Текст книги "Тайна Пандоры (СИ)"

Автор книги: Максим Виноградов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава № 7

Купец Кохиос хмурился – неужто боги прогневались? Весь день стояла отличная летняя погода: жара, на небе ни облачка, свежий ветерок делает зной сносным. А к вечеру на тебе – откуда ни возьмись набежали тучи, небо нахмурилось, сгустилась тьма, купец всеми внутренностями ощущал приближение бури.

Начался дождь, переходящий в ливень, а до постоялого двора оставалось еще приличное расстояние. Кохиос в отчаяние крутил головой – продвигаться дальше становилось категорически невозможно, но и вставать лагерем здесь – на открытой местности, без укрытия – купцу хотелось в последнюю очередь.

Повезло: один из возниц, Мирон, вспомнил, что в скалах неподалеку якобы есть пещера. Съехали с дороги, медленно тащились в указанном направлении, купец едва сам не бросился на поиски убежища.

Пещеру отыскали легко. Широкий вход, простые подступы, внутрь удалось завести даже упирающихся лошадей. Повозки, ясное дело, остались под ливнем, но промокнуть не боялись – водонепроницаемая ткань защитит товары.

Ливень разошелся во всю, струи воды падали с неба, сливаясь в мутные потоки. Подул холодный порывистый ветер, непроглядная тьма разрывалась редкими вспышками молний. Началась гроза.

Кохиос оглядел пещеру. В неровном свете факелов она казалась больше, чем на самом деле, в глубину скал уходил сужающийся проход.

– Мы у входа, – пояснил Мирон в ответ на вопросительный взгляд, – Пещеры тянутся далеко и глубоко. Может, до самого Аида.

Купца такое объяснение устроило. Исследовать подземные ходы нет ни смысла, ни желания. Главное, что тут можно переждать непогоду.

В пещере нашлась целая куча сушняка, заготовленная, по видимому, предыдущими постояльцами. Кохиос возблагодарил богов за такой щедрый дар: мокрая одежда требовала костра. Холод и сырость не прельщали пожилого купца, он предпочитал путешествовать с комфортом.

Разожгли малый огонь, дым растекался по пещере, ища выхода. Судя по всему, где-то вверху имелась небольшая отдушина, слабая тяга уносила задымление прочь, свежий воздух небольшими порциями поступал от входа.

Мокрую одежду развесили сушиться, на костре запыхтел котелок с запоздалым ужином, Кохиос выдохнул и позволил себе немного расслабиться. Он взглянул на Хилона.

Монах работал наравне со всеми: помогал везти телеги, укрывать товары; носил дрова и снедь; ухаживал за лошадьми. Отличный попутчик, старательный работник. Но гораздо ценнее те знания и умения, что скрыты от глаз.

«А ведь хитрец так и не сказал, что он учудил с таможней в Коринфе», – подумал купец.

И, как обычно, едва он открыл рот, чтобы задать вопрос, Хилон опередил репликой.

– Чем ты разгневал Богов, Кохиос? – засмеялся монах, – Зевс не жалеет молний! От грома можно оглохнуть! Дождь стеной!

– Я чту Зевса, – пожал плечами купец, – Но ты знаешь, даже обильные жертвы не гарантируют приносят удачу. Иной раз прогневать вседержителя может одно слово или нечаянный поступок.

– Может Гера не угодила мужу, потому Зевс и бесится?

Кохиос нахмурился, раздумывая, не обидится ли бог на столь дерзкое заявление.

– Осторожнее, Хилон, длинный язык до добра не доводит!

– Ты прав, – монах шутливо поднял руки, – Обязательно схожу в храм в Афинах, отведу Зевсу лучшего бычка!

Друзья уселись возле огня, наслаждаясь скромным теплом.

– На богов надейся, а меч держи острым, – с многозначительным видом продекламировал Кохиос.

– Ну, это ты зря. Я много путешествовал, Греция, в сущности, безопасное место.

– Как же, как же… Неужто ты не слыхивал про банду Острозуба?

– Байки… – фыркнул Хилон, – Сказки для запугивания детишек.

