Текст книги "Мальчик и его совсем неидеальная семья"

Автор книги: Марат Вагапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Марат Вагапов
Мальчик и его совсем неидеальная семья

Глава 1. «Андрей». Пятый день рождения

Папа привел меня в маленький магазинчик, в котором произошло его знакомство с мамой. В нем, как мне тогда казалось, есть все, что нужно человеку: продукты, одежда и книги для тех, кто едет в дорогу, так как рядом был железнодорожный вокзал и на книги был особый спрос, ведь людям необходимо как-то убить время в дороге. Также рядом с книгами лежали игрушки для детей. Папа говорил, что это он посоветовал собственнику магазина продавать игрушки, так как когда семьи с детьми едут отдыхать поездом, то их дети устают сидеть в замкнутом пространстве, да и сами родители хотят немного размять свои косточки. После того как они, уже вдоволь надышавшись ароматами плацкарта или купе, наперегонки выбегают из вагона, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха, надышавшись свежего кислорода, у них срабатывает поездной инстинкт – в поезд надо набрать побольше еды.

Пассажиры хотят взять еду, видят книги и подходят к прилавку с книгами в надежде, что им попадется их любимый автор. С ними, конечно же, гуськом идут их дети, так как родители всегда говорят им не отходить от них ни на шаг, запугивая детей тем, что они потеряются и останутся здесь, а они уедут без них. Пока дети ждут, когда их родители выберут себе книгу, они видят игрушки, и тут дети понимают, что они хотят именно такую игрушку, как раз такой у них нет. Родители, в свою очередь, не могут отказать им в покупке, так как срабатывает еще один инстинкт – потратить все деньги в отпуске и сделать этот отпуск незабываемым, а если ребенок будет плакать остаток времени в поезде, то, во-первых, ты уже не сможешь насладиться новой книжкой, а во-вторых, уже в самом начале отпуск не заладится. Или же если кто-то едет обратно из отпуска, то такие родители настолько устают от своих детей, что готовы купить им все что угодно, лишь бы те отстали от них хотя бы на несколько часов. Так, по словам папы, тут и появились игрушки.

На потолке магазина висели ленты-мухоловки. К ним прилипали мухи, и их было много, такие же ленты висят и у нас дома. Когда я спросил у мамы, не больно ли мухам и почему они не улетают с ленты, мама сказала, что на ленте лакомство для мух, и когда мухи видят столько лакомства, они не могут остановиться и объедаются настолько сильно, что уже не могут взлететь, а потом засыпают от усталости.

На окне магазинчика приклеены сделанные из бумаги снежинки. Мы с мамой тоже вырезали такие снежинки, но это было на Новый год, когда мы украшали дом к приезду Деда Мороза. Сейчас уже Новый год давно прошел, и на улице жаркое лето. Наверное, они оставили снежинки, чтобы не украшать на следующий праздник для Деда Мороза или совсем позабыли о них.

Сейчас в магазине никого не было, кроме нас с папой и кассира. Кассир была лучшей подругой моей мамы. Они раньше работали вместе, но мама решила, что в маленьком магазине нет перспектив, и устроилась работать в большой сетевой универмаг. Со временем она хочет стать администратором в нем, для чего мама поступила учиться на заочное обучение, так как для этой должности ей нужен диплом о высшем образовании.

Мама тайком от папы копила деньги на свое образование, так как папа считает, что эти деньги лучше направить на что-то более необходимое. Мама отдавала деньги на сохранение своей подруге, с которой работала. Кстати, ее звали Яна, но я звал ее тетей Яной. Мама говорила, что к взрослым нужно обращаться с уважением и с приставкой «тетя» или «дядя», если это был мужчина, а также необходимо говорить «вы».

Мама читала мне много книг по этикету и хотела, чтобы я стал джентльменом. Я пока не совсем понял, кто это, но думаю, это такая профессия, как, например, у мамы профессия «кассир» или как у папы «водитель транспортного средства». Он работал на большом автобусе ПАЗ-672М желтого цвета и часто брал меня с собой на работу. У автобуса с левой стороны было водительское сиденье, а с правой стороны находился двигатель. Папа называет его сердцем автобуса. Это сердце было закрыто специальной крышкой, а на крышке лежало одеяло. Большую часть поездки я лежал на этом одеяле и смотрел на дорогу. Также мне нравилось ездить на заднем сиденье автобуса, потому что на каждой кочке меня подкидывало, в животе все сжималось и мне на секунду казалось, что я лечу.

