Текст книги "История Мираксздания"

Автор книги: Максим Привезенцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Я попытался вспомнить: спорили ли мы с ним насчет названия? Да нет, кажется, не было такого. Пожали плечами и дальше пошли. По сути, нам было пофигу. «Самоучки» – skill’ы бизнесменов «нулевых». Шальные деньги кружили голову, а о формировании долгосрочных стратегий никто не думал, никто вообще не знал, что это такое. Горизонт планирования – от одного проекта, который вдруг свалился, до другого. Анализ рисков сводился к интуиции и пониманию возможностей «крыши». Ну, «Миракс». Ну, гондоны. И что? Ассоциация с ними не могла нас пугать, потому что «стратегия брендинга» сводилась к термину «прикольно» и «мне нравится». Будь мы тогда в Индии и предложи кто-то название с ассоциацией «трахать коров», мы бы сочли это крутым.

«А потом “Миракс” начал строить “Башню Федерация”…»

Я откинулся на спинку кресла и, глядя в окно, закурил сигару, после чего открыл подборку статей о главном, пожалуй, проекте нашей компании. Название «Башня Федерация» при выборе нейминга проекта в Сити предложил Адикаев-старший. Собственно, благодаря ему проект в Сити вообще появился в портфеле компании. Отец Алексея, Владимир Анверович, знал Полонского еще с Питера, а потом и сына с ним познакомил, так и завертелось.

Бизнес с друзьями был хорош в 90-х, потом друзья поубивали и пересажали друг друга. В 2000-х выжившие бизнесмены стали дружить с силовыми структурами и властью, обрастая менеджерами с образованием инженеров и гуманитариев, которые постепенно становились экспертами, и Владимир Анверович был из их числа – опытных, классных специалистов, интеллигентный и хваткий.

На тот момент другой крупный девелопер, Шалва Чигиринский, вместе с мэром Москвы Лужковым обсуждали идею строительства в Москва-Сити «Башни Россия», и Адикаев-старший аргументировал название «Башня Федерация» как самое актуальное для нашего флагманского проекта в векторе пафосных неймингов федеральных и столичных властей в стремлении закрепить в камне новую Россию. Он описывал преимущества названия в стиле «Нью-Васюков» – мол, в нашу башню со временем переедут федеральные министерства и ведомства, и проект станет современной альтернативой московскому Кремлю.

Что любопытно, схожие ожидания были у всех нас. Мы дружно перли к мечте – стать лучшей строительной компанией РФ и заработать денег. И все получалось: с финансами для роста проблем тогда не было, квадратные метры продавались, банки с радостью отгружали кредиты под проекты, от нас требовалось только строить. Проблема заключалась в том, что с ростом оборотов компании росла и отстраненность Сергея от ее управления. Он начал окружать себя разными помощниками, консультантами, советниками, которые имели мало отношения к строительству – скорей это были эзотерики, мозгоправы и первые «олигафренды» (так Полонский в шутку звал «друзей олигарха»), которые заполнили все его время и пространство, заставив забыть о делах реальных – чего только Коля Богус стоит. Сейчас самому не верится, но это я, лично я познакомил его с Полонским осенью 2005-го, чтобы Коля ему снаряжение для кайтсерфинга и сноуборда продал, а он превратился для Полонского в личную «аптеку» (так в московских клубах называли продавцов запрещенного антинаркотическим законодательством «стаффа») и вскоре стал личным советником.

«Такой вот пивот судьбы».

У Коли до сих пор на странице в Фейсбуке висела надпись: «Работал Советник главного в компании «Миракс Групп». И фотографии тех лет, везде – кучерявый, с вечной глуповатой улыбкой, чуть перекошенным лицом и стеклянным взглядом, но в дорогом костюме и туфлях. Советник же! Но тогда, в 2005-м, об этом никто из нас не думал. Не было стремительного обрушения личности Полонского, чтобы мы испугались за него и за компанию. Все происходило очень медленно. Мы же были заняты работой и созиданием. Никто и подумать не мог, что чем больше и лучше мы работали, тем сильней Полонский укреплялся в мысли, что весь этот успех случился благодаря его гениальности, а команда – это такие солдаты, замена которых ни на что не повлияет. Звездолет «Миракс» набирал высоту, а его капитан взирал на все свысока и думал: «Я хорош!»

