Текст книги "Парфяне. Последователи пророка Заратустры"

Автор книги: Малькольм Колледж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Положение парфян было не слишком завидным, когда их царем стал Митридат II, сын Артабана. Это произошло примерно в 124/23 г. до н. э. Однако он быстро показал себя достойным обладателем именования «великий царь». Сначала он вновь завоевал Вавилонию и перечеканил бронзовые монеты Гиспаосина (датированы 121/20 г. до н. э.) в качестве сурового напоминания о своем успехе. Он также напал на царя Армении Артавазда и захватил в плен его сына Тиграна. Так в истории Парфии впервые появляется Армения. Парфяне завоевали Месопотамию и к 113 г. до н. э. вошли в Дура-Европос. Однако самый большой успех ждал Митридата на востоке. Он получил обратно провинции Парсу и Арейю и сделал Сейстан, по крайней мере номинально, вассальным государством. Китайские документы, основанные преимущественно на информации, полученной послом Чжан Ценем, который побывал в Бактрии около 129 г. до н. э., считают Митридата правителем степей к востоку от Каспия, включая оазис Мерв и племена массагетов. Митридат добился периода мира на востоке, который длился на протяжении последующих лет его царствования.

Рис. 4.Скальный рельеф, изображающий царя Митридата II перед четырьмя его вассалами. Бехистан, высечен между 123-м и ПО гг. до н. э. и сильно разрушен в XVIII в. Изображение в рост человека.

Есть указания на то, что во время его правления прошла широкая реорганизация администрации. Был составлен географический реестр, который позднее использовал Исидор из Харакса. Скальный рельеф, высеченный между 123-м и ПО гг. до н. э. в Бехистане в Западном Иране, изображает Митридата, перед которым стоят четыре другие фигуры. Греческая надпись говорит, что это Готарз, сатрап сатрапов, Митрат, Кофасат и еще кто-то из сатрапов (рис. 4). Рельеф запечатлел дарование власти или поместий этим аристократам. Его расположение под барельефом с триумфом Ахеменида Дария I не может быть случайным. Первое в парфянской истории появление ахеменидского титула «царь царей» на монетах Митридата и публичное заявление о том, что род Аршакидов происходит от Артаксеркса II (это утверждение сменило более раннее – о происхождении от селевкидского сатрапа Персиды), демонстрируют политически мотивированную попытку соединить династии Аршакидов и Ахеменидов (фото 6, с). Престиж Митридата поднялся еще выше после приезда посольства Китая, отправленного императором династии Хань У-ди. Когда послы отправились обратно, с ними поехали парфянские посланники, которые везли подарки в виде «страусовых яиц и ловких гирканских фокусников». Открылась дорога на восток, которая стала известна как Великий шелковый путь.

Рис. 5.Денарий с головой Суллы, отчеканенный Помпеем Руфом около 59 г. до н. э. Примерно 3:1.

Около 94 г. до н. э. Митридат снова вмешался в политику на западе. Умер царь Армении, и Митридат посадил на трон своего заложника Тиграна, получив в качестве платы семьдесят долин. Затем парфяне вторглись в Месопотамию, присоединив мелкие государства Адиабену, Гордиену и Осроену и сделав своей западной границей Евфрат. Однако с противоположной стороны приближалась новая сила. В 92 г. до н. э. римский полководец Сулла также вышел к Евфрату (рис. 5). Митридат отправил посла Оробаза просить о союзе с Римом для обороны и нападения. Сулла явно не представлял себе мощи и размеров Парфии, поскольку обошелся с Оробазом презрительно. Договор о согласии был заключен, но затем несчастного посла казнили за то, что он не сумел поддержать престиж Парфии. Посольства Митридата к Сулле и У-ди создали связь между Римом и Китаем.

