Текст книги "Цветок счастья"
Автор книги: Маргарет Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Джанетта быстро вернулась в спальню, стараясь не попадаться на глаза слугам. Серена все еще спала, ее белокурые локоны разметались по подушке. Джанетта заколебалась. Ей хотелось разбудить Серену и попрощаться, но было страшно, что в холодном свете дня Серена может снова посчитать ее затею не романтической, а безумной и расскажет все матери.
Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь закрытые ставни. Джанетта отвернулась от Серены. Нет, она не станет будить ее: риск слишком велик. Сев за туалетный столик, написала письмо тетушке и другое – Серене. Затем с радостно бьющимся сердцем взяла саквояж с одеждой и провизией, бросила последний взгляд на спящую Серену и на цыпочках вышла из комнаты.
Было около восьми, уже гораздо больше слуг расхаживало по дому. Они равнодушно наблюдали за тем, как Джанетта направилась к конюшне. Никто из слуг толком не говорил по-английски, и Джанетта знала, что никто из них не посмеет разбудить тетю или дядю, чтобы рассказать о ее раннем отъезде. Китайцы отличались замечательной способностью ничего не видеть и ничего не слышать.
Войдя в конюшню, Джанетта быстро прошла к последнему стойлу. Маленький китайский пони смотрел на нее с таким видом, словно ждал ее. Она поставила саквояж на землю, открыла дверцу стойла и уставилась на седло с испугом. Ей и в голову не приходило, что это может быть не английское дамское седло.
– Черт побери! – выпалила Джанетта самое крепкое ругательство, какое только знала. – Что же нам теперь делать?
Пони потянулся к Джанетте, как бы подбадривая ее. Она погладила его и нахмурилась в задумчивости. Можно попросить мальчика поменять седло на английское дамское или же сменить юбку на более подходящую одежду для этого седла. В конце конюшни появилась одна из китайских девушек, работавших на кухне. На ней была обычная одежда слуг: синяя стеганая закрытая куртка и узкие брюки. Если одеться точно так же и заплести длинные волосы в косу, это не только облегчит путешествие, но и в какой-то мере обезопасит ее, потому что издали она будет выглядеть китаянкой, а не иностранкой.
– Сейчас вернусь, – сказала Джанетта, обращаясь к пони, оставила саквояж на полу возле его ног и побежала в ту часть дома, где жили слуги.
– Мне надо пройти в комнату, где хранится одежда для слуг, – заявила она изумленному мальчику-слуге. – Где она находится?
– Леди там нечего делать, – ответил мальчик, пятясь от нее, как от сумасшедшей.
– А это уж мне решать, – возразила Джанетта строгим тоном школьной учительницы. – Покажи мне, где эта комната.
Джанетта понятия не имела, найдет ли она там чистую одежду, но, зная приверженность тетушки к чистоте и аккуратности, надеялась на лучшее.
Мальчик-слуга, решивший, что эта неожиданная инспекция грозит неприятностями, кивнул на дверь и с опаской отошел в сторону.
– Спасибо.
Джанетта вошла в комнату и мысленно поблагодарила тетушку за прекрасное ведение хозяйства. Грязная одежда была сложена в большие корзины, а на полке лежала чисто выстиранная и тщательно отглаженная. Сняв юбку, Джанетта натянула брюки, оказавшиеся на удивление удобными. Затем, понимая, что не сможет вернуться в конюшню незамеченной, она надела юбку поверх брюк, а потом и куртку.
Время уже приближалось к девяти, и Джанетта понимала, что с каждой минутой возрастает опасность натолкнуться на тетю или дядю. Она торопливо вернулась в конюшню. Там никого не оказалось, даже мальчика-конюха. Но все равно рисковать не стоило. Джанетта решила, что поведет пони в поводу, пока они не выйдут за территорию консульства. А там, в подходящем месте, где не будет привлекать внимания, она снимет юбку и сядет на пони.
– Готов? – спросила она у нетерпеливо приплясывавшего пони. – Я не буду садиться на тебя, пока мы не выйдем на улицу.
