Текст книги "Поцелуй виконта"
Автор книги: Маргарет Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 6
В мире природы заботы о потомстве в большинстве случаев лежат на самках. Как правило, самцы отличаются от них более яркой расцветкой, размерами, весом и силой, но я часто наблюдал, что, когда детенышам угрожала опасность, именно матери самоотверженно вступали в бой с противником, И тогда роскошный хохолок, рост и мускульная сила отца явно проигрывали в сравнении с яростной решимостью матери защитить свое потомство.
Лорд Бромвелл. Сеть паука
Граф произнес это таким тоном, будто у Бромвелла была с леди Элеонорой незаконная связь и его отца это не столько возмутило, сколько удивило и даже вызвало гордость.
Казалось, он был доволен тем, что наконец-то у его сына появилась любовница. Для Бромвелла не было тайной, что отец сомневался в его мужских способностях. Правда, если бы он удосужился прочесть его книгу, то некоторые отрывки успокоили бы его на этот счет.
– Эта женщина – леди Элеонора Спрингфорд, дочь герцога Уаймертона, – пояснил виконт, – и мы вовсе не путешествовали вместе, как вы думаете. Мы всего лишь случайно оказались в одной почтовой карете, так что мы с нею едва знакомы.
Граф подозрительно сощурился на него:
– Едва знакомы?
– Да отец, именно так, – подтвердил он, хотя целых два поцелуя с этой случайной знакомой пробудили в нем такую страсть, что он не узнавал себя.
– А почему дочь герцога оказалась в почтовой карете?
– Но я тоже в ней ехал!
– Но вы свою карету продали, а у герцога Уаймертона по меньшей мере две кареты и не меньше четырех других экипажей.
Граф ухитрялся помнить подобные сведения обо всех представителях знати, так что ему можно было верить.
– Вероятно, она предпочитает путешествовать с людьми других классов. В разговоре с людьми разного происхождения можно узнать много интересного.
Отец уставился на него словно на ненормального, тогда как мать пробормотала что-то неразборчивое о заразных болезнях.
– И потом, почтовая карета едет быстрее дилижанса, – добавил он, надеясь, что отец сочтет это достаточным объяснением.
– Если бы она путешествовала в герцогской карете, то горничная не сбежала бы с ее туалетами, – возразил граф.
– У нее нет одежды?! – изумленно воскликнула графиня, как будто из их разговора поняла, что леди Элеонора разъезжает голой, как новорожденная.
– Есть, конечно, но недостаточно, – поспешил успокоить ее Бромвелл. Затем он повторил легенду, объясняющую отсутствие у леди Элеоноры багажа. К счастью, когда некая особа уже воспользовалась таким же предлогом, его родителей в Лондоне не было.
– Бедняжка! Сколько бед одновременно на нее свалилось! – воскликнула мать Бромвелла.
– Поэтому я и пригласил ее к нам, – сказал граф. – А ваш сын собирался отправить ее в какой-то отель в Бате, не подумав о том, с каким сбродом она может там столкнуться! К тому же в школе ее отец был моим самым лучшим другом.
– В самом деле? – не в силах скрыть недоверие, спросил Бромвелл. – Вы никогда о нем не упоминали.
– Если бы вы хотя бы изредка уделяли внимание разговорам за обедом, то наверняка знали бы это, – отрезал его отец.
«Может, я и слушал бы их, если бы вы говорили о чем-нибудь интересном», – подумал Бромвелл, вслух же сказал:
– Я не знал, что мы как-то связаны с родственниками герцога. Кажется, я их никогда не видел, не так ли?
– Вероятно, вы с головой зарылись в свои книги, когда они последний раз приезжали к нам с визитом. Последние пять лет они жили в Италии. Я думал, что они все еще там.
Бромвелл напряг память, но никак не мог припомнить, чтобы он встречался ранее с леди Элеонорой.
– Она может воспользоваться моими платьями, а если они не подойдут, пусть их подгонят по ее фигуре, – предложила его мать.
– Благодарю вас, – обрадовался лорд Бромвелл.
