Текст книги "Броня русской армии. Бронеавтомобили и бронепоезда в Первой мировой войне"

Автор книги: Максим Коломиец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Из остальных шести – 3 штуки приспособлены для движения по ширококолейной железной дороге, и включены в состав броневого автомобильного железнодорожного взвода, штат которого утвержден 28 января 1916 года. В первых числах июня будет приступлено к испытанию этих бронемашин.

Следующие три оставлены в запасе, с тем, чтобы вопрос о приспособлении их на железнодорожный ход решился после испытания первых трех.

Бронемашина „Святослав“ на шасси „Руссо-Балт“ тип D с отрядом Красной Гвардии.

Петроград, 1917 год (фото из архива Я. Магнуского).

Отряд моряков охраны школы высшего пилотажа у броневика „Рюрик“.

Июль 1919 года (ЦВММ).

Что касается двух последних (речь идет о грузовиках на шасси „Арбенц“. – Прим. автора), то к бронировке их Братолюбов вследствие полной ликвидации своей мастерской, не приступал».

О машинах, переставленных на железнодорожный ход, будет рассказано ниже. Что же касается судьбы остальных броневиков, изготовленных Братолюбовым, то известно, что четыре из них – «Олег», «Ярослав», «Святослав» и «Победоносец» – в конце 1916 года поступили для ремонта и замены бракованных листов брони в Усиленную тыловую автомобильную мастерскую в Петрограде. В составе этой части они участвовали в Февральской революции 1917 года, затем поступили в распоряжение районного Совета рабочих и солдатских депутатов Петроградской стороны, а в октябре 1917 года – в отряд бронемашин по охране Смольного. Броневик «Победоносец», переименованный в «Рюрик», находился в составе отряда моряков охраны летной школы высшего пилотажа в 1919 году.

Сведениями о пушечных броневиках на шасси «Руссо-Балт» тип D автор не располагает.

Броневики штабс-капитана Былинского

Весной 1915 года в штаб 10-й армии обратился штабс-капитан Былинский с рапортом, в котором он писал:

«Вступая в бой с противником, отлично вооруженным бронированными пушечными и пулеметными батареями на автомобилях, и не имея в своей армии аналогичных средств вооружения, сразу несли от их губительных действий большие потери, в моральном же отношении потери от падения духа в войсках, сознающих свою абсолютную беспомощность, были неисчислимы…

Совершенное отсутствие в районе 1 и 10-й армий, где я с начала кампании пробыл в строю, каких бы то ни было броневых автомобилей, побудили меня сформировать своей конструкции и на свой счет отдельный авто-пушечно-пулеметный взвод, вооружить каждую машину полуавтоматической пушкой и 7 пулеметами, обучить офицеров и нижних чинов».

Идея нашла поддержку – Былинскому выделили две трофейные легковые 45-сильные машины «Мерседес» с цепной передачей и сдвоенными задними колесами, и откомандировали его на Обуховский сталелитейный завод.

Броневики изготовили к началу июня 1915 года. Они были полностью защищены листами специальной хромо-никилево-ванадиевой стали толщиной 5–6 мм. Сиденья шофера и командира отделялись от боевого отделения броневой перегородкой. Для движения задним ходом имелись специальные лючки, а для наблюдения за полем боя – перископы. Автомобили оснащались дополнительными бензобаками и двумя стартерами – обычным электрическим и специально сконструированным механическим. Рама и подвеска подверглись дополнительному усилению.

Весьма оригинально располагалось вооружение: в центре боевого отделения на тумбе устанавливалась 37-мм пушка Гочкиса. Она могла вести огонь назад и в стороны через верхние откидные листы брони. В башне монтировался пулемет Максима с баком для воды, причем пулеметная установка крепилась к тумбе орудия, чем достигалось облегчение поворота башни. Кроме того, на каждой машине имелось по два ручных пулемета «Мадсен» (по документам того времени ружья-пулеметы образца 1902 года). Таким образом, экипаж броневика, состоявший из шести человек, при необходимости мог вести круговой обстрел.

Стрельбы из бронемашины «Мерседес». Офицерская стрелковая школа, июнь 1915 года (АСКМ).

