Текст книги "Золотой крейсер и Тайное море"

Автор книги: Максим Кавешников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Я Мишель. Хотя когда-то меня звали Дрю, – сказала одна из трех сестер, которую и сама хозяйка именовала, то оригинальным именем, то данным ею самой, пожала плечами – ей и самой нравились оба имени. О третьем имени – Ми-Шесть – промолчала, по вполне понятным девичьим причинам. Впрочем, на ее счастье, подруги использовали его не часто.

– Марго. Можно Маргоша, меня так звала хранительница, – медленно проговаривая, продолжила сестра Мишель по бренду, помянув любимую хозяйку, грустно покосилась на землю под ногами, – А когда-то меня звали Ино.

– Птичка. Если по паспорту – Эньо, – представилась третья из трех, отличающаяся голубоватым пластиком и тревогой в глазах.

– Жужа, – назвалась Жужа, созданная в далекой и загадочной земле Казахстан.

– Ингрид, – сухо представилась Ингрид. Ей, так же, как и Рок-н-Ролл Маме, крайне не нравился кот.

– Пуговка, – назвалась вечно мнительная малышка.

– Жануария, – представилась самая большая из кукол, темнокожая уроженка Бразилии, произведенная на испанской фабрике, – Хотя тот, что оставил нас тут, – она горько усмехнулась, – звал меня Черной Рок-н-ролл Мамой!

– Вот это да! – Достаточно Честный Кот посмотрел на Жануарию, перевел на Споменку, – У вас тут, смотрю имена длиннее моего! А я надеялся удивить!

– Оно из песни77
  «Черная рок-н-ролл мама» – песня группы «Алиса» из альбома «Черная Метка».


[Закрыть], – с досадой пояснила Черная Рок-н-Ролл Мама, – Группа такая, «Алиса», когда-то, была. Это оттуда.

Назвав имя группы, невольно покосилась под ноги.

– А ведь была, была! Лично помню! Бурно сожалею, что моя конструкция не позволяет носить наушники, но… Кинчев!.. Знаете, если прочесть его фамилию задом наперед, то выйдет…

– А это – Оленёнок! – будучи не в восторге от возни с ее именами, перебила Жануария, – Он не говорит. Мы не знаем, почему. Но он очень смышленый малыш.

– Молчит? – изумился Достаточно Честный Кот, и изумление не показалось Споменке искренним. Зрачки цвета золотого чая, полные опасной силы, остановились на малыше. Ей показалось, что он не просто заглянул в серьезные глаза Олененка. В ее представлении, и она не объяснила бы никому, почему и как, но он прогулялся по диковинным внутренним лабиринтам Олененка. Они оба, словно загипнотизированные, замерли на считанные мгновения. А затем кот встрепенулся, заставив кукол вздрогнуть, и выпалил:

– Не терплю!

Повисла пауза, кот откашлялся, добавил:

– Не терплю узнать!

– Чего? – скривилась от недоумения Ингрид.

– Не терплю узнать, каковы ваши планы, детки? Местечко, в общем-то, ничего себе, выбрали, по-своему, даже уютненько! – Достаточно Честный Кот картинно обвел глазами мерцающие в сумеречном воздухе кресты, – Но уже до утра вас наверняка заберёт какой-нибудь местный забулдыга. И хорошо, если донесёт до скупщика старья целыми. А там – кому как повезет! Но дело даже не в том, – блеснув сузившимся зрачком, понизив голос до шепота, произнес, – Еще до зари вас найдет собирательница!

– Собирательница? – нахмурилась Ингрид, – Собирательница чего?

– Крови! – чопорно приподняв брови, сказал Достаточно Честный Кот.

– Собирательница? К-к-крови? – с трудом выговорила Споменка.

– Д-ды-да! Именно! Прокатился слушок по срединным феодам, что вы заинтересовали ее. А то и не ее, бери выше по рангу, ниже по… – кот посмотрел куда-то вниз, будто в бездну, – Но – не возьмусь высказывать догадки, я тварь не высокого пошиба, чтобы знать кого именно, и по какому поводу. И все же, упорно твердят, что факт. Собственно, я к вам именно по этому делу! – Кот заговорщически обвел кукол глазами, – Итак, детки! Каковы ваши планы на ближайшие сутки в свете моего сообщения? Только не корите, ни в коем разе, не корите гонца! Гонец старался ради вашего же блага!