Пони тихо заржал, как бы в знак согласия, и Джанетта подумала: а как же его зовут? На дверце стойла не было таблички с именем, но ведь надо же было как-то называть его.
– Ты не возражаешь, если я буду звать тебя Бен? – спросила Джанетта.
Это имя подходило ему, пони выглядел добродушным и надежным. Он снова заржал, в его карих глазах появился блеск. С учащенно бьющимся от волнения сердцем Джанетта вывела пони из конюшни и повела к воротам консульства.
Глава 3
По обе стороны ворот росли густой кустарник и смоковницы. Там Джанетта быстро стащила юбку, свернула ее и сунула в уже забитый доверху саквояж. В брюках и куртке она чувствовала себя непривычно, словно собралась на маскарад. В кармане куртки лежала маленькая круглая шапочка, какие носили большинство китайцев. Джанетта вытащила ее, но надеть не решилась. Если она не изменит прическу, то никакой китайский наряд не поможет ей сойти за китаянку. Отбросив прочь все сомнения, Джанетта торопливо вынула шпильки из волос, помотала головой, чтобы рассыпались ее длинные волосы, а затем проворно заплела их в длинную косу и перевязала, чтобы не расплелась, выдернутой из куртки ниткой.
– Отлично! – воскликнула Джанетта, обращаясь к Бену. – Теперь мы действительно готовы к путешествию.
Закрепив саквояж на луке, девушка уселась в седло. Бен вскинул голову и, как только она легонько пришпорила его каблуками, двинулся рысью по пыльной дороге.
Джанетте странно было очутиться за территорией консульства без паланкинов и слуг. На какое-то мгновение ее даже охватила паника, но тут же прошла. Ведь именно об этом она страстно мечтала с того самого момента, как ступила на землю Китая. Шум, крики и краски, окружившие ее, были по-настоящему китайскими. А ведь она так долго была вдали от Китая.
Чунцин построен на высоком каменистом плато, и Верхний город, где находилось консульство, расположен в самой высокой его части. Отсюда открывались потрясающие виды на широкую реку Янцзы и темно-желтые холмы на другом берегу.
Когда дома богатеев остались позади, улицы стали поуже, более людными. Целые семьи сидели на корточках на обочинах, поедая свой завтрак с помощью палочек; уличные торговцы расхваливали свой товар, расхаживая с бамбуковыми коромыслами, на концах которых висели тяжелые ящики; пожилые женщины ковыляли на ступнях, которые им в детстве безжалостно бинтовали, чтобы не росли; ослы и мулы боролись за право первоочередного прохода с носильщиками паланкинов.
Бен двигался рысью, не обращая внимания на суету и шум. Джанетта ехала опустив голову вниз, в страхе, что ее может узнать кто-нибудь из знакомых дяди. Существовала даже вероятность встречи и с самим дядей, следующим куда-нибудь в паланкине.
Начались ступеньки, и Джанетта крепко вцепилась в поводья. Бен без колебаний двинулся вниз, лишь слегка шарахнувшись в сторону при встрече с верблюдом, поднимавшим в город груз с речного причала.
Показались стены, окружавшие город. Северные ворота были открыты, от реки доносился едкий запах. Джанетту никто не остановил и даже не окликнул. В городе, населенном монголами, маньчжурами, торговцами из Туркестана и представителями еще нескольких десятков национальностей, она осталась незамеченной. Колокольчики на шее Бена весело зазвенели, когда он выбежал рысью через ворота на широкую дорогу. Река находилась с левой стороны, на ее гладкой, сверкающей поверхности можно было заметить бурные водовороты.
Джанетта подалась вперед и погладила Бена по холке. Первое препятствие они преодолели, выехали из города на дорогу, а скоро уже будут в холмах. Она принялась мурлыкать под нос, а затем и громко запела итальянскую народную песню, которую часто слышала от матери. Песня всколыхнула ее детские воспоминания об Италии, о сверкающем под солнечными лучами озере Гарда, о холмах, поросших кипарисами, о далеких снежных вершинах Альп.
