Текст книги "Ожидание"

Автор книги: Маргарет Невилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

9

– Итак, ты меня любишь? Мелли опасливо подняла глаза. Что за равнодушный тон, словно речь идет о погоде!..

– Это не шутка.

Со стороны Дика жестоко радоваться ее горю.

А он так и сияет от удовольствия! С какой стати? Мелли терялась в догадках.

– Да уж, лучше бы тебе не шутить такими вещами!

Это двусмысленное замечание нисколько не прояснило ситуации. По крайней мере, Дик не рассмеялся, не стал открыто торжествовать победу… Верно, в свете пережитого за последние дни, утратил к ней всякий интерес! Подобное безразличие больно ранило. Даже ненависть лучше холодного равнодушия…

– Не тревожься, я не стану придавать значения прошлой ночи, – успокоила Мелли. – Я понимаю, обстоятельства были исключительными. – Она знала: в исступленной страсти Дик искал только забвения, облегчения невыносимой боли. Может, хоть дружбу сохранить удастся?

– А себя ты считаешь пассивным орудием, посланным мне судьбою, и не более? – Взгляд его вспыхнул гневом. – Странно, но у меня сложилось иное впечатление. Много лет назад я не принял мер предосторожности, – и Мэрилин забеременела…

– Вчера случилось то же, – слабо отозвалась Мелли, впервые осознав всю серьезность происходящего. О чем она думала раньше? Ноги ее подкосились, и она опустилась в кресло.

– Я подозревал что-то в этом роде, – заметил Дик.

Мелли в ужасе подняла взгляд. Почему она не придержала язык? Как она смеет наводить Дика на мысль о возможных последствиях прошлой ночи? Ей самой следовало подумать об этом в первую очередь. А она? Мелли тихонько застонала: проснувшись, она так и ела глазами спящего Дика, все размышляла, как он хорош и как чудесно было бы его обнять. Где уж тут вспомнить о серьезных вещах?

– Ты ведь не захотела со мной откровенничать, – продолжал тем временем Дик.

– А ты рассказал мне про Ника?

– Рассказал бы, да возможности не представилось, – мрачно напомнил он. – Ты мне не поверила.

– У меня были причины… – Мелли умолкла на полуслове и закрыла лицо руками. – Слишком поздно, слишком поздно! Ты никогда не сможешь мне простить.

– Но ведь ты простила мне мои нападки? Не я ли обвинял тебя в том, что ты разболтала газетчикам про Ника?

– Ты понял, что это не я? – Она просияла. – Я так рада!

– Ты была права: во всем виновата Памела, редкостная стерва. Дурак я был, что взял ее на картину, – проворчал Дик.

– Ах, если бы меня вовремя предупредили! – вздохнула Мелли.

Дик удрученно покачал головой.

– Муж у нее славный; я с ним пару раз работал. Несколько лет назад у Памелы были проблемы с алкоголем, и Том помог ей вылечиться.

И попросил меня присмотреть за ней, пока он в экспедиции. Я и согласился по глупости. Однажды ночью она заявилась ко мне домой и принялась нести сущую чушь: якобы ее преследует какой-то маньяк. Если бы я тогда знал, что Памела славится выдумыванием такого рода историй, то избежал бы многих бед, но я ей поверил. Сходил с ней в полицию, помог составить заявление. Девица так искусно симулировала ужас, что я позволил ей пожить у меня пару дней, пока Том не вернется. В мое отсутствие негодяйка всласть порылась в ящике стола. Прочла письма Мэрилин, нашла фотографии Ника. Я застал ее на месте преступления и призвал к ответу. Памела дала слово хранить тайну, полгода я жил как на иголках, а потом выбросил всю эту историю из головы. По счастью, Том не поверил россказням Памелы о том, что я, дескать, затащил ее к себе в постель.

– Памела сказала мужу такое?

– Как, ты не собираешься меня линчевать тут же, на месте? – устало поддразнил Дик.

Мелли покраснела, признавая справедливость упрека.

– Не собираюсь.