15 июня 1915 года бронеавтомобили прибыли на полигон Офицерской стрелковой школы для проведения испытаний вооружения и отстрела брони. После проведения испытаний председатель комиссии генерал-майор Филатов в своих выводах отмечал следующее:

«Все результаты испытаний стрельбы, а также подробности исследования удобства стрельбы убедили меня и всех членов комиссии, что броня Обуховского сталелитейного завода безусловно непробиваема с расстояния свыше 200 шагов, а броня, защищающая особо жизненные части, – и с расстояния до 100 шагов, а сами автомобили дают возможность вести живой интенсивный огонь как из пушки, так и из пулемета и ружей-пулеметов, причем при совместном огне из пулемета и ружей-пулеметов получается круговой обстрел автомобиля.

На основании вышеизложенного вся комиссия, состоящая преимущественно из боевых офицеров, единогласно признала, что броня автомобилей удовлетворяет всем предъявляемым требованиям, а сами автомобили, вооруженные пушкой, 3-линейным пулеметом и ружьями-пулеметами, в огневом отношении представляют весьма желательную боевую единицу, которая может оказать весьма желательную услугу нашей армии (все вооружение поставлено личным попечением штабс-капитана Былинского).

Что же касается вопроса о подвижности автомобилей, то могу лишь сказать, что они самостоятельно пришли из Петрограда в Ораниенбаум, шли на стрельбище так же самостоятельно, причем ход был, во всяком случае, более 30 верст в час, ход высокий, движение плавное и никаких задержек в пути обнаружено не было.

Но тем не менее по вопросу о том, перегружены ли автомобили или нет, правильно ли расположен центр тяжести, насколько они прочны, по каким дорогам и при каких условиях могут ходить, и вообще, по вопросам чисто автомобильного дела, я не считаю себя вправе и не могу дать каких-либо категорических определенных заключений».

Броневик «Мерседес» на стрельбище. Офицерская стрелковая школа, июнь 1915 года.

Из амбразуры правого борта торчит ручной пулемет «Мадсен» (АСКМ).

Офицеры у бронеавтомобиля «Мерседес». Офицерская стрелковая школа, июнь 1915 года. В центре (с бородой) – генерал-майор Филатов (АСКМ).

22 июня 1915 года было проведено испытание машин 25-го автопулеметного взвода, которое велось в «области военно-автомобильной техники». В своих выводах члены комиссии, среди которых был и представитель Военной автошколы штабс-капитан М. Мгебров, отмечала:

«Устойчивость машин вполне обеспечена, конструктивных ошибок нет, и все части несут только свою собственную нагрузку. Моторы и все части машин в полном порядке, машины легки на ходу, могут дать более 60 верст в час, хотя предложено ходить не более 40 верст.

Автомобили будут снабжены панорамными перископами, а отверстия в крыше башни дают возможность путем окопного перископа вести круговое наблюдение.

Постановлено: признать мами, цепями и колесами, а также заменить одинарные подшипники шведскими двойными». шины вполне пригодными для боевой службы, но снабдить таковые запасными частя

Солдаты и матросы, принимавшие участие в испытаниях «Мерседеса», у броневика.

Офицерская стрелковая школа, июнь 1915 года (АСКМ).

2 июля 1915 года Былинский направил на имя генерал-майора свиты Его Императорского Высочества князя В. Орлова письмо следующего содержания:

«Мой взвод, состоящий из двух броневиков, нуждается в третьей боевой единице для более спокойной и плодотворной боевой работы. Вооружение для третьей боевой машины, состоящее из 6 пулеметов и автоматической пушки Максима-Норденфельда, мною уже заготовлено…

Для создания третьей броневой машины у меня средств нет, а требуется для этой цели 1,5-тонный грузовик или 40-сильный легковой автомобиль, и для полубортовой бронировки около 4000 рублей.