Теперь с высоты лет кажется очевидным, что все это происходило в его голове, но тогда Полонский по-прежнему казался своим в доску. Однажды позвонил мне в семь утра, в выходной, и встревоженным голосом спросил: «Макс, ты где? Почему верблюда никто не встречает?» Я спросонья начал спрашивать – какой верблюд, где, что. Он заявил, мол, неделю назад еще говорил, нам из Узбекистана везут белого верблюда, ладно, некогда выяснять, что и как, его на КПП «Золотых ключей» уже выгружают, нужно срочно заселение в зоопарк организовать, мчи туда пулей. Я быстро оделся, прибегаю – на КПП сонный охранник и никого. Я на второе КПП – там то же самое. Звоню Полонскому: «Серег, какая-то фигня, тут никого нет». А он мне: «Молодец. Быстро метнулся. С первым апреля, дружище».

Сейчас кажется диким – Узбекистан, верблюд. Но тогда дружеская атмосфера, расслабленность от успеха и полное доверие допускали такой невероятный стеб друг над другом. Увы, деньги незаметно и неуклонно нас развращали, и мы постепенно из предпринимателей превращались в настоящих сибаритов. Например, могли во время завтрака в Ницце легко купить по телефону «порше 911 турбо» в США, поскольку квоты на Россию выкуплены на год вперед, а покупать очередь некошерно. Или частным рейсом сорваться в Венецию за крокодиловым портфелем «Bottega Veneta», одним из 50 выпущенных в мир, каждый по цене хорошего мотоцикла. Были яхты, джеты… в общем, вся атрибутика и причуды помешанных на успехе пацанов, на которых свалились деньги.

Особняком стояли бабы. Кто-то завел себе гарем из 40 гурий, кто-то поменял жену, потому что старая не соответствовала статусу – внешностью или возрастом…

Так что верблюд из Узбекистана – это еще цветочки, в него я вообще легко поверил! Не поверил разве что, что мог забыть про доставку – и то меня Полонский убедил…

По сути, мы были наглядной иллюстрацией пословицы: «Не дай Бог свинье рога, а мужику барства».

30 лет – отличное время все испортить: молодость – безупречный мотиватор безрассудной отваги. Седина обнуляет шансы все изгадить. Время уходит, и нужно успеть терпеливо жить, обходясь тем, что уже искалечил.

Я затянулся сигарой и выпустил дым к потолку кабинета. Снаружи было непривычно тихо: город надежно укрывало акустическое одеяло паранойи перед иноземным вирусом, пути распространения которого оставались тайной за семью замками, а потому самые пугливые предпочитали жить в собственной тюрьме жилплощади, чтобы не умереть.

«Интересно, если медики объявят, что курение сигар – отличная профилактика простуды, цены на табак взлетят до небес?»

Я снова взглянул на экран ноутбука и открыл очередной файл черновика под рабочим названием «Трещина», посвященный ключевым событиям 2005–2007-х годов.

Ближе к осени 2005-го, когда проект «Федерации» уже был на стадии подготовки к возведению второй башни, Полонский назначил меня вице-президентом. К тому моменту таковых в фирме было уже пятеро, и мое назначение стало этаким логичным продолжением плана по партнерству: Сергей под прикрытием новых должностей постепенно наваливал на меня все больше задач, а я воспринимал это как очередной вызов, и работал, двигаясь к своей доле в компании, прописанной в нашем партнерском соглашении. Это была классическая история русского бизнеса тех лет: для мотивации топ-менеджера владелец бизнеса дает ему долю в своей компании, и тот трудится, ошибочно думая, что вкладывается в общее дело. Эта «морковка» работала. Кто мог в то время предполагать, что, когда младший акционер захочет выйти из компании и попросит расчета, ему покажут писю и выставят за дверь, а если он начнет качать права, еще и тюрьмой пригрозят или реально туда отправят.

