Текст книги "Страж моего сердца"

Автор книги: Маргарет Мэллори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 11

Шилес сидела за маленьким столиком у себя в спальне. Перед ней лежали ее письмо к королю Якову – уже почившему – и лист чистой пергаментной бумаги. Как обратиться в письме к вдове короля, которая к тому же еще и регентша? Размышляя над этим вопросом, она почесала щеку кончиком гусиного пера.

«Ее Величеству…»

Такое начало подойдет. Прикусив губу от усердия, Шилес принялась переписывать остальной текст со старого письма. Кстати, за умение писать ей следовало благодарить Йена. Шилес это жутко злило. Неужели ей совсем нечего вспомнить что-нибудь хорошее из детства, к чему он не имел бы отношения?

Мать часто болела, так что ей было не до воспитания дочери и обучения ее грамоте. А отцу и в голову не приходило нанять учителя. Когда стало понятно, что ее некому научить читать и писать, задело взялся Йен. Для мальчишки, которому самому было трудно долго усидеть на одном месте, он оказался удивительно настойчивым, часами занимаясь с ней. В результате, хоть она не выработала элегантного женского почерка, однако писала уверенно и без ошибок.

Макая перо в чернила, Шилес заполняла лист строчка за строчкой. Когда она закончила, подула на влажные строчки и перечитала написанное заново. Годится!

Теперь возникла еще одна проблема: как сделать так, чтобы письмо дошло до королевы – в замок Стерлинг.

Шилес подняла голову, услышав короткий стук в дверь, и на всякий случай сунула письмо под стопку счетов.

– Кто там? – крикнула она.

В дверь просунулась голова Йена.

Он улыбнулся, и у нее заколотилось сердце. Откуда у него такая сила воздействия на нее? Со вчерашнего дня Шилес старательно избегала его, что было затруднительно для живущих под одной крышей. Ей стало страшно, что встречи с ним ослабят ее решимость.

– Можно войти?

Она так и не нашлась что ответить. Тогда Йен вошел сам и прикрыл за собой дверь. Шилес густо покраснела, вдруг вспомнив о своем письме. Она испытала укор совести из-за того, что написала королеве, прося помощи расторгнуть ее брак, и ничего не сказала ему. Но тут же подавила в себе чувство вины.

– Я обещаю, что больше никогда не стану кричать на тебя. И не дотронусь до тебя… – У Йена упал голос, когда он посмотрел на нее. Вероятно, ему вспомнилось, как две ночи назад он держал ее в своих руках. – …Пока ты сама не захочешь.

Шилес почувствовала, что ей не хватает воздуха. С этими черными волосами, упавшими на лоб и прикрывавшими один глаз, с этой темной дымкой щетины, обозначившейся на твердом подбородке, он был красив и опасен.

Йен сдвинул брови.

– Я не хотел делать тебе больно. Ты же знаешь.

Хотел. И сделал.

Взгляд. Йена обежал комнату.

– Ты все красиво устроила здесь. – Йен потянул воздух носом и улыбнулся. Уголки губ поползли вверх. – И пахнет намного лучше, чем когда я спал здесь мальчишкой. Обычно отсюда несло собаками и лошадьми. И мной, наверное.

Шилес вспомнила, что проснулась от его запаха, когда Йен улегся к ней в кровать. Этот запах так и остался в ее постели, обеспечив ей бессонную ночь.

Она с трудом проглотила комок в горле, когда Йен нашел глазами постель и долго не отводил взгляда.

– Я пришел, чтобы ты показала мне счета.

Он перевел взгляд на нее.

Откуда у мужчины могут быть такие синие глаза?

– Мне известно, что отец сам не вел записей, вместо него это делал один из его работников, – сказал Йен. – Поэтому тебе нужно научить меня этой премудрости.

Шилес удивилась. Он не проявлял никакого интереса к хозяйским делам, хотя она с самого начала пыталась заговорить с ним на эту тему.

Йен поднял стул, стоявший у стены, поставил рядом с ней и уселся, проделав все в одно легкое движение. Так в ее представлении мог двигаться лев – грациозно, мощно, играя мускулами.

Шилес подпрыгнула, потому что он придвинулся со стулом вплотную.

Когда он потянулся через нее за стопкой документов, Шилес ощутила исходившее от него тепло. У нее тревожно забилось сердце.

– Давай посмотрим, что тут к чему.

Шилес пришла в себя и схватилась за бумаги.