Поэтому, обращаясь к Вашему Сиятельству с всепокорнейшей просьбой принять видное и непосредственное участие в боевой защите нашей Родины, и прилагая при сем копии официальных документов испытания моих машин частного и совершенно русского производства – ходатайствую пожертвовать нужные суммы и хотя бы заимообразно, на время войны, автомобиль или 1,5-тонный грузовик. При желании впоследствии деньги могут быть казной возвращены…

Броневик „Мерседес“ после испытания обстрелом. Офицерская стрелковая школа, июнь 1915 года. На борту хорошо видны следы пуль (АСКМ).

С начала своего начинания по созданию броневого взвода я имел в виду обратиться к Вашему Сиятельству с настоящей просьбой, почему названия своим боевым машинам дал на букву „О“ („Обуховец“, „Опальный“), чтобы иметь возможность, если со стороны Вашего Сиятельства последует согласие, машине имени Вашего Сиятельства дать название „Орлец“».

Видимо, лесть удалась, так как уже в июле 1915 года Былинский получил в свое распоряжение 1,5-тонный грузовик немецкой фирмы «Ллойд» с двигателем мощностью 24 л.с. и необходимые для ее бронировки средства. Правда, этот автомобиль был закуплен еще до войны ив 1912 году участвовал в пробеге Петербург – Москва, так что к лету 1915 года он сильно износился. Поэтому при бронировке автомобиля на Обуховском заводе пришлось провести капитальный ремонт двигателя и шасси. Для ускорения готовности броневого взвода Былинского «Ллойд» не стали вооружать пушкой – он получил два 7,62-мм пулемета Максима в башнях, расположенных уступом одна за другой. Как и «мерседесы», эта машина защищалась 5–6 мм броней. Работы по бронировке «Ллойда» закончили довольно быстро – к середине августа 1915 года машина была готова. Правда, не удалось точно установить, получил ли броневик название «Орлец» или нет.

Бронеавтомобиль «Мерседес» на площади перед Михайловским манежем.

1918 год (АСКМ).

Все три бронеавтомобиля, изготовленных по проекту штабс-капитана Былинского, вошли в состав 25-го автопулеметного взвода, убывшего в 5-ю армию Северного фронта 23 августа 1915 года. Командиром этой части стал разработчик бронемашин Былинский, правда командовать ему пришлось всего три месяца. Уже 28 ноября 1915 года генерал-квартирмейстер штаба 5-й армии получил приказание начальника штаба армии «провести срочное расследование действий командира 25-го автопулеметного взвода штабс-капитана Былинского, позволившего себе ряд незаконных действий с превышением власти и, кроме того, осмотреть указанный взвод во всех отношениях». Автору не удалось установить, в чем же он провинился, но уже 4 декабря штабс-капитан Былинский был отстранен от командования взводом.

Броневики 25-го автопулеметного взвода «Обуховец» и «Опальный» по пути на фронт. 1915 год (РГАКФД СПБ).

Вместе с тем небезынтересно привести акт осмотра машин 25-го автопулеметного взвода, проведенном 30 ноября 1915 года представителями штаба 5-й армии и 28-го армейского корпуса (броневики входили в состав последнего): «Автомобиль фирмы „Ллойд“, мотор № 262, 24 л.с. Был в бою 27 октября 1915 года, подбит снарядом, от чего правое заднее колесо было разбито. В настоящее время было починено собственными средствами взвода: сделано кольцо, стягивающее лопнувшую втулку и сцепление со всеми спицами, сделана одна новая спица. Тормозной барабан, также разбитый, обтянут котельным железом, но автогенной сваркой еще не заварен. Командиром взвода заказано два колеса на Балтийском судостроительном заводе, ибо подходящих колес на фронте не оказалось. Мотор исправен, самопуска нет, благодаря большой тяжести машины заметен легкий прогиб шасси, по той же причине часто горит кожаный конус, что влечет за собой частый ремонт последнего. Охлаждение мотора недостаточное, каркас брони расшатан.

Бронеавтомобиль „Ллойд“ 25-го автопулеметного взвода.

1916 год (фото из коллекции С. Залоги).