Между поездками на автобусе мы с папой находились в автопарке, папу там все уважали и ценили за его талант. А талант был вот какой. Он мог подойти к любому автомобилю, попросить водителя завести мотор, немного постоять и послушать, как он работает, после чего определить, в каком месте неполадка. На моей памяти не было случая, чтобы папа ошибся в своем заключении.

Водители автопарка говорили, что папа уже давно смог бы стать директором, с его-то знаниями и умениями. Однажды папе предложили такую должность, но у него не было высшего образования, как и у мамы, но, в отличие от мамы, папа не захотел идти учиться. Он говорил, что это трата времени и денег, так как за учебу ему пришлось бы платить со своего кармана. Тем временем его жена учится за счет компании, и она не тратит ни копейки на свое обучение. По крайней мере, папа так думал. Папа говорил, что его устраивает должность водителя и он не намерен протирать штаны в кабинете и становиться офисным планктоном.

Должность директора отдали папиному другу. У него, конечно, не было такого опыта и знаний, но у него был диплом. Со временем они перестали быть друзьями, и папа говорил, что его друг изменился, зазнался и что он уже птица не нашего полета. Также папа говорил, что он и его друг на тот момент влюбились в одну и ту же девушку и из друзей они превратились во врагов. Той девушкой была моя мама. Папа завоевал ее сердце своей добротой и отношением к ней, чем не мог похвастаться второй поклонник. Он говорил только о деньгах и карьере, маме было с ним скучно, и она выбрала папу.

Через некоторое время мама забеременела мной, и они поженились. Маме тогда было девятнадцать лет, у нее были длинные черные волосы и стройная фигура, папе было тридцать четыре, у него были тоже темные волосы и тело Аполлона – так описывала его мама. Свадьбу в первый день отмечали в автопарке, а на второй день всем автопарком поехали на природу. Мама до сих пор не может точно сказать, сколько на их свадьбе было людей. Одни гости уходили, приходили другие, и так три дня длилась свадьба.

Зазвенел дверной колокольчик, и открылась дверь магазинчика. Яна поприветствовала вошедшего покупателя. Покупатель, в свою очередь, не ответил на приветствие, оглядел быстрым взглядом прилавки, ничего не сказал и вышел. Дверной колокольчик снова зазвенел. В этот момент ко мне обратился папа:

– Сынок, выбирай себе подарок, и помни про цифры.

Сегодня был мой день рождения, мне исполнилось пять лет. Папа дал мне поручение самому выбрать себе подарок. Я начал присматривать, что же выбрать. В магазине столько всего, а подарок я могу выбрать только один. Обязательное условие – на ценнике должно было быть две цифры. Я пошел в отдел книг, выбор был невелик, но была одна книга, которая соответствовала условию о цене. На ней был нарисован большой дядя, он чем-то напомнил мне папу, внизу было написано: «Дядя Степа».

– Пап, можно мне взять вот эту книгу?

– И что ты будешь с ней делать? – спросил отец. – Ты же читать еще не умеешь.

– Меня мама учит, чтобы когда я пойду в школу, я уже умел читать.

– Зачем тебе ходить в школу? Только время тратить. Вот возьми меня, я ходил в школу до шестого класса, а потом до восьмого класса учился в вечерней школе, потому что меня выгнали за неуспеваемость в дневной школе. Я еще тогда знал, что трачу время зря, и вот результат – восемь лет потерял. В тринадцать лет, когда меня поперли из школы, я устроился к дядьке на работу, он был фермером, ненамного старше меня, ему тогда было примерно двадцать три. Он тоже начал работать на ферме с раннего детства и, честно сказать, не сильно блистал умом. Он научил меня всему, что знал, но самое главное – он научил меня работать на тракторе. Помню случай, я работал на тракторе целый день, вспахивал поле, а когда вечером меня должен был сменить дядя, он не смог, так как был пьян в стельку и не мог даже встать с места, не говоря уже о том, чтобы залезть на трактор. Мне пришлось вместо него пойти в ночь. Уже часам к четырем утра я заснул прямо за баранкой…

– Папа, а что значит «за баранкой»? Ты ел баранку и уснул? Это как я уснул, когда сегодня утром ел кашу?

