Текст книги "Противофаза (СИ)"

Автор книги: Максимилиан Раин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– А кто мне только что возражал, что уже одетый, раз пипи галстук на шее? Вот и оставайся таким пипи одетым. Я тоже пипи галстук тогда нацеплю, – расшалился Леонид Ильич.

Он дружески схватил меня за загривок и поволок в одном ему ведомом направлении. Вскоре мы оказались в уютной комнатке со старинной мебелью, стульями и прочим антуражем, посреди которой стоял овальный, накрытый скатертью, стол. Брежнев приглашающим жестом усадил меня за ним и сел сам.

– Сеня, распипитебяпипи, где ты там? Приготовь нам чего-нибудь посущественней на утренний опохмел. И галстук какой-нибудь принеси, пипипи, – распорядился генсек, – В моём доме не привыкли пипипи минералкой отпаиваться.

Незамедлительно появился пожилой сухощавый мужчина с двумя подобиями корзиночек, из которых были извлечены бутылки Зубровки, джина Бифитер и виски Бэлентайнз с рюмками, нарезанная на тарелочках сёмга и буженина. Из другой, тарелки и прочий сервиз. В стеклянных баночках радовали глаз консервированные грузди, помидоры и мелкие огурчики-корнишоны. Отдельно место на столе заняли румяные пирожки. Спортивный костюм генсека украсился шикарным красным с золотистыми прожилками галстуком. Пожелав нам приятного аппетита, помощник удалился. Брежнев воодушевлённо потёр руками и потянулся к бутылке с изображением зубра:

– Вот, сейчас пипипи Зубровочки, подлечимся и поговорим по душам. Может, джину английского хочешь пипипи?

Я машинально кивнул тыковкой. Воин в старинном красном мундире на этикетке бутылки с джином и был тем самым извращенцем с пикой. Нет, надо по-хорошему завязывать с алкоголем.

– Да ты ставь на стол свою пипипи минералку, – продолжил хлебосольничать хозяин дома и страны, – Никуда она от тебя не съепипи. Давай, пипипи первую за знакомство. Как тебя прозывать, кстати. Меня ты уже знаешь.

– Зовите меня просто Мишей, – заявил я, чокаясь рюмками с Ильичом.

– Эх, хорошо пошла первая, пипипи, – крякнул Брежнев и поддел вилкой корнишон, – Так, чем же ты, Миша, оказался интересен моей дочке Галине? Не спорю, фигурка у тебя пипипи. Однако в жизни надо состояться в правильной профессии.

– Понравился я ей своими песнями на одном квартирнике, – выбрал самый безопасный вариант ответа.

– Тоже, значит, пипипи песенки поёшь… Один пипи танцует, другой пипи поёт. Никак моя Галинка не угомонится. Уже бабушкой стала, пенсия подваливает, а всё любовников ей подавай. Муж есть. Дочь выросла, её почти не видя. Тебе то какого пипипи от неё понадобилось?

– Вопрос задан прямо таки в лоб, – усмехнулся я, – И вы предполагаете, что я сейчас начну оправдываться и уверять, что ничего мне не надо. Давайте определимся для ясности с понятием блага. Оно ведь разным бывает для каждого человека, как и сами люди отличаются друг от друга. У вас есть в доме гитара?

Брежнев озадаченно кивнул.

– Попросите принести её. Попробую с её помощью ответить на ваш вопрос.

Гитара была доставлена буквально в следующую секунду. Я слегка её настроил под себя. И начал, естественно без токаревской хрипотцы:

– Каждый выбирает для себя:

Женщину, религию, дорогу,

Дьяволу служить, или пророку —

Каждый выбирает для себя…

…

…Мера окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе.

Неожиданно прозвучали аплодисменты откуда-то позади. У дверного проёма стояла в халатике с драконами Галина.

– Какая чудесная песня. Ты её написал? – спросила она.

– Спасибо за такое лестное предположение, но нет. Стихи поэта Юрия Левитанского, музыка Виктора Берковского, – засмеялся я.