– Не такие уж и сказки, – покачал головой купец, – Лет десять назад их страшились все, от мала до велика. На дорогу не выходили иначе, чем с двумя десятками воинов стражи.

– Тем более… Десять лет – долгий срок.

– Да… Тогда собралось целое ополчение. Говорят, банду гнали чуть не до Спарты. Многих порешили, но самого Острозуба так и не взяли.

– Куда же он делся?

– Кто знает… Спрятался, залег на дно.

Хилон уставился на огонь, обдумывая услышанное. Кохиос помешивал варево в котелке.

– Может, и вовсе сдох? От ран или старости.

– Хорошо бы, – с важным видом изрек купец, – Но не далее месяца назад пропал Филандос, помнишь его? Нет? Ну, один хороший приятель, из Фив. Вел караван аккурат в этих местах. Исчезли все – шесть человек – бесследно. Поговаривают, Острозуб мог вернуться.

– Брось, Кохиос, мало ли что болтают! – отмахнулся монах, – Ты же сам, наверное, распустил половину из этих слухов.

Купец помолчал, не весело ухмыляясь.

– Так-то оно так, – продолжил он, – Но больно уж не похоже на обычных грабителей. Ни одного тела, Хилон, ни единого следа! Зачем бы разбойникам забирать трупы?

– А Острозубу зачем?

Кохиос с удивлением глянул на собеседника.

– Ты что, не знаешь? Для зверей это особый деликатес!

– Каннибалы?!

– Те еще! Острозуб верит, что поедая врагов, получает их силу и знания…

– Бррр… Отвратительно, Кохиос. Зачем ты рассказываешь такую жуть перед едой? – монаха передернуло от отвращения.

Купец улыбнулся, похлебка почти готова. Зная Хилона, он сомневался, что история сможет испортить ему аппетит.

– А ты думал, просто так этого подонка прозвали Острозубом?

Кохиос поднялся, направившись к выходу. Подышать свежим воздухом, проведать телеги с товаром, ну и отлить заодно.

Гроза как будто поутихла, хотя дождь лил с прежней яростью. Ветер завывал в скалах, кромешная тьма разбавлялась вспышками молний да слабым отсветом огня из пещеры.

Купец обежал телеги, удостоверившись, что с ними порядок. Поскользнувшись, чуть не растянулся на камне. Наконец, устроился под выступом скалы, укрывшись от дождя и ветра. Журчание ручейка вплелось в грохот низвергающейся на землю воды.

Кохиос расслабленно поглядывал в ночную тьму. Внезапно вспышка молнии выхватила из тьмы два мрачных силуэта, приближающихся к пещере. Один закутан в плащ с ног до головы, словно сам Танатос, олицетворение смерти. Второй – с голым торсом, мощью и силой не уступающий Гераклу.

Кохиос подпрыгнул на месте от страха.

– Эй! – дико заорал он, в спешке натягивая штаны, – Кто там?! Покажитесь!

Сердце купца забилось с удвоенной скоростью, глаза лихорадочно всматривались в ночь.

«Нагнал страху байками! – попенял сам себя, – Теперь дрожишь, как заяц!»

На крик из пещеры высыпали возницы с факелами и мечами наголо, сзади к купцу подошел Хилон.

– В чем дело, друг?

Кохиос все пытался что-то высмотреть во тьме. Факелы слегка разогнали мрак, купец вытянул руку, указывая в ночь.

В круг света вступили два путника. Купец выдохнул, сейчас они вовсе не казались устрашающими и грозными. Скорее – мокрыми, продрогшими, уставшими.

С голым торсом – явный северянин. За спиной – торба, промокшие волосы тряпкой болтаются на широких плечах. Кохиос встречал таких: по большей части честные, щедрые, торговаться не любят. С ними лучше не юлить, говорить напрямую, товар предлагать только качественный. И главное – не злить.

– Пусть вам благоволят Боги! – северянин шагнул вперед, – Мы – обычные путники. Рассчитывали переждать бурю в пещере.

«Надо же, второй в плащ укутался, а этому все нипочем! – подумал Кохиос, – Даже не дрогнет. Как с гуся вода!»

