния, я даже пса не зову по имени, а уж он-то значит для меня гораздо больше, чем ты!

– Но здесь могут быть те, кто помнит не только патринов, но и сартанов…

Эпло прикусил губу: в словах Альфреда был смысл.

– Хорошо, пусть будет Альфред. – Он постарался, чтобы это имя прозвучало возможно более оскорбительно. – Хотя ведь это не настоящее твое имя, верно?

– Нет. Я просто выбрал это имя. В отличие от вашего мое истинное имя прозвучало бы слишком странно для слуха меншей.

– И каково же твое истинное имя? Твое сартанское имя? Если тебе интересно, я знаю ваш язык и могу говорить на нем – хотя мне это не слишком-то нравится.

Альфред выпрямился:

– Если вы говорите на нашем языке, то знаете, что произнести имя значит произнести руну и воззвать к ее силе. А потому наши истинные имена известны только нам самим и тем, кто нас любит. Имя сартана может произнести только другой сартан. Как ваше имя, – Альфред поднял тонкий палец и указал прямо на Эпло, – начертано на вашей коже и может быть прочтено только теми, кого вы любите и кому доверяете. Видите, я тоже говорю на вашем языке. Хотя и не люблю этого.

– Любовь! – фыркнул Эпло. – Мы никого не любим. Любовь – величайшая опасность Лабиринта, поскольку все, что ты полюбишь, там обречено на скорую смерть. А что до доверия – нам пришлось научиться доверию. Этому ваша тюрьма нас научила. Нам нужно было доверять друг другу – потому что только так мы и могли выжить. Кстати, о выживании: для тебя лучше будет, если я останусь цел и невредим, – ты ведь не думаешь, что сможешь провести корабль назад через Врата Смерти?

– А что случится, если от вас будет зависеть, выживу я или нет?

– О, я об этом позабочусь. Правда, не думаю, чтобы ты потом меня за это благодарил.

Альфред посмотрел на рулевой камень, на руны, которые были начертаны на нем. Он знал их все, но порядок их сильно отличался от того, который он знал. Эльфийские и людские языки основаны на одной и той же алфавитной системе, однако же сильно различаются между собой. Хотя Альфред и мог говорить на языке патринов, Эпло был уверен, что сартан не владеет их магией.

– Нет, боюсь, я не смогу управлять этим кораблем, – проговорил Альфред.

Эпло коротко, жестко рассмеялся и направился было к дверям, но остановился. Обернувшись к Альфреду, он предостерегающе поднял руку:

– И нечего при мне падать в обморок – со мной эти шуточки не пройдут. Я тебя предупредил! Я не отвечаю за то, что с тобой может случиться, если ты вырубишься.

Альфред покачал головой:

– Боюсь, эти чары мне неподвластны. В самом начале я мог этим управлять. Я пользовался ими, чтобы скрывать свою магию – что-то вроде твоих бинтов. А что мне еще было делать? Я не более хотел выдавать свою близость к богам, чем вы! Другие захотели бы использовать меня в своих целях. Корыстные требовали бы от меня богатства. Эльфы – чтобы я уничтожил людей. Люди – чтобы я избавил их от эльфов…

– И ты падал в обморок.

– Я был окружен грабителями. – Альфред поднял руки и растерянно воззрился на них. – Я мог бы единым словом уничтожить их. Я мог бы обратить их в камень. Я мог бы вогнать их по колено в землю. Я мог бы использовать свои чары… и навеки оставить свой след в мире. Я был напуган – не ими, своей силой, тем, что я мог бы с ними сделать. Противоречия, раздиравшие мой разум, были слишком сильны для того, чтобы я мог перенести это. Когда я пришел в себя, я уже понимал, как могу разрешить эти противоречия. Мне нужно было просто потерять сознание. Они взяли все, что хотели, и оставили меня в покое… А теперь я не могу совладать с этими чарами. Это просто… случается со мной.

– Можешь совладать, можешь. Просто не хочешь. Ты нашел для себя удобный выход.

