Текст книги "Мальчик и его совсем неидеальная семья"

Автор книги: Марат Вагапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 8. «Андрей». Авария

Очнувшись, я увидел, что папина голова лежала на руле, а его руки просто висели на плечах, как у куклы на веревочках. Я хотел потянуться к папе, но не смог. Сильная боль в груди с левой стороны не дала мне шевельнуться, и мне стало тяжело дышать. Я посмотрел в окно и увидел толпу людей. Они открыли дверь с моей стороны, и один мужчина хотел вытащить меня из машины, но тут подлетела девушка и сказала, что меня нельзя трогать – возможно, у меня внутренние переломы, и переноска меня может привести к моментальной смерти. Они спорили между собой. Мужчина говорил, что нас надо вытаскивать из машины, так как она может взорваться. Девушка сказала, что он много смотрит боевиков. Мужчина посмотрел на девушку, хотел что-то добавить, но уступил ей в споре.

Я увидел, как папина голова зашевелилась, и он начал издавать непонятные звуки. Наверное, у него тоже болела грудь, как у меня, потому что я тоже не мог набрать достаточно воздуха в грудь, чтобы позвать папу. Папа повернулся в мою сторону.

– Андрей, ты как? Где-нибудь болит?

Я не мог произнести ни одного слова, и я показал на грудь с левой стороны.

– Сынок, подожди, я сейчас. Только не двигайся и не пытайся встать.

Папа вылез из машины и обошел ее сзади. Подойдя ко мне, он принялся трогать меня пальцами и спрашивать, где именно болит. Мне уже стало полегче, и я тихо сказал, что больно только в груди.

– Вызовите скорую! Пожалуйста, кто-нибудь, вызовите скорую! – папа держал меня за голову и кричал стоящим людям.

Кто-то из толпы сказал, что уже вызвали скорую и она скоро приедет. Папа гладил мою голову и старался шутить.

– Ну что, испугался?

– Нет.

Я хотел быть храбрым и поэтому сказал, что не испугался, но на самом деле у меня от страха сейчас сердце выпрыгивало из груди.

Зазвучала сирена, и папа сказал, что это скорая помощь. К нам подбежал мужчина с оранжевым чемоданчиком. Папа сразу же отошел от меня. Мужчина так же, как и папа, стал ощупывать меня и спрашивать, где болит. Тут же подошел еще один мужчина в такой же одежде, как у мужчины, что пришел первым, только у этого вместо чемоданчика была какая-та штука, похожая на кроватку. Они положили меня на эту кроватку и понесли в машину, которая мигала разными огнями. Папа направился следом за нами.

Пока меня несли, я увидел, что передний бампер машины был смят, капот открылся и немного загнулся посередине, рядом на тротуаре лежал фонарный столб. Мужчина с оранжевым чемоданчиком расстегнул мне рубашку, и я увидел большой синяк в той области, где было больно. Он осмотрел меня со всех сторон и обратил внимание, что у меня также запеклась кровь у правого уха.

– Возможно, тебя будет тошнить, – сказал мне мужчина, что осматривал меня. – Скорее всего, у тебя сотрясение головы.

– Да не скорее всего, а точно сотрясение, – поправил он сам себя.

Зазвучала еще одна сирена, и к месту аварии подъехала полицейская машина. Из нее не спеша вышли двое полицейских. Один направился к багажнику своей машины, достал какие-то оранжевые конусы и стал устанавливать их вокруг нашей машины. Второй полицейский направился к нам.

– Добрый день! Лейтенант полиции Смирнов Аркадий Витальевич, – представился нам подошедший полицейский. – Вы собственник транспортного средства, что попало в дорожно-транспортное происшествие?

– А этот разговор можно перенести? У меня сын сейчас… – папа не знал, как объяснить, что со мной, и просто показал на меня рукой.

– Я все понимаю, сэр. Но я обязан действовать по протоколу и задам всего несколько вопросов. Это не отнимет у вас много времени.