– Эти в полном порядке, – торопливо сказала она.

Йен с удивлением посмотрел на нее. Синие глаза вспыхнули, брови поползли вверх. Чтобы избавиться от замешательства, она принялась объяснять свой способ ведения дел.

– Видишь, вот тут у меня переписано новое поголовье…

Йен взял ее за руку, и слова застряли у нее в горле.

– Ты всегда была способнее меня по части цифр, Шил.

– Только потому, что тебе не хватало усидчивости.

Шилес попыталась равнодушно посмотреть на него, но поневоле душа запела в ответ на похвалу.

– Да, есть грех. – Йен расплылся в улыбке, а его пальцы поползли вверх по ее руке. – Но я старательно пытаюсь изжить его в себе.

Шилес нервно сглотнула.

– Я понимаю, что ты старательно пытаешься сделать.

– Правда?

Йен убрал с ее щеки отбившуюся вьющуюся прядку волос, и с головы до пят ее пронизала дрожь.

– Ты пытаешься соблазнить меня.

– Каждый должен заниматься тем, что у него лучше получается. – Его глаза заблестели. Не отводя взгляда от ее лица, Йен кивнул на бумаги. – Ты специалист по части цифр, поэтому тебе и впредь нужно ими заниматься.

Шилес открыла уже рот, собираясь объяснить ему, что ее скоро не будет здесь, но не проронила ни слова. Он выполнял свой долг перед семьей и кланом и считал, будто в этот долг входит обязанность сделать ее настоящей женой. Поэтому будет лучше, если Йен не узнает, что у нее есть свои планы на будущее.

– А что у тебя получается лучше всего? – спросила она.

– Как ты уже сказала… – Йен наклонился к ней еще ниже. Зубы блеснули в улыбке. – Соблазнять мою жену.

Шилес покраснела до корней волос.

– Я тебе не жена.

– Нет, жена, – возразил Йен.

– Ты забыл обо мне на пять лет.

Он положил ей руку на затылок и притянул к себе.

– Ну и что, теперь вспомнил.

Господи помоги, Йен собирается поцеловать ее! Воспоминание о том, как он разбудил ее поцелуем, отозвалось в Шилес острым желанием, еще не испытанным доселе. Слегка прикрыв веки, Йен разглядывал ее из-под ресниц. От его синих глаз лучился такой же жар, как от синих сполохов костра. Шилес потянулась к нему, как мотылек на пламя.

В его нежном и чувственном поцелуе заключалось все, что можно пообещать поцелуем. Когда Йен попытался отстраниться, она не отпустила его. Тогда он продолжил целовать ее, улыбаясь уголками губ, а потом провел языком по ее нижней губе. Удивительно, как такое легкое движение могло вызвать в ней такую бурю эмоций? Пришлось схватиться за его рубашку на груди, чтобы не свалиться со стула.

У него вырвался низкий, какой-то горловой звук, который она скорее ощутила, чем услышала. И когда в этот раз он приник к ней, Шилес задохнулась и поняла, что это не просто нежное прикосновение губ, а настоящий поцелуй, который гонит кровь в жилах. Она услышала, как неистово заколотилось его сердце.

В памяти не осталось момента, когда она приоткрыла губы навстречу ему, но вдруг их языки встретились и принялись ласкать друг друга в едином порыве. В Шилес вспыхнуло желание, которое напугало и одновременно воодушевило ее.

Йен погрузил пальцы в ее волосы. Его тело напряглось, такое же напряжение во всем теле ощутила и она. Пока он целовал ее за ухом, а потом в шею, потом в горло, Шилес гладила его подбородок. Отросшая за день щетина колола ей ладонь, и мурашки наслаждения побежали вверх по руке.

Она любила это лицо. Прикоснувшись к нему, Шилес вдруг поняла, что мечтала о том, чтобы взять его в свои руки и налюбоваться вдоволь, еще с первой ночи после возвращения Йена.

Шилес прерывисто задышала, когда он принялся целовать ей грудь через лиф. Все! Она должна остановить его.

Но в ней разыгрался аппетит. Ей хотелось, чтобы мужчина трогал ее. Именно этот мужчина! Именно Йен!

Теперь Шилес затаила дыхание, потому что его язык добрался до ложбинки между грудей. Было такое впечатление, что Йен знает ее тело, как свое. И сладкая боль внизу, между ног стала пронзительной, как только он положил свою теплую, тяжелую ладонь ей на бедро. Когда она хрипло застонала, Йен поднял голову, а потом снова прижался к ее губам.

