Текст книги "Мода в саване. Спрячь меня"

Автор книги: Марджери Эллингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Сначала мы посмотрим платье для третьего акта, – сказал он. – Я хочу быть уверен, что, когда Пендлтон схватит тебя, он оторвет только левый рукав. Все должно быть сдержанно и благородно. Не хочу, чтобы ты бегала по сцене в brassière. [3]Опасность этой сцены в том, что здесь легко скатиться в vieux jeu [4], если немного перегнуть палку. Вернуться к двадцать шестому году. Леди Папендейк хочет, чтобы сначала мы посмотрели платье на модели, потому что оно, судя по всему, вышло просто потрясающим. А потом ты его наденешь, и мы чуть-чуть порепетируем.

Джорджия застыла.

– Я не собираюсь репетировать перед толпой незнакомцев, – запротестовала она. – Видит бог, я не капризна, но всему есть свои пределы. Ферди, ты меня не заставишь, только не сегодня.

– Джорджия…

Рука Пола сжалась, и Кэмпион увидел, как напряженно он смотрит ей в глаза, словно стараясь загипнотизировать ее.

– Джорджия, ты же не будешь глупить, правда?

Ситуация была нелепая, и Кэмпион не мог отделаться от воспоминания о том, как его знакомый жокей успокаивал строптивую лошадь.

– Мы пойдем. Миссис Уэллс, мы с мистером Кэмпионом уходим, – торопливо сказал Алан Делл, и Пол словно впервые увидел его.

– Не стоит, – заявил он. – Нас тут всего ничего. Все в порядке. Ты же будешь умницей, правда, дорогая? Ты просто немножко расстроилась из-за своего друга.

Джорджия неожиданно улыбнулась и повернулась к Деллу с умоляющей гримаской.

– У меня нервы просто ни к черту, – пояснила она, и мистер Кэмпион подумал, что она, возможно, права больше, чем думает.

В этот момент к ним подошла тетя Марта, сопровождаемая одним из своих маленьких цветных пажей.

– Нам звонит «Гудок», дорогая, – сообщила она. – Будешь с ними говорить?

Затравленное выражение лица Джорджии выглядело весьма убедительным, если бы не тот факт, что этого все от нее и ждали.

– Хорошо. – Она тяжело вздохнула. – Этого-то я и боялась больше всего. Сейчас подойду.

– Нет.

Рэмиллис и Пол заговорили одновременно и умолкли, обменявшись взглядами. В этот момент мистер Кэмпион, наблюдавший за ними обоими, впервые осознал, что общая атмосфера происходящего была довольно необычной, а с учетом сложившихся обстоятельств – и вовсе непостижимой. В воздухе носились восторг и беспокойство.

– Нет, – повторил Рэмиллис. – Ничего им не говори.

– Ты уверен? – Она порывисто обернулась, но он смотрел в сторону.

– Милая, по-моему, не стоит, – как бы между прочим вставил Ферди Пол. – Мы придумаем потом какое-нибудь официальное заявление, если понадобится. История не особенно увлекательная, так что они не будут очень приставать. Скажите им, что миссис Уэллс уехала полчаса назад.

Паж ушел, и Пол наблюдал за ним, пока не потерял из виду. Его плечи опустились, выпуклые глаза смотрели задумчиво. Джорджия бросила взгляд на Делла, и тот подошел к ней.

– Вы, наверное, чувствуете облегчение, – сказал он. – Вы меня понимаете, правда? – ответила она с неожиданным пылом. – Вижу, что понимаете.

Мистер Кэмпион с легкой грустью отвернулся и вдруг увидел Вэл. Она смотрела на Джорджию и, казалось, не замечала его. В очередной раз он был удивлен. Ревность – одно дело, но ненависть встречается в приличном обществе куда реже. Однажды с ней столкнувшись, трудно об этом забыть.

