Текст книги "Испытание близнецов"

Автор книги: Маргарет Уэйс

Соавторы: Трейси Хикмен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Темный эльф снова опустился в кресло возле огня. Танис, все еще строя грозные гримасы, вернулся на свое место рядом с постелью Элистана. Вошел Гарад с изящной чернильницей. Поставив ее на стол перед летописцем, он осведомился, не нужно ли чего еще, и, получив отрицательный ответ, с достоинством удалился, не преминув твердо указать всем присутствующим на то, что Элистан болен и его нельзя слишком утомлять.

– Да, это я собрал вас здесь, – повторил Даламар, глядя в огонь.

Неожиданно он поднял глаза и посмотрел на Таниса в упор. – Ты приехал сюда, преодолев лишь неудобства двух дней пути, а я пришел в этот храм, зная, что каждый шаг мой по его священным камням будет стоить мне адской муки. И все же мне необходимо было поговорить со всеми вами сразу. Мне было известно, что Элистан не сможет прийти ко мне, а Танис Полуэльф – не захочет. У меня не было другого выхода, кроме как...

– Продолжай, – поторопил его Астинус. – Пока мы сидим здесь, время мира проходит. Ты собрал нас вместе – хорошо. Зачем?

Даламар еще немного помолчал, рассматривая пляшущие в очаге языки огня.

Когда он заговорил, взгляд его остался прикованным к их причудливой игре.

– Наши худшие опасения сбылись, – негромко сказал он. – Рейстлин добился своего.

Глава 2

«Вернись домой.»

Этот голос все еще звучал в памяти Рейстлина, словно кто-то, опустившись на колени рядом с безмятежным, как горное озеро, водоемом его разума, все ронял и ронял эти слова в прозрачные спокойные глубины – подобно камням, от которых по блестящему зеркалу разбегаются круги. Эти круги беспокоили его, прогоняли сон и мешали размеренному, умиротворенному отдыху.

– Вернись домой...Вернись домой, сын мой...Открыв глаза, Рейстлин увидел перед собой лицо матери. Она улыбалась ему и, протянув руки, гладила его по спутанным, рано поседевшим волосам, которые нечесаными прядями падали на лоб Рейсшину.

– Бедный мой сыночек, – приговаривала мать, и в ее темных глазах горели сострадание и любовь. – Что они с тобой сделали! Я все видела, сынок, я уже давно слежу за тобой, слежу и плачу. Да, сынок, даже мертвые умеют плакать – это единственное доступное нам утешение. Но теперь все кончилось, теперь ты будешь со мной. Здесь ты сможешь отдохнуть и набраться сил...

Рейстлин попытался сесть, но когда он посмотрел на себя, то с ужасом увидел, что все его тело и одежды покрыты кровью. Он не чувствовал никакой боли – значит, это были не раны. Отчего же тогда ему так трудно дышать? Он хватал ртом воздух и почти задыхался...

– Позволь мне помочь тебе, – сказала мать. Ее руки начали осторожно развязывать шелковый шнур, который он носил вокруг пояса и с которого свисали все его драгоценные мешочки с магическими снадобьями. Инстинктивно Рейстлин оттолкнул руки матери и...задышал свободнее. Теперь он мог позволить себе оглядеться.

– Где я? Что со мной? – Маг был растерян и сбит с толку. Снова на него волной накатили воспоминания детства...Воспоминания о двух детских жизнях: о его собственной и о чьей-то еще. В отчаянии он посмотрел на мать, узнавая и в то же время не узнавая ее.

– Что случилось? В чем дело? – раздраженно пробормотал он, гоня прочь воспоминания, которые уже грозили погасить его разум.

– Ты умер, сынок, – с грустной нежностью объяснила ему мать. – И теперь мы с тобой вместе.

– Умер?! – повторил Рейстлин в изумлении. Он снова унесся памятью к событиям, но теперь уже совсем недавним. Он вспомнил, как балансировал на краю гибели. Как случилось, что он потерпел неудачу?

Рейстлин схватился руками за голову и ощутил под пальцами твердую плоть, кости черепа, тепло жизни...И вдруг он вспомнил: Врата!

– Нет! – сердито крикнул маг. – Этого не может быть!