– Собирательница крови – она кто? – настороженно спросила Зюка.

– Бабушка!

– Бабушка? – Зюка посмотрела на кота как на деревенского идиота, – Старушка, собирающая кровь?

– Почему нет? Слышал, со своим ремеслом справляется на «ура».

– Человеческую! – выдохнула Черная Рок-н-Ролл Мама,– Кровь!

– Самую что ни на есть! Твари, обитающие… Да, собственно, обитающие везде, в свое время нарушили кучу всякого такого, чего не стоило нарушать, сбежали от своего Хранителя, и обитают теперь в своих пустынях. Хотя «в своих пустынях» в данном случае – это, пожалуй, и есть то самое «везде». Они вечно голодны, а кровь человека приятна им до умопомрачения. Пожалуй, что и не кровь, но это долго объяснять. Люди, вернее, некоторые из людей, иногда, попадают в ловушки. И, вместо того, чтоб выпутаться, они дрыгаются как мошки в паучьих сетях, впутываясь в другие, гораздо худшие первых – в сети этих самых тварей. В итоге – становятся их слугами. Такими, вот, как она. Правда, зачем ей нужны вы – ума не приложу! У вас ведь крови-то толком нет. Нет ведь?

– Н-н-нет! – от волнения Пуговка чуть не пискнула.

– М-м-да! Но на вашем месте я все равно рвал бы когти. Хотя и с когтями у вас напряженка?

– У меня есть нарисованные! – Мурочка гордо вытянула передние лапки.

– Милые лапки! У меня никогда таких не было!

– И… И куда нам бежать? – Споменка выделила последнее слово, как отдельное, как слишком особое, чтобы оно с легкостью могло слететь с губ, удивилась, что оно вообще прозвучало в их маленькой, такой, всегда уютной, такой домашней, компании.

– Я фанат моря! – мечтательно щурясь, ответил Достаточно Честный Кот, – А она, полагаю, воду не осилит. По крайней мере, в количествах, больших, чем в бутылке «Ессентуков». Прогуляйтесь, для начала к западному берегу. Это через во-о-он те деревья, – кот указал лапой туда, откуда днем кукол принес хранитель, – по тропинке, а там, глядишь – и адресок нарисуется!

– Какой, такой, адресок? – переспросила Споменка.

– Достаточно точный!

Куклы мрачно переваривали навалившуюся информацию.

– Что-то я не поспеваю за Вами! – прищурилась Ингрид, – Вы – кот, но любите море?

– Все коты любят море. Достаточно Честный Кот – кот, следовательно, Достаточно Честный Кот любит море. Против силлогизма не попрешь! Правда, маленькая Кисонька?

– Меня зовут Мурочка!

– Вот-вот, видите, – и Мурочка со мной согласна! Море! М-м-м! Это – особая эстетика! Это вам не вода из-под крана! С шампунем! Бр-р-р! – кот брезгливо поежился, но, вдруг, будто о чем-то вспомнив, задумался. Принюхался.

– Красотка перебирает немолодые лапки в вашем направлении. Д-ды-да! У меня – мурашки по спине, вам бы тем паче не мешкать!

– А если спрятаться? – с надеждой предложила Жануария, – Тут есть где.

– Она удивительно талантлива в деле поисков, – улыбнулся кот, – Настаивать ни в коем случае не стану. Можете притвориться мраморными херувимчиками, поиграть с престарелым человеком в «Горячо-холодно» – почему, в конце концов, и нет? Заодно спросите, почему ее называют собирательницей, и зачем она в неурочное время бродит по погостам.

Кот вытянул левую лапу перед собой, взглянул на воображаемые часы, и воскликнул:

– Прошла треть пути! Треть! Ну и скорость у старушки!

– Откуда Вы знаете? И вообще, почему нам стоит верить Вам? – спросила Ингрид, обращаясь не столько к странному собеседнику, сколько к подругам, побелевших в мел, – Может это у Вас «тю-тю» под черепушкой? Не все дома?

– Давайте называть это так! «Тю-тю»! Самое, что ни на есть «тю-тю»! – кот широко улыбнулся, но Споменке показалось, что различила оттенок обиды в голосе.

– Не обижайся, Котик! – промурлыкала Мурочка.

– Наша барышня, – он скорбно взглянул на воображаемый брегет, – не сидит на месте, и, судя по скорости, что наблюдаю я – она занялась всеми видами спорта сразу! От имени администрации президента, убедительно просим вас не оставаться на ваших местах! Промедление подобно извержению Везувия, а так же последнему дню Помпеи Брюллова, Карла, Петровича и Павловича!

