Текст книги "Дети"
Автор книги: Максим Горький
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Горький Максим
Дети
А.М.Горький
Дети
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
К н я з ь С в и р ь – М о к ш а н с к и й – человек неопределённого возраста, лысоватый, хилый.
Б у б е н г о ф – солиден, держится завоевателем.
М о к е й З о б н и н – лет пятидесяти, вертляв, боек и мечтателен.
И в а н К и ч к и н – стар, тучен и нездоров.
П ё т р Т и п у н о в – сладкогласен и миролюбив.
К о с т я З р я х о в – юноша пухлый, говорит пренебрежительно, с неожиданными оттяжками.
Е в с т и г н е й к а – личность растрёпанная, с безумными глазами.
Т а т ь я н а З о б н и н а – дама вдовая, дородная, двигается неохотно.
М а р ь я В и к т о р о в н а – девица бойкая и живая.
Н е т р е з в ы й п а с с а ж и р.
С т а р у х а с п р о ш е н и е м.
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и.
Б ы к о в – сторож.
Ж а н д а р м.
Т е л е г р а ф и с т.
Помещение для пассажиров I и II класса на маленькой станции в пяти верстах от заштатного города Верхнего Мямлина. Одна дверь прямо против зрителя, другая – в левом углу. За этой дверью – уборная. Суетится З о б н и н, распаковывая кульки, Т а т ь я н а и К о с т я расставляют на столе бутылки и закуски.
З о б н и н (озабоченно). Стало быть – помни, Татьян: как только я его введу – сейчас ты встречу ему с подносом...
Т а т ь я н а. Слышала уж! Только – долго я не сдержу: тут боле пуда...
З о б н и н. Удержишь! Должна удержать, коли тебе браслета обещана! А ты, Кость, валяй поздравление, да поскладней как, да позычнее, он, поди-ка, глуховат.
К о с т я (пренебрежительно). Ладно, скажем! Видал я их брата... Это ваши понятия такие, что коли Князь, так уж обязательно – глух али ещё чем страшен.
З о б н и н (мечтательно). Эх, кабы удалось! Ловко бы... н-да-а! Кичкина-то обошёл я... он там дома готовится, а я... (Беспокойно.) Ты гляди, Татьян, – сначала можжевеловой ему, да рюмку-то побольше которая...
К о с т я (с горечью). Эх, культурность! Можжевеловой... князю-то! (Сплёвывает сквозь зубы на пол, сокрушённо качая головой.)
З о б н и н (задумчиво). Что ж, – купоросного масла поднести ему, что ли? (Уверенно.) Ничего! Можжевеловая – она сразу непривычного человека ушибёт! Какого ты сословия ни будь, она, брат, всякое упрямство разможжит...
Т а т ь я н а (вздыхая). Всё, чтобы разможжить...
3 о б н и н. Дурёха! Надо нам, чтобы человек мягок был и ласков с нами, али не надо? Ты – молчи! Ты старайся красивее быть...
К о с т я (ворчит). Тут, для этого, бургонское али шампанское требуется.
3 о б н и н (раздражаясь). Отстань, подь в болото! Послушал я тебя, угостил намедни следователя бургонским этим...
К о с т я (возмущён). Да кагор это был, говорю я вам, а вовсе не бургонское! Простое церковное вино!
З о б н и н (кричит). Врёшь! Оконфузил ты меня! Откуда в церковном таракану быть?
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (в дверях). Действуете?
3 о б н и н. Готовимся. Сколько до поезда?
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Ещё... час тридцать семь. А у жены моей зубы разболелись.
Т а т ь я н а. Вы их – парным молоком...
К о с т я (скорбно). Вот! О, господи... парное молоко!
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. С молока меня, извините, тошнит. (Мечтательно.) Нет, против зубов следует употреблять что-нибудь крепкое...
К о с т я (уверенно). Обязательно! Нагретый коньяк, а то – ром.
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (улыбаясь). Коньяк... да-а!
3 о б н и н (хмуро). Где его достанешь? Мы вот своими средствами... (Вздохнув, начальник станции притворил дверь.) Понимаю я, чего тебе надобно! Погоди, брат, – всё, что останется, твоё будет...
Т а т ь я н а (Косте). Вы мне на хвост наступили...
К о с т я (галантно). Пардон! Распространяетесь очень!