– Ты потерял контроль, сынок, – терпеливо объясняла ему мать. – Ты утратил всю свою власть над магическими силами.

Она протянула пальцы, чтобы снова прикоснуться к Рейстлину, но маг сердито отстранился, и рука матери упала ей На колени. По ее губам скользнула так хорошо знакомая Рейстлину легкая печальная улыбка.

– Магическое поле лопнуло, чудовищное заклинание разорвало тебя на части.

Кринн сотряс страшный взрыв, который выжег все живое и неживое на равнинах Дергота. Волшебная крепость Заман рухнула... – Голос матери дрогнул. – Я едва смогла вынести это зрелище. Ты так страдал, так мучился...

– Я помню, – хмуро пробормотал Рейстлин, снова сжимая виски ладонями. – Я помню боль...но...

Но он вспомнил кое-что еще: радужные всполохи разноцветного пламени; наполнявшее его ощущение победы и экстатического восторга; трубный рев драконьих голов, охранявших Врата, в бессильной ярости старавшихся – но не способных – помешать ему. И еще он помнил объятия, в которые он заключил Крисанию перед тем, как все исчезло.

Поднявшись на ноги, Рейстлин осмотрел окрестности. Он находился на какой-то унылой, серой равнине, напоминавшей пустыни Кринна. Вдали высились горы, очертания которых показались ему знакомыми. Ну конечно же, это Торбардин!

Королевство гномов!

Он повернулся и увидел руины крепости, напоминающие череп, пожирающий своим оскаленным ртом бесконечное пространство равнин. Значит, он в Дерготе, во всяком случае, ландшафт был ему знаком. И все же было в нем что-то странное.

Почему, например, все здесь имеет незнакомый красноватый оттенок, словно он смотрит вокруг налившимися кровью глазами? Да и рельеф местности показался ему каким-то неестественным.

Холм под названием Череп Рейстлин видел еще во времена Войн Копья, но он не помнил, чтобы тот скалился так явственно. Да и вершины гор, четко вырисовывавшиеся на фоне неба, казались ему чересчур острыми.

Да, а что там с небом?..

Рейстлин посмотрел вверх и ахнул. Небо было абсолютно пустым. Маг не увидел там ни солнца, ни звезд, ни лун. Он не мог даже сказать, какое сейчас время суток, потому что небо было очень странного цвета – что-то вроде приглушенного розового, – каким бывает оно после захода солнца.

Потом он опустил глаза и посмотрел на женщину, стоявшую на коленях рядом с ним.

Рейстлин улыбнулся, мрачно сжимая губы.

– Нет! – громко и уверенно сказал он. – Я не умер. Напротив – я победил! – Маг сделал руками размашистый жест. – И все это – тому подтверждение. Я узнаю это место – кендер описал мне его достаточно точно. Он сказал, что это место похоже одновременно на все те края, в которых он когда-то бывал. Такая местность была вблизи Врат, сквозь которые я прошел. Теперь я уверен – я в Бездне!

Наклонившись, Рейстлин схватил женщину за руку и заставил подняться.

– Чудовище! Привидение! Где Крисания? Скажи мне, кто и что ты такое?!

Признавайся, или, клянусь богами, я...

– Остановись, Рейстлин! Ты делаешь мне больно!

От неожиданности маг вздрогнул и вытаращил глаза. Это Крисания говорила с ним, и именно ее он тряс за плечи. Потрясенный, Рейстлин ослабил свою хватку, но уже через несколько мгновений полностью овладел собой. Жрица попыталась вырваться, но маг держал ее крепко.

– Крисания? – переспросил он, пристально вглядываясь в знакомое лицо.

– Да, – Крисания ответила ему удивленным взглядом. – Но что случилось, Рейстлин? Ты говорил так странно...

В ответ маг только сильнее стиснул ее руку, так что жрица невольно вскрикнула. Да, боль в ее глазах была настоящей, неподдельным был и страх.

Рейстлин улыбнулся, вздохнул и, обняв Крисанию, крепко прижал к себе. Это было настоящее, живое, теплое тело, ровно бьющееся сердце и знакомый запах волос.

– О Рейстлин. – Крисания прильнула к его груди. – Я так испугалась. Мне было очень одиноко в этом жутком месте.