В голове было ясно и пусто. Шилес тонула в поцелуях. Сколько это тянулось, невозможно было сказать. Но вот Йен отстранился и жарко задышал ей в ухо, а она почувствовала, как его рука двинулась вверх по ее бедру.

– Давай перейдем в постель, – хриплым от желания шепотом сказал он. Она была готова отправиться за ним хоть на край света. – Я не хочу в первый раз заниматься с тобою любовью на стуле.

Тут Шилес наконец пришла в себя.

– Нет, – оттолкнула она его.

Йен уткнулся лбом в ее плечо.

– Шил, не говори «нет». – В голосе послышалась боль. – Пожалуйста!

В комнате вдруг стало душно. Слышалось только их тяжелое дыхание.

– Мне хочется, чтобы все было серьезно.

Хотя Йен не прикасался к ней, за исключением того места, куда прижимался лбом, их тела вибрировали от едва сдерживаемого напряжения.

– Я сказала – нет.

Шилес не решилась оттолкнуть его, поскольку испугалась, что если дотронется до него, то уже не сможет уйти.

Йен набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.

– Ладно, как скажешь. – Он откинулся на спинку стула. – Может, объяснишь, почему?

Его взгляд прожигал ее насквозь. Шилес покусала губы и ничего не ответила.

– Не хочешь же ты сказать, что тебе не нравится, когда я тебя целую. – Его голос был тягучим словно мед на языке. – Или тебе не нравится то, как я до тебя дотрагиваюсь?

От этих слов в ней поднялась новая война жара.

– Я уверен, тебе понравится… все остальное.

О да! Ей всегда было интересно, понравится ли ей исполнять супружеские обязанности или нет. Теперь она могла сказать совершенно точно – понравится. По крайней мере, с Йеном. Ее сердце по– прежнему колотилось, как будто она набегалась наперегонки.

Йен осторожно провел пальцем вверх по ее руке. Жар стал накапливаться между бедер.

– Тебя что-нибудь беспокоит? Ты чего-то боишься?

Беспокоило, и боялась, но не скажет что именно.

– Ты, наверное, боишься первого раза, – предположил он. – Хотя мне кажется, тебя удерживает что-то другое.

Нервно сглотнув, Шилес удивилась, как он догадался.

– Я не смогу ничего исправить, если не узнаю, что это?

Йен говорил искренне, но она все равно не признается. Шилес уже решила, что от него ей требуется много больше, чем просто физическое влечение. Хотя не это останавливало ее. Откровенно говоря, когда Йен так целовал ее, она и не вспоминала, насколько в нем мало любви и преданности.

Нет, причина была в другом. Страх совсем другого рода привел ее в чувство, дал силы остановиться и удержаться от того, что им обоим так хотелось сделать.

– Научись доверять мне.

Йен взял ее за руку и провел по ладони большим пальцем.

Было время, когда она рассказывала ему обо всем. Но теперь – нет.

Ничто не смогло бы заставить ее признаться, что больше всего она боялась стать свидетелем того, как его глаза, полные огня, остывают, увидев ее обнаженной. По незнанию Шилес казалось, будто можно оставаться одетой, ложась с мужем в постель. Но по тому, как Йен решительно пытался освободить ее от одежды, это было не так.

Если бы он любил ее, было бы не страшно предстать перед ним как есть. Или если бы она не любила его так сильно, ей было бы все равно.

– Маленькой ты была бесстрашной. – Йен с нежностью посмотрел на нее. – Откровенно говоря, тогда меня это сильно беспокоило, Поскольку иногда складывалось впечатление, будто ты специально попадаешь в передряги, чтобы потом я спасал тебя.

– Да, так оно и было. – У Шилес перехватило горло. Было страшно трудно в этом признаться. – Я полностью доверяла тебе. А сейчас – нет.

Прежде чем он крепко сжал губы и кивнул, Шилес увидела, что сделала ему больно. Во рту пересохло, когда между ними повисла напряженная тишина.

– Это было ошибкой – находиться вдали, когда моя семья и мой клан нуждались во мне. Но я хочу все исправить, если получится, – сказал Йен. – И хочу стать тебе настоящим мужем не только для того, чтобы спать с тобой, хотя и для этого – тоже. Но я обещаю быть тебе добрым мужем, какого ты заслуживаешь.

