Текст книги "Кибер эра. Падение небес. За металлической маской"

Автор книги: Максим Край

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Арэн с силой сжимает челюсть.

– От нас скрыли, что наши жены должны будут растить детей, в том числе, и наших врагов, – выдыхает Джон. – Мало кто был готов заплатить такую цену… Я был. Ради нее.

Шрам на лице капитана разгорается изнутри.

– Однако, следующее, что я узнал окончательно отрезвило мой разум, – продолжает он. – Представители расы высших предложили этот проект руководству военного правительства нашей планеты, как бескорыстную помощь в знак уважения своих предков, помощь, которая, возможно, освободит нас от тяжелого недуга неполноценности. Риски были минимальны. Перспективы безграничны. Никто в здравом уме не отказался бы от такой возможности. И руководство не отказалось. Я понимаю их выбор. Но высшие преследовали собственные цели, – рассказывает капитан, – Мне удалось раздобыть сведения, подтверждающие теорию о том, что высшие собирались ставить на нас и наших детях опыты для определения возможности передачи гена берсеркера, отвечающего за сверх регенерацию. Эта природная способность берсеркеров давно не дает покоя ученым. Она позволяет обладателю не только регенерировать поврежденные участки тела в кратчайшие сроки, но наращивать необходимую для выживания в агрессивной среде мускулатуру и полностью обновлять организм, омолаживая его. Высшие, в отличие от нас, живут тысячелетиями, но, как и положено всем людям, им этого мало… Возможность передачи этого гена другой расе и возможность его освоения позволила бы вылечить наших детей от всех болезней, избавить расу от потребности в протексе, создать боевую единицу, способную дать отпор берсеркерам без использования кибернетических технологий, или, сделать высших богатыми и бессмертными. – говорит капитан. – За таким товаром выстроиться межгалактическая очередь. Ген, как панацея от всех болезней, кроме нищеты, станет товаром тысячелетия, и вскоре, его торговцы заработают достаточно средств, чтобы просто купить себе власть над людьми, что бездумно заменят одну патологию на другую.

Страж сжимает кулаки, едва сдерживая себя.

– И это будущее наступит завтра, если сегодня Лорэн и Эйдж будут счастливы, хотя бы один день, – вздыхает капитан. – Я обрек свою возлюбленную и нашего ребенка на жизнь в прекрасной иллюзии. В искусственной реальности, которая позволила им испытать самую качественную имитацию человеческих эмоций. Они были счастливы по-настоящему. Пусть и недолго, – добавляет Джон, роняя тяжелый взгляд. – Я обрек тем самым и себя на то, что однажды неизбежно увижу в их глазах слезы ненависти. Ведь я все это время знал, что, рано или поздно, эта иллюзия рассеется… Поэтому я оставил их и отправился на фронт. Кто бы мог подумать, что оба моих сына вырастут и отправятся за мной… Когда прибыл Дженсен, все было хорошо. Мы сразу нашли общий язык. Но, когда пришел Эйдж, я впервые столь сильно ощутил этот запах. От него веяло смертью, – Джон поворачивается к Арэну. – Следом за ним пришла новость о чуме, которая охватила всю планету Сайберия-81. Годами наши ученые пытались решить проблему неполноценности самостоятельно, но в один прекрасный момент им удалось создать препарат, способный на это. Несколько гениев этого поколения, включая выдающуюся в своем кругу личность, Гилтис Пауэр, продемонстрировали невероятные результаты своей работы и получили разрешение на проведение эксперимента над людьми. Эксперимент был санкционирован вышестоящим руководством, но в ходе его выполнения что-то пошло не так, и лекарство обратилось губительным вирусом, что вырвался из лаборатории, смешался с воздухом и распространился по всей планете. Вирус унес жизни огромного числа людей… Среди них была и Лорэн, – капитан делает глубокий вздох, а шрам на его лице раскаляется, словно металл. – Моя жена умерла в полном одиночестве, вдали от всех, кого так сильно любила, просто потому что я больше не мог позволить себе беззаботно наслаждаться таким коротким, искусственным, но от этого не менее настоящим счастьем.