Пальцы мага запутались в ее черных волосах. Аромат ее тела опьянял Рейстлина, заставляя почувствовать жгучее желание. Крисания чуть шевельнулась в его руках и запрокинула голову. Губы ее были зовущими, мягкими.

Жрица затрепетала, Рейстлин посмотрел ей в глаза и...

...И увидел озера пламени.

– Итак, ты наконец вернулся домой, мой маг! Гулкий хохот раздался в его мозгу; тело, которое он обнимал, стало извиваться, и Рейстлин почувствовал, что сжимает в руке одну из шей Пятиглавого Дракона. Ядовитая, едкая слюна закапала из разверзшейся над его головой пасти; жаркое пламя опалило его; сернистые испарения заполнили легкие и гортань. Страшная голова неумолимо быстро скользнула вниз...

В отчаянии Рейстлин призвал на помощь свое магическое искусство, однако даже составляя в уме сложное защитное заклинание, он почувствовал, как сомнения закрадываются ему в душу. Что, если магия не сработает? Что, если у него, ослабевшего после перехода через Врата, не хватит силы, чтобы замкнуть и удержать заклятье?

Острый и холодный, словно лезвие кинжала, страх пронзил его сердце. Слова заклинаний куда-то исчезли, и горячая волна ужаса охватила все его существо.

Владычица! Королева Тьмы! Это она! Лет такар чет...Нет, не так...Что же делать?

До слуха Рейстлина снова донесся смех, но смех этот был торжествующим, победоносным...

Яркий и резкий свет почти ослепил мага, и он почувствовал, что проваливается куда-то в бесконечность, плавными кругами опускаясь из темноты навстречу дню.

Открыв глаза, Рейстлин увидел Крисанию. Перед ним несомненно было ее лицо, но он почему-то помнил его не таким. На его глазах Крисания старела, покрывалась морщинами и умирала. Ее старушечья рука сжимала платиновый медальон Паладайна, ослепительно яркое сияние которого заставило поблекнуть неестественное розовато-черное свечение неба.

Рейстлин снова закрыл глаза, чтобы не видеть состарившегося лица жрицы, и призвал на помощь воспоминания о том, какой он видел ее в прошлом – изящной, красивой, источающей любовь и страсть. Голос Крисании, прозвучавший над самым его ухом, показался Рейстлину неожиданно спокойным и твердым.

– Я едва не потеряла тебя.

Не открывая глаз, маг протянул руку и, нащупав пальцы жрицы, прижался к ним щекой, словно испуганный ребенок.

– Скажи, как я выгляжу? Я ведь изменился, верно?

– Ты выглядишь сейчас так, как выглядел в нашу первую встречу в Большой Библиотеке в Палантасе, – ответила жрица. Ее голос оставался прежним, быть может, он стал даже слишком твердым.

«Да, – подумал Рейстлин. – Я стал таким же, как был, а это означает, что я вернулся в настоящее».

И действительно, во всем своем теле он ощущал былую слабость, немочь, знакомую жгучую боль в груди. Болезненный, удушливый кашель сотрясал его тело, а в горле появилось уже изведанное ощущение, будто оно, а заодно и легкие сплошь затканы паутиной. Рейстлин знал, Что стоит ему взглянуть в зеркало, и он увидит странную кожу с золотистыми оттенком, седые волосы и все остальное...и он был уверен, что зрачки его глаз снова стали похожи на песочные часы.

В ярости он оттолкнул Крисанию и, сжимая кулаки, перевернулся на живот и заплакал от гнева и страха.

– Рейстлин! – В голосе Крисании послышался теперь неподдельный ужас. – Что случилось? Где мы, Рейстлин?

– Мой план осуществился, – прорычал маг и открыл глаза, чтобы снова увидеть высыхающее на глазах лицо жрицы. – Моя затея удалась. Мы – в Бездне.

Глаза Крисании широко распахнулись, а губы чуть приоткрылись, выражая не то испуг, не то радость. Рейстлин горько усмехнулся:

– А моя магия умерла.

Крисания чуть заметно вздрогнула и внимательно посмотрела на него.

– Я не понимаю... – негромко проговорила она.

