Текст книги "Кремниевое сердце (СИ)"

Автор книги: Мамука Пагава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Вот и Кристина, спустя каких-то трое суток, на четвёртые набралась сил только ради того, чтобы начать ползать по стенкам. Её не выпускали, ничего не сообщали. Просьбы хотя бы связаться с родственниками – настойчиво игнорировались.

Кристина ещё раз вспомнила за что в том числе в её время протестовали против введения во все сферы робототехники: машины бездушны, не имеют чувств и фантазии, очень плохо понимают человека, особенно если тот попал в беду или ему стало плохо. Только когда больному очевидно не здоровиться и уже находится чуть бы не в при смерти робот-консультант в каком-нибудь магазинчике бытовой техники поймёт, что клиенту нужно не предлагать выбрать вот этот новенький пылесос, рассказывая какие новые чудесные режимы появились в обновлённой модели, а необходимо срочно вызвать скорую помощь или, хотя бы, менеджера. А до того – не достучишься. Машины не способны купировать неизвестную для них проблему, а только решать её. Они чётко следуют программе и на все мольбы, слёзы и истерики, просьбы войти в положение и детально разъяснить ситуацию или связаться с начальством, будут реагировать одинаково. В данном случае – игнором. И все вопросы из серии "Когда меня выпустят?", "Где мой врач?", "Можно поговорить с мамой?" тонули в машинном безразличии. Иногда оно сдабривалось улыбкой, да только та была настолько фальшива, что раздражала ещё сильнее, чем полный игнор.

Растерянная Кристина и помыслить не могла в чём она провинилась и зачем её настолько наглухо заперли. Но ответов нет, как бы она не упрашивала. Остаётся только набраться терпения и ждать пока какой-нибудь умник из этого времени не объяснит, что же происходит. А изо дня в день не происходило ровным счётом ничего: встать с кислой рожей; доковылять до ванны, чтобы посмотреть в зеркало на свою кислую рожу, пока чистишь зубы с кислой рожей; принять душ, в надежде, что сегодня что-то изменится и тебе сообщат хоть какую-нибудь новость; позавтракать с кислой рожей, потому что ничего нового тебе не скажут; ничего не делать всё утро, а просто ходить кругами по своей "палате"; пообедать с кислой рожей, потому что вы уже и сами догадываетесь почему; лежать на койке с закинутыми ногами на стену, стараясь себя хоть чем-то развлечь... конечно же с кислой рожей.

Постоянная сдача анализов никак не удивляла. Раньше и за меньшие проблемы из неё высасывали кровь тоннами. Единственное на что она обратила пристальное внимание, так это на то, что теперь узнать результаты иммунки и вирусной нагрузки так же просто, как и диабетикам количества сахара в крови. Девушка даже про себя обрадовалась: "Наконец-то изобрели подобие глюкометра и не нужно бегать в лабораторию!" Правда насколько он точный Кристина сказать не могла (судя по тому, что забор крови из вены всё же сделали), но хотя бы общую картину можно узнать в два щелчка. Однако как-раз эти самые результаты её не особо радовали: такими темпами скоро придётся снова подсесть на терапию... Ей оставалось надеяться, что и таблетки подтянулись, вслед за медициной и остальными технологиями.

Так же Кристине исправно каждое утро приносили свежую одежду в виде обычной больничной пижамы из брюк и жакета, такие синие и в клеточку. Вполне удобные и качественные, жаловаться не на что. Правда вчера промахнулись с размером, но это простительно. Разве что она бы не прочь уже облачиться во что-нибудь другое, повседневное. Хотя бы нижнее бельё и тапочки. Вот это точно надо будет попросить отдельным списком, уж это они-то должны принести, по мнению Кристины. А то она в последний день начала задумываться, что это за фетишист такой выписывал подопечной одежду. Или может в это время женщины вообще отказались от трусов и бюстгальтера? Нет, если от последнего ещё можно было отказаться, что Кристина и делала в очень жаркие и ленивые дни, но вот от трусов... Извращенцы какие-то, не иначе.