Арэн сочувствующе опускает голову.

– Эйдж пожертвовал своими мечтами ради своей матери, – продолжает капитан, беря себя в руки. – Он покинул планету, выучился на лейтенанта и отправился за мной и братом, чтобы вернуть нас домой… Но не успел. Время иллюзий прошло, – капитан вздергивает подбородок параллельно полу. – На очередное задание оба моих сына выступили в составе одной группы. В ходе выполнения операции мы понесли потери. Это произошло по вине Эйджа. Он не следовал инструкциям, что свойственно молодым людям. Задача подразделения заключалась в том, чтобы занять уже зачищенную территорию. В случае столкновения с противником, было приказано открывать огонь на поражение. Эйдж столкнулся с берсеркером, но выстрелить не смог. Тогда противник лишил его товарища жизни, – капитан берет паузу. – Боль – лучшее средство формирования опыта. Поэтому молодых всегда строго наказывают за грубые ошибки, тем более, если они стоили кому-то жизни. Мне сделали выговор и поручили роль исполнителя. Моих сыновей заключили под стражу до вынесения приговора. По несчастливому стечению обстоятельств, Эйдж и Дженсен оказались в одном корпусе с захваченным берсеркером. Я пытался донести до руководства всю рискованность данной ситуации, но меня отказались слушать, – Джон глубоко вздыхает. – Уверен, вы помните, что произошло потом.

Арэн сдержанно кивает головой.

– Противник вырвался из клетки и напал сначала на охрану, а затем и на Дженсена, – продолжает капитан. – Услышав этот дикий рев берсеркера, увидев, как столь кровожадный враг бросился на брата, боящийся потерять кого-то еще из своих близких, Эйдж впервые трансформировался в берсеркера, – с трудом говорит Джон. – Чтобы победить врага, нужно стать им. И мой сын стал.

Арэн отводит взгляд в сторону.

– Он потерял контроль над собой и убил всех, кто был в зоне досягаемости, – Джон отворачивается к иллюминатору. – Всех, кто подавал признаки жизни. В том числе охранников и берсеркера. Дженсену крупно повезло, что от атаки противника он потерял сознание. Когда же он пришел в себя, Эйдж уже лежал без сознания, в своей естественной форме. Дженсен вынес Эйджа на улицу и скончался от полученных ран, продолжая держать младшего брата на своих руках.

Шрам на лице Джона тускнеет.

– Ни Дженсен, ни Лорэн так и не узнали страшной правды об Эйдже, – рассказывает капитан. – Сам Эйдж ничего не помнил, когда очнулся. И я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы скрыть факт трансформации своего сына, – тяжело вздыхает Джон. – Все записи были либо повреждены, либо изменены. В рапорте было сказано, что это Дженсен одолел противника перед своей смертью и спас брата, который остался единственным выжившим. Эйдж хотел поговорить со мной, но я решил не вызывать ни у кого подозрений и сохранять дистанцию, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сын воспринял это, как безразличное отношение к нему и к смерти наших близких. Тогда я и увидел в его глазах те самые слезы ненависти.

– Мне очень жаль, Джон, – сочувствует страж.

– Спасибо, Арэн, – благодарит капитан. – Мы прежде не обсуждали этого, за что я безгранично вам благодарен. Но теперь у меня достаточно оснований полагать, что Высший Орелиэнус догадывается о возможностях моего сына. А это значит, что он не упустит шанса их проверить.

– Думаете, Эйджу угрожает опасность? – хочет знать страж.

– Боюсь, что так, – отвечает капитан. – И не только ему, но и моему старому другу, лейтенанту Маэрсу, которого я приставил к сыну сразу после инцидента.

– Как я могу помочь?

– Помните девушку, с которой Эйдж познакомился в академии, и которую потом отобрали для становления стражем?

– Ари Райз.

– Верно. Насколько мне известно, она уже прошла подготовку и слияние. Уверен, от любой другой кандидатуры Эйдж найдет способ избавиться. Но, судя по личному делу, у Ари должно получится стать частью их команды, увеличив общую боеспособность подразделения. Поэтому, Арэн, я прошу вас воспользоваться услугами организации Сайбер Страж и заполнить все необходимые для ее найма формы.