– Тебя я вижу, варвар, – настороженно заявил купец, – Кто твой товарищ?

Мужчина повернул голову, его спутник скинул с головы капюшон. Кохиос увидел милое личико молоденькой девушки, глаза усталые, зубы стучат от холода.

Хилон так и застыл с открытым ртом. Он узрел девушку такой невероятной красоты, что ноги отказались повиноваться, язык присох к гортани, ум зашел за разум, да там и остался.

Она стояла под струями дождя, пытаясь разгладить непослушные волосы. Повязка отброшена, пальцы используются вместо гребня, черные локоны, промокшие, грязные, ниспадающие на плечи и ниже, не желают повиноваться своей хозяйке. Живое, по детски непосредственно личико морщится от досады, пухлые губы сжимаются, тонкие брови грозно хмурятся. Небольшой нос вздернут наверх, ярко-зеленые, чуть раскосые глаза смотрят сердито.

Взгляд Хилона переместился ниже. Тонкая шея, длинные пальцы, фигура почти полностью скрыта под плащом. Впрочем, нет сомнений, что она стройна, как лань. Не иначе, сама Афродита спустилась с Олимпа проведать мир смертных!

«Чудны пути предопределения, – подумал Хилон, – Только недавно помог парочке сбежать из Коринфа, и вот мы встретились вновь. Но кто бы мог подумать, что я увижу подобную красоту!»

Спутники стояли молча, варвар неотрывно глядел на Кохиоса, девушка дрожала, дождь заливал обоих.

– Законы гостеприимства велят пустить путников внутрь, – тихо произнес Хилон поворачиваясь к купцу.

– Вряд ли наши законы распространяются на варваров и рабынь, – хмуро заметил Кохиос.

– Мы не можем выпроводить их в грозу, – монах покачал головой, – Разве то, что они вышли к нам, не знак судьбы?

– Я не доверяю проходимцам. Этот северянин дик и необуздан. А рабыня слишком горда.

Хилон улыбнулся.

– Ты не прав, друг, она вовсе не рабыня. А за варваром я присмотрю.

– Под твою ответственность!

Монах кивнул, Кохиос приглашающе махнул рукой.

– Проходите внутрь, грейтесь у огня, разделите с нами трапезу, – безрадостно предложил он.

В пещере варвар встряхнулся, словно пес, капли воды посыпались в стороны, волосы разметались по голой спине. Девушка стянула мокрый плащ, Хилон повесил его на стену, украдкой наблюдая за владелицей. Она подошла к костру, задрожав от холода, тонкие руки обхватили плечи в попытке согреться. Монах протянул сухую робу, девушка с благодарностью приняла, укутавшись в теплое.

Кохиос недовольно разливал похлебку по плошкам. Едоков прибавилось, а еды – нет. Придется довольствоваться малым. Свою порцию купец проглотил, почти не заметив.

Ели в молчании. Девушка поставила пустую тарелку, звук разрушил тишину.

– Спасибо! Мы… можем заплатить за пищу, – робко произнесла она.

Кохиос небрежно отмахнулся, Хилон улыбнулся.

– Не стоит, – мягко ответил он, – Лучше расскажи, кто вы и куда держите путь в такую непогоду?

– Меня зовут Пандора, а это – Крэг-хан. Мы идем…

– Не важно! – прервал варвар, – Не твое дело, монах.

Девушка испуганно замолчала, Хилон выпрямился, посмотрев на северянина в упор.

– Я ведь не с тобой разговариваю, досточтимый…

Варвар напрягся, мышцы на руке вздулись, готовые к удару, в глазах заплясала злость.

– Подожди! – вскрикнула Пандора, – Не надо! Прошу, Крэг-хан, успокойся! Эти хорошие люди дали нам кров и накормили. Не стоит ссориться из-за пустяков!

Ярость во взоре поутихла, злость отпустила, Крэг-хан ощутил, как раздражение уходит прочь. С чего вдруг он так взъелся на безобидного путника?