Саму "палату" исправно с утра чистил специализированный для этого робот, у которого были в арсенале и швабры и мочалки. Интересная штука, которая быстро и без разводов промывала даже стекло. Вот чего-чего, а именно такой бытовой техники Кристине явно не хватало. Сама включилась, сама всё помыла, кое-где прибрала, и уехала восвояси – почти как распространённый в её времени робот-пылесос. Который, к слову, тоже к ней в стеклянный бокс захаживал по вечерам. Из-за того, что "палата" постоянно поддерживалась в чистоте о тапочках пациентка вспоминала разве что после душа. В номенклатуре котором, кстати, много чего не хватало, а то один шампунь, да мыло – и кожа с волосами Кристины от такой "диеты" начнут бунтовать. Хорошо, что успела сделать лазерную эпиляцию, а то бы заросла подобно лесному кусту. Что-что, а поддерживать себя в отличном виде она любила. Поэтому обязательная зарядка с утра и каждый день немного фитнеса из каждодневного "рациона" никуда так и не выпали. Заодно мышцы быстрее приходили в норму.

Еда, впрочем, тоже по расписанию. Да, рацион всё ещё мало походил на больничную диету, скорее готовили то, что умели. Вот, например, сегодняшний завтрак у Кристины вышел настоящей экзотикой: картофельные чипсы, очень жёсткие печенья и обычный чёрный чай. Девушка готова была воскликнуть андроиду-медсестре: "Кто ест чипсы на завтрак?!", но промолчала, ибо больше всего её заинтересовали и заставили задуматься печенья – на вид и по вкусу те самые датские ассорти, которые она не раз в своё время пробовала. Только судя по тому, как они уже подсохли – срок годности явно подходил к концу или вовсе вышел. Конечно утверждать она не могла – упаковки или коробки с едой не приносили. Однако...

Кристина сидя на своей койке в позе лотоса так и застыла, глядя на несчастную печеньку, которая обильно покрыта сахаром. Покрутила её пальцами и, убрав локоны за ухо, задумалась. Очень крепко задумалась: стеклянный бокс, роботы, изоляция, рацион, – всё смешалось в одну большую формулу. Решение этой не самой сложной задачки рисовалось в голове предельно чётко. Девушка, не шевелясь невзначай бросила взгляд на металлического стражника – полицейского робота, который, как ранее выяснилось, был вооружён резиновой дубинкой и продвинутым тазером. Её длинные волосы тёмно-каштанового цвета, небрежно убранные в хвост с помощью краба, готовы были встать дыбом от догадки, которая посетила голову Кристины. А догадка простая как день: про изолятор она всё же не так уж и промахнулась. Вопрос то в другом: кто и почему?

– Извините, всё же когда мне расскажут, почему меня здесь держат? – обратилась она к медсестре, которая всё это время застыла на стуле и глядела в одну точку, словно просто хорошая восковая фигура. И только сейчас гиноид соизволил ожить:

– Дожидайтесь дальнейших инструкций, – открывала медсестричка рот невпопад сказанному, словно она смотрела зарубежный фильм с русскоязычным дубляжом. Зато моргала, в отличии от своего коллеги по цеху.

Но как бы там ни было, Кристина вот уже который раз слышит эту безэмоциональную отговорку: что от Ганса, что от этой безымянной медсестры. Выведать даже крупицу из этой двоицы невозможно. По мнению девушки, этой паре лучше было бы работать какими-нибудь партизанами или шпионами – секреты они держали на десять из десяти. И это начинало её бесить.

– Можете позвать доктора Косселя? Он обязан знать... лично удостовериться, что со мной всё в порядке.

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

Кристина тяжело вздохнула и взялась массировать висок – нервы в последнее время у неё ни к чёрту, и готовы в любой момент сдать. Но и скандалить с какими-то роботами не самое эффективное средство, поэтому она старалась всё же сдерживать свои бурлящие эмоции.

