Текст книги "Сны о красном мире"

Автор книги: Мара Вересень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

8

Сколько же времени прошло? Месяц? Два? Может, больше… И может, то, что было в прошлом, всего лишь фантастический, яркий и чересчур реалистичный сон, а настоящее – вот оно? Верить в это было намного удобнее, но не слишком честно. Себя не обманешь, сколько не пытайся. Воспоминания причиняли боль и напрочь отбивали желание жить дальше. Она просто не думала об этом, поневоле научившись помнить, но не вспоминать.

Милия – к имени она привыкла до странного быстро – пыталась удержать остатки сна, но глаза явно не желали оставаться закрытыми. Подумать о чем-нибудь приятном и уснуть опять? Приятное… Много всего было. Например, уроки Кодвилла, за время которых появилось ощущение, что, не будь его, все королевство развалилось бы на части. Именно эти уроки стали для Милии той основой, без которой было бы очень нелегко привыкнуть к этому миру. И почему-то совсем не удивлял тот факт, что учил ее лично Первый советник дан Глиссы. Вероятно, у лорда были на то свои причины.

Ну да, причины! И одна из них вполне тривиальная. Нужно было быть круглой дурой, чтобы не понять, в какую сторону он гнул, всячески обхаживая, осыпая подарками и комплиментами, но, к большому удивлению придворных и, в первую очередь, принцессы Лии, старался не быть назойливым и держался в рамках приличия, хотя имел миллион и одну возможность решить все с позиции силы, и был бы в своем праве. А какие права у пленниц завуалировано зовущихся особыми гостями? Постепенно Милия привыкла, что какую-то часть дня дан Глисса уделял ей, и его чересчур изнеженное для мужчины лицо перестало казаться неприятным.

Первые дни девушка безвылазно просидела в своих комнатах (небольшая гостинная, спальня и примыкающая к ней комнатка для служанки, ванная), затем потихонько обследовала этаж. Более активная разведка места обитания проходила с переменным успехом. Дворец поражал своими размерами. К огромному парадному входу с широкой лестницей и колоннадой вела аллея, усаженная цветущими почти круглый год хоями. Невысокие деревца чередовались с небольшими круглыми фонтанчиками и изящными статуями изгибающихся в танце обнаженных девушек.

В центральной части, выполненной из белого «королевского» мрамора находились бальные, Большой и два Малых тронных, Голубой (именного его Милия увидела первым) и Пурпурный залы (первый этаж), несколько кабинетов и гостиных для официальных приемов и Большой обеденный зал (второй этаж), и летняя терраса с оранжереей (третий). По обе стороны изгибались дугами два крыла из розового камня. В правом крыле на втором этаже находились королевские апартаменты, которые занимал дан Глисса, и покои принцессы, на первом – комнаты фрейлин и гостиные. Левое крыло было отведено под комнаты для гостей. Там же располагались покои обоих Советников. Под прямым углом к розовым крыльям примыкали, выдаваясь в стороны г-образные трехэтажные строения. В том, в которое можно было попасть из левого крыла, два этажа занимали комнаты многочисленных данов, занимающих при дворе малопонятные для Милии должности. Что находилось в другом, девушка не знала. Где-то там еще были комнаты слуг, кухня, прачечная и прочие служебные помещения. Так что, если посмотреть на дворец сверху, он был похож на раздавшуюся в стороны букву «Д», внутри которой находился Парк Принцессы. По обе стороны от дворца также были разбиты парки. Дальше, за парками и громадой дворца скрывалась казарма дворцовой стражи, хозяйственный и каретный дворы, конюшни, псарня и многое другое. Дворцовая стена огораживала главную резиденцию королей Леантара от остального города, кованная металлическая перед парадным въездом и сплошная каменная в остальной части.