Патрин указал на лавовое море, плескавшееся под килем корабля:

– Но если ты упадешь в обморок и свалишься в лужу в этом мире, тебе уже никогда больше не придется применять свои чары!.. Пошли, пес. И ты тоже… Альфред.

Глава 11. ГАВАНЬ СПАСЕНИЯ, АБАРРАХ

Эпло оставил корабль в доке: магия поддерживала его в воздухе над волнами лавы. С кораблем ничего не случится – руны защитят его лучше, чем смог бы это сделать сам Эпло: в отсутствие хозяина на корабль никто не проникнет. Да и непохоже было, что кто-нибудь попытается это сделать. Не было никого на берегу, ни одно начальственное лицо не пыталось выяснить, по какому делу они прибыли сюда, никто не пытался заставить их уплатить пошлину, ни один моряк не осматривал корабль.

Пес спрыгнул с палубы на пирс, Эпло последовал за ним, приземлившись почти так же легко и бесшумно, как и пес. Альфред оставался на палубе, нервно вышагивая по ней, то подходя к борту, то отступая в нерешительности. Эпло было совсем уже решил оставить сартана как, есть, когда внезапно с отчаянной отвагой Альфред бросил свое неуклюжее тело в воздух, размахивая руками и ногами, и рухнул на пирс бесформенной грудой тряпья. Некоторое время ему не удавалось собраться с силами, чтобы подняться: возникало ощущение, что он пытается заново собрать собственное тело по частям, как головоломку, и к тому же все время делает ошибки. Эпло наблюдал за этим процессом с некоторой толикой веселья, при этом испытывая раздражение и сильнейшее желание помочь неуклюжему сартану, приподняв его за шиворот и хорошенько встряхнув. Наконец Альфред выяснил, что умудрился не переломать себе кости, поднялся и зашагал вслед за Эпло и псом.

Они медленно шли по пристани: Эпло тщательно изучал окрестности. Один раз он даже остановился, чтобы рассмотреть поближе сваленные на берегу тюки; пес обнюхал их, Альфред тоже присмотрелся.

– Что это такое, как вы думаете?

– Сырье какое-то, – ответил Эпло, легко касаясь тюков. – Мягкое, волокнистое. Одежду из него делать можно. Я… – Он замолчал, наклонился ближе к тюку, словно обнюхивал его, как пес; выпрямился, указал пальцем:

– Что ты об этом думаешь?

Альфред, казалось, был немало удивлен вопросом, однако же наклонился ближе, прищурился, рассеянно изучая тюк:

– Что? Я не могу…

– Приглядись к знакам на тюке. Альфред только что носом не ткнулся в изучаемый предмет, вздрогнул, слегка побледнел и отстранился.

– Ну и что? – требовательно спросил Эпло.

– Я… я не могу быть полностью уверенным…

– Как это не можешь, чтоб тебе пусто было?!

– Знаки стерты, их трудно прочесть.

Эпло покачал головой и зашагал дальше, свистнув псу, – тот, видно, решил, что отыскал крысиную нору, и принялся устраивать подкоп под тюк.

Обсидиановый город встретил их тяжелым, зловещим молчанием: никто не выглядывал из окон, не бегали по улицам дети… Однако было очевидно, что когда-то в городе бурлила жизнь, сколь бы невозможным ни казалось это здесь, на берегу лавового моря, чей жар и испарения убили бы любого простого смертного.

Простых смертных. Но не полубогов.

Эпло продолжил тщательный осмотр тюков и свертков, сваленных на причале. Временами он останавливался, присматривался и частенько после этого молча указывал Альфреду на тот или иной предмет – тот смотрел на очередной сверток, потом на Эпло и в затруднении пожимал сутулыми плечами.

Они вошли в сам город. И снова – никто не окликал их, не приветствовал, не угрожал. Теперь Эпло был уверен, что этого и не произойдет. На его коже были руны, которые предупредили бы его о присутствии вблизи кого-либо – или чего-либо – живого; однако сейчас его магия работала только на то, чтобы охлаждать тело и защищать его от ядовитых испарений. Альфред, правда, нервничал – но Альфред будет нервничать, даже входя в детскую.