– А профессор Лоуренс?

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

– Где остальные участники эксперимента? Я хочу знать, что с ними всё в порядке, хочу с ними повидаться.

Не то, чтобы Кристину сильно волновала судьба остальных людей. Большинство из них уже или немощные старики, которым терять было уже совсем нечего, или находились в таком безнадёжном состоянии, что с ними даже перекинуться парой фраз не удалось. В итоге среди всех участников она успела познакомиться разве что с тремя людьми.

– К сожалению, на ваш запрос дать ответ невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

– Да Господи ты боже мой – кого угодно уже притащите!

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

– Агр-р... Позвольте хоть поговорить с родителями! – она ни на что не надеялась, но вдруг? – Ну или просто скажите, что с ними всё в порядке!

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

– А я могу рассчитывать на свои личные вещи?

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

– Ладно, чугуневая голова, – девушка всё ещё старалась сдерживать своё негодование, но оно настойчиво прорезалось из её глубин, – передай своим хозяевам, что я очень хочу с ними пообщаться. Тет-а-тет.

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.

– Ну и когда они будут ваши эти инструкции, а?

– Дожидайтесь дальнейших инструкций.

Кристина, не скрывая своего возмущения, бросила печеньку обратно на тарелку со словами: "Я закончила". Ещё больше выморозило девушку, что медсестра совершенно никак не отреагировала на хамское поведение со стороны своей пациентки, а флегматично взяла поднос и направилась к выходу.

В этот момент что-то у Кристины переклинило и рванула вслед. На что она надеялась? Проскочить вместе с гиноидом в открывшийся проём и выбраться из стеклянного бокса? Ради чего? Чтобы столкнуться с металлической вышибалой? Так оно и произошло – робот незамедлительно и на удивление резко отреагировал, перекрыв дорогу Кристине. Та даже до порога не добежала, как остановилась – не очень-то она сегодня желала обнимашек с ходячими тостерами. Они ведь только-только познакомились и не сходили на свидание...

А тем временем, пока Кристина размышляла о том, какого это ходить на свидание с роботом, прямо перед её носом дверца захлопнулась. Только что кое-кто дал намёк, что обнимашек точно не будет. Но раздосадоваться она как-то не горела желанием.

– Эй, пончик-мейкер! Я тут уже четвёртый день смирно торчу и изображаю пай девочку, но меня это уже достало – я хочу видеться с твоим боссом! – Она глазела на робота снизу-вверх. Между ними целое пуленепробиваемое стекло, через которое никакие звуки не проницают – Кристина в этом уже давно удостоверилась, однако ей сложно было обращаться к кому-то неизвестному. Неизвестный, который сидит по ту сторону камер наблюдения. И вот как-раз он её прекрасно слышит, а это главное. А вот робот на все её потуги завезти разговор всё так же, как и раньше, никак не реагировал.

Кристина сложила руки на груди, подула на своё чёлку. Она давала немного времени очнуться тем, кто за ней наблюдал, поэтому не устраивала излишнего кипиша. Но прошла минута, две – ноль реакции.

Женщина, в принципе, может многое простить, и наша запертая в четырёх стенах мышка за свою не самую долгую жизнь тоже многое прощала. Например, Кристина простила свою лучшую подругу, что та её сторонилась некоторое время после случившегося с ней рокового инцидента. Олесю можно было понять, ведь не только она, но и абсолютно всё окружение отвернулось от Кристины. Все боялись подхватить ту же неизлечимую заразу, даже собственный братец. И только мама и папа не отворачивались от своей обожаемой взбаламученной дочурки, несмотря на то, что та сама виновата в своей беде. Но как-бы не была сильна любовь родителей полностью заполнить образовавшуюся дыру не только в сердце, но и в общении с окружающими невозможно. Кристина стала изгоем в классе, в школе и среди всех своих знакомых. И это её чуть не поглотило в пучины отчаяния, которое родило желание собственной смерти. Однако благодаря Олесе блокада со внешним миром была прорвана – на то она и лучшая подруга, что познаётся в беде.

