Текст книги "Орикс и Коростель"
Автор книги: Маргарет Этвуд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
= 7 =
«Диетона»
Снежный человек открывает глаза, прикрывает, снова открывает и больше не жмурится. Кошмарная была ночь. Не поймешь, что хуже: прошлое, куда не вернешься, или настоящее, которое уничтожит, если вглядеться слишком пристально. Да к тому же будущее. Голова кругом.
Солнце только-только показалось, встает медленно, будто его рычагом поднимают; в небе неподвижно висят тонкие, словно размазанные по небу облака, розовые и сиреневые сверху, золотистые внизу. Волны волнуются – вверх-вниз, вверх-вниз. От одной мысли об этом мутит. Снежному человеку зверски хочется пить, у него болит голова, между ушами – ватная пустота. Через несколько минут его осеняет: у него похмелье.
– Сам виноват, – говорит он. Ночью он дурил: нажрался, орал, болтал, позволил себе тщетные роптания. Прежде у него бы не было похмелья от такой чуточки алкоголя, но он давно не тренировался и явно теряет форму.
По крайней мере, он не навернулся с дерева.
– Завтра будет новый день, – сообщает он розовым и сиреневым облакам. Да, но если завтра – новый день, тогда сегодня что? День как день, только все тело – как один язык, и этот язык пересох.
Длинная вереница птиц отделяется от опустевших башен – чайки, бакланы, белые цапли – и летит вдоль берега охотиться. В миле к югу отсюда – свалка, там образуется соляное болото, вокруг торчат полузатопленные дома. Туда и летят птицы – в рыбный город. Снежный человек возмущенно наблюдает: у них, блин, все замечательно, ничего их в этом долбаном мире не волнует. Жрут, ебутся, вопят, срут – вот и все. В прошлой жизни он бы, наверное, ими любовался, изучал в бинокль, восхищался бы их грациозностью. Нет, вряд ли – не его стиль. Какая-то учительница в школе – Салли Как-бишь-ее, которая за природой шпионила, – гоняла их на так называемые полевые занятия. Поле для гольфа и пруды с лилиями были охотничьими угодьями. Смотрите! Видите вон тех милых уточек? Это дикие утки! Снежному человеку птицы и тогда казались скучными, но он хотя бы не желал им зла. А сейчас ему бы пригодилась большая рогатка.
Он слезает с дерева, осторожнее, чем обычно: голова еще кружится. Он проверяет свою бейсболку, вытряхивает бабочку – явно прилетела на соль – и, как всегда, мочится на кузнечиков. У меня появились рутинные занятия, думает он. Рутина – это хорошо. Голова неожиданно превращается в большое хранилище старых магнитиков для холодильника.
Затем он открывает тайник, вытаскивает темные очки, пьет воду из пивной бутылки. Если б у него было настоящее пиво, или скотч, или аспирин.
– Хрена с два, – говорит он пивной бутылке. Нельзя заглатывать столько воды за раз, наверняка стошнит. Он выливает остатки воды себе на голову, достает вторую бутылку и садится, прислонившись спиной к дереву, ждет, пока успокоится желудок, Вот бы почитать чего-нибудь. Почитать, посмотреть, послушать, изучить, составить. В голове болтаются лоскуты языка: мефитический, метроном, мастит, метатарзальный, моление.
– Когда-то я был эрудитом, – говорит он вслух. Эрудит. Безнадежное слово. Все, что он когда-то знал, – что это, зачем, куда оно девалось?
Вскоре он понимает, что проголодался. Что там съедобного в тайнике? Кажется, манго было? Нет, манго было вчера. От него остался только липкий пакет, кишащий муравьями. Еще есть энергетический батончик, но батончик жевать неохота, и Снежный человек открывает банку вегетарианских сосисок «Диетона» ржавым консервным ножом. Мда, не помешал бы новый. Диетический продукт, сосиски бледные и неприятно мягкие – детские какашки, думает он, – однако умудряется проглотить. Если не смотреть, «Диетоны» вполне терпимы.
Протеиновые, только их недостаточно. Мало калорий. Он выпивает теплую, безвкусную водичку из-под сосисок, в ней – убеждает он себя – наверняка полно витаминов. Или хоть минералов. Или еще чего. Он раньше знал. Что у него с головой? Перед глазами картинка: шея переходит в голову, как сток в ванной. Вниз по трубе стекают остатки слов, серая жидкость, в которой он узнает свои разжиженные мозги.