Слишком поздно научилась она доверять, слишком поздно поняла: такого честного и порядочного человека, как Дик Грейсон, встретишь нечасто. Эпитеты «честный» и «порядочный» звучали чуть старомодно, но Дику изумительно шли. Он, разумеется, не святой, но зачем ей абстрактное совершенство? Все могло бы сложиться совсем по-другому, если бы не Памела…

– Меня спасло то, что в доме гостили и другие люди, – продолжал Дик. – Кроме того, говорят, мой правдивый взгляд чертовски убедителен – для всех, за исключением присутствующей здесь особы. – Губы его насмешливо дрогнули. – Это Том уговорил меня взять Памелу на картину. Когда он обнаружил чек, полученный от газетчиков, то всеми правдами и неправдами вытянул из негодяйки истину и тотчас же позвонил мне. Бедняга… – Дик удрученно покачал головой. – Том был вне себя, но жену он не бросит.

– Почему? – удивилась Мелли.

– Он ее любит.

Она похолодела. В самом ли деле в синих глазах отражается сочувствие или у нее воображение разыгралось?

– Собственно говоря, козни этой интриганки пошли прахом, – довольно ухмыльнулся Дик. – Я уж постарался.

– Каким же образом?

– Посоветовал Мэрилин дать статью в серьезную, респектабельную газету, опередив тем самым разоблачения Памелы. Не лучший выход, но так, по крайней мере, мы контролировали каждое слово. А то журналисты мастера искажать факты! Словом, ущерб был сведен к минимуму, но тут вмешалась судьба, и мы снова оказались в колонке новостей, – горько заметил Дик. – Нет, какой я дурак, что связался с Памелой!

– Девица по тебе с ума сходит, – неохотно призналась Мелли. Меньше всего ей сейчас хотелось обсуждать Памелу. – Всем и каждому рассказывает про ваш мнимый роман. Если бы я только не стала ее слушать!

– Ну вот, опять! – Дик ласково погладил ее по руке. – Ведь ты меня простила? Думаешь, я не способен поступить так же? Неужели я столь низко пал в твоих глазах? Или ты сама себя простить не хочешь? Сколько можно себя казнить?

– Многолетняя привычка, – тихо призналась Мелли. Доводы Дика заставили ее по-новому взглянуть на происходящее. Неужели она и впрямь считает себя недостойной счастья?

– Дик… – Вернулись Мэрилин и Мердок.

Дик вскочил на ноги.

– Ему хуже? – Кровь отхлынула от лица, взгляд сделался затравленным. За последние несколько дней Дик слишком сжился со страхом.

– Нет-нет, – поспешно заверил Мердок. – Ник хочет с тобой познакомиться.

Он оглянулся на жену, ища поддержки; Мэрилин ободряюще кивнула.

Дик уже взял себя в руки. Он посторонний; он нуждается в разрешении для того, чтобы увидеть собственного сына… При этой мысли в груди вновь всколыхнулась былая обида. Да, он отказался от Ника ради его же блага, но как трудно дался ему выбор! Про себя Дик возмущался несправедливостью происходящего. Мэрилин – далеко не ангел. Возможно, когда Ник выздоровеет, она возьмется за старое.

– Мы все ему рассказали, Дик, – осторожно сообщила Мэрилин, протягивая руку. Дик слепо глядел перед собой, словно не понимая, что происходит. – Мальчик знает, что ты его настоящий отец. Знает, что ты хочешь его видеть. Знает о финансовой поддержке, – неловко докончила она. – И про изрядный капитал, положенный в банк на его имя.

– Зря ты, Мэрилин. – Дик легонько пожал хрупкие пальцы. – Незачем понапрасну травмировать мальчика.

Мэрилин рассмеялась.

– Ты плохо знаешь Ника.

– Плохо.

Наступила неловкая пауза.

– Ты недооцениваешь сына. Характеру него – кремень, такого ничто не устрашит. Про переливание крови мы пока умолчали. Решили, что стоит дождаться результатов анализов.