Так что Кристине знакомо прощение, она научилась входить в положение других людей, которые так или иначе задевали её чувства, обижали. Ведь их тоже можно было понять. Но вот что нельзя понять, так это безосновательный игнор.

– Ау! – она демонстративно помахала руками, потом походила туда-сюда с наигранно злобной моськой, попыталась посмотреть на охранника с другого ракурса – голову вместе с телом склонила на бок так, что уже глядела на него вверх ногами. У неё даже зародилась мысль, что с такого ракурса может она поймёт что-то новое и родится блестящая идея. Она понимала, что со стороны это выглядело более чем комично, и в какой-то мере надеялась, что люди, которые сейчас за ней наблюдают посмеются над странной дюймовкочкой, решат, что их наблюдаемая-подопытная-заложница (нужное подчеркнуть) весьма неуклюжая и милая, почти как ребёнок. И тем самым девушка сможем растопить их холодные сердца, ведь разве можно строго относится к инфантильному ребёнку?

О да, как это всегда бесило саму Кристину. Из-за миниатюрной фигуры и детских черт лица её крайне редко воспринимали всерьёз. Не только взрослые, но и сверстники. Девушку постоянно считали ребёнком, даже когда она вела себя серьёзнее многих других людей. Но Кристина не была бы собой, если бы не постаралась обратить проблему в свою пользу – иногда ей прощали такие выходки, за которые обязательно любому другому влетело бы по первое число. Ведь что взять с глупенькой девочки? Правильно, по мнению большинства – ничего. Вот она, к примеру, у своего отца по-тихому брала ключи от автомобиля и всю ночь напролёт с Олесей катались по ночной Москве. Ведь такой крупный мегаполис никогда не спит, и в тёмное время суток расцветает подобно ночному флоксу. И так хочется побывать во всех уголках города без вездесущих пробок как на дорогах, так и в метро, что выбор заполночных покатушек на машине выбор вполне очевиден. А потом Кристина приходила под утро домой: ножкой шаркает, бровки домиком, виновато улыбается, а глазки раскаиваются-раскаиваются. Ну разве могут родители долго ругать и сильно наказывать такое милое чадо? Конечно же нет. Пока в одну прекрасную ночь это самое милое чадо не попалась в руки полицейским за вождение без прав.

Вот и сейчас Кристина вполне уверена в своём ребячестве – должно сработать, обязательно. Ведь оно всегда эффективно над неподготовленной публикой, которая с ней не знакома. Разве не так?

Наивная.

В результате попыток растопить сердце у наблюдателей, а заодно исследований полицейского робота Кристина поняла только одну не совсем важную деталь – ну и здоровенный же этот чугунеголовый! Мало того, что массивный, так и ещё под метр девяноста, не меньше! Явно создан, чтобы не выписывать штрафы за неправильную парковку, а разгонять разъярённых студентов и футбольных фанатов, которые время от времени любят покидаться в полицейских булыжниками, а иногда и коктейлями молотова. Но вот как-бы девушка не проявляла интерес к роботу, тот за всё время её перфоманса так и не шелохнулся.

– Да вы задрали! – развернулась она к одной из камер наблюдения и топнула ножкой. – Пусть кто-нибудь придёт и по-человечески объяснит мне что здесь происходит! Я не такая уж и глупая и могу войти в положение!

В ответ ей только гудение флуоресцентных ламп, да вытяжки. Кристина всё больше укоренялась во мнении, что здесь не просто что-то не так, а натуральное попадалово. И чтобы понять, как из этой дурно пахнущей ситуации выбираться или просто уяснить что надо делать, необходимо сначала разобраться не только в том, "где" находится, но и, хотя бы, "когда".