Последние годы Митридата были омрачены восстанием. Таблички из Вавилона, датированные примерно 90 г. до н. э. и более поздними годами, внезапно начинают называть царем Готарза. Обычно в парфянских документах правящего монарха называют только по титулу – Аршаком. Сатрап сатрапов Митридата, возможно, захватил Вавилонию как самостоятельный правитель, и его личное имя приводится для того, чтобы отличить его от законного Аршака. Митридат не сумел вернуть себе эту территорию. В 88 г. до н. э. его внимание отвлекла новая вспышка родственных неурядиц в семействе Селевкидов, и он получил неудачливого Деметрия в заложники. Последние монеты Деметрия датированы 88/87 гг. до н. э.; видимо, в 87 г. до н. э. «царь царей» умер. Его смерть стала сигналом к началу новых неприятностей. Тигран Армянский немедленно атаковал Парфию, захватил Северную Месопотамию и присвоил себе титул «царя царей». Готарз I, который, вероятно, стал к этому времени правящим Аршаком (в Вавилонии его сменил Ород I), исчез, когда в дела Парфии вмешались племена саков. Они посадили на трон престарелого Синатрука (Санатрука). Тот отказался помогать Митридату IV Понтийскому в его борьбе против Рима, о чем его попросили в 73 г. до н. э., и умер около 70 г. до н. э. Его сын Фраат III получил царство в сильно урезанном виде. Власть парфян над массагетами и каспийскими степями была потеряна. Что еще хуже, были потеряны Сакастан и Арахосия, составившие независимое Индо-Скитианское царство. Однако самые значимые события правления Фраата произошли не на этой арене, а на западных границах его империи. Там шел окончательный распад государства Селевкидов, а появление Рима ставило новые вопросы международной политики.

Глава 3
Парфия и Рим

Отношения между Парфией и Римом, к несчастью, слишком часто становились враждебными. В этом виноваты были территориальные споры. Существовали две главные области постоянных разногласий. Первой была Армения, а второй – земли между реками Тигр и Евфрат. Эти районы много раз становились предметом ожесточенных споров и разрушительных войн. Удивительно, что римляне и персы продолжали воевать за Армению и в VI в. до н. э., спустя шестьсот лет после первых столкновений. Тем не менее именно этим конфликтам мы обязаны сведениями Парфии; они привлекали внимание римских авторов. Периоды и события мирного времени не внушали такого интереса.

Римское продвижение в Малую Азию, потери, которые в результате этого понесли цари Митридат Понтийский и Тигран Армянский, вскоре побудили парфян к активным действиям. Поначалу царь Парфии Фраат III благосклонно выслушивал призывы о помощи от соседних монархов, но никаких действий не предпринимал. В 66 г. до н. э. Помпеи был назначен командующим римскими армиями в Малой Азии вместо Лукулла, чтобы продолжать военные действия против царей Понта и Армении. Он поспешил заручиться содействием Фраата, обещая ему дружбу и земли. Но затем Помпеи заключил договор с Тиграном и передал ему Гордиену, которая была обещана Фраату и даже оккупирована им. Парфяне были изгнаны, а протесты Фраата были встречены оскорблениями. Парфяне не простили Помпею обмана. Что еще хуже, заместитель Помпея Габиний игнорировал пожелание Фраата о том, чтобы Евфрат считался границей Парфии, и возглавил грабительский поход за него до Тигра. Наконец, и сам Помпеи начал планировать вторжение в Парфию. В 64 г. до н. э. вопрос был временно улажен: Фраат и Тигран согласились принять решение Помпея относительно границ, поскольку оба осознали необходимость объединиться против своего главного врага на западе.

Примерно в 59/58 г. до н. э. Фраата III убили его собственные сыновья Митридат и Ород. Затем они начали бороться за трон. Митридат безуспешно пытался заручиться помощью римлян, однако сумел захватить Вавилонию. Ород II (называемый Гиродом на монетах и в работах некоторых историков) преследовал своего брата, который добровольно сдался ему в 55/54 г. до н. э. (фото 6, d, dd). To, как с ним обошлись, было явной неожиданностью. Ород приказал, чтобы Митридата убили у него на глазах. Монеты, которые Митридат выпустил в Селевкии, были перечеканены сценой, на которой персонифицированная Селевкия преклоняет колени перед Ородом (фото 6, е, ее). Теперь Ород стал бесспорным правителем парфян.