– Я уже распорядился, чтобы миссис Фоллингсбрук выбрала для нашей гостьи несколько платьев, – заявил ее муж. – Уверен, герцог будет благодарен за любую помощь, которую мы в состоянии оказать его дочери.
Со своей стороны, Бромвелл был совершенно уверен, что реакция герцога отнюдь не будет благоприятной, если он узнает, что они предоставили убежище его дочери-беглянке. Но лично его это не беспокоило, главное, чтобы леди Элеоноре ничто не угрожало.
– Должен сказать, внешне она очень изменилась, стала настоящей красавицей, – многозначительно заявил граф, и Бромвелл тяжело вздохнул:
– Я уже говорил вам, отец, что в ближайшее время не намерен жениться.
– Но это ваш долг! – гневно вскричал граф. – Мне жить не вечно, и ваш святой долг – обеспечить наследника. В противном случае этот дом и поместье – все, ради чего я и ваши предки работали, – достанется моему двоюродному брату, этому пьянице, который живет на Ямайке! Я не вынесу этого, Бромвелл!
– Успокойтесь, Фредерик, не надо ссориться! – взмолилась его супруга. – Джастиниан только что приехал домой и…
– Нет, мама, мы не станем ссориться, – поднимаясь из кресла, сказал Бромвелл. Он уже понял, что этот приезд обернется лишь бесполезной тратой времени и нервов – если не считать, что он порадовал мать и познакомился с леди Элеонорой. – Я прекрасно знаю мнение отца, как, очевидно, и он мое. Я сознаю свой долг, но, кроме того, у меня есть призвание, следовать которому я считаю не менее важным.
– Вы называете призванием изучение каких-то насекомых? – презрительно вскричал его отец.
Не отвечая на вопрос, Бромвелл продолжал:
– Я не отвергаю саму идею брака, но не хочу оставлять жену в Англии на время своей экспедиции. А теперь извините, но мне хотелось бы перед ужином отдохнуть, если вы позволите мне остаться в доме, несмотря на то что я не питаю к леди Элеоноре интереса как к будущей невесте.
Графиня взяла его за руку и умоляюще посмотрела на своего супруга.
– Разумеется, вы можете остаться, – проворчал граф.
– Благодарю вас, милорд. – Бромвелл отвесил сухой поклон и вышел.
Нелл смотрела в окно на прекрасный сад и размышляла, когда ей удастся уехать отсюда.
Правда, отведенная ей спальня со стенами, обтянутыми ситцем с рисунком из роз и виноградных лоз, с изящной мебелью красного дерева была очаровательной и очень удобной. Увидев пышный вестибюль, она ожидала, что ее комната будет просторной и холодной, с огромной кроватью под балдахином еще с елизаветинских времен. Но окна спальни выходили на юг, и потому в ней было светло, тепло и уютно. Все, от полотенца на умывальнике до шелковых штор, сияло чистотой. Нигде не было ни пылинки, что заставляло предполагать, что горничная ежедневно убирала комнату, пользовались ею или нет. Пол был устелен толстым ковром, а около закрывающей умывальник ширмы, расписанной в восточном стиле, стояло высокое зеркало на подвижной позолоченной раме.
Раздался стук в дверь, и в комнату бесшумно вошла высокая и сухопарая пожилая горничная с перекинутыми через руку платьями.
– Миссис Фоллингсбрук велела мне принести вам это, миледи, – возвестила она замогильным голосом.
– Спасибо, – рассеянно ответила Нелл, которую больше беспокоила встреча лорда Бромвелла с матерью. Оставалось только надеяться, что она больше любит своего сына и ценит его способности, чем его напыщенный отец.
– Меня приставили к вам в услужение. Мое имя Дейна. Помочь вам переодеться, миледи? – положив платья на кровать, спросила женщина.
Среди них было красивое платье из зеленого шелка, другое – из тонкой красной шерсти с серой отделкой, которое больше подошло бы пожилой даме, и третье – прелестное муслиновое платье с квадратным вырезом.
– Пожалуйста, помогите мне надеть вот это, муслиновое.
Горничная помогла ей надеть платье, которое сидело на ней гораздо лучше вчерашнего. За неимением драгоценностей Нелл украсила шею бархоткой.