Автомобиль „Мерседес“ за № 25070, 40 л.с. „Обуховец“, при осмотре оказалось: мотор требует пересмотра, самопуск машины при испытании испортился (лопнула приводная цепь), задние рессоры, хотя и усиленные до 14 листов, не могут долго служить при подобной большой нагрузке. Замечен люфт передних колес, задние колеса имеют недостаточно широкое расстояние между ободом колеса и бронью, что влечет за собой невозможность одевать цепи зимой и частую порчу покрышек…

Автомобиль „Мерседес“ № 26079, 40 л.с. „Опальный“, мотор исправен, самопуск при испытании отказал в действии.

Охлаждение на обеих машинах „Мерседес“ недостаточное во время боя, принятые ныне самопуски не вполне удовлетворяют своему назначению, вследствие чего требуется заменить их на один из общепринятых электрических или пневматических стартеров. Конуса, хотя и двойные, благодаря малым своим радиусам не соответствуют тяжести машины и работе двигателя, почему быстро перегорают…

Помимо броневых, 25-й автопулеметный взвод имеет следующие транспортные машины.

Броневик „Ллойд“ у Михайловского манежа. 1918 год. Верхняя башня снята, хорошо видно отремонтированное заднее колесо, разбитое в бою 27 октября 1915 года (фото из коллекции С. Ромадина).

Грузовые автомобили:

„Джеффери“ 2-тонный – 1 шт.;

„Рено“ 1,5-тонный – 1 шт.;

„Паккард“ 3-тонный – 2 шт.;

Легковые автомобили:

„Локомобиль“ – 3 шт.;

„Паккард“ – 1 шт.;

„Бенц“ – 1 шт…

При формировании взвода командир последнего ходатайствовал о снабжении его запасными частями или об отпуске 1500 рублей на автомобиль. Командир взвода запасными частями удовлетворен не был, ибо во фронте таковых не оказалось ввиду того, что машины этого взвода по типу марок не одинаковы с остальными взводами и, как единственные в Русской Армии не имели запасных частей…

Машины, броневые и легковые, означенного взвода помещены в теплом гараже, приспособленном из избы. Выезд по тревоге на шоссе может быть произведен в 10–15 минут».

Из документа хорошо видно, что изношенные автомобили, которые использовались в качестве базовых при бронировке, оказались перегруженными и непригодными для боевых операций. Ситуация усугублялась и отсутствием запасных частей для этих машин – в России оказалось найти их проблематично, приходилось заказывать на заводах. В результате этого к началу 1916 года броневики 25-го автопулеметного взвода требовали капитального ремонта, который не в состоянии были провести армейские и фронтовые мастерские. Поэтому весной 1916 года «мерседесы» и «Ллойд» прибыли в Петроград, в мастерские Запасной броневой роты. Комиссия по броневым автомобилям при ГВТУ, осмотрев эти броневики 25 мая 1916 года, пришла к следующему выводу:

«Автомобили 25-го взвода как бронированные совершенно непригодны. С двух автомобилей „Мерседес“ следует снять броню и поставить легкие бронекорпуса в виде „ящиков „Рено““, и после капитального ремонта послать на фронт. Автомобиль „Ллойд“ совершенно непригоден». Правда, чуть позже отказались и от переделок и решили переставить их на железнодорожный ход в качестве бронедрезин, так как эти броневики «по типу марок не одинаковы с остальными взводами, как единственные в Русской армии, не имеют достаточного количества запасных частей, а также вследствие сильного износа их при работе на фронте».

В начале 1917 года два «мерседеса» отправили в мастерские 2-го коренного парка полевых железных дорог в Савелове, где предполагалось переставить их на железнодорожный ход. Правда, вскоре выяснилось, что выполнить эту работу довольно сложно из-за большой колеи автомобилей. В результате, к лету 1917 года «мерседесы» вернули в Петроград, в гараж Михайловского манежа. Здесь же находился и «Ллойд», при этом с него демонтировали одну пулеметную башню. Сведениями о дальнейшей судьбе бронемашин конструкции штабс-капитана Былинского автор не располагает.

Броневик прапорщика Вонлярлярского

Практически неизвестным в нашей стране был бронеавтомобиль, построенный по проекту заведующего броневыми автомобилями броневого отдела Военной автошколы прапорщика Вонлярлярского. К сожалению, о нем известно довольно мало.