Корчась от боли, Рейстлин заорал во все горло:

– МОЯ МАГИЯ КОНЧИЛАСЬ!!! Я слаб, слаб как ребенок, и беспомощен в ее королевстве!

Неожиданно опомнившись и сообразив, что она может слышать его в эти минуты, смотреть на него и наслаждаться его слабостью, Рейстлин затих. Его крик замер на покрытых кровавой пеной губах. Маг с опаской огляделся.

– Но нет, ты еще не победила меня, – прошептал он, стискивая в руках магический посох. Тяжело опираясь на него, как на обычную клюку, маг с трудом поднялся. Крисания бережно поддержала его.

– Нет, – шепнул Рейстлин, оглядывая безбрежную пустоту равнин и розовую бесконечность небосвода. – Я знаю, где ты! Я чувствую это. Ты теперь в Обители Богов, притаилась...Мне известно, как устроено твое царство, – в бреду кендер выдал мне эту тайну. Расположенная внизу, Бездна является зеркальным отражением верхнего мира. Пусть мой путь будет долог и опасен, но я все равно найду тебя!

Рейстлин снова огляделся по сторонам.

– Да, я чувствую, как ты проникаешь в мой мозг, читаешь мои мысли и пытаешься предвидеть все, что я скажу или сделаю. Тебе кажется, что победить меня будет легко, но и я тоже чувствую твою растерянность. Со мной та, чьих мыслей тебе никогда не разгадать. Она будет защищать и хранить меня, не так ли, Крисания?

– Да, Рейстлин, – негромко ответила жрица, продолжая поддерживать мага, чтобы тот не упал.

Рейстлин, опираясь на свой посох и на плечо жрицы, сделал шаг, потом еще и еще. И все же каждый новый шаг давался ему с трудом, каждый вдох обжигал легкие. Вокруг себя он видел только пустоту, немыслимую пустоту до самого горизонта.

И внутри у него была такая же пустота. Магия Рейстлина оставила его.

Он споткнулся, и Крисания вынуждена была крепко прижать мага к себе, помогая ему удержаться на ногах. По ее щекам текли слезы.

Рейстлину почудилось, что он слышит далекий смех.

"Может быть, мне лучше сдаться сейчас? – с горечью и отчаянием подумал он.

– Я устал, я так ужасно устал...Кто я без моей магии?

Никто. Просто слабое, больное дитя..."

Глава 3

После заявления Даламара в комнате надолго воцарилась тишина. Затем послышалось царапанье пера по бумаге – это Астинус записывал для истории слова темного эльфа.

– Да будет Паладайн милосерден, пробормотал Элистан. – А она с ним?

– Разумеется, – раздраженно бросил Даламар, будучи не в силах скрывать крайнее волнение, с которым он не мог справиться при всех своих магических способностях. – Как же еще ему удалось бы осуществить свой план перехода? Врата заперты для всех. Есть только одна-единственная возможность: когда могущественный черный маг и светлая жрица, обладающая невероятной силы верой – как раз такой, как у нее, – объединятся.

Танис в недоумении переводил взгляд с темного эльфа на Элистана и обратно.

– Постойте-ка, – сердито заявил он в конце концов. – Что-то я ничего не пойму! О ком вы говорите? О Рейстлине? Что такого он натворил? Имеет ли это какое-то отношение к госпоже Крисании? Где Карамон? Он ведь тоже исчез, причем вместе с Тассельхофом. Я...

– Укроти свою нетерпеливую человеческую половину, полуэльф, – сухо заметил Астинус, не переставая выводить на пергаменте ровные и четкие строки. – Ты, Даламар, начни с самого начала, а не с середины.

– Или по крайней мере с конца, – негромко попросил Элистан.

Даламар пригубил вина и, не сводя глаз с догорающих в очаге поленьев, рассказал очень странную историю, которую до сих пор Танис знал лишь частично.

О многом полуэльф только догадывался, кое-что поразило его, а иное – просто повергло в ужас.

– Госпожа Крисания пленилась Рейстлином, или, если выражаться точнее, его влекло к ней. Никто, в том числе и я, не может быть в чем-либо уверенным, когда дело касается Рейстлина. Ледяная вода слишком горяча, чтобы течь в его жилах.

