Текст книги "Отряд"

Автор книги: Марат Гайнанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Через несколько месяцев двадцать одна местная девушка со страхом ходила по незнакомой скалистой площадке среди гор. Они не помнили, как сюда попали и что с ними было после того, как луч света спустился на них с неба. Девушки впервые видели горы так близко. После родных жарких лесов им было здесь прохладно, поэтому они быстро освоили три большие пещеры в склоне горы, в которых для каждой, как специально, нашлось своё место – большая шкура и куча листьев. Посреди пещер на общем большом плоском камне было навалено по семь куч мягкого, чуть сладковатого корма, больше всего напоминавшего мякоть фруктов. Девушки долго принюхивались к нему, а после того как решились попробовать, набросились на еду с удовольствием. Хватило всем.

Наевшись, некоторые из девушек решили прогуляться вокруг площадки. Очень кстати возле неё протекал ручей с прозрачной чистой водой. Девушки напились и немного поплескались в ручье. Особо активные попробовали пойти дальше, но скоро наткнулись на мягкую невидимую стену. Девушки сильно испугались и попробовали обойти препятствие, ощупывая его руками, однако сообразили, что оно полностью огораживает их новое жилище. Небольшая паника охватила всех. Тогда из пещер снова возник запах еды, и такой притягательный, что трудно было устоять и не пойти на него. Ещё немного перекусив, девушки успокоились, и их потянуло в сон. Они укладывались на тёплые шкуры и сладко засыпали.

Два месяца прошло, как один день. Девушки сначала скучали по дому и родным лесам, но у них вдруг начали расти животики. Все вместе они сообразили, что это – беременность, и у будущих мам появились заботы, которые отвлекли их от всех других мыслей.

Капитан, а именно так теперь можно было называть человечка, с трудом брёл из комнаты со скафандрами в медицинский комплекс. Буквально рухнув на лечебное ложе, он в очередной раз услышал доклад машины: «Вы подвергаете свою жизнь риску. Ещё два или три таких выхода на поверхность, и вы прекратите своё существование досрочно. Изготовленный нами скафандр не устраняет в полном объёме воздействия на вас силы тяжести, давления и радиации планеты».

– Ты же знаешь, машина, что кроме меня некому было сделать эти пещеры, проложить ручей и пищепровод. Дальше будет легче.

– Манипуляторы уже готовы. В дальнейшем мы сможем обходиться роботами, – сказал голос.

– Роботами там тоже должен кто-то управлять, – тихо возразил Капитан.

Глава 3. Первая смерть.

Первую тренировку я начал жёстко. Когда второе и третье отделения, сделав на бегу зарядку, добрались до полигона, я поднял белый булыжник и отнёс его на другой – побольше.

– Слушай боевое задание! Отделение Серого охраняет этот камень. Отделение Димона должно его отобрать и отнести обратно. Побеждают те, у кого камень окажется ближе к их месту. Можно применять мечи, в смысле палки, но не бить ими по голове. Всё ясно? Тогда время пошло!

Парни растерянно стояли друг против друга, ещё не успев отдышаться от бега, и не понимали, с чего начинать.

– Димон, ты чего молчишь? Приказывай! Или сам хватай и неси, пока эти пыхтят! – принялся я их подгонять.

Димон неуверенно направился к булыжнику.

– Да, забыл сказать. По ходу состязаний отделениям будут присуждаться баллы. Проигравшие будут отвозить победителей на обед и на ужин.

– Как повезут? На чём? – не понял Серый.

– На себе, – усмехнулся я.

Тогда он быстро сообразил, что к чему, и загородил камень от Димона. Тот приблизился к нему и неуверенно поинтересовался:

– Может, договоримся?

– О чём? – не понял Серый.

– А разговаривать с противником нельзя! – тут же предупредил я. – Крестьяне во время боя вас слушать не станут.

– Чего встали? – обернулся тогда к своим бойцам Димон. – Идите сюда! Отбирать будем.

Комп, Бро, Тех и Говор нерешительно подошли. Пси пока предпочёл постоять в сторонке. Димон каким-то образом обошёл Серого и смог двумя руками ухватиться за камень. Ген из отделения Серого вцепился в него с другой стороны.

