Текст книги "Рассекреченный Крым: От лунодрома до бункеров и ядерных могильников"

Автор книги: Максим Хорсун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Ветераны космических сил еще рассказывают, якобы однажды откуда-то из кремлевских верхов в центр управления луноходами НИП-10 поступила просьба выписать по лунной пыли надпись «8 Марта" в качестве поздравления женщинам и цифру «24», которая означала бы верность решениям очередного, XXIV, съезда КПСС Специалисты центра просьбу выполнили лишь частично: они нарисовали колесами лунохода примерно стометровую восьмерку, а на все остальное энергии не хватило.

По другой версии, «восьмерка» на Луне появилась по инициативе экипажа лунохода – специалистов из НИП-10. Мол, так они решили поздравить женщин СССР. По слухам, начальство в ответ также не поскупилось на «поздравления» – влетело не только тем, кто отмечал женский праздник, но и всем, кто об этом знал.

За успешное выполнение программы «Луноход» очередному командиру части полковнику А. Ясинскому была присуждена Государственная премия СССР, а личному составу части за образцовое выполнение задач по управлению, высокую боевую выучку, организованность и дисциплину объявлена благодарность ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров СССР.

После окончания советской лунной программы лунодром просуществовал до перестройки, затем покрывающий его ракушечник растащили для постройки гаражей. Ходовой макет лунохода простоял в ангаре до закрытия НИП-10 в конце 1990-х (сейчас он экспонируется в музее ГИЦИУ КС им. Г. С. Титова в г. Краснознаменск). Теперь лунодром представляет собой заброшенный, навевающий тоску пустырь, над которым возвышаются руины исследовательских станций и ржавый остов радиотелескопа ТНА-400.

В 1967 году секретарь ЦК КПСС Д. Ф. Устинов, курировавший оборонную промышленность, дал задание разработать радиотехнический комплекс, при помощи которого было бы возможно перехватывать данные с американских лунных «Аполлонов»: телеметрическую информацию, радиопереговоры и даже телеизображения. Ответственным был назначен главный конструктор РНИИ КП (в то время НИИ-885) М. С. Рязанский – создатель бортовых и наземных радиотехнических средств управления космическими кораблями советской лунной программы. Новый комплекс планировалось разместить на НИП-10, так как в него должна была войти антенна ТНА-400.

В новом проекте определенную сложность вызвало то, что уже существующая аппаратура работала в другом частотном диапазоне с сигналами, имеющими другую структуру.

В ноябре 1968 года комплекс был готов к приему сигналов с «Аполлонов».

Для расчета необходимых целеуказаний антенне были необходимы баллистические данные, которые, само собой, США не разглашали. Поэтому эти данные приходилось вычислять, опираясь на время старта и подлета корабля к Луне, объявляемые по американскому радио. Задача поиска облегчалась тем, что диаграмма направленности антенны ТНА-400 покрывала почти половину Луны.

В итоге были перехвачены данные экспедиций «Аполлон-8», «Аполлон-10», «Аполлон-11» и «Аполлон-12». Расписанные практически по секундам отчеты о полетах этих космических кораблей ложились на стол руководителям страны, и поэтому в условиях соперничества держав и «холодной войны» представители СССР никогда не оспаривали факт посещения Луны американскими астронавтами. С борта «Аполлонов» удавалось даже получать телеизображения, правда с сильными помехами. Доказательства были, что называется, неопровержимыми.

После полета «Аполлон-12» перехват данных лунных миссий прекратили. Руководству стало попросту неинтересно: «лунная гонка» была проиграна, и тратить силы и ресурсы на обработку огромного объема информации, получаемого с «Аполлонов», никому не хотелось.

Впрочем, симферопольскому НИПу снова пришлось иметь дело с американским космическим кораблем, но уже в рамках программы «Союз-Аполлон», которая осуществлялась в 1975 году. Специально для обеспечения советско-американского полета в НИП-10 по соседству с лунодромом была построена отдельная станция для управления низколетящими объектами. Отсюда можно было проводить траекторные измерения, передавать командно-программную информацию, принимать телеметрию и фототелевизионное изображение. Впоследствии этот комплекс получил название «Встреча».