Через полмили Джанетта свернула в сторону от реки, мостовая осталась позади, и теперь она ехала по утоптанной грунтовой дороге на север в направлении Фудугуаня. Интересно, какое расстояние отделяет ее от лорда Рендлшема и Закари Картрайта? Впереди их видно не было. Только холмы, деревья да пение птиц.
Около полудня Джанетта сделала остановку, дала Бену отдохнуть, а сама позавтракала хлебом с сыром. И снова подумала о том, что скажет лорд Рендлшем, когда она догонит экспедицию. Ей вспомнились морщинки в уголках его голубых глаз, когда он смеялся, его спокойный голос. Сердце ее забилось учащенно. Интуиция подсказывала Джанетте, что он обрадуется, увидев ее, будет доволен перспективой совместного путешествия в Ганьсу.
Быстрыми, резкими движениями Джанетта стряхнула с куртки хлебные крошки. Хватит думать о том, как приятно будет путешествовать вместе с ним. Она следует за экспедицией не потому, что влюбилась в лорда Рендлшема, а потому, что считает его благородным человеком и сгорает от желания проникнуть в самое сердце Китая в поисках голубого луноцвета.
Хотя в планы Джанетты не входило догнать экспедицию сегодня, она понимала, что будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если перед наступлением сумерек приблизится к ней на расстояние видимости. Солнце стояло в зените, было жарко, а маленькая круглая шапочка не спасала ни от солнца, ни от жары. Джанетта с сожалением вспомнила соломенную шляпу с широкими полями, которая осталась в консульстве. Возможно, у лорда Рендлшема или Закари Картрайта есть запасная шляпа, и она сможет ее позаимствовать. А если нет, то придется купить соломенную шляпу, такую, в каких крестьяне работают на полях.
Теперь дорогу с обеих сторон окружали холмы. Изредка навстречу попадались путники, следующие в Чунцин, но при их приближении Джанетта всякий раз опускала голову, уставясь на луку седла. Бен перешел на размеренный шаг, управлять им не требовалось, поэтому Джанетте удалось несколько раз вздремнуть в седле.
Жара уже начала спадать, а голубое небо слегка потемнело в преддверии наступления сумерек, когда Джанетта увидела впереди лорда Рендлшема и Закари Картрайта. Свернув с дороги, она поднялась на вершину одного из холмов. У подножия дальнего склона холма виднелись две хорошо знакомые фигуры верхом на пони, за ними следовал караван мулов. А в двух милях впереди поднимались стены Фудугуаня.
Натянув поводья, Джанетта остановила Бена. Если они заметят ее, то на таком расстоянии наверняка примут за китаянку, однако Джанетта знала, что у Закари Картрайта есть мощный полевой бинокль, и не хотела рисковать, если ему придет в голову рассмотреть ее в этот бинокль.
Склоны холма были густо покрыты деревьями, и, оставаясь в их тени, Джанетта наблюдала, как Закари Картрайт ведет экспедицию к Фудугуаню. Интересно, они разобьют лагерь перед городом или позади него? Местность здесь была открытой, и Джанетта поежилась при мысли, каким беззащитным будет в этих условиях маленький лагерь. Но когда Джанетта представила, что ей придется ночевать одной, вообще без всякой защиты, ее охватило жгучее желание пришпорить Бена и догнать экспедицию. Однако она подавила в себе это желание, понимая, что произойдет в этом случае.
Экспедиция всего в одном дне пути от Чунцина, и лишний потерянный день не слишком расстроит планы Закари Картрайта. Он настоит, чтобы она вернулась в Чунцин, и наверняка сам проводит ее туда. Нет, она не погонится за экспедицией только потому, что наступают сумерки. Будет следовать намеченному плану. Подождет еще два или три дня, пока Закари Картрайт настолько удалится от Чунцина, что даже ее появление не заставит его вернуться.
Джанетта оставалась под деревьями, пока экспедиция почти скрылась из виду. Только тогда она пустила Бена, радуясь тому, как уверенно он преодолевает крутой склон. Подумала, что, где бы она ни остановилась на ночлег – перед Фудугуанем или за ним, – ей понадобятся питьевая вода и пастбище для Бена. Она знала, что рядом протекает река Цзялин – один из крупнейших притоков Янцзы. Несколько раз в течение дня она замечала блеск ее вод. И хотя сейчас реки не было видно, Джанетта понимала, что она находится не дальше чем в полумиле. Так что можно будет остановиться на ночлег на берегу.