– Я имею в виду за рулем, иногда руль называют баранкой. Не перебивай меня. тТебе разве не интересно, что было дальше?

– Очень интересно, извини меня, пап.

– Так о чем это я? А вот, вспомнил! Когда я проснулся, то понял, что пропахал местное кладбище. Ко мне прибежали трактористы, что тоже работали в ночь. Я думал, что вот сейчас меня прямо тут и закапают заживо, рядом с мертвецами. Но старший тракторист сказал, что я не виноват и что я вообще официально не числюсь на должности тракториста, а всего лишь помощник тракториста, и то как родственник по блату. Наступило утро, мы по возможности восстановили, сколько успели, но все равно все узнали о случившемся. Собралась вся деревня. Старший тракторист объяснил ситуацию, и надо мной даже сжалились, так как соседка наша подтвердила, что видела меня, как я полную смену днем отработал и пошел в ночь вместо этого, как она выразилась, алкаша проклятого. Было принято решение восстановить кладбище своими силами. Принимали участие все, от мала до велика. Сейчас посмотри на меня, я уже двадцать шесть лет работаю водителем в автопарке, и при устройстве на работу у меня спросили только наличие водительского удостоверения. Разговора об аттестате не было, и о том, умею я читать или писать, тоже нет. Так вот вопрос, зачем тебе тратить время в школе? Читать и писать тебя мама научит, а водить я тебя научу получше всяких там инструкторов по вождению. Станешь, сынок, как твой батя, водителем от бога.

– Это я все к чему, сынок? Выбери-ка нормальный подарок. Вот, например, машинка хорошим подарком будет. Смотри, у нее даже двери открываются и руль крутится! Еще бы, конечно, колеса поворачивались, но и так нормально для игрушки. О, посмотри, так она еще и заводная, и может сама ехать! Хотя нет, она нам по цене не подходит. Ценник из трех цифр, видишь? Но не расстраивайся, что-нибудь подберем. Вот, например, раскраска, цена подходящая. Смотри, сколько тут картинок! Тут и машинки тебе, и самолеты. О, даже трактор есть, на каком я работал! У тебя цветные карандаши есть?

– Нет.

– Как нет? Я же тебе покупал!

– Они закончились, мама мне вместо новых карандашей купила акварельные краски.

– Краски? Бред, только весь испачкаешься. Твоя мама не думает, когда что-то покупает. Еще, наверное, купила дорогущие.

– Я постараюсь не испачкаться и буду аккуратно раскрашивать.

– Хорошо. Значит, берем раскраску. Так, что-то тут напутали. На прилавке ценник один, а на самой раскраске другой.

Папа вгляделся в первый ценник, а потом в тот, что на самой раскраске, и дал свое заключение.

– Вот лишь бы честный народ обдурить! Смотри, сынок, вот тут написали, что раскраска стоит пятьдесят рублей, и мелким шрифтом написано – десять листов, а на этой раскраске ценник уже сто пятьдесят рублей, и также мелким шрифтом – сорок страниц. Аферисты. Значит, нам надо найти раскраску с десятью листами. О-о-о, а вот и она.

Папа протянул мне раскраску очень маленького размера, и в ней было всего десять листов.

– Что бы ты делал без своего бати? Я научу тебя, как распознавать тут аферистов. Ты должен радоваться, что урвал такой подарок всего за пятьдесят рублей.

– Хорошо, папа, я рад, – тихо произнес я и опустил взгляд в пол.

На самом деле я дико расстроился, что не могу взять себе в подарок книжку.

– Посиди пока тут и попрактикуйся в вычислении аферистов, а мне надо отойти.