3 о б н и н (мечтает). Да-а... кабы удалось! Ты, Татьян, будь развязней. Ты – вдова, а он – старичок, человек для тебя безвредный... И ты, Костя, тоже...
К о с т я. Ну, вот, не видал я князей! Их в Москве на каждой улице по трое живёт... Но откуда вам известно, что он глух и старичок, – это уж я не понимаю!
3 о б н и н (вдумчиво). Да ведь как же? Первое дело – Князь...
К о с т я. Вы меня не учите, пожалуйста! У меня – свои взгляды...
Т а т ь я н а (Косте). Жили вы в Москве две недели, а всё знаете... и сколько князей, и какие трактиры... даже удивительно!
3 о б н и н. Разговор у тебя ленивый... вроде как у беременной женщины... право! Ты перемени это!
К о с т я. О, господи! Да не понимаю я, что ли? (Плюёт сквозь зубы.) Человек думает, как лучше, а вы ему голову грызёте... Дайте мне мысли мои обгарнизовать!
З о б н и н (оглядываясь). Ну, ну... валяй! Подмести надо. Иди-ка спроси веник у сторожа.
К о с т я (уходя, ворчит). Веник! Не веник, а половую щётку употребляют.
Т а т ь я н а (отряхивая юбку). Уй, как я измазалась...
З о б н и н (задумчиво). Вот... двадцать пять годов ему, а умишко детский. Да и все тут, ежели пристально поглядеть... н-да! Вот бы удалось мне Кичкина обойти... молебен бы... О, господи, помоги рабу твоему Мокею! Молись, Татьяна... тут и твоя судьба кружится!
К о с т я (вбежал и – радостно). Глядите-ка, дядя Мокей!
(В дверь, оттирая Костю и тяжко дыша, влезает Кичкин, за ним – Марья и Типунов, с кульками в руках. Зобнин, смущённо посмеиваясь, качает головой сверху вниз, Кичкин смотрит на него и громко сопит. Костя, едва сдерживая смех, делает Типунову какие-то знаки, тот схватил бороду в руку и, закрыв ею рот, подмигивает Косте. Марья, оскалив зубы, смотрит на Татьяну, Татьяна злобно отряхивает юбку.)
К и ч к и н (Зобнину, хрипло). Упредил?
З о б н и н (хихикая). Пронюхал?
К о с т я (Марье). Бон жур-с! (добрый день (франц.) – Ред.)
Т а т ь я н а (шипит). Ты зачем с ней говоришь?
М а р ь я. Теперь вовсе не жур, а суар! (вечер (франц.) – Ред.) Что, взяли, а?
К и ч к и н. Эх, Мокей, Мокей...
З о б н и н (вздохнув). Вот как, брат, Иван Иваныч... случилось!
К и ч к и н. Ну и жулик ты, а?
3 о б н и н. Да и ты тоже... шельма! Как это ты... догадался?
К и ч к и н. Не дурак я!
(В дверь смотрит, улыбаясь, начальник станции. Зобнин, укоризненно качая головой, грозит ему пальцем.)
Т и п у н о в (быстро). Вот что, купцы, – разговорцам тут не место, разговорцы – за дверь! Уж коли так сошлось...
К и ч к и н (грузно садится). Что уж тут...
З о б н и н. Н-да... Костянтин – соображай...
Т и п у н о в. Теперь сообща надобно...
К о с т я. Обязательно!
(Марья вертится по комнате, смотрит в зеркало и всячески мешает Татьяне.)
Т а т ь я н а. Что вы толкаетесь?
М а р ь я. Ах, пардон!
К и ч к и н. Эх, кабы не одышка у меня... я бы тебе, Мокей! (Показывает кулак.) Прохвост...
З о б н и н (миролюбиво). Али руганью добьёшься чего? Я бы и сам не хуже тебя обругался... да ведь какой толк?
К о с т я (мрачно). Надобно, дядя, обгарнизоваться...
Т и п у н о в. Гарнизоны это называется или как... ну – следует скорее!
(Костя шепчет что-то Марье, она смеётся.)
Т а т ь я н а (Зобнину). Братец, – Константин, глядите-ка, шепчется!
К о с т я (возмущённо плюнул). Ф-фу! Ну и... нравы же!