Казалось, что девушка проваливается в глубокую и тёмную неизвестность, а земля привычного мира уходит из-под ног. Из-за чего почувствовала, как на неё снова накатывает паническая атака, как её горло овладевают мерзкие щупальца, сдавливая и не давая свободно дышать. В глазах же кажется, что потихоньку мир вокруг мутнеет и куда-то далеко-далеко убегает.

"Тихо, тихо, тихо, – сама себя заговаривала Кристина, – надо сначала просто узнать где и в каком времени ты находишься, а дальше уже можешь бегать по стенам без штанов"

– Слушайте, у меня уже едет крыша от того, что я тут сижу и ничего не делаю и ни с кем не общаюсь, – у неё было ощущение, что в горле застрял большой и не проглатывающийся комок, поэтому дышала она с заметным усердием. – Просто дайте мне хоть что-нибудь почитать. Я не прошу мобилу или планшет с инетом. Хотя бы... не знаю, журнал какой-нибудь, любой. Лады? В это время ведь ещё есть журналы?

Тишина.

– Ну или принесите плеер, хотя бы музыку послушаю...

Кристина так и оставшись без ответа раздражённо цокнула языком и направилась к койке, только ради того, чтобы в неё рухнуть лицом в подушку. А что ей ещё оставалось делать? Закатить истерику? Если ты имеешь дело с профессионалами – это не поможет. Да, среди персонала есть и обычные работники, которые могут проникнуться проблемой и помочь... Но не в случае Кристины – очень будет интересно посмотреть, как робот проникнется её проблемой.

Заточённая ещё могла начать угрожать. Но смысл? Да и чем она будет угрожать-то? Трёхэтажным матом? На деле нечем, ведь она ничего не может сделать, в том числе убежать. Пробить стулом пуленепробиваемое стекло могут только супергерои из фантастических фильмов, и то по прихоти режиссёра. Кристина не обладала суперсилёнками – она обычная московская девчонка, самый максимальный удел которой покидаться камнями в полицейских из толпы. И тут главное слово "из толпы", потому что попробовать перехитрить, а тем более пересилить металлического бугая один на один она вряд ли что сможет.

Что ещё? Попытаться соблазнить? Ха-ха, очень смешно. Подойдите к микроволновой печке и станцуйте перед ней стриптиз. Будь вы хоть мисс или мистером Мира – у вас вряд ли получится возбудить её таким образом, чтобы она без подключения к электросети разогрела вам обед.

Конечно всегда остаётся вариант отвлекающей диверсии: поломать трубы, чтобы вызвали кого-нибудь починить пока всё не затопило. Но, во-первых, чем Кристина будет ломать? Ломать то нечем, по сути. Во-вторых, кто это ей это даст сделать безнаказанно? Робот перед ней круглосуточно кукует не просто так. Конечно у неё было восхищение, что в будущем наконец-то изобрели какие-то крутые аккумуляторы, но в её ситуации это не особо радовало. Хотя не стоило отбрасывать теорию, что полицейский просто стоит в спящем режиме и выходит из него только по команде.

"Но не суть", – отбросила Кристина размышления. И в-третьих, даже если у неё всё получится и удастся ускользнуть, то что потом? Не нужно витать в облаках и думать, что как только она покинет это помещение, то сразу окажется на свободе – как бы не так. И что самое важное и, может быть, страшное – Кристина абсолютно не знает, что со внешним миром. У неё начали закрадываться подозрения, что там наверху – дело дрянь.

А что если в мире произошла какая-та катастрофа, из-за которой теперь она не может выйти наружу? Нет, ей бы тогда всё бы объяснили – это не сложно. А если война? Чуть более вероятно, но и в это она тоже не сильно верила. Больше в какой-нибудь пограничный конфликт, но и это тоже не выдерживало никакой критики. Что она точно знала – её держат вполне официальные власти, если был задействован полицейский и армейский робот.