Глава 4

Кэмпион всегда интересовался высоким искусством пускания пыли в глаза, но сейчас, усаживаясь рядом с Аланом Деллом, чтобы насладиться произведениями дома Папендейков, он вдруг почувствовал раздражение. Вокруг происходило слишком много необъяснимого. Окружающие, безусловно, были колоритными личностями, но упорно не желали поддаваться классификации, и их реакция по-прежнему вызывала у него недоумение.

Тем временем вот-вот должно было начаться внушительное, пусть и неофициальное действо. Парадом командовали Вэл и тетя Марта, и Кэмпион забавлялся, наблюдая, как слаженно и четко они действуют, словно пара водевильных актеров.

Тетя Марта расположилась на самой широкой банкетке между двумя центральными окнами и оставила рядом с собой место для Ферди Пола. Рекс принес для Джорджии большое позолоченное кресло и поставил его чуть впереди остальных мест. Джорджия уселась в него с царственным видом и склонила голову в ожидании. Даже в таком положении ей удалось придать своему облику некоторую трагичность, напоминавшую, что перед зрителями женщина с глубоким эмоциональным опытом.

Вэл встала за ее креслом, стройная и изысканная. Она выглядела точно так, как должен выглядеть блестящий молодой художник, который вот-вот продемонстрирует свою работу, претендующую на то, чтобы стать шедевром века.

Композицию довершали работницы. Все свободные продавщицы собрались в конце комнаты, словно готовясь прочитать молитву, как это было заведено раньше в больших домах. Оттуда исходил нетерпеливый гул – им предстояло увидеть произведение, в создании которого они все приняли участие. Само их присутствие означало, что происходит нечто значительное.

Делл поймал взгляд Кэмпиона и наклонился к нему.

– Очень интересно, – прошептал он одобрительно.

Наступила тишина, и Рекс зачем-то поправил штору. Леди Папендейк оглянулась и подняла сухонькую смуглую ручку. Все вздохнули, и появилось платье.

В этот момент мистер Кэмпион почувствовал себя лишним. Он смотрел на платье: длинное, белое, очень элегантно задрапированное спереди, оно было надето на необычайно красивую девушку. Она привлекала внимание своей красотой, но красотой совершенно нереальной, не вызывающей никакого желания. Она напоминала Джорджию, потому что та тоже была высокой, смуглой и широкоскулой, но на этом всякое сходство заканчивалось. Джорджия была несовершенна, модель – идеальна, в Джорджии жизнь так и бурлила, модель же казалась неживой.

Кэмпион бросил взгляд на тетю Марту и порадовался, увидев, как она сидит, прикрыв глаза и сложив руки на коленях, и с выражением бесконечного блаженства посматривает на людей. Ферди Пол о чем-то задумался, но и он явно был потрясен. Работницы перешептывались и горделиво прихорашивались.

Кэмпион и Алан Делл вновь осмотрели платье, тщетно пытаясь понять, в чем состоит его исключительность, и вот-вот могли совершить непоправимую ошибку, заявив, что его прелесть в простоте, но тут Джорджия бросила бомбу.

– Вэл, дорогая моя, – сказала она, и ее прелестный хриплый голос отчетливо прозвучал в тишине. – Это просто потрясающе. Но ведь оно не новое. Я его видела вчера вечером в клубе «Дадли».

Повисла потрясенная тишина. Греческий хор в углу ахнул, а Рекс издал крайне неуместный нервный смешок. Жанровая сценка превратилась в иллюстрацию Глаяса Уильямса. [5]

Леди Папендейк встала.

– Дорогая, – сказала она. – Дорогая…

Она говорила негромко и даже не особенно строго, но вдруг ситуация разом перестала казаться забавной, и Джорджия заняла оборонительную позицию.

– Боже мой, милая, какой ужас!

Она импульсивно повернулась к Вэл, и в этот момент самый циничный зритель не усомнился бы в ее искренности.

