Текст книги "Проводник в ад"

Автор книги: Максим Виноградов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

ГЛАВА 1

Стальная дверь громко хрустнула, встав на место, лифт натужно загудел, поехав вниз. Кабина поражала размерами: две фигуры казались в ней маленькими букашками. Шириной с десяток метров, высотой под пять, лифт с легкостью вместил бы в себя целый танк. А возможно, именно для этого его иногда и использовали.

Ханс посмотрел на спутника, прислушиваясь к пронзительным звукам работающих движителей. Вольф стоял ровно, невозмутимо поглядывая на панель управления. Там располагались всего три кнопки: поверхность, технический этаж и тюрьма. Друзей интересовал именно последний пункт.

Оборотень расстегнул плащ, запахнутый по холодному времени. На улице царила настоящая зима, начало декабря выдалось морозным, снежным. Ханс стянул шарф, стряхивая остатки ледяной пурги.

Лифт ехал долго, прошло уже несколько минут неспешного спуска. Оставалось только догадываться, на какой высоте под землей находится конечный этаж. Напарники ехали молча, все важное обсудили заранее, хотя молодого дознавателя до сих пор тревожил вопрос: а знает ли он, чего, собственно, сам хочет от этого визита?

Вызволить заключенного? Пожалуй. Тем более, на это имелся документальный приказ самого канцлера Рино. Но просто выпустить – это еще пол дела. Нужно обставить все так, чтобы спасенный понимал, кому обязан освобождением. Только в таком случае выход Рихтера из тюрьмы имел смысл.

Да, Нергал Рихтер, прирожденный талантливый убийца, не имеющий в этом ремесле равных. Настолько же хорош, насколько и независим. Управлять им напрямую невозможно, ровно как и заставлять. Тут нужно действовать тоньше, исподволь. Сыграть в тонкую непростую игру, провести глубокую вдумчивую комбинацию… Только тогда ассасин превращается из неудержимой стихии в надежное орудие.

Отыскать Нергала оказалось не просто, «друзья» упрятали на славу. Тюрьма Шпандау – одно из самых секретных и малодоступных мест во всей Пруссии. По меткому выражению канцлера, туда попадают те, кто «больше не нужен на этом свете». За более чем двухсотлетнюю историю из мрачных казематов учреждения на волю не вышел ни один заключенный. Единожды попавший туда, считался как бы умершим, хоть и мог еще долго влачить жалкое существование в подземных застенках.

«Интересно, знал ли небезызвестный Людвиг ван Персиус, как будет использован его великий архитектурный дар?» – размышлял Краузе, дожидаясь прибытия в пункт назначения.

Шпандау расположилась в северной части Республики, почти на побережье Балтийского моря. На поверхности комплекс охранялся с помощью целой военной базы, приспособленной под пограничные нужды. Высокий многоугольник стен скрывал за собой мрачные коробки казарм, учебок и штабов, соединенных длинными проходами. Широкий заснеженный плац с марширующими новобранцами, посадочная вышка дирижабля, технический ангар с техникой и каменный памятник бывшему узурпатору Вейсману – все необходимые компоненты военщины присутствовали на своих местах.

Возможно, не многие из служащих догадывались, что в неказистом, хорошо охраняемом здании на задворках базы, расположен спуск глубоко под землю, в тюрьму, из которой невозможно сбежать.

Ханс поежился: вся эта военщина, канцелярщина и прочая бездумная бюрократия нагоняли тоску. Нигде не чувствуешь себя таким беспомощным винтиком системы, как среди серых однообразных казарм, возле толп безликих, одинаково одетых и подстриженных солдат, бессмысленно и безысходно разгребавших с плаца падающий стеной снег.

Кабина дернулась, остановившись, раздумья дознавателя оборвались на не самой приятной ноте. Дверь заскрежетала, отползая в сторону. Взгляду предстала широкая комната без всякого намека на мебель. Двое бойцов несли караул возле лифта. Тот, что ближе, едва заметно кивнул, указывая на одну из многочисленных дверей в противоположной стене.

– Кабинет начальника? – уточнил Краузе, проходя к двери.