Куклы, все как одна, оторопели от очередной порции чего-то невразумительного.

– Бегите, глупцы! – Достаточно Честный Кот закатил глаза.

– Хи-хи, – засмеялась Мурочка, – А я знаю, это из кино!

– Западный берег, – не без труда соображая, дриада указала туда, куда кот указал ранее, – это там?

– Это там, – подтвердил кот.

– По крайней мере, если все это и ерунда, – сказала дриада, покосилась на Достаточно Честного Кота, – вернемся обратно. Просто вернемся обратно. А если правда… А если правда, то мраморные ангелочки из нас не очень.

Никто не ответил. День давно уже кончился, и все-таки умудрился подсунуть очередной неприятный сюрприз.

Сильный порыв ветра пронес над крестами порванный пакет, дабы запутать в скрипящих ветвях, или налепить на ржавую бочку в бескрайних просторах ближайшей промзоны. Ветер входил в область своего вдохновения. Ветер творил. Набрасывал эскиз не рожденного еще дня нелепыми штрихами, расставляя точки и перекрестья, в которых и сам бы не угадал возможного будущего.

– Пойдем? – робко спросила дриада.

Мурочка уселась у ног дриады, обернув лапки хвостиком, с интересом глядя на остальных единственным глазом, что нарисовали ей открытым.

– Прямо сейчас? – уныло спросила Маргоша.

– А когда? – вопросом на вопрос, безрадостно ответила Споменка, – Потом?

– Вот – вот! – нервно промурлыкал Кот, снова взглянув на невидимый хронометр.

– Я согласна со Неной! – сказала Черная Рок-н-ролл Мама, – Ну, ее, эту красавицу-спортсменку!

Глава 4

Кошки-мышки

– Нам нужен проводник, – сказала Зюка, – Кто-то, кто поведет нас. Мы всего лишь шарнирные куклы, – она повертела кистью, демонстрируя шарнирные сочленения.

– И одна характерка88
  Характерные куклы – вид коллекционных кукол.


[Закрыть], – отметила Черная Рок-н-Ролл Мама, расправив складки на своих рыжих юбках, – Впрочем, не суть.

– Мы, – продолжила Зюка, – не знаем Вашего мира, а Вы, господин Кот, изволите засылать нас в глухую ночь, не пойми куда. Так, может, и изволите…

– Ну нет! Это ваш путь, и только ваш! С чего старому коту, топтать чужие тропки? Да и море – оно – не так уж и далеко, к утру доберётесь, коли медлить не станете.

– Ха! К утру? – возмутилась Жужа, не веря ушам – К утру! Да человек пешком «к утру» не дойдет! На машине – и то целый день! «К утру!»

– Пару часов, – поправила ее Ингрид, – если на колесах.

– Несколько раз там была, – подтвердила Зюка, – это долгая дорога, пешком туда никто не ходит. Что-то Вы путаете.

Особо сильный порыв взметнул в воздух то ли обрывок газеты, то ли очередной рваный пакет. Олененок проследил, как тот тенью нетопыря отправился ввысь и вдаль, к ночным невидимым радугам, возможно, и к этому самому морю.

– Ну, это как скажете! Я вам сказал то, что сказал! А мне, пожалуй, пора пощадить свои шарниры! Уже слишком поздно, а я всегда слыл послушным мальчиком! – и растянулся всей своей громадной тушей на могильном холмике, почти не оставив куклам места. Девочки сгрудились у подножия деревянного креста, вдавленные в ворох цветов.

– Не боишься, что она тебя самого и сцапает? – спросила дриада.

– Сцапает? – Достаточно Честный Кот открыл глаза, возмущенно выгнул бровь, – А если я ее сам сцапаю?

– Ой-ой! Ты ее поймаешь и съешь? – восхитилась Мурочка. Кот улыбнулся, но ничего не ответил.

– Слышала, ведьмы как раз из котов себе воротники и делают, – проворчала Жужа.

– Нет, детки, это тот случай, когда некто и не хочет меня сцапать, и не может. Полная гармония в отдельно взятом вопросе. Она даже не в курсе обо мне.

– Зато Вы про все в курсе! – фыркнула Зюка, – Кто Вы такой во всей этой истории?