Тех, кто непосредственно участвовал в лунных проектах, на НИП-10 почти ласково называли «лунатиками» – не только намекая на работу. Трудиться им приходилось ночью и рано утром – пока в небе была видна Луна. Сейчас ветераны Школьного, служившие в в/ч 14109 и работавшие на радиолиниях, антенных станциях, которые носили неожиданно красивые имена («Коралл», «Подснежник» и т. д.), почти все – гипертоники и сердечники.

«Неполадки со здоровьем мы относили на счет работы, тогда еще не было данных о влиянии СВЧ на организм. А приходилось трудиться и днем, и ночью, без выходных, – рассказывает Георгий Прав-дин, бывший начальник станции антенных систем. – Смена – 10–12 витков в сутки. Виток – это полтора часа работы на станции. Отлучиться никуда нельзя. Обед нам знаете как подавали? Спустим мы веревку – к ней привязывают котелок. Если в туалет надо, а отлучиться нельзя? Выкручивались…»

Над зданием КПТРЛ «Подснежник», под радиопрозрачным белым куполом, размещалась параболическая антенна. КПТРЛ – командно-программно-траекторная радиолиния для управления космическими аппаратами. На втором этаже был пульт управления. Аппаратура занимала почти все здание. Комплекс являлся приемо-передающим, мощность СВЧ-излучения была очень сильной. Вокруг здания «Подснежника», а также его близнеца, станции «Куб», валялось множество мертвых птиц: офицеры говорили, что видели, как птицы погибают на лету, попадая в остронаправленный мощный передающий луч.

В 1980-х годах в космическом поселке служило около 500 солдат и 700 офицеров, здесь же жили примерно 300 человек из числа членов их семей.

В данный период можно выделить работу НИП-10 по автоматической межпланетной станции «Венера-13». Этот космический аппарат стал первым зондом, передавшим цветные фотографии с поверхности Венеры. 1 марта 1982 года фотоизображения были получены специалистами симферопольского НИПа.

С 1987 по 1993 годы на территории НИП-10 дислоцировалась в/ч 52778, ее специалисты вели работу по космическому кораблю многоразового использования «Буран». Первым командиром части был назначен полковник С. И. Губернаторов, но через год его заменил полковник А. Б. Западнинский.

Для «Бурана» был построен один основной аэродром («Юбилейный», северо-западная часть стартовой территории Байконура) и два запасных аэродрома: «Хорол» (Приморский край) и новая взлетно-посадочная полоса аэропорта «Симферополь». Крымский аэропорт в документации проекта «Буран» назывался «Объект ЗАС», запасной аэродром «Симферополь».

Крылатый космический корабль должен был выйти из первого витка над юго-западом полуострова. В систему захвата и привода «Бурана» для посадки на «Объект ЗАС» входил ряд радиотехнических комплексов, размещенных в различных точках Крыма.

Но «Бурана» в Крыму не дождались. Запланированные на начало 1990-х годов пилотируемые полеты многократно переносились, а потом, в связи с распадом СССР, и вовсе были отменены. Сейчас из действующей инфраструктуры посадочной) комплекса восточного запасного аэродрома программы «Буран» остались лишь ВПП, которая и по сей день принимает габаритные и тяжелые самолеты, да радиолокационная станция ТРЛК-10 возле села Витино в Сакском районе, которая отслеживает трассы воздушных судов над полуостровом.

После распада СССР Украине отошли два крымских НИПа – Симферопольский и Евпаторийский. Когда при разделе имущества Союза зашла речь об этих объектах, был задан логичный вопрос: «Зачем они нужны Украине? Космодрома нет. Ракет-носителей нет, как нет и самих космических аппаратов». Ответ украинских властей был один: «Цэ всэ нашэ…»

Время шло, треть офицеров НИП-10 приняла присягу на верность другой стране, остальные написали рапорты на увольнение. После перехода личного состава в структуру Национального космического агентства Украины в 1991 году, часть была немедленно выведена из контура управления российскими космическими аппаратами и работала несколькими станциями по спутнику «Січ» украинского производства, проводя до 50 сеансов связи в сутки.

Однако это уже был финал славной истории симферопольского НИПа. Несмотря на богатые традиции и опыт, личный состав и уникальная техника НИП-10 востребованы не были, и гарнизон со всеми воинскими частями расформировали в 1998 году.

