Текст книги "Броня русской армии. Бронеавтомобили и бронепоезда в Первой мировой войне"

Автор книги: Максим Коломиец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«…3. Бронированный автомобиль „Забайкалец“ 16-го броневого отделения на шасси „Гарфорд“, прибыл в Петроград 27 октября с.г. В бою не был, и все повреждения его надо отнести к небрежному уходу. Грязные и ржавые части машины указывают, что он долго стоял в бездействии безо всякого ухода.

4. Бронеавтомобиль пушечный, название закрашено, 17-го броневого отделения („Гарфорд“ „Колыванец“. – Прим. автора), прибыл в Петроград 27 октября с.г. В бою не был, в сильно запущенном виде и небрежного содержания. Мотор не работает».

Справедливости ради следует сказать, что такие случаи были скорее исключением.

К концу сентября 1917 года боевые потери «гарфордов» составили 4–5 машин (в отчете ГВТУ от 9 октября сказано, что «в настоящее время 15 % выведено из строя»). В целом, эти бронеавтомобили, несмотря на большую массу и маломощный двигатель, отличались добротностью изготовления, надежностью в эксплуатации и эффективностью в бою.

Броневик «Громобой» 20-го автопулеметного взвода после ремонта.

Осень 1916 года. На задних колесах одеты цепи противоскольжения, установлена бронезащита у пулеметов (АСКМ).

К осени 1915 года, когда заканчивалось изготовление броневиков «Гарфорд», встал вопрос о выпуске дополнительного числа пушечных машин для новых автопулеметных взводов. Еще 12 октября 1915 года были утверждены «Технические условия на поставку бронированных пушечных автомобилей облегченного образца», в которых постарались учесть опыт эксплуатации «гарфордов». В этом документе, который разработала группа офицеров под руководством военного инженера капитана Макаревского, говорилось:

«Автомобиль должен обладать техническим совершенством всех деталей, полной надежностью действия и обращения во всякое время года, при всякой погоде, и должен быть изготовлен из материалов лучшего качества».

Предполагалось, что масса броневика в боевом положении не должна превышать 420 пудов (6720 кг), а в качестве базы должно использоваться 3,5–4-тонное грузовое шасси со всеми ведущими колесами. Вооружение машины состояло из 76,2-мм противоштурмовой пушки в башне с круговым обстрелом и 4 ручных пулеметов «Мадсена», а броня должна быть «не пробиваемой остроконечной ружейной пулей русского образца с расстояния 200 шагов, и не должна быть толще 5 мм». Кроме того, «Технические условия» определяли еще множество характеристик будущей боевой машины – боекомплект, скорость, запас хода, тип колес, шин, рессор, тормозов и многого другого, включая список шанцевого инструмента: «Топор, лопата, домкрат, пять сажен веревки диам. 3/4 дюйма и цепи на колеса, инструмент для снимания шин. Необходимо иметь доски для перехода через небольшие канавы и другие препятствия». В общем, этот документ, который мы сегодня назвали бы тактико-техническими требованиями, говорит о высоком уровне знаний и профессионализме русских офицеров того времени.

Грузовик «Ланчестер» 18В грузоподъемностью 0,75 т. Шасси этой машины использовалось для производства бронемашин (АСКМ).

Однако при проектировании возникла проблема с шасси – к осени 1915 года в России имелись только 2-тонные полноприводные грузовики американской фирмы «Джеффери» (Jeffery), которые при проверке оказались слабоваты для пушечного броневика. Для решения проблемы Комиссия по бронеавтомобилям предложила забронировать небольшое количество «шасси 1,5–2-тонных грузовиков с четырьмя ведущими колесами 6 мм броней без башен и установить на них за щитами по одной 37-мм автоматической пушке». Эскизное проектирование такой машины провели в начале января 1916 года, но вскоре от этого варианта отказались.

Проблема с пушечными бронемашинами решилась с прибытием из Англии партии броневиков «Ланчестер». История их появления такова.