Хорошо, что эта борьба закончилась, потому что Парфии угрожала новая опасность. В Риме республиканская система правления стала разрушаться, и аристократы боролись за власть. На политической сцене того времени доминировали три влиятельных аристократа, которые вместе образовали триумвират: Цезарь, Помпеи и Красе. Двое последних занимали две важнейшие римские должности, предоставлявшиеся на год, – в течение 55 г. до н. э. они были консулами. Затем Крассу предстояло получить управление Сирией; он был намерен воспользоваться этим назначением, чтобы начать войну с Парфией. Оппозиция в Риме была сильной. Нападение на Парфию оправдать было нечем. Однако немолодым Крассом, которому было уже больше шестидесяти, руководило желание повторить военные успехи Цезаря и Помпея. Его победное продвижение на восток должно было превзойти даже поход Александра. То, что случилось на самом деле, живо описано в биографии Плутарха. В течение 55 г. до н. э. Красе набирал армию, в случае необходимости применяя силу. Ему доставались мужчины, не востребованные двоими его коллегами. В ноябрьские дни он вышел со своими рекрутами из Рима. Отношение толпы в Риме было угрожающим. В воротах города сидел трибун Кай Атий, глава оппозиции, установив рядом с собой жаровню и проводя древний обряд отправки своего противника к богам преисподней. Это было подходящим началом для рокового похода. В течение апреля – мая 54 г. до н. э. Красе без помех добрался до Сирии и взял под свое командование сирийские войска, так что в его армии к этому моменту было, видимо, семь легионов – более сорока тысяч человек. Конница у него была немногочисленная; он рассчитывал, что этот недостаток восполнят его союзники: зависимые от Рима цари Месопотамии и Армении. Среди офицеров его армии находились квестор Кассий, будущий убийца Цезаря, и его собственный сын Публий Красе, который был легатом.

Рис. 6.Графическое изображение парфянских тяжелых (слева)и легких (справа)всадников из жилых домов Дура-Европос. Начало III в. н. э.

54 г. до н. э. прошел в небольших операциях. Римские войска пересекли Евфрат и немного продвинулись в глубь Месопотамии, рассеивая немногочисленные парфянские отряды и оставляя гарнизоны в некоторых греческих городах. Ород воспользовался этим временем для того, чтобы начать подготовку сопротивления. Он отправил посла к Крассу с вопросом, получило ли начавшееся вторжение официальное одобрение Рима или же является частной войной Красса. Разгневанный Красе ответил, что даст свой ответ в Селевкии. При этом парфянский посол протянул руку и сказал: «Раньше моя ладонь обрастет волосами, чем ты увидишь Селевкию, Красе».