Часть времени Милия проводила, бродя по дворцу. Ее статус фаворитки лорда-протектора открывал двери туда, куда обычного гостя могли не пустить. Однажды, увлекшись рассматриванием обширной галереи портретов королей и королев Леантара, находящейся в Правом крыле недалеко от покоев лорда-протектора, Милия забрела в незнакомую часть дворца. Покружив по коридорам, девушка поняла, что окончательно заблудилась. Как назло, в пределах видимости не наблюдалось ни стражников, ни слуг. Решив, что рано или поздно все равно наткнется на кого-нибудь, Милия спустилась по угловой лесенке на округлую площадку с окном. В окно был виден парк и часть окружающей дворец стены. Откуда-то справа доносились неясные звуки и голоса. Обрадовавшись, девушка едва не бегом нырнула в сумрачный коридор и толкнула тяжелую резную дверь. Голоса и металлический звон ударили по ушам.

Милия стояла на узком балконе, заканчивающемся длинной пологой лестницей, ведущей вниз. А внизу был просторный светлый зал с окнами под потолок и зеркалами. В центре зала сражались на мечах двое мужчин, еще около десятка азартно следили за происходящим, комментировали, восклицали. Противники кружили друг напротив друга с сосредоточенными лицами. Один был выше и тяжелее другого, держался увереннее, а другой… Другим был его сиятельство лорд-протектор Леантара. Мягкие сапоги, облегающие штаны, свободная рубашка, кожаный нагрудник, встрепанные волосы, небрежно стянутые в хвост, влажный лоб, азартно поблескивающие глаза. Куда девалась надменная маска с холеного лица и высокомерный взгляд? Стремительная атака, звон столкнувшихся мечей, одобрительные возгласы зрителей и снова тишина. Противник лорда чуть кивнул, как учитель быстро схватывающему ученику. Дан Глисса сдул со лба прядь волос и его глаза встретились с изумленными глазами девушки. Он отвлекся всего мгновение. Атака – чужой клинок проносится в опасной близости от лица лорда. Альд уворачивается и парирует. Зрители аплодируют. Снова молниеносная атака и оружие противника упирается в нагрудник. Лорд улыбается и чуть склоняет голову в знак признания чужой победы. Потом улыбается снова, на этот раз Милии, взмахом руки приглашает спуститься.

– Госпожа Альдо, – голос лорда звучит официально, глаза улыбаются, – позвольте представить, капитан дворцовой охраны, лучший мечник из тех, кто мне знаком, Лерек Ней Талин дан Веррен.

– Почту да честь, – улыбнулся дан Веррен и, отвесив изящный куртуазный поклон, коснулся губами запястья протянутой согласно этикету руки девушки. Милия в который раз мысленно поблагодарила Кодвилла за подсунутую «Настольную книгу юной придворной даны».

Некоторые из зрителей разбились на пары и воодушевленно зазвенели оружием. Капитан испросил дозволения удалиться, был отпущен, а лорд направился к стойке у стены, где висели тренировочные мечи разных видов и размеров. К дан Глиссе поспешил слуга с полотенцем, табуретом, тазом и кувшином с водой. Отослав слугу, лорд снял нагрудник и перчатки, бросил на скамью и, повесив полотенце на шею, протянул Милии кувшин.

– Вы мне не поможете?

– Да, конечно, – поспешно ответила девушка, такой лорд-протектор был ей в новинку.

Дан Глисса склонился над тазом и поплескал себе на лицо водой, которую Милия лила тонкой струйкой на протянутые ладони лорда, вытерся, убрал лезущие на глаза волосы. Улыбнулся. Милия отвела взгляд на стойку с мечами.

– Вам нравится оружие?

– Не знаю, никогда не задумывалась над этим. Но, скорее, нет, чем да.

– Идемте, – дан Глисса забрал у Милии кувшин, поставил его на пол и, бросив полотенце на край таза, повел девушку к выходу из зала.

По коридору, вверх по лестнице, по светлой галерее уставленной изящными статуэтками, снова лестница, коридор и, наконец, галерея с портретами.

– Как вы забрели в зал для фехтования?

– Не помню, гуляла, – Милии было неловко.

– Хочу вам кое-что показать, – сказал дан Глисса, когда они вошли в комнату, у дверей которой стояли два стража.