– Иди отсюда! – сказал он. – Не хочу я тебя в лагерь тащить!

– Сам иди! – огрызнулся Димон. – Мне приказано.

– А нам нет, что ли? – возмутился Ген.

Ему на помощь подоспел неповоротливый, но большой Пир. Со стороны Димона камень пытались схватить Бро и Говор. Началась возня. Парни пыхтели и толкались, но пока безрезультатно.

– Серый, ты чего любуешься? Ты командир или как? – подзуживал я. – Доставай оружие!

Приятель послушался, достал деревянный меч и треснул Димона по рукам. Тот ойкнул и выпустил камень.

– Ты чего?! – возмутился он.

– А ты чего? – огрызнулся Серый.

Тогда Димон тоже вытащил меч и попытался ответить, но Серый ловко закрылся щитом и сам ещё раз достал палкой противника.

– Бросьте вы камень! – закричал своим Димон. – Доставайте мечи и бейте их!

Я даже обрадовался его словам. Наконец-то додумались. Через пару секунд между отделениями началась нешуточное сражение. Вчерашних испытаний хватило, чтобы парни усвоили самые простые приёмы нападения и защиты.

– Серый! Встаньте плотно друг к другу! Меньше достанется! Димон, что вы просто так их бьёте? От камня отодвигайте! – советовал я, поучая и тех и других. – Потише, потише! Не поубивайте друг друга! – несколько раз просил я, но не слишком настойчиво.

Пси в драке участия так и не принимал. Будто в противовес ему, Рама у противников тоже оставался в стороне. Но он хотя бы держал в руках меч и высматривал, с какого боку помочь своим, а Пси просто бурчал под нос:

– Агрессия! Да, это агрессия, а не злость. В них – принципиальная разница, у агрессии есть цель, а у злости – только противник.

А сам в это время потихоньку бочком подкрадывался к камню, от которого сражающиеся оказались на некотором удалении. Пси искоса посмотрел на них, схватил его и побежал к своему валуну.

Серый заметил это и заорал:

– Рама, держи его!

Тот даже подпрыгнул на месте. Потом сообразил, что произошло, и припустил за Пси. Остальные дерущиеся оторвались друг от друга и побежали за ними.

Как хорошо, что я сделал отделения равными по силам! Но тридцать минут драки для них было слишком много. Парни устали, всё чаще пропускали сильные удары и всё хуже защищались. Я подсмотрел, когда камень окажется ближе к центру между валунами, и приказал остановить бой. Бойцы поняли не сразу, и пришлось чуть ли не разнимать их.

– Стоп! Хорош! Хватит! Ничья! – несколько раз прокричал я, пока разгорячённые противники не перестали драться.

– Ничего и не ничья! – тяжело дыша и даже немного согнувшись, сказал Димон. – Камень ближе к нашей стороне.

– Ни хрена ни к вашей, – хрипло ответил ему Серый.

– Давайте измерим! – предложил Мат – математик по увлечению.

– Точно на ничью не согласны? – поинтересовался я.

– Точно! – ответил Ген. – За какой матерью мы тогда били друг друга?

Я пожал плечами, но мысль была правильной. Мерили долго, использовали то мой меч, то планшет, потом чертили прямую между валунами. Димон оказался прав, на каких-то пятнадцать сантиметров его отделение победило. Серый от досады плюнул. Его бойцы приуныли.

– Да ладно вам! – сказал я примирительно. – Сейчас будем отрабатывать нападение и защиту на мечах, а потом получите новое задание. У проигравших появится шанс отыграться.

В таком же духе прошли и следующие дни. Вначале соперничество, адреналин, агрессия, как говорил Пси, потом тренировки, отработка навыков и затем снова состязания. Я устраивал бойцам бег наперегонки, стрельбу из лука, переноску раненых и всё такое. Заканчивался день обязательным боем на мечах, вернее на палках за какую-нибудь цель. Парни привыкли соревноваться и не наносить друг другу серьёзных травм, но когда проигрывали, сильно переживали. Проигравших называли «быками». Причем «быки» утренние после обеда, как правило, давали жару обидчикам и к вечеру уже сами катались на них до лагеря. Иногда дело чуть не доходило до драки – уступать не любил никто. Но я такие моменты ценил особенно.