Кристина перевернулась лицом к потолку, после чего схватилась за волосы и начала бить ногами по койке, как-бы ругая себя, что не рассмотрела чей этот ходячий тостер, вымоленный в камуфляж. Но если он окажется немецких военных, то что? Это говорило, что наверху дело не просто дрянь, а вообще какая-та труба.

От этой мысли она ещё сильнее забеспокоилась за своих близких – ей хотелось узнать что с ними прямо сейчас. И Кристина начинала, с одной стороны, нервничать за них, и, с другой, беситься, что её держат в неведении. А когда человека овладевают эмоции, то логика и рационализм если и не отпадают, то начинают работать на эти самые эмоции. Нет, наша мышка всё же не стала закатывать истерику, биться головой об стену или вообще вести себя неразумно. Вовсе даже наоборот – постаралась затаить всё в себе до решающего момента. О да, что-что, а старая добрая Кристиночка любила побунтовать. И она дождалась своего часа.

В проходе показались две фигура: привычный Ганс и тот самый армейский робот, который остановился в тени. Он всегда сопровождал андроидов, но старался не мозолить глаза, вот и Кристина особо не обращала на него внимания до сей поры.

Девушка без смущений вскочила с койки и прислонилась к стеклу, чтобы получше рассмотреть ходячего тостера. В скудном освещении сложно было разглядеть детали, но он и вправду оказался военным роботом – знаете-ли, не только камуфляж, но и штурмовая винтовка в руках к этому располагают. Чуть поменьше размерами в ширину и не такой изящный, чем полицейский, но казалось, что он более совершенный и лучше подготовлен лезть под пули, а не камни и коктейли молотова.

Вот что Кристину больше всего заинтересовало, а может даже дало некоторые ответы на вопросы, так это метка на правой груди: "U.S. ARMY". Она отпрянула от стекла, недоверчиво посмотрела то на обоих роботов, то на вошедшего в бокс Ганса с журналом в руках.

"Я тут что, в заложниках? – в мыслях Кристины перемешалось, и одна гипотеза выглядела фантастичней другой. – С какого перепоя?"

То, что её могли упрятать немецкие власти – ей не особо верилось. А в то, что это могли сделать американцы – почему-то да. Всё же Соединённые Штаты и Россия постоянно находят повод помериться причиндалами, и кто знает в какой замес Кристина могла попасть. Точно девушка могла сказать то, что она: во-первых, вляпалась в дерьмо, во-вторых, не скоро может встретиться со своими родными, а в-третьих, если между странами снова разразился какой-то конфликт или раздор, то её нахождение здесь никак его не решит. Всё же кто такая дочка Фокиных в масштабах двух сверхдержав? Простая девчонка ни на что не влияющая. Если, правда, Серёжка не стал Президентом...

"Нет, это вряд ли", – Кристина даже не подумывала давать и шанса своему братцу. Правда она и не отрицала, что он мог служить где-то в государственных структурах, а её используют в качестве заложника.

Короче говоря – полный абзац.

– Госпожа Фокина, – Ганс настолько был для неё неожиданен, что та аж подскочила на месте, – вы просили что-нибудь почитать. Было решено удовлетворить вашу просьбу. Пожалуйста.

Кристина с ещё испуганными глазами поглядела то на андроида, то на протянутый им глянцевый журнал. С некоторой нерешительностью всё же взяла его и сразу же рванула в койку, после чего завернулась в одеяло. Ей хотелось закрыться от этого всего навалившегося и лишь бы не видеть своих похитителей. Но когда подобное помогало? Когда ей вообще помогало бегство от проблемы? Правда – никогда. Один раз она постаралась убежать от своей ГЛАВНОЙ ПРОБЛЕМЫ, но итогом оказалась реанимация. Поэтому Кристина постаралась взять себя в руки и обуздать свои разгорячившиеся эмоции.

– Ганс! – окликнула она, выглянув из-под одеяла.

– Да, госпожа Фокина, – остановился он на выходе из "палаты". Дверцы всё ещё не закрывались. И Кристина, пока разглядывала их механизм запирания, мимолётно задалась вопросом: "Насколько они сильные?"