В сентябре 1914 года служивший во Франции английский капитан Никерсон (Nickerson) предложил проект бронемашины, вооруженной пулеметом в одной большой башне. Вскоре в Дюнкерке по такому проекту изготовили три бронеавтомобиля на шасси «Делоне-Бельвиль». После доработки в британском Адмиралтействе (точнее, в его Департаменте морской авиации – Royal Naval Air Servce или RN AS, – которому в то время подчинялись бронечасти) однобашенный корпус такой конструкции приняли в качестве типового для установки на различные шасси: «Роллс-Ройс», «Талбот», «Делоне-Бельвиль», причем наиболее массовым стали «Роллс-Ройсы».

Кроме упомянутых, для изготовления бронемашин использовали автомобили фирмы «Ланчестер» (Lanchester Motor Со.) в Ковентри, основанной в 1895 году двумя братьями Фредериком и Джорджем Ланчестерами. В качестве базы для бронирования выбрали легкий грузовик «Ланчестер» 19В грузоподъемностью 0,75 т, изготовленный на усиленном легковом «туристском» шасси. Грузовичок имел 38-сильный 6-цилиндровый двигатель и планетарную коробку перемены передач (три скорости вперед и одна назад). Двигатель машины был сильно смещен назад и располагался около шофера, колеса велосипедного типа, со спицами, подвеска передних на спиральных пружинах, а задних (двойных) – на сдвоенных рессорах.

Бронеавтомобиль «Ланчестер» 5-го эскадрона британского Адмиралтейства.

Весна 1915 года (RAS TANK MUSEUM).

«Ланчестер» «Туркестанец» 46-го автопулеметного отделения.

Юго-Западный фронт, ноябрь 1916 года. Помимо 37-мм пушки в коме башни установлен пулемет Максима (РГАКФД).

Первый прототип бронеавтомобиля «Ланчестер» построили в декабре 1914 года. Бронекорпус был подобен бронеавтомобилям «Роллс-Ройс», однако из-за сдвинутого назад двигателя передний и верхний листы капота установили под большими углами наклона к вертикали, что повышало их пулестойкость. К марту 1915 года изготовили 36 бронемашин «Ланчестер». Они имели усиленную раму шасси и подвеску, а также сдвоенные колеса заднего моста, толщина брони корпуса составляла 8 мм, вооружение 7,71-мм пулемет «Виккерс», экипаж 4 человека. При боевой массе в 3,4 т броневик развивал по хорошему шоссе скорость до 60 км/ч.

«Ланчестеры» поступили на вооружение трех эскадронов RNAS – № 2, 6 и 15, которые в апреле – мае 1915 года отправили во Францию. Но из-за стабилизации фронта на Западе часть машин передали бельгийской армии, а большинство летом того же года вернули обратно в Англию, где часть из них была приобретена командиром 15-го эскадрона командором О. Локкер-Ломпсоном для формируемого им броневого отряда.

В августе 1915 года русский военный агент в Англии генерал Тимченко-Рубан купил у Ломпсона 20 «ланчестеров», причем цена на машины была снижена продавцом почти в два раза. Не совсем понятно, почему и на каком основании выбор генерала остановился на этих машинах – ни в одном документе Комиссии по броневым автомобилям и ГВТУ «ланчестеры» вообще не рассматривались. Не фигурируют они и среди предложений различных иностранных фирм на поставку броневиков в Россию – а таких предложений был не один десяток. Не исключено, что Тимченко-Рубан решил «подзаработать» на этой покупке, получив процент от сделки. Косвенным подтверждением этого служит запрос ГВТУ о приобретении «ланчестеров», направленный в Лондон в последних числах августа. В ответ на него 9 сентября 1915 года Тимченко-Рубан направил следующую телеграмму:

«20 автомобилей „Ланчестер“ куплены мною у командора Локера и его друзей по таким соображениям:

Сообщение об острой нужде в броневых автомобилях, а заготовка их требует много времени;

Завод „Ланчестер“ из самых лучших, и приобретение его изделий рекомендовано депешей № 23671. Такие автомобили признаны на практике наиболее удачными английской, французской и бельгийской армиями, кои нашего типа не придерживаются по его громоздкости и недостаточной подвижности.