В ответ постовой лишь заученно мотнул головой, словно заправский робот.

– А говорить вам что, запрещено? – пробурчал Вольф.

Голова качнулась отрицательно, на лице солдата не появилось и тени улыбки.

Друзья протиснулись в указанный проход, оказавшись в тускло освещенном коридоре. Прямая каменная кишка с несколькими побочными ответвлениями привела путников к монументальной двери, стальная табличка сообщила: «Вильгельм Баурлайтер».

Вольф поднатужился, рванув ручку на себя, дверь со скрипом ушла в сторону. Ханс шагнул в просторный светлый кабинет, нацепив на лицо дежурную улыбку.

Обстановка комнаты, хоть и вполне официальная, все же выдавала высокое начальство. Широкий стол занимал один угол, напротив располагался ряд из десятка стульев. Несколько шкафов обрамляли периметр, причем их содержимое менялось в зависимости от удаленности: ближе к хозяину располагалось хранилище напитков и посуды, потом шли полки, уставленные документами, а возле выхода расположились вешалки для одежды. Никакой роскоши, лишь одна большая картина напротив двери, изображавшая неизвестную Хансу женщину в довольно раскрепощенной позе. Тем не менее, здесь оказалось вполне уютно и светло, несмотря на одному Единому известную глубину под поверхностью.

Навстречу гостям из-за стола поднялся сам Вильгельм Баурлайтер – высокий, статный, седовласый вояка. Краузе заблаговременно ознакомился с личным делом начальника тюрьмы, внешний вид лишь подтверждал данную в бумагах характеристику: своевольный, не терпит противоречий, наслаждается властью и безнаказанностью. По слухам, любит издеваться над заключенными. На своей территории ни во что не ставит ни законы, ни мораль.

– Добрый день, господа, – слегка надменно приветствовал вошедших хозяин кабинета, – Чем обязан визиту?

– Спецгвардия, – Ханс протянул удостоверение, – Мы хотели бы повидаться с неким Нергалом Рихтером.

– О-о-о! – лицо Вильгельма искривилось в мечтательной усмешке, – Как же, знаменитый Нергал! Сейчас устрою, присаживайтесь.

Он указал гостям на стулья, а сам поднял телефон, отдавав в трубку несколько быстрых отрывочных указаний. Пока посетителя усаживались, Баурлайтер соорудил напитки, услужливо поставив бокалы на стол.

– Знаете, этот Рихтер – крепкий орешек! Замечательный экземпляр, – с интонацией ценителя продолжил начальник, – Обычно заключенные быстро ломаются, вынужденно прибиваясь к одной из тюремных банд. Бывает, становятся стукачами. Но этот… Сколько он тут? Чуть больше двух месяцев? А уже успел укокошить четверых, что излишне настойчиво предлагали сотрудничество. Его и ненавидят, и боятся. И ведь какой упрямый, непреклонный, вы только подумайте! Ничего-то его не берет…

Рассказчик запнулся, но Ханс легко додумал фразу до конца. Речь явно шла о пытках, более-менее изощренных. Что ж, тем хуже для начальника.

Дверь распахнулась, в кабинет ввалились два громадных зеленокожих орка, удерживая могучими ладонями человеческую фигуру, скованную кандалами по рукам и ногам. Охранники с легкостью проволокли ношу в центр комнаты, установив заключенного перед ликом начальства. Сами встали по бокам, демонстративно поигрывая огромными бицепсами.

Ханс взглянул на скованного человека.

Босой, в широкой робе без рукавов, ноги стянуты в щиколотках, руки сцеплены за спиной. Лысая голова с полосками татуировок опущена вниз, на лице – кожаный намордник. Не видно ни следов истощения, ни явных побоев. На ключице синеют верхушки пентаграмм, окончание татуировки скрыто под одеждой. Взгляд серых глаз стреляет холодом и безразличием, словно убийце полностью наплевать на происходящее.

Несмотря на кандалы, от сгорбленной фигуры явно повеяло неприкрытой угрозой и опасностью. Краузе поежился, вновь ощутив дыхание близкой смерти. Будто холодок пробежал по позвоночнику. Неужели охранники ничего не ощущают? Может, привыкли. Орки, что с них взять.

