Текст книги "Ключики Соломона (СИ)"

Автор книги: Максим Черноморченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

– Ну, начался вечер пятницы, – недовольно проворчал криминалист Хван, глядя в экран телевизора. Они сидели на диванчике в импровизированной комнате отдыха, где кроме телевизора, создавали видимость уюта электрочайник, вазочка с закаменевшей карамелью и портрет какого-то классика. Интерьер остался с тех времен, когда здание принадлежало народному образованию. Только телевизор был хороший, конфискованный у вора. Его «забыли» оформить и теперь он бубнил радостно-тревожным голосом комментатора о новом убийстве в сфере магических услуг.

– Третий за неделю, офигеть. Крыша у кого-то поехала, – отозвался следователь Потапов.

– Не судите опрометчиво, – ответил Тараско, занимавшийся маньяками чаще всех остальных. – Бабло в этих гадальных салонах неплохое, лох косяком идет. Могли и на кассу позариться.

– Касса, говорят, целая, – мотнул головой в сторону телевизора Хван. Он отставил изящную чашечку с китайским чаем, вонючим, по мнению коллег, и утонченно-изысканным, по мнению самого криминалиста, и тяжело поднялся. – Пойду готовиться, явно мне подкинут.

***

День выдался дождливым. Хотя на лето грех жаловаться, подумал Луконин, входя в салон «Петрификация Люкс» – место преступления. Дело об убийствах «магов» поручили ему.

Салон смотрелся роскошно, если кому-то по вкусу то, что называют цыганской роскошью: много золота, несомненно поддельного, яркие краски, куча блестящих висюлек, изображающих знаки Зодиака и эзотерические символы. Наверняка куплено в одном и том же китайском магазине через Интернет, хмыкнул про себя Луконин.

– Иван Евгеньич, – позвал его криминалист, – я закончил, можешь всё трогать ногами.

Луконин усмехнулся привычной шутке и приступил к осмотру.

***

– Вот скажи, почему гадалки, тета-хилеры и прочие? Наверное, у кого-то на них зуб.

– Да у кого на них зуб? То есть они все мошенники, конечно, но из-за нескольких сотен рублей…

– Не скажи! Разводят и на тысячи, если не на десятки. А ещё есть и целители! Вон, смотри, вывеска – доктор Седельников лечит рак и СПИД силой чакр. Может, умер кто из-за такого же? Месть за близких?

Машина свернула во двор управления и беседа прекратилась. Полицейские распрощались до понедельника.

***

Луконин вернулся домой не слишком охотно. Жена была давно почти чужим человеком, дочь заканчивала первый курс педагогического и тоже лишь поддерживала вежливый нейтралитет с «отсталыми» родителями, отдавая должное их «спонсорской поддержке». Каждый жил в своей комнате, своими интересами, почти не общаясь сверх необходимых бытовых тем.

Жена выглянула на стук двери и сказала:

– Привет. Если хочешь, ешь суп, я много наварила.

– Спасибо. Не хочется пока.

– С Люськой поговори, что-то ей от тебя надо.

– Ага.

Жена закрыла дверь и ушла в свой мир. Он остался в своём, полном крови, дряни в человеческом облике и бессмысленной бумажной работы. Посидел минуты две в одном неснятом ботинке, размышляя о планах на вечер. Планов не было никаких. А пошло оно всё, решил Луконин, выпью пару-тройку пива с ребятами.

***

Полицейские собирались в дешевом и уютном кафе «Вечер» – бывшей заводской столовой. Завод закрылся, превратился арт-пространство, потом в торговый центр, потом и вовсе в вещевой рынок, а столовая стала обычной распивочной с четырьмя сортами пива и богатым выбором закуски: хочешь – соленые сухарики, хочешь – кольца кальмара. Всё. Луконин взял жигулевское неизвестного производителя и сухарики. Подсел к коллегам, которые пили темное с кальмарами. Жигулевское было опять немного другим, но Луконину это и нравилось – этакая лотерея. Откровенной гадости хозяин кафе не завозил, вкус колебался между «так себе» и «даже ничего». Сегодняшнее было «так себе», под стать настроению. В неспешной беседе настроение немного поправилось, возможно, потому что пара-тройка пива превратилась в пару троек. Луконин вышел из кафе не то чтобы пьяным, но осоловевшим и успокоившимся. Дождик едва накрапывал и неторопливая вечерняя дорога домой была даже приятной. Полчаса в день пешком полезно для здоровья, сказал вслух Луконин, радуясь пустоте на улице, и свернул в сторону от дома ради небольшого «физкультурного крюка» вдоль проспекта.