Посмотрев в зеркало, она осталась довольна результатом. Долго она себя не рассматривала, и без того зная, что была вполне привлекательна, у нее были черты ее матери – большие ясные глаза, тонкие выгнутые брови и изящно очерченный носик. От отца ей достались каштановые волосы, великолепные зубы, полные губы и твердый подбородок.
– Как уложить вам волосы, миледи? – осведомилась горничная.
Нелл достала ленту и попросила сделать с ней незамысловатую прическу.
– Как вы думаете, вы с этим справитесь?
– Да, – кратко ответила Дейна и взяла ленточку, тогда как Нелл, подавив вздох, покорно уселась перед туалетным столиком.
– Я не хотела вас обидеть, – примирительно произнесла она.
Горничная промолчала.
– Давно ли вы служите в этой семье? – дружелюбно спросила Нелл, надеясь смягчить явную недоброжелательность горничной, которая стала расчесывать ей волосы быстрыми резкими движениями.
– Двадцать лет, миледи.
– Следовательно, вы знаете лорда Бромвелла с детства.
Горничная молчала.
Нелл невозмутимо продолжала:
– Он и в детстве отличался тягой ко всяким приключениям?
– Не могу сказать, миледи. Я не была его няней.
– Но вы бы слышали об этом.
– Да, ему приходилось попадать в затруднительные положения, – нехотя заговорила Дейна и вдруг зачастила: – Но как он мог проявить такую бессердечность и уйти в далекое плавание! Он так огорчил графиню, она чуть не умерла, тревожась о нем! И это после того, как она, не зная сна, столько ночей выхаживала его, ведь он часто болел…
И Дейна, словно опомнившись, плотно сомкнула губы, чтобы не выпустить еще хоть одно слово.
– Что ж, умные и живые мальчики обычно отличаются шаловливым и непоседливым характером.
Дейна снова промолчала, и Нелл попыталась и применить другую тактику.
—Вы должны гордиться, что работаете в семье такого знаменитого натуралиста.
Дейна нахмурилась.
– Его книга была принята очень хорошо, – упрямо продолжала Нелл.
Горничная неодобрительно поджала губы.
– Насколько я понимаю, Дейна, вам не нравится ни сам лорд Бромвелл, ни область его исследований?
Наконец горничная заговорила, словно плотину прорвало, будто она наконец-то получила возможность высказать все, что у нее наболело.
– И главное, что он выбрал для изучения – пауков! Этих мерзких, отвратительных тварей! Понять не могу, зачем только Господь их создал! А что касается виконта, он был таким милым юным джентльменом! А потом отправился в свою экспедицию, и страшно подумать, что он там вытворял с этими язычниками! Повсюду расхаживал голым, участвовал в их бесстыдных плясках, пил их гадкие напитки и наверняка бог весть чем занимался с туземками! От одной только мысли обо всех этих безобразиях доброй христианке плохо становится!
Однако Нелл с живым восторгом представила себе полуобнаженного лорда Бромвелла, с энтузиазмом пляшущего среди мечущихся от факелов теней, а затем исчезающего в зарослях с местной девушкой.
С девушкой, очень похожей на нее.
Она оттолкнула это соблазнительное видение и в который раз пожалела, что не прочла принадлежавшую леди Стернпол «Сеть паука».
– А вы читали его книгу?
– Миссис Фоллингсбрук взяла на себя труд прочитать ее вслух в помещении для слуг за обедом, пока я не попросила ее прекратить, – ответила Дейна. – У меня пропал аппетит, когда я услышала, что английский джентльмен, сын нашего хозяина, ведет себя таким образом. Думаю, ему следовало бы стыдиться! Его бедная матушка чуть не умерла, когда он уехал из дома, хотя она умоляла его остаться. Она надолго слегла в постель, и мы все боялись, что она не выживет, а он развлекался там и занимался нечестивыми делами, как какой-нибудь язычник!
– Но он благополучно вернулся, – заметила Нелл, – а его книга пользуется большим успехом. Его матери это должно было понравиться.
– Понравилось бы, если бы он остепенился и взял себе жену вместо того, чтобы снова отправиться в путешествие бог весть на сколько лет!