Пришло время взглянуть в лицо суровой действительности. Грубо говоря, он потихоньку дохнет с голода. Можно рассчитывать на одну рыбу в неделю, а эти люди все понимают очень буквально: то нормальную рыбу принесут, то крошечную, сплошь из костей и плавников. Он знает: если не сохранять баланс протеинов с крахмалом и прочей дрянью – углеводами, или это и есть крахмал? – организм начнет растворять собственный жир, а потом мышцы. Сердце – мышца. Еще картинка: его сердце съеживается, пока не становится размером с грецкий орех.
Раньше он мог достать фрукты, не только консервированные, еще в заброшенном дендрарии, в часе ходьбы к северу. Снежный человек знал, как найти дендрарий, тогда была карта, но ее давно нет, в грозу унесло. Снежный человек ходил в секцию «Фрукты мира». В Тропиках росли бананы и еще какие-то странные фрукты, зеленые, круглые и пупырчатые, которые он решил не есть, потому что они вполне могли оказаться ядовитыми. Еще виноград на решетке в зоне Умеренного климата. Одно окно разбито, но солнечный кондиционер функционировал. Абрикосовая шпалера вдоль стены; абрикосов немного, они уже гнили и побурели там, где их ели осы. Он сожрал эти абрикосы и лимоны тоже сожрал. Очень кислые лимоны, но он заставил себя пить сок: он знал, что такое цинга, из старых фильмов про моряков. Десны кровоточат, зубы вываливаются пригоршнями. Такого с ним пока не случилось.
В секции «Фрукты мира» ничего не осталось. А новые фрукты мира когда появятся и созреют? Он понятия не имел. Наверняка где-то есть дикие ягоды. Надо спросить детей, когда будут здесь шататься: они наверняка про ягоды знают. Он слышит детский смех и голоса на пляже, но сегодня утром дети вряд ли до него дойдут. Может, им стало с ним скучно, может, они утомились задавать вопросы, на которые он не отвечает или отвечает так, что им все равно непонятно. Может, он стал для них чем-то вроде старой ненужной шляпы или поношенной обновки, испортившейся игрушки. Может, он лишился обаяния, точно вульгарная лысеющая позапрошлогодняя поп-звезда. В один прекрасный момент он может остаться в одиночестве – с этим нужно смириться, но перспектива удручающая.
Будь у него лодка, поплыл бы к башням, залез наверх, разграбил гнезда, украл яйца, если найдется лестница. Нет, неудачная мысль: башни могут обвалиться в любую минуту; за эти месяцы он не единожды видел, как они рушатся. Можно пойти в тот район, где бунгало и трейлеры, поохотиться на крыс, поджарить их на углях. Это мысль. Или добраться до ближайшего Модуля – это лучше трейлеров, в Модулях осталось больше вкусненького. Или, допустим, в закрытую пенсионную колонию за оградой с воротами. Но карты нет, и Снежный человек не может рисковать – если заблудится, станет бродить в потемках без убежища, без надежного дерева. За ним быстренько придут волкопсы.
Можно сделать ловушку, поймать свиноида, забить его до смерти, втайне прикончить. Разумеется, придется скрыть следы преступления: он сознает, что при виде свежей крови и кишок Дети Коростеля решат, что он зашел слишком далеко. Но от свиноида масса пользы. Свиноиды жирные, а жир – это углеводы. Или нет? Он ворошит воспоминания в поисках какого-нибудь урока или давно утерянной таблицы с подсказкой: когда-то он знал, но проку ноль, папки пусты.
– Купи бекона, – говорит он. Он почти чует запах, запах бекона, что шипит на сковороде, туда же парочку яиц, и подать на стол с чашечкой кофе и тостом… Сливки нужно? шепчет женский голос. Развратная безымянная официантка из порнофарса с метелочками для пыли и белыми фартуками. Снежный человек истекает слюной.
Жир – это не углеводы. Жир – это жир. Он бьет себя по лбу, пожимает плечами, разводит руками.
– Ну что, умник, – говорит он. – Еще вопросы будут?