Кабинет лорда, а это был именно он, представлял собой небольшое, по меркам дворца, помещение. В центре стоял большой стол и кресло, справа полки, на которых размещался свод законов и исторические хроники Леантара в двухстах восьми томах. Кое-где среди них попадались книги весьма фривольного содержания. На противоположной стене висел портрет дан Глиссы в полный рост. Лорд был изображен стоящим на уступе скалы в развевающемся белом плаще и золотом нагруднике, на сгибе левой руки – шлем с белым плюмажем, в правой – обнаженный меч. Раньше это место занимал портрет короля дан Крилла, но как только дан Глисса был назначен лордом-протектором, он велел снять портрет короля и заказал свой. По обе стороны портрета красовалось оружие: несколько бесценных сабель, шпаг, кинжалов и мечей в богато инкрустированных ножнах.

– Моя личная коллекция, – произнес лорд, снял со стены меч и повернулся к Милии. С легким шелестом оружие выскользнуло из ножен, блеснула голубым сталь. Держа меч на раскрытых ладонях, дан Глисса слегка вытянул руки, позволяя девушке рассмотреть его получше.

– Голубая даррийская1313
  Даррийская сталь – изготавливается мастерами Оаморра-Дар, секрет сплава передается по наследству только членам семьи мастера-оружейника.


[Закрыть] сталь. Мой любимец.

Меч походил на виденную однажды в той, другой жизни, на выставке японской культуры катану – чуть изогнутое узкое лезвие, небольшая круглая гарда, рукоять, обтянутая кожей. Клинок был шире, чуть больше четырех сантиметров, в длину не больше восьмидесяти, украшенное гравировкой основание клинка, более массивное у гарды, к округлому концу истончалось. Играющие на лезвии голубые отблески завораживали.

– Нравится?

Девушка, не сводя глаз, кивнула.

– Дотронься, – вкрадчиво предложил лорд.

Милия протянула руку. Пальцы замерли в сантиметре от поверхности клинка. Было в этом предложении что-то слишком… интимное.

– Этот меч, – девушка подняла глаза на лорда-протектора, – откуда он?

Именно с этого дня дан Глисса взял за правило обучать Милию географии и верховой езде. В комплексе и на практике. Это вылилось в многодневное путешествие по лучшим городам Леантара. И как бы там дальше ни переплелись нити судьбы, в памяти навсегда останутся волшебные сады Сор-О, восхитительные водопады близ Коруны, тонкие изящные шпили храмов Саэны, эксцентричная необузданность законодательницы мод Осаты и суровая неприступность выстроенного в горах Джаора. Но даже вся эта красота, вместе взятая, была не в силах затмить сказочную роскошь великолепных дворцов Роккиаты, столицы Леантара. И Белый дворец – ее жемчужину, особенно прекрасный в сумерках, поскольку белый камень, из которого была выстроена центральная часть, словно светился изнутри.

А самое главное то, что знание языка открывало перед Милией таинственный, пахнущий пылью и древностью мир дворцовой библиотеки. Девушка часто вспоминала тот миг, когда Кодвилл впервые привел ее в огромный сводчатый зал, где на уходящих высоко вверх деревянных, потемневших от времени стеллажах стояли тысячи и тысячи книг. Каждая из них была произведением искусства сама по себе и стоила целое состояние. Здесь были старые, как мир, фолианты с толстыми желтыми листами, в темных кожаных переплетах, с которых давно стерлась позолота, и в тяжелых драгоценных окладах, инкрустированных самоцветами. Были здесь и маленькие томики «легкой литературы», искусно расписанные золотом и пурпуром, с великолепными рисунками. Но поразило Милию не изобилие книг и не высота передвижных лестниц, по которым приходилось карабкаться прислужникам, чтобы добраться до верхних полок, а то, что находилось в самом конце зала прямо под единственным во всем помещении небольшим полукруглым окошком, из которого сочился сквозь стекло розовый свет, постепенно теряясь в ярком свете шаров-коэнов, заменявших здесь светильники.

Ряд ступеней – гладких, как зеркало, черных пластин – вел к каменному постаменту, формой напоминающему кафедру, а обилием зловещего вида знаков и надписей – языческий алтарь, на котором лежало то, что чтили как священную реликвию и поклонялись почти как божеству. Книга Судеб1414
  Книга Судеб – летопись государства, в котором находится данный экземпляр, от сотворения мира и до настоящих времен. Новыми сведениями пополняется сама собой. По легенде, когда будет исписана последняя страница, данное государство прекратит свое существование.