Почти равное противоборство отделений осложняли слабые ребята. Пирогост бегал хуже всех – весил, действительно, много. Поэтому его отделение всегда проигрывало в беге. Пси мог дать слабину в любой момент. Просто встать и опустить руки с задумчивым видом, так, что забывать стрелять и вообще что-нибудь делать.

Но больше всего меня волновала Док. Девушка осваивала военное ремесло хорошо, иногда даже лучше других, но вдруг обнаружилось, что совершенно не способна ударить противника. Даже руку поднять не могла, чтобы напасть. Я поблажки отделениям за слабаков не делал, и им приходилось отрабатывать проигранные баллы в других противоборствах. Хуже стало, когда парни то ли договорились, то ли догадались ставить слабаков против слабаков. Например, Пси против Док в схватках на мечах. Этого я не терпел и менял условия соревнований прямо по ходу. Бойцы недовольно бурчали, но слушались. Однако, когда проигрывало звено Док, ей всё равно давали тащить самого худенького из соперников. На это я уже старался не обращать внимания, хотя стало ясно, что девушка в бою будет пустым местом. Понимали это и Стар, и Серый с Димоном, однако мои намёки о том, чтобы отправить её обратно в город или перевести из боевого расчёта на особое положение врача, не слышали. Я бороться с этим не хотел, мне Док как человек нравилась. Мы даже подружились, и девушка частенько заходила ко мне в дом по вечерам поболтать, попить чайку и поделать какие-то там свои женские дела, попросив меня «погулять».

Служба и учёба под началом Разведчика для многих парней тоже оказались не простым делом. Пока в отделении, которое оставалось у дома, двое несли охрану и патрулировали дорогу, пятеро бойцов занимались укреплением стен, изготовлением и ремонтом стрел, хозяйственной работой и всякими другими делами. И я не знаю, что было легче – бегать со мной по полигону или угодить моему наставнику. Уже несколько раз под утро уснувшие на посту бойцы приходили в лагерь с вымазанными, будто кровью, лицами. Это Разведчик подкрадывался и так наказывал их во сне за нерадивость. Где он при этом брал красную гадость, для меня оставалось загадкой, но она почему-то не смывалась целый день. Ребята на это невинное, на мой взгляд, порицание сильно обижались, пока я не рассказал, как Разведчик бывало выбивал дурь из меня:

– У него всегда было одно наказание: не сделал – не ешь, не слушаешься – не ешь, не тренируешься – не ешь. Мог меня одного бросить в лесу, в горах и даже в долине. Он умеет взять и пропасть внезапно, так что и не заметишь. Годам к шестнадцати приучил меня слушаться его беспрекословно.

Парни поначалу в это не верили, но после более близкого знакомства с Разведчиком изменили своё мнение.

В один из первых тренировочных дней наставник приказал Стару и его отделению зарезать косулю. Для этого он специально поймал её в лесу живьём и притащил в лагерь.

– И где наши шашлыки? – усмехнулся я, когда вернулся с полигона.

– Ещё ходят в сарае, – недовольно пробурчал Стар.

– Что так? Смелости не хватило зарезать? – снова подколол я, хотя всё итак было ясно. – И что дальше?

– Он сказал, что мы ужинать не будем, пока не выполним задание. И вы тоже.

Я задумался. Бойцы, прибежавшие за мной, стояли вокруг и тяжело дышали. О своих проигрышах и победах они тут же забыли и теперь молчали с сочувствием, не зная, как помочь дежурному отделению. Убить животное никто из них ни за что решится, это было понятно. Но и голодать не хотелось. Мне показалось, что Разведчик начал слишком круто. Самого его нигде не было, видимо, пошёл, наверное, проверять охрану.

– Но вы хоть понимаете, что убивать людей будет намного страшнее? – спросил я притихших парней.

Они молчали.

– Пойдёмте, покажу, как это делается, – предложил я.

– Может, не надо? – попросила Док.

– Ты же врач! Как ты раненым помогать собралась? – упрекнул я её.