Конструкция частей автомобиля проста и доступна как для осмотра, так и для ремонта, но его нужно изучить, для чего высылаются инструктор и механик. Автомобили отвечают всем нашим заданиям, кроме числа башен, но на них можно установить вторую башню, причем только свобода их передвижения несколько утратится и приблизится к таковой у „остинов“. Эта переделка тут обходится в 150 фунтов за штуку.

„Ланчестер“ „Туркестанец“ 46-го автопулеметного отделения, вид спереди. Юго-Западный фронт, ноябрь 1916 года. На крыше башни виден установленный в России вентиляционный колпак, на радиаторе бело-сине-красный русский флаг (РГАКФД).

Автомобили эти изготовлены этой весною, их видели в работе на заводе наши приемщики и дали прекрасные отзывы, а затем находились в резерве и вскоре были разоружены по крайнему недостатку в пулеметах, в коих явилась большая нужда для траншей.

Половинная цена их не результат подержанное™, а того, что Локер, сколько я понял, отказался взять с нас часть издержек на их заготовку, падавшую лично на его долю».

Как бы там ни было, но оказалось, что покупка сделана вовремя – к моменту доставки «ланчестеров» в Россию, к 28 ноября 1915 года, все 20 броневиков находились в Петрограде – здесь остро встал вопрос об изготовлении пушечных машин. Броневик с одной башней пришелся как нельзя кстати, несмотря на то, что для установки и 76,2-мм противоштурмовой, и 37-мм автоматической пушек машина оказалась слабовата. Выход был найден в вооружении «ланчестеров» 37-мм морской пушкой Гочкиса. Впрочем, были и другие варианты. Например, начальник Офицерской стрелковой школы генерал-майор Филатов предлагал следующее:

«…Кроме того, полагал бы усилить боевые свойства этих бронеавтомобилей придачей им двух бомбометов, из числа принятых в настоящее время. Бомбометы эти могли бы стрелять снарядами с удушливыми газами. Кроме того, прошу разрешения не ставить на эти автомобили пулеметов, а для целей самообороны вооружить их ружьем-пулеметом (речь идет о ручном пулемете „Мадсен“. – Прим. автора). Подобная система вооружения позволит:

1. Бороться с бронированными автомобилями противника (пушка Гочкиса), иначе служить конвоиром своих броневиков – задача, которую в настоящее время выполняют пушечные броневики.

2. Развивать сильнейшее моральное действие, стреляя из бомбометов снарядами с удушливыми газами.

3. Развивать сильное картечное действие, стреляя из бомбометов соответствующими снарядами».

Однако столь экзотический проект вооружения реализован не был, а 12 декабря 1915 года броневому отделу Военной автошколы совместно со штабс-капитаном Мещериновым поручили установить в одном из броневиков 37-мм пушку Гочкиса. Спустя семь дней Комиссия осмотрела броневой автомобиль «Ланчестер», вооруженный таким орудием. При этом отмечалось:

«1. Полный круговой обстрел из 37-мм пушки возможен с незначительным стеснением шофера.

2. Стрельба под углами склонения также возможна при всяком положении башни».

Затем был произведен примерный сравнительный подсчет увеличения нагрузки автомобиля при вооружении пушкой Гочкиса взамен пулемета. Оказалось, что в первом случае «нагрузка получается 50 пудов, а во втором случае – около 48,5 пудов, то есть установкой пушки автомобиль утяжеляется на 1,5 пуда».

Кроме того, Комиссия отметила, что нет необходимости в установке специального приспособления для вентиляции при стрельбе – для этого оказалось достаточно приоткрыть откидную крышку башни, которую снабдили устройством фиксации в открытом положении. Кроме того, Комиссия поручила броневому отделу Военной автошколы разработать «помещение для хранения снарядов».

Этот проект был выполнен под руководством штабс-капитана Бажанова и представлен на рассмотрение 22 декабря: «Над имеющимся полом, сзади броневого корпуса машины на высоте подошвы верхней части дверец устраивается второй пол из 3-мм брони; в полученное между этими двумя полами пространство укладывается 6 ящиков с патронами для 37-мм пушки Гочкиса, которые можно будет, открывая нижнюю часть дверец, доставать не выходя из башни. Это помещение для патронов закрывается с боков и сзади также броней; существующие деревянные ящики для патронов (сзади и сбоку броневого корпуса машины) становятся ненужными и их, в целях уменьшения веса, следует снять».