Наверное, именно тогда, в 2005-м, изменения в Полонском стали настолько капитальными, что не заметить их мог разве что слепой. Просто я, как и остальные, относил эти метаморфозы к естественным болезням роста, которые должны были пройти, плюс частично списывал на запрещенные снадобья и бухло – лучших друзей коммерсантов «нулевых». Не сосчитать, сколько судеб и бизнесов было пронюхано и пропито в те годы, но тогда мне почему-то казалось, что это излечимая фигня, и Полонскому нужно прийти в себя от резко свалившихся денег и славы, и все само собой придет в норму. Тем более мы все тогда побухивали прилично. Вспоминая те годы, я невольно удивляюсь способностям моей печени: коньяк и виски – как кофе, для тонуса; вечерние переговоры и встречи в ресторанах… И этот алко-марафон шел нон-стопом. Утренний тремор рук и отечность мы лечили баней и спортзалом. О здоровье я тогда не сильно думал: алко-ритуал казался неотъемлемой частью успешного бизнеса.

Но потом случился первый по-настоящему серьезный звонок, связанный с Полонским.

Это было самое начало 2006-го, мы только-только бурно встретили Новый год очередным рекордом прибыли и готовились к заливке фундамента «Башни Восток», одной из двух, которые входили в комплекс «Башня Федерация»…

Глава 3. Трещина. Прослушка

2006 г.

Когда в январе 2006-го топ-менеджмент и технические специалисты прибыли на очередное совещание, сидящий во главе стола Полонский без лишних прелюдий заявил:

– Мы должны залить фундамент «Башни Восток» до первого марта.

Эти слова вызвали всеобщий ступор. Заливать бетонную плиту такого колоссального объема в январе-феврале было не только самонадеянно, но и катастрофически опасно: при минусовых температурах вода в бетоне замерзает, и он может треснуть, а в нашем случае ему предстояло держать самое высокое на тот момент здание в Москве в 96 этажей.

– Но лить фундамент небоскреба в мороз невозможно, – сбиваясь на заикания, осторожно заметил один из присутствующих на совещании специалистов – Тернер, пятидесятилетний ведущий инженер компании нашего строительного консультанта из США, дядька с седыми усами и маленькими черными глазками, которыми он по обыкновению смотрел на окружающих поверх очков. – Это полная бессмыслица.

– Однако она не означает, что это невозможно, – возразил Полонский. – «Невозможное возможно» – девиз на наших рекламных буклетах.

– Да, но если мы подождем… – настаивал Тернер.

– Нет времени ждать, – напирая голосом, отрезал Сергей. – Это Москва-Сити, тут все надо быстро делать! Если мы сегодня ничего не построили, завтра мы уже аутсайдеры.

– А если мы сегодня поторопимся и проект завалим, завтра для нас не наступит, – сказал я.

Стоит заметить, что негласный закон строительного совещания того времени подразумевал, что на каждое утверждение всегда существует равноценное и противоположное по смыслу ответное мнение. Говоря, что спешка может привести к краху, я не утверждал это наверняка, а всего лишь обозначал один из вариантов развития событий, который нам следовало предусмотреть.

Полонский пристально посмотрел на меня, вероятно, взвешивая услышанное, и, поняв, что тезис о крахе все же требует ответной реплики, спросил:

– А с чего мы его завалим? Мы до этого заваливали? Я же не предлагаю делать абы как – просто не тормозить. Давайте проведем тендер среди подрядчиков, обсудим все риски. Турки вон «Запад» строят, нормально все у них.

– Я тоже думаю, что, кроме «Ант Япы», ни на кого полагаться нельзя, – вставил Александров, бывший заместитель Адикаева-старшего, которого Полонский после увольнения Владимира Анверовича назначил руководителем проекта «Башня Федерация».