– Обещаю подумать на счет проводника, – сказал кот, зевнул и снова закрыл глаза.

– А все-таки, могли бы нам помочь, – буркнула под нос Ингрид.

– Предлагаю перейти на «ты»! – Достаточно Честный Кот открыл один глаз.

– Эх, – покачала головой Жануария, – Мужчины!

Кот перевернулся на другой бок, демонстративно выбросил лапу в движении, будто желая оттянуть край рукава с часов.

– Половина пути. Ваше время на исходе! – сказал кот, и Споменке отчего-то вдруг стало совсем тоскливо. Она отчетливо увидела, будто со стороны, насколько они беззащитны.

Сильнейший порыв ветра ударил в базальтовую темноту, и темнота содрогнулась, словно глухой, спящий колокол, знающий дурное будущее, но со тщанием хранящий молчание. Дриаде вдруг захотелось взглянуть на невидимый циферблат. Понять, как действует завод диковинных часов. Легким взмахом кисти показать времени, текучей стихии, что не подвластна его переменчивому току. И, как минимум – может захотеть.

Захотеть ударить в дремлющий колокол, расшевелить дурные доисторические пласты мертвой тишины, раз уж они, не приглашенные, обступили со всех сторон.

– Как далеко она сейчас? – неожиданно решительно спросила дриада. Наверное, что-то изменилось в ее взгляде, потому, что почувствовала короткое, но пристальное внимание Ингрид.

«После этого вопроса ничего больше не будет по-прежнему» – подумала она, и по спине пробежал мороз.

И тут произошло странное. Достаточно Честный Кот медленно поднялся. Однако это был не вполне он. Пред дриадой предстал не жирный кот. Она бы не объяснила как, но сейчас видела перед собой пластику идеально высеченных пропорций эллинской скульптуры. Изящную смертоносную машину, выпущенную зачем-то не на поприще охоты, но на поприще красоты и философии.

Зверь потянулся, словно сбрасывая с себя покров.

«Так перед боем орудий сбрасывают с себя брезент» – поняла Споменка, хотя ей неоткуда было знать подобных вещей.

Зверь вглядывался в темноту. Вглядывался далеко. Так далеко, куда никто из них не может заглянуть.

«Он же реальный! Опасный и РЕАЛЬНЫЙ! И происходящее, и то, к чему он нас толкает – реально!» – пронеслось в голове дриады – «И что за день? Что творится? Неужели смерть хранительницы предвосхищает хаос?»

Споменка посмотрела на подруг. Нет, они не видели того, что видит она. Однако, хотя странное существо на них даже не смотрело, они все были, словно загипнотизированы. Раскрыв рты, жались друг к дружке, не ведая, что уже участвуют в древнем таинстве. Таинстве страха. Страха мистического, который гораздо старше животного.

«Они вкусили сей страх» – мысленно проговорила дриада слова, сказанные неизвестно кем и когда, – «Один на всех, вкусили, и повязал он, как повязывает испокон, крепче крови, текущей ли в венах родства, запекшейся ли на ладонях. В страхе слабость, в страхе сила, мудрому же и первое, и второе Птица дает оружием»

Ничего не понимая, Споменка посмотрела на ладони.

«Кровь? Птица?» Перевела взгляд на подруг. Ветер новыми и новыми порывами наносил широкие мазки на свой недобрый холст, и никому не хотелось подсматривать за работой мастера. Не умея чувствовать прохладу, они ежились, словно ощущали ее. Быть может, они ее и ощущали, Споменка больше ни в чем не была уверена. Черная Рок-н-Ролл Мама прижала к себе Олененка и Мурочку, а странное создание, кажущееся котом, вдруг, совершенно невпопад, произнесло:

– Не бойся, они слепы! Их глаза нарисованы и ничего не видят!

Дриаде почему-то показалось, что слова обращены к Олененку. И взгляд опасного существа, подтверждая догадку, действительно, переместился на него. Споменка заметила, что малыш что-то высматривает среди шипящих на ветру деревьев. Там, откуда зверь напророчил приход страшной старухи. Споменка попыталась всмотреться туда, но в кромешной тьме ничего невозможно было различить. Затем зверь и Олененок взглянули друг на друга. С каким-то особым, определенным смыслом, понятным только им двоим. Дриаде показалось, что зверь сказал малышу что-то еще.

«От этого всего кружится голова» – подумала Споменка. И все кончилось. Так же неожиданно, как и началось.