12 января 1916 года провели испытания стрельбой первого перевооруженного «Ланчестера». При этом выяснилось, «что имеющееся в автомобиле приспособление не может быть использовано для установки пушки, так как оно прикреплено к башне, которая соединяется с корпусом только с помощью 4 роликов и при выстреле возможен ее сдвиг».

Бронеавтомобиль «Ланчестер». Юго-Западный фронт, 1916 год (РГАКФД).

Однако специалист по орудийным установкам генерал-майор Соколов сообщил, что такая установка возможна при соответствующем усилении приспособлений и закреплении башни в момент выстрела и взялся за изготовление чертежей. На него возложили разработку подъемного механизма пушки, так как от использования штатных прикладов отказались.

К началу апреля 1916 года были перевооружены 37-мм пушками Гочкиса 19 «ланчестеров» (один остался пулеметным). При установке изнутри башни на каждую пушку надевался небольшой щит, а по обеим сторонам амбразуры устанавливались броневые щеки. Найти необходимое количество орудий оказалось не так-то просто – Небезинтересно отметить, что 10 пушек Гочкиса были получены с Центрального воздухоплавательного склада – ими предполагалось вооружать бомбардировщики «Илья Муромец», но орудия оказались тяжелы даже для этих самолетов. Еще 9 орудий дал Обуховский завод из числа планировавшихся к установке на подводные лодки. В качестве вспомогательного вооружения на большинстве «ланчестеров» использовали пулемет Максима в амбразуре задней дверцы башни.

«Ланчестеры» поступили на вооружение пушечных отделений последних десяти пулеметных автомобильных взводов № 37–47 (отправлены на фронт в марте – августе 1916 года), а при перевооружении стандартной матчастью их получили 25 и 29-й взвода. Кроме того, «ланчестерами» заменяли выбывающие из строя «гарфорды». Пулеметный «Ланчестер» поступил на вооружение 29-го взвода, причем как четвертый, сверхштатный броневик. Всего, по имеющимся в распоряжении автора данным, в 1916–1917 годах на фронт ушло не менее 15 «ланчестеров». Остальные находились в Петрограде, в Запасном броневом дивизионе.

Эти бронеавтомобили проявили себя на фронтах в целом неплохо. Правда, снаряды 37-мм пушки имели слабое фугасное действие, во многом уступающее 76,2-мм орудию «Гарфорда», а поэтому «ланчестеры» не могли решать все боевые задачи, стоящие перед пушечным броневиком. Среди недостатков конструкции отмечался малый дорожный просвет, большое количество алюминиевых петель, разбиваемых даже пулями, а также неудачную систему крепления боковых листов, защищавших радиатор.

Один из «ланчестеров» послужил базой для установки приспособления для преодоления проволочных заграждений, разработанного в мастерских броневого отдела Военной автошколы. Что оно собой представляло, неизвестно, есть лишь документ об отправки этой машины на фронт. Так, в журнале Броневой комиссии от 11 августа 1916 года отмечалось:

«По наведенным справкам броневой автомобиль „Ланчестер“ с приспособлением для резки проволоки уже ушел в армию, так что испытать это приспособление не представляется возможным».

Никакими сведениями о судьбе этой машины автор не располагает.

Общие виды бронеавтомобиля «Гарфорд» Путиловского завода.

«Рено» – ящики

В отличие от «остинов», ставших основными бронемашинами Русской Армии периода Первой мировой войны, броневики «Рено», закупленные комиссией полковника Секретева во Франции, не сыскали в нашей стране популярности. Дело в том, что по контракту, заключенному с фирмой «Рено» 20 октября 1914 года, она поставляла в Россию 40 броневиков из 100 заказанных для французской армии. Эти машины были изготовлены на легковом шасси и имели двигатель мощностью всего 20 л.с., а толщина брони составляла 4 мм. Броневики не имели крыши и вооружались 8-мм пулеметом Гочкиса (в Россию они приходили без вооружения). И если на хороших французских дорогах эти броневики «Рено» действовали в целом неплохо, то для русских условий они оказались слабоваты.

Бронеавтомобиль «Рено» во французской армии.