– Хорошо. Да, я собственник.

– Расскажите, как все произошло.

– Я спокойно ехал домой с сыном, мы ехали на праздник-сюрприз. Моя жена хотела устроить сыну сюрприз, ну, знаете, как в фильмах…

– Можно по делу? Только то, что относится к аварии, – перебив, спросил полицейский у папы.

– Да, авария. Значит, еду я спокойно, все в рамках скоростного режима. Я не превышал ни на километр, я всегда езжу по правилам и стараюсь не нарушать их. Можете посмотреть в базе, у меня максимум один-два штрафа за превышение, а в остальном все хорошо. Один раз в прошлом году попал в аварию, но там суд признал, что в аварии была виновата вторая сторона.

– Сэр, я повторяю, рассказывайте только то, что относится к данной аварии, – голос полицейского стал строже.

– Так, значит, едем мы спокойно, и тут откуда ни возьмись появилась девочка. Я, естественно, руль вправо, а там столб, ну и вот, – папа показал рукой на нашу машину.

– Все? – полицейский перестал писать и оторвал взгляд от документа.

– Да, все. А что тут еще может быть?

– Где сейчас эта девочка?

– Не знаю. Наверное, убежала. Куда она там бежала, кто ее знает. Главное же, что она жива и здорова, правда же?

Полицейский не ответил папе и продолжил его опрашивать.

– Какая у вас была скорость?

– Ну, не знаю… Может, где-то около шестидесяти? – это прозвучало больше как вопрос, а не ответ, угадает ли папа, какая должна быть скорость на этом участке дороги, или нет.

– Шестьдесят? Вы уверены?

– Ну, может быть, шестьдесят пять или семьдесят.

– Так шестьдесят или семьдесят? Вы уж определитесь в показаниях.

– Скорее всего, семьдесят.

Первый полицейский закончил расставлять оранжевые конусы и присоединился к разговору папы и полицейского, что составлял протокол.

– Федоров? – полицейский, что составлял протокол, обратился ко второму полицейскому.

– Да, сэр? – откликнулся первый полицейский.

– Сходи посмотри, какой там стоит знак ограничения скорости.

– Есть, сэр.

Полицейский Федоров пошел вдоль проезжей части в противоположную сторону по направлению движения машин.

– Вы сегодня употребляли спиртные напитки?

Папа повернулся ко мне и сделал вид, что не услышал вопрос полицейского.

– Сынок, как твоя грудь?

– Болит, но уже не так сильно.

– Я дал ему обезболивающее, – вмешался мужчина, что осматривал меня.

– Хорошо, это очень хорошо. Сынок, мы скоро поедем домой, только не беспокойся.

– Сэр, вы не ответили на поставленный мной вопрос, – полицейский прикоснулся к плечу папы.

– Какой вопрос? Я думал, мы уже закончили, и я уже все вам рассказал.

– Вы сегодня употребляли спиртные напитки? – повторил полицейский свой вопрос.

– Нет.

– Хорошо, но нам все равно нужно провести тест на алкоголь. Это быстро. Вам нужно дыхнуть в трубку алкотестера.

– Вы понимаете, что у меня сейчас сын при смерти, а вы говорите мне про какие-то там трубки! Я не буду никуда дышать, и наш разговор закончен. Извините, мне надо к сыну.

Было видно, как полицейский начинает выходить из себя, у него даже вена на лбу вздулась. Он хотел что-то сказать, но тут мужчина, что осматривал меня, сказал, что он закончил осматривать меня и что ему нужно осмотреть папу. Он добавил, что нам срочно надо ехать в больницу и что он пришлет анализы на алкоголь. Полицейский посмотрел на папу, потом на меня.

– Хорошо, езжайте.

Папа залез в машину скорой помощи и сел рядом со мной, двери закрылись. Зазвучала сирена, и машина тронулась с места.