– Считала раньше, что ты только свои замечательные песни исполняешь. Ждала, когда мне воду обещанную принесут, а этот злодей расселся тут в одних трусах и папульку моего развлекает. Какие же вы смешные в этих галстуках, – тоже развеселилась принцесса.

– Заодно выясняем, что мне от тебя надо, – потыкал пальцем в её сторону.

– Мне тогда тоже наливайте, раз меня вздумали обсуждать, – подсела к нам Галина.

– Пошла вон. Ишь, нацелилась. У нас тут мужской разговор, – цыкнул на неё отец.

Галина недовольно на него посмотрела, но встала и вышла. Лидер страны снова сам разлил по рюмкам себе Зубровки, а мне джина.

– За мир во всём мире! – перехватил я инициативу.

– Вот ты правильно говоришь, пипипи, – высказал Брежнев, отправив в рот внушительную шляпку груздя вслед за глотком огненного напитка, – Люди на Земле должны жить в мире. А как быть, если даже в семьях живут не в ладу? Вот, чего ей не хватает с Юрой? Не пипи, статен, целый генерал. Любая молодуха за ним на край света пойдёт, а эта кочевряжится. Парень ты неплохой, мне даже нравишься, но не годится для тебя моя Галинка. Найди себе молодую девчоночку. Она тебе богатыря родит. А я вам хороший свадебный подарок сделаю, обещаю.

– Да что же вы меня всё время уговариваете, дорогой Леонид Ильич, – не выдержал я, – Не собираюсь я рушить крепкую семью Чурбановых. Просто Юрий Михайлович немного недодаёт Галине Леонидовне душевной теплоты. Благо ведь бывает не только материальным. Есть ещё один момент. Вы не даёте реализоваться её неуёмной энергии.

– Это как? – напрягся советский лидер.

– Дайте ей такую должность, где она бы чувствовала свою востребованность. Была бы ближе к творческим работникам, – высказался я.

– Министром культуры, её предлагаешь что ли, вместо Демичева? – хмыкнул Брежнев.

– Это уж вам решать со товарищи, – развёл я руками, – Но я бы подумал о должности главы комитета по телевидению и радиовещанию.

– Да ты что такое говоришь, пипипи! На важный участок идеологической борьбы ставить Галинку? Она мне всё там развалит, – чуть не подавился маслинами генсек.

– Что там можно развалить, кроме серости и идиотизма, – не испугался его возмущения, – Ваш Лапин – абсолютно бездарная личность. Люди воспринимают нашу жизнь и социализм по картинке в телевизоре. А там – скука и тоска. Подумайте, Леонид Ильич. Вашим детям надо состояться в нашем обществе, показать себя с выгодной стороны. Они сами этого хотят. Галина Леонидовна умеет работать с людьми, тактична, выдержанна, прекрасно чувствует настроение окружающих…

– Не надо её нахваливать, ёпипи. Я ей отцом родным прихожусь и лучше кого-либо её всю знаю, – оборвал мой спич Брежнев, – Не любит она работать. Сильно я удивлюсь, если она хоть какую пипиню до конца доведёт.

– Удивит она вас, Леонид Ильич. Ох, как удивит. Даже Америка ахнет.

– Ну, уж прям таки она и ахнет, эта Америка? – попытался съязвить генсек.

– А ещё Европа и Азия. Даже Австралия нервно закурит…

– Давай ёпипи по последней, и я пойду собираться в дорогу. Мне сегодня в Венгрию лететь, – заторопился вдруг генсек, а потом неожиданно попросил, – Ты, это… Что-нибудь спой из своего творчества. Хорошо поёшь, бродяга, душевно.

Дедулька наверняка ценит народняк, поэтому сбацал ему «Зорьку алую».

– Белов её поёт часто. Так ты и есть тот самый Чеканов – самородок из глубинки? – обрадованно воскликнул Брежнев.

– Чекалин, если быть точнее, – поправил его.

– А ещё какие-нибудь такие песни у тебя имеются? – он покрутил пальцами в воздухе, – Задушевные.

Наиграл на струнах мелодию песни «Полюби меня такой».

– Для матери моего друга презентовал эту песню. Она на праздничном концерте на 8 марта её исполняла. Может быть, помните – Ирина Медведева.