Взгляд! Вот что задело. Взгляд полный обожания, который монах кинул на Пандору. А сейчас опять! Как только взор мужчины переместился на девушку, в нем загорелось тепло и нежность. Крэг-хан ощутил… укол ревности? Ярость новой волной прокатилась по телу.

Варвар рыкнул, развернувшись, дождь поглотил его своей пеленой. Девушка смотрела вслед со страхом и сожалением.

Хилон попытался было снова завязать разговор, но Пандора отвечала односложно, ее голова повисла, слова звучали еле слышно. Монах постелил поодаль одеяло, отвел девушку к ложу. Пандора улеглась, зарывшись в одежду с головой, через минуту она уже спала.

У костра остались лишь два друга. Кохиос посмотрел на монаха.

– Не стоит злить варвара, друг мой. Я знавал таких, закипают в момент. Если бы не девушка, ты нарвался бы на драку.

– Я знаю, – улыбнулся Хилон.

Он выдохнул с облегчением. Северянина не испугался, но к такому напору и быстрому развитию событий оказался не готов.

«Старею», – решил монах.

Кохиос отправился спать, а Хилон сидел, вглядываясь в темноту. Гроза ушла стороной, дождь затихал.

Варвар заявился, когда Хилон уже вовсю клевал носом. Вошел, вода стекала ручьями, в руках – длинная толстая ветвь. Усевшись у костра, северянин принялся обтесывать один конец ветки, заостряя его.

Хилон наблюдал, как палка постепенно превращается в кол. Наконец, не выдержал.

– Что ты делаешь?

Крег-хан глянул, как на слабоумного, монах действительно ощутил себя дураком.

– Хорошо, спрошу по-другому. Зачем тебе кол?

Варвар деловито осмотрел результаты трудов, острие кола нырнуло в огонь, равномерно опаливаясь.

– Зачем вы разожгли костер? – в свою очередь мрачно поинтересовался Крэг-хан.

Теперь уже Хилон глянул с раздражением.

– Хорошо, спрошу по-другому. Как вы собираетесь справиться с медведем?

– Каким медведем?

– С тем, чьи следы у входа. И который спит в глубине пещеры.

Зверь спал глубоко, вольготно. Он не видел снов в людском понимании слова, сознание блуждало в собственном, медвежьем краю.

Не самый крупный экземпляр, что, однако, не помешало зверю дожить до преклонных лет, победив за долгую жизнь многих высоких и могучих конкурентов. Он брал не силой и мощью, а невероятной яростью и напором.

Сон медведя не потревожили ни далекие голоса, ни ржание лошадей. Но вот чего зверь не переносил – дыма. Этот белый вонючий ветерок проникал везде, мешал спокойно дышать, нос подергивался от мерзкого запаха. Медведь всхрапнул разок, другой, перевалился на бок. Глаза зверя открылись, в них сверкнули злоба и раздражение.

Опять эти мелконогие белокожие зверьки! Как они посмели нарушить сон! Вторглись на чужую территорию, смердят дымом!

Он вскочил, шерсть стала дыбом, огромные клыки оскалились, возмущенный рык сотряс стены пещеры.

Кохиос вскочил в страхе, возницы метались с оружием наперевес, лошади беспокойно ржали на привязи. Девушка вскрикнула, прижавшись к стене. Хилон вскочил, расставив руки и приготовившись к драке. Во всеобщей суматохе спокойным выглядел лишь варвар.

Крэг-хан медленно поднялся, взвешивая кол в руке. В другой полыхал факел.

– Купец! Выводи лошадей! – рявкнул он.

Кохиос согласно закивал, раздавая указания возницам.

– Ты! – варвар повернулся к монаху, – Позаботься о девушке!

Хилон усмехнулся тону приказа, но против содержания не протестовал. Метнулся к не до конца проснувшейся Пандоре, рывком вскинул на ноги.

– Крэг-хан! – воскликнула она, протягивая руку.

Варвар бросил в костер остатки дров, пламя взвилось в человеческий рост, темный силуэт истаял на его фоне.

– Ждите снаружи! – голос северянина заметался меж камней, – Вы мне ничем не поможете!