– Послушай, это наверняка какая-нибудь жуткая ошибка. Сегодня просто кошмарный день. Но я правда его видела. Вчера вечером в нем была одна из девиц Блэксилл, и оно мне невероятно понравилось. Ужасно жаль, но я даже могу это доказать. Его фотография была в какой-то утренней газете… «Дальномер», что ли… на задней полосе. На ней Блэксилл танцует с министром. Платье просто бросалось в глаза. Ему не было равных.

Вэл молчала. С ничего не выражающим лицом она кивнула онемевшей от ужаса группе в дальнем конце комнаты. Те заторопились прочь, и, как только они вышли, в коридоре тут же зазвенели их голоса.

Джорджия встала и наклонилась над Вэл всем своим длинным, грациозным телом, так что ее подруга стала походить на представительницу какой-то другой расы, более изящной и низкорослой.

– Конечно, покрой у него был похуже, – настойчиво продолжала она, – и материал, по-моему, другой. Но оно тоже было белым.

Леди Папендейк пожала плечами.

– Это модель «Буало», – спокойно произнесла она. – Сшито по нашим эскизам.

Джорджия всем своим видом воплощала виноватую беспомощность.

– Я же не могла не рассказать вам.

– Ну разумеется, дорогая, – пробормотала леди Папендейк, явно не смягчаясь, – ну разумеется.

Судя по всему, произошла катастрофа. Все заговорили одновременно, а Пол направился к Вэл. Следом за ним шагал Рэмиллис – все с тем же непринужденным видом.

Мистер Кэмпион был озадачен. Опыт подсказывал ему, что кража дизайна – это, конечно, крайне неприятное для художника происшествие, но оно редко воспринимается всерьез кем-либо еще, разве что речь идет о крупных деньгах. Он гадал, не произошел ли этот взрыв в результате срабатывания предохранительного клапана: теперь у собравшихся был повод дать волю своим чувствам.

Мальчик в углу комнаты, по всей вероятности, чувствовал себя такой же Алисой в Стране чудес, как и Кэмпион. Сморщив лоб, он разглядывал изнанку своей шляпы и явно не подозревал о бурлящих вокруг страстях.

В комнату театрально вбежал Рекс – белый как мел, он держал в руках газету. Леди Папендейк несколько мгновений разглядывала фотографию на задней полосе, после чего отпустила типично женское замечание:

– Только вор может позволить облачиться в подобное платье женщине с таким животом. Кто ее только одевает?

Остальные столпились вокруг, и Делл снова повернулся к Кэмпиону.

– Утечка данных, – тихо сказал он. – Такое случается на любом мероприятии, если планы держат в секрете. Просто ужасно.

– Удивительно, что фотография такая четкая, – заметила Джорджия с надеждой в голосе. – Обычно они такие мутные. Это платье ни с чем не спутаешь, верно? Это репсовый шелк. Я просто глаз не могла от него отвести. – Она обняла Вэл за плечи. – Бедняжка моя.

Вэл осторожно высвободилась и повернулась к Рексу:

– У кого одевается эта женщина?

– Позвоните и спросите.

Это возмутительно неуместное предложение Рэмиллис озвучил с той беспечностью, которая и делала его столь ненадежным субъектом.

– Можно сказать, что звонят из какого-нибудь журнала. Джорджия, позвони… или я могу сам. Позвонить?

– Нет, дорогой, не стоит, пожалуй. Не глупи, – невозмутимо ответила Джорджия.

Он повернулся к ней.

– Да будь все проклято! – воскликнул Рэмиллис с такой яростью, что все подпрыгнули. – Пока что это единственное разумное предложение. Как ее зовут? Она должна быть в адресной книге.

Его вспышка была столь неожиданной, что на мгновение об основной катастрофе забыли. Кэмпион с изумлением уставился на него. Рэмиллис так сжал челюсти, что на щеках заиграли желваки. Его реакция настолько не соответствовала поводу, что Кэмпион уже был готов признать, что он все-таки пьян. Но тут он увидел Ферди Пола – они с Джорджией смотрели на Рэмиллиса с явным опасением.