1914 год (фото из архива Я. Магнуского).

Общий вид броневика «Рено», прозванного в России «ящиком»

(фото из архива Я. Магнуского).

В отличие от фирмы «Остин», «Рено» отгружала заказанные Россией броневики в разобранном виде – отдельно шасси и отдельно бронекорпус. Причем сначала ушли шасси – 25 в ноябре и 15 в декабре 1915 года, а затем, со значительной задержкой, корпуса (27 штук 25 марта и 13–24 апреля 1915 года). В результате последние комплектующие прибыли в Петроград только в июле 1915 года, когда стало окончательно ясно, что для применения на русском фронте броневики «Рено», прозванные у нас за характерную форму бронекорпуса «ящиками», совершенно не годятся (под названием ящики «Рено», «Рено» полуброневые или «Рено» легкой бронировки эти машины фигурируют в русских документах того времени). Кстати, как это было и с бронированным «Бенцом» Амурской железной дороги, часть машин затерялась. Например, по состоянию на 20 мая 1916 года до Петрограда дошло только 34 комплекта для ящиков «Рено», а остальные числились в документах как находящиеся «неизвестно где».

Бронеавтомобиль «Рено» в гараже Михайловского манежа. 1918 год (АСКМ).

Кстати, небезынтересно привести доклад генерал-майора Секретева об этих броневиках, направленный начальнику ГВТУ 27 августа 1915 года:

«Доношу Вашему Превосходительству, что при заказах брони для 40 машин „Рено“ комиссия под моим председательством руководствовалась типом, принятым во французской армии брони для броневых автомобилей с неполным закрытием стрелка. Эта сталь запоздала с прибытием, пролежав значительное время в портах».

Поэтому было принято решение использовать шасси «Рено» для бронировки по проекту штабс-капитана Мгеброва – для этой цели выделили 11 машин. Остальные, по мере прибытия корпусов и их монтажа на шасси в мастерских Военной автошколы и Запасной броневой роты начали отправлять в автопулеметные отделения, где ящики «Рено» использовались для подвоза боеприпасов на передовую. По состоянию на 21 июля 1916 года на фронте находилось 16 машин этого типа, и еще 7 готовились к отправке.

Бронеавтомобиль «Рено», вид спереди (АСКМ).

Автору не удалось найти подробностей о боевой эксплуатации ящиков «Рено». Известно, что в некоторых отделениях, например в 18-м, на эти броневики устанавливали пулеметы за щитом и использовали для поддержки других бронемашин. Некоторые части напротив, практически не эксплуатировали эти машины. Например, в акте об осмотре прибывших в Петроград для ремонта броневых машин, датированном 6 ноября 1916 года, говорилось:

«…Полуброневой автомобиль 8-го отделения на шасси „Рено“. Имеет вертикальную 4-мм броню с ружейными и одной пулеметной закрытыми бойницами. Мотор совершенно новый, даже лакировка свежая. Сорвана нарезка шестерни дифференциала и неисправен, вероятно, мотор…

Назначение этих автомобилей не вполне понятно, надо полагать бы использовать шасси для другой цели».

Некоторое количество этих броневиков участвовало и в Гражданской войне, при этом на некоторые из них устанавливались даже 37-мм пушки Гочкиса на морских тумбовых установках.

Броневики мастерской Братолюбова

В августе 1914 года военный министр А. Сухомлинов, помимо полковника А. Добржанского, поручил гвардии штабс-капитану Некрасову разработку «специального бронеавтомобиля, предназначенного для борьбы с бронемашинами противника». Почему выбор министра остановился на этом человеке, автору неизвестно, так как кроме упоминания о том, что в 1914 году Некрасов работал в ГВТУ и был «артиллерийским офицером с аэроплана „Илья Муромец“ № 4», никаких других сведений о нем обнаружить не удалось. По некоторым данным, после разработки проектов бронемашин, осенью 1914 года Некрасов убыл на фронт вместе с эскадрой самолетов «Илья Муромец».