Не пропустите обильный источник пищи – быть может, прямо у вас под ногами, говорит другой голос докучливым тоном инструктора-всезнайки – ну точно, это голос из инструкции по выживанию, которую Снежный человек нашел у кого-то в туалете. Прыгая с моста, сожмите ягодицы, чтобы вода не попала в анус. Если будете тонуть в зыбучих песках, хватайтесь за лыжную палку. Отличный совет! Тот же парень, который говорил, что можно поймать аллигатора с помощью заостренного шеста. А на перекус рекомендовал червей и личинок. Если хотите, их можно поджарить.
Снежный человек живо представляет себе, как переворачивает бревна, но это не сейчас. Надо попробовать другой вариант: по своим следам вернуться в Компаунд «Омоложизнь». Долгий поход, самый долгий из всех, но оно того стоит, главное – добраться. Там много чего осталось, Снежный человек уверен: не только консервы, еще и выпивка. Поняв, что творится, жители Компаунда снялись с места и ушли. Вряд ли они задержались надолго и успели опустошить супермаркеты.
Только нужен пистолет-распылитель – застрелить свиноида, отогнать волкопсов – и, Идея! в голове загорается лампочка! – Снежный человек точно знает, где этот пистолет найти. В Коростелевом куполе-пузыре целый арсенал был и вряд ли куда-то делся. Они называли это место «Пара-диск». Снежный человек был, так сказать, одним из ангелов, что охраняют райские врата, поэтому прекрасно знает, где там и что, и в два счета заграбастает все необходимое. Быстрая вылазка, туда и обратно, налететь, схватить и убежать. И тогда он будет готов ко всему.
Но ты не хочешь туда возвращаться, не так ли? мягко шепчет голос.
– Не особо.
Потому что?..
— Потому что потому.
Да ладно, говори уже.
– Я забыл.
Врешь. Ничего ты не забыл.
– Я больной человек, – умоляет он. – Я презренно умираю от цинги! Отстань от меня!
Надо сосредоточиться. Расставить приоритеты. Свести картину к голой сути. Суть такова: Не будешь есть – сдохнешь. Куда уж голее.
Компаунд «Омоложизнь» далеко, просто так за день не доберешься: это будет экспедиция. Придется там переночевать. Ему это не нравится – где он будет спать? – но если не лезть на рожон, все будет в порядке.
В желудке банка сосисок «Диетона», в голове – цель, и Снежный человек чувствует себя почти человеком. У него есть задача; он даже предвкушает, как за нее возьмется. Раскопает кучу замечательных вещей. Жареный арахис, вишня в коньяке, драгоценная банка искусственного консервированного мяса (если его осенит, где искать). Реки выпивки. Компаунды ни в чем себе не отказывали: везде всего не хватает, а в Компаундах полный набор товаров и услуг.
Снежный человек встает, потягивается, чешет спину вокруг старых укусов (на ощупь – будто ногти на ногах), по тропинке возвращается к своему дереву и подбирает пустую бутылку из-под скотча, которой запустил ночью в волкопсов. Печально нюхает, затем кладет бутылку и банку из-под сосисок в большую кучу пустой тары, где уже веселится стая мух. Иногда по ночам он слышит, как скуноты роются в его личной мусорной куче, выискивая бесплатный обед в ошметках катастрофы, чем Снежный человек занимался не раз и намерен заняться вновь.
Он берется за приготовления. Заново перевязывает простыню, расправляет ее на плечах, пропускает между ногами, завязывает спереди на манер ремня и прячет в складку шоколадный батончик. Находит палку, длинную и сравнительно прямую. С собой он возьмет только одну бутылку воды – скорее всего, по дороге вода найдется. Если нет, он перехватит стоки послеобеденной грозы.
Придется сказать Детям Коростеля, что он уходит. Снежный человек не хочет, чтоб они обнаружили его отсутствие и принялись искать. Они заблудятся, им может грозить опасность. Несмотря на все их досадные качества – наивный оптимизм, дружелюбие, невозмутимость и ограниченный словарный запас, – он все-таки несет за этих людей ответственность. Нарочно или нет, но их оставили ему на попечение, а они просто не соображают. К примеру, не соображают, что его попечение неадекватно.