– Водонапорная башня, – произнес Достаточно Честный Кот. Еще не опомнившись, словно вынырнув из большой глубины, Споменка судорожно вдохнула. Все снова было прежним. Достаточно Честный Кот снова был Достаточно Честным Котом. Некоторое время он пробовал на вкус ветер, по-кошачьи щуря наполненные не звериным умом глаза.

– Красотка еще не видит ее, но на вашем месте я бы уже рвал когти. Мадам в ладах с ночными пространствами, а башня – это весьма близко.

– Вы имеете ввиду, то, что она… – неуверенно подала голос Зюка, но зверь не дал договорить.

– Именно! Она очень скоро будет тут, а потом – там, где будете вы! Поторопитесь и с принятием решения, и с его осуществлением! И… – кот изобразил улыбку от уха до уха, – И, в конце концов, все будет хорошо!

– Я боюсь, – тихо простонала Пуговка, и голос ее утонул в порыве ветра, разбавленного отсветом далекого фонаря.

– Не боись, малявка, – Жужа, не понимающая, отчего ей самой так жутко, попробовала ее подбодрить, – я с тобой! – и положила той руку на плечо.

– Сама ты малявка! – вдруг отрезала Пуговка, скинув с себя ее руку.

– Ты чего? – опешила Жужа.

– Сама ведь трусишь, – насупилась Пуговка, – а меня обзываешь!

– Во даешь! – Жужа сделала шажок в сторону и чуть не скатилась с холмика, – Даже если и так, то что?

– Девочки, прекратите! – тихо осадила их Жануария, – Нашли время! – она чуяла, что происходит неладное, но никак нельзя было понять – что именно? Зачем улыбается кот? Что высматривает Олененок в темноте? Что там? Кто там? Господь, кто там?

– Давайте скорее, – она покосилась в сторону невидимой башни, – Она, действительно, идет.

– Мы заблудимся, – проворчала Пуговка.

– Так глазены для того тебе и вставили, чтоб смотреть, – Жужа раздраженно разбила последнее слово на слоги, – Смотреть и думать!

– Ты что себе позволяешь? – дрогнувшим голоском протянула Пуговка, – Думаешь, раз в единственном экземпляре, то и ума больше?

– Не просто единственный экземпляр, я авторская кукла, – грозно и на полном серьезе ответила Жужа, – Но даже не в том суть.

– «Глазены»! – перебила ее Пуговка, – Не в том суть?

– Угомонись уже!

– Да? – зло рассмеялась малышка, – А в чем же, все-таки, наша «суть»?!

– А в том! Решили уходить – надо идти, а не нюни разводить! – процедила сквозь зубы Жужа, – А ты только ноешь, да грызню на ровном месте разводишь!

Пуговка чуть не задохнулась от злости.

– Ха! Вы слышали? А кто…

– Хватит!– закричала дриада, – Прекратите!

– Ты!.. ты!.. – возмутилась малышка, – Ты, что, не слышишь? Она же…

– Да вы что, с ума решили сойти?! – Споменка еле сдерживалась, чтобы снова не сорваться на крик, – Вот, никак без мыльных опер?

– Пусть не подначивает! Пусть… Пусть о своих «глазенах»… – Пуговка осеклась, встретившись глазами со Споменкой, и фраза повисла незаконченной. В наступившей короткой тишине стало слышно, как урчит кот.

– Не сходите… – устало вздохнула дриада, – Не сходите с ума. Без того время летит.

– Ой, все! – сухо отрезала Жужа, метнув гневный взгляд на Пуговку, – Умолкаю!

Первыми с могильного холмика спустились Споменка и Ингрид. Внизу их уже ждала Мурочка. К ним присоединились Жужа и Зюка. Ветер корявыми пальцами проникал под одежду, вплетался в волосы паричков, отчего казалось, что холод пробирает до костей.

«До несуществующих костей!» – отметила про себя Рок-н-Ролл Мама и поежилась.

– Может, найдем себе новую хозяйку, – вздохнула Мишель, – Такую же, только живую.

– Что ты говоришь?! – брови Жануарии вздернулись, – Нельзя так говорить! Она и сейчас слышит нас, – и, чуть тише добавила, – И любит.

– Да? – Пуговка с сомнением покосилась под ноги. У нее окончательно испортилось настроение. Она никуда не хотела идти. Ей вообще сейчас ничего не хотелось.