Вероятно, проектирование этой машины Вонлярлярский начал в конце 1914 года, после доставки в Петроград первых шасси бронеавтомобилей «Рено» – последнее использовалось в качестве базы для бронирования.

24 марта 1915 года Вонлярлярский направил письмо начальнику Офицерской стрелковой школы генерал-майору Филатову, в котором сообщал:

«По распоряжению начальника Военной автошколы генерал-майора Секретева один военный автомобиль бронируется по моим чертежам и на днях будет закончен. Ввиду того, что этот автомобиль будет отправлен возможно скорее в Действующую Армию под моею командою, имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство разрешить выдать мне два пулемета».

Броневик «Рено» прапорщика Вонлярлярского, вид слева (фото из архива Я. Магнуского).

Броневик «Рено» прапорщика Вонлярлярского, вид сзади (фото из архива Я. Магнуского).

Судя по имеющимся фото броневика, один пулемет находился в башне, а второй – в корме корпуса, при этом последний отличался «обилием гнутых и цилиндрических поверхностей брони». Особенно обтекаемую пулестойкую форму имела кормовая часть – предполагалось, что броневик будет идти в бой задним ходом, чтобы не разворачиваясь быстро выйти из-под огня противника. После постройки первого образца предполагалось изготовление еще двух машин на Ижорском заводе. Но из-за технологической сложности бронекорпуса и высокой стоимости работ – по смете 5900 рублей предполагалось израсходовать на вырезку и гибку бронелистов, не считая их установки на каркас – от постройки этих машин отказались. Судьба построенного Вонлярлярским образца автору неизвестна, возможно его разбронировали.

Броневики конструкции штабс-капитана Мгеброва

Из всех русских конструкторов броневых машин Первой мировой войны наиболее известным (даже в советское время) был штабс-капитан Мгебров [9]9
  Автор не располагает биографическими данными о штабс-капитане Владимире Авелъевиче Мгеброве. Известно только, что его отец был генералом для особых поручений при Главном Военно– Техническом управлении, а В. Мгебров к началу войны служил в Учебной автомобильной роте, вскоре переформированной в Военную автошколу. Помимо броневиков, штабс-капитан Мгебров занимался конструированием ружейных гранат. К сожалению, этот талантливый изобретатель прожил недолгую жизнь – 21 августа 1915 года он умер от ран, полученных во время проведения испытаний ружейных гранат его конструкции на фронте. Во время этого противник неожиданно атаковал русские позиции и потеснил наши части. Штабс-капитан Мгебров возглавил контратаку, благодаря чему положение было восстановлено, но сам он смертельно ранен. Посмертно В. Мгебров был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.


[Закрыть]. Во всяком случае, в большинстве работ, посвященных броневым машинам этого периода, непременно упоминался Мгебров и его броневик на шасси «Рено», при этом в качестве характерной особенности обязательно указывали остроносую форму бронекорпуса, улучшающую пулестойкость. Однако, как следует из документов, «изюминкой» бронемашин конструкции Мгеброва было не это. Кроме того, по его проекту забронировали не одну машину, а шестнадцать.

Цех Ижорского завода, 1915 год. На заднем плане броневики, бронируемые по проекту штабс-капитана Мгеброва, на переднем перебронируемый «Остин» 1-й серии (РГАКФД СПБ).

Судя по всему, конструкцию своей бронировки Мгебров разработал в конце 1914 – начале 1915 года, после того как военные признали непригодными для боевого использования машины разведывательной команды подполковника Чемерзина. При этом Мгебров предложил владельцу и жертвователю автомобилей В. Меркульеву забронировать машины по своему проекту, после чего броневики предполагалось направить на формирование одного из автопулеметных взводов. Видимо, эта идея пришлась по душе Меркульеву, так как уже 6 февраля 1915 года он направил на имя начальника ГВТУ следующее письмо:

«Имею честь доложить, что при переговорах с штабс-капитаном Мгебровым было предложено поставить на принадлежащем мне и жертвуемом мною в собственность Правительства без каких-либо вознаграждений автомобиле марки „Бенц“ в 100 л.с. брони Ижорского завода в 7 мм, то есть абсолютно непробиваемой ни с какой дистанции ружейными пулями, стоимостью с установкой, запчастями и механизмами в 4000 рублей при приблизительном подсчете веса брони в 1 тонну.