Проспект был залит красно-желтым светом рекламы. Подворотни были темными провалами, где глаз отдыхал от мельтешения зазывных огней. Из ближайшего темного провала вдруг вырисовалось ещё более темное пятно и Луконин остановился. Тёмное пятно тоже замерло, раздвоилось, одно метнулось вглубь подворотни, а другое стало ниже и шире, и наконец выпало в освещенный участок проспекта человеческим телом. С растущей из булькающего разрезом горла тёмной лужей. Луконин бросился вслед убегавшему. Выхватил из кармана пистолет. Слава паранойе и нарушению инструкций! Подворотня оканчивалась проходным двором, но почему-то убегавший не воспользовался им. Слабый свет из окон второго этажа освещал стену с прижавшейся к ней фигурой. Луконин дослал патрон в патронник и фигура, услышав характерный лязг затвора, подняла руки.

***

– Эзотерический коуч, психоэнергет, православный целитель Анвар Таслоев, – хмыкнул опер, вертя в пальцах визитку жертвы. Синеватые блики мигалок придавали огороженному месту преступления празднично-дискотечный вид. Тело уже унесли, подробности ножевых ранений установят эксперты, а Луконин отправился в отдел, на допрос ошеломленного неудачей задержанного. «Физкультурный крюк» неожиданно испортил вечер, зато раскрытое по горячим следам убийство сулило премию. Да и вообще хорошо. Луконин без особых сомнений убивал в перестрелках девяностых, побывал в горячих точках – там вообще ножом резал, бывало. Но убийств в мирное время не одобрял. Да, хорошо. Понедельник обещал быть легким.

***

– Вам точно не требуется защитник?

– Нет.

– Габарадзе Зураб… Зураб Станиславович? – Луконин оторвался от протокола и недоверчиво посмотрел на задержанного. Горбоносый человек с густыми седеющими усами был похож на грузина, но отчество не вписывалось в картину.

– Да, отца в честь прадеда назвали, он поляк.

– Переводчик нужен?

– Нет, русский мой родной язык!

Задержанный не выглядел ни помешанным, ни блатным. Уныло смотревший в пол, он был похож на сельского учителя или передовика-механизатора из старого советского фильма. Луконин пробегал глазами текст и вбивал его себе в компьютер, попутно уточняя детали.

– Дата рождения точно?

– Семьдесят седьмой, первое февраля.

– Место рождения?

– Апатиты.

– Это город?

– Да.

– Гражданство?

– Наше. Россия, в смысле.

– Кем вы работаете?

– Наладчиком в НПО «Красный Октябрь».

Луконин набрал текст и откинулся на спинку стула, разминая пальцы. Суставы всегда немного ныли после клавиатуры и разминка снимала неприятные ощущения. Допрашиваемые же часто пугались, воображая, что следователь сейчас будет их избивать. Иногда очень помогало.

***

– По какой причине вы нанесли смертельные ранения гражданину Таслоеву?

В дверь коротко стукнули и вошел Потапов с каким-то листочком в руках.

– А, ты занят?

– Да, – кивнул Луконин.

– О, – прищурился Потапов, – а это не по магам?

– Да, – поморщился Луконин. – У меня вообще-то допрос.

– Ничё-ничё, – засуетился Потапов. – Я тоже заинтересован. Там же чурку порезали! Может это быть на почве национализма и расовой ненависти? У меня дело «Правых братьев» требуют скорее, ну, ты понял.