В данный момент практически все станции НИП-10 демонтированы. Технические здания разобраны на стройматериалы. Музей в/ч 14109, в котором хранились документы, редкие фотографии, киносъемки испытаний луноходов, автографы космонавтов и ученых, разобран, а многие экспонаты исчезли.

Ветераны военно-космических сил считают, что справедливо было бы сохранить память о НИП-10 для потомков – создать в Школьном музей, экспозиции которого рассказывали бы историю освоения космоса и напоминали о подвиге советских людей, чьими руками осуществлялись сложнейшие космические программы. Тем более, удобное расположение поселка на курортном направлении, рядом с Евпаторийским шоссе, делают его потенциально привлекательным объектом и доступным для большого числа посетителей.

Севастополь – подземный город

Прежде чем начать разговор о подземном Севастополе, сразу следует отметить, что это тема для серьезной научной работы. Предмет до сих пор нуждается в глубоких исследованиях и систематизации полученных данных. Полную и объективную картину того, что скрывается под Севастополем, который является главной базой Черноморского флота, не располагает ни одно ведомство, ни один историк – включая тех, кто посвятил жизнь городу-герою и знает каждый камень на его поверхности. Общей карты подземного Севастополя нет.

Предположительно его площадь составляет от 315 до 350 тыс. км ²и сопоставима с площадью подземной Москвы. Подземный Севастополь – это более 600 бункеров, из которых лишь примерно половина состоит на статистическом учете. Около 100 подземных сооружений принадлежат Черноморскому флоту, столько же относится к объектам гражданской обороны и еще столько же имеет неопределенное назначение. Местоположение и назначение остальных сооружений неизвестно.

За ржавыми бронированными дверями, за толстыми, увитыми плющом решетками вентиляционных шахт скрывается тайный город – темный двойник знакомого нам Севастополя.

История севастопольских катакомб начинается практически одновременно с историей самого города в 1783 году. Черноморский флот нуждался в хорошо защищенных складах, арсеналах и пороховых погребах. Для их размещения использовали естественные пещеры в скалистых берегах бухт, включая эти полости в строящуюся систему подземелий. Под каждым фортом, под каждой батареей создавалась подземная инфраструктура. К началу Крымской войны 1853–1856 годов общая площадь подземелий превышала 25 тыс м ². Катакомбы служили не только для хранения боеприпасов, войскового имущества и запасов еды – когда город находился под постоянным артиллерийским обстрелом, в подземельях укрывались солдаты и гражданское население. Например, в казематной части Николаевской батареи, прикрывающей южную часть города от прорывающихся на рейд кораблей противника, могли разместиться 10 тыс. человек.

Намного раньше начинается история подземелий Инкермана – пригорода Севастополя, относящегося сейчас к Балаклавскому району. С незапамятных времен в горах Инкермана добывали мшанковый известняк, и на рубеже XVIII–XIX столетий там уже существовала обширная система штолен. Сегодня эти катакомбы известны под названием Шампаны, поскольку часть комплекса до Великой Отечественной войны была использована в качестве склада шампанских вин.

В годы обороны Севастополя в Шампанах был размещен Спецкомбинат № 2, на котором защитники города производили снаряды, мины, ручные гранаты. Здесь же находились склады боеприпасов, ремонтные мастерские, убежища для гражданского населения, где размещались школы и детские сады, а также госпиталь на 3 тыс. коек. При отступлении советских войск Спецкомбинат № 2 был взорван. Как вспоминают участники событий, сила взрыва была такова, что на другой стороне реки Черная, в полутора километрах от Шампанов, переворачивались противотанковые пушки. По сей день Шампаны пользуются дурной славой – почти каждый год в подземельях под завалами или от взрывов старых боеприпасов погибают сталкеры-самоучки.

В 1930-х годах советская власть активно использовала накопленный опыт использования подземных сооружений в военных целях. Были спроектированы и построены новые объекты – прежде всего, командные пункты, склады боеприпасов, узлы связи.

На безопасном расстоянии от города, в Юхаринской балке, появился подземный склад химических боеприпасов и боевых отравляющих веществ. В конце октября 1941 года войска 11-й немецкой армии осадили Севастополь. В июне 1942 года, когда стало очевидно, что город не устоит и что химическое оружие может оказаться в руках фашистов, была проведена сверхсекретная операция: два дня колонна грузовиков курсировала между Юхаринской балкой и Казачьей бухтой, в которой боеприпасы перегружались из кузовов на шхуну «Папанинец». Шхуна, отдаляясь от берега на расстояние от нескольких сот метров до километра, сбрасывала смертоносный груз в море, а затем снова возвращалась в бухту, где уже ждали разгрузки очередные грузовики.