Кто знает, как давно созрел в его голове этот замысел? Но он всерьез готовился осуществить свою мечту. Для начала он спланировал путешествие в далекое прошлое. Там Рейстлин надеялся овладеть тем, что до сих пор не давалась ему в руки, – знаниями величайшего из когда-либо живших на Кринне магов – Фистандантилуса. Он подготовил для Крисании ловушку, надеясь заманить с собой в прошлое ее, а заодно – и своего брата-близнеца...

– Карамона?! – ахнул Танис. Даламар не обратил на его восклицание никакого внимания.

– Но случилось непредвиденное. Сводная сестра моего шалафи, Повелительница Драконов Китиара, послала...

Таниса как будто парализовало. Он перестал что-либо видеть и слышать.

Кровь бешено пульсировала во всем его теле, а кожа стала такой горячей на ощупь, что, казалось, можно обжечься, дотронувшись до нее.

Китиара!

Ее образ возник перед Танисом – сверкающие огнем глаза, вьющиеся темные волосы, обрамляющие лицо, чуть приоткрытые алые губы улыбаются слегка кривовато, но очаровательно и хитро, чешуйчатые доспехи блестят на солнце...Тогда,окруженная своимивоеначальниками могучими, безжалостными и властными воинами, – она посмотрела на него сверху вниз, сидя на спине своего синекрылого боевого дракона, и Танис едва не погиб на месте от одного ее взгляда...

А потом она лежала обнаженная в его объятиях, озорная, смеющаяся, любящая и любимая...

Танис по-прежнему ничего не видел вокруг, однако он почувствовал на себе сочувственный и в то же время жалостливый взгляд Элистана. Суровый, всезнающий взор Астинуса заставил его вздрогнуть, и Танис, изо всех сил старавшийся держать себя в руках, не заметил, что и у Даламара с лицом не все в порядке.

Если рыцарь покраснел, как свекла, то темный эльф был бледен, как смерть. Не обратил Танис внимания и на то, как задрожал у Даламара голос, когда он произнес имя Повелительницы Драконов.

После непродолжительной борьбы с самим собой Танис успокоился. Его огорчило лишь одно – что застарелая сердечная боль, которая, как он считал, давно прошла, возникла вновь с такой легкостью, словно никуда и не исчезала.

Да, наверное, она продолжала в нем жить...Танис был счастлив с Лораной и, казалось, любил ее так глубоко и сильно, как никто, никогда и никого на свете не любил. Он жил полнокровной, наполненной жизнью, в мире с собой и своими чувствами, поэтому его потрясло до глубины души, когда при звуке одного-единственного имени в нем открылась вдруг темная бездна, о существовании которой полуэльф позабыл или просто-напросто малодушно предпочитал не вспоминать.

– По приказу Китиары Рыцарь Смерти Сот Даргаардский наложил на госпожу Крисанию заклятие, которое должно было убить ее и непременно убило бы, не вмешайся Паладайн. Бог взял ее душу в свою небесную обитель, оставив на земле телесную оболочку. Я думал, шалафи побежден, но – нет. Даже из этого предательского поступка своей сестры Рейстлин сумел извлечь пользу. Его родной брат Карамон и кендер по имени Тассельхоф доставили тело Крисании в Вайрет, в Башню Высшего Волшебства, надеясь, что обитающие там маги сумеют вдохнуть в него жизнь. Они, конечно, не в силах были этого сделать, о чем шалафи, разумеется, прекрасно знал. Маги могли только отправить Крисанию в прошлое, в Истар, в то время, когда там царствовал Король-Жрец, – только он мог умолить Паладайна вернуть душу в тело Крисании. А именно этого Рейстлин и добивался!

Даламар стиснул кулаки.

– Глупцы! Я говорил магам, я предупреждал их, что этим они только сыграют Рейстлину на руку!

– Ты сказал им? – перебил его Танис. – Ты предал своего шалафи?

И он недоверчиво фыркнул.