– Сынок, все будет хорошо, мы скоро поедем домой.

– Я хочу домой, к маме.

– Потерпи немного, я сейчас позвоню маме, и она приедет в больницу.

Папа начал шарить по своим карманам в поисках телефона, но его нигде не было.

– Черт побери, да где же он?

– Что такое, пап?

– Все хорошо, просто не могу найти свой телефон. Наверное, я выронил его в машине.

– Как теперь мы позвоним маме?

– Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю.

К папе обратился мужчина, который осматривал меня. Он предложил свой телефон, чтобы папа мог позвонить маме. Папа взял телефон и сказал спасибо, потом набрал мамин номер телефона. Пошли гудки.

– Алло, Глория?

Я услышал в трубке мамин голос.

– Да это я, – в трубку что-то еще сказали, но папа перебил маму. – Глория, послушай меня и не перебивай. Мы попали в аварию. Все хорошо, Андрей жив и здоров, всего лишь несколько ушибов и царапин. Мы едем в больницу – в ту, куда отвозили Андрея, когда он сломал руку. Не могу больше говорить, мы уже приехали, приезжай поскорее.

Мы приехали в больницу, где нас встретила девушка в белом халате. Она посмотрела на меня, а потом что-то спросила у мужчины, что нас привез. Они немного поговорили, и девушка начала смотреть документы, что ей передали, и стала что-то в них писать.

В этот момент я лежал на специальной кровати с колесиками. Девушка повернулась ко мне спиной, и я уже не видел, что они там делали. Я стал рассматривать трещины на потолке.

– Привет! – поприветствовала меня девушка в халате.

– Здравствуйте.

– Сейчас мы отвезем тебя в палату, и тебя осмотрит доктор.

Я не знал, как мне надо на это реагировать и надо ли мне что-то сказать девушке, но пока я думал, меня уже повезли по коридору. Через несколько метров мы уже оказались в помещении, где стены были наполовину из белого кафеля. Девушка оставила меня и ушла. Ко мне подошел мужчина, он тоже был в белом халате, и у него была белая борода. Все те же процедуры и вопросы: где болит? а тут болит? как сильно болит? и т. д.

– А где папа? – спросил я у доктора.

– Сейчас твой папа тоже проходит осмотр. Не волнуйся. Как только его осмотрят, он придет к тебе.

– А мама когда придет?

– Мама? Хм, не знаю, но думаю, что она тоже скоро приедет.

В палату зашел папа. Я очень обрадовался и захотел обнять его, но он начал разговаривать с доктором.

– Доктор, с моим сыном все хорошо?

– Если бы с пациентом было все хорошо, то он не был бы пациентом. Шутка, – доктор тихо посмеялся своей шутке. – Для определения состояния пациента требуется проведение диагностических мероприятий. Сначала мы соберем анамнез, а далее проведем аппаратные исследования при помощи рентгена и магнитно-резонансную томографию.

– Рентген – это понятно, а зачем делать магнитно… чего-то там …томографию?

– Для определения наличия или отсутствия очагов кровоизлияний, состояния внутренних органов после ушиба.

– Кровоизлияние внутренних органов? Он может умереть?

– Папаша, не беспокойтесь, это стандартные процедуры. Если посмотреть на место ушиба, то можно с уверенностью в девяноста девять процентов сказать, что ничего серьезного у него нет.

Папа удовлетворился ответом доктора и успокоился. Я тоже успокоился, хотя и не был особо встревожен.

Доктор попросил папу выйти в коридор и подождать его там, а меня повезли на процедуры. В груди уже перестало болеть. Наверное, подействовали те таблетки, что дал мне доктор. Тут пахло хлоркой, так пахнет в туалете у мамы на работе. Она говорит, что хлорка убивает все микробы. Мне тут не понравилось.