Шилес почувствовала, как ее охватывает слабость, но одних прекрасных слов недостаточно, чтобы простить ему годы пренебрежения и ту боль, которую он причинил ей после своего возвращения.

– Может, поинтересуешься тем, чего хочу я? – Голос ее задрожал.

– Мне кажется, ты хочешь того же. Тебе нравится жить с моей семьей. – Он наклонился к ней и ласково улыбнулся. – И я тебе нравлюсь.

Йен ни словом не упомянул, о чем они знали оба – о том, что он был единственным, кого она когда-нибудь любила. И судя по тому, как у нее сейчас разрывалось сердце, это все еще оставалось правдой.

– Ты мне не нужен как муж, только потому, что тебя заставили жениться на мне. – Судорожно сглотнув, Шилес уставилась на свои руки, зажатые между коленей. – Или потому, что мои земли нужны клану. Или потому, что твоя мать души во мне не чает.

– Я тоже в тебе души не чаю.

Йен потянулся и заложил выбившуюся прядку ей за ухо, но Шилес отстранилась.

– Ты мне не нужен потому, что считаешь, будто я нуждаюсь в твоем заступничестве, или жалеешь меня, – продолжала она. – Или потому, что не любишь занижаться счетами.

– Могу пообещать, ты будешь желанной, даже если не захочешь вести подсчеты.

Йен погладил ее по щеке. Когда она посмотрела на него, он послал ей обжигающий взгляд. Она вся напряглась как струна.

– Я действительно очень хочу тебя, Шил.

Всех этих доводов было бы достаточно, если бы их высказал кто-нибудь другой. От Йена требовалось много больше.

Шилес заставила себя встать и выйти вон, закрыв за собою дверь.

Глава 12

Еще с порога Йен услышал громкий, раздраженный голос отца.

– Посмотри, что ты сделал со мной, – кричал он на Нилла, который пытался помочь ему пройтись по комнате. – Ты должен был дать мне умереть как мужчине.

С другого бока отца поддерживала Шилес.

– Вот здорово, ты опять сядешь за стол вместе со всей семьей.

– Неужели тебе не нравится есть за столом? – спросил Нилл.

Когда отец замахнулся на него своей палкой, Йен кинулся к ним, но Шилес оказалась проворнее. Йен замер, когда она встала между двумя мужчинами.

– Не трогай его! – крикнула Шилес.

Отец сердито запыхтел, и у Йена отлегло от сердца.

Несмотря на увечье, у отца по-прежнему были сильные руки и плечи, как у здорового мужчины. Случись что, он бы мог убить ее одним ударом.

Нилл проскочил мимо Йена и, не глянув в его сторону, вылетел во двор. А Шилес так и стояла, глядя отцу в глаза. Если бы Шилес была повыше ростом, они стояли бы нос к носу. Оба, казалось, не обратили никакого внимания ни на присутствие Йена, ни на хлопнувшую дверь.

– Если ты еще раз так заговоришь с Ниллом, я тебе этого никогда не прощу, – пообещала Шилес.

Грудь ее взволнованно вздымалась. Глаза, не отрываясь, смотрели на отца.

– Он должен был дать мне умереть на поле битвы, – успокаиваясь, проворчал отец. – Он лишил меня мужества, когда привез домой в таком виде.

В ответ Шилес заговорила медленно и осторожно, но глаза ее метали молнии:

– После всего, что он сделал для тебя, ты должен быть благодарен Богу за то, что у тебя такой сын.

– Благодарен? Взгляни на меня! – снова завопил отец, указывая на то, что осталось от ноги.

– Стыдись, Пейтон Макдональд, за то, что пожелал, чтобы твоя семья осиротела, – сказала она. – Потом ты еще не раз пожалеешь об этом.

Шилес развернулась, волосы при этом вспыхнули огнем, и тоже выскочила из дома.

Доковыляв до ближайшего стула, отец рухнул на него, потом потер лицо руками. Йен достал из шкафчика виски и налил в бокал.

– Вот ты и начал ходить.

Он поставил бокал перед отцом. Решив сначала вернуть бутылку на место, Йен передумал и поставил ее на стол рядом с бокалом.

Отец схватился за бокал, как за спасительный трос, а взглядом уткнулся в стену.

– Пойду поищу Нилла, – объявил Йен.

Не посмотрев в его сторону, отец кивнул.

– Иди, сын.