Поднявшись с места, Ханс медленно подошел к пленнику. За спиной скрипнул стул, Вольф встал, наблюдая за Боссом. Орки смотрели насмешливо и слегка заинтересовано. Краузе протянул руку, отщелкивая застежку намордника. Лишь оборотень успел заметить мелькнувшую между пальцев таблетку стимулятора, да и то лишь потому, что знал, куда смотреть. Кожаная конструкция с трудом слезла с лысой головы, дознаватель небрежно сбросил ее на пол.

Нергал поднял лицо, серые глаза стрельнули желтым всполохом, на губах промелькнула хищная полуулыбка.

– Ты посмотри, какой взгляд! Какой оскал! – прокомментировал Баурлайтер, – Такому палец в рот не клади… Да и близко лучше не подносить. Оттяпает по локоть!

Краузе отступил, пятясь назад, как черепаха. Он откровенно рассматривал заключенного с головы до ног, будто обдумывая, как его лучше упаковать.

Рихтер наклонил голову в одну сторону, в другую, отчетливо хрустнули шейные позвонки. Зажегшийся взгляд продолжал неотрывно буравить начальника тюрьмы. Тот слегка напрягся, недовольно поморщившись. Тревога понемногу передалась и охранникам. Зеленокожие бугаи занервничали, недовольно косясь на заключенного.

– Итак, – проговорил Вильгельм, усаживаясь в глубокое кресло, – Рихтер перед вами. Что вы хотели у него узнать?

Краузе печально улыбнулся, покачав головой.

– Господин Баурлайтер, я уполномочен сообщить о том, что захват человека, известного как Нергал Рихтер, признан ошибкой. У меня имеется приказ о его освобождении… – на стол начальника легла бумага с многочисленными печатями.

– Что-о-о!? – взревел тюремщик, приподнимаясь.

– …приказ, подписанный лично канцлером Рино, – закончил Ханс.

Некоторое время Вильгельм пыхтел, бешено вращая глазами. Орки заметно напряглись, устремив взгляды на начальство. Вольф застыл в обманчиво расслабленной позе, Ханс терпеливо ожидал продолжения. Нергал повел плечами, с наслаждением потягиваясь.

– Мне плевать на приказы Рино! – выпалил Баурлайтер, – Здесь начальник я, а не он!

– Вы забываетесь, уважаемый, – парировал Краузе, – У меня прямое указание канцлера…

– Канцлер в Берлине! – рявкнул тюремщик, – Вот и пусть командует там! Здесь я – канцлер!

Он обвел всех присутствующих яростным взглядом, остановив его на Рихтере.

– За двести лет никто – ни один заключенный! – не покинул Шпандау живым! – продолжал бушевать Вильгельм, – И я не намерен нарушать традиций!

Ханс разочарованно пожал плечами, мельком глянув на убийцу. Тот осклабился, на губах пленника заиграла нехорошая усмешка.

Вольф медленно шагнул вперед, здоровенный орк глухо зарычал, уставившись на оборотня.

– Не дергайся, волк! – прохрипел он, ткнув в сторону мужчины пудовым кулаком, – Видали мы таких! И вертели, сам знаешь на чем!

Его напарник согласно кивнул, демонстративно поглаживая рукоять гигантского пулевика, торчащего у него из-за пояса. У первого охранника огнестрела не было, зато на перевязи небрежно болталась шоковая дубинка впечатляющих размеров.

– Ты ничего не перепутал, зеленорясый? – усмехнулся Вольф, – Вертелка-то еще не отросла!

Орк оскорбленно засопел, заметно набычившись.

– Иди сюда, и проверим, любимец собак!

– Мамку твою собаки любят!

Краузе наблюдал за перепалкой, внутренне усмехаясь. Он знал, что Вольф не любитель бесполезной болтовни, и тем интереснее было наблюдать, как напарник следует следующему пункту плана – старательно тянет время.