– «Правых братьев»? И Зураб? Ты посмотри на него! – иронически мотнул головой Луконин.

Потапов обошел безучастно сидящего задержанного, посмотрел на его черты лица и огорченно протянул:

– Да-а, блин… На «вайт прайд» не тянет… Ну ладно, я к тебе насчет графика отпусков заходил, потом тогда.

– Давай.

Потапов вышел, всей своей могучей спиной выражая разочарование.

– Да, – сказал вдруг задержанный. – На почве ненависти.

– Что? – не сразу понял не переключившийся ещё на допрос Луконин.

– Я их ненавижу. Простите, – задержанный поднял голову и посмотрел прямо на следователя, – я в кино видел, что на допросе можно курить. Очень хочется.

– Я не курю.

– Я готов признаться. Только курить очень хочу.

Луконин вышел из-за стола, открыл дверь и крикнул в коридор:

– Дайте сигарету кто-нибудь!

***

Зураб Станиславович жадно затягивался сигаретой и поспешно говорил:

– Знаете, мне не страшно. Но противно, что пришлось делать. Я же православный, грех на душу брал. В церковь не хожу, но верю. У меня мать в «Белое братство» ушла, я ещё в школе учился. Отец от рака умер, лечился у тета-хилеров, говорят, запустил. Хотя я врачам тоже не доверяю – ничего нет у них, больница вся обшарпанная, так вот с колен встали…

– Не отвлекайтесь.

– Да-да, это я так, к слову. У меня жена тоже пошла на тренинг личностного роста к известному гуру, потом на другой, потом… потом, конечно, разошлись. Я ей не подходил, хотя тоже на тренинг записался. Тридцать тысяч, помню, заплатил. Но не помогло. Гармония аур нарушалась. Вот так вот. И все деньги отдала этим «Ключникам Соломона» или как там их… не помню, столько их похожих было…

Протокол писался легко. Луконин даже немного сочувствовал убийце – шарлатанов он откровенно не любил. Габарадзе рассказывал простую историю неудачника, не слишком умного и довольно мягкого человека, к которому просто липли всякие «очистители чакр». Потом его прорвало. Дальний родственник в Грузии умер, из разделенного с многочисленной родней наследства столетнего чабана ему досталась национальная одежда с традиционным кинжалом, разрешенным к ношению даже в советское время. Кинжал и натолкнул его мысль о кровной мести – в памяти всплыли старые фильмы о вендетте. Габарадзе сначала разделался с «гуру», который сбил с толку его жену, потом просто звонил по объявлениям и убивал.

– Я шесть человек убил. Грех мой велик, но душа спокойна.

– Понятно. Подпишитесь вот тут.

– Да.

– Прочтите сперва.

– Я вам верю. Да и вообще я человек конченый, какая разница…

***

Луконин пришел домой в муторном настроении. Как-то на него нехорошо повлияла история Зураба с нетипичным отчеством Станиславович. Пошел на кухню. Суп был холодный, он включил плиту его подогреть. На столе валялась забытая дочерью книга. Привычку читать за едой Луконин не одобрял. Он взял книгу, чтобы отнести Люське, и машинально бросил взгляд на название. На обложке по правилам дореволюционной орфографии было написано: «Папюсъ. Ключики Соломона». Луконин вздрогнул – он вспомнил слова Габарадзе на допросе: «…деньги отдала этим «Ключникам Соломона» или как там их, не помню». Не «ключники», а ключики!

В комнату дочери он вошел, глубоко продышав раз двадцать, наклеив на лицо фальшивую беззаботную улыбку.

– Люська, привет! Ты на кухне книгу забыла.

Люська сидела в медитативной позе, закатив глаза к потолку. Сфокусировавшись на отце, он вяло произнесла:

– Ага, сябки…

Потом сфокусировалась вторично и уже нормальным голосом спросила:

– Да ладно, ты чего такой напряженный? Подумаешь, забыла разок.

Тысяча первый разок, подумал Луконин, но не стал углубляться в ерунду, а спросил:

– А что за книга? Название забавное.