– У людей есть Бог. Он забирает их в рай. Такие вещи я знаю верно, – авторитетно заявила Рок-н-Ролл Мама.

– Бог? – Пуговка, сдвинув редкие бровки, недоуменно посмотрела на Жануарию, снова под ноги.

– Хорошо им, людям! – вздохнула Маргоша.

– А мы тоже к ней попадем? – поинтересовалась Мурочка – спуск пришелся ей по душе, и она снова вскарабкалась вверх. Жануария лишь печально посмотрела куда-то вдаль.

*****

Как дети, обнаружившие годный для катания заснеженный холм, они по очереди съезжали с земляной горки.

Немного не рассчитав скорости, и плюхнувшись оземь, Жануария, вспомнила детей их хранителей. В этих землях настоящая зима – большая редкость, и коли уж случалось, что снег был дарован тутошним жителям на день-другой, дар всегда оценивался по достоинству – люд, и стар, и млад – высыпал на улицу с санками и без.

Ох, дети! Когда же это было? Куда все ушло? Мариса, дочь Алисы, сама стала хранителем. У нее даже в шесть лет была своя Пуговка.

«А ведь сегодня могли бы быть у нее!» – с горечью и тоской подумала она.

Валентин – она так любила этого симпатичного парня с пушком над верхней губой, носом с горбинкой, не осознавая, воспринимала его, как собственного сына.

У них у обоих теперь взрослые дети, и как же странен ток времени, меняющий все, как в замкнутой лавовой лампе! Сколько лет ушло? Куда?

– Малыш, идем! – позвала Зюка.

Жануария посмотрела вверх. Олененок, не считая непонятного кота, остался один. Он стоял, и просто разглядывал их.

– Эй, малыш! Давай, – поманила его Черная Рок-н-Ролл Мама, – не бойся!

Но он не реагировал. «Все не правильно» – подумала Рок-н-Ролл Мама. Пластиковые волосы пластикового альбиноса подрагивали на ветру. Он несколько мгновений глядел на подруг, причем Жануария могла поклясться – глядел так, будто видит их впервые, потом перевел взгляд чуть выше, куда-то в небо.

– Ну же, Малыш! – нервно, и, даже как-то жалобно, позвала его Ингрид, – Давай, уже не смешно!

– Малыш, ты меня волнуешь! – закатила глаза Зюка, – Какой он малыш?

– Олененок! – позвала дриада. Но тот, повинуясь лишь каким-то своим установкам, никак не реагировал. Глаза его вперились в темноту, все – туда же, от чего по спине у нее снова побежали мурашки. Олененок резко перевел взгляд на черного кота, пристально посмотрел на него, снова перевел взгляд куда-то далеко-далеко, за спины подруг.

И, только когда Жануария решила, что придется взобраться вверх, он очнулся. На четырех лапах, инстинктивно выставляя один бок вперед, с элегантностью кентавра заскользил вниз.

– Ну, наконец! – поймав его, Рок-н-Ролл Мама с укоризной взглянула в розовые глазенки, затем добродушно потрепала малыша по шевелюре, – Что ж ты чудачествуешь, придумщик?

– Все в сборе? – спросила Споменка, впервые осознавая, что ответственность, так похожая на кота-жирдяя, уже всей тяжестью легла на плечи.

– Я тут! Я тут! – отозвалась Мурочка.

– Все, – подтвердила Жануария, будучи на одну-две головы выше остальных.

Будто только проснувшись, они оглядывались вокруг. Словно не просидели тут несколько часов подряд. Будто именно теперь, когда солнце унесло ало-молочный свет далеко, на недоступный их пониманию запад, в почти кромешной тьме увидели больше. Первый шаг еще не был отпечатан на длинной ленте нетронутой тропы, когда большая белая птица, каких никто из них еще не видел ранее, бесшумно пронеслась над ними, заставив вскинуть головы вверх. Мгновение – и она растворилась в густом августовском воздухе.

– Фмоффите, фто я нафла! – услышали они голосок Мурочки из кустов.

В зубах котенка что-то блеснуло. Вернувшись к остальным, Мурочка взяла предмет в лапки.

– Стекляшка, – разочарованно прокомментировала Мишель.

– Это выпало у птицы! – обиделась малышка.

– Птицы? – переспросила Зюка, приблизив стеклышко к глазам, посмотрела сквозь него на далекий фонарь. Передала его Споменке. Изгибаясь от оси в две стороны, тянулись тоненькие прозрачные ниточки.