– Как же не помнить! Я же ей собрался звание присвоить, – обрадованно задвигался генсек, – Познакомишь с прекрасной певуньей?

– Без вопросов. Только у неё очень ревнивый муж имеется, милицейский начальник. Не побоитесь? – слегка прикололся над всесоюзным главой.

– Как-нибудь переживу, – усмехнулся он.

Глава 11

Понедельник, 17.03.1975 г.

Кажется, руководитель партии и государства уже больше никуда не торопился. Небольшой самопиар удался. Далее последовали байки, военные воспоминания, охотничьи рассказы, даже анекдоты. Иногда наигрывал на гитаре что-нибудь особо душевное, есенинское. Анекдоты, ясен пень, я рассказывал самые безопасные: про Петьку и Василия Иваныча, про Штирлица. Брежневу особенно понравились анекдоты про выдуманного шпиона в тылу гитлеровцев.

– Вот, встречусь со Штирлицем, всё ему расскажу, – заявил он, вытирая слёзы от смеха, – Надо будет вас обоих с собой на охоту в Завидово взять. Гарного хлопчика завлекла мне Галинка, пипипипи. А почему ты так много разных анекдотов знаешь, а про меня нет?

– Зачем я буду так рисковать? – удивился я, – Хочется на воле пожить. Да и вы вдруг обидитесь и в Завидово меня не возьмёте.

– Не бойся, – заговорщецки оглянулся Брежнев, – Кроме нас тут никого больше нет. Некому подслушивать.

Поверим отцу нации на словах, хотя что-то всплывает в памяти про зама Андропова – Цынёва – брежневского выдвиженца. Именно он сейчас занимается всякими пионскими прибамбасами. Не станет этот рисковать прослушкой главной особы государства.

– Корреспондент западной газеты спрашивает у Леонида Ильича, – начал я выполнять заказ, – Какое ваше любимое увлечение?

– Собирать о себе анекдоты, – получает он ответ.

– И как много насобирали?

– Почти на два лагеря…

– Пипиню городишь, – обидчиво прореагировал генсек, – Не сажают в Советском Союзе за анекдоты.

– А вы по этому вопросу поинтересуйтесь у Андропова, Юрия Владимировича, – с трудом удержался от ехидцы, – Недавно его люди мальчишек сопливых похватали и в психушки попрятали за то, что те посмели критиковать курс нашей коммунистической партии. Вместо того, чтобы провести с ними дискуссию о ленинском курсе, их пытают и кое-кого уже убили. Представляете, какой это удар по репутации партии?

– Не знал, – заметно растерялся Брежнев, – Спрошу у Юры. Я ведь ему полностью доверяю. Меня он ведь спас, когда на меня покушался псих Ильин после торжественной встречи космонавтов.

– Гиммлер тоже любил устраивать покушения на Гитлера, чтобы потом их же успешно устранять, добиваясь благосклонности вождя.

Начиная с девяти часов, помощник принялся приносить звонящий радиотелефон, отвлекая генсека от общения со мной по несколько минут. Удивляли его ответы:

– Отправь это всё Косте Черненко. Он разберётся…

– Пусть Георгий сначала посмотрит. К Цуканову…

– Эти вопросы все к Андрюше отправляйте. К помощнику моему, Александрову…

– С Костиком Русаковым вместе решите, потом уже ко мне обращайтесь…

– Да что вы всё мне звоните, пипи пипи пипи. Мне скоро в Будапешт ехать, а они всё звонят и звонят. Больше в ЦК некому работать, что ли?

Если я был директором какого-нибудь завода и вёл так дела, то от этого предприятия вскоре даже названия бы не осталось. Генсек передоверил все свои дела помощникам и превратился в ходячее факсимиле. Конечно, любой уважающий себя правитель заводит штат советников, помощников и просто близких по крови и духу людей. Иногда ему сопутствует удача в делах правления с талантливыми помощниками, как у Екатерины II с любовниками. Или же нет, вспоминая Бирона у Анны I, или Распутина у Николая II. Сила Брежнева поначалу была в том, что он не стеснялся признавать свою ограниченность и некомпетентность по многим вопросам. Не боялся привлекать в свою свиту сильных умом людей. Как известно, свита делает короля. Эпоху генсека Брежнева на начальной стадии отличало относительная устойчивость курса и качественность принимаемых государственных решений.