– Погоди-ка, старина, – осторожно произнес Пол. – Посмотрим, может, нам сейчас удастся разобраться.

– Разберетесь вы, как же! Только сначала часа два проболтаете, – презрительно фыркнул Рэмиллис. – Хотя есть простой и естественный способ во всем разобраться – взять и спросить.

– Подождите, пожалуйста, – бросила тетя Марта через плечо. – Подобные вещи уже случались.

Рэмиллис пожал плечами.

– Как пожелаете. Лично мне кажется, что умнее всего было бы связаться с этой женщиной и все выяснить. На вашем месте я бы сказал, что звоню из какого-нибудь журнала, и все бы из нее вытянул. Впрочем, ко мне это не имеет отношения, благодарение Господу.

Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

– Рэй, ты куда? – все еще с тревогой спросила Джорджия.

Он остановился и уставился на нее с пугающе искренней неприязнью.

– Пойду поищу телефонную книгу, – заявил он и взглянул на маленького мальчика, который ободряюще ему кивнул, слез со стула и тихо выскользнул из комнаты. Сцена вышла довольно странная. Делл перевел взгляд на Кэмпиона.

– Удивительный персонаж, – сказал он вполголоса и посмотрел на Джорджию с еще большим интересом.

Тем временем Рекс, которому наконец дали слово, что-то энергично втолковывал тете Марте. От волнения он беспрестанно извивался и выгибался назад, словно хотел украдкой почесать себе икры. Но говорил он по делу.

– Раньше ее одевал Леонард Лок. Если дизайн ушел туда, это катастрофа. Его перехватит наихудшая разновидность оптовиков и будет распродавать сотнями.

– Швея, которая его шила, продавщица, миссис Салюски, ребенок в примерочной, вы, я и Вэл, – задумчиво перечислила леди Папендейк, подняв взгляд к потолку. – Больше никто готовое платье не видел. Эскиз так и остался незавершенным. Вэл закончила его уже на модели.

Рекс выпрямился.

– Стоп, – сказал он изменившимся голосом. – Вспомнил. У Леонарда Лока есть два партнера, Прецгер и Моррис. Шурин Прецгера торгует мехами. Может, вы его помните, мадам, мы пару раз имели с ним дело. Две недели назад я видел его в «Борджии» на Грик-стрит. Он ужинал вместе с мисс Адамсон.

Мистер Кэмпион не сразу оценил драматический эффект этого заявления, но когда все взгляды начали медленно обращаться в сторону единственного человека, до этого момента не проявлявшего ни малейшего интереса к происходящему, он начал понимать, в чем дело.

Манекенщица стояла там же, где остановилась, когда разразился гром. Она возвышалась в центре комнаты – прекрасная, безмятежная и отстраненная. Ее нереальность производила несколько отталкивающее впечатление. Кэмпиону пришло в голову, что он понимает ее характер так же мало, как если бы имел дело с трупом. Теперь все наконец обратили внимание на нее, а не на платье, но девушка не ожила – она продолжала все так же безучастно разглядывать их бессмысленными сверкающими глазами.

– Каролина, это правда? – требовательно спросила тетя Марта.

– Что правда, мадам?

Голос ее напоминал лязганье варгана, говорила она с сильным кройдонским акцентом, что очень удивило некоторых из присутствующих. Кэмпион по своему опыту знал, что красота фарфора никак не связана с красотой содержимого, а потому не удивился, поскольку ожидал чего-то подобного.

– Не глупи, деточка, – неожиданно сердечно отозвалась леди Папендейк. – Ты же должна знать, с кем ужинала. Не будем тратить время.

– Я ведь не знала, чей он там шурин, – слабо запротестовала девушка.

– Ты описала ему платье? Случайно, может быть. Такое бывает.

– Нет, мадам, я ничего ему не говорила.