На даденный Правительством автомобиль американской марки в 100 сил („Пирс-Арроу“. – Прим. автора)я ставлю на тех же условиях такую же броню, как и на принадлежащих мне.

Цех Ижорского завода, в котором бронируются машины по проекту штабс-капитана Мгеброва. 1915 год (РГАКФД СПБ).

На машину „Бенц“ в 150 л.с. брони совсем не ставить, так как ее легкая конструкция не может вынести какой-ли-бо перегрузки. А если Комиссия признает ее конструкцию вообще неудобной для грунтовых дорог, то я охотно вместо этой машины дам другую, с меньшими силами, но с более прочной конструкцией, которую тоже можно было бы бронировать, и даю для нее, если потребуется, за свой счет соответствующую броню.

Эти автомобили со всеми частями и механизмами, после приемки от меня Комиссией, я жертвую в полную собственность Военному Ведомству безо всякого для меня вознаграждения, для каких угодно боевых целей в Действующей Армии.

Как конструкцию бронировки, так и завод или мастерские, где они будут бронироваться, я позволю себе просить ГВТУ назначить по своему усмотрению».

В апреле 1915 года мастерские Военной автошколы в Петрограде приступили к изготовлению 5 бронемашин по проекту (или как значилось в документах того времени, по системе) штабс-капитана Мгеброва: 100-сильных «Бенца» и «Пирс-Арроу», 1,5-тонного грузовика «Уайт», «Изота-Фраскини», «Руссо-Балт» тип Е. Первые три машины бронировались на средства В. Меркульева, при этом грузовик «Уайт» он пожертвовал вместо двухместного 150-сильного гоночного «Бенца», признанного непригодным для бронирования.

Броневик «Изотта-Фраскини» был куплен комиссией полковника Секретева в Англии у фирмы «Чарлез Джаррот и Виллан Леттс». Эта машина имела свою историю.

В конце 1912 года итальянские военные заказали автомобильному заводу «Изота-Фраскини» в Милане (Fabbrica Automobili Isotta Fraschini) два броневика для использования их в Северной Африке. В этот момент между Италией и Турцией были напряженные отношения, и машины предполагалось использовать для защиты коммуникаций в колониях.

Цех Ижорского завода. 1915 год. В центре слева – штабс-капитан В. Мгебров (РГАКФД СПБ).

Бронировка грузовика «Уайт» (слева) и перебронировка «Остина» 1-й серии на Ижорском заводе. 1915 год (РГАКФД СПБ).

Бронировка велась по проекту инженера Д. Каттанео, а в качестве базы использовали 4-тонные грузовые шасси «Изотта-Фраскини» 16А. Для повышения маневренных качеств машин на них установили 100 (по другим данным, 120) – сильные двигатели с гоночных машин той же фирмы. Два броневика изготовили в начале 1913 года, они защищались броней толщиной в 3–5 мм и имели вооружение из двух пулеметов – один во вращающейся башне, другой в корме корпуса. Между собой броневики различались рядом деталей (например, на одном башня была цилиндрическая, на втором – граненая и т. п.). Одна машина была отправлена в Северную Африку, а вторую в 1914 году приобрела фирма Ч. Джаррота. Последний, после неудачной попытки продать броневик британскому Департаменту морской авиации (в то время бронеавтомобили находились в его ведении), предложил его комиссии полковника Секретева. После кратких переговоров 2 октября 1914 года между русскими представителями и фирмой Джаррота был подписан договор, и в декабре 1914 года бронемашина «Изотта-Фраскини» прибыла в Россию. Признанный непригодным для использования на фронте в «своем настоящем виде», броневик по просьбе штабс-капитана Мгеброва передали в его распоряжение для переделки и бронировки.

Бронеавтомобиль «Уайт» во дворе Ижорского завода. 1915 год. Хорошо видна задняя башня для 37-мм пушки (фото из коллекции С. Ромадина).