– Будет сделано, капитан.

– Спасибо, – благодарит Джон и активирует громкую связь. – Приземляемся на площадке, – командует он и отключается.

– Что-нибудь еще? – спрашивает Арэн.

– Я собираюсь встретиться со своим информатором, – поясняет капитан. – Сопровождение необязательно, – говорит он и покидает свою каюту.

– Как скажете, капитан, – соглашается Арэн, провожая Джона взглядом.

Золотистый свет величественной башни опаляет лицо со светящимся шрамом и отскакивает бликами от блестящих деталей офицерской сабли. Джон Эйдж покидает треугольный шаттл и спускается по металлическим ступенькам с небольшой парковочной площадки. Перед ним стелется украшенная карликовыми деревьями терраса небоскреба. Капитан неспешна направляется ко входу в здание, не обращая внимания на оглушающие раскаты грома в затянувшемся тяжелыми тучами небе.

Мягкий неоновый свет приглашает капитана в длинный коридор, наполненный интимной атмосферой. Мелодичная музыка, не торопясь, перекликается с едва слышимыми вздохами и стонами от удовольствия, дополняющими и без того головокружительное произведение. Неуловимыми вихрями в воздухе танцует синий дым. В танце его ведет навязчивый аромат, что отдает сладостью цитрусовых растений вперемешку с терпким запахом влажных человеческих тел.

Джон продвигается в самую глубь, неожиданно останавливаясь у одной из картин на стене. На ней изображено, как утопающее в фиолетовом свечении черное солнце жадно вбирает в себя всю силу звезд и, неспособное сдержать ее более, разверзается, порождая новый мир.

– Искусство – язык для просветленных, – доносится откуда-то из темноты вальяжный женский голос.

– Просветление приходит крепко держа за руки непонимание и одиночество, – отвечает капитан на приближающиеся со стороны спины шаги.

Модельной внешности женщина уверенно появляется из темноты, не скрывая хищного оскала, умело прикрытого игривой улыбкой. Открытое лицо, плечи, руки и ноги покрыты едва заметными стыковками панелей. Тонкое короткое платье прикрывает идеально стройное тело. Женщина неостановимо подкрадывается к своей цели, сверкая в неоновом свете открытыми участками искусственной кожи, и нежно прижимается к его спине, беспомощно пряча невинное лицо в гуще своих каштановых волос, но страстно впиваясь тонкими длинными пальцами в его широкую грудь.

– Здравствуй, Джон, – уже сильным и уверенным голосом приветствует она.

– Элеонора, – безэмоционально здоровается он. – Сколько раз я говорил тебе не быть такой резкой?

– Прости, Джон, – неискренне извиняется она, медленно опуская свои руки все ниже, скользя по черной офицерской форме, скрывающей его крепкое тело. – Сколько раз я просила тебя не быть таким холодным? – спрашивает она, прижимаясь к нему все сильнее и вставая на носочки. – Это сводит меня с ума, – шепчет она и пытается укусить его за ухо, но Джон Эйдж быстро разворачивается на сто восемьдесят градусов и вырывается из объятий. Элеонора тут же подается вперед, напирая на него. Капитан пятится назад, но упирается в стену. Элеонора бросается на него, Джон не успевает уклониться, и она прижимает его собой к стене, хватаясь руками за ремень, который он ловко отбивает обратно.

– Есть разговор, по делу, – настойчиво произносит капитан.

– Ну, конечно, – вздыхает Элеонора. – Других причин навестить одинокую госпожу у тебя и быть не может, – прибедняется она, отводя в сторону печальный взгляд и незаметно поднимая руки к ремню капитана. – Но мою цену ты знаешь, – твердо говорит она, дерзко хватая его за ремень и дергая на себя.

– Знаю, – не сопротивляется на этот раз он. – Может, пойдем к тебе?