Папа направился в сторону кассы. Я смотрел на него, и почему-то у меня не было к нему ненависти. Ведь он же объяснил мне, почему мой выбор подарка был не самым лучшим. Я хотел стать таким же умным и большим, как он. Его рост был сто восемьдесят пять сантиметров – на прошлых выходных мама измеряла рост папы и мой. Он до сих пор выглядел, как Аполлон. По крайней мере, так мама его описывала, когда рассказывала, как познакомилась с ним. Я не знал, как выглядят Аполлоны, и мама показала мне картинки из книг. У папы так же, как и на картинках, были накачаны руки, грудь и видны кубики пресса на животе. Папа мог сделать на турнике пятнадцать подъемов с переворотом и не вспотеть, а вот наш сосед не мог даже поднять себя на турнике. Он висел, как колбаса на прилавке, и болтался из стороны в сторону, и папа постоянно над ним подшучивал. Я пока тоже не мог похвастаться числом подтягиваний, но еще смогу.

– Привет, котенок! – я услышал, как папа обратился к тете Яне. – Скучала по своему тигру?

– Привет, Вадим.

Кстати, Вадимом звали моего папу другие люди, я и мама называем его «папа». Как у папы, у меня тоже два имени: первое – «сынок», а второе – «Андрей».

– Я же говорила не называть меня так при нем, – тетя Яна посмотрела на меня.

– Да все нормально, он еще ничего не понимает.

– Ты вспомни, как он ляпнул твоей, что ты назвал меня «сладкая моя».

– Извини, забылся. Налей мне, пожалуйста, стакан пива и дай рыбку.

– Что, решил отпраздновать день рождения Андрея в этом гадюшнике?

– Не говори глупостей. Мы пойдем в более приличное место. Может быть, даже в ресторан.

– Знаю я твои рестораны… Наверняка пойдешь в «Клеопатру». Надеюсь, хоть туда не возьмешь с собой Андрея?

– Ты же меня знаешь, я нормальный отец, и ему еще рано ходить в такие места.

– В том-то и дело, Вадим, я хорошо тебя знаю.

– Согласен, ты меня знаешь. Андрея я завезу домой, его там ждет торт и вся эта чепуха с сюрпризом. Нас сейчас-то выгнали из дома, чтобы все там подготовить. Мы вообще должны были сейчас поехать в парк развлечений, на какой-то там батут. Заладил уже, целую неделю про него только и говорит. Еще эта сахарная вата. В моем детстве такой ерунды не было.

– Ты и парк развлечений? Не смеши меня. Ты мужик хороший, но ты не создан быть папой, который водит детей в парки развлечений. Ты одиночка. Я вообще не поняла, как ты обзавелся семьей.

– Понимаешь, когда двое людей влюбляются друг в друга, они женятся и заводят детей.

– Влюбляются! Ага, ты эти сказки прибереги для других ушей, а мне не надо тут лапшу на уши вешать. Вы с Глорией свадьбу-то по залету сыграли.

– Есть грешок, от тебя не утаишь.

– Я же была лучшей подругой Глории. Она мне все рассказывала, только не подозревала, бедняжка, кому она все это рассказывает…

– Той, что спала с ее женихом и продолжает спать уже с мужем.

– Сколько раз тебе говорить, что дети в этом возрасте уже все понимают и надо фильтровать! И так уже все косо смотрят на меня.

– Ой, да ладно! Все давно уже все знают. Если бы Глория была против, давно уже ушла бы от меня. Просто я хорош в постели, и меня хватает на вас двоих.

– Кобель ты, Вадим.

– На этой ноте предлагаю нам уединиться, а то у меня весь день расписан по минутам, – папа сделал такой важный вид, как у крупного предпринимателя, достал свой блокнот и начал демонстративно его листать. – Вот, например, через тридцать минут у меня встреча с партнером в баре.

– Знаю я твоих партнеров и ваш бизнес. Будете пить до утра и разглагольствовать, какое плохое у нас правительство.

Яна взяла с прилавка вывеску «Перерыв 15 минут» и пошла в сторону входной двери. Повесив вывеску, она подошла ко мне.

– Привет, с днем рождения тебя! – она потрепала меня по щечкам так сильно, что они еще долго горели.

Потом она взяла с прилавка глянцевый журнал с какой-то женщиной в купальнике и оторвала обложку.

– Сладк… то есть Яна, что ты делаешь? Я за этот журнал платить не буду, я ему уже подобрал подарок.

– Успокойся. Этот журнал уже долго лежит на прилавке. Если его не покупают, нам можно его забрать себе, только необходимо поставщикам отдать обложку. Не помню, почему так надо делать, да особо и не вникала.