– Можете объяснить причину моего задержания?

– К сожалению, на данный момент я не могу вам что-либо сообщить. Дождитесь инструкций. Что-то ещё?

Эти игры её откровенно достали. Кристина совсем не хотела учувствовать во всём этом безобразии – ну почему её жизнь не может спокойно пройти по плану, по сценарию? Казалось, она свершила невозможное – сыграла в ящик, и как бы это удивительно не звучало, вышла победителем. То есть обманула саму Смерть, приняв участие в эксперименте, который мог оказаться для неё и многих других участников роковым. Но нет, девушка жива, здорова, чувствует себя прекрасно – казалось, вот она победа. И чтобы вы думали, судьба так просто от неё отстанет? О нет, это же не про Кристину – ей всегда кто-то сверху присылает пару проблем на задницу для их героического преодоления. Ну не сама ведь она сейчас виновата, разве не так? Что она могла натворить, пока была заморожена почти до состояния абсолютного нуля?

– Ганс, а Ганс, – нахмурилась девушка, – я не знаю, что здесь происходит и зачем вы меня тут держите, но я требую консула. Сейчас же.

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций. Что-то ещё?

– Ганс, – теперь она произнесла помедленнее, лишь бы самой не сорваться на крик, – ты же понимаешь, что я гражданин Российской Федерации? И вы не имеете права держать меня без объяснения причин. Я требую кон-су-ла. Ты понял или мне повторить ещё медленнее?

– К сожалению, на данный момент – это невозможно. – Пока Ганс произносил свою стандартную заученную фразу, Кристина, не скрывая своих эмоций, громко простонала, вложив всё своё раздражение и усталость от биения головой об стенку. Однако андроид никак не отреагировал и закончил очередной круг: – Дожидайтесь дальнейших инструкций. Что-то ещё?

– Катись к чёрту, – фыркнула Кристина, которая уже была готова воткнуть в USB-порт Ганса как можно глубже HDMI-кабель. При условии, если таковой имелся, конечно.

– К сожалению, вашу просьбу удовлетворить невозможно. Что-то ещё?

– Да свали ты уже! – швырнула она в него подушку. И попала очень метко, что немного удовлетворило и успокоило Кристину всего лишь на секунду. Именно что на секунду, потому что реакция Ганса – подчёркнуто никакая, – взбесило ещё сильнее.

– Приятного дня, госпожа Фокина, – удалился андроид, и дверца за ним захлопнулась с привычным "пш-ш-ш".

Кристина с недовольным прищуром и надутыми щёчками взглядом проводила Ганса, пока тот не скрылся в темном проходе. Она понимала, что дуться на самого андроида смысла мало – он просто машина и выполняет свою программу. А вот показать своё отношение к происходящему тем, кто по ту сторону видеокамер – очень даже хотелось.

Успокоившись, она удобно устроилась на койке и достала журнал. Он оказался уже изрядно потрёпанным: немного пыльный, страницы хрустели, словно он раньше принял водные процедуры, чутка грязный, будто провалялся на улице не один месяц, кое-где порван... откуда его вообще достали? Из мусорного бака? Отряхнули и вот на тебе?

– Мерзость, – пробубнила Кристина про себя.

Но выбирать не приходилось.

Перво-наперво она обратила внимания на дату выпуска: май две тысячи тридцать четвёртого года. Уже что-то. Нельзя точно сказать, что сейчас на дворе тот же год, но наверняка где-то около того, а значит она пробыла в криосне примерно ровно столько, сколько и планировалось экспериментальным проектом. Это очень обнадёживало – значит её не занесло в глубокое будущее и ещё есть шанс повидаться со своими близкими.