По заданию военного министра Некрасов начал проектирование пушечного броневика на базе легкового автомобиля «Руссо-Балт». А так как установка орудия на легковом шасси оказалась сложной, то Некрасову пришлось обратиться за содействием к известному специалисту по механическим артиллерийским установкам генерал-лейтенанту Дурляхеру. Последний, в свою очередь, привлек для этого известного ему инженера-изобретателя А. Братолюбова [7]7
  Александр Александрович Братолюбов – изобретатель, занимался постройкой гидросамолетов, предлагал для нужд армии «горючую жидкость», а также ряд других изобретений. Впоследствии, заручившись Высочайшей поддержкой Николая II, пытался получить с военного министерства кредиты (более 100 миллионов рублей) для финансирования изготовления своих изобретений.


[Закрыть]. Все трое занялись конструированием, и в конце сентября 1914 года модель броневика-истребителя, вооруженного пушкой, была представлена Сухомлинову, который распорядился срочно осуществить его постройку.

Броневой автомобиль на шасси «Рено» (фото из журнала «Нива» за 1916 год, АСКМ).

Основные работы велись в специально оборудованной для этой цели собственной мастерской инженера Братолюбова (помимо бронемашин здесь велось изготовление аэропланов). 9 сентября 1914 года в распоряжение штабс-капитана Некрасова передали 10 легковых автомобилей «Руссо-Балт» – 4 тип С (шасси № 531, 536, 540 и 541) и 6 тип D [8]8
  Русско-Балтийский вагонный завод (РБВЗ) обозначал модели своих автомобилей латинскими буквами – С, К, Е, D, М, Т. Однако в документах военного ведомства того времени машины тип D обозначаются по-русски – Д хотя это и не совсем верно. Поэтому в приводимых ниже документах «Руссо-Балты» тип D обозначаются, как и в то время, – тип Д а в тексте – латинской буквой D, как было принято на РБВЗ.


[Закрыть](шасси № 432, 433, 435, 436, 437 и 438), а также два 2-тонных грузовика швейцарской формы «Арбенц» (Arbenz), закупленных еще в 1911 году.

Между собой шасси «Руссо-Балт» тип С и тип D отличались колеей (1360 и 1475 мм соответственно), базой (3160 и 3375 мм), размерами шин (880 х 120 и 895 х 135) и допустимой нагрузкой (1120 и 1600 кг). По сути, машины типа D являлись усиленным вариантом типа С, так как двигатели, коробки передач и т. п. на них были одинаковыми. Автомобили тип D были изготовлены для Государственного банка, где их предполагалось использовать в качестве инкассаторских, но после начала войны машины передали в ведение Главного артиллерийского управления (предполагалось их использование для установки прожекторов). Броневые листы катались и резались по специальным шаблонам на Обуховском сталелитейном заводе, при этом качество брони проверялось обстрелом из 7,62-мм винтовки образца 1891 года с разных дистанций.

Бронеавтомобиль на шасси «Руссо-Балт» тип С с 37-мм пушками Гочкиса (АСКМ).

Следует сказать, что помимо броневика-истребителя были спроектированы еще несколько типов бронемашин, которые также получили одобрение Сухомлинова. Согласно докладу от 23 сентября 1914 года, в мастерской Братолюбова велись следующие работы:

«ГВТУ сообщает, что для обеспечения Действующей Армии броневыми автомобилями, в данное время имеется в распоряжении штабс-капитана Некрасова, на которого возложено Военным министром оборудование сих автомобилей:

1. Два грузовика для постановки на каждом 47-мм орудия;

2. Шесть полугрузовиков для установки на трех – 37-мм автоматических пушек и на трех – по две 37-мм неавтоматические пушки;

3. Четыре полугрузовика для установки на каждом двух пулеметов Максима».

Несмотря на задержки с поставками брони вследствие значительного процента брака и новизну дела, 23 февраля

1915 года Комиссия, возглавляемая генералом для особых поручений при ГВТУ генерал-лейтенантом Мгебровым, приняла семь готовых бронемашин – 6 на шасси «Руссо-Балт» (3 типа С и 3 типа D) и «Рено» (легковой).