Темников закивал, соглашаясь с ним.

– Вот турки пусть предложение по «Востоку» подготовят, – махнул рукой Полонский. – Рассмотрим. Еще кого можете предложить для альтернативы?

С ходу назвать кого-то было, конечно же, проблематично: все-таки речь шла о единовременной заливке самой большой фундаментной плиты в истории гражданского строительства в России, и отечественных подрядчиков, способных это сделать, попросту не водилось в природе. Поэтому Александров взялся подготовить и отправить запрос туркам. Через несколько дней «Ант Япа» прислала предварительное предложение: они готовы были взяться за заливку фундамента, но ставка оказалась монопольно крутой – без малого 5 миллионов долларов при заложенных в смету 4,5. Вдобавок турки сразу заявили, что работать в мороз отказываются. Полонского это не устраивало, и мы с Луценко предложили провести переговоры со «Всекитайской инженерно-строительной корпорацией». Опыт работы с китайцами у «Миракса» уже имелся: компания «Юанда» вела подряд по производству и монтажу фасада небоскреба, и их цена, сроки и качество нас полностью устраивали.

Полонский дал добро на переговоры, и вскорости пришло альтернативное предложение. Китайцы готовы были взяться за заливку за 4,4 миллиона долларов – то есть на полмиллиона дешевле, чем «Ант Япа». Но вот проблема: они тоже считали рискованным бетонировать плиту в мороз и предлагали начинать ближе к апрелю.

Полонский злился – по всему получалось, что до 1 марта мы с фундаментом не закончим. Но Сергей был не из тех, кто отступает просто так.

– Пусть подготовят к 20 января официальные предложения, – сказал он. – Но надо прописать в тендере условие, что залить надо до весны!

– Если мы такое условие в тендер поставим, то мы останемся без подрядчиков, – сказал я. – Репутацию за деньги не купишь.

– А чем их репутация пострадает? – нахмурился Полонский. – Такой объект! Тут, наоборот, одни плюсы!

– Проблема в морозе, Серег, – сказал Луценко. – Они же не зря пишут, что не возьмутся в холода лить. Значит, рискованная затея.

– А, ерунда, – отмахнулся Полонский. – Риски, конечно, есть, но, уверен, не такие высокие. А ты что скажешь, Артур?

Он повернулся к Александрову, и тот, опустив взгляд в бумаги, пожал плечами и неуверенно сказал:

– Я думаю, надо условие прописать и дождаться официальных предложений. Если согласится кто-то в итоге, значит, не так все и страшно.

– А если откажутся? – спросил я.

– Если откажутся, значит, будет время провести еще один тендер, когда потеплеет.

– Давайте не настраиваться сразу на негатив, – поморщился Полонский. – «Будет время», «еще один тендер»… Этим подрядчикам вечно условия получше, да сроки подольше! Пусть подстраиваются, если денег хотят, и льют зимой!

– Тоже так считаю, – вставил Темников. – Макс прав, это вопрос репутации. Но он же в обе стороны работает: если они качественно сделают такой объем в мороз, это огромный плюс для них, их потом другие с руками оторвут.

– В общем, решили. – Полонский хлопнул ладонью по столу. – Пусть готовят официальные предложения, 20-го посмотрим.

Неделю спустя тендерная комиссия, состоящая из топов нашей компании, вскрыла оба конверта. Внезапно оказалось, что турки передумали и все-таки согласились заливать фундамент в мороз, а китайцы наотрез отказались. Судя по довольным лицам Темникова и Александрова, тут не обошлось без «дружественного инсайда». Впрочем, Полонский был счастлив, и даже разница в полмиллиона долларов его нисколько не смущала: он считал, что сроки в данном случае важнее денег. Когда я заглянул к нему в кабинет после тендера, он сидел в кресле, пил коньяк и смотрел в окно с довольным видом.

– Ну? – хмыкнул он. – Я же говорил, что можно и в мороз лить при большом желании! Просто чуть подороже…

– Еще неизвестно, чем дело кончится, – покачал головой я. – Если взялись, значит, уверены, что справятся, но давай пока не спешить с выводами.