По мере того как приближались стены Фудугуаня, смеркалось, маленькие фигурки впереди не остановились. Было ясно, что Закари Картрайт намерен въехать в город и, возможно, выехать из него до наступления темноты.
Когда сумерки уже сгущались, Джанетта достигла главных ворот города. Это был небольшой городок, который не шел ни в какое сравнение с Чунцином, и зловоние, доносившееся с заполненных людьми улиц и из грязных домов, вызывало у Джанетты позывы к рвоте.
– Вперед, Бен, – подбодрила она уставшего пони. – Давай как можно быстрее уберемся с этих улиц.
Бен послушно продолжил путь, осторожно обходя кучи мусора и сточные канавы. В городе, судя по всему, не было главной улицы, только маленькие улочки и переулки, один грязнее и уже другого.
– Вперед, Бен, – повторила донельзя уставшая Джанетта. – Уедем отсюда.
Оборванный нищий, стоявший в дверном проеме, злобно посмотрел на Джанетту, а затем неожиданно бросился к ней и вцепился в седло грязными руками.
– Прочь! Убирайся! – яростно крикнула Джанетта, пришпоривая каблуками Бена.
Грязные руки ухватили ее за куртку, затем за ноги. На какой-то жуткий миг у Джанетты мелькнула мысль, что Бен слишком устал, чтобы пуститься галопом. А затем она почувствовала, как ее стаскивают с седла. Джанетта изо всех сил шлепнула Бена по крупу, и он, всхрапнув, пустился галопом. Уличные торговцы и лоточники только успевали отскакивать в сторону, раздался женский крик. Нищий, бежавший следом ярдах в пятидесяти, внезапно упал на спину и разразился идиотским смехом.
Джанетта припала к гриве Бена, а он проскакивал одну грязную улочку за другой. Она не имела представления, куда они мчатся, но Бен словно бы твердо знал, куда скакать. Он проносился под веревками с бельем, перепрыгивал через зловонные грязные лужи, а затем вылетел из лабиринта улочек, промчался через городские ворота, которые уже собирались закрывать, и вырвался на благословенный свежий воздух в относительно безопасные окрестности города.
– О, ты мой ангел-хранитель! – Как только Джанетта снова смогла выпрямиться и слегка натянуть поводья, она ласково потрепала Бена по гриве. – Теперь все в порядке, можешь не торопиться. Никто нас не будет преследовать, потому что городские ворота закрываются.
Бен перешел на легкий галоп, затем на рысь. Он тяжело дышал, ноздри его покрылись пеной. Натянув поводья, Джанетта остановила пони и огляделась в быстро сгущавшихся сумерках. Ни лорда Рендлшема, ни мистера Картрайта не было видно. Джанетта не знала, где они: либо впереди, либо остались в городе.
Позади нее закрылись городские ворота. Теперь никто не мог до рассвета ни войти в город, ни выйти из него.
– Если лорд Рендлшем впереди нас, то не слишком далеко, – обратилась она к Бену. – Наверное, он сейчас разбивает лагерь для ночлега, чем и нам следует заняться.
Бен, как бы в знак согласия, заржал.
– Пока не совсем стемнело, надо найти воду и пастбище.
А уже почти стемнело, и ночь обещала быть безлунной.
– Поехали вон туда. Река протекает слева от города, она не может быть далеко.
Джанетта пустила шагом уставшего Бена, напряженно прислушиваясь, стараясь уловить шум воды. И услышала в тот самый момент, когда уже почти потеряла надежду. Остановив Бена, Джанетта спешилась и побежала туда, где река Цзялин медленно несла свои воды на юг.
– Бен, у нас есть место для лагеря! – радостно воскликнула она.
Вернувшись к пони, Джанетта огляделась. Из-за темноты города уже не было видно, нигде не сияло зарево костра, которое могло бы указать место стоянки экспедиции.