Эпло волновали два вопроса: кто жил здесь и почему они здесь больше не живут?

Город представлял собой две шеренги домов, высеченных из черной скалы, выстроившихся вдоль единственной улицы. Одно здание, стоящее напротив причала, могло похвастаться даже окнами – настоящими стеклянными окнами с грубыми толстыми рамами. Эпло заглянул внутрь и увидел большой зал со множеством столов и стульев. Вдоль стен висело несколько шаров, излучавших теплый, уютный свет. Должно быть, это постоялый двор или что-то вроде того, подумалось Эпло.

Дверь дома была сплетена из каких-то толстых грубых стеблей, напоминавших по прочности пеньку, и покрыта слоем неведомого материала, делавшего поверхность гладкой и защищавшего всю конструкцию от адского жара и ядовитых испарений. Дверь была слегка приоткрыта – не так, будто здесь ждали гостей, а так, словно хозяин уходил в страшной спешке и не закрыл ее: не до того было.

Эпло уже собирался войти и осмотреть дом изнутри, но тут его внимание привлек знак на дверях. Он уставился на этот знак; неясные и смутные до этого мгновения, его подозрения обрели определенную форму. Молча он указал Альфреду на дверь.

– Да, – тихо проговорил тот, – это рунная вязь.

– Сартанская рунная вязь, – жестко поправил его Эпло.

– Искаженные руны сартанов – искаженные или измененные, это было бы более правильным. Я не смог бы ни сказать эту руну, ни пользоваться ею.

Со склоненной головой и сутулыми плечами Альфред сейчас более всего напоминал высунувшуюся из панциря черепаху.

– И я не могу объяснить ее.

– Это тот же знак, что мы видели на тюках.

– Не знаю, как вы можете утверждать это с такой уверенностью. – Альфред явно не хотел выдавать своих мыслей. – Те знаки почти стерлись.

Эпло невольно вспомнил Приан и тот город сартанов, который он обнаружил там. Там тоже были руны, но их не рисовали на дверях постоялых домов. Вывески постоялых домов на Приане приглашали посетить гостиницу – на языках людей, эльфов и гномов. Эпло также вспомнил, что гном – как же его звали?.. – кое-что смыслил в рунной магии, но руны его выглядели грубыми, вязь их – неуклюжей, словно их рисовал ребенок. Трехлетний сартан в магическом состязании смог бы одолеть этого гнома.

Конечно, может, эта рунная вязь была искажена, но это была искусная тонкая вязь – руны, защищающие дом, руны благословения для каждого, кто входит сюда. Наконец-то Эпло нашел то, что искал, то, что боялся найти, – он нашел врага. И, судя по всему, ему предстояло встретиться с настоящей цивилизацией врагов.

Великолепно. Лучшего и пожелать нельзя.

Эпло вошел в дом, бесшумно ступая по мягкому ковру.

Альфред нерешительно последовал за ним, изумленно озираясь по сторонам:

– Кто бы здесь ни жил, по всей очевидности, они покидали дом в спешке!

Эпло, пришедший в дурное расположение духа, не был склонен вести беседу, а потому продолжал изучать дом в молчании. Он осмотрел лампы и с удивлением обнаружил, что никаких фитилей у них нет. Поток воздуха вырывался из тонкой трубочки в стене, над ее краем плясал маленький огонек. Эпло задул огонь, принюхался и сморщился. Если бы не магия, стоит подышать таким немного – и перестанешь дышать совсем.

Услышав шорох, Эпло обернулся. Нет, это всего лишь Альфред аккуратно поднял и поставил на место перевернутый стул. Пес обнюхивал кусок мяса, лежащий на полу.

Везде, куда бы патрин не бросил взгляд, были руны сартанов.