– Ну ладно, давай не спешить, – легко согласился Сергей и даже демонстративно постучал по столешнице для проформы. – Но турки, конечно, молодцы, порадовали. Про китайцев я сразу думал, что откажутся. У них характер не тот, слишком… методичные они. Слишком рациональные. Не любят рисковать.

– Я одного не пойму, – сказал я. – Почему именно 1 марта? Почему мы так в эту дату уперлись? 1 марта в изначальных сроках строительства нигде не фигурирует.

Полонский смерил меня взглядом, отпил коньяку, улыбнулся.

– Это вопрос имиджа, Макс. Нашего с вами имиджа, имиджа «Миракса». Та самая пресловутая репутация. Я на мартовские в Куршавель лечу. Хочу, чтобы все знали, кто залил самый большой и толстый фундамент. Пусть у них там отложится, что мы в любую погоду льем, что нам чхать на погоду, мы сами решаем, когда лить, когда нет. Вот что важно, а не эти… пол-ляма.

Его ответ меня не особенно удивил. Я изначально подозревал, что речь идет в первую очередь о понтах: вылетая частным бортом из «Внуково-3» в Куршавель, предвкушая, как в ресторане «Le Chabichou» за бокалом «Либер Патер» ты небрежно бросаешь фразу про самый толстый фундамент, очень трудно заставить себя думать о каких-то рисках заливки бетона под небоскреб в февральский мороз.

На следующий день мы официально приняли предложение турок. Полонский настоял, чтобы в договоре были прописаны огромные штрафы за срывы сроков, и выдал письменное уведомление надзорным спецам, что берет все риски на себя.

С того дня в нашем офисе стал очень популярен прогноз погоды.

Синоптики не радовали: в конце февраля среднесуточная температура держалась около −10 градусов, и арматура промерзла. Турки соорудили саркофаг из полиэтилена, обставили все внутри тепловыми пушками, но этих мер едва хватало, чтобы поддерживать внутри нулевую температуру. Специалисты осторожно говорили, что лучше все-таки отложить заливку, но Полонский проигнорировал их слова, и 24 февраля наши подрядчики приступили к работе.

Бетонные заводы и турки отработали безупречно, и к 26 февраля плита была залита полностью.

В этот же день по инициативе Полонского наша пресс-служба выпустила заявление.

«Сегодня корпорация “Миракс Групп” завершила заливку фундаментной плиты в основание башни “А” делового комплекса “Федерация”. Специфика заливки тяжелого бетона при пониженной температуре не позволяет лить бетон на промерзший грунт. В связи с этим началу заливки предшествовал тщательный прогрев основания, который длился несколько суток. Процедура заливки длилась непрерывно в течение 61 часа. Всего было залито 14 тыс. кубометров бетона. Единовременная заливка бетонной плиты такого объема проводилась впервые в мире. Факт заливки фундамента башни “А” комплекса “Федерация” зарегистрирован в Книге рекордов Гиннеса. Главный редактор Книги рекордов Гиннеса Крейг Глендей вручил почетный диплом рекордсмена директору по строительству комплекса “Федерация” Артуру Александрову».

28 февраля счастливый соучастник рекорда Сергей Полонский улетел в Куршавель, а уже 1 марта температура упала до −17, и это привело к настоящей катастрофе.

Плиту укрывали тепловыми настилами, грели электричеством, но, учитывая чудовищный объем бетона, нормально согреть ее просто не удавалось. Тем не менее спустя две недели, не дожидаясь набора прочности фундамента и результатов экспертиз, подтверждающих качество работ, турки установили на плите кран и начали плановое армирование первого подземного этажа. Подрядчиков, как нетрудно догадаться, гнали вперед штрафы, предусмотренные договором за срыв сроков.

В середине апреля стало понятно, что плита треснула и не может нести нагрузку в 96 этажей. Репутации множества людей оказались под угрозой. О том, чтобы строиться на таком фундаменте, и речи не шло; нужно было как-то исправлять ошибку, но никто не знал, как это сделать.