– Вот же все-таки аферисты, – папа всегда так говорил, когда видел, что кто-то хочет его обмануть. – Нам, значит, впихивают за бешеные деньги, а если никому не нужен их товар, то раздают даром.

– Да успокойся ты уже. Пойдем, мне нужна твоя помощь в пересчете товара на складе.

– Ага, сейчас, разбежался. Мне что, больше заняться нечем? Я же говорю, у меня плотный график.

– Вот ты все-таки дурак. Я что, при нем должна сказать, чем мы там будем заниматься по-настоящему?

– А-а-а, намек понял! – папа заулыбался, и его глаза заблестели. – Пошли, проведем инвентаризацию твоего движимого имущества.

– Намек? Да я тебе уже напрямую сказала. Давай поскорее, у меня перерыв скоро закончится.

– Сынок, посиди тут и посмотри пока подарок, что тебе подарила Яна. Ты сказал ей спасибо за подарок?

– Нет, – я посмотрел на Яну снизу вверх. – Спасибо!

И они ушли в другую комнату.

Я просто листал журнал. Так как я еще не научился читать, я рассматривал картинки. Там были самые разные люди, машины, дома и очень много домашней мебели. Мне не понравился этот подарок, какой-то он глупый и бесполезный. Я снова взял книжку «Дядя Степа» и уже рассматривал не картинки, а буквы. Мне было интересно, что они означают. Несколько слов я смог прочитать по слогам, и тут я услышал какой-то грохот на складе и смех Яны.

– Вадим, подожди, мне больно! Я на что-то легла, и оно мне впилось прямо под лопатку.

– Солнышко, потерпи, я уже заканчиваю. Все, я закончил, можно не менять позу.

Вадим начал вставать и задел полку, та с грохотом упала ему на голову. Яна засмеялась:

– Это тебе кара небесная.

– Интересно, за что?

– Забудь, я пошутила, – Яна не стала говорить Вадиму, что она не получила того, что хотела.

– Отработаю в следующий раз. Я же говорю, у меня плотный график, и мне некогда тут ублажать тебя. Тем более у тебя уже перерыв закончился. Ты в следующий раз начинай без меня, а я в процессе подключусь.

– Каждый день начинаю без тебя, вот только ты не всегда присоединяешься. Ты же обещал бросить свою… – Яна не знала, как назвать Глорию так, чтобы не задеть Вадима и в то же время оскорбить Глорию, – свою женушку распрекрасную. Что она такого делает, чего я не могу дать тебе?

– Яна, мы же обсуждали это. Я уйду, но чуть позже. Куда я ее с пацаном? Сейчас подрастет немного, и можно уже поговорить о разводе.

– Можно Андрея забрать к себе. У меня есть хороший адвокат по разводам, и он за отдельную плату сделает так, чтобы после развода главным опекуном стал ты.

– Зачем тебе чужой ребенок? К тому же ты сама говорила, что я не способен быть отцом.

Яна смотрела на Вадима и не могла понять, что она в нем нашла. Почему-то ее не привлекали другие мужчины, сколько бы она ни пыталась его забыть и начать отношения с другими, более ответственными и семейными мужчинами. Что-то в Вадиме было. Он как дикий зверь, уверенный в себе. Одним словом, он был альфа-самцом, и остальные мужчины на его фоне меркли. Яна хотела детей, и она любила Андрея, но своих детей она не могла иметь, и об этом никто не знал.

– Ты все закончил, а теперь давай иди, куда там тебе надо было. У тебя там вон список. Давай уже, не стой тут и не мешай мне. Мне еще за тобой надо будет прибрать. Полку сломал зачем-то.

– Ты чего, обиделась?

– Нет, все хорошо. У меня просто много работы, меня посетители ждут.

– Хорошо. Извини за быстрый секс. Ты же меня знаешь, в следующий раз я отработаю по полной, и ты тоже кончишь.

Яна посмотрела на Вадима со злостью. Она хотела бы сказать, из-за чего злится, уж точно не из-за быстрого секса. Ее убивала боль от того, что она никогда не станет мамой.

– Я кончила, просто решила подразнить тебя. А теперь давай иди уже.

– Ну, я пойду. Может, вечером заеду к тебе?