– Не может, Джон, – настаивает госпожа и резким, но аккуратным движением ловко и нетерпеливо запускает свою руку за его ремень. – Вот так… – заметно успокаивается она, опуская голову ему на грудь и, уже не спеша, пряча вторую руку у себя под платьем. – Кто-то же должен тебя согреть, Джон, – щебечет она, обтираясь об него и ублажая обоих руками. – Я могла бы, – продолжает она, – если бы ты позволил.

Госпожа Элеонора поднимает на капитана Эйджа нежный и заботливый взгляд. Ее глаза искренне преисполнены любви, а зрачки спешно меняют цвет, подгоняя тот самый.

– Не смей, – угрожающе рычит капитан в то время, как шрам на его холодном лице разгорается безудержным пламенем.

– Прости, – уступает госпожа и берет короткую паузу. – Я могла бы стать для тебя кем угодно, – шепчет она. – Мужчиной, – говорит госпожа, с силой напирая на капитана. – Женщиной, – продолжает она, игриво сдвигая бедра и зажимая между ними свою руку. – Ребенком, – неожиданно добавляет Элеонора, поднимая на Джона чистые и невинные глаза. – Но какой во всем этом смысл, если тебе нужен только один конкретный человек? – в никуда спрашивает она. – Ты бесцеремонно лишаешь меня моего главного преимущества, Джон, – грубо сообщает Элеонора, – и меня это возбуждает, – мягко добавляет она, неторопливо приходя в движение. – Никакой жизни не хватит, чтобы до конца понять расширяющуюся бесконечность, – сквозь неровное дыхание рассказывает госпожа. – Даже если ты появился спустя всего лишь миг, после ее рождения, – жадно обтираясь об капитана шепчет она. – Так зачем стремиться за мечтами, что в итоге обернуться ложью? – продолжает Элеонора, двигаясь все резче. – Если прямо здесь ты можешь стать счастливым! – срывается стон с ее аккуратных губ. – Прости, – замедляется она, тяжело дыша. – Я думаю лишь только о себе, – задыхается от наслаждения она. – Позволь мне загладить свою вину, – говорит Элеонора, неторопливо приходя в движение и начиная все с начала. – Позволь мне, наконец, – шепчет госпожа, – хотя бы понять, Джон, – нежно требует Элеонора, тяжело дыша и обтираясь об него всем своим горячим телом. – Позволь мне хотя бы представить, – жадно кусая губы просит она, двигаясь все быстрее. – И тогда, я узнаю, – через сбитое дыхание обещает Элеонора, ускоряясь. – Однажды, я обязательно узнаю, Джон! – сквозь стон продолжает госпожа. – Я узнаю, как сильно ты ее любил!!! – взвизгивает она, обессилено падая ему на грудь.

Капитан стоит смирно и держит руки прижатыми к телу. Его лицо отдает металлическим холодом, а шрам тускло искрится изнутри.

– Рано или поздно, Джон, – постепенно приходя в себя начинает говорить Элеонора, – я все же доставлю тебе удовольствие, – добавляет она, облизывая длинные пальцы своих рук и отходя от капитана в полумрак. – И тогда, я не скажу ни слова, – твердо заявляет госпожа, закуривая электронную сигарету. – А сейчас твоя взяла. Снова. Что ты хочешь знать?

Джон молча поправляет офицерскую форму, наблюдая за тем, как самодовольное лицо Элеоноры периодически окропляется светом от сигареты.

– Как себя чувствует Валентайн? – прямо спрашивает он.

– О, как мило, Джон! – умиляется госпожа. – Она в порядке. Но память пока не вернулась.

– Ясно, – глубоко вздыхая и отводя задумчивый взгляд в сторону, говорит капитан. – Береги ее, – поднимая сверкающие угрозой глаза, отчетливо выговаривает он.

– Я помню, – дерзко отвечает госпожа. – Ни во что не впутывать, – смягчается она. -

Лост мне как дочь, так что я тоже желаю ей только лучшего.

– Хорошо, если так, – отступает капитан. – Что ты знаешь про дефицит протекса?

– Ого, – удивляется Элеонора, – ты сегодня крайне бесцеремонен. Мне нравится, – игриво подмигивает она.