– Перо! – удивилась дриада.

– Перо ангела! – хмыкнув, ухмыльнулась Ингрид, – Нас осыпают предзнаменованиями!

– Почему нет? – возразила Рок-н-Ролл Мама, – Ты много о них знаешь?

Дриада с тревогой взглянула на могилу, на крест. Кот, вряд ли самый честный кот на свете, притворялся спящим.

– Эй! – крикнула Ингрид, – Может, все-таки, с нами?

Споменка с опозданием приложила палец к губам:

– Тш-ш-ш! Не надо!

Но зверь не отреагировал, и Споменка с облегчением вздохнула.

– Не надо, – тихо повторила Черная Рок-н-Ролл Мама.

*****

Они прошли всего пару могил, когда услышали звуки в темноте. По знаку дриады, шедшей спереди, все замерли. Вдалеке, с той стороны, куда днем ушел старик-хранитель, показалась пляшущая красная звездочка.

Огонек приближался. Вырисовались очертания человека, ведущего справа от себя велосипед. Красный огонек оказался сигаретой.

Мужчина не без усилий держался на ногах, то и дело въезжал передним колесом в клумбу, или цеплял педалью прутья очередной ограды. Не дойдя до них несколько метров, прислонил велосипед к могильной ограде. С трудом присел, закурил новую сигарету. Дриада узнала его – вспышка зажигалки очертила слишком глубоко посаженные рыбьи глаза. Это был тот самый неприятный человек, который приметил их еще при свете солнца. Недобрая глупость зияла во взгляде двумя отвратительными дырами.

«Чур, чур!» – брезгливо поежилась дриада. Кто-то дернул ее за рукав, она оглянулась. Рок-н-Ролл Мама, сверкая белками, беззвучно указывала на клумбу – до нее было рукой подать. До Споменки дошло, что следует срочно спрятаться. Кивнула, недовольная собой – об этом ей стоило бы подумать первым делом.

Одна за другой, они нырнули в маленькую рощицу космей. Благодаря временному ослеплению от язычка пламени, мужчина не должен был заметить ни мелькания белых фигурок в сумраке, ни покачивания спящих цветков на длинных тонких ножках. Да и с чего бы он стал искать их в цветах старой могилы? Наверняка же знал, куда направляется.

Споменка затаила дыхание, когда человек поднялся на ноги. Что-то проворчал, стряхнул несколько искр на утоптанную у забора траву. Вцепился в руль велосипеда, сделал первый шаг, когда она сообразила, что боковым зрением посреди дорожки видит… Мурочку!

«Глупая!» – округлив глаза, мысленно выругала малышку Споменка – громадные колеса, виляя, катили прямо на Мурочку, а она отчего-то весело прыгала, не понимая, что осталась одна, совершенно не подозревая об опасности.

На какие-то мгновенья колеса и ноги великана скрыли от них котенка. Хруст фарфора сопроводил один из тяжелых шагов. Кто-то за спиной дриады в ужасе ахнул.

«А ведь ни царапинки не было!» – в полной прострации пронеслось в голове Споменки. Как очарованная, она проводила чудовище с его дурацкими колесами, все еще тараща карие глаза.

– Ни царапинки… – прошептала Споменка – совершенно не верилось, что все произошло так просто и быстро.

Пьяный мужчина остановился, сплюнул, двинул дальше. Споменке захотелось окликнуть его, призвать к ответу. Наказать. Приказать все исправить. Вот только все силы внезапно куда-то делись.

– Дрянь ты мелкая! – вдруг весело прошипела Зюка. Дриада, ничего не понимая, обернулась. Фарфоровая малышка как ни в чем ни бывало, усевшись между Зюкой и Жужей на пятую точку, по-кошачьи чесала за ухом.

– Как ты?.. Ты почему не… – задыхаясь, спросила счастливая и злая Черная Рок-н-Ролл Мама, – Ты!.. Ты!..

– Ты что, не видела его? – подбоченившись, спросила Мурочку Пуговка, указывая на человека.

Мурочка, на короткое мгновенье сосредоточенно посмотрела на нее, принялась чесать за другим ушком.

– Малыш, следи за нами, – ласково попросила ее Мишель, провела котенку ладонью по головке, – Я бы не хотела, чтобы ты потерялась и осталась тут совсем одна.

– Там была красная бабочка, – деловито пояснила Мурочка.