Что касается «Руссо-Балта» тип Е (шасси № 442), то бронировка этого автомобиля началась еще в конце 1914 года мастерскими Учебной автомобильной роты (позже переформированной в Военную автошколу) на средства 125-го Курского пехотного полка 32-й пехотной дивизии. Впоследствии броневик предполагалось использовать для нужд этой части.

К концу апреля бронеавтомобиль, получивший название «Курянин», был готов, после чего по решению ГВТУ его передали Мгеброву для бронирования по проекту последнего. Это вызвало недовольство командира 32-й пехотной дивизии полковника Середина, который 7 мая 1915 года направил в ГВТУ следующее письмо:

«125-м Курским пехотным полком заказан Учебной автомобильной роте блиндированный автомобиль, готовый к 4 мая. По сведениям, полученным командиром полка, этот автомобиль отбирается для нужд Военного Министерства.

Бронеавтомобиль „Пирс-Арроу“, забронированный по проекту штабс-капитана Мгеброва (фото из коллекции С. Ромадина).

Усиленно прошу ходатайствовать о том, чтобы оставить автомобиль полку Деньги за него полком уплачены».

В ответ на это ГВТУ заверило Середина, что, как только «Руссо-Балт» будет перебронирован, его сразу же передадут в распоряжение 125-го пехотного полка.

Такой пестрый парк автомобилей, выделенных для бронирования по проекту штабс-капитана Мгеброва, объяснялся просто – к весне 1915 года армия испытывала катастрофический недостаток автотранспорта, и для изготовления бронемашин ГВТУ приходилось, что называется, изыскивать скрытые резервы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что решено было использовать 11 шасси полубронированных машин «Рено», прибывающих из Франции.

К этому же времени стало ясно, что мастерские Военной автошколы не смогут справиться с бронировкой по проекту штабс-капитана Мгеброва из-за ее сложности. Поэтому 8 июня 1915 года ГВТУ заключило с Ижорским заводом договор на изготовление пяти бронемашин на шасси «Бенц», «Пирс-Арроу», «Уайт», «Изотта-Фраскини» и «Руссо-Балт» тип Е, а в июле того же года – на бронировку 11 «Рено». Правда, из-за загруженности завода и затяжки подготовки рабочих чертежей (они выполнялись Военной автошколой под руководством штабс-капитана Мгеброва, после гибели которого 21 августа 1915 года работы приостановились) изготовление бронемашин началось только в середине сентября.

Первый бронеавтомобиль «Рено», забронированный по проекту штабс-капитана Мгеброва. Весна 1916 года (АСКМ).

2 сентября 1915 года технический отдел ГВТУ рассмотрел представленный генерал-майором Секретевым проект бронировки, разработанный штабс-капитаном Мгебровым. В протоколе заседания говорилось:

«Отличительными качествами бронированного автомобиля является следующее:

1. автомобиль предназначен для шоссейных дорог;

2. он удовлетворяет заданиям Главного управления Генерального Штаба (журнал Технического комитета от 31 августа сего года за № 810).

3. бронировка его состоит из 7 м/м брони, не пробиваемой с расстояния 75 шагов, которой защищены все жизненные части автомобиля;

4. впервые осуществлена идея устройства одной вращающейся башни с двумя пулеметами, сконструированная так, что достигается независимый обстрел обоих пулеметов и, кроме того, в любой точке можно сосредоточить одновременный огонь обоих пулеметов. В башне имеется помещение и для офицера, руководящего обстрелом;

5. вес автомобиля несколько больший, чем у обычных бронированных автомобилей, это потребовало усиления шасси, выработанного на опытах.

На основании вышеизложенного генерал-майор Секретев находит, что бронированный автомобиль штабс-капитана Мгеброва заслуживает осуществления».

Продольный разрез броневого автомобиля «Рено» с башней конструкции штабс-капитана Мгеброва (РГВИА).