Поскольку Красе оставил гарнизоны в нескольких городах Северной Месопотамии, для нападения на Парфию ему пришлось следовать этим маршрутом. Тем самым он лишился конницы и солдат царя Артавазда Армянского, который обещал их с условием, что в Парфию Красе войдет через холмы Армении, среди которых страшная конница парфян действовала бы менее эффективно. Весной 53 г. до н. э. Красе пересек Евфрат недалеко от Зевгмы. Поскольку его ближайшей целью была Селевкия на Тигре, Кассий посоветовал ему двигаться вниз по течению Евфрата. Однако союзник римлян, царь Осроены Абгар сообщил, что силы парфян находятся поблизости и отступают на восток через Месопотамию. Красе решил немедленно начать преследование. И вот в истории впервые четко появляется парфянская армия. Конные отряды численностью примерно в десять тысяч человек под командованием Сурена, молодого и очень талантливого аристократа из Восточного Ирана, были единственной силой, которой Ород поручил защищать Месопотамию (рис. 6). Сам он повел парфянскую пехоту в Армению, где ожидал нападения Красса. Тем временем Сурен с конным отрядом телохранителей, составлявшим тысячу всадников в доспехах, и многочисленными наложницами задержался в Северной Месопотамии. Красе со своим войском двинулся на восток по открытой местности, усеянной оазисами и поселениями (римские авторы описывают ее как пустынное бездорожье), преследуя якобы отступающего Сурена. 6 мая они достигли реки Балих (Балисс) ниже города Карры (Харрана). Отряды были голодными и уставшими после перехода, и офицеры просили о привале. Однако Красе настаивал на том, чтобы продолжить преследование, и позволил своим людям только наскоро поесть в строю, после чего повернул на юг за парфянами, чьи следы были видны на земле. Неожиданно появилась разведка Красса, сообщившая о том, что парфяне их заметили. Оставшиеся союзники-цари немедленно сбежали со своими конными отрядами, оставив римлян почти без конницы. Красе приказал своим войскам построить огромный квадрат. Этот маневр еще не был завершен, когда началась атака. Парфяне появились из-за небольшого подъема. Под гром литавр копейщики в доспехах поскакали вперед, оттесняя легковооруженных римлян назад, в сторону колонны. После этого тяжелая конница отошла, пропуская вторую, еще более смертоносную, часть конницы – легких лучников. Римляне оказались в окружении, и их осыпал дождь стрел. Парфянские луки имели большую дальность боя, чем римские, их стрелы ударяли с большей силой, пробивая римские доспехи. Легионеры начали падать. Если они делали вылазку, чтобы отбить парфян, конные лучники просто отступали, продолжая при этом стрелять. Это и были парфянские стрелы. Солдаты ничего не могли достичь, их оттесняли обратно в построение. Однако пока римляне еще не слишком тревожились. Он рассчитывали на то, что у лучников вскоре опустеют колчаны и у них появится шанс нанести ответный удар, пока не увидели верблюжьи обозы Сурена, нагруженные запасами стрел. Дух войска начал падать. Конницы Красса было недостаточно, чтобы атаковать верблюдов. Кроме того, построение римлян не было полностью завершено, и противник, уступая в численности более чем в три раза, угрожал флангу римлян. Со своими тринадцатью сотнями конницы, пятьюстами лучниками и четырьмя тысячами пеших солдат сын Красса начал теснить многочисленных парфян, находившихся напротив него. Он и его люди с громкими воинственными криками исчезли в облаке пыли. Красе получил передышку, чтобы завершить свое построение, но немалой ценой. Публий вскоре обнаружил, что его заманили в ловушку. Как только его отряд оторвался от основных сил, парфяне окружили его и начали скакать по периметру, осыпая скопление солдат стрелами. Солдаты отступили на какой-то холм. Крассу послали мольбу о помощи. Но едва он начал передвижение своих отрядов, как «бежавшие» парфяне вернулись обратно, неся голову Публия на острие пики. Было взято только пятьсот пленных, и командиров среди них не было.