– Мне показалось, или ты решила уйти от вопроса? – грозно дожимает капитан.

– Показалось, – вредно передразнивает госпожа. – Я просто пытаюсь вспомнить есть ли у меня, что сказать по этому поводу.

– А заодно, и есть ли, что скрыть? – пробивая собеседника взглядом, интересуется капитан.

– Брось, – улыбаясь, просит она. – Уж что-что, а без полезной информации я тебя не оставляла.

– Но, как показывает практика, знаешь ты куда больше, чем говоришь, – продолжает он. – А то, что ты знаешь, может сильно упростить мне жизнь.

– Лучшее враг хорошего, Джон, – кокетничает госпожа, теребя пальцами электронную сигарету.

– Время не бесконечно, Элеонора, – строго напоминает капитан.

– Ты абсолютно прав, – соглашается она, эротично выдыхая клубы тяжелого дыма. – Я могу назвать имя и уверить, что названный человек располагает нужной тебе информацией.

– Я весь в внимании.

– Дональд Грамм, – сообщает госпожа, легким движением руки открывая окно дополнительной реальности. – Так же, я уже сообщаю его текущее местоположение.

– Откуда информация? – не успокаивается капитан.

– Не все мои клиенты способны носить при мне металлическую маску, Джон, – грубо отвечает госпожа. – К тому же, я отлично умею развязывать язык, – самодовольно заявляет она, демонстративно облизывая аккуратные губы.

– Что еще мне следует знать? – игнорируя похотливое поведение собеседницы, спрашивает капитан.

– Что тебе следует поторопиться, – подмигивает госпожа. – Ведь время не бесконечно.

Капитан еще несколько секунд пристально вглядывается в неторопливо курящую госпожу, а затем отворачивается и уходит по коридору, в сторону выхода.

– До свидания, Элеонора, – не оборачиваясь бросает он.

– До свидания, Джон, – выдыхает она, растворяясь в неоновом дыму.

Капитан Эйдж выходит на парковочную площадку, на которой, под мелким моросящем дождем, мокнет черный треугольный шаттл. Рядом с ним капитана терпеливо ожидает страж Блэксворд.

– Выдвигаемся, Арэн, – командует капитан.

Страж молча кивает и следом за Джоном Эйджем поднимается на борт летательного аппарата, что спешно отрывается от земли и устремляется в даль. Неоновые огни воздушных дорог указывают быстрый путь сквозь рекламные вывески окон дополнительной реальности, монорельсы электропоездов и надземные переходы, соединяющие высокие постройки между собой по всем уровням многочисленных зданий. Яркие вспышки неуловимых молний угрожающе отражаются в блестящих деталях мокрого треугольного шаттла в то время, как желто-серое небо вот-вот нечаянно наступит на беззащитный металлический город.

Очередное здание приветливо протягивает выдвижную парковочную площадку. Черный треугольный шаттл принимает приглашение и неторопливо заходит на посадку. Джон Эйдж и Арэн Блэксворд покидают транспорт и спускаются на парковку. В противоположной от них стороне открываются массивные двери.

– Судя по всему, нас уже ожидают, – настороженно говорит страж.

– Интересно, откуда поступила информация о нашем визите? – размышляет вслух Джон. – Кажется, у меня появился к Элеоноре еще один вопрос. Будьте наготове, Арэн, – просит капитан, невозмутимо следуя к дверям.

– Понял, – отвечает страж, проходя за капитаном внутрь здания и не обращая внимания на нетерпеливо смыкающиеся позади двери.

Длинный коридор скупо пропускает солнечный свет, которого достаточно только для того, чтобы лицезреть великолепно выполненные произведения живописи и скульптуры. Многие из этих произведений искусства сложены в еще не закрытые контейнеры, подобранные строго по размеру. Остальные аккуратно стоят, ожидая своей упаковки. Капитан не спеша двигается на свет в конце коридора, скрестив крепкие руки за спиной. Его взгляд направлен только вперед, но складывается впечатление, что холодные и черные глаза не упускают ни малейшей детали говорящего окружения: на одном полотне изображена картина преподнесения даров человека человеку; на другом – братоубийство; на третьем – пустое черное небо. Впереди, неподалеку, блестят изящно вылитые и отполированные наружные составные детали человекоподобной статуи со сложной, грубой и темной внутренней структурой. Джон Эйдж незаметно сбавляет шаг и краем глаза старается заглянуть внутрь, но угол зрения уже изменен, и алчная тень игриво прячет все ответы на извечные вопросы, зло смеясь над человеческой глупостью и наивностью.