Я уже бывал в больнице. В прошлый раз я сломал руку. Хотел залезть на папин автобус и упал с него. Все так быстро произошло, что я не почувствовал боли, а просто лежал рядом с автобусом, пока не пришел папа. Он поднял меня на ноги, и тут же хлынула тысяча игл – боль была невыносимой, я начал плакать. Я плакал, пока папа вез меня в больницу. Плакал, пока был в больнице и мне накладывали гипс. Плакал, когда ехали домой. Перестал плакать, только когда увидел маму.

В тот день мама и папа сильно поругались. Я вышел из комнаты, чтобы сказать маме, что папа не виноват, что я сам полез на автобус и что мне сейчас совсем не больно. Мама с папой ругались на кухне. Я подошел к коридору и выглянул из-за косяка двери. В коридор прилетела тарелка и разбилась о стену, маленький осколок попал в меня. Я спрятался под кровать в гостиной. Папа зашел в гостиную с криками, что мама дура и что она его уже достала. Все это сопровождалось словами, которые мне нельзя было произносить. Мама зашла следом за папой и тоже выкрикивала, как она устала от папиных пьянок, что все соседи говорят, как папа ходит налево. Я тогда еще подумал, что соседи врут, ведь папа не только налево ходит, но и направо может ходить, и прямо тоже. А когда мы с ним играли в ковбоев, то он убегал от меня задом наперед и даже споткнулся о шланг и с грохотом упал на мамин тазик со стираными вещами. Я тогда тоже начал пятиться назад и специально упал, чтобы папе не было обидно.

Я уже хотел было вылезти из-под кровати, но увидел, как мама ударила папу по лицу. Я испугался, прижался к стенке и спрятался так, чтобы мне было видно папу и маму. Папа покраснел от злости, его глаза стали красными, он схватил маму за руки и швырнул в шкаф. Дверки шкафа сломались, и мама провалилась в него. Я выскочил из-под кровати и накинулся на папу с криками: «Не трогай маму!»

Папа ударил меня тыльной стороной ладони по лицу, и я упал. Папа посмотрел на маму, потом на меня, молча взял куртку и вышел из дома. Я подполз к маме, чтобы успокоить ее, но она не успокаивалась. Мама начала целовать меня и спросила: «Сильно больно, сынок?» Я ответил, что нет.

Я встал и начал помогать маме вылезти из шкафа. Я обещал маме, что завтра починю дверцы шкафа, хотя даже не представлял, как это сделать. Мама встала, вытерла фартуком слезы и пошла в коридор собирать осколки от разбитой тарелки. Мама присела на колени и снова начала плакать. Я подбежал к маме, обнял и сказал: «Не плачь, мама, я сейчас все соберу, ты только не плачь». Погладив маму по голове, я начал собирать осколки. Мама посмотрела на меня и сказала: «Сынок, никогда не будь таким, как твой отец».

Эти слова я хорошо запомнил и часто вспоминал их.

– Сынок, мальчик мой, как ты? – мама залетела в палату и начала осматривать меня.

Почему-то первым делом меня все хотели осмотреть. Я улыбнулся маме и сказал, что все хорошо. Мама еще раз осмотрела мои руки и ноги и повернулась к папе.

– Ты придурок конченый, ты чуть не угробил нашего сына! Ты вообще соображаешь, что делаешь, или совсем свои мозги пропил? Ты что должен был сделать? – мама не дала папе ответить и сама ответила на свой вопрос. – Ты должен был отвезти сына в парк и потом привезти домой. Ты вообще помнишь, что у него сегодня день рождения? Я чуть с ума не сошла, думая, где вы, что с вами! Твой телефон отключен. Я обыскала весь парк вдоль и поперек, обошла все местные бары. А ты, ублюдок, наверное, в это время кувыркался с какой-нибудь потаскухой! Я молю бога, чтобы Андрей не присутствовал при этом. Какой же ты… ты… – мама не завершила, что хотела сказать, и заплакала.