Он идет по тропинке к деревне, в руках палка, в голове история, которую он им расскажет. Они эту тропинку называют Рыбной Тропой Снежного Человека, потому что по ней каждую неделю приходят к нему с рыбой. Тропа идет по краю берега и практически вся в тени, но свет слишком ярок, и Снежный человек надвигает на глаза бейсболку, пряча лицо от лучей. Возле деревни он свистит – он всегда так поступает, чтоб они знали: он идет. Он не хочет пугать их, злоупотреблять их гостеприимством, без приглашения пересекать их границы – не хочет выскакивать на них из зарослей, точно эксгибиционист, который демонстрирует свои достоинства толпе школьников.
Его свист – колокольчик прокаженного: кто не любит калек, может уйти. Нет, он не заразен: такого они никогда не подхватят. У них к нему иммунитет.
Мурлыканье
Мужчины совершают утренний ритуал: встали в круг, в шести футах друг от друга, длинной дугой, уходящей в лес. Спиной к деревне, как на картинках с овцебыками, мочатся вдоль невидимой линии, которая обозначает границу территории. Мужчины серьезны, они осознают всю важность задачи. Они напоминают Снежному человеку его отца, когда тот уходил на работу: меж бровей складка, в руке портфель – воплощенная устремленность-к-великой-цели.
Мужчины делают это дважды в день, как их учили: важно сохранять интенсивность запаха и регулярно обновлять линию. Коростель взял в качестве образца псовых, куньих и парочку других семейств и видов. Разметка территории запахами – распространенный поведенческий стереотип у млекопитающих, говорил он, да и не только у них. Определенные рептилии, ящерицы…
– К черту ящериц, – сказал Джимми.
Если верить Коростелю – а Снежный человек опровержений этой теории пока не видел, – химический состав мочи эффективно отгоняет волкопсов и скунотов и в меньшей степени – рыськов и свиноидов. Рыськи и волкопсы реагируют на запах себе подобных и, видимо, воображают гигантского рыська или волкопса, от которого мудро держаться подальше. Скуноты и свиноиды воображают крупных хищников. По крайней мере, такова теория.
Коростель наделил специальной мочой только мужчин – они должны делать нечто важное, что компенсирует им невозможность рожать, сказал он, а стало быть, они не будут чувствовать себя бесполезными. Обработка древесины, охота, финансы, войны и игра в гольф больше не рассматриваются, пошутил он.
На практике оказалось, что у этой методы имеются некоторые изъяны – эта самая граница теперь воняет, как плохо вычищенный зоопарк, – но круг достаточно велик, и внутри запах слабый. В любом случае, Снежный человек уже привык.
Он вежливо ждет, пока мужчины закончат. Они его не приглашают – уже знают, что пользы от его мочи никакой. К тому же они имеют обыкновение во время ритуала молчать: им нужно сконцентрироваться, чтобы моча приземлилась точно куда надо. Каждому выделен трехфутовый участок границы, своя ответственность. Незабываемое зрелище: как и женщины, эти мужчины – гладкая кожа, развитая мускулатура – похожи на статуи и все вместе будто изображают барочный фонтан. Не хватает русалок, дельфинов и херувимчиков. В голове у Снежного человека возникает картинка: обнаженные автомеханики стоят кружком, у каждого – гаечный ключ. Целая рота Мистеров Всё-Починим. Разворот гейского журнала. Наблюдая эту синхронную процедуру, Снежный человек почти ожидает, что сейчас они затянут пошлые куплеты, как в убогом ночном клубе.
Мужчины стряхивают, разрывают круг, смотрят на Снежного человека стандартными зелеными глазами, улыбаются. Они всегда так любезны, черт бы их подрал.
– Добро пожаловать, о Снежный человек, – говорит Авраам Линкольн. – Ты зайдешь к нам? – Кажется, он у них становится лидером. Берегись лидеров, говорил Коростель. Сначала просто ведущие и ведомые, потом тираны и рабы, а потом начинается кровопролитие. Так оно всегда происходит.
Снежный человек переступает мокрую линию на земле и шагает вдоль нее вместе с мужчинами. У него родилась великолепная идея: а что, если взять с собой земли с границы – как защитное средство? Может, она отпугнет волкопсов. Но, с другой стороны, мужчины заметят брешь в укреплениях и поймут, что это сделал он. Могут неправильно истолковать: он же не хочет, чтоб они думали, будто он пытается ослабить их оборону и подвергнуть опасности детей.