– Это была опасная игра, Танис. – Даламар наконец-то отвернулся от подернувшихся золой углей в камине и посмотрел на Таниса, которому показалось, что глаза темного эльфа светятся изнутри тем же пламенем, что еще недавно бушевало в узком дымоходе. – Я был шпионом, посланным Конклавом, чтобы следить за каждым шагом Рейстлина. Да, ты удивлен, но ничего странного в этом нет. Его боялись маги и Белой, и Красной Лож...Особенно опасались Рейстлина его же коллеги из Ложи Черных Мантий, ибо они знали, какова будет их судьба, если он придет к власти.

Танис молча смотрел на темного эльфа. Тогда тот поднял руки и медленно раздвинул на груди складки своей накидки. На гладкой коже эльфа рыцарь увидел пять незаживающих страшных ран.

– Это след от его руки, – ровным голосом пояснил Даламар. – Так он наказал меня за мою измену.

Танис очень живо представил себе, как Рейстлин возлагает свои тонкие золотистые пальцы на грудь молодого эльфа; словно наяву видел рыцарь и лицо мага – не злое, не жестокое, не угрожающее – напрочь лишенное всего человеческого. Вот пальцы Рейстлина начали погружаться в тело, и Танис словно почувствовал запах горелого мяса...

Качая головой и чувствуя, как к горлу подступила тошнота, Танис откинулся на спинку кресла. Даламар тем временем продолжал:

– Но маги не захотели меня слушать. Утопающий, как известно, хватается за соломинку. Как и предвидел Рейстлин, их главная надежда была заключена в их собственном страхе. Они решили отправить Крисанию в прошлое, якобы для того, чтобы Король-Жрец исцелил ее. Во всяком случае, так они сказали Карамону, потому что иначе он ни за что бы на это не согласился. На самом же деле они надеялись, что Крисания погибнет или по крайней мере исчезнет вместе со всеми истинными жрецами, которые пропали неизвестно куда в канун Катаклизма. Кроме того, они рассчитывали, что Карамон, очутившись в прошлом и узнав, что его брат-близнец на самом деле не кто иной, как Фистандантилус, попытается убить Рейстлина.

– Это Карамон-то? – Танис с горечью рассмеялся, затем его лицо искалось гневом. – Как они могли рассчитывать на это? Карамон болен! И не способен никого прикончить, разве что пару бутылок «гномьей водки». Рейстлину ничего не стоит с ним расправиться, он, наверное, уже погубил его! Почему это твои маги...

Перехватив раздраженный взгляд Астинуса, Танис замолчал, но все еще никак не мог успокоиться. Полуэльф не видел ни капли смысла в том, что им только что рассказывал Даламар.

Посмотрев на Элистана, Танис догадался, что жрец наверняка знал многое из того, что явилось новостью для него самого. На лице старика не было видно следов потрясения или даже простого удивления, хотя он только что услышал о том, как маги отправили Крисанию навстречу гибели. Единственное, что Танис сумел разглядеть, – это глубокое сожаление и печаль в глазах жреца.

Даламар тем временем продолжал:

– Случилось так, что кендер Тассельхоф Непоседа помешал Пар-Салиану закончить заклинание. Если точнее, то по чистой случайности он отправился в прошлое вместе с Карамоном. Вмешательство кендера, однако, привело к тому, что ход истории мог быть изменен. Что случилось с ними в Истаре, я могу только предполагать. Доподлинно известно, что Крисания не погибла и что Карамон не убил своего брата. Рейстлин сумел завладеть уникальными знаниями Фистандантилуса и, отправившись в будущее, оказался в том периоде истории, где в лице Крисании он имел единственную истинную служительницу добра на всем Кринне. В том же временном промежутке Владычица Тьмы как раз была слабее всего и не могла помешать Рейстлину. Как и Фистандантилус, Рейстлин развязал среди гномов междоусобную войну, к которой активно подключился со всей своей армией, и таким образом получил доступ к Вратам, которые в том веке находились в магической крепости Заман. Если бы история повторилась и все пошло, как было предначертано, то Рейстлин непременно погиб бы при попытке проникнуть во Врата, потому что именно так закончилось существование Фистандантилуса в нашем плане бытия.

– Мы рассчитывали на это, – чуть слышно пробормотал Элистан, перебирая пальцами край одеяла, которым он был укрыт. – Пар-Салиан уверял, что Рейстлин никоим образом не сможет изменить историю.