В Троицкой балке построили грандиозный комплекс центрального торпедного арсенала флота с мастерскими, складами и железнодорожными путями, выходящими к причалам.

Были достроены батареи № 33 и 35, которые начали возводить еще в царские времена. Над поверхностью возвышались лишь бронированные башни, а посты управления стрельбой, артиллерийские погреба, электростанции, резервуары для воды и топлива, технические и хозяйственные помещения, лазареты с операционными, кубрики, каюты и даже ленинские комнаты находились под землей. Отдельные части комплексов соединялись между собой потернами длиной до 600 м.

Работы по строительству объекта «Крот» – самого большого подземного сооружения Севастополя с площадью 30 тыс. м ²– начали тогда же, в 1930-х. Для его размещения выбрали скальный массив южного берега Севастопольской бухты в районе Троицкой балки. Объект «Крот» по проекту должен был стать теплоэлектростанцией с двумя турбогенераторами мощностью 25 тыс. кВт в двух подземных машинных залах, мельницами для размола каменного угля, бункерами для хранения топлива, трансформаторными и насосными станциями, помещениями для персонала. «Крот» можно представить себе в виде четырех-пятиэтажного трехподъездного дома, находящегося под землей. Друг от друга уровни отделяют приблизительно 30 м породы и бетона.

Достроить объект помешала война. Во время обороны Севастополя в подземных залах «Крота» на глубине 60 м был создан Спецкомбинат № 1, ставший арсеналом осажденного города. Спецкомбинат работал круглые сутки, здесь изготовляли 50– и 82-мм мины, минометы, ручные и противотанковые гранаты.

Надо ли говорить, что условия работы в недостроенном объекте были ужасны. В залах и потернах царила сырость, не хватало чистого воздуха. Опытные мастера не покидали цехов, выполняя по 2–3 нормы и попутно обучая учеников. В смены по 12–16 часов трудились школьники, студентки, домохозяйки, внося свой вклад в борьбу с врагом.

«Хотелось бы побольше противотанковых гранат! – писали защитники Севастополя работникам Спецкомбината. – Уж больно хорошо действуют, сильно, безотказно!»

Когда не хватало материалов, инженерам, техникам, рабочим, солдатам приходилось использовать смекалку. Закончились взрыватели инженерных мин – их стали делать из пистолетных и винтовочных патронов. Корпуса гранат и мин изготовляли из обрезков старых труб, кровельного железа и даже консервных банок, из металлолома и обломков разрушенных металлоконструкций, которые можно было добыть на поверхности. Когда закончилось натуральное шелковое полотно для изготовления картузов пороховых зарядов, в ход пошли выходные платья работниц.

Спецкомбинат работал вплоть до последнего дня обороны. Даже после того, как была разрушена последняя севастопольская электростанция и станки остановились, рабочие продолжали трудиться вручную. В последние дни июня 1942 года рабочие были выведены на поверхность, а Спецкомбинат взорвали.

Взорваны были и другие катакомбы, в которых находились склады, арсеналы, цеха. Не всем удалось выбраться на поверхность. Много раненых бойцов и укрывающихся севастопольцев так и осталось в штольнях. Как вспоминают очевидцы тех страшных событий, из-под земли слышались стоны умирающих и крики о помощи, а женщины и дети искали в рушащихся, задымленных ходах похороненных заживо родных.

Война закончилась, и Советский Союз сразу, без передышки, начал готовиться к следующей возможной войне. И. В. Сталину очень нравилась концепция подземных городов, согласно которой каждое здание на поверхности – от хлебопекарни и поликлиники до командного пункта или завода – должно было иметь на глубине 25–50 м своего дублера. В случае атомной бомбардировки людям предписывалось спуститься в город-двойник, где для них были бы созданы условия для жизни и труда. В СССР начался бум грандиозного подземного строительства.