Пройдя еще несколько метров, человек снова прислонил, чуть не уронив, велосипед к одному из свежих деревянных крестов. Было видно, как он присел возле могилы Хранительницы. Зажег фонарик. Стараясь прижимать луч света как можно ближе к земле, стал шарить в цветах. Потом – вокруг.

– Твою же мать! Твою же мать, Веруня! – луч судорожно шарил и дергался, но обнаружить, естественно, никого из кукол уже не мог.

– Не дадут нашему котику отдохнуть, – улыбнулась Ингрид.

С минуту, приглушенно, путаясь в вязком ветру, звучали обрывки брани. Человек сымитировал кого-то, скорее всего из начальства, обматерил того на чем свет стоит. Пошарил дрожащим лучом по соседним могилам, но ориентиры он запомнил наверняка, поэтому и сделал единственно логичный вывод: опоздал.

Потом послышался негромкий удар – мужчина уронил фонарик. Последовало очень черное ругательство, некоторая возня, затем еще более черное.

– Бедный дяденька! – пожалела его Мурочка.

Бедный дяденька уселся на землю, опять закурил. Сообразив, что зажигалка тоже дает некоторый свет, поводил ею, зажженной, в десятый раз отчаянно вороша цветы на холмике. Огонек потух, он снова смачно выругался.

«Фу таким быть! И похож на гоблина, и ведет себя, как гоблин!» – поморщилась дриада.

Они дождались, когда, уже не так скрытно, разозленный, он возвращался обратно, тарахтя велосипедом, кляня какую-то Веруню, кляня Викусю, кляня Карину, и снова, по кругу их, и других, чьи имена они уже не могли расслышать.

– Изыди, изыди, нежить, и не морочь голову! – пафосно прошипела Ингрид, и девочки, впервые за несколько дней рассмеялись.

*****

Они миновали свежие, затем несколько старых могил, с ограждением и без. Заросли лесополосы приблизились, и стали значительно выше, когда куклы встретили еще одного обитателя города мертвых.

Это был кот. В отличие от их нового приятеля, этот выглядел неприветливо. Поджарый, похожий на поеденную молью шубу, что-то держа в зубах, он несколько мгновений рассматривал их.

– Ой! – прошептала Жужа.

Зверь не сводя с них глаз наклонился и нежно положил нечто на асфальт. Это был мышонок. Кот прижал беднягу лапой, тут же отпустил, поняв, что добыча уже не убежит. Мышиный трупик с надорванным ушком и блестящей царапиной через спину и шею, ничего хорошего не сулил куклам. По-паучьи крадучись, вплотную подобрался к ним, и, будто его никто не видит, стал принюхиваться к странным существам, кивая мордой в такт вдохам.

– Мы не твоя добыча! – ровным, без эмоций, голосом произнесла Споменка, – Мы не еда! Мы – дела рук человеческих! Оставь нас!

Услышав голос, кот отпрянул.

– Мы не вкусные! – нервно улыбаясь, готовая провалиться сквозь землю от страха, пискнула Мишель. Подергивая кончиком худосочного хвоста, зверь снова приблизился. Снова принюхался. Аккуратно тронул лапкой Жужу. Та зажмурилась и втянула голову в плечи. Кот тронул еще раз, уже смелее.

– Мы игрушки, но для человека, а не зверя! – запоздало уточнила Споменка, но коту уже было безразлично. Он даже о мышонке забыл. Жажда зрелища одолела жажду хлеба, и, не успели куклы опомниться, как началась игра.

Жужин паричок улетел, зацепившись за коготь. Пуговкина вязаная блузка белых пастельных тонов, бережно хранимая от моли и пыли, получила сразу несколько непоправимых затяжек и две дырки. Рок-н-Ролл Мама выпучила глаза, схватила пластиковую розу, выпавшую из мусорной тачки, и стала что есть мочи хлестать головореза по бокам.

– Гад, гад! Будь я побольше, уже дал бы стрекача! – кричала она, лупя зверюгу бедным цветком, и еле увертываясь сама.

Не успела Пуговка поправить сорванную кофточку, как была повалена на асфальт прыгающим вокруг Жануарии зверем. Кот вошел в раж, в ход пошли когти.

Первой получила рану Маргоша. Выставив правую ладонь, инстинктивно ограждая себя от опасности, она не столько почувствовала, сколько услышала зловещее «чирк!».