– Так это будут люди, – начала она, но тут же замолчала.

Я достал меч – настоящий стальной – и решительно вошёл в сарай. По дороге оглянулся и зло приказал:

– Чего встали? Идите! Смотрите!

Бойцы собрались полукругом у меня за спиной. Я зашёл в стойло, где робко жалась в углу молоденькая косуля. Постоял немного рядом с ней, чтобы успокоилась. Протянул траву, она, конечно, не взяла. Не оглядываясь и не размышляя, быстро взял животное за небольшие рожки, оседлал его и, задрав голову, перерезал горло. Даже и не помню, когда Разведчик меня этому научил. Обычно у нас животное погибало во время охоты, и разделывали мы его прямо в лесу. А тут пришлось поступить, как крестьяне с домашним скотом. Косуля быстро теряла кровь, а вместе с ней силы. Я аккуратно отпустил её и вытер меч о землю. Потом достал верёвку и подвесил ещё теплое тело за задние ноги, чтобы было удобнее освежовывать. Парни стояли притихшие, бледные и хмурые. Задние тянули вверх головы, чтобы лучше видеть, да так и застыли.

– Разделывать вам! – сказал я Стару. – И не вздумайте затягивать!

Но никто не двинулся с места.

– Крестьянин делает это каждый день! Так он кормит семью, а жена ему помогает, – со злостью учил я. – Возьмите нож и приступайте! Откройте Интернет, там сотни видео, как это делается! Вперёд!

И вышел во двор. Сходил на ручей, поплескался, вернулся на крыльцо дома, наблюдая за движением вокруг сарая. Рядом присела уставшая Док. Вздохнула кому-то сочувствуя. Через некоторое время у парней что-то начало получаться. Из сарайки доносились глухие голоса Стара, Серого, Био и других. Все советовали и подсказывали друг другу. Наконец весь в крови показался Пир с большим куском мяса в руках. Хмуро и немного торжественно он понёс мыть его на ручей.

– Поменьше куски нарезай! – крикнул я ему, – чтобы сварилось быстрее.

Док от окрика вздрогнула. Зато услышал Разведчик и появился, откуда ни возьмись. Довольный, он прошёлся по двору, заглянул в сарай и выгнал оттуда парней не первого отделения. Пришедшие с ним из охраны Влад и Физ с ужасом смотрели то на друзей, то на кровь на их руках.

– Вам убирать за этими неумёхами! – приказал им Разведчик. – Кровь засыпать, останки завернуть в мешок! Кто сейчас идёт на пост?

– Поп и Ник, – ответил Стар.

– Отдайте им то, что осталось! Пусть отнесут в лес! – командовал наставник. – Куда так много кладёте в котёл?! Лишнее мясо нарезать тонкими ломтиками и сварить отдельно! А шкуру зачем испортили?! Чего вы еле плетётесь, как быки?! Шевелитесь!

И искоса глянул на меня, давая понять, что догадался, кто помог парням. Мне оставалось только усмехнуться и порадоваться за них. Так много слов мне Разведчик никогда не говорил. Ещё и внутренности животного заставил бы чистить на пирожки с ливером.

На следующий день отделение Стара прибежало на полигон первым. И побеждало почти во всех соревнованиях.

Так прошли первые четыре тренировочных дня. Теперь мне кажется, что они были самыми простыми и светлыми. Ребята быстро привыкали к новой жизни, уставали каждый день, но терпели и старались. Но затем настал день, который многое изменил.

Продукты стремительно убывали, тренировки сильно прибавили парням аппетит. Пора было отправиться к лесным людям и просить у них крупу. Мы решили, что со мной пойдёт полностью одно отделение – поможет дотащить еду, да и лес посмотрит, всё-таки в нём никто из ребят никогда не бывал. Стар предложил бойцов под командованием Димона. Его поддержала Док, сказала, что этим ребятам не помешал бы день отдыха, чтобы залечить мозоли и раны после тренировок с луками. Мне было не совсем понятно, почему именно им, но спорить не стал. Я приказал взять бойцам с собой кроме луков, настоящие мечи и щиты. Пора было и к ним привыкать. И оказался прав.