– Приветствую вас, капитан Эйдж! – хриплым и дрожащим голосом говорит пожилой, маленький и сильно сутулый человек в черной офицерской форме, сидя в роскошном кресле у зажженного камина, чей огненный свет разрисовывает стены просторной комнаты уродливо танцующими тенями и отражается от черной металлической маски, лежащей на столике около полупустой бутылки горячительной жидкости и двух крепких стаканов для длительных бесед.

Капитан Грамм, – видя офицерскую форму своего собеседника, холодно отвечает поклоном Джон и останавливается в дверях.

– Присаживайтесь, прошу вас! – услужливо предлагает Дональд, указывая на свободное кресло у камина.

– Благодарю, – спокойно принимает предложение Джон, подходя к камину и замечая стоящего в тени, напротив, человека. Капитан Эйдж, едва заметно, кивает головой в его сторону, после чего присаживается около собеседника. Страж Блэксворд занимает позицию позади своего капитана, вставая спиной к нему и лицом к человеку из тени.

– Выпьете? – с нетерпением спрашивает Дональд.

– Да, – соглашается Джон.

Мужчина наполняет приготовленный заранее стакан для гостя и доливает себе.

– Мне пришло оповещение от системы безопасности о том, что мой адрес выбран в качестве пункта назначения системы автопилотирования, – извиняясь, распинается он. – Понимаю, как это может выглядеть. Такие системы защиты просто так не ставят. Но, думаю, и вы понимаете, что безопасность лишней не бывает. Тем более, когда речь идет о собственном доме, – посмеиваясь рассказывает мужчина, пододвигая своему собеседнику щедро наполненный до краев стакан. – Я человек замкнутый, знаете? Не люблю сюрпризы. Но. Но! – воодушевляется он. – Когда я увидел, чей транспорт направляется ко мне, я был очень приятно удивлен!

– Рад это слышать, – безэмоционально говорит Джон.

– Я наслышан о вас, – шепотом сообщает Дональд, широко улыбаясь. – Вы настоящий герой! Пример для всех нас! Сколько славных историй ходит о вас во флоте. Вы, наверное, даже и сами не знаете!

– Не интересовался, – сообщает капитан.

– Для воина скромность обаянию равна, – с придыханием произносит вслух мужчина. – Наверное, от женщины у вас отбоя нет! – намекает на интимную сторону романтических отношений он.

– Беспорядочные половые отношения меня не привлекают, – отвечает Джон, беря в руки стакан.

– О, стало быть, за любовь! – незамедлительно тостует Дональд.

Капитан Грамм опрокидывает стакан залпом. Капитан Эйдж делает небольшой глоток. Стражи стоят, не двигаясь и не сводя друг с друга глаз.

– Да, – выдыхает мужчина, наполняя свой стакан. – Любовь – великая сила. И доступна она лишь великим людям!

– Да, – соглашается Джон. – Но, уходя, она забирает с собой все: и людей, и силы, и величие. Даже остывшие обрывки полупрозрачных воспоминаний. Уходя, она забирает все.

– Понимаю, – снова вздыхает Дональд. – А что с ней случилось, если не секрет? С вашей любовью.

– Мужчин забирает война, – говорит капитан. – Женщин – чума. Детей – голод. Остальное забирает смерть.

– Как мрачно, – замечает мужчина и прикладывается к стакану.

– Такова жизнь, – продолжает капитан и делает глоток. – Длинная и трудная дорога в один конец.

– Неужели все настолько плохо? – недоумевает Дональд, пытаясь скрыть появившуюся дрожь в своих руках.