З о б н и н. Цыцте! (Вздохнув.) Как же, Иван Иванов?
Т и п у н о в. Очень просто! (Пишет пальцем в воздухе.) Лесопромышленная компания Зобнина и Кичкина – боле ничего!
К и ч к и н. Почему я сзаду? Не желаю...
(Костя, тихонько переругиваясь с Татьяной, делает ей рожи, Марья хихикает, Татьяна почти плачет.)
З о б н и н. Не спорь уж! Мне всё равно – пусть на вывеске ты впереди стоишь.
К и ч к и н. И в купчей...
З о б н и н. Ну и в купчей! На!
К и ч к и н. Во всех бумагах чтобы я впереди стоял!
З о б н и н. Во всех! Изволь!
Т и п у н о в (воодушевлённо). Вы того не забывайте – какое это дело! Золото! Не токмо на обоих хватит – потомствам даже до седьмого колена останется! Ведь это же какая краюха? Целая местность... весь уезд! Тут ли спорить? Тут ли жадовать? Руби! Пили! Вези! Огребай деньги! Народишко изголодался, мужику цена – грош...
З о б н и н (вздрагивая). Н-да... это дело... оно-о!
К и ч к и н (мычит). О, господи!
Т и п у н о в (Кичкину). Ну, кум, думай!
З о б н и н. Иван Иванов, – решайся!
К и ч к и н (уныло). Что же? Я – тово...
З о б н и н (горестно). Судьба нам такая – чтобы вместе!
К и ч к и н (уныло). Н-да... не наша воля, видно!
Т и п у н о в (весело). Давайте лапы, эхма! Господи, благослови... на счастье! Сообща... в соединении сил... задувай-давай! Такие эти... как их, Костя?.. гарнизоны двинем...
К о с т я. Гарнизации, если правильно говорить!
З о б н и н. Значит – надо выпить, что ли?
Т и п у н о в. Теперь – обсоюзились... Ну-ка, Татьяна Антоновна, в знак будущего!
К и ч к и н (держит руку Зобнина и встряхивает, точно пробуя, нельзя ли оторвать). А я было тово...
З о б н и н. Да и я тоже, брат...
К и ч к и н. Судьба нам, значит, вместе-то...
З о б н и н. Против судьбы все мы – дети малые! Тебя начальник известил о приезде?
К и ч к и н. Он.
З о б н и н. Вот, Костянтин, зубы-то! Давеча бы дать ему...
К о с т я, Чай, он не теперь известил.
З о б н и н. Дать бы да и спросить: извещал али нет? Ну -благословясь, выпьем, братья!
Т и п у н о в. И – разговорцы под лавку! Надо насчёт встречи обдумать...
З о б н и н. У нас – обдумано.
К и ч к и н. И у нас!
3 о б н и н. Первое – чару ему с дороги!
К и ч к и н. Покрепше!
Т и п у н о в. Чтобы сразу обмяк!
3 о б н и н. Можжевеловой ему...
К и ч к и н. У нас – чайная есть. На чаю настояна...
Т и п у н о в. Смешать можно!
Т а т ь я н а. А как зад`охнется он с этого?
3 о б н и н. Эко! Пьём же мы, а вот не задохлись!
Т и п у н о в. Выдержит! После – поздравить его ласковенько, с возвратом на родное пепелище...
К о с т я (ловит пальцами гриб на тарелке). Он и подумает, что это насмешка!
3 о б н и н. Отчего – насмешка?
К о с т я. Сожгли мужики усадьбу-то или нет?
К и ч к и н. Ну, конечно, об этом не надо напоминать!
3 о б н и н. Ай да Костя! Тонко взял!
К о с т я. Чай, я не дикарь!
К и ч к и н (Типунову). Вот, Петруха, мастером ты считаешься в речах, а придумал плохо!
Т и п у н о в. Ничего!
3 о б н и н. Стало быть, тебе, Костя, и говорить речь!
К о с т я (разбираясь в закусках одной и той же вилкой). Мне всё равно...
К и ч к и н. Первый – кум скажет. Затем и взят.
3 о б н и н. И Костя для этого.
К и ч к и н. Нет уж, – первое слово чтобы от нас шло!
Т и п у н о в. Мы – оба вместе скажем...
К и ч к и н (тяжело). Нет, уж ты первый... ты старше!