Во дворе лило как из ведра, поэтому Йен решил, что Нилл далеко не ушел. Сначала он заскочил в старый дом, где нашел Алекса с Дайной, предававшихся плотским утехам. Парочка даже не заметила его появления. Отсюда, шлепая по лужам, он добежал до хлева.

Во влажной темноте сарая пахло коровами и сырой соломой. Йен остановился в дверях и прислушался. Помимо шума дождя, из дальнего конца до него донеслось неясное бормотание. Там он и нашел Нилла и Шилес, которые бок о бок устроились на тюке соломы между двумя коровами. Его приближения они не услышали.

– В нем говорит боль, – успокаивала брата Шилес. – Он говорит не то, что думает на самом деле.

– Нет, он искренне так считает. – Нилл шарахнул кулаком в стену. – Он не из тех, кто жалуется и хнычет.

– Пусть, но я все равно горжусь тобой, если для тебя это что-то значит.

Шилес погладила его по щеке.

– Это правда, Шил?

Нилл покраснел от смущения.

– Конечно, правда, – всплеснула она руками. – Ты на моих глазах превратился в мужчину, на которого мы все можем положиться. Откровенно говоря, я страшно завидую женщине, которой ты достанешься, потому что лучше тебя не будет мужа во всей Шотландии.

Йен почувствовал себя задетым. Мужчина, на которого мы все можем положиться. Лучший муж во всей Шотландии. Это было не про него.

– Но не забывай, что таким ты стал благодаря воспитанию, данному отцом, – мягко добавила Шилес. – Я сейчас тоже раскричалась на Пейтона, но молюсь Богу, чтобы с ним все образовалось. А когда это случится, увидишь, отец будет горько сожалеть о том, что наговорил тебе.

– Вот вы где, оказывается.

Йен притворился, будто нашел их только что.

Они оба повернулись к нему.

– Напрасно он так налетел на тебя, – сказал Йен.

– Как ты думаешь, я правильно поступил, когда привез его домой?

Нилл смотрел на него снизу вверх, как много лет назад, когда ему требовалось одобрение старшего брата.

Йен подозревал, что окажись он на месте отца, чувствовал бы себя точно так же. Мужчина, который не может сражаться, в общем-то уже и не человек. Но будь он на месте Нилла, поступил бы как младший брат.

– Правильно или нет – не знаю, – сказал Йен. – Но у тебя не было другого выхода.

Когда Шилес встала и вслед за Ниллом пошла из хлева, Йен удержал ее за руку. Он почему-то почувствовал себя виноватым, увидев, как ласковое выражение глаз, с которым она глядела на младшего брата, сменилось настороженностью.

– Спасибо, что поговорила с Ниллом, – поблагодарил он. – Ты помогла ему обрести уверенность в себе.

В ответ ее лицо смягчилось, и Йен еще раз испытал приступ вины. Если добрые, вполне заслуженные слова так действуют на нее, значит, ему нельзя было экономить на комплиментах.

– Дождь вот-вот закончится, – сказал он. – Не хочешь прогуляться со мной немного погодя?

– У меня много работы…

– Ты находишь время для Гордона и Алекса, а для меня – нет?

Поневоле вопрос прозвучал резче, чем хотелось.

– Мне нравится проводить время с ними. – Шилес прищурилась. – С ними не нужно отвлекаться на споры, как с тобой.

Она попыталась вырвать руку, но Йен крепко держал ее.

– Я не собираюсь устраивать перебранку, – заверил он ее. – Давай вместе сходим к Тирлаг. Ты можешь отнести ей еды.

От матери Йен знал, что Шилес и сестра Дункана по очереди снабжают продуктами старую провидицу. Без них Тирлаг не переживет зиму.

– Мне действительно надо к ней, – задумалась Шилес, поджав губы.

– Тогда пойдем вместе, составь мне компанию.

– Ладно, – согласилась она. – Зачем тебе понадобилась Тирлаг?

– У меня там встреча с Коннором и Дунканом, – объяснил он. – Будешь готова через час-два? Мне сначала нужно кое-что сделать.

Увидев, что творилось на кухне, Шилес все равно решила не показывать Дайне своего недовольства. Хотя это слово не отражало всей палитры ее эмоций.

Дело не в том, что Дайна делала что-то не так, чтобы специально насолить ей. Нет! Но каждый раз, когда Шилес смотрела на Дайну, она тут же вспоминала овчарню, ее с раздвинутыми ногами и Йена с голой задницей, пристроившегося между ними.