[Закрыть], летопись Леантара со дня сотворения и источник мудрости нынешних поколений, она подавляла своими размерами и внушала благоговейный трепет, даже если смотреть издали, а уж рядом… Каменный истукан, и тот почувствовал бы исходящую от нее странную силу. Именно эта сила заставила тогда ноги девушки взлететь по ступеням. Милия провела ладонями по огромным листам и, чувствуя выпуклые значки-буквы, которыми были сплошь исписаны эти страницы, страстно захотела во что бы то ни стало прочесть Книгу с самого начала.

Было в высшей степени глупо валяться в постели, предаваясь воспоминаниям, вместо того чтобы заняться чем-нибудь более полезным. До завтрака еще больше часа, но, хотя за это время ей вряд ли удастся одолеть и четверть страницы, даже если вскочить и, не одеваясь, помчаться в библиотеку, соблазн был достаточно велик. Милия отшвырнула одеяло, в одно мгновение оказалась у зеркала, расчесалась, наскоро заколола волосы, нырнула в первое попавшее под руку платье, сунула ноги в мягкие низкие туфли. Юркнув в ванную, чтобы ополоснуть лицо, нос к носу столкнулась с одной из девушек-прислужниц, раскладывавшей свежие полотенца у приготовленной ванны. Замешкавшись на мгновение, Милия макнула пальцы в воду, протерла лицо, вытерлась висевшим на плече служанки полотенцем, схватила свои заметки, ринулась к дверям и выскочила из спальни. Еще несколько шагов – и девушка уже в коридоре.

«Ну не четверть страницы, так хотя бы несколько строк», – подумала она, входя в библиотеку.

Трудности в чтении Книги Судеб заключались не в том, что Милия не так давно освоила алфавит, а в том, что Книгу начали писать очень давно, и непонятные слова и знаки-буквы попадались довольно часто. А порой случалось так, что знакомые вроде бы слова и выражения складывались в нечто настолько туманное по смыслу, что понять что-либо было совершенно невозможно. Тогда не оставалось ничего другого, как беспомощно оглянуться и поискать глазами высокую худую фигуру Сона Кая Камилла, советника, Наставника и почти такого же неизменного спутника принцессы Лии, каким стала Милия для лорда.

Не было случая, чтобы, оглянувшись, девушка не обнаружила Камилла за одним из стоящих в два ряда десятка столов с висящими над ними коэнами. Советник, так же, как и Милия, едва выдавалась свободная минутка, приходил в библиотеку. И стоило девушке обернуться, как он тут же отрывался от своего чтения, вставал со скамьи и не спеша шел к ней.

На этот раз Милия оказалась в библиотеке раньше Камилла. Вчера вечером, в театре, где ставили новую пьесу, советник был бледнее обычного. Не заметить этого было невозможно, и принцесса велела ему отдохнуть пару дней. «Похоже, что он решил последовать совету», – подумала было девушка, но дверь позади нее отворилась.

– Доброго утра, госпожа, – сказал Камилл, поравнявшись с Милией.

– Доброго утра, – отозвалась девушка и, глядя на высокую фигуру Сона в фиолетовом балахоне, смахивающем на монашескую сутану, подумала, что даже эта одежда не скрывает его худобы, а цвет лица и в самом деле оставляет желать лучшего. – Вам следовало бы быть у врача, а не здесь.

– Только от него. Велел мне больше бывать на свежем воздухе и так далее. – мужчина неопределенно помахал в воздухе рукой.

– Это здесь-то свежий воздух?

– Отсутствие некоторых лиц вполне его заменяет, – сказал Камилл и подозвал одного из прислуживающих в библиотеке мальчиков-подростков.

А Милия отправилась к Книге Судеб, уже ощущая исследовательский зуд. Она успела одолеть целых четыре невероятно длинных строки, когда ее окликнул Камилл. Вот уж действительно не ожидала.

– Милия…

– Да? – отозвалась девушка и, обернувшись, выжидающе посмотрела на бледно-розовое лицо Сона с черными зернами широко расставленных глаз. Советник вел себя как-то не так. Да еще обратился по имени вместо привычного «госпожа Альдо».