Папа сначала стоял молча, но потом они начали ругаться. Папа произносил столько слов, которые мне нельзя было произносить, что в палату зашла девушка в белом халате и попросила папу и маму быть тише и следить за языком, так как они находятся в больнице, а не у себя дома.

Папа начал говорить тихо, но не опуская оскорбления в сторону мамы. Мама не отставала от папы, но в ее словах не было слов, что были под запретом для меня. Слова перешли в действие, папа толкнул маму, мама ударила папу кулаками по груди. Папа сказал, что мама шлюха, после чего мама дала папе пощечину. Я не знаю, что это значит, но папа часто говорил это маме. Папа замахнулся на маму.

– Ну давай, ударь меня! Пусть все увидят, какой ты ублюдок! Какой пример ты подаешь своему сыну?

Папа опустил руку, посмотрел на меня и, ничего не сказав, вышел из палаты.

– Конечно, мы только и умеем, что уходить. Иди к своей драной потаскухе, ублюдок! Как же я ненавижу тебя…

Мама села на стул и снова заплакала. Немного поплакав, она успокоилась и села ко мне на кровать.

– Сынок, извини за то, что мы тут с твоим отцом устроили скандал. Тебе точно уже лучше?

– Да, мама, все хорошо.

– Расскажи мне, пожалуйста, как так получилось, что вы попали в аварию.

– Не знаю. Я был на заднем сиденье, и все так быстро произошло, что я ничего не успел увидеть, а потом я потерял сознание.

– Хорошо. Главное, что ты жив. Ладно, не будем о плохом. Лучше расскажи, как вы сходили в парк. Тебе понравился батут? Как тебе на вкус сахарная вата? Я была в парке и видела, какой там большой батут. Я бы точно испугалась залезть на него.

Раз мама видела батут, это значит, что его не убирали. Скорее всего, папа просто не увидел его из-за того, что так рано встал, или, возможно, батут перенесли в другое место. Я не хотел, чтобы мама и папа снова начали ругаться, и сказал маме, что мне очень понравилось прыгать на батуте и что я не испугался залезть на самую вершину. Также я рассказал, как папа купил мне сахарную вату и какая она была вкусная. Почему-то я начал придумывать еще много того, что мы с папой не делали. Например, что мы ходили на качели или что катались на лодках и даже стреляли из пневматического оружия по банкам и выиграли плюшевого медведя. Я чуть не попался на лжи, когда мама спросила, где плюшевый мишка, и я решил, что остановлюсь на этом. Я сказал, что медведь, скорее всего, остался в машине.

Мы немного помолчали, и мама принялась что-то искать в сумке.

– Хочешь, я тебе почитаю?

– Хочу.

Я любил, когда мама читала мне, и с удовольствием согласился. Мама легла рядом со мной на больничную кровать и стала читать мне рассказ про трех товарищей и девушку, которая тоже болела, только не как я, когда простыну. Простуда проходит быстро, а девушка не могла вылечиться, судя по рассказу.

– Мам, как называется эта книга? – не знаю, зачем я это спросил.

Возможно, потому что это не детская книга. Мама всегда читала мне только детские книги, и я всегда угадывал их названия.

– «Три товарища», автор – Эрих Мария Ремарк, – ответила мама.

Если честно, мне эта информация ни о чем не говорила. Я хотел, чтобы мама почитала мне «Дядю Степу», которого я приметил в магазине сегодня утром.

– Мам, мне скучно. Эта книга совсем не веселая, – и я начал тянуться к книге, чтобы мама закрыла ее и перестала читать.

– Извини, сынок, у меня с собой была только эта книжка.

– А где ты ее взяла?

– В библиотеке. Пожалуйста, не дергай так страницы, мне ее надо вернуть. И вообще, к книгам нельзя так относиться, у каждой книги есть своя душа.

Мама перестала читать, и мы проболтали так, пока я не уснул. Папа так и не вернулся в больницу.