Начала листать. Ничего необычного, типичный гламурный журнал, который выпускается повсеместно, хоть на немецком (как этот), хоть на английском, хоть на русском. Кристина бегло просматривая на новую моду, чисто ради интереса, непременно морщила носик – по её мнению мода зашла куда-то совсем не туда и такую одежду она бы не решилась носить. Нет, она не слыла стеснительной и закованной девушкой, и вполне любила иногда выглядеть очень даже сексуальной или сверх милой, особенно когда время и место к этому располагали. Точнее оно шло приятным бонусом, чтобы уж наверняка. Например, когда пыталась сразить наповал интересующего парня: вроде и хороший, и добрый, и чуткий, и умный, да понимающий... короче вот она женская мечта, которую надо брать пока горяченький и другие конкурентки не набросились! Однако, как только этот самый хороший, добрый, чуткий и умный парень узнаёт про её приговор на всю жизнь – сразу куда-то сбегает. И сидела она в итоге в кафе за столиком в одиночестве, вся такая красивая, наряженная... никому не нужная.

Но в этом журнале были настолько открытые платья из полупрозрачной фактуры или с такими разрезами, при которых даже нижнее бельё не поносишь – это уже чересчур.

"Хотя этот кардиганчик ничего такой", – отметила девушка про себя.

Кристина постаралась оторваться от разглядывания новых веяний высоких домов моды, пока себя не почувствовала старой кошёлкой на лавочке, и сконцентрировалась, как бы это не казалось удивительно, на рекламе. Вот именно она ей сказала больше о внешнем мире, чем андрогинные модели в самой невероятной одежде. Помимо того, что классические смартфоны и планшеты канули в лето, девушка узнала, что кибернетика и робототехника зашла в повседневность человека ну уж очень глубоко, причём в самом прямом смысле слова: это и продвинутые протезы всех частей тела, и внедрение микроэлектроники непосредственно в нервную систему... короче, очень много интересного, но сейчас бесполезного. Ещё бы она знала немецкий, чтобы не просто разглядывать эти помутневшие картинки от утопления бедного журнала. Некоторые страницы совсем безнадёжно слиплись друг в друга, несмотря на очень качественную бумагу.

– Бинго! – воскликнула Кристина, после чего, оглянувшись, резко вжалась в шею. Но нет, никто на неё не обратил внимания. Ну или сделал вид, что не обратил внимания – здесь очень сложно понять какая реакция на её действия у похитителей. Сложно через толщу стен посмотреть, что происходит в комнате наблюдения и управления.

Идея очень быстро формировалась в голове во что-то цельное и по пунктам. Конечно был риск, он всегда есть, но Кристина любила, а главное умела рисковать – она треть жизни ходит по краю между жизнью и смертью, так что немного вильнуть в сторону костлявой с косой для неё не было чем-то совсем уж безумным. Или, может быть, дочурка Фоминых перестала воспринимать смерть как что-то страшное, опасное и неумолимое. Всё же один раз она к ней зашла на чай, а второй раз и вовсе обвела вокруг пальца. И, вроде, ещё жива, здорова. Что может быть прекраснее?

"Всё же надо снова перекраситься в рыжий", – напутствовала сама себе, пока крутила в руке стул, прикидывая как бы удобнее его взять, чтобы удачнее и точнее швырнуть. Попробовала раз – через пару метров он с грохотом упал, но вроде не развалился. Со стороны пленителей – ноль реакции. Попробовала два – всё ещё не точно, не туда, куда она хочет. Только где-то на втором десятке попытки Кристина приноровилась кидать стулом почти как баскетбольным мячом. И с каждым разом она боялась, что или стул развалиться, или ворвётся робот и потребует прекратить портить казённое имущество. Но от пончик-мейкера всё так же ноль реакции, как будто людей, которые за ней сейчас наблюдают, только забавлял её выпендрёж. Эдакое маленькое и бесплатное шоу с беззащитной мышкой. Она ведь просто милая и неуклюжая девочка, над любыми потугами которой стоит просто посмеяться, разве не так? Вот только они её досье, похоже, очень плохо читали.