Что касается последнего, то его бронирование началось в октябре 1914 года по просьбе полковника Ельнинского, формировавшего 11-ю автомобильную роту. Этот автомобиль предназначался «не для действий на передовых позициях, а для охраны автомобильных транспортов». Поэтому «Рено» получил 4-мм броню (без крыши) и был вооружен 37-мм пушкой Гочкиса за щитом. После сформирования 11-й автороты в ноябре 1914 года полковник Ельнинский вместе с ней убыл на фронт, а автомобиль «Рено» остался в мастерской Братолюбова, так как еще не был закончен.

Бронеавтомобиль на шасси «Руссо-Балт» тип D перед гаражом Михайловского манежа. 1918 год. Вооружение с машины снято (АСКМ).

Бронеавтомобиль на шасси «Руссо-Балт» тип D с 37-мм автоматической пушкой Максима-Норденфельда.

Автомобили Русско-Балтийского завода (3 типа С и 3 типа D), различавшиеся лишь вооружением, представляли собой полностью бронированные безбашенные боевые машины. Так как в качестве базовых использовались обычные легковые шасси, то они потребовали значительных переделок: изменения рулевого управления, усиления осей, рамы и рессор. Пневматики заменили литыми шинами и уширили бандажи. Корпуса машин собирались из 5-мм броневых листов, соединенных на металлическом каркасе болтами. Для поглощения шума и вибрации, а также предохранения экипажа от осколков при обстреле, автомобили изнутри обшивались слоем войлока и линолеума.

Так как считалось, что для борьбы с бронеавтомобилями конструкция орудийной установки «вовсе не требует большого обстрела, а должна давать возможность скорейшего открытия огня по встреченному или найденному автомобилю противника», пушки, установленные в лобовом листе, имели горизонтальный обстрел 40–60 градусов. Броневики тип С вооружались двумя 37-мм орудиями Гочкиса, а тип D – одной 37-мм автоматической пушкой Максима-Норденфельда. Кроме того, каждый бронеавтомобиль имел три пулемета Максима в бортовых амбразурах. Экипаж каждой машины состоял из 6 человек.

При испытании броневиков тип С комиссией генерала для особых поручений при ГВТУ генерал-лейтенанта Мгеброва выяснилось, что при движении «по гладкому и ровному шоссе машины идут со скоростью 25–30 верст в час и двигаются без особых напряжений, но с переходом на грунтовую дорогу было видно, что машины двигаются с большим напряжением, а в некоторых местах, даже не особо грязных и в уплотненном песке – застревали, причем требовалась помощь людей для вытаскивания». Кроме того, по приезде на стрельбище наблюдалось кипение воды в радиаторах, что являлось следствием перегрузки броневиков.

Бронеавтомобили на шасси «Руссо-Балт» тип D с 37-мм пушками Максима-Норденфельда в гараже Михайловского манежа. 1915 год (РГАКФД СПБ).

Бронеавтомобиль «Руссо-Балт» тип С «Победоносец» у ворот мастерской Братолюбова. Весна 1915 года (АСКМ).

На полигоне Офицерской стрелковой школы провели испытания вооружения, результаты стрельбы по мишеням из пушки и пулеметов оказались вполне удовлетворительными. Кроме того, здесь же произвели обстрел брони одной машины из пулемета с расстояния от 150 до 50 шагов, причем из выпущенных 13 пуль ни одна не пробила броню (в выводах отмечалось, что «поставленная броня очень хорошего качества»).

Ознакомившись с результатами проведенных испытаний, Комиссия по броневым автомобилям пришла к выводу, что эти машины «не могут быть использованы для боевой работы на фронте вследствие значительной нагрузки на шасси».

Бронеавтомобиль «Руссо-Балт» тип С «Победоносец». Весна 1915 года.

У машины справа стоит А. Братолюбов (АСКМ).

Изготовление остальных бронеавтомобилей в мастерской Братолюбова сильно затянулось – видимо, изобретатель потерял к ним интерес, так как в это время он активно занимался продвижением изготовленной им «горючей жидкости». 12 февраля 1916 года наблюдающий за работами в мастерской Братолюбова генерал-майор Соколов направил в ГВТУ следующий доклад:

«Состояние работ по бронированию автомобилей в мастерской Братолюбова находится в следующем положении:

1. У четырех автомобилей (шасси „Руссо-Балт“, три тип Д и один типа С) осталось усилить пулеметные установки.