Глава 9. «Андрей». Выписка из больницы

Меня выписали из больницы, и я приехал домой. Не сам, конечно, меня забрала бабушка. Мама много работала. Если я ее правильно понял, ей пришлось брать лишние смены, так как папа остался без работы после аварии. У папы взяли кровь на алкоголь, и тест показал, что была превышена допустимая норма. Его лишили водительского удостоверения, а так как папа работал водителем, то без водительского удостоверения он не мог исполнять свои обязанности. Папа теперь большую часть времени находился дома и стал пить еще больше. Это еще одна из причин, почему папа не смог забрать меня из больницы.

По приходу с работы мама обещала что-то сказать мне, что-то очень важное для меня и всех остальных. Я не мог дождаться, когда мама вернется, чтобы узнать, что же мама хочет рассказать мне.

Мы зашли домой, и я почувствовал спертый запах, пахло мочой и потом. В то время, пока лежал в больнице, я, возможно, отвык от того, как пахнет дома. Но, думаю, раньше не пахло так, как сейчас. Мы с бабушкой прошли в гостиную, и я увидел, как папа лежит на кровати полностью голый и скорее всего пьяный, судя по тому, как от него пахло и как он храпит. Папа всегда так храпит, когда много выпьет. Рядом с папой под одеялом кто-то зашевелился, и я сначала подумал, что это щенок. Вот что мама хотела мне сказать – что они подарят мне щенка! Но тут появилась голова с растрепанными волосами, и большая их часть падала на лицо. Я сначала разочаровался, что это не щенок, а всего лишь мама. После того как мама убрала волосы с лица, я понял, что это совсем не мама. Это была Яна.

– Здравствуйте, тетя Яна! – я забыл, что Яна просила меня не называть ее тетей, но поправлять себя я не стал.

Я посмотрел на бабушку. Она молчала и спокойно взяла папины штаны и начала снимать с них ремень. Наверное, бабушка решила их постирать. Мама всегда так делала перед тем как начать стирку. Но вместо стирки бабушка ударила этим ремнем папу.

– Ах ты кобелина! Видать, мало я тебе в детстве ремня давала! – папа хотел вскочить и что-то сказать бабушке, но из-за того, что он был сильно пьян, у него это не получилось.

Папа залез с головой под одеяло, чтобы удары ремня были менее болезненными. Я только слышал: «Ну мам, не надо», «Ты чего?», «Мам, прекрати».

Яна вскочила с кровати и начала собирать свои вещи. Она тоже была не одета, и не просто не одета, а полностью голая. Я увидел, что у нее между ног растут волосы, как у папы, но не было писи, как у него или у меня. Я впервые увидел голую женщину или девушку. Теперь я поверил словам мальчика из соседнего двора, когда он сказал, что у девушек там ничего нет. Он обещал в следующий раз попросить свою сестру показать нам доказательство его слов.

– Вадим, ну ты и придурок! Ты же сказал, что они выписываются только завтра, – Яна в спешке начала одеваться.

Обходя кровать по направлению к выходу, она столкнулась с бабушкой.

– А ты куда, прошмандовка? Побежала дальше к женатым мужикам в постель прыгать? Не стыдно тебе? Шалава подзаборная!

Бабушка принялась бить Яну по спине тем же ремнем, что до этого била папу. Яна что-то говорила бабушке, но я не разобрал. Все так непонятно для меня, что тут произошло и продолжает происходить. Почему папа и Яна лежали в кровати голыми? Почему бабушка начала бить их ремнем? Я понял одно: когда в следующий раз буду ночевать у бабушки, я не буду спорить с ней и говорить, что не хочу надевать пижаму.

Папа выглянул из-под одеяла, огляделся по сторонам и потом позвал меня к себе.

– Сынок! – папа свистнул, чтобы привлечь мое внимание. – Подай мне джинсы и футболку, и это… Э-э-э… Отвлеки бабушку.