Вид головы Публия не способствовал подъему духа римлян, но Красе держался храбро и достойно. Он обходил ряды своих солдат, говоря, что это – его личная потеря; воины должны продолжать сражаться за Рим. Однако сражаться под дождем стрел было невозможно. Только наступление ночи принесло передышку от ранений и потерь. Однако самому Крассу темнота утешения не доставила. Он предался отчаянию, и его командирам пришлось своей властью скомандовать отступление. Ночная тишина была нарушена криками четырех тысяч раненых, которых оставляли на поле боя. Этот шум сказал расположившимся неподалеку парфянам о том, что происходит, однако они были не в состоянии провести атаку ночью. К рассвету Красе с большинством оставшихся в живых римлян уже находился под защитой стен расположенной поблизости Карр. Парфяне убили отставших и раненых римлян, а потом окружили город. У Красса не было ни провизии, ни подкреплений; ему нужно было срочно отходить на соседние холмы. Римляне вышли ночью, но их проводник предательски задержал и запутал их. Один из подчиненных Крассу командиров, Октавий, ушел вперед с пятью тысячами солдат и добрался до безопасных мест. Кассий с небольшим отрядом конницы бежал в Сирию. На следующий день Сурен окружил отряд Красса и, желая захватить их живыми, предложил встречу для обсуждения условий сдачи и безопасного возвращения. Красса его уловка не обманула, и он медлил со встречей, пока его собственные люди не стали кричать на него и толкать на встречу. Тогда он в одиночку мужественно пошел навстречу своей судьбе. Тем временем Октавий вернулся на помощь Крассу и с несколькими командирами последовал за ним. Сурен предложил Крассу коня, чтобы поехать к Евфрату для записи договора, «потому что у вас, римлян, плохая память на соглашения». Эти слова были едким напоминанием об обмане Помпея. Красе сел в седло, но Октавий, подозревая предательство, схватил уздечку. Началась схватка, в которой погибли и Красе, и его сопровождение. Из оставшихся римлян многие были взяты в плен, а других перебили арабы. Сурен якобы устроил в Селевкии пародию на римское триумфальное шествие. Как рассказывается далее, голову и руку Красса отсекли и отправили в Армению Ороду. Ород и Артавазд Армянский праздновали политическую помолвку своих детей, устраивая пиры и чтения греческой литературы. Актер Ясон читал «Вакханок» Еврипида. Когда принесли голову Красса, он схватил ее и под радостные крики пропел бешеную речь Агавы над головой Пентея. «И говорят, что этим фарсом закончился трагический поход Красса».

Для Рима это действительно было трагедией. Из армии численностью более сорока тысяч человек в Сирию удалось бежать только десяти тысячам. Еще десять тысяч были пленены парфянами. Остальные погибли. Военные штандарты Рима – орлы оказались в руках парфян. Пленных отвели в Мерв, в противоположную часть Парфянского царства, и разместили там. Волнения и недовольство воцарились на восточных территориях Рима среди евреев, которые давно поддерживали дружеские контакты с парфянами, и там пришлось подавлять мятежи. Кампания Красса вошла в римские анналы как одна из величайших катастроф в истории Рима. Мир убедился в мощи Парфии: с этого момента в течение более ста лет Евфрат считался границей с Римом.

Однако основных противников Красса ждала не более счастливая судьба. Первым погиб Сурен: его предательски убили по приказу Орода, который опасался столь талантливого подданного. В 51 г. до н. э. парфяне с запозданием попытались воспользоваться своей победой, начав вторжение в Сирию под командованием царевича Пакора, однако это был лишь масштабный рейд конницы, который успешно остановили Кассий и Цицерон. Пакора вскоре отозвали назад, поскольку его действия вызвали подозрения у его отца Орода. К 50 г. до н. э. парфяне отошли за Евфрат, но активно вмешивались в римскую политику. В их интересах было поощрять гражданскую войну, которая в то время начиналась среди римлян, как для собственной безопасности, так и для возможного приобретения новых территорий. Поэтому Ород поддерживал отношения с Помпеем, пока тот не был побежден и убит, после чего Цезарь начал планировать мощную восточную кампанию, чтобы положить конец парфянскому вмешательству. Убийство Цезаря спасло парфян от этой угрозы; после этого они играли весьма незначительную роль в гражданской войне. В 40/39 г. до н. э. царевич Пакор, которому отец вернул свое расположение, и Лабен, изменивший римлянам командир, отличились во время экспедиции в Сирию и Малую Азию, захватив обе эти земли. В Палестине парфян встретили радостно: им содействовала партия, действовавшая среди евреев. Но к 38 г. до н. э. удача им изменила: Лабен был убит, парфян изгнали из Сирии, а Пакор погиб в бою.