На заключительном этапе правления, когда у и так не блещущего интеллектом генсека, от лекарств и славословий окончательно потекли мозги, в штат помощников набежало много ограниченных и откровенно тупых исполнителей, зато очень верных и преданных хозяину и, самое главное, умеющих ему угождать.

Существуют разные систем правления государствами, начиная от первобытной общины и кончая монархиями и республиками. После большевистской революции мир с удивлением узнал, что страной могут рулить секретари. Теперь настала пора ещё большему удивлению – власти референтов секретарей.

На кремлёвском олимпе неизбежно возникнет борьба между небожителями за влияние на этих референтов. Для простолюдинов эта может оказаться как благом, потому что любая конкурентная борьба есть благо, так и злом. Курс страны может оказаться изменчивым и нестабильным. Сами референты из-за деградации системы и по своим личностным качествам могут оказаться неспособными к должному управлению.

Смачно выматерившись после очередного звонка, генсек вдруг сообщил:

– Пойду-ка я ещё малость поваляюсь. От этих пипипи голова разболелась. А с тобой мы ещё увидимся. Понравился ты мне чем-то, сам не пойму.

Всё-таки не избежал самого страшного, что в кошмарных снах мне порой транслировалось. Брежнев вдруг как-то по-молодецки ко мне подскочил и так впился мне в губы, что дыхалку спёрло и слёзы потекли. Первым рефлексом было оттолкнуть от себя тушу бровастого, но вовремя пришёл в себя, а руки остались в позиции «Здаёмсу». Засос был сотворён по высшему разряду, даже голова слегка закружилась и… агрегат вздыбился. У меня от страха ещё большего посрамления заурчало в животе, да ещё обдало пОтом. Мда, запашочек тот ещё. Тело то почти голое. Ильич заулыбался как-то скабрезно и, со словами:

– Топай молодец! – влепил от души своей пятернёй мне по заднице.

Кажется, я подскочил на метр, или более, но не от боли, а от… В общем, это чувство не передать словами. Удрал от позора заячьим скоком. Залез в ванную и успокаивал себя струями прохладной воды, проклиная Рея и прочих там высоколетающих особей за своё идиотское тело. Брежневу тоже доставались кое-какие словеса из перечня великого и могучего.

– Руки ещё распускает, гад застойный, – стонал я бессильно.

Галина сидела в кресле и курила в опустошении, судя по состоянию бутылок на столике. Я злобно натянул на себя шмотки, почёсывая пострадавшее место.

– Папа уехал? – спросила она.

– Нет, у него голова разболелась. Пошёл отдыхать, – ответил несколько грубовато.

– Ты извини меня, Миша. Я не знала, что он здесь окажется. Досталось тебе? – встрепенулась женщина и участливо на меня посмотрела.

– Что ты! Очень даже интересно с ним поговорили… по душам, – фыркнул в ответ.

– Как мать его умерла в январе, с тех пор много пьёт. Все грешат на инфаркт, или инсульт, а он просто в запое, – попыталась объясниться Галина, – Молчи о том, что здесь видел.

– Могла бы не говорить. Чай не маленький, – высказался всё так же резко.

Не буду оповещать, чем мы занялись с принцессой. Умный не скажет, а дурак не поймёт. Правильный ответ – ничем, потому что я вдруг вспомнил, что у меня есть куча неотложных дел. Развлекать пожилую женщину в относительно трезвом своём состоянии как-то не тянуло. Галина тут же изъявила желание составить мне компанию.

– А у тебя разве нет своей работы? – поддел её, не особо желая её общества.

– Сегодня я поболею, – пояснила она с хитрой улыбкой, – Позвоню своему верному доктору Вадику. Он бюллетень мне снова оформит. Кстати, если тебе тоже понадобится больничный на любой срок, обращайся без стеснения. Сделаем.

– Хорошо, а сейчас я сделаю несколько звоночков, и тогда двинемся в путь, – предложил ей, надеясь придумать, как отвертеться от неё.