– Ты понимаешь, что произошло?

Лицо мисс Адамсон оставалось непроницаемым. Взгляд ее влажных темных глаз потрясал своей тупостью.

– Я ему ничего не говорила. Клянусь.

Тетя Марта вздохнула.

– Ну хорошо. Иди переоденься.

Девушка выплыла из комнаты, и Вэл махнула рукой.

– Больше мы ничего не узнаем, – сказала она стоящему рядом Деллу. – Связь очевидна, конечно, но она вполне ясно выразила свою позицию.

Кэмпион подошел к ним.

– Мне показалось, что она довольно осторожно выбирала слова, – заметил он.

– Я тоже это заметил, но не стал говорить, – согласился Делл и улыбнулся, сразу сделавшись намного симпатичнее. – Слишком уж она хорошенькая, чтобы оказаться такой дурочкой.

– По моему опыту, вполне можно быть хорошенькой кретинкой, – отрезала леди Папендейк. – Вы о чем?

– Мы подумали, что она отвечала на ваши вопросы буквально, – сказал Делл, взглядом ища поддержки У Кэмпиона. – Возможно, она и в самом деле ничего не говорила этому человеку, а просто нарисовала ему платье. С такими людьми нельзя иметь дела. Если загнать их в угол, они начинают выкручиваться, и при этом совершенно уверены, что говорят чистую правду… В определенном смысле так и есть. Мой опыт подсказывает, что от таких надо избавляться сразу же. Хотя, конечно, я бы не стал винить девочку на основании одного только подозрения.

Тетя Марта не спешила отвечать, и Кэмпиону показалось, что она, вероятно, едва удерживается от необдуманного ответа.

Ферди Пол, хранивший молчание во время допроса, взглянул на леди Папендейк.

– Отправьте ее в «Цезарев двор», – предложил он. – Она слишком красивая, чтобы просто взять и выгнать ее. Там же Маргарет работает, да? Отдайте девочку ей. Пусть болтает о платьях сколько угодно, все равно будет видеть их только готовыми к показу.

– Возможно, – нерешительно согласилась тетя Марта.

Джорджия снова села.

– Вэл, ты так великодушна, – заговорила она. – Мое сердце разбито. Я сейчас заплачу. Ты мне никогда больше не сошьешь такого прекрасного платья.

– Да, вряд ли, – согласилась Вэл, и на лицо ее набежала тень.

Джорджия привлекла ее к себе.

– Дорогая, как ты можешь? – сказала она с неуместной и нехарактерной нежностью в голосе. – Ты просто расстроилась, что твой дивный дизайн украли. Ты злишься – и это совершенно естественно. Но все-таки ты счастливица. Это же такая мелочь. Я повторяюсь, конечно, но об этом просто невозможно забыть. Ричарда убили, нашли его тело, а мы здесь переживаем из-за какого-то идиотского платья для какой-то идиотской пьесы.

Она обвела присутствующих взглядом, и слезы, медленно наполнившие ее глаза, хлынули через край. Если бы эти слова прозвучали чуть менее искренно, если бы можно было хоть что-то возразить, ее взрыв был бы простителен. Теперь же в воздухе повисло неловкое молчание. В этот момент мистер Кэмпион решил вмешаться.

– Боюсь, что тут вы ошибаетесь, – сказал он слегка неуверенно. – По-моему, полиция вообще не говорила об убийстве. Портленд-Смит совершил самоубийство, это совершенно очевидно – для полиции, по крайней мере.

Хорошо зная брата, Вэл по невинному выражению его лица поняла, что он рассчитывает получить какую-нибудь интересную реакцию на свое сообщение. Но ни один из них не был готов к тому, что произошло на самом деле. Джорджия замерла и уставилась на него, ее застывшее лицо захлестнула волна краски, а на шее набухли вены.

– Это ложь, – заявила она.