– Во всем виноват этот дурацкий кендер! – прорычал Даламар с неожиданной злобой. – Пар-Салиан должен был предвидеть, что это жалкое существо совершит именно такой поступок, а именно – ухватится за первую предоставившуюся ему возможность пережить потрясающее приключение! Он должен был послушаться нашего совета и стереть маленького ублюдка в порошок...

– Скажи же, – холодно перебил Даламара Танис, – что случилось дальше с Тассельхофом и Карамоном? Мне наплевать, что было с Рейстлином и – прости меня, Элистан, – с Крисанией. Жрицу ослепила ее же собственная истовая праведность.

Мне жаль ее, однако она сама не захотела открыть глаза, проснуться и посмотреть правде в лицо, в то время как судьба моих друзей не может быть мне безразлична.

Что с ними произошло?

– Мы не знаем. – Даламар пожал плечами. – Однако на твоем месте, полуэльф, я не надеялся бы снова встретиться – с ними иначе, как на Том Свете...В любом случае, моему шалафи они не нужны.

– В таком случае, я услышал все, что мне было нужно, – отрезал Танис, вставая. Его голос дрожал от с трудом сдерживаемого бешенства. – Пусть это будет последним делом в моей жизни, но я найду Рейстлина и...

– Сядь, Танис, – перебил его Даламар. Голоса он не повысил, но в его глазах сверкнул опасный огонек, который заставил Таниса невольно потянуться к рукоятке меча. Впрочем, это движение лишний раз напомнило ему о том, что он находится в храме Паладайна, так как меча на месте не оказалось. Гнев его тем не менее нисколько не остыл. Не доверяя собственному голосу, который мог бы выдать его чувства, Танис молча поклонился сначала Элистану, потом Астинусу и направился к выходу.

– Тебе будет далеко не все равно, что случилось с Рейстлином, когда ты узнаешь все до конца, Танис Полуэльф, – настиг его голос Даламара. – Это может повлиять не только на тебя, но и на всех нас. Я не ошибаюсь, Посвященный?

– Он не ошибается, Танис, – негромко подтвердил Элистан. – Я понимаю твои чувства, но ты должен на время о них забыть.

Астинус помолчал; лишь скрип его пера напоминал о том, что в покоях находится кто-то еще.

Танис сжал кулаки и с проклятьем, которое даже Астинуса заставило подпрыгнуть, повернулся к Даламару.

– Хорошо, – вымолвил он нарочито спокойно. – Что же такого может сделать Рейстлин, чтобы принести всем нам еще больший вред?

– Мои первые слова были о том, что наши худшие опасения сбылись и план Рейстлина удался, – ответил Даламар, и его раскосые эльфийские глаза встретились со взглядом эльфа-полукровки.

– Ну? – резко спросил Танис. Даламар выдержал драматическую паузу, за что удостоился неодобрительного взгляда Астинуса.

– Рейстлин проник в Бездну. Он и госпожа Крисания хотят сразиться с Владычицей Тьмы.

Танис недоверчиво разглядывал Даламара, затем неожиданно рассмеялся.

– Ну что же, – сказал он почти весело. – Похоже, мне не о чем больше беспокоиться. Рейстлина несет навстречу неминуемой гибели.

Однако его смеха никто не поддержал. Даламар рассматривал его с циничной, довольной улыбкой, словно именно такого нелепого ответа он и ожидал от полуэльфа-получеловека. Астинус, не переставая записывать, лишь коротко фыркнул. Элистан еще сильнее ссутулился и, закрыв глаза, откинулся на подпиравшие его хрупкое тело подушки.

Танис с недоумением рассматривал всех троих.

– Но ведь не может он победить! – воскликнул он наконец. – Клянусь богами, мне самому случалось предстать перед Темной Воительницей. Я чувствовал ее мощь и чудовищную власть, незыблемое величие, если можно так выразиться, а ведь это было в то время, когда она еще только переступила границу нашего мира... – Плечи рыцаря непроизвольно вздрогнули. – Я...я просто не могу себе представить, каково это – сойтись с ней лицом к лицу в ее собственном...собственном...

– Не ты один встречался с Такхизис, – устало сказал Элистан. – Мне тоже приходилось...общаться с Королевой. – Он открыл глаза и слабо улыбнулся. – Ты удивлен? У меня ведь, как и у любого нормального человека, были свои испытания и свои искушения.