– Это правда, что расе сойлийцев грозит вымирание?

– Не имею ни малейшего понятия, – ответила девушка, и, поддавшись внезапному порыву, заговорщицки понизила голос, – я даже не знаю, что за место этот… Сойл.

– Странно.

– Что странно?

– Все уверены, что вы сойлийка и сбежали от мужа. – Глаза Камилла ждали реакции.

Милия не стала его разочаровывать и, улыбаясь, как хорошей старой шутке, спросила:

– Интересно, почему?

– У сойлийцев есть обычай, согласно которому девушка не вправе самостоятельно решать, за кого ей идти замуж. Это решает Совет.

– Да уж! – сказала девушка. – Неприятно.

Разговаривать сидя спиной, повернув лишь голову, было неудобно – шея онемела, поэтому Милия собрала свои заметки и спустилась.

– Что еще обо мне говорят? – спросила она, усаживаясь напротив мужчины и с интересом глядя в его лицо.

– Еще говорят, – очень тихо проговорил Камилл, – что дан Глисса собирается жениться на вас, и если у вас родится мальчик, то право престолонаследования перейдет к этому ребенку, оставив Лию не у дел, а пока принц не сможет самостоятельно управлять королевством, это будет делать наш лорд.

– Но ведь он и так…

– Да, отчасти, поскольку все его решения ничего не значат без согласия и подписи Лии, к тому же до совершеннолетия принцессы осталось чуть больше двух лет.

– Что же мешеало его светлости обзавестить наследником раньше?

– Может невесты быле не те? – хитро прищурившись, произнес Камилл.

– Я не выйду за него, – неожиданно резко ответила девушка.

– Почему?

«И правда, почему?» – промелькнуло в голове, но тут откуда-то издалека донесся звук гонга. Вот-вот должен был начаться завтрак, и Милия, так и не ответив на вопрос, встала, сгребла со стола свои заметки и быстро вышла из библиотеки. Это было слишком похоже на бегство. И этот способ явно не подходил для того, чтобы уйти от ответа на вопрос, на который рано или поздно ей придется ответить. Хотя бы себе.

9

В обеденном зале было накрыто два длинных стола, расположенных параллельно друг другу. И один небольшой, стоящий на возвышении, что позволяло сидящим за ним видеть весь зал. Это был так называемый «королевский стол» в форме трапеции, обращенный к залу широкой стороной. Дан Глисса сидел во главе его в кресле короля. Милия занимала «место фаворитки» по левую руку от лорда, справа от него, напротив Милии, сидела принцесса. Дальше по левой стороне сидели Кодвилл, его жена дана Сита, Камилл, на правой стороне – военный советник Лара дан Паллас с супругой. Место рядом с принцессой было свободно, но прибор стоял.

Не думая ни о чем, Милия смотрела, как играет свет на гранях еще пустого бокала, когда еще раз прозвучал гонг, и двое старших слуг в пышных ливреях в сопровождении церемониймейстера подали лорду золотую чашу, чтобы тот ополоснул руки в ароматной воде. Одновременно с этим всем присутствующим были поданы такие же, только серебряные, чаши, и после того, как их убрали, было разлито легкое утреннее вино, принесены первые блюда, и завтрак начался.

Есть совсем не хотелось. Отчего-то навалилось недоброе предчувствие, но Милия продолжала дежурно улыбаться, мочить губы в бокале с вином и ковырять вилкой в чем-то, прежде бывшем нежнейшим омлетом. Дан Паллас пытался острить, его жена изнывала под тесным воротником платья, Кодвилл был мрачен. За «низкими» столами точно так же разговаривали, ели, пили, шутили и скучали около сотни придворных и сановников, наделенных привилегией завтракать (а также обедать, не считая приемов и балов) в присутствии правящей особы.

Едва Милия улыбкой поблагодарила принцессу за комплимент о туалете (благо, удалось забежать до завтрака к себе, привести в надлежащий вид волосы и лицо и поменять платье), кивнула в знак согласия на предложение дан Глиссы прогуляться по парку сразу после завтрака, как у входа в зал поднялась суматоха. Шум перекрыл монотонный гул голосов, придворные, сидящие ближе к выходу, стали подниматься со своих мест, приветствуя вошедшего человека, одетого во все черное.