Таким образом, из доклада следует, что «изюминкой» бронемашин конструкции Мгеброва была башня с вооружением. Она имела довольно сложную форму, в плане напоминающую карточную масть «черви» и намертво приклепывалась к круглому подбашенному листу. Последний при помощи стоек соединялся с полом боевого отделения, который опирался на четыре вращающихся чугунных ролика. Для того чтобы башню, имевшую массу 122 пуда 38 фунтов (1967 кг) можно было вращать вручную (а другого способа тогда не было) Мгебров разработал конструкцию специальной пяты, игравшей роль оси вращения и принимавшей на себя часть нагрузки. На пяте располагалось неподвижное зубчатое колесо большого диаметра, по которому обкатывалась небольшая шестерня, ось которой проходила через стойку и заканчивалась штурвалом. К стойке же крепилось сиденье командира, в распоряжении которого имелась командирская башенка с прорезями, наблюдая через которые за полем боя он мог поворачивать башню в нужную сторону. Сиденья пулеметчиков крепились к подвижным стойкам, установленным на полу. За счет больших амбразур, закрытых броневыми заслонками, каждый пулемет имел сектор обстрела от О до 90 градусов, то есть без поворота башни могли вести огонь на обе стороны. Для связи командира броневика с шофером имелась переговорная труба корабельного типа.

Все бронеавтомобили, забронированные по проекту штабс-капитана Мгеброва, имели такую башню весьма оригинальной конструкции. Кроме того, на всех машинах броневые листы корпуса устанавливались под большими углами наклона к вертикали для повышения пулестойкости.

Бронеавтомобиль «Уайт» 29-го автопулеметного взвода на Юго-Западном фронте.

Лето 1917 года. На лобовом листе круглая кокарда цветов российского флага (АСКМ).

Немцы на захваченном двухбашенном «Рено».

Весна 1918 года (фото и з архива Я. Магнуского).

В этом отношении особенно выделялись «Рено», у которых радиатор размещался за двигателем – за счет этого корпуса этих броневиков имели довольно оригинальную клиновидную форму Все машины, изготовленные по проекту Мгеброва, имели две двери – в левом борту и в корме корпуса. В боевых условиях водитель мог наблюдать за дорогой через лючки особой конструкции, в открытом положении имевшими защиту сверху и с боков. В целом бронемашины конструкции Мгеброва имели новаторскую по тем временам компоновку. К их недостаткам следует отнести использование в качестве базовых легковых или гоночных шасси («Бенц», «Пирс-Арроу» и «Рено»), которые оказались сильно перегруженными.

Первыми из мгебровских броневиков были готовы «Бенц», «Пирс-Арроу» и «Уайт», изготовление которых велось за счет русского патриота Виктора Меркульева. Уже 17 сентября 1915 года Запасная броневая рота начала формирование 29-го автопулеметного взвода, в состав которого вошли эти машины. При этом «Уайт», помимо двухпулеметной башни конструкции Мгеброва имел кормовую цилиндрическую башню с 37-мм пушкой Гочкиса. Этот бронеавтомобиль использовался в 29-м взводе в качестве пушечной машины. К началу ноября броневики «Бенц», «Пирс-Арроу» и «Уайт» были готовы, и 21 ноября 1915 года 29-й автопулеметный взвод убыл из Петрограда в Тифлис в распоряжение штаба Кавказской армии.

Передача двухбашенного «Рено» Бельгийскому броневому дивизиону.

Осень 1916 года (фото и з архива Я. Магнуского).

К июню 1916 года все бронемашины вернулись для ремонта в Петроград. Осмотрев их, Комиссия по бронеавтомобилям приняла решение отправить «Уайт» и «Пирс-Арроу» обратно на фронт, после приведения их в порядок, а «Бенц», шасси которого оказалось сильно перегруженным, переставить на железнодорожный ход и использование его в качестве бронедрезины. В конце февраля 1917 года броневик прибыл в Савелово, во 2-й коренной парк полевых железных дорог. Здесь с машины сняли двигатель, которые предполагалось установить на бронедрезину 2-й Заамурской железнодорожной бригадой. Дальнейшая судьба «Бенца» автору неизвестна.

Броневой автомобиль «Изотта-Фраскини», перебронированный по проекту штабс-капитана Мгеброва, вид слева. Июнь 1916 года (АСКМ).