По словам Юстиниана, Ород был так расстроен потерей блестящего Пакора, что повредился рассудком. Примерно в 37 г. до н. э. он решил передать правление одному из своих тридцати сыновей (фото 6, f, ff). Его выбор пал на самого старшего, Фраата IV, и оказался неудачным. Чтобы укрепить свое положение, Фраат убил сначала отца, а затем всех своих братьев. Когда его зверства затем стали распространяться на знать, немало ее представителей бежали за границу. Среди них был вельможа по имени Монаэз. Он убедил Марка Аврелия в том, что сможет провести римскую армию по Парфии, а также в том, что парфяне готовы восстать против Фраата. Привлеченный перспективой легкого завоевания, Антоний приготовился к вторжению. Царь Артавазд Армянский был вынужден выступить в союзе с римлянами и предоставить им конницу. Весной 36 г. до н. э. Антоний перешел Евфрат у Зевгмы и, по совету Артавазда, повел свою армию, которая уже насчитывала около ста тысяч человек, в Мидию Атропатену. Чтобы двигаться быстрее, он разделил свои силы. Двум легионам под командованием Стациана было поручено сопровождать обоз, в котором находились драгоценные осадные орудия; ему было приказано следовать за основными силами как можно быстрее. Антоний поспешил в столицу Мидии Атропатены Фрааспу. Ее необходимо было осаждать, но, поскольку осадные орудия еще не прибыли, пришлось создавать огромные земляные насыпи, заменившие привычные осадные башни. Воспользовавшись разделением сил противника, Фраат напал на обоз. Примерно десять тысяч солдат были убиты, остальные были захвачены в плен, припасы и осадные орудия были уничтожены, а Артавазд Армянский в очередной раз изменил римлянам.

Антоний оказался в трудном положении. Его фуражиров убивали, его солдаты проявляли трусость, римляне постоянно испытывали трудности из-за тактики парфянских конных воинов и лучников. Стала приближаться зима; поскольку все попытки переговоров не дали результата, Антонию пришлось отступить. Неприятности римлян усиливались. Антоний шел по холмистой местности в сторону Армении. Его отряды постоянно терпели налеты парфян и страдали от голода и жажды. Буханка хлеба стоила не меньше серебряной монеты, голодавшие солдаты были вынуждены пить грязную воду и на ходу жевать выкопанные среди камней коренья. В результате такого питания многие умирали. Какой-то дружелюбно настроенный парфянин предупредил Антония, что, если его отряды уйдут из холмов, их постигнет судьба Красса. Отступление шло медленно, со все большими потерями солдат и боевого духа. Наконец они вышли к реке, находившейся недалеко от границы Армении. Здесь парфяне прекратили свои атаки, сняли с луков тетивы и ускакали, превознося мужество и выносливость римлян. Спустя еще шесть дней (и почти через месяц после ухода от Фрааспы) римляне оказались в Армении. Антоний обследовал свое войско: сражения и болезни унесли тридцать пять тысяч человек. Хотя ни одно сражение не закончилось поражением, треть его армии погибла, и по числу убитых потери Антония были больше, чем у Красса.

Но и теперь римляне не были вне опасности: Антонию приходилось обращаться с ненадежным Артаваздом по-дружески, чтобы получить припасы, отчаянно нужные его людям. Еще восемь тысяч человек были потеряны при переходе в Сирию из-за начала холодов. Антоний провел зиму в Египте, приходя в себя в Александрии в обществе Клеопатры.