Следующие три месяца работы не велись: под предлогом «плита еще не набрала прочность» ее спрятали от посторонних глаз, огородили забором, выставили охрану и никого, кроме «своих», к ней не подпускали. Вся верхушка «Миракса» и специалисты ломали голову над вечным вопросом: «Что делать?»

– Блин, ну что за невезение? – качал головой Полонский. – Кто бы мог подумать, что в начале марта −17 ударит, а?

Вердикт экспертов, изучивших проблему с трещиной, оказался убийственным – продолжать стройку можно, только если вместо одного подземного этажа залить новую плиту поверх дефектной. Полонский упирался до последнего, но крыть было нечем: в противном случае пришлось бы публиковать акты и заключения и закрыть строительство «Башни», что нас похоронило бы под этой самой плитой.

В итоге, сэкономив три месяца, мы потеряли полгода, около 23 миллионов долларов и отель «Гранд Хаят»; последний – из-за отказа от «балл-румов», которые были запроектированы в потерянном этаже. В конце лета китайцы без помпы залили новую плиту и продолжили строительство башни «Восток», перехватив проект у турок, а те продолжили заниматься «Западом». Об истинных причинах смены подрядчика все молчали, как и о состоянии первой плиты. Открывать рот было невыгодно никому. Специалисты молчали, поскольку залитая вторая фундаментная плита с лихвой решала задачу надежности конструкции, а признать факт допущения производства работ с нарушением норм – это как выстрелить себе в ногу. Китайцы конфликтовать с заказчиком не собирались, а турки, не будучи самоубийцами, разумеется, ни за что не признались бы, что залили некачественную плиту. Александров лишился работы и молчал, поскольку ему для нового трудоустройства нужна была позитивная анкета и имидж.

Стоимость понтов оказалась отрезвляющей даже для Полонского, и, хотя признать это перед партнерами он так и не смог, казалось, в последующем таких провалов больше не будет. Однако у этой истории был и побочный эффект. Трещина в фундаменте породила трещину в доверии Полонского к людям. Боясь, что история просочится в прессу до того, как китайцы все исправят, Сергей просто помешался на безопасности и конфиденциальности.

В середине «нулевых» такой подход уже считался нормой: бизнесмены перестали доверять сначала друг другу, а потом и собственному персоналу. Прослушки, полиграфы, папки с компроматом… Каждая компания обрастала собственным КГБ, агентами и стукачами.

На волне всеобщей подозрительности Сергей превратился из улыбчивого простака в настоящего параноика. Теперь, если кто-то хотел устроиться к нам на должность выше курьера, его ждало собеседование не только со службой безопасности, но и лично с Полонским.

– Они же у меня работать будут, – объяснял Сергей. – А мне взгляда хватит, чтобы понять, подходит мне человек или нет.

Этим дело не ограничилось: в начале декабря, видимо, размышляя над новогодними подарками, Полонский проявил инициативу и решил установить в личные авто партнеров телефоны для связи – мол, по обычным мобильным опасно, могут прослушать. Процедура установки была довольно сложной. Водитель должен был пригнать машину в установленное время по указанному адресу и забрать только через сутки. Адрес выдавал лично начальник службы безопасности Грачев, хмурый великан с морщинистым лицом и взглядом-сканером.

Это была очень странная история. Телефон оказался обычной автомобильной «нокией», которая, к слову, неповторимо изменила детально продуманный японскими дизайнерами интерьер хорошей машины. Но, главное, было непонятно, как это финское недоразумение сможет обеспечить конфиденциальность общения.

Из любопытства я обратился к друзьям, профиль деятельности которых позволял надеяться на экспертное пояснение. И друзья, выслушав историю, направили меня, вернее, мое авто к их спецам.

Разгадка оказалась хреновой и к финскому мобильнику отношения не имела.