Оба орка заметно завелись, зеленые тела угрожающе придвинулись, оставив скованного подопечного далеко за спиной. Ханс незаметно отодвинулся, отходя, на всякий случай, с линии возможного конфликта.

– Ну хватит! – прогремел голос начальника тюрьмы, – Заткнулись оба!

В комнате воцарилась тишина. Приглушенно шелестел кондиционер, да потрескивали старые половицы под тяжеленными тушами охранников.

– Я сказал, вы услышали, – несколько спокойней заключил Баурлайтер, – Своим приказом можете… подтереться. И спорить тут не о чем. Вы не в Берлине, господа. Здесь законы несколько другие, так же, как и руководители. Возвращайтесь… пока можете ходить. Покуда я жив – Нергал Рихтер не покинет пределов Шпандау!

Краузе устало вздохнул, обернувшись к убийце. Брови дознавателя взлетели вверх, как бы спрашивая: «Ты это слышал?»

ГЛАВА 2

Глаза Нергала полыхнули настоящим пламенем, прожигая чуть ли не насквозь. Ханс ощутил приступ страха, пробежавшего дрожью по телу с головы до пят. Ощутимая волна жуткой опасности пронеслась по комнате, заставив вздрогнуть даже громадных орков. В нос дохнуло чем-то горелым.

«Неужели он и правда испепеляет взором?» – успел удивиться Краузе.

Отчетливо звякает сталь, а время внезапно застывает. Все двигаются замедленно, как под водой, и лишь убийца невероятно быстр и проворен. Дознаватель видит, как стальные наручники, сковывающие запястья ассасина, падают на пол, оплавленные, как из печки. Нергал поводит спиной, расправляя руки. Левое предплечье заключенного сверкает ярко-красным пламенем.

«Наручи Одина! – понимает Ханс, – Неужто тюремщики не знают обычных магических татуировок?»

Впрочем, эта печать не такая уж и обычная. Чтобы ее заиметь, нужно заплатить поистине неимоверную цену, а уж использовать… Страшно подумать, какая боль терзает руку, когда она раскаляется до температуры, плавящей сталь!

Орки только-только понимают, что происходит нечто из ряда вон. Оба охранника поворачиваются, но слишком медленно, не успевая даже заметить противника.

Рихтер уже рядом. Его ноги по-прежнему скованы, тем нелепее выглядит подскок, заменивший убийце шаг. Рука Нергала ныряет за пояс громиле, выхватывая пулевик. Дуло мгновенно оказывается у зеленого подбородка, громом звучит выстрел, содержимое головы незадачливого охранника растекается по потолку желто-зелеными ошметками.

Раскаленная ладонь врезается второму орку куда-то в пах. Запах горелого мяса усиливается многократно, безумный рев боли оглашает кабинет. Рука убийцы входит внутрь зеленого тела, кромсая органы. Миг – и он отскакивает прочь, зажав в ладони нечто дымящееся. Громадный орк дико воет, ухватившись за обгорелые причиндалы. Он больше не похож на жуткого воина, скорее на скулящую плаксу.

Ханс выхватывает пулевик, но дуло движется настолько медленно, что хочется выругаться от безысходности. Изуродованные тела охранников только начинают падать, оружие мечется между ними, но Рихтер уже давно в другом месте.

Схватив шоковую дубину с груди орка, Нергал прыгает вперед. Вольф, не ожидавший атаки, все же успевает выставить руку, чтобы блокировать удар. Не самая умная мысль – принимать стальную дубину на незащищенную кость, но оборотню все ни по чем. Оружие отскакивает от предплечья, но, не задерживаясь, хитрым пируэтом ныряет над рукой. Рихтер вытягивается, кончик дубинки мельком задевает челюсть Вольфа.

Разносится оглушительный треск разряда, из оружия вырывается яркая искра, оборотень отлетает прочь, отброшенный в стену мощным толчком.

Краузе поворачивается, ведя пулевик перед собой, но в прицеле опять лишь пустота. Тела орков продолжают падать, Вольф сползает по стене.

Нергал выпускает разрядившуюся дубину, и высоким прыжком бросается к столу.