Радиотелефон Брежнева представлял собой здоровенную чёрную бандуру под три килограмма с кнопками для набора и антенной. С ней витым проводом соединялась чёрная эбонитовая трубка. Расположиться с этим устройством можно было в любом месте квартиры, даже в туалете. Я сначала наобум набрал Жеку, но он оказался всё-таки дома.

– Где ты сейчас? – развопился он, – Хорошо, что ты нашёлся. Шумилов хочет тебя видеть и Хвост из-за тебя весь испереживался. Новый тренер по хоккею сегодня тренировку проведёт. Ты до трёх появишься?

– Нет, не успею, дела. Хвосту перескажи, чтобы не беспокоился насчёт меня. А чего ты не в школе, каникулы уже начались, что ли?

– Мама в школу не пустила из-за простуды, но я всё равно на тренировку вырвусь. Посмотрю, что там и к чему.

– Ладно, передавай от меня приветы всем нашим и маме, конечно. До встречи!

Не собирался, но рука сама набрала рабочий номер инкиного отца. Секретарь попросила меня представиться и озвучить существо вопроса. Я назвался и сообщил, что Александр Николаевич сам просил с ним связаться.

– Ожидайте, – безучастно сообщила дама.

Подождал немного и, спохватившись, положил трубку. А чего я ему скажу? Что хочу увидеть Инку? По прочим вопросам лучше всего говорить не по телефону, пусть даже из брежневской квартиры.

Позвонил к Гене Торчинскому на работу, чтобы узнать про подвижки в нашем с Таривердиевым проекте. Выяснилось, что сборный симфонический концерт назначен на 28 марта в Большом зале Консерватории, в 18.00. Будет присутствовать комиссия по отбору композиций для записи на диск-гигант в экспортном варианте. Утверждено рабочее название пластинки – «Популярные мелодии советских композиторов для отдыха и души». Мне надлежит прибыть в Филармонию на Маяковке в самое ближайшее время и прослушать подготовленное оркестром исполнение своих композиций.

Вспомнил, что хотел узнать причину отказа Машинистов от сотрудничества с нами. На их базе в клубе фабрики «Красная роза» телефон молчал. Дома у Кавы и Макара никто не брал трубку. Понятно, что все на работах, откуда капают небольшие, зато добропорядочные денежки. Кроме того, закрыта проблема официального трудоустройства.

Стрелки настенных часов наконец-то продвинулись к полудню. Так ничего в голову не прилезло на тему обоснованного отказа принцессе.

– Можно выдвигаться, – предложил ей, сидящей в кресле в прострации, – Если, конечно, ещё хочешь поехать со мной.

– Ты ещё спрашиваешь? Не здесь же мне оставаться. Дай аппарат. Валеру вызову, шофёра моего, – радостно встрепенулась Галина.

– Хочу тебя предупредить, что не только певцом блатных песен работаю, но также в ЦК комсомола. Возглавляю там один из секторов. Там, где мы вчера встретились, не хотелось об этом распространяться, – проговорил с невольно виноватыми нотками в голосе.

– Ты меня всё больше и больше удивляешь, Миша, но мне это в тебе нравится, – заявила Галина и отправилась в спальню переодеваться.

Больше получаса ушло на наведение своеобразно понимаемой красоты. Наконец, её прикинутое в цвета морской волны платье тело с белым вязанным жакетом было успешно завёрнуто в стильное голубое пальто. На голове обнаружилась синяя шляпка-ведёрко с сиреневой ленточкой, а-ля королева Елизавета II. Очень беспокоило меня, что она вся увешается бриллиантами как рождественская ёлка, но обошлось только изумрудными серьгами и маленькой стильной брошью в виде серебристой птички с изумрудными глазками.

– Я готова, – объявила Галина и чмокнула меня в нос.

Чуть не забыл свой дерматиновый портфель с сековскими ништяками. Сама принцесса мне о нём напомнила. У подъезда уже поджидала чёрная Волга последней модели, а поодаль топтались служаки, бросавшие взгляды исподлобья. Стало как-то не по себе. Тихонько вызвал призрачную чету Орловых и попросил их промониторить кегебешных начальников на предмет неприятных для себя последствий.