– Ко мне она являлась лишь однажды, – вставил Даламар и снова побледнел, нервно облизывая губы. – К несчастью – лишь затем, чтобы сообщить мне эти новости.

Астинус ничего не сказал, но зато прекратил писать. Бросив на него взгляд, Танис подумал, что голый камень, пожалуй, и то гораздо выразительнее лица летописца.

– Так ты тоже встречался с Темной Воительницей, Элистан? – с удивлением спросил Танис. – Ты почувствовал, насколько она могущественна, и продолжаешь считать, что болезненный, немощный маг и молодая жрица сумеют с ней совладать?

Глаза Элистана сверкнули, губы напряглись, и Танис понял, что зашел слишком далеко. Покраснев, он почесал бороду и хотел было извиниться, но на полуслове упрямо замолчал.

– Не вижу никакого смысла, не понимаю... – пробормотал Танис себе под нос, опускаясь в кресло.

Последовало непродолжительное молчание, потом полуэльф внезапно воскликнул:

– Но как, во имя Бездны, как нам остановить Рейсшина?!

Поняв, что он сказал, рыцарь покраснел еще сильнее.

– Прошу прощения, я не думал шутить, – извинился он. -. Что ни скажу – все получается как-то не так. Проклятье! Я просто ничего не понимаю, ничегошеньки!

Мы должны препятствовать Рейстлину или желать ему победы?

– Остановить вы его не сможете, – быстро вставил Даламар, увидев, что старый жрец собирается что-то сказать. – Сделать это можем только мы, маги. Наш план осуществляется вот уже несколько недель, а задумали мы его еще тогда, когда впервые узнали о грозящей опасности. Видишь ли, Танис, то, что ты сказал, отчасти верно. И сам Рейстлин, и все мы знаем, что он никогда не сможет победить Властительницу Тьмы в ее собственном царстве. Именно поэтому шалафи планирует выманить ее через Врата в наш мир...

Танис пошатнулся, как от сильного удара в живот, и некоторое время не в силах бью вдохнуть воздух.

– Безумие! – прошептал он наконец, с такой силой стискивая пальцами подлокотники, что резное кресло жалобно скрипнуло. – Мы же едва справились с ней в Нераке, едва загнали обратно, а он хочет снова выманить Королеву из ее владений?

– Если только ему не помешать, – кивнул темный эльф. – А это, как я уже говорил, моя задача.

– Что же тогда делать нам? – требовательно осведомился полуэльф, подаваясь вперед. – Для чего ты собрал нас здесь? Нам что – сидеть и смотреть, как Такхизис...

– Терпение, Танис! – перебил его Элистан. – Ты встревожен, ты боишься, и мы все разделяем твои чувства, однако...

«Все, за исключением этого писателя с каменным ликом древнего идола», – с горечью подумал Танис об Астинусе.

– ...Однако с помощью поспешных действий и угроз мы ничего не сможем добиться. – Элистан перевел взгляд на темного эльфа, и его голос зазвучал мягче. – К тому же, насколько я понимаю, мы еще не знаем самого худшего. Я прав?

– Да, Посвященный, – ответил Даламар, и Танис с удивлением увидел в его раскосых глазах отблеск каких-то эмоций. – Недавно я получил известия о том, что Повелительница Драконов Китиара планирует нападение на Палантас.

Полуэльф откинулся на спинку кресла и подумал не без злорадства: «Говорил же я тебе, Амозус, предупреждал я тебя, Портиос...Вы все стремились спрятаться обратно в свои уютные гнездышки и считать, что войны никогда не было...»

Следующая его мысль была совсем иной, отрезвляюще-холодной и весьма неприятной. Он вспомнил объятый пламенем пожаров Тарсис, орды драконидов, штурмующих Утеху, и всюду страдания, боль, смерть...

Элистан что-то говорил, но Танис его не слышал. Закрыв глаза, он пытался размышлять. Что-то такое Даламар говорил о Китиаре, что-то важное, а он прослушал. Между тем эти слова не исчезли, они отложились в глубине подсознания, и их надо было оттуда извлечь. Он задумался о прошлом и почти пропустил их мимо ушей...