Густой лес начинался в десяти километрах вниз от дома. Вначале среди голых каменистых склонов появлялись отдельные деревья, потом их становилось больше. С каждым километром вниз они росли всё ближе к дороге, а вокруг появлялся кустарник. Чем дальше под гору, тем больше заросли превращались в непроходимые дебри, деревья поднимались всё выше, а заросшие ими склоны всё теснее жались друг к другу. Ещё через несколько километров идти по лесу уже не было никакой возможности – только по неширокой каменистой, буквально пробитой нашими предками в горах дороге. Она петляла по лесу больше сорока километров и выводила в долину, на земли крестьян.

Это был единственный путь из Белого города к людям, и он давно зарос бы, но за ним следили лесные люди. Наши ближайшие соседи считали себя первым народом, появившимся в этих краях. По их легендам, мы произошли от них так же, как землепашцы и мастера, живущие в долине, только наша короткая память не сохранила этого. Лесные люди считали священным долгом хранить дорогу между своими потомками, забывшими, что они братья. При этом они всегда были убеждёнными противниками любого вида насилия, точь-в-точь как наши предки и многие из современников.

Поэтому я сомневался, выйдут ли они к нам навстречу. По представлениям жителей леса, человеком с оружием владеют демоны зла, а с ними общаться нельзя. Демоны могут овладевать человеком, заставить делать его страшные вещи и потом уходить из него. Человек иногда может справиться с ними, но чаще всего – нет. А вот если он бросит оружие на землю, то через какое-то время лесные могут и поговорить с ним, хотя бы издалека.

Я рассказывал об этом бойцам, пока мы спускались с гор в лес. Всё вокруг казалось мне спокойным, знакомым и совсем не предвещавшим беды. Ребята с удивлением и восторгом разглядывали уходящие вдаль, заросшие ущелья, огромные деревья, шумные ручьи, почти водопады, пробивающие себе путь вниз по склонам, редкие зеленеющие поляны то с одной стороны дороги, то с другой. Эту красоту парни видели в первый раз, и мне было жаль своих земляков, безвылазно живших в горах и хранивших от всех тайну нашего города.

Мы зашли в лес совсем далеко, когда деревья вдоль дороги на время уступили место густым тёмным кустарникам. Птицы, до сих пор спокойно наблюдавшие за нашим движением, вдруг закричали и захлопали крыльями, взлетая в небо. Я присмотрелся, надеясь заметить животное, которое могло их спугнуть, но вдруг раздался звук хлопнувшей тетивы. Я машинально пригнулся и прикрылся щитом. Стрела вжикнула мимо, и сзади кто-то вскрикнул от боли.

Димон закричал:

– Бро ранен!

Я мельком оглянулся и приказал:

– Закрыться щитами и прижаться плечом к плечу! Готовиться к атаке!

Однако нападавших ещё не было видно. Стрелы продолжали лететь в нас, но теперь только гулко впивались в дерево щитов. Я не отрывал глаз от леса и наконец разглядел в зелени, совсем недалеко, поднятые радостно вверх руки и довольное лицо молодого крестьянина. Кто-то с той стороны приказал: «В атаку!» и лес наполнился боевыми воплями, а кусты ожили. Когда врагам оставалось до нас метров пятьдесят, я выскочил им наперерез. Ярость охватила меня, как всегда в такие минуты, не оставляя времени на раздумья. На ходу ловя щитом стрелы, я в два шага оказался рядом с первым противником и рубанул его. Вслед за ним появились другие, и я кидался на каждого со слепой ненавистью. «О чём ты думал, дурак? – спросил меня позже Разведчик. – А если бы там оказалась сотня? А вдруг ребята дрогнули бы?» Ни о чём таком я тогда думать не успевал. Захотелось закрыть собой парней и разогнать невесть откуда взявшихся врагов. Остановился только после того, когда вокруг остались одни раненые и убитые. Птицы с криками продолжали кружить над деревьями, а с дороги позади меня доносились звуки боя. Я кинулся обратно.