Хилон вытащил девушку наружу, она шла неохотно, хорошо хоть не сопротивлялась.

Дождь поутих, оставив после себя знатные лужи, сырость и мерзкая прохлада витали в воздухе. Тучи ушли, оставив после себя обычное ночное небо с россыпью звезд. Где-то позади, за скалами, виднелась почти полная луна.

Лошадей отвели подальше, Кохиос и возницы скучились возле повозок. Хилон подбежал, поддерживая Пандору.

– Лезьте на скалы! – приказал он, – Там медведь не достанет.

«По крайней мере сразу», – добавил про себя.

Возницы бросились к стене без понуканий, Кохиос с сомнением оглядел телеги.

– Зверь тут все разнесет, если выберется, – с превеликим сожалением проговорил купец.

– Зато ты жив останешься! – рявкнул Хилон, подталкивая друга в спину.

Кохиос стоял, нелепый, испуганный, мокрый. С бесполезным мечом в неумелых руках. На лице отобразились тяжкие раздумья, он явно подсчитывал возможные убытки.

Наконец, приняв решение, купец раздосадованно махнул рукой.

– Давай-давай! – подначивал Хилон.

Кохиос вцепился в камень, с трудом вскарабкавшись наверх.

– Помоги!

Купец свесился, рука схватила тонкую ладонь девушки. Рывок – и Пандора враз оказалась на вершине.

– Эй! Хилон! А ты куда? – закричал купец, видя, что друг не намерен карабкаться следом.

– Помогу варвару, – бросил тот.

– Ты спятил!..

Хилон больше не прислушивался к крикам. Он обязан помочь, даже если это целиком бессмысленно. С сожалением посмотрел на руки – не догадался забрать у купца оружие. Ладно – схватил подходящий булыжник.

Монах бросился к пещере, пока запал храбрости не иссяк. Он специально не обдумывал действия и план битвы, иначе точно не решился бы на подобное безумство. Главное ввязаться в бой, а там боги подскажут, что делать.

Яростный звериный рев вырвался из пещеры. Боль, злость и запредельная громкость заставили Хилона вздрогнуть. Он застыл, как вкопанный, волосы на голове встали дыбом. Глянул наверх, смелости чуть прибавилось – остальные от жути уселись прямиком в лужу.

Крэг-хан стоял в узком проходе, стараясь укрепить кол в наклонном положении. За спиной ярко горел костер, в руке факел – когда зверь появится, он будет ослеплен светом. Варвар отчетливо слышал недовольное ворчание медведя чуть дальше в пещере, звук приближался неумолимо.

Кол встал между камней, острие направлено в проход. Хорошо, хоть и придется дополнительно удерживать руками. Теперь главное раззадорить зверя, чтобы он бросился вперед без оглядки.

Как раз в это время морда медведя появилась на самом краю освещенного пространства. Крэг-хан бросил беглый взгляд – зверь не крупный, но свирепый, клыки, налитые кровью глаза, тяжелое дыхание.

Не дожидаясь атаки, варвар быстро пробежал несколько шагов навстречу, факел взметнулся, пламя резко ударило в морду зверя.

Медведь отпрянул, лапища махнула, когти пронеслись в опасной близости от человека. Пахнуло паленым мясом, варвар бросился бежать, зверь яростно рыкнул и кинулся следом.

Крэг-хан прыгнул на камень, вцепившись в дерево – лишь бы кол устоял, лишь бы не завалился. Медведь бросился за обидчиком, ослепленный огнем и злостью, не различая преград. Зверь напоролся на кол, насаживая себя самого, острие пронзило грудь, но дерево не выдержало напора, раздался треск, медведь со всего размаха влетел в стену. Рев, полный боли и ярости, сотряс пещеру, Крэг-хан подскочил, как подброшенный, его спина повернулась к костру, языки пламени едва не лизали кожу.

Зверь ранен, скорее всего смертельно. Но косолапому все еще хватит сил и решимости прикончить обидчика, а заодно и его друзей.