Дик кивнул, набрал в грудь побольше воздуха:

– Ты уверена? Ведь это не вознаграждение за согласие стать донором? Если результаты окажутся отрицательными, они же не смогут пойти на попятный?

– Абсолютно уверена.

– Мелани?

Мелли недоуменно уставилась на протянутую руку. Она нужна Дику? На душе потеплело… Но не время размышлять о значимости пустячного жеста! Глубоко вздохнув, она последовала за Диком в безликую атмосферу ослепительно белой больничной палаты.

Столь разительного сходства она не ожидала. Те же черты, те же сапфирово-синие глаза… Словом, портрет в миниатюре!

– Пациенту вредно переутомляться, мистер Грейсон, – заботливо сообщила медсестра.

– Я помню.

Дик с трудом владел собой. Лицо его осунулось, щеки ввалились: чего доброго, испугает ребенка! Но Мелли зря волновалась: на помощь Дику пришло актерское самообладание, и морщины разгладились словно по волшебству. Да, рубашка липла к спине, а ладони повлажнели, однако сторонний наблюдатель ни за что бы не догадался, что об этой минуте Дик Грейсон мечтал всю жизнь.

Но Мелли не была сторонним наблюдателем. Пусть все пройдет хорошо, молилась она про себя. Если Дика снова обидят, я этого не вынесу!

– Так ты мой папа. – В детском голосе звучало настороженное любопытство, но не более. Нежданное известие явно не травмировало психику мальчика. – А как мне тебя называть?

– Друзья зовут меня Диком.

– А это твоя жена?

– Я не женат.

– Выходит, у меня нет ни братишек, ни сестренок? – разочарованно протянул Ник.

– Пока нет.

Сначала Мелли подумала, что Дик имеет в виду Мэрилин, но затем по выражению его лица поняла: последние слова имеют самое прямое отношение к ней. Она покраснела до корней волос. Дик с интересом наблюдал за бурной сменой красок. С кровати послышался приглушенный смешок. Миниатюрная копия Дика переводила взгляд с незнакомки на отца и обратно: взгляд не по возрасту понимающий!

– Мне бы братишку или хотя бы сестренку… А то мама никак не хочет завести еще одного ребеночка.

– Жалость, какая, – посочувствовал Дик, не считая себя вправе развеять это заблуждение.

– А ты, правда, актер? Дик кивнул.

– А я найду себе приличную работу…

– Разумный подход, – одобрил Дик, ничуть не обидевшись. – Ты уже придумал, кем хочешь быть?

– Врачом, пожалуй. – Мальчуган почтительно оглядел ряд пробирок и трубок, подсоединенных к его изможденному тельцу.

– Вот Мелани тоже врач.

– Ух, ты! – Ник взглянул на Мелли с уважением. – Я ведь чуть не умер, представляете? – сообщил он с гордостью, в равной степени свойственной детям и старикам.

– Мы знаем. – Мелани тревожно оглянулась на Дика, но тот ничем себя не выдал.

– А вы режете покойников?

– Нет, только живых.

– Здорово!

В палату вошла медсестра.

– Боюсь, что пациенту необходимо отдохнуть.

– Как скажете, – покорно согласился Дик.

– Ты можешь зайти снова, если хочешь, – небрежно предложил мальчик.

Дик опустил взгляд: на тонкой бледной ручонке отчетливо выделялись синие росчерки вен. Глядя, как отец и сын церемонно пожали друг другу руки, Мелли смахнула непрошеные слезы. Хрупкая детская кисть утонула в широкой, сильной ладони.

– С удовольствием, – так же небрежно отозвался Дик.

Уже в коридоре он изнеможенно прислонился к стене. Поднес руку к глазам и недоверчиво протянул:

– Пальцы дрожат. Честное слово, дрожат! Дайте мне полный зал кинокритиков, готовых зарезать мой новый фильм, я и глазом не моргну. А в присутствии этого мальчика я страшно боялся ляпнуть что-нибудь.