Это было первым серьезным вторжением римлян в высокогорный Иран – оно оказалось и последним. Чтобы возвестить о своей победе, Фраат IV перечеканил монеты Антония, обнаруженные в римском обозе. Позже Антоний смог на короткое время снова подчинить себе Армению и вышел на границу с Мидией. Но как только он оттуда ушел, парфяне и армяне снова вернули себе свои территории, а еще через три года он умер. Вскоре Фраата постигла новая беда. Открытый мятеж поднял узурпатор Тиридат П. Фраату пришлось укрываться у «скифов» (в древности этим неопределенным термином обозначали кочевые племена, жившие к северу от Ирана). С их помощью он изгнал Тиридата в Сирию, но тому удалось похитить сына Фраата, с которым он бежал к римлянам. Этого сына затем отправили обратно с условием, что Фраат вернет римские штандарты, захваченные в Каррах. Парфянский царь выжидал. В 26 г. до н. э. Тиридат стремительно вторгся в Месопотамию, и Фраату перед отступлением пришлось убить свой политически важный гарем. В монетных мастерских Вавилонии Тиридат выпустил собственные монеты; на некоторых была надпись «Philo-romaeus» – «друг Рима». Однако к лету 25 г. до н. э. его окончательно изгнали из Парфии. Наконец, в мае 20 г. до н. э. Фраат вернул римские штандарты и многих римлян, взятых в плен во время кампаний Красса и Антония. Для Августа, первого римского императора, это стало крупнейшим дипломатическим успехом, достойным того, чтобы его публично и широко отмечали (рис. 7). Этот жест значительно улучшил отношения Парфии и Рима. Август перестал притворяться, будто собирается вторгнуться в Парфию, и подарил Фраату для его гарема италийскую рабыню по имени Муза. Возможно, он понял, как трудно вести военные действия в Парфии, а также слабость парфянской монархии.

Невозможно сказать, предвидел ли Август будущую поразительную карьеру Музы. У нее от Фраата родился сын – будущий Фраат V, обычно называемый Фраатаком. Из наложницы Муза превратилась в царицу. Около 10 г. до н. э. она убедила Фраата IV отправить четырех старших сыновей с семьями в Рим, где они могли жить, как подобало их положению в безопасности. Возможно, этот поступок был связан с тем, что в это время ненадолго появился новый узурпатор Митридат.

Рис.7. Сцена возвращения римских штандартов, потерянных при Каррах в 20 г. до н. э., с нагрудного доспеха на статуе Августа, найденной в Риме.

После этого ничто не могло помешать Музе во 2 г. до н. э. отравить Фраата и посадить на трон своего сына Фраатака (фото 6, g). К 1 г. до н. э. парфяне и армяне объединились, чтобы изгнать с трона Армении ставленника Рима, и посадить на его место своего кандидата, Тиграна и его сестру-жену. Это заставило Августа организовать для восстановления порядка военный поход, который возглавил его внук Гай. Некоторые считают, что Исидор Харакский составил свои «Парфянские станции» по информации, полученной от Гая. К счастью, Фраатак и Гай смогли решить вопрос мирным путем в пользу Рима на пиру, состоявшемся на обоих берегах Евфрата. Молодой римский командир, присутствовавший при этом, Веллей Патеркул, позже описал Фраатака как славного юношу. Во 2 г. н. э. Фраатак женился – на своей матери Музе (фото 6, gg). Это действие, несомненно, было таким же политическим актом, как более известный союз Эдипа, однако он наполнил греков и римлян ужасом. Головы Музы и ее сына-мужа появились на парфянских монетах. Однако в 4 г. н. э. Фраатак был убит или изгнан, а о необыкновенной Музе больше никаких сведений не появляется. Их не пользовавшегося популярностью преемника-Аршакида Орода III убили через три года после восшествия на престол.