– Так и есть, – продолжает капитан, замечая это. – Однажды, мне довелось поучаствовать в расследовании одного дела, на первый взгляд ничем не примечательного – об отце, сыне и домашнем насилии, – рассказывает Джон. – Так вот, в одном учебном заведении учился мальчик, на котором окружающие часто замечали следы побоев. На вопросы о природе их происхождения он отвечал неохотно и уклончиво, часто при этом, широко улыбаясь. Он всегда был довольно жизнерадостным молодым человеком, так описывали его свидетели. Однажды, преподаватели решили проследить за их учеником и выяснить, откуда все-таки берутся эти побои. Много времени не потребовалось. В тот же день было установлено, что мальчика избивает его отец. Преподаватели подняли тревогу, обратились в соответствующие инстанции и сумели освободить мальчика из этого плена. В ходе процесса лишения родительских полномочий, выяснились некоторые подробности этого дела. Мальчик рассказывал, что они жили вдвоем. Его отец не играл, не гулял, не выпивал и не употреблял наркотиков. На все это у него не было средств. Отец много работал и мало зарабатывал. И вот, однажды, он пришел домой после работы и сильно избил сына, называя его чужим именем. Как потом выяснилось, мужчину не очень уважали на его работе. Часто над ним смеялись и иногда позволяли себе его унижать. Мальчик рассказывал, что от ударов отца у него вылетали вставные зубы. Отец приходил от этого в ярость еще больше и бил еще сильнее, заставляя мальчика голыми руками собирать маленькие металлические зубы и самостоятельно вставлять их в окровавленный рот.

Капитан Грамм опустошает еще один стакан. Капитан Эйдж делает небольшой глоток. Присутствие стражей практически неощутимо.

– Но конец-то у истории хороший? – жалобно спрашивает Дональд.

– Мужчина прошел курс реабилитации, – продолжает Джон, – после этого сменил работу, вернул себе родительские полномочия и своего сына, бесконечно любящего своего отца. Вскоре, изуродованное тело мальчика нашли на свалке металлолома среди ржавых запасных частей. Его отца быстро нашли и допросили. Мужчина признался, что смерть сына, это его рук дело. И добавил, что избивал мальчика не по причине трудностей на работе. Его жена переспала с его руководителем и этим обеспечила своего мужа первой работой. Мужчина, узнав об этом, не выдержал такого унижения и выгнал жену из семьи. Слухи быстро расползлись по близлежащим районам, в которых с матерью мальчика уже никто не хотел иметь дела, и женщина, лишенная родительских полномочий и права видеться со своим ребенком, не нашла другого выхода, кроме как начать работать на себя. Собой. Обладая природной красотой и обаянием, она быстро обрела большую популярность все в тех же районах города… Так вот, мужчина избивал своего сына, потому что окружающие, такие же бедные и несчастные люди, как и он сам, не упускали возможности напомнить ему обо всем этом. Упрекнуть его. Обвинить его. Посмеяться над тем, что жена-проститутка и та оказалась куда успешнее такого неудачника… Он сказал, что в один прекрасный момент, начал видеть лица всех ее мужчин в постоянно улыбающемся лице сына. Сказал, что со временем начал думать, что кормит чужого ребенка, который тоже все знает и тоже смеется над ним… Так нищета одним разом сгубила разум, тело и человеческую жизнь… Я до сих пор помню его имя. Мальчика. Его звали Кристофер…

Просторная комната наполняется тяжелой тишиной.

– Трудные наступили времена, – с досадой говорит мужчина. – Никому нельзя верить, – выговаривает он и жадно всасывает в себя воздух сквозь малочисленные желтые зубы.

– Что вы имеете ввиду? – уточняет Джон.

– Пусть пропадет тот мир, в котором сын не может доверять отцу, – с негодованием выдыхает Дональд и торопиться налить себе еще. – Вот что!

– Порой, доверие – непозволительная роскошь, – замечает Джон.

– Вы правы, – вздыхает мужчина. – Роскошь…

– Богатые беззаботно живут высоко за облаками и беспечно передают своим детям, из поколения в поколение, одну лишь мудрость, – говорит капитан, – не смотрите вниз.