Придется сочинять новую директиву от Коростеля, изложить им позже. Коростель сказал мне, что вы должны собрать приношение из вашего запаха. Попросить их помочиться в жестяную банку. Разлить мочу вокруг дерева. Нарисовать ведьмино кольцо. Собственную линию на песке.
Они приходят на поляну в центре деревни. Три женщины и один мужчина склонились над маленьким мальчиком – тот, кажется, поранился. Эти люди не защищены от ран – дети падают, разбивают головы о деревья, женщины обжигаются, разводя костры, случаются порезы и царапины – но до сего дня увечья были незначительны и запросто лечились мурлыканьем.
Коростель трудился над мурлыканьем долгие годы. Узнав, что кошачьи урчат на частоте ультразвука, применяемого для сращивания кожи и сломанных костей, и, таким образом, обладают механизмом самоизлечения, он наизнанку вывернулся, чтобы инсталлировать своим людям такой модуль. Проблема была в том, чтобы модифицировать гиоидный аппарат, соединить соматические проводящие пути нервной системы и адаптировать систему контроля неокортекса, не повредив речевые способности. Несколько экспериментов закончились не очень удачно, припоминает Снежный человек. Дети из одного пробного поколения обрастали усами и карабкались по занавескам, у пары других были проблемы с речью: один общался только существительными и глаголами, а еще рычал.
Но Коростелю все удалось, думает Снежный человек. Он своего добился. Только посмотрите на этих четверых – склонили головы, урчат над ребенком, точно кошачьи моторы.
– Что с ним случилось? – спрашивает он.
– Его покусали, – говорит Авраам. – Один из Детей Орикс его укусил.
Это что-то новенькое.
– Который?
– Рысек. Без причин.
– Вне круга, в лесу, – прибавляет одна из женщин – Элеанора Рузвельт? Императрица Жозефина? – Снежный человек вечно забывает имена.
– Пришлось кидаться в него камнями, чтоб ушел, – говорит Леонардо да Винчи, единственный мужчина в урчащем квартете.
Значит, рыськи теперь охотятся на детей, думает Снежный человек. Может, проголодались – не меньше его самого. Но ведь есть кролики – значит, это не просто голод. Может, рыськи думают, что Дети Коростеля – маленькие Дети Коростеля – это такие кролики, которых ловить проще.
– Сегодня мы извинимся перед Орикс, – говорит какая-то женщина – Сакагавеа1 ? – За камни. И попросим, чтобы она велела своим детям не кусать нас.
1 Сакагавеа (ок. 1787—1812 или 1884) – индианка из племени шошонов, проводник и переводчица экспедиции Кларка и Льюиса.
Он никогда не видел, как женщины это делают – общаются с Орикс, – хотя они часто об этом говорят. Интересно, в какой форме? Наверное, возносят молитвы или читают заклинания – вряд ли они верят, что Орикс явится к ним во плоти. Может, они впадают в транс. Коростель думал, что избавился от этого, ликвидировал, как он выразился, мозговую «точку Г». Господь – это пучок нейронов, утверждал Коростель. Довольно сложная задача: если перестараться, можно запросто получить зомби или психопата. Но эти люди вроде не психопаты и не зомби.
Что-то в них Коростелю не удалось ликвидировать, что-то он не предусмотрел: они общаются с невидимым, они поклоняются. Вот и молодцы, думает Снежный человек. Ему приятно, когда выясняется, что Коростель ошибся. Идолов, правда, Дети Коростеля пока не создают.
– Ребенок поправится? – спрашивает Снежный человек.
– Да, – спокойно говорит женщина. – Следы зубов уже почти затянулись. Смотри.
Остальные женщины занимаются тем, чем обычно по утрам. Одни следят за центральным костром, другие скорчились вокруг, греются. Их внутренние термостаты настроены на тропический климат, поэтому некоторые мерзнут, пока солнце невысоко. Костру скармливают сухие ветки и лианы, но в основном фекалии – из них делают пирожки, похожие на гамбургеры, сушат их на солнце. Дети Коростеля – вегетарианцы, едят главным образом траву, листья и корни, и продукт неплохо горит. Насколько Снежный человек знает, поддержание огня – практически единственное женское занятие, которое можно назвать работой. Ну, и участие в поимке его еженедельной рыбы. И приготовление этой рыбы. Для себя они не готовят.