Не узнать его было невозможно. Все страхи, улегшиеся на дно после того, как Милия узнала, что Сарк куда-то уехал, поднялись с новой силой и тугой волной ударили в фундамент сказочного замка благополучия. Хрупкое строение дрогнуло и обрушилось в кипящую черную воронку. Теперь-то было понятно, кому принадлежит место рядом с Лией. А не знала Милия этого просто потому, что не ела за общим столом до отъезда Сарка, и ни у кого не было желания портить себе аппетит, заговаривая во время еды о Мастере Иллюзий. При мысли о том, что придется сидеть с ним чуть ли не нос к носу, девушке стало дурно.

– Милия, вы побелели, вам нехорошо? – спросила Лия.

– Мне просто немного душно, ничего страшного, – пробормотала девушка.

– Вы правы, дорогая, здесь стало душно, – тихо сказал лорд и посмотрел на подошедшего Сарка. – Как всегда опаздываете, Мастер.

– Мне нравится привлекать внимание, – мрачно произнес тот, поклонился принцессе и, отодвинув стул, сел.

Его тарелку тотчас же наполнили едой, на которую он не обратил ни малейшего внимания. Взгляд Сарка был прикован к Милии. Девушка почувствовала, как по спине скатилась капелька холодного пота. Взгляд давил и жег, ввинчивался в мозг через глазницы и растекался горячим ядом, убивая волю к сопротивлению. Неожиданно для себя Милия вдруг вспомнила Анжея, представила его словно выточенное из мрамора лицо, внимательные глаза и тепло рук…

Мастер Иллиюзий, натолкнувшись на щит, тут же отступил. Провалы его глаз чуть сузились, на тонких бледных губах мелькнула и исчезла полуулыбка. «Прекрасно. Мне нравятся поединки», – сказали глаза, и его лицо снова превратилось в непроницаемую маску. С этим он взял бокал с вином и откинулся на спинку стула.

Все это длилось лишь несколько мгновений, и никто из присутствующих не подозревал о дуэли, произошедшей между Сарком и Милией.

– Мастер Сарк, может, вы попробуете изменить выражение своего лица? – предложил дан Глисса. – А то у вас такой вид, что от одного вашего взгляда воздух в зале вот-вот превратится в камень.

– Неплохая мысль, – небрежно заметил Сарк.

Милия, искоса взглянув на лорда, поняла, что тот пожалел о своих словах. В это время принцесса негромко рассмеялась. Возможно, она пока еще не вполне представляла себе, что превратить воздух в зале в камень, хоть и ненадолго, вполне по силам Мастеру Иллюзий.

– Дядя прав, – сказала Лия. – А ваше мрачное настроение уже вошло в поговорку. Не далее как вчера я слышала, как одна дана пугала своего непослушного ребенка вашим именем.

Сарк ничего не ответил, но обстановка явно разрядилась.

Тем не менее, Милия продолжала чувствовать себя, как на кресле пыток. Она так старалась не выдать своего страха, что почти ничего не слышала и отвечала невпопад. Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка принялась разглядывать сотрапезников.

Глаза вдруг наткнулись на Камилла. Милии никогда не пришло бы в голову рассматривать именно его, если бы Кодвилл и дана Сита одновременно не склонились над тарелками. Профиль Камилла, болезненную бледность которого невыгодно подчеркивал черный воротник, походил на маску из розового воска. Сон как-то механически подносил ко рту вилку и так же механически жевал, уткнувшись взглядом в тарелку.

Когда у Милии вновь появилась возможность взглянуть на Камилла, чтобы еще раз удостовериться, что не одной ей сегодня за столом неуютно, он внезапно посмотрел в ее сторону. На высоком лбу Наставника принцессы блеснула испарина. В глазах на мгновение промелькнула неуверенность, словно он хотел что-то сказать, но передумал, потом отвернулся, и его лицо закрыла пышная прическа даны Ситы.