Нелл не стала ей объяснять, что лорд Бромвелл отправляется в дальние страны не из желания огорчить мать, а следуя своему призванию и убеждению в необходимости изучать естественные науки.
В конце концов, не он один отправляется в далекие путешествия. Матери, сестры и жены китобоев и других моряков, должно быть, привыкли к тому, что их сыновья, братья и мужья покидают дом на долгое время, иногда на несколько лет.
А может, они просто прячут свою тревогу за маской стоического терпения.
Она не могла винить графиню за тревогу о сыне и Дейну за сочувствие своей хозяйке, особенно когда вспомнила, как плакала мама, оставляя ее в школе. Сама же она в тот момент была слишком взволнована перед встречей с будущими подругами, чтобы грустить, как, наверное, и лорд Бромвелл надеждами на новые открытия.
– Он содействует развитию науки и нашему пониманию мира природы, – заявила она в защиту виконта.
Горничная только презрительно фыркнула. К счастью, она уже закончила укладывать ей волосы.
– Миледи, я приду помочь вам, когда вы вернетесь, – сказала она.
– Благодарю вас.
Нелл направилась в гостиную, где, по ее предположениям, перед ужином собиралась вся семья.
Должно быть, вот так чувствовали себя узники тюрьмы Олд-Бейли, думала она, спускаясь по лестнице. Испуганные, неуверенные, опасающиеся, что их могут обвинить в любом преступлении, совершенном кем-то другим…
Она остановилась на пороге гостиной, осматривая просторное помещение с высоким потолком и внушительным камином с полкой на уровне человеческого роста. По обе стороны от камина красовались статуи женщин в греческих тогах, а над полкой сияло большое зеркало. Бледно-зеленые стены украшали картины в тяжелых золоченых рамах с семейными портретами предков, на потолке – лепные изображения греческих ваз, увитых виноградом. Внимание Нелл привлекли изящные стулья в стиле хепплуайт и кушетка с обивкой из зеленого шелка, с гнутыми позолоченными подлокотниками и ножками. Тяжелые бархатные шторы были еще раздвинуты, позволяя последним лучам солнца освещать комнату, хотя в серебряных подсвечниках уже горели свечи, а в камине плясал яркий огонь. Рядом с ним стоял красивый экран. На боковых столиках высились огромные восточные вазы с розами и оранжерейными цветами, чей аромат смешивался с запахом воска и горящих углей.
Словом, убранство гостиной поражало роскошью, но отнюдь не тонким вкусом.
У окна, задумчиво глядя на луну и заложив руки за спину, стоял облаченный в черный фрак лорд Бромвелл, в самом деле чем-то похожий на жука.
Глава 7
Многое еще предстоит исследовать в мире природы, включая самого человека. Подвержены ли мы воздействию тех же самых потребностей и инстинктов, или наш разум и рациональные суждения контролируют наши поступки, как нам хочется думать?
Лорд Бромвелл. Сеть паука
Какая сильная воля должна скрываться за внешностью этого красивого, изысканно одетого человека, думала Нелл, не обнаруживая своего присутствия. Она отметила безупречный крой черного фрака, благородное сочетание цветов: серого жилета, белой рубашки и галстука, темно-серых коротких штанов и белых чулок, без единой морщинки облегающих его сильные, мускулистые ноги. Какая преданность своему призванию, если он и дальше строит планы относительно исследований, несмотря на явное неодобрение отца и тревоги матери. Вряд ли ей самой хватило бы силы характера устоять перед таким сопротивлением.
Лорд Бромвелл стремительно обернулся на звук ее шагов, и опять ему на лоб упала прядь волнистых волос, придавая его лицу выражение юношеского задора.
Он приветливо улыбнулся, и она ответила ему улыбкой и пошла навстречу, испытывая огромное желание сказать, что теперь, познакомившись с его родителями, восхищается им еще больше. Что он выглядит невероятно красивым, что ей очень хотелось бы быть ровней ему, что, как о величайшем благе, мечтает о его поцелуях.
Разумеется, ничего этого она не сказала, а присела на краешек греческой кушетки, скромно сложив руки на коленях.