– Зато здесь нет ни попрошаек, ни грабителей, обирающих путников, – попыталась Джанетта успокоить и подбодрить себя.
Она расседлала Бена, обтерла его стеганой попоной. Окружающая темнота была пугающей, полной жутких звуков; одни звери охотились, другие, наверное, белки или зайцы, спасались. Джанетта попыталась представить, какие еще звери могут бродить в этой темноте. На холмах, по слухам, обитают леопарды. А вдруг леопард придет к реке на водопой? На каком расстоянии он чует человека?
– Прекрати! – приказала себе Джанетта, когда от страха к горлу начал подкатывать комок. – Нет здесь никаких леопардов! И ничего с тобой не случится!
Рядом в траве что-то зашуршало, и Джанетта вскинула ладонь к губам, чтобы сдержать крик.
– Боже мой! – прошептала она. – Почему я не подумала об этом? Почему не взяла с собой револьвер? Нож! Хоть что-нибудь!
Бен совершенно невозмутимо пил воду из реки. Эта невозмутимость успокоила и Джанетту. Если бы рядом таилась опасность, Бен почувствовал бы и предупредил ее. Достав из саквояжа одеяло, Джанетта завернулась в него. Обязательно надо поспать. Если она не выспится, то утром будет плохо соображать и, возможно, не сумеет отыскать лорда Рендлшема и Закари Картрайта.
Джанетта решительно закрыла глаза, но заснула только тогда, когда Бен подошел к ней и как бы убаюкал звуками своего дыхания и теплом тела.
Проснувшись на рассвете, Джанетта почувствовала, что замерзла. Два щегла, яркие, как бабочки, чирикали на соседнем кусте. Куст был серый, с желтыми цветками, такого Джанетта раньше никогда не видела. Может, срезать отросток и уложить в саквояж? Вдруг это один из тех редких видов, которые разыскивает лорд Рендлшем?
Поднявшись на ноги, Джанетта потянулась. Уже утро, и ночь прошла благополучно. Никаких нежелательных визитеров. Джанетта радостно рассмеялась, приветливо погладила Бена и спустилась к реке умыться. От того, что она увидела там, у нее в жилах кровь похолодела. На мягком прибрежном песке отпечатались следы. Звериные следы. Джанетта понятия не имела, кто их мог оставить, но какой-то зверь явно ночью пил воду из реки и находился всего в нескольких ярдах от нее.
Джанетта медленно наклонилась, ополоснула лицо водой. Больше так она рисковать не будет. Подождет, пока экспедиция остановится на ночлег, а затем объявится. Закари Картрайт не захочет возвращаться, тратить на это два дня. Он разозлится на нее, но будет вынужден позволить ей остаться с экспедицией. К тому же можно рассчитывать на поддержку лорда Рендлшема. В этом она была уверена.
Джанетта позавтракала хлебом и сыром, а Бен тем временем щипал траву на берегу реки. Когда солнце начало подниматься над горизонтом, они двинулись легкой рысью на поиски лорда Рендлшема и Закари Картрайта.
Не обнаружив их до полудня, Джанетта подумала, что они все еще в Фудугуане и, возможно, ей придется возвращаться. Но когда остановилась, чтобы принять окончательное решение, то заметила впереди на дороге облако пыли, а когда пыль осела, взору Джанетты предстал небольшой караван.
– Вон они! – радостно воскликнула она. – Теперь нам только надо до темноты не упустить их из виду.
Дорога оказалась более трудной, чем вчера. Бену приходилось преодолевать множество рытвин. Однако цветов здесь было больше, чем по пути от Чунцина до Фудугуаня. Лепестки маков трепетали на ветру, словно пурпурные знамена; встречались светло-лиловые анемоны с сине-фиолетовой сердцевиной; в жарком полуденном воздухе ощущался резкий, словно дым, запах гвоздик. Джанетта еще утром срезала отросток серого куста с желтыми цветами и завернула его в носовой платок, намоченный в воде. Она знала, что, даже если это широко известное растение, лорд Рендлшем не станет смеяться над ней, а похвалит за проявленный интерес. И ей было совершенно все равно, что может сказать или подумать Закари Картрайт.