– Все прошло отлично, – успокоила Мелли до глубины души растроганная его искренностью. И этого человека она когда-то считала поверхностным эгоистом, неспособным на подлинные чувства?

Дик задумчиво нахмурился.

– Но ведь начало положено? Он осторожничает…

Мелли отчаянно захотелось взять в ладони любимое лицо, поцелуями разогнать сомнения.

– Это вполне естественно. Не ты один нервничаешь.

– Ты ему понравилась.

– И он мне тоже, – глухо призналась Мелли. Неудивительно, ведь мальчуган – вылитый портрет Дика! По спине пробежал знакомый холодок.

– Мы как раз дошли до самого интересного места, когда нас прервали.

Мелли вздохнула. Именно этой минуты она ждала и страшилась.

– Думаю, нет смысла ворошить прошлое.

– Ты думаешь? – возмутился Дик. – Ну, а я думаю иначе. – Он с отвращением оглядел коридор и схватил ее за руку. – Ненавижу больницы. Хочу на свежий воздух.

Похвальное желание, но зачем тащить меня, словно куль с мукой? – думала Мелли, смущенно улыбаясь встречным медсестрам; те с удивлением оглядывались на странную парочку.

– Дик, ты ведешь себя как неандерталец? Ох, не сюда! Пресса!

Увы, предупреждение запоздало. Пять минут спустя раскрасневшаяся, растрепанная и возмущенная до глубины души Мелли уже сидела в такси, сверля Дика негодующим взглядом.

– Ты нарочно! Мог бы пройти и через служебный вход. Зачем тебя понесло прямо на газетчиков? Хотел наказать меня?

– Ну вот, опять, – рассердился Дик. – Это все равно, что с лошади падать: чем дольше лежишь на земле, тем труднее потом подняться. Думаешь, это в последний раз? Думаешь, мне нравится, когда лезут в мою личную жизнь? Но я справляюсь, значит, справишься и ты. – Последние слова прозвучали приказом.

– Но мне твои уроки ни к чему, – удивленно возразила Мелли. – Прессу не интересуют врачи – разве что врачи-маньяки.

– Пресса проявит изрядный интерес к моей жене.

Мелли на одно краткое, головокружительное мгновение подумалось, что Дик и впрямь ее любит. Но тут на ум пришло единственно возможное объяснение, и она с трудом сдержала слезы разочарования.

Возможно, она забеременела, а после истории с сыном Дик рисковать не желает. Не хочет снова потерять ребенка. Мелли имела возможность убедиться, насколько сильны в нем отцовские чувства.

– Ох, нет! – простонала она, зажмурившись. Такси притормозило у парка.

– Вижу, ты с трудом сдерживаешь радость. Дик расплатился с таксистом и придержал для спутницы дверцу. Мелли искоса взглянула на него: на лице Дика читалась не то отчужденность, не то мрачная решимость.

Что за горькая ирония! Ей предстоит отказаться от мечты своей жизни. Но она не хочет выходить замуж за Дика только ради ребенка, даже если ребенок и впрямь существует. Ей нужна любовь Дика, а на меньшее она не согласна!

– Маловероятно, что я и впрямь стану матерью, – заметила Мелли, останавливаясь под буком. Нельзя, чтобы Дик догадался, как радует ее мысль о возможной беременности… – Ты, конечно, так в себе уверен… – натянуто рассмеялась она.

Мелли сорвала листочек и принялась общипывать края. Затем, вдруг пожалев, что бездумно уничтожила нечто живое, смяла лист и бросила на землю.

– Но ведь с тобой произошло нечто подобное? У тебя был ребенок?

– Ты хочешь знать все? – с вывозом спросила она.

– В чем дело, Мелани? Разве ты мне не доверяешь?

Мелли пожала плечами.

– Да рассказывать нечего. История тривиальная и на редкость гадкая. Когда я поступила в колледж, мне едва исполнилось восемнадцать. Наивная несмышленая первокурсница… Пол руководил моим курсовым проектом. Роль наставника он воспринял несколько буквально… Я узнала, что он женат, только когда рассказала ему про ребенка. У него уже были дети. – Мел ли проглотила комок в горле. – Пол… вышел из себя. Наговорил мне гадостей. Дескать, чем я докажу, что ребенок от него?