Медведь обезумел от ярости, боль жгла грудь, лапу чувствительно приложило об камень. Белокожий зверек маячил впереди, медведь кинулся в смертоносную атаку. Лапы зверя почти схватили наглеца, челюсти готовились рвать вражескую плоть, но в последний момент добыча ускользнула, медведь на полном ходу влетел в огонь.

Еще более безумный рев вырвался из глотки. Ярость зверя зашкалила, в ней растворилась боль, отключились инстинкты. Он готов был рвать всех подряд, без разбора, лишь бы выплеснуть наружу невероятное звериное бешенство.

Крэг-хан обрушил на морду медведя кистень, метя в глаз. Гнев зверя волшебным образом передался варвару, в душе закипала знакомая злость. Он успел ударить трижды, прежде чем медведь вновь атаковал. В руке Крэг-хана блеснул нож, издав дикий вопль, он бросился на зверя.

Хилон подбежал ко входу пещеры, когда новый рев, полный бешенства, вырвался наружу. Монах оцепенел, ноги сами собой сделали шаг назад.

Никогда и никого он не боялся, но сейчас… Первобытный ужас зародился в душе, липкими щупальцами хватаясь за внутренности. Руки и ноги стали мягкими, ватными, в голове застучал молот, пальцы дрожали, пот выступил по всему телу.

Там, в пещере, чудилось нечто неодолимое, страшное, от чего нет спасения и нет шансов на победу.

Хилон сжал зубы, прикусив губу, воздух с шипением вырвался из легких. Мрачная обреченная ухмылка сменила гримасу страха, мужчина через силу сделал шаг. Второй шаг дался легче, монах заставил себя подойти ко входу.

Но тут остатки мужества покинули Хилона, он вскрикнул и попятился, потому что из пещеры, медленно передвигая лапы, на четвереньках выбрался медведь.

Он был ужасен: шерсть дыбом, вместо морды – кровавое месиво, глаз будто бы нет, пасть разинута, дышит с трудом. Хилон стоял напротив зверя, не в силах пошевелиться.

Пандора не могла отвести взгляд от безумного зрелища: дикий, разъяренный хищник, высматривающий добычу и бесстрашный безоружный монах, противостоящий ему. На что он рассчитывал? Как собрался победить чудовище?

Вдали сверкнула кривая молния, в ее свете девушка увидела рядом со зверем силуэт варвара. Раскаты грома накрыли зрителей, Крэг-хан нагнулся, рука ухватила нож, торчащий из шеи медведя. Северянин выдернул оружие, последний выдох вырвался из пасти зверя, лапы подкосились, туша рухнула к ногам варвара.

– Мертв? – просипел монах.

Крэг-хан кивнул, отойдя от туши подальше. Его лицо и торс заливала кровь, к счастью, медвежья.

Хилон отвернулся и отошел к скале, помогая Кохиосу и Пандоре спуститься. Небывалое прежде облегчение накрыло монаха с головой, он словно заново родился.

Купец подошел к варвару.

– Признаться, я испугался до усрачки, – руки Кохиоса дрожали, – Никогда не видел, чтобы медведя завалили с ножом в руках.

– Ну а теперь увидел, – буркнул Крэг-хан.

Пандора скользнула со скалы, Хилон поймал девушку, она невольно оказалась у монаха в объятьях. Мужчина сполна оценил хрупкость и беззащитность девушки, сам себе показался несокрушимым на ее фоне.

– Крэг-хан! Ты цел? – вырвалось у Пандоры, едва она коснулась земли.

Варвар мрачно глянул на нее, девушка только сейчас ощутила чужие руки на талии, резко шагнула в сторону, отстранившись от Хилона.

Крэг-хан рыкнул по звериному сквозь оскаленные зубы и пошел прочь, спускаясь к ручью.

Пандора кинулась было следом, но Хилон остановил ее.

– Подожди, не ходи, – мягко проговорил он, беря за руку, – Поверь, ему нужно немного побыть одному. Сейчас твой друг не в себе, слишком много ярости, боевое бешенство не схлынуло.

Хилон посмотрел вслед северянину и с сожалением добавил:

– Убить зверя может только другой зверь.