– Есть, – выбравшись из салона автомобиля, сообщил один из спецов – Артем, щуплый и темноволосый механик тридцати лет на вид. – Слушать тебя собрались. Все по последнему слову техники, и поставили по уму, не придерешься.

Как бы описать мое удивление в тот момент? Вы просыпаетесь утром, в воскресенье, привычно хотите почесать яички… и обнаруживаете, что у вас их пять.

Напарник Артема, крупный мужик лет сорока с лишним, сидел на старом пластиковом стуле перед небольшим теликом и листал каналы с пульта.

– Считаю, что компания «Миракс» должна объясниться… – услышал я краем уха.

Я повернул голову и уставился на экран. С него на меня смотрел депутат Лебедев, который уверенно вещал:

– О каких рекордах Гиннеса можно говорить, если фундамент «Башни Федерация» дал трещину…

Тут я опешил фундаментально – просто стоял и, открыв рот, смотрел на экран. Откуда у Лебедева эта информация?

– Жука снимаем? – окликнул меня Артем.

Еще не отойдя от шока от «подарка» партнера и выступления Лебедева, я посмотрел на свой «лексус». С одной стороны, кататься на машине с прослушкой было некомфортно. С другой же…

– Давай оставим. Пусть параноик думает, что все контролирует.

Артем кивнул, и я снова перевел взгляд на телевизор. Выступление Лебедева, очевидно, стало своеобразной «ответкой» от «Кэпитал Груп», с которой у нас с подачи Полонского началась война.

Спор за участок в Сити, по которому у Полонского с мэрией имелась устная договоренность, что на нем будет парковка «Башни Федерация», а у «Кэпитал Груп» оказался вполне себе реальный инвест-контракт на застройку, перерос в публичное мочилово. И войну начали мы – вместо того, чтобы договариваться и искать компромиссы.

На совещании в мэрии Полонский устроил публичный скандал, обвинил коллег-девелоперов и власти в нарушении договоренностей, перешел на личные оскорбления и ушел, хлопнув дверью, а на следующий день запустил черный пиар на «Кэпитал». Парни удивились, обиделись и зарядили ответный ушат говна на «Миракс», в том числе, очевидно, купили у кого-то «инсайд» по трещине.

Сергей жил прошлым и не понимал, что невыполнение обязательств – главный секрет успеха в бизнесе «нулевых». Сначала кидали на устных договоренностях, потом и юридические документы перестали работать: подпишу все что надо, лишь бы заработать, здесь и сейчас, потом заплачу суду и все разрулю. Бизнес в России был обречен. Тогда я даже предположить не мог, что всего несколько лет спустя Полонский не просто примет эти правила игры, но и вырастет в абсолютного чемпиона.

Пока же он стал человеком, который улыбается тебе при встрече и называет партнером, а за спиной ставит в твою машину жучок и слушает все твои разговоры.

Глава 4. Реконструкция Курского

2020 г.

Когда я только взялся писать книгу, я еще не понимал, куда поведу сюжет, и начал просто описывать то, что происходило со мной и «Мираксом». Но без сюжета, без его развития текст превращается в мемуары и становится скучным. «Пошумим, б..дь!» – кричит Ресторатор на питерских рэп-баттлах, чтобы завести себя и толпу, дать энергии двум MC’s в их речитативном споре.

Возможно, именно эта ассоциация сработала в моей голове, когда я решил раз в месяц публиковать на своем сайте maximprivezentsev.com черновики будущего романа. Минимум литературности, максимум фактов – я ждал реакции от участников тех событий, надеясь, что она станет движущей силой нового сюжета.

Первый черновик (см. черновик №1 в Примечании) был посвящен сомнительным покупкам «Мираксом» «зарубежных проектов», но, разумеется, падений не случается без взлетов, и нашим главным взятым пиком стала, пожалуй, гигантская выручка за 2007 год и, как следствие, попадание Полонского в список «Форбс», которое, по ощущениям, привело к его окончательному отрыву от реальности.