– Сегодня не надо. У твоего сына день рождения, лучше проведи этот день с семьей.

Папа вышел из подсобки, застегивая ремень на джинсах. Следом вышла Яна, поправляя прическу.

– Яна, я тут подобрал подарок для Андрея, рассчитаешь нас? И посмотрись в зеркало, у тебя помада размазалась.

Яна одной рукой вытерла помаду с губ, а другой рукой начала искать в сумке помаду.

– Андрей, малыш, принеси мне, пожалуйста, табличку с двери.

– Хорошо, тетя Яна, – и я направился в сторону двери за карточкой «Перерыв 15 минут».

– Андрей, что ты меня раньше времени старишь? Какая я тебе тетя? Называй меня просто Яной.

Мне было неудобно называть взрослого человека без приставки «тетя», и я посмотрел на папу. Папа кивком дал мне понять, что можно.

– Хорошо, тетя Яна, – я автоматически опять сказал «тетя».

– Вот что ты будешь с ним делать? – Яна демонстративным жестом открыла кассу.

– Заплатишь сейчас или записать в тетрадь? – спросила Яна у отца.

– Запиши на мой счет. В конце недели зарплата, и я закрою долг.

Яна закрыла кассу и, прищурившись, посмотрела на папу.

– Как в прошлом месяце? Мне пришлось вносить свои деньги. Ты что, записался в альфонсы?

– Солнышко мое, ласточка моя, я все возмещу, обещаю.

Папа потянулся зачем-то к лицу Яны и что-то шепнул ей на ухо. Что именно, я не расслышал. Наверное, похабный анекдот, потому что Яна сначала захихикала, а потом оттолкнула папу и сказала, что он дурачок. Мама всегда так говорит, когда папа рассказывает мне похабные анекдоты, и иногда в шутку бьет его полотенцем по спине или попе, если успевает, конечно. Как только папа видит, что мама берет полотенце, он превращается в профессионального боксера и уклоняется от маминых попыток задать ему трепку, а потом в профессионального легкоатлета и убегает от нее. В конце концов мама догоняет папу, но папа резким движением хватает маму и закидывает на плечо. Мама начинает звать меня, чтобы я ее спас, но я не спасаю. Мне кажется, ей самой нравятся эти игры.

– Сынок! Сынок, ты что, уснул? – папа начал трепать меня по голове.

Наверное, я ушел в свои воспоминания так сильно, что не услышал, как меня зовет папа.

– Идем, у нас много дел.

– До свидания, тетя Яна, то есть Яна! – я вприпрыжку поскакал с журналом и раскраской к выходу.

Мы вышли из магазина. Я хотел взять папу за карман, но он уже был занят какой-то бутылкой, и мне пришлось обойти папу с левой стороны. Но и там тоже было занято такой же бутылкой. Мне ничего не оставалось, как только взять его за штанину. Папа обещал сегодня сводить меня в парк на батут и купить сахарную вату.

– Папа, мы сейчас в парк поедем?

– Зачем? – спросил папа удивленным тоном и с таким выражением лица, как будто бы слышит об этом впервые.

– Ты же обещал сводить меня на батут, а он находится в парке! – у меня предательски сорвался голос, к горлу подступил комок, а глаза начали наливаться слезами.

Но я знал, что если папа увидит слезы, то я не то что батут не увижу, но и про сахарную вату могу забыть, а я очень хотел сахарную вату. Я, конечно, не знаю, какая она на вкус, но думаю, она очень-преочень вкусная. Я вытер рукавом глаза и постарался не смотреть на папу, чтобы он не видел слез.

– Ты что там, плачешь?

Как он узнал? Я же быстро вытер их!

– Нет, папа. Это мне что-то в глаз попало, вот они сами и потекли. Но сейчас уже все хорошо, пыли больше нет. Мы пойдем на батут?

– А я что, не говорил тебе, что батут убрали? – папа присел на одно колено и придвинул меня к себе так, чтобы он мог видеть мои глаза, и продолжил говорить. – Я сегодня утром встал пораньше и съездил посмотреть, на месте батут или нет. Вот представь, мы приехали бы в парк с надеждой, что сейчас будем прыгать и веселиться, а его там нет, и все настроение уже не то, и только одно разочарование.

– А сахарная вата там была? – я старался говорить так, чтобы не заплакать.