Парни прижались друг к другу, закрываясь утыканными стрелами щитами, и отбивались от десятка нападавших солдат. Я вылетел на врагов сзади, прокричал: «Рубите их! Деритесь!» – и кинулся в новую схватку. Ребята осмелели, и Димон первым поспешил мне на помощь, за ним Комп, Говор и даже Пси. Враги продержались недолго. Димон кричал и орудовал мечом, как дубиной, отведя далеко в сторону щит, Комп сжал зубы и часто-часто махал оружием будто боялся остановиться. На лице Говора застыла коварная улыбка – нанося каждый удар, он старался обмануть врага. Но первым убил неприятеля Пси. Вначале прятался от него за щит, но потом как-то странно, сбоку, будто невзначай, рубанул нападавшего, глубоко попав ему под рёбра. Когда враг падал, Пси в страхе отпрыгнул в сторону, боясь запачкаться его кровью.

Теперь я видел, что ребята были повыше крестьян ростом, двигались быстрее, хотя и побаивались, а главное их оружие пробивало всё, что встречали на пути – щиты, невзрачные кожаные доспехи и даже мечи. Двое нападавших попытались убежать, но Димон и Говор догнали их и зарубили, не слишком понимая, что делают. Я не успел дать им команду остановиться и пожалел об этом, надо было взять пленного, чтобы допросить. Парней трясло от возбуждения, глаза их горели. Тяжело дыша, они смотрели на валявшихся кругом врагов, на лес, и были готовы кинуться на любого, кто оттуда ещё покажется. Несколько минут спустя мы убедились, что остались одни, и я приказал:

– Делаем носилки и уходим! Димон, рубите деревья на жерди и шевелитесь, не стойте!

А сам подошёл к Бро. Он лежал на дороге неподвижно, из шеи бойца торчала стрела. Не оставалось сомнений, что погиб он быстро – была пробита сонная артерия. Я нагнулся, отломил у стрелы оперение и вытащил её. Простая крестьянская стрела, наконечник только чуть шире обычного. Земля вокруг была залита кровью.

Потом пошёл посмотреть на нападавших. Тринадцать человек, почти все убиты и лишь трое тяжело ранены. В лесу я перебил ещё семерых. Итого двадцать солдат, или два десятка. Маловато оказалось для того, чтобы победить наше отделение, а вот со мной одним могли и справится. Это были разведчики нашего противника, которые заметив нас, решили устроить засаду. Но неверно оценили наши силы, решив, что раз нас меньше, то справятся.

Ребята тем временем соорудили носилки, как учил Разведчик, уложили на них Бро и ждали приказа. Когда мы уходили, я всё время оглядывался, не покажутся ли лесные люди. Но было ясно, что они слышали наш короткий бой, может, даже видели его, и поэтому говорить с нами сегодня ни за что не станут. По дороге в отряд я думал о том, как воспримут остальные гибель первого товарища. Дрогнут или нет? Всё время всматривался в лица окружавших бойцов. Они уносили тело Бро сосредоточенно, хмуро и быстро.

Темнело… У костра сидели Разведчик, трое командиров и я. Обсуждали произошедшее. Недалёко раздавались удары лома и скрежет лопат о сухую землю. Бойцы по очереди копали могилу, одно отделение несло охрану. Пришлось выставить усиленные посты. До этого мы долго решали, что делать с погибшим. Разведчик предлагал отправить тело в город, я – сжечь, а ребята вдруг предложили выкопать могилу.

– Бро принял христианство, и по законам нашей веры его нужно закопать. Для дальнейшего воскрешения, – важно объяснил Поп.

Мне это показалось чушью и дурным влиянием Земли, но пришлось согласиться. В конце концов люди имеют право сами определять, как им хоронить своих товарищей.

– Зря, наверное, я с начала один кинулся в бой, – сказал я Разведчику и командирам, – но меня как камнем ударили. Семь лет хожу по лесам, как по родному дому, и вдруг кто-то посмел напасть на меня. Да ещё и на людей со мной. Тут не было никогда никаких врагов! Ладно хоть ребята всё сделали правильно.

– Да уж, закрылись щитами, а эти скачут вокруг, как ненормальные, – усмехнулся Димон. – Я хотел им сам врезать, да Бро нужно было прикрывать. Мы не видели, что он сразу погиб.