– Здравствуй, о Снежный человек, – говорит следующая женщина, к которой он приближается. Губы зеленые – она завтракает. Она кормит грудью годовалого мальчика, тот смотрит на Снежного человека, выпускает сосок изо рта и начинает плакать. – Это же Снежный человек! – говорит женщина. – Он тебя не обидит.
Снежный человек никак не привыкнет к тому, как растут эти дети. Годовалому малышу на вид лет пять. В четыре года он будет выглядеть как подросток. На взросление тратится слишком много времени, считал Коростель. На взросление; на бытие ребенком. Другие виды не тратят на такое по шестнадцать лет.
Дети постарше заметили его; подходят ближе, приговаривают: «Снежный человек, Снежный человек!» Значит, обаяния он не потерял. Теперь все с любопытством смотрят на него, им интересно, зачем он пришел. Он никогда не является просто так. В его первые визиты они думали, что он голоден (судя по его внешности), и предлагали еду – пару пригоршней отборных листьев, корней и травы и несколько цекотрофов, припрятанных специально для него, – и ему пришлось деликатно объяснять, что их еда ему не подходит.
На его взгляд, цекотрофы омерзительны – полупереваренная растительность, пропущенная через анус; их глотают два-три раза в неделю. Это еще одна вундеркиндская идея Коростеля. Он на основе червеобразного отростка создал необходимый орган, сделав вывод, что на ранних стадиях эволюции, когда пища рода человеческого была грубее, аппендикс, очевидно, выполнял сходную функцию. Но конкретную идею он позаимствовал у лепоридов, зайцекроликов, которые полагаются на цекотрофы, а не на кучу желудков, как жвачные. Может, потому рыськи и начали охотиться на юных Детей Коростеля, думает Снежный человек: учуяли под цитрусовым запахом кроличий аромат цекотрофов.
Джимми спорил с Коростелем по поводу этой функции. Как ни посмотри, говорил он, в конечном итоге получается, что эти люди будут жрать собственное дерьмо. Коростель только улыбался. Для животных, чей рацион состоит по большей части из неочищенных растительных материалов, замечал он, такой механизм необходим для расщепления целлюлозы, без него люди погибнут. К тому же, как и у лепоридов, цекотрофы насыщены витамином В, и другими витаминами и минералами. В них, между прочим, раза в четыре-пять больше витаминов, чем в обычных отходах. Цекотрофы – всего лишь часть процесса питания и пищеварения, способ максимально использовать имеющиеся в распоряжении питательные вещества. Любые возражения носят чисто эстетический характер.
В том-то все и дело, сказал Джимми.
Коростель ответил, что это и не дело вовсе.
Снежный человек стоит в кругу, люди слушают.
– Здравствуйте, Дети Коростеля, – говорит он. – Я пришел сказать вам, что отправляюсь в путешествие. – Взрослые, скорее всего, уже поняли – по длинной палке у него в руке и по тому, как он завязал простыню: он и раньше путешествовал – так он называл мародерские набеги на парки трейлеров и заброшенные плебсвилли.
– Ты увидишь Коростеля? – спрашивает какой-то ребенок.
– Да, – говорит Снежный человек. – Я попытаюсь встретиться с ним. Если он там, я с ним встречусь.
– Зачем? – спрашивает ребенок постарше.
– Мне надо его кое о чем спросить, – осторожно говорит Снежный человек.
– Ты должен рассказать ему про рыська, – говорит Императрица Жозефина. – Того, который кусается.
– Это дело Орикс, – возражает Мадам Кюри, – а не Коростеля. – Остальные женщины кивают.
– Мы тоже хотим увидеть Коростеля, – умоляют дети. – Мы тоже, мы тоже! Мы тоже хотим встретиться с Коростелем! – Это одна из их навязчивых идей – они хотят встретиться с Коростелем. Снежный человек сам виноват: не стоило так вдохновенно врать с самого начала. Теперь Коростель для них – вроде Санта-Клауса.
– Не мешайте Снежному человеку, – мягко говорит Элеонора Рузвельт. – Он отправляется в это путешествие, чтобы нам помочь. Мы должны благодарить его.
– Коростель не для маленьких, – говорит Снежный человек, пытаясь выглядеть построже.