– Что, я и про сахарную вату не сказал? Сынок, я пока ехал в парк, слушал местные новости по радио, так там рассказали, что в этом парке двадцать пять детей и их родители отравились сахарной ватой и каждому поставили по шестьдесят уколов в живот. Говорят, это международная эпидемия, называется «сахарноватный вирус». Это только у нас двадцать пять детей, а представь, сколько по всему миру? Они сейчас лежат в больницах и у них весь живот в дырках от уколов, и эти дети думают, почему их никто не предупредил, что нельзя есть сахарную вату.

Слезы моментально прошли, комок в горле растворился. На смену им пришел страх уколов, тем более что их шестьдесят штук, да еще и в живот. Уколы – один из моих страхов. Еще я боялся быть один дома, поэтому большую часть времени я езжу с папой. Мама только один раз взяла меня к себе на работу, но не успел я снять куртку, как тут же подошел какой-то мужчина, посмотрел на меня, а потом на маму, и сказал, что детей приводить нельзя, и вообще нормальные дети ходят в садик, а не мешаются тут под ногами.

Мама просила и умоляла этого мужчину. Она говорила, что это только на один раз и что я всегда с папой, но сегодня папа уехал в командировку и меня не с кем оставить, а садик закрыли на ремонт, и ей не с кем оставить меня. Я не понял, что значит «командировка» и куда уехал папа. Когда мы уходили из дома, папа был к комнате. Я это точно знаю, так как я заходил к нему, чтобы поцеловать в щечку перед уходом. От него пахло алкоголем сильнее, чем обычно. Мама говорит, это запах перегара.

Злой мужчина разрешил маме оставить меня с одним условием – если не буду мешать и это только на один раз.

– Папа, если нет батута, а сахарная вата заразилась вирусом, тогда мы пойдем домой?

– Для начала ты ничего не хочешь мне сказать?

Я смотрел на папу и не понимал, что надо ему сказать. Папа посмотрел на меня и поднял левую бровь.

– Вот она, современная благодарность детей за мои труды! – сказал папа, вставая с колен и обтряхивая с них грязь, его голос звучал наигранно. – Отец встал ни свет ни заря, съездил узнать про батут, вернулся еще до того, как вы проснулись, да так рано, что пришлось снова ложиться спать. И все это ради того, чтобы мой сын не получил укол в живот, не разочаровался в отсутствии батута и его день рождения не был испорчен.

Я поспешил обнять папу и сказать, как я благодарен за то, что он спас меня от уколов. Я так быстро придвинулся к папе, что ударился об одну из бутылок, и у меня пошла носом кровь.

– Ого! Ты зачем себе нос разбил? – папа засмеялся.

Я не понимал, почему папа смеется, ведь тут нет ничего смешного. Хотя я не заплакал и больно мне не было, я тоже засмеялся вместе с папой.

– Вот, держи платок. Приложи его к носу и запрокинь голову, – папа дал мне грязную тряпку, которой до этого просил меня протереть фары у нашей машины.

Мы направились на парковку, где оставили машину. Я обдумывал, когда мне спросить у папы, куда мы поедем праздновать мой день рождения – сейчас или когда сядем в машину. Пока я думал, мы уже подошли к машине и сели в нее. Папа завел машину, и мы тронулись с места.

– Сынок, домой мы не можем поехать, там сейчас готовят для тебя… то есть там сейчас приехала санэпидемстанция, и они готовят тебе комнату ко сну. После этого вируса санэпидемстанция приезжает ко всем домой, у кого есть дети, и проводит специальную обработку.

– Да? Хорошо. Но куда мы тогда поедем, если домой нельзя, а в парке эпидемия?

– Сейчас я отвезу тебя в такое место, где намного лучше, чем в твоем парке, вот увидишь! – сказал папа, поправляя зеркало заднего вида.

– И где это? – я не удержался от волнения.

– Все увидишь, это будет сюрприз.

– А мама поедет с нами?

– Нет, она же на работе, и сегодня у нее не получилось отпроситься, чтобы провести весь день с тобой, в отличие от твоего папы. Я постарался сделать все, чтобы этот день провести с тобой. Похоже, мама плохо старалась или не так уж сильно хотела быть в этот день с тобой.