Скорость, с которой Фраатак и Ород III лишились своей жизни и трона, свидетельствовала о все большей слабости парфянской монархии. Эти проблемы усугублялись постоянными спорами относительно трона Армении. И Парфия, и Рим утверждали, что стратегически важное Армянское царство находится в сфере их влияния. Поэтому обеим сторонам было важно, является ли царь ставленником Парфии или Рима. Пытаясь в первую очередь решить проблему опустевшего парфянского трона, парфянская знать обратилась к Августу с просьбой послать им одного из четырех сыновей Фраата IV. Они получили старшего в качестве царя Вонона I. Однако западные манеры Вонона вскоре настроили вельмож против него. Его нелюбовь к пирам и охотам (обязательным атрибутам аристократической жизни Парфии), его равнодушие к лошадям вскоре привели к появлению нового кандидата на трон Артабана III – аршакидского царя Мидии Атропатены (фото 6, i, ii). После первой неудачной попытки Артабан нанес Вонону поражение и был коронован около 12 г. В течение своего долгого царствования ему удалось во многом восстановить централизованную власть (фото 6, ii). В 35 г. его трону угрожал заговор, с помощью которого его хотели сменить еще одним сыном Фраата IV, которого тоже звали Фраатом: он к тому моменту прожил в Риме почти полвека. Однако Фраату не удалось добраться дальше Сирии, где он умер, потому что не смог приспособиться к условиям жизни на Ближнем Востоке или в результате действий Артабана. Не смущенный этим обстоятельством Тиберий, преемник Августа, отправил в Парфию внука Фраата IV, Тиридата III. В самой Парфии так успешно были розданы взятки, что Артабану пришлось бежать и укрыться у племен к востоку от Каспийского моря. Греческие города запада Парфии приветствовали Тиридата, и он был коронован в Селевкии, а затем осадил крепость, в которой находились сокровищница Артабана и его наложницы. Но оримлянившийся ставленник снова оказался непопулярным. Группа вельмож отправилась искать Артабана в Гиркании, где нашла его одетым в лохмотья и добывающим себе пропитание с помощью лука. Откликнувшись на их зов, он собрал небольшой отряд из саков и даков, изгнал Тиридата и заключил официальный договор с римлянами. Радость по поводу возвращения Артабана не была всеобщей. Примерно в 35 г. большой торговый город Селевкия восстал против парфянского правления (или, вернее, его отсутствия) и в одностороннем порядке объявил себя независимым. Эту независимость Селевкия продолжала отстаивать, несмотря на возвращение Артабана и осаду парфян. Дело не поправило и якобы временное отречение Артабана в пользу некого Киннама.

После смерти Артабана, последовавшей вскоре после этого, приблизительно в 38 г., ему унаследовал, вероятно, Готарз П. Как и его предшественник, он не принадлежал к прямым наследникам Аршакидов, а относился к боковой ветви семьи – к аристократическому дому Гью из Гиркании. Некоторые его дела в героической форме отражены в «Шахнаме», что свидетельствует о неспокойном характере его царствования: в мирное время эпические произведения рождаются редко. Готарза быстро отправил в изгнание его брат Вардан, который продолжил осаду Селевкии, обосновавшись, видимо, в Ктесифоне, который из гарнизонного городка превратился в зимнюю столицу. В конце концов примерно в 40 г. братья поделили империю между собой. Вардан взял большую часть, а у Готарза остались Гиркания и другие северные провинции. В разгар этой сложной ситуации, весной 42 г., философ Аполлоний Тианский проехал через Месопотамию и Вавилонию, направляясь в Западную Индию. Интересно, что он не посетил Селевкию, которая по-прежнему находилась в осаде. Но в июне 42 г. город добровольно сдался Вардану после семилетней независимости. Векоре после этого монаршие братья поссорились, и в последовавшей за этим войне Готарз одержал победу. Вардан был убит во время охоты, вероятно в 47/48 г. Тем не менее уже через год Готарзу пришлось бороться с новым соперником. Партия аристократов вызвала из Рима очередного внука Фраата IV Мехердата, так что война стала неизбежной. Готарз тянул время, принес жертву на горе Санбулос и победил. Он пощадил своего соперника, но приказал обрезать ему уши: с искалеченным лицом Мехердат уже не мог претендовать на престол. В честь победы по приказу Готарза около 50 г. в Бехистане был создан скальный рельеф. Царь изображен на нем верхом, убивая копьем врага, а сделанная по-гречески надпись называет его Готарзом, сыном Гью. На следующий год он уже был мертв.