3 о б н и н. Говори первый, Типунов! А Костя на загладку пойдёт... Решили?
К и ч к и н (подозрительно). Уступчив ты больно...
3 о б н и н. А ты – боязлив не в меру!
К и ч к и н. У меня – одышка... Да детей пятеро.
3 о б н и н. После того – женщинов пустим против его...
Т и п у н о в (с улыбкой). Для головокружения, значит!
К и ч к и н. Вот я племянницу взял...
3 о б н и н. У меня, брат, сестрёнка... тоже очень достойна внимания...
К и ч к и н. Она у тебя бессловесная... не годится...
Т а т ь я н а. Здравствуйте! Это я понимаю как обиду...
Т и п у н о в. Никакой обиды! Ну только, как Маша по-французскому может...
М а р ь я. Пожалуйста... я могу уйти... у меня интересов нет...
К и ч к и н. Я те уйду!
Т и п у н о в. Теперь – вопросец: где он остановится, у кого?
К о с т я. У нас приготовлено ему.
К и ч к и н. У нас тоже... не суйся!
З о б н и н (наливая водку). Погодите! Остановится он – это мне известно – у себя в усадьбе, ведь флигель-то цел!
К и ч к и н. Цел! А ты у себя на что приготовил?
3 о б н и н. А ты?
К и ч к и н. Я! Мало ли что... Мой-от отец у них, у князей, бурмистром ходил.
К о с т я (Марье). Каковы люди?
Т а т ь я н а. Очень даже хороши, и напрасно ты к ней подлизываешься... (Марье.) И вовсе князю не интересен наш язык этот!
М а р ь я. А что же ему интересно?
Т а т ь я н а. Да уж не язык, извините!
М а р ь я. А что же? Пожалуйста, скажите!
Т а т ь я н а. Да уж...
3 о б н и н. Цыц, Татьяна!
К о с т я (горестно). Вот какие картины культурных нравов...
М а р ь я. Вуй! Кэ сэ трист! (Да! Как это грустно! (искаж. франц.} -Ред.)
(Типунов смотрит на неё с недоумением и отходит прочь, шевеля губами. Костя наливает себе какой-то зелёной жидкости и пьёт.)
Т а т ь я н а (тихо). Слова! Сама, чай, выдумала...
Б ы к о в (входит). Мокей Антоныч!
3 о б н и н. Ась?
Б ы к о в. Евстигнейка просится до вас.
Т и п у н о в. Этот – с машинкой своей...
К и ч к и н. До него ли? Гони!
3 о б н и н. А может, допустить его? Вот, мол, ваше сиятельство, есть у нас изобретающий человек...
К о с т я (иронически). Очень это интересно столичному жителю!
Т и п у н о в. А если для смеха выпустить его?
К о с т я. Тогда бы лучше лесникову собаку взять – она смешнее!
3 о б н и н (испуган). Это... это ты зачем же все бутылки почал?
К и ч к и н (в стороне – Марье). Ты, гляди, не уступай ей, слышь? Держись вперёд... ближе к нему...
М а р ь я. Знаю уж!
К и ч к и н. То-то...
К о с т я (жуёт). Для возбуждения мозга – надо мне или нет? Странно!
Б ы к о в. Стало быть – Евстигнейку гнать?
Т и п у н о в. Гони, дружок, гони его!
Б ы к о в. Там ещё старуха...
К и ч к и н. Какая?
Б ы к о в. С прошением, что ли то...
3 о б н и н (тревожно). На кого прошение?
К и ч к и н (радостно). На тебя, поди-ка!
3 о б н и н. Ну господи же! Даже взопреешь от этого! Гони ты всех, Быков!
К о с т я. Хоть на час какой спрячьте вы куда-нибудь всю эту дикость... стариков, слесарей, старух...
(Кичкин осторожно подвигается к двери, Зобнин следит за ним, беспокойно потряхивая головой.)
З о б н и н. Стало быть, Марья Викторовна, вы его займёте...
Т и п у н о в. Ты, крестница, так и знай: мы тебя всегда для приёма знатных лиц будем употреблять...
Т а т ь я н а. А меня на что выволокли?
З о б н и н. А ты... ты в глаза ему гляди!
Т а т ь я н а. Собака я, что ли?