– Как отвлечь?

– Скажи, что у тебя швы разошлись, или еще что-нибудь. Хорошо? Сделаешь?

Я кивнул, дав тем самым понять, что сделаю.

Взяв в руки папины джинсы, я увидел, что в них лежат трусы. Я вытащил их и посмотрел на них. Они были белые и все в каких-то желто-коричневых пятнах, от них неприятно пахло. Я поморщился. Какая гадость, подумал я и бросил их на стул.

– Пап, вот твои джинсы. Футболку я не могу найти, – папа взял у меня джинсы и надел их на голое тело.

– Молодец, сынок. Забудь про футболку, я и без нее обойдусь. А теперь беги отвлекать бабушку.

Когда я вышел в коридор, бабушки и Яны там уже не было. Я заглянул в ванную, там их тоже не было. Я решил поискать их на кухне, но и там их не было. Позвав бабушку несколько раз и не получив ответа на мои крики, я вернулся к папе.

– Пап, я не нашел бабушку.

Папа не услышал моих слов, так как в этот момент он вылезал в окно. Мы жили на первом этаже, и папа без всякого труда спрыгнул вниз.

Я услышал, что бабушка заходит в квартиру и что-то говорит себе под нос. Что именно, было не разобрать.

– Где твой отец?

– Не знаю, – ответил я, и сам не понял, почему решил соврать.

– Ты голоден?

Я не знал, что ответить. Голоден я или нет, я сам не знал. Обычно в такие моменты у меня начинает сильно биться сердце и пропадает аппетит. Я решил сказать, что не голоден. Думаю, в меня сейчас еда не полезет.

– Хорошо. Но если проголодаешься, тебе придется терпеть до обеда.

– Хорошо.

Бабушка начала снимать постельное белье и снова что-то говорить себе под нос. Я разобрал только некоторые отрывки ее бормотаний: «кобелина», «проститутка» и «куда катится этот мир».

Я помог бабушке прибраться в квартире. Когда я мыл посуду, а бабушка домывала на кухне полы, она отжала половую тряпку, бросила ее на пол и села на стул, произнеся на выдохе: «Не будь таким, как твой отец». То же самое мне говорила мама, и эти слова еще больше укоренились в моей памяти. Я ничего не сказал на бабушкины слова и о том, что уже слышал их от мамы. Я просто стоял молча на стуле и мыл посуду. Наша уборка в квартире проходила в гробовой тишине.

Я размышлял о том, почему мама и папа ругаются. Чем больше я об этом думал, тем больше я понимал, что вся ругань происходит из-за меня. Вспомнить даже тот случай, когда маме надо было идти на работу, а папа не пришел ночевать домой. Маме пришлось закрыть меня в комнате и пойти на работу, поставив мне ведро у двери, чтобы я мог сходить в него в туалет. Когда мама пришла на обед, папа сидел на кухне со своими друзьями, а я так и был закрыт в комнате. В тот день мама кричала на папу и говорила, что ей пришлось оставить меня одного дома и что когда папа вернулся, он даже не удосужился выпустить меня из комнаты. Папа начал кричать на маму, мама на папу. Потом папа сказал маме, что ему плевать на то, что случится со мной, и вообще, что я уже взрослый, чтобы оставаться одному дома. Они еще немного покричали друг на друга, папа ушел из дома, сильно хлопнув за собой дверью. Вот если бы меня не было или если бы я умер в той аварии, тогда мама с папой не ругались бы и жили дружно.

Я решил, что маме и папе будет лучше без меня. Сейчас я уйти не мог, тут бабушка. И надо собрать вещи, какую-то еду на первое время, пока не начну зарабатывать сам. Но чем раньше я уйду, тем быстрее мама и папа перестанут ругаться из-за меня. Скорее всего, надо уходить сегодня ночью, пока все будут спать. Куда именно я пойду, я не знал.