– Мне очень жаль, что я до сих пор не имела удовольствия прочитать вашу книгу. Я подумала, не смогу ли я попросить один экземпляр из библиотеки вашего батюшки, чтобы ознакомиться с нею, пока я здесь.
Но вместо удовольствия лицо лорда Бромвелла изобразило замешательство.
– Разумеется… если только она здесь есть. Вероятно, он роздал все книги, что я ему привез.
– Но наверняка оставил хотя бы одну. Мы можем пройти в библиотеку?
– Да, конечно, я вас провожу, – сказал лорд Бромвелл, направляясь к двери, – но, боюсь, вы будете разочарованы.
Надеясь, что он ошибается, она последовала за ним в библиотеку.
В просторном помещении с высокими узкими окнами на южной стене и с книжными полками из темного дуба на противоположной лорд Бромвелл подошел к камину и, взяв серную спичку, зажег лампу на одном из столиков у окна.
Теперь Нелл увидела, что поверхность одного из них изображала шахматную доску с расставленными фигурами. Над отделанным черным мрамором камином висела картина, изображающая буколическую сценку с дамами и кавалерами в одеждах прошлого века. Наверху книжных полок стояли бюсты древних греков и римлян, словно духи, наблюдающие за ними. Среди множества книг виднелись и старинные тома в дорогих кожаных переплетах.
В центре комнаты располагался большой стол, на котором лежала всего одна книга. Уж если какая-либо книга заслуживала такой чести…
Она сразу подошла к нему, и лорд: Бромвелл поспешил присоединиться к ней, поставив на стол лампу, при свете которой Нелл прочла название толстого тома: «Книга пэров Англии, Шотландии и Ирландии».
Нелл не решилась взглянуть на виконта и предложила поискать его книгу где-нибудь на полках.
– Не стоит попусту тратить время, – успокоил ее лорд Бромвелл. – Я пришлю вам ее через вашего крестного отца.
Следовательно, она никогда ее не получит, а он узнает, что она его обманывала.
– Благодарю вас, – растерянно прошептала она.
– Мне это не составит труда, у меня есть несколько экземпляров. Я же не рассылаю их всем, с кем встречаюсь… – Он смущенно умолк.
Она увидела, как он покраснел, и заявила:
– Лорд Бромвелл, позвольте мне сказать вам, что я считаю вас выдающимся человеком!
– А вы – необыкновенная, замечательная женщина! – в ответ сказал он, избегая на нее смотреть. – Для молодой женщины решиться на столь далекое путешествие да еще вопреки воле родителей – это просто поразительно!
– Похоже, каждому из нас приходится огорчать родителей, чтобы следовать своей воле.
Правда, она была совершенно одинока, ее родители уже умерли, и ей некого было огорчать.
Как и он, по меньшей мере в одном отношении. Даже здесь, в семье, никто не понимал его страсти к знаниям, жажды открытий, готовности пожертвовать всем ради научных достижений. Она тоже не совсем понимала интерес виконта к паукам, но не могла не восхищаться его верностью и преданностью своим убеждениям.
Стоя совсем близко от него в этом круге света, падающем от лампы, она испытала ощущение, будто они совсем одни в этом громадном особняке, в этой стране и во всем мире. Будто они находились с ним на крошечном островке в окружении враждебного мира.
Их было только двое, но вместе они уже не были одинокими.
У нее не было ни малейшей надежды на их общее будущее. Она была воровкой, беглянкой и обманщицей. И оказалась здесь путем лжи и притворства, воспользовавшись его доверчивостью и великодушием, и только надеялась, что он никогда об этом не узнает.
Она повернула к нему голову, чтобы что-нибудь сказать и разрушить колдовские чары, навеянные на нее тишиной и этим ярким пятном света среди окружающего полумрака.
Он нагнулся, словно для того, чтобы услышать ее.
Или поцеловать…
– Милорд, обед подан, – возвестил возникший на пороге дворецкий.
Бромвелл мгновенно отпрянул от прелестной и соблазнительной леди Элеоноры. Если бы она знала, какие мысли и образы, связанные с нею, роились в его голове, она сочла бы его самым распущенным молодым человеком во всей Англии.