Было облачно, но по-весеннему тепло. Пожилой, невзрачного вида шофёр услужливо открыл для нас заднюю дверь автомобиля. Тоже, наверное, из конторских.

– Куда едем, скажи Валере? – распорядилась Галина.

– Адреса не помню. У метро Профсоюзная здание есть института общественных наук, – приблизительно указал место.

– Понял, – буркнул водила и завёл мотор.

Минут через двадцать минут машина уже подруливала к площадке института.

– Вас сопроводить, Галина Леонидовна? – озабоченно предложил водила, окинув меня недоброжелательным взглядом.

– Не надо, Валера. Ожидай здесь.

Пока мы не спеша шли по мостику к главному входу здания, я поведал о состоявшемся разговоре с генсеком насчёт её назначения руководителем комитета по телевидению и радиовещанию.

– А ты не забыл меня об этом спросить? – обругала меня Галина, остановившись.

– Тебя втягивают в криминал через Борю и бриллианты с алкоголем. Мне об этом под большим секретом поведал кое-кто из авторитетов на вчерашнем сборище. Как ты думаешь, кто больше всего заинтересован в ослаблении позиций Брежнева? Не удивлюсь, если окажется, что твой Боря шпионит для Андропова.

– Юрию Владимировичу ничего не светит, если папы не станет, – возразила принцесса, – Выберут Суслова, или Щербицкого.

– Выберут того, на кого укажет Леонид Ильич, уходя в отставку по болезни и беспокоясь за своих близких, – ответно пришлось возразить.

– Я же не знала, что всё так серьёзно! – глухо проговорила Галина, опустив голову, – Какие-то страсти мадридского дворца.

– А ты что, считала, что у нас всё, как в передовицах Правды пишут? Все радостно и увлечённо строят коммунизм.

– Ничего я не считала. Я не дура, – вновь обиделась принцесса.

– Надо уметь постоять за себя. Надо нарабатывать свой собственный авторитет и пробиваться к власти. Думаю, что лично тебе под силу сделать жизнь советских людей красочней и богаче. Многим талантливым людям сможешь тогда помочь.

– Ты считаешь, что я справлюсь?

– Думаешь, в Политбюро сидят очень умные люди? А серое ничтожество Лапин в чём тебя талантливее? – ответил серией вопросов на вопрос, – У тебя есть учёное кандидатское звание. Тебя знают многие знаменитости. Единственный твой недостаток – не состоишь в партии. Так вступи туда. Порадуй батю.

– Ты это имел в виду, когда обещал отцу, что я его очень удивлю?

– Нет, не только это. Мой сектор будет готовить мероприятия по празднованию успешной стыковки в космосе советского и американского кораблей этим летом. Я планирую создать такую сногсшибательную программу, что даже американцы будут в шоке. Планируется лазерное шоу, космическая музыка, танец роботов. Приглашаю тебя участвовать в качестве режиссёра-постановщика проекта. Ты не только папу своего поразишь, но и во всём мире дичайший фурор произведёшь.

– Хорошо. Я подумаю, – обещающе улыбнулась дочь правителя.

Спустились к входу на первый этаж, прошли вахтёра и проследовали в гардероб. Никто не узнавал дочку генсека вопреки моим опасениям.

Контингент был уже в полном составе, ожидая меня. Добавилось новое лицо новомодно жующее жвачку – девица с длинными ногами из-под мини-юбки и прочими очаровательными внешними данными, обладающая именем Жанна и претендующая на должность секретарши. Я представил всем собравшимся нашу гостью по имени-отчеству как, возможно, будущего руководителя по художественной части, наблюдая неумолимо отвисающую челюсть у Ярика. Узнал, походу, засранец. Всем остальным немолодая принцесса была до известного места, только Жанночка разглядывала брошку, не скрывая естественного женского интереса.