– Ничего странного, что здесь оказались крестьяне. Мы их ждали, и они пришли. Другое дело, что может, в лесу ещё враги остались? – предположил Стар. – Если пришло два десятка солдат, то где-то есть и сотня, к которой они принадлежали. Если я правильно понимаю, как устроено войско крестьян.

– Давайте завтра снова пойдём в лес! – загорелся Димон. – И все вместе поквитаемся за Бро!

– Да, завтра сходим ещё раз. Задача поставлена и не выполнена. А так быть не должно! – поддержал я.

– Но вначале надо разведать! – вступил в разговор мой наставник. – Упустили мы это сегодня.

– Это моя вина, не подумал. Сходи! – попросил я.

Он коротко кивнул и тут же пошёл собираться. Приближалась ночь, но темнота Разведчику никогда не была помехой.

– Могила готова! – донеслось из сгустившихся сумерек.

После этого были похороны. Я настоял, чтобы их сделали сегодня, нечего откладывать и тратить на это целое завтра. Место для могилы указал подальше от дома и двора, но всё-таки недалеко. И вот мы стояли над чёрной прохладной ямой, а неподвижное тело Бро, вытянутое в струнку, лежало рядом. Бледное лицо убитого с закрытыми глазами было обращено к быстро темнеющему небу. Поп – Пётр, проповедник земной христианской религии, читал молитву. Я слушал её в первый раз и не понимал слов. Что-то про царствие божие. Ребята стояли, опустив головы, и время от времени крестились. Это я тоже видел в первый раз. Док выглядела плохо, вся напряглась и готова была заплакать, но зачем-то сдерживалась. Вокруг горели факелы, и по спине у меня бегали мурашки. Могила пугала своим невидимым дном. Небольшой холмик камней и земли, возвышавшийся рядом, навевал мрачные мысли. На душе отчего-то скребли кошки. «Может, так и надо хоронить людей? – подумал я, чтобы всё напоминало, что смерть человека – это страшная вещь».

Но Поп говорил что-то про вечную жизнь и о том, что солдаты, павшие на поле брани за родину, попадут в рай. Эти слова вроде как должны были успокаивать, но я почему-то думал о тех двух десятках убитых крестьян, которых мы оставили в лесу и на дороге. И о том, что они тоже попадут в рай, ведь они тоже полегли за родину. Интересно, как они с Бро там встретятся? Ерунда какая-то. Пожалуй, мне ближе позиция лесных людей, которые считали, что на войне все демоны.

«Спи спокойно, дорогой друг!» – были последние слова Попа, после чего тело Бро опустили в могилу, и каждый из бойцов бросил в неё горсть земли. Я тоже подошёл и бросил. Потом могилу закопали и водрузили над ней крест. Как раз взошла одна из лун, и я почувствовал, что теперь буду с робостью оглядываться на эти две скрещённые палки. Особенно по ночам.

Затем были поминки. Мне показалось, что в воздухе слегка запахло алкоголем, но разбираться я не стал. Никто пьянку не устраивал, и, что у кого в кружке, было не интересно. Сам я не пью, не люблю, да мне и не предложили. Ребята сидели вокруг костра и вспоминали, каким был Бро.

Оказывается, у него была мечта – запустить воздушный шар. Он его уже два раза склеивал, собирал корзины и устанавливал горелки. Но перед самым запуском шары таинственным образом исчезали по ночам. Ребята были уверены, что их воровали власти, хотя открыто полёты не запрещали. Во время этих слов некоторые парни посматривали в мою сторону. Почему для меня оставалось загадкой. Как и то, зачем властям надо было красть шары. Ребята этого тоже не знали, хотя и высказывали разные предположения. Одно из них заключалось в том, что если непригодные научатся летать, то смогут разведать местность, составить карту и однажды улететь через границу Белого города. Я подумал, что идея и в самом деле хорошая.

Но главным для меня в тот вечер стало то, что смерть товарища не лишила бойцов решимости продолжать учиться военному делу. Наоборот, они пообещали друг другу и Бро, что доведут начатое дело до конца. Это мне нравилось. «Сражаться до победы, чтобы смерть товарища не была напрасной!» – звучало достойно.