Баурлайтер успевает только приподняться над креслом. В обезумевших глазах тюремщика блуждает безмерное удивление и зарождающийся ужас. Ладонь тянется к отделению стола, где лежит оружие, но все это слишком медленно, слишком поздно.

Рихтер приземляется рядом, руки обхватывают голову Вильгельма и с силой впечатывают в столешницу. Лицо начальника обагряется кровью, изо рта слышится жалобный скулеж. Ладони убийцы крепко держат морду тюремщика, щека дымится от соприкосновения с огненной кожей.

– Тебя заждались в аду! – шипит Нергал.

Резкое усилие, шея громко хрустит, переламываясь пополам, голова Баурлайтера безвольно падает ниц вместе с грузным телом. Рихтер резко разворачивается, оглядывая кабинет.

Пулевик, наконец, настигает убийцу, но тот мягко смещается вниз, вновь уходя с линии прицела. Краузе опускает руку, ассасин мелькает то справа, то слева, приближающееся тело качает безумный маятник, не давая никакой возможности выстрелить прицельно. Спустя секунду слышится щелчок, пальцы пронзает острая боль. Ханс с изумлением глядит на опустевшую ладонь, пулевик будто сам собой переходит во владение к Нергалу.

В следующий миг в горло дознавателя врезаются жесткие пальцы, намертво сдавив трахею. Дыхание выходит с жалостным хрипом, взгляд разом затуманивается, сознание болтается где-то в самом краю реальности, удерживаясь от обморока каким-то чудом.

Ханса ведут, он послушно шагает, не в силах не то что сопротивляться, но даже и пальцем пошевелить без соответствующей команды. Перед глазами – темная муть, в горле взрывается салют из боли и жжения, в ушах молотом стучит пульс, мышцы сводит непонятная судорога. Краузе не может даже стонать, он балансирует на грани жизни и смерти, полностью послушный движениям чужих пальцев. Самые неприятные в жизни ощущения посещают молодого дознавателя – он целиком и полностью во власти недруга, жуткий кукловод держит тонкую нить жизни опасно натянутой, готовый оборвать ее в любой подходящий момент.

Слышатся крики, хлопанье дверей, грохот выстрелов, но для Краузе все это лишь фон. Он шагает в полуобморочном состоянии, целиком сосредоточившись на том, чтобы не дать повода жестким пальцам в собственном горле сжаться чуть сильней. В легких заканчивается кислород, ноги дрожат от непомерной тяжести ослабшего тела, мозг бьется в агонии, Ханс держится из последних сил.

Грохнула стальная дверь, дознаватель вновь ощутил себя в лифте, только теперь аппарат поднимался вверх. Захват на горле немного ослаб, Ханс сумел судорожно вздохнуть. Приоткрытые глаза уперлись в стену, убийца стоял сзади, обхватив шею жертвы рукой.

– Ну здравствуй, дознаватель Краузе, – мрачно прошептал Нергал.

Парень попытался было ответить, но стальные пальцы лишь сильнее сжали трахею, задушив слова на корню.

– Не пытайся говорить, приятель, просто моргай, если согласен, – участливо посоветовал ассасин.

Краузе немного отдышался и старательно моргнул.

– У меня есть к тебе несколько принципиальных вопросов, – продолжил Рихтер, – И от того, как ты ответишь, зависит очень многое… Фактически, твоя судьба.

Он пошевелил пальцами, Ханс застонал, то умирая, то вновь возвращаясь к жизни. Лифт равнодушно гудел моторами, чуть заметное покачивание напоминало о подъеме.

– Первый вопрос, – зловеще произнес убийца, – Ты устроил засаду в поезде?

Ханс застыл, изо всех сил стараясь не закрывать глаз. Недостаток такой системы общения на лицо: они не уговорились об отрицательном ответе. А как моргнуть «нет» Краузе не придумал.

– Хорошо… – с сомнением процедил Нергал, – Но ты явно знал о засаде?

Теперь Хансу пришлось волей-неволей согласиться. Он старательно мигнул, пытаясь проглотить скопившуюся во рту слюну.

– Знал… Значит ты знаешь и то, кто устроил засаду, так?