Удивительная метаморфоза: менее года назад Полонский считал убытки из-за рискованного, но крайне понтового решения заливать фундамент «Башни Восток» в морозе, потом пичкал наши машины «жучками», боясь всего на свете, а уже в конце февраля 2008-го ощущал себя королем мира. Ну или вице-королем. Место в рейтинге «Форбс» – заветная мечта и для девелоперов, как Полонский, и для купцов вроде Рыбакова. Место в рейтинге «Форбс» почетно, хотя далеко не все учитывают любопытный факт, что «Форбс» публикует не объем кэша, а лишь заявленные самим кандидатом цифры бумажных активов, без пассивов и обязательств. Но разве кто-то из новоиспеченных миллиардеров в момент триумфа вспоминает о таких мелочах?

«У кого нет миллиарда, могут идти в жопу» – многие знают ПСЮ по этой фразе, но мало кто в курсе контекста. Она действительно имела место на MIPIM-2008 (международной выставке коммерческой недвижимости и инновационных проектов), проходившей в Каннах, но прозвучала не со сцены, а на входе в клуб, где «Миракс» проводил «гламурвечеринку». Охранники должны были определять, кто из гостей соответствует определению «супер-гламур», а кто нет, но получалось у них не слишком: французский фейсконтроль не очень понимал, чем одни русские отличаются от других, и потому пьяный Полонский решил лично отфильтровать гостей. Когда в тебе плещется изрядная доза «Кристала», а перед клубом толпятся несколько сотен желающих попасть на твою вечеринку, несложно потерять берега. В эту ловушку Сергей и угодил.

Не знаю, почему журналисты так раздули эту фразу с оговоркой по Фрейду – то ли просто решили хайпануть, откушав икры и попив шампанского на той вечеринке, к слову, крутейшей на всей выставке, то ли обиделись, что Полонский в роли фейсконтроля не разглядел в них достаточного гламура. По-моему, «Коммерсант» был первым, кто пустил эту историю в мир, поэтому, думаю, это был все же проплаченный заказ конкурентов. К 2008 году ПСЮ научился феноменально быстро заводить врагов, и они у «Миракса» уже исчислялись десятками – полная противоположность тому, что было вначале, сразу после его приезда в Москву, когда он с той же неподражаемой легкостью обрастал друзьями.

Впрочем, на мой взгляд, куда больше тогдашнее мироощущение Полонского отражала не фраза про миллиард, а пост в ЖЖ от 19 марта 2008 года, в котором Сергей рассуждал про кризис. Казалось, он писал этот пост, уже находясь в космосе и периодически поправляя сползающую на лоб корону будущего нобелевского лауреата по экономике.

«Год назад, приобретая проект в Майами, мы серьезно изучали рынок Америки, консультировались с инвестбанкирами и другими специалистами. Уже тогда ситуация там была критическая, и мы предполагали, что кризис может произойти. Сейчас он докатился до других стран. Выйти из него удастся минимум года через три.

Если в Америке количество сделок, проводимых с привлечением ипотеки, достигает 95 %, то в России эта цифра, по крайней мере пока, колеблется в районе 10–15 %. Поэтому Россию ипотечный кризис затронул меньше всего. Накрыло очень сильно Лондон, докатилось и до Европы. Мое мнение – американский доллар как мировая валюта полностью утратил контроль над ситуацией, и возможно, что он обвалится не на 1.7, как прогнозируют специалисты, а на 2.5, до 3. Причем Америке как таковой это выгодно, потому что за счет этого ее внешний долг уменьшится сразу в три раза.

Что касается мировой финансовой ситуации, то мне кажется, что перемещение из долларовой зоны в зону евро – тоже непроходной вариант. Равно как и смещение в зону Азии. Я думаю, что в итоге все финансовые институты мира будут вынуждены собраться и выработать некую единую систему финансов, возможно даже единую мировую валюту. Причем если кризис продвигается плавно – это очень плохая ситуация, лучше, чтобы ситуация вошла в жесткий штопор – тогда появится тренд на быстрый выход из нее.