(Кичкин вышел; Зобнин, стоя у двери, следит за ним в щель, потом уходит.)
Т и п у н о в (ласково). Вы его улыбочками, улыбочками! Да пошире эдак, поласковей – вот вам и должность!
Т а т ь я н а (сдаётся). Он и примет меня за дуру.
К о с т я (успокоительно). Молчать будете – не примет.
Т а т ь я н а (ядовито). Глядите однако, в Семилужном у градского головы жена эдак-то принимала, принимала гостей да однажды негритёнка и родила...
М а р ь я (возмущённо). Фи, как вам не стыдно! И вовсе не негритёнка, а просто пёстренький он родился...
Т а т ь я н а. Не всё ли равно?
М а р ь я. И одна ножка – короче!
Т и п у н о в (беспокойно). Это куда же воеводы ушли? Поругаются они... Костя – идём-ка...
К о с т я (икнул). Ох... ну, жизнь! (Уходит.)
М а р ь я (озабоченно шепчет). Ву зэт тре земабль. Жэм боку льом дезарм. Же сюи тре контан... (Вы очень любезны. Я очень люблю военных. Я очень довольна (искаж. франц.) – Ред.)
Т а т ь я н а. Нисколько это вам не поможет.
М а р ь я. Почему же? Объясните, силь ву плэ, пожалуйста!
Т а т ь я н а. Женат он.
М а р ь я. Какие глупые пошлости!
Т а т ь я н а. Нечего предо мной форсить! Вы сами иностранные-то слова выдумываете! А вот у кого колечко ваше с рубинчиком – это я знаю! Да-с!
М а р ь я. И я знаю. Ну-с?
Т а т ь я н а. И больше ничего-с!
М а р ь я. И – глупо-с!
Та т ь я н а. Как же ты смеешь? Ведь я тебя старше!
М а р ь я. А вы про колечко смеете?
Т а т ь я н а. Так я же тебе и ещё скажу...
М а р ь я. А вы кого "шишечкой" зовёте?
Т а т ь я н а (села). Я? Ой!..
М а р ь я. Ага! А вы кому пишете – "сладкий мой Колик"?
Т а т ь я н а (поражена). Ай... Ах он... мерза-авец...
М а р ь я. Что? Вот и прикусите язычок!
Т а т ь я н а. Неужто... он рассказывает? Неужто сам он?
М а р ь я. Не он, так – вы!
Т а т ь я н а (растерянно). Ой, как же это? Разве я рассказала бы? Что вы! Кому мне рассказывать?
М а р ь я. Ну, уж я не знаю!
Т а т ь я н а. Да, может, вы... врёте?
М а р ь я. Вы не писали?
Т а т ь я н а (тихо). А может, вы... сами догадались?
(Марья хохочет. В дверь беспорядочно втискиваются мужчины: Кичкин, подняв руку с прошением вверх; Зобнин, стараясь поймать бумагу; Типунов и Костя тоже хотят этого и – мешают друг другу. За ними испуганная, оробевшая старуха и – таращит глаза Евстигнейка.)
К и ч к и н (задыхаясь). Нет, читай вслух!
З о б н и н. Чудак... да я же прочитаю!
Т и п у н о в. Погоди, Костя...
Старуха (ноет). Ой, голубчики, разорвёте вы...
З о б н и н. Костя – прочитай...
К и ч к и н. Кум – бери...
З о б н и н. Тарасьевна, дура! На кого прошение?
К и ч к и н. Ага-а? На кого-о?
С т а р у х а. По случаю... пропажи, батюшка... зятёк-от мой...
Т и п у н о в. Костя – да ты, давай, вместе прочитаем!
К и ч к и н. Кум – держи!
З о б н и н. Чёрт тебя принёс, старая лошадь...
К о с т я. Да будет вам! Что такое?
С т а р у х а. Батюшки – не порвите!
(Все тесно окружили чтецов. Евстигнейка осторожно пробирается вдоль стены и – никем не замеченный – исчезает в уборной.)
Т и п у н о в (читает). "Его сиятельству, светлейшему"...
К о с т я. "Покровителю сирых"... это не надо! "Имею честь известить..."
З о б н и н. Да вы один который-нибудь...
Т и п у н о в (читает). "Зять мой, Кирилл Вараксин, вот уже четыре года находится в безвестном отлучении от жены, дочери моей..."