Глаза моргнули, убийца довольно крякнул.

– Ладно, спрошу, если понадобится.

Краузе ощутил, как его мучитель придвинулся вплотную, тяжелое дыхание ударило прямиком в ухо.

– А знаешь, почему я оставил тебя в живых? – вкрадчиво поинтересовался Нергал, – Да потому что убить тебя легче простого, можно оформить в любой нужный момент. Так что живи пока.

Пальцы убийцы сомкнулись, Ханс дернулся, ощущая, как сознание улетает прочь. Он с огромным облегчением увидел быстро приближающийся пол и отрубился, погрузившись во тьму.

Ян Крюгер, по прозвищу Стрелок, терпеливо ждал у двери лифта. Он прибыл на базу вместе с Боссом и Клыком, но вниз, непосредственно в Шпандау его не взяли.

«Двоих будет достаточно, – заявил Краузе, – И в любом случае кому-то нужно дежурить у входа.»

Смысл дежурства Ян не уловил, но спорить не стал. В конце концов, он новичок в команде, не пришло еще время качать права. К тому же, как успел убедиться новоявленный агент спецгвардии, Босс ошибался крайне редко. Можно сказать – никогда.

Здесь же, рядом стоял пост из двух бойцов, отряженных на охрану лифта. Стрелок уже пытался разговорить служивых, но те лишь неприветливо пялились, не отвечая на дружелюбные реплики. Все с ними понятно – служба, одно слово.

Жутко хотелось курить, но Ханс запретил.

«Лучше бухай! – наставлял Босс, – К алкоголизму ты не расположен, а выпивка поможет на некоторое время отбить тягу к тяжелым наркотикам.»

Стрелок почесал предплечье. Вены до сих пор покрыты синяками, заместительная терапия еле справляется с губительным пристрастием. Даже магия не работает, пасуя там, где в ход идут глубинные силы организма. Наверное, могла бы помочь алхимия, но Ян хорошо понимал, что невозможно одним махом и без следа снять все последствия пагубной привычки.

К тому же, мучения являлись своеобразным искуплением вины. Несколько лет подряд Стрелок работал на ныне покойного Кроу, бывшего начальника тайной полиции. Порой приходилось совершать жуткие вещи, и все ради очередной дозы «пыльцы», на которою Яна подсадили прочно, надежно и, казалось, безвозвратно. А вот гляди ж ты…

Теперь Стрелок совсем в другой, можно сказать конкурирующей конторе. Успешно борется с наркоманией, изредка заливаясь водкой и подобной дрянью. А Кроу мертв. И убил его как раз тот персонаж, что тогда пощадил Яна.

«Хер с тобой, живи пока что!» – произнес тогда убийца, и это был один из самых страшных моментов в памяти Крюгера.

Потому что на лице ассасина он прочитал некое раздражение от того, что не удалось забрать еще одну жизнь. Воспоминания о той встрече до сих пор заставляют сердце биться учащенно, в душе невольно рождается такой простой и понятный страх. Страх того, что «пока что» закончится.

Тем страннее осознавать, что сюда, в величайшую тюрьму Республики, спецгвардия явилась ровно за тем, чтобы навестить того самого убийцу. Какая все-таки ироничная штука – жизнь…

Загудел лифт, поднимаясь кверху. Ян приосанился, поправляя пулевики. Похоже, аудиенция в Шпандау окончена, можно сваливать из неблагоприятного места.

Кабина поднималась мучительно долго, не меньше пяти минут. За это время Стрелок успел и почесаться, и поковырять в зубах, и еще раз посмотреть на постовых.

Наконец, дверь лифта с глухим скрипом отошла в сторону. Челюсть Яна отвисла, пулевик сам собой взлетел в разом вспотевшую ладонь. Позади раздались удивленные возгласы бойцов. Потому что в кабине находилось только одно единственное бесчувственное тело. Упершись лицом в пол и широко раскинув руки, валялся никто иной, как Ханс Краузе.

– Твою дивизию! – ошарашенно пробормотал Ян.