Дик непроизвольно сжал кулаки.

– А потом? Ты сделала аборт?

– Нет! – негодующе возразила она. – Пол мне именно это и советовал. Даже предлагал оплатить расходы. Нет, у меня случился выкидыш… Все произошло очень быстро. Родители так ничего и не узнали.

– И ты решила, что я такой же, как этот подонок?

Голос собеседника дрожал от ярости. Узнав, каков Дик на самом деле, Мелли понимала, что худшего оскорбления измыслить не могла.

– Пойми, Дик, с тех пор я боялась доверять собственному сердцу. Когда ты не стал отрицать обвинений Памелы, мне показалось, будто старая история повторяется. То, что наговорила тебе, я все эти годы мечтала высказать Полу. Видишь ли, когда он оскорблял меня на все лады, я ни словечка ему не ответила, просто стояла и слушала. Мне следовало защищаться, но я словно онемела. Я так испугалась, когда узнала про ребенка, но повторяла себе: Пол все уладит… Я и в самом деле в это верила. Мне очень стыдно: выходит, я вымещала на тебе былые обиды. Ты этого не заслужил!

– Отпетый мерзавец соблазнил тебя, воспользовавшись служебным положением, так какого черта тебе стыдиться? За что ты себя казнишь?

Мелли отвернулась, прижалась щекой к стволу дерева. Но Дик схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

– Это я виновата в том, что ребенок погиб! Я его не хотела! Я боялась, что малыш будет напоминать мне Пола, и заранее его ненавидела. Мечтала, дура, о выкидыше! Я кругом виновата… – повторяла Мелли, и в голосе ее звенели слезы.

Дик властно привлек ее к груди, к самому сердцу. Мелли хватала ртом воздух, отчаянно пытаясь унять рыдания, сотрясавшие все ее тело.

– Ну же, ну маленькая, не плачь! Все хорошо, – ласково нашептывал он. – Человека судят по поступкам, а не по его мыслям. В противном случае мы все оказались бы за решеткой. Твоя реакция вполне объяснима – и со временем ты справилась бы с неприязнью, если бы ребенок выжил.

– Я знаю… – Всхлипнув, Мелли потерлась щекой о мягкую ткань рубашки. – Думаешь, я не повторяла себе то же самое? Позже я поняла: в глубине души я хотела этого ребенка, но было уже поздно. Я приводила сотню разумных доводов, но чувства сильнее логики… Я и вправду хотела этого ребенка, Дик!

– У нас будут еще дети.

С бесконечной нежностью Дик убрал с ее лба влажную прядь волос. Негромкий, успокаивающий голос помог ей расслабиться, взять себя в руки, дарил утешение и покой. Дик все понял, не стал ее осуждать! Почему она вечно его недооценивает?

– Нет! – Собрав все свои силы, Мелли резко оттолкнула его. Какая она дурочка! Из того, что Дик добр и великодушен, отнюдь не следует, что он ее и впрямь любит. Дик хочет назвать ее женой только потому, что она, Мелли, возможно, носит его ребенка. Все ее существо возмутилось против подобного компромисса.

От неожиданности Дик покачнулся на нотах и едва не упал.

– Какого черта?

– Я не выйду за тебя замуж, – упрямо объявила заплаканная Мелли.

– Ты сказала, что любишь меня.

– Ну и что?!

– Я пытаюсь понять. – Дик до боли стиснул кулаки. – Только не говори, что любишь меня не настолько сильно, чтобы выйти за меня замуж. Ты все бросила, прыгнула в первый же самолет, даже не зная, как тебя встретят! Или ты возражаешь против официального брака? Предпочтешь просто жить вместе? Да отвечай же!

Он нарочно прикидывается бестолковым?

– А что ты станешь делать, если беременность не подтвердится? – горько осведомилась Мелли. – Отменишь церемонию?