– О чем это вы? – не понимает уже подпитый Дональд.

Капитан Эйдж отставляет стакан в сторону оппонента, полностью привлекая к себе его внимание.

– По пути сюда я не мог не отметить богатую коллекцию произведений искусства, – рассказывает Джон, упираясь в собеседника пробивающим взглядом. – У вас хороший вкус.

– Мужчина торопливо прилипает к своему стакану и быстро опустошает его до дна.

– Благодарю, – выдавливает из себя он, мешкаясь и покашливая. – От вашего взгляда ничего не ускользает, верно? – шутливо пытается подметить он.

– Верно, – поддерживает капитан, не сводя с собеседника взгляд. – Ни роскошные апартаменты, ни дорогие картины и скульптуры ручной работы, ни полусобранные вещи, ни даже уровень синхронизации вашего стража.

– Вижу, вы тоже ценитель, – задыхается Дональд. – Простите, но, что-то мне подсказывает, что мы могли бы договориться, и вы могли бы закрыть на это глаза, – жалобно говорит он.

– Спасибо за наверняка щедрое предложение, но, прежде, чем я откажусь, скажите, это «что-то» случайно не называет себя Элеонорой? – неожиданно вставляет капитан, цепляясь сверлящим взглядом за каждое микродвижение оппонента.

Тишина твердым комом застревает в глотке. Дрожащие брови мужчины медленно ползут вверх, выдавливая из лба испарины пота, что бегут словно крысы с тонущего корабля. Расширяющиеся глаза полные страха сначала обращаются на капитана, затем, полные мольбы о помощи, уставляются на своего стража. Арэн Блэксворд и неизвестный человек из тени стоят напротив друг друга, не шевелясь, лишь рукояти смертоносного оружия ближнего боя кровожадно скрипят в их руках.

– Не стоит, – спокойно предупреждает Джон Эйдж.

– Помоги… – едва слышно срывается с трясущихся губ Дональда.

Пыль резко подрывается с пола. Несколько коротких щелчков и смертоносный металл яростно вырывается из ножен. Арэн Блэксворд разделяется на семь копий, которые встают неподступной стеной вокруг офицеров. Раздается хлопок и человек из тени растворяется в полумраке. Лазерные лезвия металлического оружия ближнего боя мелькают короткими вспышками молниеносных атак, раскаляя воздух. Стаканы слетают со стола, за ними срывается чёрная маска, и по комнате разливается металлический звон.

– Что случилось, капитан? – громко говорит Джон Эйдж, подходя к вминающемуся в кресло оппоненту. – От чего вы так нервничаете? Неужели Элеонора обладает крайне опасной для вас информацией?

– Вы не понимаете! – протестует Дональд, широко раскрытыми глазами смотря за лазерными вспышками вокруг.

– Объясняйте, – командует капитан. – Уровень синхронизации вашего стража ниже, чем моего. Это значит, что времени у нас предостаточно. Не на ту безопасность вы потратили свои средства. Еще одна ошибка может вам очень дорого обойтись, говорите! – требует он.

– Она затеяла опасную игру! Очень опасную игру! Вы не понимаете! Не знаете, что происходит!

– Так говорите, вашу мать! – бьет кулаком по столу капитан, в то время, как стражи мечутся вокруг смертоносными вихрями, круша все, что попадается им на пути.

– Я всего лишь элемент! Всего лишь элемент, как и вы! Меня направляют! Говорят, что делать! Я не принимаю решения сам!

Мощный удар встряхивает стул с мужчиной. Арэн отъезжает в сторону, отброшенный атакой врага, но удерживается ногах, а затем, со звуком резкого порыва ветра, бросается в атаку и растворяется в воздухе.

Дальше! – дергает на себя кресло капитан.

– Я не могу! Я не знаю! Мне нельзя!

– У меня приказ о ликвидации, чтоб тебя! Только я и только сейчас решаю, доживешь ты до утра или нет! А там, все будет только в твоих руках. Завтра у тебя еще может быть шанс!