Но она никогда об этом не узнает, а он сумеет справиться со своенравным сердцем.
Ему следует помнить, что ей нужна его помощь, а не дерзкие поступки!
– Идемте? – Он галантно предложил ей руку; Она легко оперлась на нее, и они чинно проследовали в столовую.
– А, вот и вы! – вскричал граф, когда они вошли, и торжествующе улыбнулся, так что Бромвелл едва удержался, чтобы не одернуть его.
Но побоялся встревожить леди Элеонору, если даст ей понять, какие планы на будущее сына питает его отец.
К удивлению, он застал в столовой и мать, которая выглядела более оживленной и здоровой, чем обычно. Ей всегда нравилось общество молодых женщин, и он не раз предлагал ей нанять компаньонку, но она упорно отказывалась, уверяя, что если он будет больше времени проводить дома, то ей не будет нужна никакая компаньонка.
Он подвел леди Элеонору к матери:
– Мама, это леди Элеонора Спрингфорд. Леди Элеонора, моя мать, леди Грэншир.
– Очень рада, – пробормотала его мать, а леди Элеонора присела в почтительном реверансе.
Тем временем его отец кивнул лакею в ливрее и парике, и тот выдвинул стул справа от хозяина.
– Миледи! – Граф кивнул на стул.
И снова, демонстрируя поразительное самообладание, леди Элеонора очаровательно улыбнулась ему и заняла указанное место. После того как граф торжественно произнес молитву, был подан ужин.
Бромвелл мог гордиться подаваемой в доме отца едой. Но к сожалению, ценой за такие изысканные блюда, как черепаховый суп, тюрбо с лобстерами, котлеты из ягнятины, жаркое из оленьего мяса, говядина, гусь, зеленый салат, горошек, меренга а-ля крем и шоколадный крем, была необходимость выслушивать самоуверенные разглагольствования графа решительно обо всем на свете.
Леди Элеонора отведывала блюда с уже известным ему изяществом и вежливо внимала хозяину стола. Она не делала никаких замечаний, если только граф не обращался к ней с вопросом, но это произошло только один раз, когда он поинтересовался ее мнением о состоянии итальянских дорог в сравнении с английскими. Но даже тогда он почти не слушал ее ответа, а продолжал возмущенно рассуждать об ужасном состоянии дорог в Англии и отстаивать свою идею о том, что преступников следует не высылать в Австралию, а использовать для ремонта дорог на родине.
Бромвелл однажды наблюдал высадку в Австралии приговоренных к каторге мужчин, женщин и детей и не мог с ним не согласиться.
– Тогда большая часть из них осталась бы в живых, – заметил он. – Условия на этих судах…
– Я говорю, что их нужно оставлять здесь не ради их блага, – возмущенно вскричал граф, как будто Бромвелл предложил размещать их в удобных гостиницах, – а для того, чтобы использование их в качестве дорожных рабочих обернулось значительной экономией государственных средств!
– И превращением их в рабов, – уточнил Бромвелл. – Вам не приходилось бывать на сахарных плантациях, иначе вы поняли бы, что рабство…
– Мы не о том говорим! Мы говорим о дорогах – о тех самых дорогах, из-за которых вы едва не погибли!
– Авария вовсе не была такой уж страшной, – с трудом сохраняя выдержку, заметил Бромвелл. – И смерть никому из нас не грозила.
– Однако если бы на крыше были пассажиры, – вмешалась леди Элеонора, – они могли бы серьезно пострадать и даже погибнуть.
– Ага! А я что говорю! – с торжествующим видом воскликнул граф.
– Согласен, такое могло случиться, особенно если бы мы ехали с большей, скоростью. Тем не менее, думаю, существует большая разница между требованием, чтобы дороги поддерживались в хорошем состоянии, и использованием для этого рабской силы.
– Вот к чему приводит дорогостоящее образование! – пожаловался граф леди Элеоноре. – Каждый раз теоретические представления берут верх над соображениями практичности. Если бы мой сын жил в Англии вместо того, чтобы гоняться за разными жуками, он бы знал, в каком удручающем состоянии находится его страна.