– Забавное! – дочка фыркнула и возмущенно ткнула пальцем в потолок, а, может, в высшие сферы. – Это же Папюс! Классика!

– О чем пишет?

– Не слышал?! Как вы живете, не понимаю…

Дочь произнесла целую лекцию про основы миропонимания новой эпохи, карму, сансару, чакры, ауру, энергетику, теургическую магию, астрал и прочую, на взгляд Луконина, очевидную ахинею. Обычно он взрывался на первой минуте и начинал неумело обличать глупость и безграмотность авторов эзотерической литературы. Заканчивалось всё логично – ссорой и взаимным недоумением, как вроде бы умный человек может быть таким дураком. Но сейчас Луконин мужественно вытерпел пятиминутный поток бреда, ведомый своей высшей целью.

– Ага, – покачал он головой с делано задумчивым видом. – Интересно, хотя я многое ещё не понял.

– Ну чё, типа я же не лектор, – надулась Люська, – тут надо вибрировать в унисон, тогда понимание и придет. Кундалини поднимется и всё дальше само.

Последняя фраза показалась Луконину двусмысленной, но слово «кундалини» вызвало у него ассоциацию с грузинской фамилией и он перешел к самому главному. Подбавив грубой лести, сказал:

– Ну что ты, ты хорошо говорила. Талантливо даже. Только мне бы азы надо почитать, матчасть изучить, так сказать. Где, ты говоришь, ваши собираются?

Люська, польщенная похвалой «заскорузлого в заблуждениях предка», назвала адрес «Общества изучения эзотерических знаний», как оно называлось. Луконин поблагодарил, спросил, как дела в институте, и, стушевав этим воспоминание о своих расспросах, вышел.

***

В понедельник он вызвал Габарадзе на допрос и протянул ему листки с протоколами допроса и несколько чистых листов.

– Прочтите свою чушь и напишите правильные показания.

Габарадзе растерянно смотрел на следователя:

– Я… то есть?..

– В воскресенье схожим оружием был убит глава «Общества изучения эзотерических знаний» Дионисий Шерняхов по кличке «Иерей», дважды судимый за мошенничество и вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией. Так что у вас алиби. А всё, что вы понаписали, я считаю самооговором ради славы.

– А… а кинжал мой…

– На вашем кинжале нет отпечатков пальцев. Он вообще не ваш, вы всё выдумали. Скажите спасибо, что я не завожу дело о даче ложных показаний. У вас два часа на написание того, почему вы оказались на месте преступления. Впрочем, мне-то понятно почему – искали проститутку?

– Я не…

– Стыдно врать, взрослый же человек! Ничего зазорного в этом нет. Незаконно, но… Короче, не мешайте работать, мне ещё убийство расследовать!

Луконин пришел домой в отличном настроении. Ни заплаканная дочь, ни встревоженная жена этого настроения не испортили. Помахав им рукой и переодевшись, он вышел к остановке и сел в автобус, который ехал на другой конец города. Всё же лучше выкинуть нож подальше от дома.

***

Послесловие автора

Автор не разделяет убеждений некоторых своих персонажей.

Все совпадения фамилий случайны.

Книга бесплатна и может свободно распространяться где и как угодно в неизменном виде.

Автор с благодарностью примет пару монет тут:

https://money.yandex.ru/to/41001215451758 (всё тайно и никто писать в ответ не будет)

Глоссарий

«Ключики Соломона» – средневековая книга заклинаний, а также известное сочинение Папюса

«Основы миропонимания Новой Эпохи» – эзотерическая книга А. И. Клизовского 1930-х годов

Кундалини – в йоге некая жизненная энергия человека, находящаяся в районе копчика

Папюс – знаменитый французский оккультист конца 19 – начала 20 века

Тета-хилинг – псевдонаучная методика целительства, отдаленно напоминает смесь аутотренинга с психоанализом

Иллюстрация обложки создана автором в бесплатном редакторе Canva.com с использованием бесплатных шаблонов.