Почувствовав на своей руке прохладные пальцы дан Глиссы, Милия повернулась к нему. Лорд улыбался уголками губ.

– Неужели мне тоже стоит заболеть, чтобы вы так же смотрели на меня? – проговорил он вполголоса.

– Прошу прощения, мой лорд, я не понимаю, о чем вы, – так же ответила девушка.

– Вы сейчас так пристально смотрели на Камилла, что мне захотелось сесть на его место, чтобы хоть на минуту завладеть вашим вниманием. Не считайте меня ревнивцем, но эти ваши с ним переглядки…

Далее последовала многозначительная пауза, и Милия, к собственному стыду, почувствовала, что краснеет, словно у нее с Камиллом действительно было что скрывать. К тому же Мастер Иллюзий время от времени окатывал ее холодным взглядом и улыбался мерзкой, не сулящей ничего хорошего улыбкой. Поэтому Милия, последовав примеру Сона, уткнула нос в тарелку и оставшееся до конца завтрака время решила сидеть молча, несмотря на попытки лорда втянуть ее в разговор.

Когда наконец подали десерт, Камилл извинился и сославшись на плохое самочувствие, ушел. Милия с большим удовольствием сделала бы то же самое, но дан Глисса, держа ее руку в своей, обсуждал с дан Палласом проблему обеспечения пограничных гарнизонов. Господи! До чего же хотелось побыть одной! Но вместо этого приходилось слушать абсолютно не интересующие ее вещи, подавлять страх перед Сарком и глупо улыбаться и кивать в ответ на монолог даны Ситы о новых веяниях в укладке волос. А потом еще придется идти с лордом на прогулку. Почему-то стало тошно от одной только мысли об этом. Может, как-нибудь отделаться от обещания? Несколько дней назад Милии бы и в голову не пришло отказывать дан Глиссе, но появление Мастера выбило ее из колеи, а недавнее воспоминание об Анжее вызвало к жизни жгучую, как соль в ране, тоску и щемящее чувство потери.

Все уладилось как нельзя лучше. Дан Глисса сам предложил перенести прогулку. Ему вдруг срочно понадобилось поговорить с Сарком. И судя по всему, без лишних ушей. Знать бы, зачем и о чем? Или о ком? Уж не о ней ли? А может, это мания преследования?

Милия почти бегом поднялась на два этажа вверх, где находились ее комнаты, словно только там могла успокоить не в меру разошедшуюся нервную систему. Девушка ворвалась к себе, быстро прошла через гостиную в спальню и остолбенела. У ее туалетного столика с пудреницей в руке стоял Камилл! Милия застыла, приоткрыв рот, не зная, что сказать и что сделать.

– Вы… Вы… – выдавила она и оглушительно расхохоталась.

Она не смеялась так, до колик в животе, уже очень давно, даже слезы из глаз брызнули, и ей пришлось сесть, поскольку ноги уже не держали. Вид у Камилла был тот еще: на лице, загримированном лишь наполовину, застыло выражение мелкого воришки, пойманного на месте преступления.

Когда девушка наконец успокоилась, Камилл уже сидел на пуфике у зеркала и ждал неизбежных вопросов. Милия посмотрела на него и, едва не рассмеявшись снова, предложила для начала закончить с лицом, но уже спустя несколько минут, глядя на неловкие движения не привыкших обращаться с подобными предметами мужских рук, встала и попросила разрешения помочь. Кроме того, это был удобный случай, чтобы поинтересоваться, зачем Сону понадобилось разрисовывать свое лицо у нее в спальне.

– Послушайте, может, проще было бы следовать советам врача, чем прятать под слоем грима свою болезнь?

– Я не болен.

– Но эта бледность…

– У меня просто закончилась краска, которая помогала моей коже приобретать тот чудесный цвет, каким может похвастать лишь уроженец Леантара.

Рука Милии, в которой она держала подушечку с пудрой, замерла в сантиметре от щеки Камилла.

– Как краска? Зачем?

– Все очень просто. Я – шпион Сойла, и следовательно…

– Три раза «ха»!

– Что? – не понял он.

– Это шутка такая? Или вы… О! Вы что, сойлиец?

– Именно.