С грохотом поставив горшок на рабочий стол, Шилес от злости забыла, зачем он ей понадобился.

Совокуплявшаяся парочка настолько увлеклась собственным занятием, что не обратила никакого внимания на девятилетнюю девчушку, которая наблюдала за ними, стоя в каких-нибудь нескольких ярдах от них. Сначала Шилес была настолько поражена, что даже не закрыла глаз. Наверное, поэтому картинка так живо отпечаталась в ее памяти. Но и закрыв глаза, она продолжала слышать прерывистое дыхание и странные вскрики Дайны: «Да! Да!»

– Да?

От голоса Дайны, раздавшегося прямо над ухом, Шилес подпрыгнула.

Та удивленно посмотрела на нее.

– Это здесь Бейтрис прячет соль, да?

Не глядя, куда указывает Дайна, Шилес кивнула. Ей претило присутствие этой женщины в ее доме. Как мог Йен привести в их дом свою бывшую любовницу? Но разве, по-настоящему, это ее дом?

А может, Дайна к тому же еще и не бывшая любовница.

Шилес принялась шинковать репу огромным кухонным ножом.

Она разозлилась на Йена за то, что он оставил ей такие грязные воспоминания о себе и о Дайне. А еще больше ее злило то, что в детстве это не казалось ей таким обидным, как сейчас. Кстати, после того случая их отношения с Йеном резко изменились. Шилес на секунду задумалась. Нет, пожалуй, перемены начались раньше.

Когда Йен вышел из мальчишеского возраста, он стал реже приезжать к ним в замок и почти прекратил брать ее с собой покататься на лошади или на лодке. Его не было месяцами, когда он уезжал в университет в Лoyленде. А когда возвращался домой, почти все время проводил с мужчинами, упражняясь в боевых искусствах, либо увивался за более старшими девчонками, у которых уже появилась грудь.

Может, и не без успеха увивался!

– Столько репы не достаточно, – отвлекла ее от мыслей Дайна.

– Ты сможешь одна приготовить ужин? – Шилес стянула передник через голову. – Мне нужно кое-куда сходить.

Не дожидаясь ответа, она бросила работу и отправилась на поиски Йена, собираясь предупредить, что передумала и не пойдет е ним к Тирлаг. Поиски длились не долго. Она нашла его вместе с отцом позади хлева.

К горлу подкатил ком, а на глаза навернулись слезы, когда она увидела эту сцену. Проклятый Йен! Шилес уже почти согласилась с тем, что в нем не осталось ничего от прежнего мальчишки, которого она так любила. И тут он берет и все опровергает.

Из куска дерева Йен вырезал и обшил кожей протез. Обняв старшего сына за плечи, Пейтон как раз учился ходить на этой штуке.

Все относились к Пейтону как к инвалиду, поскольку считали его таковым. Вплоть до сегодняшнего дня носились с ним как с писаной торбой, в то время как собственная неполноценность вызывала в нем только ненависть. Он-то привык чувствовать себя мужчиной. Сам будучи воином, Йен понимал отца лучше, чем другие.

Шилес не вдруг сообразила, что сегодня в первый раз Пейтона вывели из дома после того, как Нилл привез его с поля сражения. И это человека, который привык большую часть дня проводить на воздухе!

С помощью Йена отец мучительно медленно передвигался вдоль стены хлева. Сначала в одну сторону, потом обратно.

– Теперь ты понял, что к чему.

Йен был доволен. Пейтон фыркнул.

– Скоро начну танцевать, да?

– Ну, ты всегда был еще тот танцор, отец.

Услышав, как хохочет Пейтон, Шилес вдруг захотеть дать Йену еще один шанс. Он сейчас так напоминал того Йена, которого она помнила. Сообразив, какая помощь требуется отцу, именно это он и сделал.

– Ты начнешь самостоятельно ходить в два счета, – дал он. – А там мы всучим тебе меч в руки.

– Согласен. Воевать у меня получалось лучше, чем танцевать.

Все еще смеясь, Йен поднял голову и увидел ее. Шилес, чтобы не заметил Пейтон, быстро вытерла слезы.

– А, Шилес! – Пейтон весь светился. – Какая сегодня прекрасная погода, правда?

Сырость и холод пробирали до костей.

– Действительно, чудесный денек, Пейтон. – Ее глаза заволакивали слезы. – Давно такого не было.