К о с т я (успокоительно). Это пустяки какие-то!
Т и п у н о в (читает). "И жизни своей, может быть, решился..." Это не касается Мокей Антоныча!
К и ч к и н. До конца – не касается? Верно?
Т и п у н о в. До конца! Тут – о пропаже зятя.
К и ч к и н (ворчит). А может, Мокей прикосновенен и к этой пропаже?
З о б н и н (радостно). Что же ты, старушка, а? Как же ты это, а?
С т а р у х а. Да ведь, батюшка ты мой, дочка теперь не то вдова, не то – замужняя... как это понимать?
К и ч к и н (Типунову). А я думал – на него прошение, на Мокея! Обрадовался было...
Т и п у н о в. А ты – погоди! Ты – потерпи!
З о б н и н (старухе). На тебе гривенничек и – иди с богом! Иди спокойно!
С т а р у х а. Может – он разрешил бы ей?
З о б н и н. Теперь – мне некогда! Потом – я те разрешу... иди себе...
С т а р у х а. Уж ты ей-то разреши...
З о б н и н. И ей разрешу... Вино и елей... Ух! Ну, Иван Иванов, подозрительный ты человек!
К и ч к и н. Да ведь ты вон как... забегаешь!
З о б н и н. А ты – давай будем верить друг другу, право! Пусть кто другой ямы нам копает... Ты – простодушней будь! Жизни тебе не больно много осталось...
К и ч к и н. Это – верно. Выпьем давай, что ли? Леший...
К о с т я (Марье). Ф-фу! Я даже вспотел!
М а р ь я. Же сюи осси тре фатигэ... пардон! (Я тоже очень устала... извините! (франц.) – Ред.) Я тоже устала... волнуюсь до костей!
К о с т я. У нас с вами, можно сказать, первые роли... (Вонзает вилку поочерёдно в гриб, сардину и селёдку.)
З о б н и н. Экой ты, братец мой, варвар! Всё расковырял, разварзал! Татьяна, ты чего глядишь?
Т а т ь я н а. Не понимаю даже, зачем меня привезли!
3 о б н и н (угрожая). Забудь-ка! Я те дома напомню!
К и ч к и н. Всё перебуторено на тарелках-то! Кум, надо бы и нашу провизию выложить.
Т и п у н о в. Хватит с него!
Т а т ь я н а. Что же ваше-то лучше нашего?
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (в двери). Сейчас даю звонок к поезду, – как у вас дела?
(Общая суета. Костя залпом пьёт три рюмки.)
3 о б н и н. Татьяна – бери поднос! Оправься! Губы-то подбери... Ишь, развесила, словно флаги!
К и ч к и н. Марья – готовься! Кум, гляди! Господи, благослови...
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. А... позвольте! Вдруг я выговор получу за устройство этого буфета?
3 о б н и н. Друг – не скучай! Всё получишь, как договорено!
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Насорили... бумажки, солома... плевки! Эх, господа!
К о с т я (критически). Действительно – хламу много! Любит русский человек сделать что-нибудь неприличное.
М а р ь я. Ах, это святая правда!
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (кричит). Быков! Подмети классную!
З о б н и н (берёт Кичкина за руку). Ну, идём, благословясь!
Т а т ь я н а (миролюбиво Марье). Очень это верно насчёт неприличия! Ехала я в губернию намедни – так господин какой-то, который надо мною поместился, носок мне на голову спустил...
М а р ь я (подвигаясь к выходу). Скажите, какое безобразие!
Т а т ь я н а. Я говорю: "Что это вы делаете?" А он: "Ведь голову я вам не прошиб", говорит...
М а р ь я. Бесстыдник!
Т а т ь я н а. И носок-то с дыркой был...
М а р ь я (с гримасой). Фи, гадость...
Т а т ь я н а. С дыркой! Неженатый, видно, пассажир-то...
(Ушли. Входит Быков со щёткой, притворил дверь и осторожно подходит к столу. Улыбаясь, качает головой, потом, взяв бутылку, пьёт из горлышка – у него занялось дыхание и выкатились глаза.)
Б ы к о в. Ух... (Пьёт из другой бутылки и снова ошеломлён.) Н-ну... это на совесть!..