– При чем тут твоя беременность? – искренне изумился Дик.

– Я все понимаю: ты не хочешь, чтобы повторилась история с Ником. Тебе не о чем тревожиться – мне и в голову не придет разлучить тебя с ребенком. Впрочем, мы опережаем события… – Голос ее прервался. Дик успокаиваться не желал: напротив, кипел от гнева! – Если ты спокойно и мирно обдумаешь ситуацию, то поймешь: брак – это опрометчивое и неразумное решение!

– Ради Бога, Мелани, ты отлично знаешь, что я люблю тебя!

– Что я знаю? – воскликнула Мелли, ушам своим не веря.

– Конечно, я люблю тебя! Я ведь уже признавался тебе в любви! – напомнил он сквозь зубы.

– Это было до того… до того, как я наговорила тебе гадостей. Ты ведь возненавидел меня, нет? – слабо запротестовала она.

Наверное, это сон… Мелли на всякий случай ущипнула себя за локоть. Больно!

– Да, я всерьез думал, Что ненавижу тебя или, по крайней мере, хочу возненавидеть, но, черт возьми, не мог! Я прошел через ад, а все потому, что люблю. Я приехал в Англию, чтобы наказать тебя. Я думал, ты предала меня, разболтала обо всем газетчикам. А потом вдруг понял, что люблю тебя, что бы ты ни натворила. Думаешь, я покорно смирюсь с отказом? По-твоему, зачем я хочу на тебе жениться? Решила, что дело в ребенке, верно? – глухо спросил он.

– Мне казалось, это ясно, как дважды два, – пролепетала Мелли.

Дик меня любит! Любит! Голова у Мелли шла кругом. Никогда больше не стану вышучивать неправдоподобно счастливые концы мыльных опер!

– Я думал, это ты меня ненавидишь, пока ты не примчалась в больницу. Знаешь, как много значил для меня твой приезд? – Голос Дика дрожал от волнения. – А вчера ночью развеялись последние сомнения! – Мелли вспыхнула и смущенно опустила глаза. – Я вел себя как дикарь, верно?

– Ох, Дик! – воскликнула она. – Ох, Дик! – Она знала, что повторяется, но ничего другого на ум не шло.

– Поцелуй ее! – громко предложил кто-то.

Раздался одобрительный гул. – Точно, поцелуй – и дело с концом!

Оказалось, пока влюбленные выясняли отношения, по меньшей мере, человек двадцать обоего пола и всех возрастов окружили их тесным кольцом. Дик не привык разочаровывать зрителей. Под гром аплодисментов он заключил Мелли в объятия.

– Ах, как романтично! – Расчувствовавшиеся зрительницы прикладывали платочки к глазам.

– Дик… – Мелли поднялась на цыпочки и заглянула ему через плечо. – Тут люди… на нас смотрят.

– Я знаю, – промычал Дик, осыпая поцелуями ее шею и грудь.

– Ах, знаешь! – вознегодовала она. – Позер несчастный, вечно работаешь на публику! Ммм… – Протест умолк на полуслове: Дик жадно припал к ее губам.

– Вот это поцелуй, – восхищенно вздохнула какая-то старушка.

Мелли облегченно перевела дух: Дик, наконец, решил, что все хорошо в меру. Взяв свою даму под руку, он церемонно прошествовал сквозь толпу, не обращая внимания на комментарии, от которых Мелли краснела до корней волос. К ее вящему негодованию, Дик даже подарил автограф-другой.

– Что поделать? – картинно вздохнул он в ответ на ее протесты. – Я любимец публики. А теперь предлагаю пойти куда-нибудь, где нас не побеспокоят, – и побыстрее.

Мелли просияла. Ах, если бы этот день длился вечно, если бы возможно было сберечь неизменным каждое драгоценное мгновение!

– Не хочу показаться развязной, но у нас есть отличный номер в отеле, – напомнила она.

– Отлично. Люблю решительных женщин, – одобрил Дик, подзывая такси. – Кстати, как называется отель?