Крэг-хан долго плескался, смывая с себя звериную кровь. Ручей ниже по течению окрасился красным. Вместе с кровью уходила и злость.

Варвару даже стало жалко медведя. Он словно дальний родич – такой же дикий, свободный, не склонившийся ни перед кем. Бился до последнего вздоха и погиб, сражаясь. Достойная жизнь, гордая смерть.

Крэг-хан поднял голову, глянув на пещеру. Жаль, что напугал Пандору, рычал на нее, будто животное. Он никогда не причинил бы вреда девушке, просто горячка боя не прошла, а тут еще этот монах… Рассудок варвара на миг помутился, он потерял контроль.

Северянин сполоснулся, холодная вода придала свежести уставшему телу, в голове прояснилось, мысли потекли легко и четко.

Он извинится. Прямо вот сейчас поднимется, подойдет к Пандоре, да прямо так и вывалит.

«Прости, я накричал на тебя. Это неправильно.»

Крэг-хан вертел слова так и эдак, но ничего умнее не придумал. Да, так и скажет.

Приняв твердое решение, варвар поднялся. Пробравшись между камней, забрался во входу в пещеру. Путники сидели здесь, возле телег горел новый костер, пройти внутрь пещеры мимо медвежьей туши никто не отважился.

Лицо варвара посуровело, челюсти сжались, желваки заходили ходуном. Пандора сидела у костра, рядом с ней – монах. Мужчина как раз протягивал девушке чашку горячего чая, та с благодарностью приняла напиток. Они о чем-то тихо заговорили.

Все извинения улетучились из головы Крэг-хана, будто их и не было. Секунду он стоял, не зная, на что решиться. Потом прошел мимо, рука ухватила одеяло, глаз выбрал место поудобнее, варвар растянулся на земле. До рассвета несколько часов, можно немного отдохнуть.

Пандора заметила северянина, когда он прошел мимо. Вскинулась, проводила тревожным взглядом. Когда он улегся, девушка хотела подойти, поговорить. Но Крэг-хан показался таким далеким, уставшим, неприступным, что не решилась тревожить.

Хилон смотрел на Пандору во все глаза. От него не укрылся взгляд, кинутый девушкой на варвара. Сердце монаха предательски екнуло, потому что в этом взгляде он прочитал тревогу, обожание и любовь.

Кохиос спал чутко, ворочался с боку на бок, во сне приходил медведь, да не один, а со своей родней. Звери окружили Кохиоса, он пытался убежать, но ноги заплетались, земля не держала. Один из медведей вцепился в плечи купца, тряс и рычал…

– Вставай, Кохиос! Проснись!

Купец открыл глаза, вскрикнув. Чертов сон! Над ним склонился Хилон, он то и дергал за плечо.

– Плохой сон? Ты стонал.

– Чертов медведь… – пожаловался купец, поднимаясь.

– Пора собираться.

Кохиос спустился к ручью, омовение в ледяной воде привело в чувство, но хорошего настроения не прибавило.

В лагере во всю шли сборы: возницы запрягали лошадей, собирали немногочисленные пожитки. Туша медведя по-прежнему горой лежала возле входа в пещеру, никто не осмелился прикоснуться. Кохиос взглянул на варвара – тот словно забыл про давешнего врага.

– Кхм… Северянин… – пробурчал купец с намеком на почтительность, – Вы с девушкой можете ехать с нами.

Крэг-хан кивнул, будто услышал нечто само-собой разумеющееся, его котомка уже лежала на одной из телег.

Пандора не находила себе места. Ей очень хотелось поговорить с Крэг-ханом, узнать, как он себя чувствует. Но варвар с самого утра ни секунды не сидел без дела: помогал управляться с лошадьми, вывозить телеги на дорогу, перекладывать вещи. Девушка жаждала его внимания, схватить за руку, заглянуть в глаза. Но… стеснение и испуг не позволяли выполнить задуманное. К тому же она не могла подобрать нужных слов… Оставалось только кидать в его сторону робкие взгляды, да замирать, когда северянин проходит мимо.