Ближе к вечеру холмы стали более пологими, растительность на них поредела, и Бену стало легче идти. Колокольчики на его ошейнике весело позвякивали.
Джанетта думала, где и когда лорд Рендлшем может разбить лагерь. Они проехали несколько очень бедных деревень, где дети со смехом показывали друг другу на ее странные круглые глаза, но постоялого двора в этих деревушках быть не могло. Если ее догадки верны, если лорд Рендлшем и Закари Картрайт прошлую ночь провели на постоялом дворе, то для сегодняшнего ночлега подобного заведения они не найдут. До самого горизонта никакого города, только голые желто-коричневые холмы да слева сверкающие воды реки Цзялин.
С приближением сумерек Джанетта начала испытывать тревогу. Она много раз представляла себе, какой будет реакция лорда Рендлшема и Закари Картрайта на ее появление. И вот примерно через час, а может, даже и меньше станет ясно, насколько ее представления были ошибочны.
Когда на небе начали появляться первые звезды, экспедиция остановилась на привал. Джанетта натянула поводья Бена и стала наблюдать издали. Она подождет, пока проводники-китайцы приготовят еду, а тогда уж и появится. Рядом в траве прошмыгнул какой-то зверек, Джанетта вздрогнула и твердо решила: что бы ни случилось, ночевать одна под открытым небом она не станет.
Через полчаса над лагерем заструился голубой дымок. «Готовят ужин, – подумала Джанетта и сглотнула слюну. – Интересно какой? Да какой бы ни было, все равно это лучше, чем зачерствевшие хлеб и сыр».
– Еще пять минут, – прошептала она Бену, чувствуя, как сердце начинает биться учащенно. – Еще пять минут, и мы присоединимся к ним.
Пока тянулись эти пять минут, Джанетта подумала, что с трудом сдерживает нарастающее волнение. Наконец она легонько пришпорила Бена и пустила его галопом в направлении лагеря.
Экспедиция разбила лагерь на берегу реки Цзялин. В свете костра Джанетте были видны фигуры китайцев, сновавших взад и вперед, на них были такие же стеганые куртки и узкие брюки, как и на ней. Рядом паслись стреноженные пони и мулы, возле них она заметила высокого широкоплечего человека, достававшего что-то из седельной сумки. Еще один сидел в шезлонге, закинув ногу на ногу, и что-то писал в блокноте.
Внезапно эта мирная картина была нарушена встревоженными криками китайцев. Джанетта увидела, как человек, сидевший в шезлонге, вскочил и схватил ружье, лежавшее рядом на земле. А тот, что возился с седельной сумкой, резко обернулся, держа в руке револьвер.
– Не стреляйте! – закричала девушка, осознав опасность ситуации. – Это я! Джанетта Холлис!
Коса ее моталась из стороны в сторону, круглая шапочка сползла на один глаз. Послышался недовольный голос Закари Картрайта:
– Что за чертовщина…
Оказавшись в центре лагеря, Джанетта резко остановила Бена и буквально сползла с него на землю.
– Это я, – без необходимости объявила девушка, улыбаясь гораздо увереннее, чем чувствовала себя. – У вас что-нибудь вкусненькое на ужин?
Закари Картрайт быстро шагнул к ней и схватил за плечи.
– Черт побери, – рявкнул он, – это еще что такое?
Джанетта знала о существовании подобных выражений, но никогда не представляла, что может услышать их в свой адрес.
– Будьте любезны, уберите руки, – ледяным тоном произнесла она и повернулась к лорду Рендлшему. Только ему, как руководителю экспедиции, она могла давать объяснения.
Лорд Рендлшем все еще держал в руках ружье, на его лице почему-то не было радости, а только изумление.
– Если бы мы могли поговорить наедине… – начала она со всем возможным в ее положении достоинством.
Закари Картрайт все еще крепко держал ее за плечи и, похоже, не собирался отпускать.
– Но, мисс Холлис… – промолвил ошеломленный лорд Рендлшем. – Я ничего не понимаю… ваша одежда… почему вы так странно одеты? С кем вы приехали? Где ваши спутники?