Никто не успел сдвинуться с места, дверь лестничной площадки распахнулась и оттуда выскочил Вольф, как чертик из табакерки. Он был очень зол, волосы взъерошены, глаза сверкали яростью, на подбородке наливался свежий фингал, но дыхание даже не сбилось. Словно оборотень не преодолел только что несколько сотен метров бегом вверх по лестнице.

Одного быстрого взгляда хватило, чтобы оценить ситуацию, Вольф молниеносно оказался у лифта. Он склонился над телом, пальцы умело ткнулись в сонную артерию, проверяя пульс.

– Живой! – облегченно выдохнул оборотень.

Он поднял Ханса мощным движением, Ян засуетился, не зная, чем помочь. Вольф вынес бесчувственное тело из кабины, бережно опустил на пол, положив головой на свернутый плащ.

– Заблокируйте лифт! – рявкнул он с таким напором, что солдаты невольно засуетились, – Приведите Краузе в чувства! И объявляйте общую тревогу!

Не дожидаясь, пока приказания будут исполнены, оборотень метнулся к двери, призывно махнув рукой.

– Стрелок! Мы с тобой на технический этаж. Возьмем гада!

– Что, пешком? – возмутился Ян.

Не утруждая себя ответом, Вольф скрылся за дверью. Стрелок бросился следом за внушительной фигурой, с легкостью преодолевающей лестничный пролет за один прыжок.

Едва дверь закрылась за двумя агентами, как в лифте показался еще один силуэт. Он мягко спрыгнул с потолка, словно сгустившись из серых теней, благо размеры кабины позволяли спрятать там хоть слона. Нергал бесшумно шагнул, выбравшись из лифта, цепкий взгляд обежал помещение.

Двое солдат склонились над дознавателем, все еще не пришедшим в сознание. Оба вооружены, но пулевики в кобуре, их еще нужно достать и изготовить к стрельбе. В сторону подъемника горе-часовые даже не оглядывались, а зря.

Они так ничего и не поняли, настолько быстро произошли последующие события. Ни единый звук не выдал приближения противника, а потом стало уже поздно. Сильный удар обрушился на затылок первого бойца, надежно свалив его с ног. Второй поднял взгляд, успев заметить огонь желтых глаз и стремительные движения жилистого тела. Безжалостная рука сдавила горло, солдат пару раз дернулся и затих с характерным хрипом.

Теперь на полу рядком расположились три тела.

Рихтер неторопливо огляделся.

Первым делом в его распоряжение перешли пулевики, затем убийца принялся стягивать с наиболее рослого бойца обувь. Нацепив военные ботинки, Нергал прошелся, лицо недовольно сморщилось – слишком тесно большим пальцам. Но это в любом случае лучше, чем бегать зимой босиком.

Выглянув за дверь, ассасин убедился, что на улице лежит снег. Осадков выпало достаточно, сугробы поднялись едва не до пояса. Лишь прочищенные дорожки между строениями чернели пятнами асфальта. Пахнуло морозным воздухом, темные тучи у горизонта предупреждали о приближении бури. Людей не видно, но судя по звукам, вокруг обычная дневная суета военной базы, тревогу никто еще не объявил. Переговариваются солдаты, где-то покрикивает офицер, слышен звон тарелок и рокот проезжающего грузовика.

А вот это уже интересно. Рихтер понятия не имел, где находится, но, если здесь вояки, значит наверняка есть и мехмобильный ангар. Чтобы смотаться отсюда, потребуется нечто повышенной проходимости.

Вернувшись внутрь, Нергал снял с незадачливого бойца бушлат, шапку и теплый свитер. Немного коротковато, но лучше, чем ничего. В этой одежде его с легкостью можно принять за растрепанного солдафона. Задумчивый взгляд еще раз обежал помещение, задержавшись на бесчувственном дознавателе.

Покачав головой, Рихтер вышел прочь. Дверь скрипнула, закрывшись не до конца, в комнату влетел зимний ветер, раскидав целый ворох снега. Одинокая снежинка опустилась на лицо Ханса, заставив человека вздрогнуть. Подождав секунду, льдинка сбежала по щеке тонкой каплей. Краузе медленно открыл глаза.