– Когда повидаешь мир, как я, когда тебе есть с чем сравнивать, – сказал Бромвелл, – то начинаешь понимать, как хорошо мы живем, хотя, конечно, в жизни Англии и в англичанах многое можно было бы улучшить.
Граф сурово насупил брови:
– Вы говорите, как эти проклятые французы, рассуждающие о свободе и равенстве. Посмотрите, что там происходит! Они превратили страну в кровавое побоище.
– Может, нам воздержаться от обсуждения политических вопросов, пока леди не удалятся в гостиную, – предложил лорд Бромвелл, заметив смущение леди Элеоноры и матери, и поспешил сменить тему, пока отец не принял это как признание своего сына в заблуждениях. – Я не ошибся, у нас в конюшне действительно появилась новая лошадь, очень красивый черный жеребец?
– Да, не ошиблись, – отвечал граф. – Я недавно приобрел его к новому охотничьему сезону. Должен сказать, превосходное животное.
И его отец принялся описывать достоинства не только своего последнего приобретения, но и остальных лошадей, и охотничьих собак. И хотя Бромвелл добивался именно смены темы разговора, он тайно вздохнул при мысли, какое мнение о его семье составит леди Элеонора.
Наконец были поданы десерт и фрукты, и дамы оставили сына с отцом наедине. Однако вместо продолжения политической дискуссии Бромвелл вынужден был выслушать очередную лекцию о его обязанностях как англичанина, представителя родовой знати и особенно наследника графа Грэншира.
Зная заранее весь текст, Бромвелл позволил себе увлечься фантазиями о леди Элеоноре, хотя это оказалось ошибкой. Воображение сразу нарисовало ему ее гибкую грациозную фигурку в hura, женском таитянском танце, который разительно отличался от медленных церемонных танцев на английском балу.
– Ну, Бромвелл? Что же вы намерены делать? – вернул его к горькой реальности раздраженный голос отца.
– В данный момент – присоединиться к дамам, – ответил сын, вставая и направляясь к выходу.
Даже обед в гостинице показался Нелл настоящим испытанием, однако его невозможно было и сравнивать с тем напряжением, в каком она пребывала за столом у графа Грэншира. Благодаря полученному образованию и воспитанию – что граф считал пустой тратой средств – она без затруднений ориентировалась во множестве столовых приборов и бокалов, в остальном же чувствовала себя нежелательным свидетелем в суде, с лордом Бромвеллом в качестве обвиняемого и его отцом, олицетворявшим и судью и жюри присяжных. При всей своей тревоге за сына графиня ни слова не проронила в его защиту!
Нет, это просто поразительно, возмущенно думала Нелл, занимая в гостиной кресло напротив леди Грэншир, в ожидании чая расположившейся на кушетке. Сидеть весь вечер и молчать, не обращая внимания на подобные разговоры за столом, как это можно?!
Или она привыкла к тому властному и презрительному тону, в каком ее муж разговаривает с сыном? Но для подобной привычки требуется время. Следовательно, у графа давно выработалось столь пренебрежительное отношение к сыну! Бедный лорд Бромвелл! Как тяжело ему в родном доме!
– Вы дрожите, – с материнской заботой заметила графиня. – Попросить лакея принести вам шаль?
– Нет-нет, мне хорошо, благодарю вас, – ответила Нелл.
В гостиной действительно было очень тепло, за то время, пока они находились в столовой, здесь был разведен огонь.
– Надеюсь, вы не заболели. Может быть, мне попросить доктора Хэтфилда посмотреть вас, когда он придет с еженедельным визитом?
– Нет, спасибо, право, я чувствую себя прекрасно. Я должна поблагодарить вас за это платье и остальные наряды.
Графиня застенчиво улыбнулась, чем сразу обнаружила сильное сходство с сыном.
– Не стоит благодарности, у меня их больше, чем нужно. – Она нагнулась и с неожиданной силой сжала руку Нелл. – Не обращайте внимания на моего мужа, леди Элеонора. Он человек весьма самонадеянный, упрямый и эмоциональный, но может быть очень добрым и великодушным.