Летнее солнце быстро осушило лужи, хотя почва все еще оставалась влажной. Деревья после дождя стояли довольные, трава на глазах увеличивалась в размерах, птицы щебетали, радуясь свежему утру. Пандора посмотрела на ярко-голубое небо, мечтательная улыбка разукрасила лицо девушки.

Наконец, общими усилиями повозки вывели на дорогу. Кохиос, как глава каравана, уселся в первой. Пандора с Крэг-ханом заняли место в следующей. Хилон, к явному неудовольствию купца, присоединился к девушке.

Крэг-хан устал. Слишком много событий за последние дни, сплошные битвы, а отдохнуть удалось лишь несколько часов. К тому же он чувствовал себя не в своей тарелке рядом с монахом. Хилон был таким умным, чутким, обходительным… Не то что варвар.

Беседа Пандоры с монахом текла легко и беспрепятственно, как весенний ручеек по проталинам. Крэг-хану оставалось только удивляться, как у них получается обсуждать все подряд. Казалось, попутчики могут говорить на любую тему: то про погоду, то про торговлю, то про встречного всадника, да и еще на сотню разнообразных тем.

Вот Пандора заметила у обочины розовый цветочек, вспомнив, что в детстве возле дома росло много таких. Хилон тут же подхватил тему, рассказав о растении, что на самом деле это сорняк, который все фермеры пытаются извести. Объяснил, как он растет, как опыляется… даже заумное название выдал, заставив девушку рассмеяться. А Крэг-хан? Молчал, чувствуя себя неловким деревенским увальнем. Пандора обернулась, спросив, нравится ли ему цветок, а он только и смог выдавить из себя мрачное «угу».

Девушка честно пыталась втянуть северянина в разговор, но Крэг-хан словно язык проглотил. Отвечал односложно, бурчал. Когда вставлял слово, получалось как-то нелепо, невпопад.

Варвар ощущал… нет, не гнев, не злость. Зависть! Он искренне позавидовал монаху, у которого язык подвешен, что надо. Как красиво и складно он заливает, Пандора слушает, раскрыв рот, то и дело раздается смех, шутки летают с одной стороны на другую.

Крэг-хану быстро надоело вслушиваться в чужие речи, он спрыгнул с телеги, возница следующей чуть сдвинулся, пропуская варвара к себе. Северянин кинул под голову мешок и, откинувшись назад, задремал, не обращая внимания на скрип колес и постоянную тряску.

Пандора поглядывала на варвара, но так и не могла придумать, как с ним заговорить.

– Это твой муж или возлюбленный? – спросил Хилон, перехватив очередной взгляд.

– Что? Нет! – Пандора смутилась и покраснела, – Я не замужем! Мы с Крэг-ханом просто…

Разговор прервал Кохиос весьма бесцеремонно подозвав к себе монаха. Хилон пересел на ведущую телегу, не скрывая раздражения.

– В чем дело, друг?

– В тебе, Хилон! – яростно зашептал купец, – Или ты думаешь, я не вижу, что ты делаешь?

Монах задумчиво почесал подбородок.

– А что, по-твоему, я делаю?

– Не строй из себя дурака! Я предупреждал тебя не злить варвара! А ты напрямую подкатываешь к его женщине!

– С чего ты взял, что Пандора – его женщина? Она так не считает.

– Ба! Девчонка может думать что угодно. Главное, что в голове у северянина! Ты, похоже, витаешь в облаках, не замечаешь ничего вокруг. А я видел взгляд варвара, и это взгляд собственника!

Хилон замолчал, сидя с задумчивым видом.

– Знаешь, Кохиос, эта девочка… Возможно, первая, кого я полюбил за многие годы. Вот так – сразу и бесповоротно. Неужели ты думаешь, что я оставлю Пандору и отойду прочь только потому, что какой-то варвар считает ее своей?

– Первая говоришь? Какой-то варвар? – взъелся купец, – Ну а Крэг-хан первый, кто на моих глазах убил здоровенного дикого медведя! Один! Ножом!

Монах грустно посмотрел на своего друга.

– Будем надеяться, что я умнее медведя.