Сталинский план по созданию подземного Севастополя был утвержден 11 июня 1952 года. Несмотря на то что в городе все еще царила послевоенная разруха – были частично восстановлены лишь несколько центральных улиц, – более 30 тыс. строителей приступили к работам под землей. Надо отметить, что Севастополь стал первым городом, в котором реализовывалась столь масштабная программа защиты от атомного оружия. Одновременно Севастополь являлся полигоном, на котором отрабатывались различные варианты подземного строительства для укрытия промышленных предприятий, военных объектов, населения, продовольствия и техники. К тому же в эти годы на Черноморский флот поступали новые типы кораблей, авиации, вооружения – для них не годились старые подземные объекты, наследие прошлых войн необходимо было либо модернизировать, либо забыть и строить новые подземелья.

Из-за того что некоторые сооружения предполагалось разместить возле берега моря, был произведен расчет высоты волн от взрыва атомной бомбы в Севастопольской бухте и, в соответствии с полученными данными, выбраны наиболее безопасные места для расположения входов и вентиляционных шахт.

В эти годы было продолжено строительство объекта «Крот». Именно «Крот» должен был снабжать электроэнергией подземный Севастополь и надземный – в том случае, если силовые станции на поверхности уничтожит неприятель.

В нижней части скалы, внутри которой скрывался комплекс, появились три портала, один из них так и остался недостроенным. Через два проложили железнодорожные пути. «Корм» для севастопольского «Крота» – уголь возили сюда составами.

Одновременно под улицей Ленина строился комплекс из нескольких десятков обширных подземных помещений, соединенных друг с другом коридорами. Попасть туда можно было с Минной пристани. Подземные пути вели за улицу Ленина – в другую часть катакомб.

По вырубленной в скале тридцатиметровой шахте можно было попасть в подвал нынешнего Морского гидрофизического института, где планировалось поместить командный пункт тыла, вооружения и судоремонта…

Подземный Севастополь рос и ширился. Но амбициозный и трудоемкий сталинский план осуществить не удалось. После смерти генсека строительство города-дублера приостановилось. У нового генсека было иное видение политики национальной безопасности. Н. С. Хрущев сделал ставку на наращивание ракетного вооружения и усиление подводного флота.

Особо секретные элементы подземного комплекса попросту «исчезли». Входы в них замуровали – залили бетоном, заложили каменной кладкой, а чертежи и планы уничтожили. Другие объекты бросили на произвол судьбы недостроенными. Некоторым из них нашлось мирное применение. Например, в подземелье под Историческим бульваром был обустроен склад винодельческой продукции. Долгое время ни у севастопольского горсовета, ни у ВМС Украины не было средств поддерживать свое подземное хозяйство. Бункеры, состояние которых было более или менее удовлетворительным, сдавались в аренду разнообразным коммерческим структурам. Часть из них теперь переоборудованы в магазины, авторемонтные мастерские, склады коммерческой продукции, а в некоторых даже теперь – модные клубы и рестораны.

Типовые пятиэтажки, гаражный кооператив, одноэтажные домики частного сектора – ближайшие «соседи" некогда стратегического объекта «Крот», а ныне – ГРЭС-3, собственности севастопольских энергетиков. Если пройтись по пустырю, поросшему облепиховыми деревьями, то в глаза бросятся бетонные конструкции, торчащая арматура, черные кубы терминалов – все то, что должно было скрываться под слоем гудрона и почвы. Кое-где грунт проседает, выдавая расположение штолен. Внушительная бетонная конструкция огораживает не менее впечатляющую шахту 10 м в диаметре. Вдоль стены шахты ведет в бездну металлическая лестница, частично разрушенная мародерами. Строение, похожее на дачный сортир, вылитый почему-то из бетона, скрывает вентиляционную шахту.

На поверхность выходят две дымовые трубы приблизительно 5 м диаметром, выложенные изнутри огнеупорным кирпичом. Высота их пролета – почти 40 м.

«Крот» – сложный лабиринт из серого бетона. Многие потерны заканчиваются завалами или решетками. Попадаются помещения с ржавым оборудованием, полусгнившей мебелью и облупившейся краской на стенах. Деформированные металлические лестницы уходят в темноту бездонных шахт. Пол на нижнем уровне – монолитная скала.

На верхних уровнях есть действующее оборудование, принадлежащее севастопольской ТЭЦ, и эти помещения находятся под сигнализацией и патрулируются охраной. Здесь в 2010 году режиссер Федор Бондарчук снимал ряд сцен для «Обитаемого острова».