– Возьми нас с собой! Мы хотим увидеть Коростеля!
– С Коростелем может встречаться только Снежный человек, – спокойно говорит Авраам Линкольн. Кажется, это их убедило.
– Это путешествие будет дольше, чем обычно, – говорит Снежный человек. – Дольше остальных путешествий. Может, меня не будет два дня. – Он поднимает два пальца. – Или три, – добавляет он. – Так что не волнуйтесь за меня. Но пока меня не будет, оставайтесь здесь и делайте все так, как вас научили Орикс и Коростель.
Хоровое «да», сплошь кивки. Снежный человек не сказал, что опасности могут грозить ему самому. Может, им это в голову не приходит, да и он никогда не поднимал эту тему – чем неуязвимее он кажется, тем лучше.
– Мы пойдем с тобой, – говорит Авраам Линкольн. Несколько мужчин смотрят на него, потом кивают.
– Нет! – Снежный человек растерян. – Вам нельзя встречаться с Коростелем, он не разрешает. – Ему такая компания не нужна, только не это! Он не хочет, чтоб они видели его слабости, его ошибки. А то, что встретится по дороге, может повредить их психике. Они засыплют его вопросами. К тому же целый день с ними – и он свихнется от скуки.
Но ты и так уже свихнулся, говорит голос у него в голове, – тоненький голосок, голосок печального ребенка. Эй, эй, это шутка, только не бей меня!
Пожалуйста, не сейчас, – думает Снежный человек. – Не при всех. На людях я не могу ответить.
– Мы пойдем с тобой, чтобы тебя защитить, – говорит Бенджамин Франклин, глядя на длинную палку у Снежного человека в руке. – От рыськов, которые кусаются, от волкопсов.
– Ты не очень сильно пахнешь, – прибавляет Наполеон. Какая оскорбительная самоуверенность. К тому же слишком эвфемистично: они прекрасно знают, что пахнет он сильно, просто запах неправильный.
– Ничего со мной не случится, – говорит он. – Оставайтесь здесь.
Мужчины сомневаются, но скорее всего сделают, как он говорит. Чтобы подкрепить свой авторитет, он подносит к уху часы.
– Коростель говорит, что присмотрит за вами. Он вас защитит. – Часовой, он всегда на часах, — говорит тоненький детский голосок. – Это игра слов, орех пробковый.
— Коростель присматривает за нами днем, Орикс присматривает за нами ночью, – почтительно говорит Авраам Линкольн. Кажется, представление с часами его не убедило.
– Коростель всегда присматривает за нами, – безмятежно говорит Симона де Бовуар. У нее желтовато-коричневая кожа, Симона напоминает Долорес, давно исчезнувшую филиппинскую няню; и Снежный человек порой борется с желанием упасть на колени и обхватить ее за талию.
– Он хорошо заботится о нас, – говорит Мадам Кюри. – Скажи ему, что мы благодарны.
Снежный человек возвращается по своей Рыбной Тропе. Его одолела сентиментальность: щедрость этих людей, их желание помочь трогают до слез. И их благодарность Коростелю. Так умилительно и так неуместно.
– Коростель, ты – мудак, ты в курсе? – говорит он. Хочется плакать. Потом он слышит голос – свой голос! – который говорит «у-уу»; Снежный человек видит это слово, оно висит над ним, как в комиксах. По лицу течет вода.
– Только не это, сколько можно, – говорит он. Что это за чувство? Даже не гнев – досада. Слово старое, но подходит. Досада вмешает не только Коростеля – ну действительно, нельзя же винить во всем его одного.
Может, Снежный человек просто завидует. Опять завидует. Он бы тоже хотел быть невидимым и обожаемым. Не быть здесь. Но надежды нет: в этом здесь и сейчас он завяз по уши.
Он идет все медленнее, шаркает, останавливается. О, уу-у! Почему он себя не контролирует? А с другой стороны, какая разница, если никто не видит? И все же эти звуки напоминают преувеличенные рыдания клоуна – горестное шоу ради аплодисментов.
Прекрати хныкать, сынок, говорит голос его отца. Соберись. Ты же мужчина!
– Ну конечно! – орет Снежный человек. – А что ты предлагаешь? Ты был отличный пример для подражания!
Но ирония теряется в листве. Свободной рукой он вытирает нос и идет дальше.