Далее, я провёл что-то типа производственного собрания. Надо же режим начальника иногда включать. Назвал своих сотрудников соратниками и обрисовал им те цели, к коим надо будет стремиться, и задачи, кои придётся решать. Исходя из сказанного, поручил яриковой троице под его же руководством задачу состряпать до среды документ под названием «Техническое задание на выполнение работ сектором 'Космос-75». Особо не обольщался результатом, но всегда удобнее править и редактировать что-то, чем создавать что-то из ничего. Кстати, не исключал варианта, что соратники смогут подкинуть пару каких-нибудь свежих идеек.

Секретаршу Жанну нацелил на машинописные работы, помощь парням в ТЗ и обустройство своего рабочего места, не исключая начальственного. Ну, там гардинки, кактусики разные… У Галины пока оставались какие-то дела на старой работе в МИДе. Я не возражал против режима свободного художника для неё.

Обсудили сокровенный вопрос Димы Татарченко о режиме работы сектора. Много не спорили, потому что почти все оказались совами, тяжёлыми на подъём утром. Постановили работу начинать в 9, заканчивать в 18. Перерыв на обед с 13 по 14. Для оформления на работу подъехать всем в четверг, к 15 часам на Хмельницкого, 3. От северного выхода из метро «Площадь Ногина» пройти к входу в ЦК Комсомола и ожидать там меня.

Галина как-то легко вписалась в молодёжную тусовку разговорами, весёлыми шутками и подначками. Забавно было наблюдать за Яриком, как он мелким бесом кружился вокруг неё, пытаясь услужить. Неожиданно от гостьи последовало предложение отметить начало деятельности сектора праздничным застольем, встреченное восторженным одобрением молодняцкого контингента. Галина сходила куда-то позвонить на радиотелефон своему шофёру, чтобы тот сгонял за деликатесами. Аппараты местное начальство нам так и не поставило, тянут резину.

Составили столы. Из столовой натаскали приборы, кастрюльки с антрекотами и жареной картохой. Пара рекрутов сходили к входу и принесли два пакета от шофёра с крутячими дефицитностями. Запасы из моего портфеля тоже пошли в ход. Ребятки словили лёгкий шок от такого изобилия дефицитностей на столах, но держались и в обмороки не ронялись. Под руководством принцессы были налеплены куча бутеров с икрой, ветчиной, рыбами копчёными и прочими колбасами. Разлили по фужерам белое вино. Галина первой произнесла тост:

– Честно, не ожидала, что кроме выдающихся талантов в музыке, Миша обладает талантами руководителя. Желаю ему и всем его замечательным молодым сотрудникам успехов в вашей деятельности.

– А вы точно будете с нами работать? – вдруг вылез Ярослав.

Всё, буду звать этого гада ползучего мелким бесом, не смотря на его протяжённые параметры.

– Пока не знаю, обдумываю предложение вашего начальника. Дело в том, что сейчас я работаю в МИДе. Что-то я там могу потерять, но что-то смогу здесь приобрести, – просто объяснила Леонидовна.

Понравилось мне, что она не козыряет своим высокородством и не выдаёт мою тайную блатняковую сущность. Держалась скромно и с достоинством. Пила спиртные напитки умеренно и не с той жадностью, как мне ожидалось. Шутила искромётно так, что мои комсомольцы порой надрывали свои плоские животики от смеха.

Мелкий гад Ярик всё-таки выдал принцессу верноподданническим вопросом:

– Как себя чувствует наш дорогой Леонид Ильич?

– Нормально он себя чувствует, дорогой Ярик. Не беспокойся, – с лёгким сарказмом ответила она.

– Так вы – дочь самого Леонида Ильича? – ужаснулся Дима.

– Верно, но обещаю, Дима, что лично вас я не съем, – хохотнула принцесса.

Нежданно-негаданно к нам препожаловало с визитом вежливости высокое начальство ИНИОН в лице сухощавого импозантного с приятным лицом директора института Виноградова Владимира Алексеевича и двух его заместителей: Гапочки Марлена Павловича, тоже тощего, только очкарика с колючим взглядом, и Филиппова Гришу – совсем ещё молодого, спортивного вида, мужчину.