– Вот так номер!

Милия отложила пудру и, придвинув к зеркалу пуфик, села напротив Камилла.

– Тогда, может, – вкрадчиво проговорила она, начиная понимать что утренний разговор в библиотеке и странные взгляды были не спроста, – расскажете мне о Сола… о Сойле?

Камилл выдохнул, посмотрел куда-то в сторону, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг вскочил и пулей вылетел из комнаты, только подол фиолетового балахона в дверях мелькнул. Девушка пожала плечами.

«В чем же тут дело? Он правда шпионит или просто ляпнул, что в голову взбрело шутки ради?»

Милия посмотрела в зеркало и принялась наводить порядок на туалетном столике. Тихое позванивание розовых колокольчиков, которые по прежнему стояли в ее комнате, почему-то раздражало. Воспоминания о Соларе лишили Милию равновесия. Было как-то уж слишком беспокойно. Снова посмотрев в зеркало, Милия увидела, что ее щеки пылают огнем, хотя она совершенно не чувствовала этого… минуту назад. Голова наливалась тяжестью. Пошатнувшись, девушка столкнула на пол вазу с колокольчиками – хрустальный вскрик цветов отозвался в ушах так, словно все храмы Леантара враз принялись звонить хвалебную духам-покровителям.

«Что это со мной?»

Милия прижала ладони к вискам, в них глухо пульсировала кровь, эхом отзываясь на бешеные удары сердца, которое безуспешно пыталось вырваться из взявшихся словно ниоткуда ледяных обручей. Точно таких же сдавливали голову. Перед глазами поплыли цветные круги.

Сделав несколько шагов, девушка мешком рухнула на постель. Подобрав ноги, она легла на бок и сжала руками гудящую от чудовищного напряжения голову. Обручи, сдавливающие лоб, виски и затылок, вдруг исчезли, словно растеклись во все стороны, обволакивая. Но это было еще хуже. Голова стала похожа на попавший под пресс тугой резиновый мяч. Чуть надави – лопнет. И девушка застонала, не в силах больше терпеть. Так хотелось сдаться, подчиниться этой боли, нырнуть в спасительную черноту беспамятства и ничего не чувствовать, но что-то мешало. Что-то, натянутое до предела. Как цепь. Прочная. Кованная из закаленного железа.

Милия мысленно ухватилась за нее, пытаясь разорвать неподдающиеся звенья, но руки скользили по ним, не в силах удержаться.

«Помогите!» – вопило сознание.

«На помощь!» – умоляло оно, словно став чем-то отдельным от самой Милии.

«Помогите… На помощь… – металась мысль. – Помощь… Защита… Слово… Слово? Имя!»

– Анжей, – прошептали бескровные губы, и все ушло.

Растворилось, как и не было.

А в это самое время в мозг Мастера Сарка, сидящего в кресле в своих комнатах, вонзилась раскаленная игла. Он вздрогнул и до скрежета сжал зубы, чтобы не застонать от боли, однако быстро с ней справился.

…Голос лорда слышался словно издалека.

– Милия! Милия, где вы?

Девушка пошевелилась и с трудом открыла глаза. Под пологом было темно. «Это что, уже вечер?», – подумалось ей. Милия приподняла оказавшуюся вдруг неимоверно тяжелой руку и убрала с лица волосы.

«Бог мой, что же это было?»

Пришедший из подсознания ответ заставил девушку содрогнуться от ужаса.

– Милия! Силы небесные! Что случилось?

Очевидно, он видел в темноте намного лучше девушки, если с первого понял, что ей далеко не так хорошо, как хотелось бы.

Лорд сел на постель и протянул руку, чтобы коснуться мокрого от слез лица с почти безумными от страха глазами. Невольно вспомнился день, когда он по глупости приговорил ее к смерти и Мастер Иллюзий… Ее глазами были такими же. О причине ее страха дан Глисса мог только догадываться, но ему хотелось утешить Милию, ободрить, приласкать… что угодно, только бы не видеть этого в ее глазах.

– Не бойся, это же я, Альд, – произнес он, когда девушка отодвинулась от протянутой руки. – Ну же, иди сюда. Не бойся.