2. Поставить на два шасси грузовиков типа „Арбенц“ вполне готовые броневые корпуса. Постановка корпусов задерживается тем, что пришлось производить починку двух шасси, из коих одно уже готово, во втором остановка за новыми цилиндрами.

По моему мнению, чиненные шасси грузовиков типа „Арбенц“ мало пригодны для боевых машин, и их следовало бы заменить двумя новыми шасси 2-тонных грузовиков типа „Паккард“.

По получении новых шасси работы можно закончить в течение двух недель».

28 февраля 1916 года члены Комиссии по броневым автомобилям штабс-капитан Бажанов и прапорщик Карпов осмотрели четыре вновь построенных в мастерской Братолюбова броневика (три на шасси «Руссо-Балт» тип D и один тип С), названные «Олег», «Ярослав», «Святослав» и «Победоносец».

Броневик «Победоносец» во время постройки.

Хорошо видно внутреннее устройство машины (АСКМ).

Конструктивно они были одинаковы, имели броневую башню довольно больших размеров с установленными в ней тремя пулеметами Максима. Она вращалась на роликах при помощи закрепленной на полу машины колонки с двумя упорами, приклепанными к броне башни. Для посадки экипажа из пяти человек в корпусе имелось три двери – по одной в бортах и корме.

После осмотра Бажанов и Карпов 11 марта 1916 года провели испытания одного из броневиков (на шасси тип С, «Победоносец»). В акте об этом говорилось:

«Система бронировки всех четырех автомобилей однотипна и аналогична „Ланчестеру“, только размеры побольше. Вооружение – два пулемета (третий запасной). Броня толщиной 5 мм (вертикальная) и 3 и 4 мм наклонные и горизонтальные поверхности.

Броневой автомобиль „Победоносец“, вид справа. Весна 1915 года (АСКМ).

Автомобили имеют следующие недостатки:

перегрузка шасси невозможность продолжать движение из-за кипения воды в радиаторе; малая скорость движения (23–28 верст в час передним ходом и 12 верст задним);

малая толщина брони, в особенности перед шофером (3 мм);

взаимозависимость направлений обстрела обоих пулеметов;

малое расстояние низшей точки автомобиля от земли (11 см);

отсутствие стартера;

низкое положение наблюдательной прорези у шофера и необходимость открывать для управления всю переднюю дверцу, вследствие чего внутренность автомобиля лишается броневой защиты;

уменьшение диаметра колес сравнительно с нормальными колесами для данного шасси, сплошные шины и неудовлетворительное их скрепление с ободом колеса;

слабость рессор;

затруднительная поворотливость машины;

отсутствие закрытия нижней части амбразур;

отсутствие управления задним ходом».

Внутренний вид башенной установки бронемашины «Победоносец».

Весна 1915 года (АСКМ).

Кроме того, замечалось значительное раскачивание корпуса при движении, а также отмечалась сложность доступа к двигателю, невозможность его демонтажа без полного снятия бронировки и трудность запуска заводной рукояткой.

В дополнение ко всему вышесказанному оказалось, что броня машин плохого качества – проведенные 17–24 марта 1916 года испытания бронеавтомобиля «Победоносец» обстрелом из 7,62-мм винтовки образца 1891 года показали, что некоторые бронелисты пробиваются на дистанции 200–400 шагов (140–280 м).

Ознакомившись с результатами проведенных испытаний, Комиссия по броневым автомобилям пришла к выводу, что «в настоящем своем виде бронеавтомобили Братолюбова совершенно непригодны для ответственной работы на фронте».

Таким образом, почти за полтора года мастерская Братолюбова изготовила 11 броневых автомобилей, которые оказались совершенно непригодными для использования на фронте. 30 мая 1916 года Комиссия по бронеавтомобилям провела заседание, посвященное судьбе этих машин: «Из 12 автомобильных шасси, сданных г-ну Братолюбову для бронирования, до настоящего времени им изготовлено только 10 штук. Из них 4 возвращены ему для исправлений, так как броня их пробивалась в некоторых местах с 200 шагов и, кроме того, обнаружен в конструкции ряд дефектов, требовавших исправления.