Будучи не в силах больше терпеть грубое обращение Закари Картрайта, Джанетта стукнула его ногой по голени и одновременно попыталась вырваться из его сильных рук. Но у нее ничего не получилось. Она лишь услышала еще более крепкое ругательство, чем предыдущее, а пальцы Картрайта еще сильнее стиснули ее плечи.
– Я оделась так потому, что в таком виде путешествовать гораздо безопаснее, – ответила Джанетта, обращаясь исключительно к лорду Рендлшему и стараясь говорить спокойно. – У меня нет никаких спутников. Я приехала одна.
– Значит, и назад поедете одна! – гневно выкрикнул Закари Картрайт. – Какая глупость, легкомыслие, просто безумие! Вы хоть понимаете, что могли погибнуть? Неужели не знаете, что леопарды, обитающие на холмах, по ночам спускаются в деревни и загрызают свиней? Неужели не слышали о голодных нищих и бандитах, которые без малейших колебаний могли бы убить вас только ради пони?
Картрайт так неожиданно выпустил плечи Джанетты, что она пошатнулась.
– А если бы вы попали в беду, то разве не ясно, кто был бы за это в ответе? Мы! – Брови его от ярости сошлись на переносице, темные глаза сверкали. – Нас бы обвинили в том, что мы Бог знает с какими намерениями подбили вас сбежать из дома. Экспедиция бы сорвалась, а коллеги вашего дяди из дипломатической службы сделали бы невозможной организацию другой экспедиции. И все это только из-за того, что вы стали жертвой дурацкой влюбленности.
– Да как вы смеете?! – Джанетта едва не лишилась дара речи. – Как вы смеете думать, что я приехала сюда ради… ради… – Лорд Рендлшем стоял всего в нескольких футах от них, и щеки Джанетты зарделись при воспоминании о том, как она представляла себе, что он обрадуется ее появлению, обрадуется тому, что она станет его спутницей во время долгого путешествия в провинцию Ганьсу.
– И вы поехали за мной сюда, – продолжал разгневанный Закари Картрайт, – а теперь придется тратить время, чтобы вернуть вас в Чунцин. И одному Богу известно, сколько еще дней придется потратить на объяснения с вашим дядей.
– Поехала за вами? – Джанетта аж задохнулась от изумления. Она вспомнила то любопытство, которое проявляла по отношению к нему во время ужина, как рассматривала его в гостиной, полагая, что он не замечает этого. Вспомнила, как Закари Картрайт резко обернулся и застал ее врасплох, вспомнила высокомерный взгляд его почти черных глаз, тогда как в ее взгляде читалось восхищение.
Джанетта охватила злость, но одновременно с этим она почувствовала себя униженной.
– Поехала за вами? – повторила она, задыхаясь от возмущения. – Да за вами, мистер Картрайт, я бы никуда не поехала! Даже из комнаты не вышла бы! И уж конечно, не потащилась бы в отдаленный район Китая!
Послышался сдавленный смех лорда Рендлшема, он шагнул вперед и вступил в разговор.
– А с какой целью вы последовали за нами, мисс Холлис? – Его первоначальное недоумение уже сменилось любопытством.
Благодарная ему за это вмешательство, Джанетта повернулась к нему.
– Я поехала потому, что…
Она замолчала. Как можно было в нескольких словах объяснить, что причиной явилось предстоящее замужество Серены и связанные с этим перемены в ее собственной жизни, неизбежное скучное прозябание в доме Холлисов в Линкольншире или роль приживалки в доме Серены? Она отправилась за экспедицией потому, что ей хочется жить собственной, независимой жизнью, хочется своими глазами увидеть настоящий Китай, тот Китай, который существует за высокими, можно сказать, тюремными стенами британского консульства. Но больше всего ей хотелось заняться поисками экзотических цветов, которых не видели в Англии. Цветов, которые благодаря ей станут расти в английских садах.
– Я хочу собирать растения, – наконец лаконично ответила она. – Хочу найти голубой луноцвет.