Бабушка накрыла на стол и позвала меня обедать. Мы ели молча. Почему-то я чувствовал себя виноватым за случившееся сегодня утром. Быстро покушав, я снова помыл посуду и пошел к себе в комнату. Расположившись на кровати, я начал думать, как осуществить план по уходу из дома.

В коридоре прозвучал звук открывающегося замка на входной двери. Я резко вскочил с кровати и побежал к двери. Боль в боку напомнила мне об ушибе. Дальше я шел, держась рукой за ребро. Но как только я увидел маму, тут же убрал руку, чтобы мама не подумала, что мне еще больно.

– Мама пришла! – воскликнул я.

Мама, опустив сумки на пол, присела на стул и прижала меня к себе. Я хотел помочь ей донести сумки до кухни, но мама сказала, что мне еще рано носить тяжести и что надо еще подождать, пока не заживет бок.

Бабушка забрала пакеты и ушла на кухню. Мама сняла пальто и обувь, направилась в ванную, чтобы помыть руки. Я ждал маму у двери в ванную. Бабушка накрыла на стол. Мама и я сели за стол. Папа так и не пришел домой. Бабушка не стала оставаться на ужин, сказав, что ее кошки еще не кормлены и что она уже поела. Мы остались вдвоем с мамой.

– Как прошел день? – начала наш разговор мама.

– Меня забрала бабушка, мы приехали домой, папа… – я подумал, что лучше не говорить о том, что произошло утром, так как я не знал, могли ли мама и папа поругаться по этому поводу или нет. – Папа ушел куда-то. Куда, не сказал. Мы с бабушкой подмели пол, потом я пошел мыть посуду, а бабушка мыть полы. Потом мы пообедали, а остальное время смотрели телевизор. Я хотел посмотреть мультик, но бабушка сказала, что будем смотреть то, что она хочет.

– И, что вы смотрели?

– Какой-то сериал. Там одна женщина влюбилась в мужчину, а этот мужчина любил другую женщину, а та женщина любила другого, потом другая женщина хотела отравить ту женщину, а этот мужчина, отравил ее первым, а та женщина выжила.

– Я ничего не поняла, – мама засмеялась. – Но, судя по твоим словам, там была какая-то Санта-Барбара.

– Санта-Барбара?

– «Санта-Барбара» – это американская мыльная опера. Я сама не смотрела этот сериал. Если не ошибаюсь, он шел примерно лет десять. Для того времени это был внушительный срок. Теперь если в фильмах или в жизни происходят такие ситуации, когда один человек любит другого человека, а этот другой любит третьего, а этот третий любит четвертого, то говорят, что в их отношениях происходит настоящая Санта-Барбара.

Я взял ложку и нож и стал показывать, как ложка признается в любви ножу, а нож говорит: «Я не люблю тебя, ложка». Мы с мамой посмеялись над моим спектаклем, а я смотрел на ее улыбку и хотел запомнить этот момент, чтобы вспоминать его, когда уйду из дома.

После ужина мы с мамой помыли посуду и пошли прилечь на кровать, чтобы посмотреть телевизор. Мама молча гладила мою голову, и мне стало так грустно от того, что в эту ночь нужно будет покинуть родной дом и вернуться, только когда стану взрослым. Из глаз потекли обжигающие слезы.

– Сынок, – сказала мама тихим голосом, проверяя, не уснул ли я.

– Что, мама? – откликнулся я.

– Я же обещала тебе сказать что-то очень важное.

Я приподнялся и сел на колени в ожидании рассказа. Я уже и забыл про то, что мама хотела мне рассказать что-то важное.

– Сынок, ты скоро станешь братиком.

Я не знал, что ответить на это и сидел молча.

– Ты что, не рад?

– Рад, конечно, рад! А у меня будет братик или сестренка?

– На таком сроке еще рано говорить, кто будет. А ты кого хотел бы?