– Твои сородичи недавно отсюда ушли, – заметил Эпло; против воли в его голосе прозвучала горечь – ому оставалось только надеяться, что Альфред не заметит того, что стоит за этим: страха, гнева, отчаяния.

– Не называйте их моими сородичами! – воскликнул Альфред; быть может, ему не хотелось предаваться обманчивым надеждам? Или он был так же испуган, как и Эпло?

– Ведь нет других подтверждений…

– Разрази меня гром! Разве обычные люди, даже искушенные в магии, могли бы долго прожить в этой ядовитой атмосфере? А эльфы? Гномы? Нет! Единственный народ, который мог здесь жить, – это твой народ.

– Или – ваш! – заметил Альфред.

– Да, но мы оба знаем, что это невозможно!

– Мы ничего не знаем. Здесь могли жить менши. За пека они могли приспособиться…

Эпло отвернулся. Он уже жалел, что вообще завел разговор на эту тему:

– Рассуждать бессмысленно. Мы и без того все скоро выясним. Какой бы народ ни жил здесь, они ушли недавно.

– Откуда вы знаете?

Вместо ответа патрин продемонстрировал Альфреду кусок хлеба, который он только что разломил пополам.

– Снаружи зачерствел, – проговорил Эпло, – а внутри еще свежий. И никто не позаботился наложить на него чары, чтобы сохранить, – значит, этот хлеб хотели просто съесть.

– Понимаю. – Альфред был восхищен. – Я бы никогда не заметил…

– В Лабиринте учишься замечать. Те, кто этого не умеет, долго не живут.

Сартан счел за благо сменить тему разговора:

– Как вы думаете, почему они ушли?

– Думаю, это была война, – ответил Эпло, беря со стола наполненный вином стакан. Он принюхался. Пахло это пойло ужасно.

– Война!.. – В голоса Альфреда прозвучало такое глубокое потрясение, что патрин немедленно обернулся к нему.

– Да, если подумать, это действительно странно, верно? Вы ведь гордитесь тем, что умеете находить мирные решения любых проблем. Но… – он пожал плечами, – похоже, это все-таки так.

– Я не понимаю…

Эпло нетерпеливо взмахнул рукой:

– Дверь нараспашку, стулья перевернуты, еда недоедена, и в гавани – ни одного корабля.

– Боюсь, я все еще не понимаю.

– Тот, кто собирается вернуться в свой дом, как правило, закрывает и запирает двери, чтобы никто не посягнул на его собственность до возвращения хозяина. Тот же, кто оставляет свой дом, чтобы спасти жизнь, не заботится о таких мелочах. Кроме того, жившие здесь исчезли, не окончив трапезы, не забрав ничего из своих вещей – даже полных бутылок, заметь! Уверен, если подняться наверх, выяснится, что в комнатах осталась одежда. Они узнали об опасности – и потому сбежали отсюда.

Глаза Альфреда расширились от ужаса – внезапно он понял:

– Но… если то, что вы говорите, – правда… тогда то, что обрушилось на них, теперь…

– …может обрушиться и на нас, – закончил за него Эпло. Он воспрял духом. Альфред был прав. Это не могли быть сартаны.

Насколько он знал их историю, сартаны никогда ни с кем не воевали – даже с самыми страшными своими врагами. Они заточили патринов в тюрьму – в тюрьму, более похожую на камеру смертников, но, судя по их записям, эта тюрьма изначально была предназначена для того, чтобы исправлять преступников, а не убивать их.

– А если они бежали в такой спешке, значит, это «что-то» уже близко. – Альфред нервно выглянул в окно. – Может, нам лучше уйти отсюда?

– Да, думаю, так будет лучше. Все равно мы здесь больше ничего не выясним.

Каким бы неуклюжим ни был сартан, двигаться он мог достаточно быстро. Альфред добрался до дверей первым, обогнав даже пса. Вырвавшись на улицу, он успел пробежать половину пути до корабля, когда осознал, что остался один. Он обернулся и окликнул Эпло, двигавшегося в противоположном направлении – к окраине города.