– Вынужден с вами не согласиться, – не обращая внимания на явные сигналы опасности, возразил мистер Кэмпион. И с доброжелательной недальновидностью продолжил: – Я отлично знаю парня, который нашел тело. По правде сказать, я тоже там был. Бедняга сам себя убил, это точно. Во всяком случае, коронер точно придет к этому выводу, можно не сомневаться.

Он говорил тихо, убедительно и непринужденно.

– Нет, – отрезала Джорджия. – Не верю. Это ложь.

Женщина еле сдерживала себя, а когда поднялась, было видно, что она дрожит всем телом. Стало совершенно ясно, какое чувство ее охватило, и в сложившихся обстоятельствах это было настолько неожиданно и неуместно, что даже мистер Кэмпион не сумел полностью скрыть своего изумления. Она была вне себя от ярости – банальной, неподдельной ярости.

В поисках поддержки Кэмпион взглянул на Ферди Пола, но тот никак не отреагировал. Пол разглядывал Джорджию как-то отвлеченно, словно, как и Кэмпион, гадал, что происходит.

Всеобщее недоумение озвучила тетя Марта.

– Мое дорогое дитя, – сказала она с оттенком легкого неодобрения в голосе, – к чему так раздражаться? Бедный Ричард был мертв все эти три года. Если бы он был убит, то существовал бы убийца, и это все доставило бы его знакомым массу неприятностей. Если он покончил с собой, то нам нужно только посочувствовать ему.

– Не глупите, дорогая моя, – ожесточенно напустилась на нее Джорджия. – Вы что, не понимаете, сколько вреда будет, если всплывет эта история? Я все равно не верю. Я знаю, что это ложь.

– Знаете?

Мягкий взгляд Кэмпиона не побудил Джорджию к импульсивному ответу.

– Ричард был не из тех, кто кончает жизнь самоубийством, – сказала она после затянувшейся паузы. – Все, это последняя капля. Это невыносимо. Простите меня и разбирайтесь дальше сами. Я еду домой.

– Домой? – разочарованно переспросил Рэмиллис, стоявший у дверей. – Что такое? Что еще случилось?

Судя по всему, он уже подзабыл, как драматически покинул комнату десятью минутами ранее, и вернулся, как обычно, вполне довольный собой.

Джорджия пристально посмотрела на него.

– Альберт Кэмпион говорит, что Ричард покончил с собой. Он считает, что тут двух мнений быть не может.

– В самом деле?

Спокойствие Рэмиллиса было само по себе примечательно, и Кэмпион пожалел, что так плохо знает этого человека. Судя по тому, что он уже видел, подобная реакция могла означать все что угодно, в том числе и искреннее отсутствие интереса. Поскольку все вокруг по-прежнему молчали, до Рэмиллиса с некоторым запозданием дошло, что от него ждут продолжения.

– Ну, в любом случае минуло довольно много времени, – заметил он. – Что бы там ни было, уже поздно. Чем хорошо самоубийство – сразу ясно, кто виноват.

Под конец он запнулся и, умолкнув, посмотрел на жену.

Джорджия удерживала его взгляд почти минуту, а затем, убедившись, что победа за ней, повернулась к Деллу:

– Вы не могли бы отвезти меня домой, если вам не сложно?

– Ну разумеется. Да, конечно, – ответил он со слегка ошарашенным видом. – Конечно. С удовольствием.

– Храни вас Господь, – слабо улыбнулась ему Джорджия.

– Если ты правда хочешь домой, давай я тебя отвезу, – без всякого энтузиазма вмешался Рэмиллис.

Джорджия отстранилась.

– Я не уверена, что еще когда-либо захочу с тобой разговаривать, – с достоинством ответила она и удалилась, ведя за собой Делла.

– И что, черт подери, она имела в виду? – вопросил Ферди Пол.

Рэмиллис повернулся к нему, и вокруг его глаз собрались морщинки, словно он улыбался.

– Бог ее знает, друг мой, – ответил он. – Бог ее знает…