– Господи! – взорвался Закари Картрайт. – Это вам не увеселительная прогулка по Сент-Джеймсскому парку! Это научная экспедиция, в которой нет места для женщины! Особенно для такой неопытной, несовершеннолетней, у которой мозгов в голове не больше, чем у птички. – В отблесках костра мужественные черты его лица казались сейчас жестокими и даже пугающими.
Лорд Рендлшем спокойно отнесся к гневной речи своего спутника.
– А консул знает о том, где вы, и вообще о ваших намерениях? – спросил он.
– Да, я оставила письмо…
Закари Картрайт снова чертыхнулся.
– Ему бы следовало нагнать вас еще до того, как вы покинули город. А теперь, если повезет, мы повстречаемся с теми, кого он отправил за вами, и нам не придется возвращаться в Чунцин.
– Я не поеду обратно, – решительным тоном заявила Джанетта.
– Еще как поедете! – повысил голос Закари Картрайт.
– Думаешь, ей надо вернуться? – снова вмешался в разговор лорд Рендлшем.
Закари резко повернулся к нему.
– Разумеется. Ты же слышал, что я говорил. Пока она не вернется в Чунцин, наша репутация будет под угрозой как здесь, так и в Англии. Да ей же, наверное, только-только исполнилось семнадцать…
– Восемнадцать, – поправила Джанетта.
– …и она племянница консула, – продолжил Закари, словно и не слышал ее. – Можешь представить себе, какой переполох творится сейчас в консульстве, сколько там криков и слез?!
– Но поскольку я всего лишь племянница, а не дочь консула и забота обо мне всегда доставляла ему массу неудобств, он, наверное, не станет сильно возражать против моего решения жить самостоятельной жизнью, – возразила Джанетта.
На губах лорда Рендлшема мелькнула улыбка.
– Не могу себе представить, чтобы вы доставляли кому-то массу неудобств, – любезно произнес он. – Вы наверняка очень устали. И не позволяйте Заку нападать на вас. Вопрос о вашем возвращении в Чунцин мы можем обсудить позже, а сейчас вам необходимо отдохнуть и поесть. Мы как раз собирались отведать цыпленка. – Лорд Рендлшем взял Джанетту под руку и повел прочь от Закари Картрайта к костру.
Китайцы, с широко раскрытыми от удивления глазами наблюдавшие за перепалкой между двумя джентльменами и английской мисс, одетой почему-то в китайскую одежду, торопливо вернулись к приготовлению пищи.
– Большое спасибо, лорд Рендлшем, – поблагодарила Джанетта, чувствуя, как ярость постепенно отступает. – Право же, мне нет никакой необходимости возвращаться в Чунцин. Если позволите объяснить…
– Не надо в такой обстановке, среди этой дикой природы называть меня лордом Рендлшемом, – с улыбкой сказал он, и в уголках его глаз вновь появились милые морщинки. – Меня зовут Чарльз.
Джанетта не смогла не улыбнуться в ответ.
– Если уж на то пошло, то вы тоже должны называть меня по имени.
– Джанетта – очень хорошее имя. – Лорд Рендлшем усадил ее в шезлонг, в котором сам сидел до ее приезда. – Оно итальянское?
Джанетта кивнула:
– Да, моя мать родом из Флоренции, хотя, когда я была ребенком, мы жили на севере Италии. На берегу озера Гарда.
– Ваши родители до сих пор живут там? – поинтересовался лорд Рендлшем, раскладывая другой шезлонг и устраиваясь рядом с Джанеттой.
– Нет, они умерли, – лаконично ответила она, не заметив, как брови Закари Картрайта, смотревшего на нее с каким-то непонятным выражением на лице, удивленно поднялись. И неожиданно спохватилась: – Прошу прощения, лорд Рендлшем… Чарльз, но я не могу приступить к ужину. Бен ведь тоже устал, а я не позаботилась о нем.
– Бен? – Лорд Рендлшем тоже встал, с удивлением глядя на девушку. – Я думал, вы приехали одна.
– Это мой пони. – Джанетта устало улыбнулась. – Я не знаю его настоящего имени, но окрестила его Беном. Он просто замечательный.