Они присоединились на пару тостов к застолью, сделали должное количество комплиментов принцессе, пожелали успехов в работе нашему сектору и высказали готовность оказать нам всяческую помощь, намекнув всё же, что пустили нас к себе временно, и не дольше, чем до Нового года. Забыли, что ли, поговорку для нашей действительности, что ничего нет более постоянного, чем временное.

По личности академика Виноградова небесная Википедия даёт только косвенную оценку. Он ведь был пока ещё жив, когда я отправился путешествовать во времени. Известно было, что он являлся одним из сотворятелей псевдонаучной жёвки о всяческих аспектах социализма. Речь его была пересыщена советскими канцеляризмами и излишне консервативными суждениями, но как человек он умел вызывать к себе симпатии и обладал замечательными способностями проходить между струйками.

Неожиданно мы с ним зацепились языками. Я рассказывал о некоторых планах нашего сектора и случайно выболтнул слово «компьютер». Академик в командировках в США слышал его и крепко насел на меня. Он намеревался автоматизировать кое-какие бумажные процессы здесь, в институте. Ничего нового я ему не собирался раскрывать. Микросхемы уже давно существовали как в Америке, так и в нашей стране. Вот только там компьютеризация развивалась семимильными шагами, а у нас любовь к секретности, директивная экономика и отсутствие конкуренции жутко тормозили развитие. Здесь компьютеры назывались ЭВМ – электронно-вычислительные машины, что подчёркивало основное их предназначение. Я попробовал указать оппоненту на другую функцию компьютеров – возможность программирования различных действий. А, следовательно, многие важные функции человека можно будет отдать машинам. Появятся бытовые калькуляторы, электронные игрушки, текстовый редактор, электронная бухгалтерия, программы для обучения, для создания графики. Многие профессии потеряют актуальность. Их заменят программируемые комплексы.

Директор торопился по своим делам и с извинениями прервал наш диалог, предложив непременно его продолжить в самом ближайшем будущем и желательно у него в кабинете. Я тоже хотел успеть к своему другу Змею в больницу и предложил Гале с ребятами продолжить пиршество без меня.

Принцесса пожелала и дальше меня сопровождать. Я тогда собрал в пакеты часть фруктов и загрузил это всё в портфель, туда же отправил папки с документами сектора, попрощался с сотрудниками.

– Я, наверное, приму твоё предложение, – призналась Галина, когда мы выходили из здания института, – Давно хотела заняться чем-нибудь серьёзным, стоящим.

– Поверь мне. Тебе не придётся ни о чём сожалеть, – подкрепил её выбор, – Зарплату поставим такую, что в твоём МИДе обзавидуются.

– Не волнуйся, Миша. Деньги для меня вообще ничего не значат. Я могу остаться в МИДе на полставки, а у вас работать на общественных началах. Как тебе такой вариант?

– Если бы мне кто сказал, что я буду трудоустраивать дочку генсека, то сдал бы такого человека в психушку, не задумываясь, – заметил я, и мы вместе рассмеялись.

Было стыдно перед Вовкой, что по своей глупости упустил шанс ему помочь. Поэтому присутствие рядом всё равно кого, пусть даже генсековны, считал очень кстати. Оставалась ещё умопомрачительная надежда извернуться и что-то такое сотворить с другом, используя полученные свыше медицинские познания. Надо, чтобы он дотянул три месяца до моей возможности вновь пользоваться ведьминскими скиллами.

Стыдился ещё попасться на глаза вовкиным родителям, в особенности маме его. Когда подъехали к больнице, придумал послать на разведку призрачных помощниц. К моему счастью, родителей не обнаружилось. Принцессу в больнице узнавали чаще и улыбались подобострастней, или же уходили в ступор не по-детски. Галя воспринимала эти проявления спокойно и где-то даже с юморком:

– Пора корону заказывать, а то как-то некомфортно без неё.

Вот только в отделение, где лежал Змеище, нас не сразу пропустили, даже не смотря на узнавание принцессы. Подошёл заведующий и предварительно подготовил нас к некоторым чудесам, произошедшим с больными в этой палате. Хорошо, что врачи не связали произошедшие явления с моим посещением палаты в субботу. Воспитание материалистического мировоззрения тоже какую-то свою роль выполняет.