Разведчик пришёл под утро. Я почувствовал его приближение и вышел навстречу.

– Всё тихо, – рассказал он, . – раненые ушли, мёртвые остались. Других солдат нет, можно идти к лесным.

Несмотря на хорошие новости, лицо Разведчика оставалось озабоченным.

– Что случилось? – поинтересовался я.

Мой учитель задумался, будто не знал, говорить мне или нет. Очень странно для него.

– Слишком быстро они могилу выкопали, – наконец сказал он мне.

Я не понял, что он имел в виду и наставник пояснил:

– Так копать надо уметь. Навык должен быть, а у них он откуда? – Разведчик посмотрел на меня вопросительно. – Я учил их недавно вести скрытое наблюдение, маскироваться, прятаться. Думал, придётся долго объяснять, а они так быстро схватили науку, что даже удивили. Причём все.

– И что? – насторожился я.

– Чем они там в городе занимались? – спросил он.

– Ну, давай загляни к ним в мысли. Ради такого дела можно.

Вообще, я считал это несправедливым, но пригодные могли, когда хотели, подсмотреть мысли непригодных.

– Уже, – признался учитель, – но у них стоят блоки на целые темы. Не взломать. Но можно снова попробовать, особенно во сне.

Мы оглянулись на ряды спящих парней. Было рано и прохладно. Ребята прижимались друг к другу, чтобы согреться. И вдруг Комп заворочался, сел на настиле и посмотрел прямо в нашу сторону. Лицо его было совершенно не сонным. После него проснулась и села Док, лежавшая с краю, и тоже посмотрела на нас.

– Заметили, – мелькнула у меня в голове мысль Разведчика.

– Эти же двое нормальные. Они нас услышали, – предположил я.

– Может, не надо подсматривать? – донеслась до нас мысль Компа. – Человек имеет право на личную жизнь.

– Мы не делали ничего плохого, – поддержала его Док.

– Честному человеку незачем ставить блоки на памяти! – раздалось ясное возражение Разведчика.

Комп и Док в ответ промолчали и продолжали сидеть среди остальных спящих. Я не знал, что сказать. Вот поэтому и не люблю все эти разговоры в телепатии: вроде всё слышно, а на самом деле, как во время устного разговора, всегда можно прикрыть рот. В смысле – мозг.

– Давайте продолжим об этом потом! – предложил я, – пусть это останется между нами.

Разведчик вздохнул и пошёл к себе, а я решил больше не ложиться. До подъёма оставалось совсем недолго.

На следующий день днём Разведчик подал сигнал, и мы остановились. Недалеко впереди было место боя, от него ветер доносил тяжёлые запахи. Парням он был не знаком, а я слышал его не впервые. Разведчик просигналил ещё раз, и мы осторожно двинулись дальше.

Трупы наших врагов были растасканы по дороге и кустам. Сытые ночные хищники лениво уходили в лес, уступая нам путь. Я оглянулся, чтобы посмотреть, как на эту картину реагируют парни. Вид у них был бледный, бойцы старались не всматриваться в результаты ночного пира. Поп начал говорить, что это не по-человечески – так вот бросать людей. У Док вытянулось лицо и превратилось в холодную маску. Я приказал ускорить шаг и продолжил рассказ о людях леса, который начал по просьбе Гена.

– Примечательно, что вожди у лесных людей – всегда женщины, которых у них, как и везде в наших краях, намного меньше, чем мужчин. Разведчик говорил мне в детстве, что женщины в лесу имеют несколько мужей одновременно и будто бы от этого люди их племени намного спокойнее, чем крестьяне и даже мы. Все рождённые дети становятся как бы общими, потому что трудно понять, кто чей отец. Мне в детстве было стыдно даже думать об этом, и казалось, что Разведчик шутит. Раз в год люди леса уходят к дальним племенам за невестами. Выменивают их на свои товары и лекарства, которыми я снабжаю. Ещё обмениваются новорождёнными мальчиками, чтобы внести в племена новую кровь. Живут соседи между собой дружно, по-родственному.