– Вряд ли я вправе судить его, – возразила Нелл, которую порыв графини застал врасплох.
Леди Грэншир выпустила ее руку и снова откинулась на подушки.
– Дело в том, что он питает определенные надежды, связанные с сыном, а Джастиниан игнорирует их и идет своим путем.
– На котором достигает выдающихся успехов, – заметила Нелл.
– Да, – согласилась графиня, – но…
Она замолчала, потому что в гостиной появился лорд Бромвелл. Он кивнул им в знак приветствия, затем прошел к окну и остановился там в той же позе, что и прежде, расставив ноги и заложив руки за спину, только на этот раз он выглядел так, будто готовился к строгому выговору.
За ним вошел его отец и занял около камина величественную позу, опершись локтем о полку камина.
– Очаровательная картина! – заявил он, довольно и чуть свысока глядя на дам. – Подумать только, что у меня в гостиной находятся две самые прелестные женщины во всей Англии!
Его супруга покраснела, а Нелл, довольная уже тем, что он не нападает на сына, принужденно улыбнулась.
– И конечно, мне хотелось бы, чтобы эти две самые прелестные женщины присутствовали на нашем балу в честь открытия охотничьего сезона. Вы ведь останетесь, леди Элеонора?
Нелл в замешательстве потупила взор. Никогда в жизни она не решилась бы появиться на этом балу – ведь она могла столкнуться там с теми, кто знает настоящую леди Элеонору.
– Когда он состоится? – поинтересовался лорд Бромвелл.
– Господи, Джастиниан, вам следовало бы помнить! Мы всегда устраиваем его в первую субботу ноября, – отвечал граф.
– Я спрашивал для леди Элеоноры, – спокойно объяснил тот.
То есть через месяц. Нет, не могло быть и речи, чтобы она провела здесь целый месяц!
– Полагаю, вы пригласили обычных гостей? – спросил у матери лорд Бромвелл.
– Да, конечно.
– А леди Джеймисина тоже будет?
Нелл сразу возненавидела неизвестную ей особу.
Глаза его матери просветлели, и она бросила на мужа довольный взгляд.
– Да, она это уже подтвердила.
– А ее отец?
Глаза леди Грэншир засияли еще более радостно, тогда как Нелл почувствовала, что несправедливо ополчилась против несчастной леди Джеймисины.
– Да, но, Джастиниан, ты должен обещать, что не…
– Силы небесные! – вскричал его отец. – Неужели вы ничего не слышали из того, что я вам говорил?! Вы не будете донимать наших гостей просьбами поддержать свою очередную нелепую экспедицию!
Нелл быстро взглянула на лорда Бромвелла, ожидая, что он возмутится и выйдет. Но он только поднял брови и спросил:
– Но может быть, мне нужно обсудить с отцом Джеймисины более личный вопрос?
Его мать восторженно всплеснула руками:
– В самом деле?
И хотя Нелл отлично понимала, что между нею и лордом Бромвеллом ничего не может быть, она внезапно преисполнилась разочарования и огорчения, пока лорд Бромвелл не бросил на нее быстрый загадочный взгляд и сказал:
– Возможно, да, а может, и нет. Я только напомнил моему уважаемому родителю, что, поскольку он не в состоянии читать мои мысли, ему остается только гадать о том, что у меня на уме. А сейчас позвольте мне предположить, что леди Элеонора очень устала. Миледи, вероятно, вы хотели бы удалиться к себе?
– Да, благодарю вас, – быстро согласилась она чувствуя, что с каждой минутой лорд Бромвелл все больше завладевает ее сердцем.
Рано утром следующего дня Нелл тихо выскользнула из спальни на террасу и спустилась в сад. Завернувшись в кашемировую шаль, любезно одолженную леди Грэншир, она держалась вымощенных дорожек, поскольку роса еще не высохла. Тисовые изгороди, кусты и трава по бокам дорожек были тщательно ухожены и подстрижены, клумбы с посаженными через равные промежутки цветами находились в идеальном состоянии, шпалеры искусно подрезанных роз поражали своим, строгим порядком. Словом, каждый кусочек земли здесь был строго распланирован и продуман до мельчайших деталей.