(Дверь из уборной приотворяется, выглядывает Евстигнейка. Быков, закрыв глаза, широко улыбается.)
Е в с т и г н е й к а (хрипло). Скажу!
Б ы к о в (испугался и опрокинул рюмку с наливкой в тарелку с грибами). Ты? Это ты как же, а?
Е в с т и г н е й к а. Скажу!
Б ы к о в. Кто тебе разрешил тут, а?
Е в с т и г н е й к а. Поднеси, а то – скажу!
Б ы к о в (храбро). Я те поднесу! Пошёл вон!
Е в с т и г н е й к а (выходя). Не гони! Всё равно – окошко разобью, а влезу! Я решился на всё! Я такой случай не могу пропустить...
Б ы к о в (смягчаясь). Ах ты... когда это ты залез, а?
Е в с т и г н е й к а. Поднеси, говорю! Мне для храбрости надобно...
Б ы к о в. А если я тебя... по шее? Или жандара призову?
Е в с т и г н е й к а (неуклонно). Бил ты меня, и жандар бил, это без толку! Я своего достигну – окошко разобью! Как этот Князь войдёт, я сейчас башкой в окошко и на колени перед ним...
Б ы к о в. Ну характер у тебя, шельма! (Подаёт ему бутылку.) На, да гляди – немного лакай...
(Евстигнейка выпил, задохнулся и трёт себе грудь и горло.)
Б ы к о в (гордо). Что? Хватил? То-то! Это, брат, не для шуток сделано... Ну – теперь уходи!
Е в с т и г н е й к а. Митрий – ты меня оставь тут!
Б ы к о в (его уже тронуло). Нельзя-а! Вдруг ты его испугаешь? Мне отвечать!
Е в с т и г н е й к а. Не бойся, я – тихо! Я, брат, не подведу!
Б ы к о в. Ах, господи! Ну, как быть? (Решительно.) Полбутылки ставишь?
Е в с т и г н е й к а. Бутылку!
Б ы к о в. Врёшь?
Е в с т и г н е й к а. Гром убей!
Б ы к о в. В воскресенье?
Е в с т и г н е й к а. Как в аптеке!
Б ы к о в. Ну – сиди! Я, брат, тоже не без души живу! Я понимаю, всякому хочется переменить жизнь... эх! (Поезд подходит.) О, пострели те горой... вот те... эх ты... (Убежал, бросив щётку на пол. Евстигнейка быстро и ловко глотает вино из рюмок, приготовленных на подносе, потом, обожжённый, прячется в уборную. Типунов открывает дверь, пятясь задом, входит Зобнин, на него наступает Бубенгоф, рядом с ним, растерянно улыбаясь, идёт К н я з ь – он, видимо, удивлён и польщён встречей. Сзади на него наваливаются Кичкин, Костя; обе женщины, стараясь пройти вперёд, толкают их. За ними следует пассажир навеселе, начальник станции, телеграфист, жандарм, старуха с прошением и какие-то мужики.)
З о б н и н (поёт). Просим покорнейше... в радостях приезда... из глубины душ... Татьяна, что же ты?!
К о с т я (Зобнину). Позвольте, ведь я говорю!
Т а т ь я н а (у стола). Батюшки! Кто это вылакал? Машенька... наливайте скорей...
К и ч к и н (Бубенгофу). Врёт он... жулик он...
Б у б е н г о ф (брезгливо). Што-о такой?
К н я з ь. Это очень... очень по-русски... Не ожидал, право... весьма тронут...
З о б н и н (в тихом восторге). Просим, ваше сиясь – хлеб-солью! (Шепчет в отчаянии.) Татьяна же, изверг! Зарезала! По стародавнему обычаю... от греков, ваше сиясь... (Запнулся через щётку, пошатнувшись, опустился на стул, сконфуженно поднял щётку.) Щёточку забыли... дьяволы...
К н я з ь. Вот оно, Бубенгоф, русское гостеприимство, видите? Так простодушно, по-детски...
Б у б е н г о ф (ворчит). Ню... Ню... они наступайт сапогом на пальци ногов мне... И тут есть крепкий запах...
(Татьяна и Марья встают перед князем с подносом, сзади них – Типунов и Костя; слева от этой группы Кичкин стремится что-то рассказать Бубенгофу, справа подпрыгивает Зобнин, в нетерпении потирая руки. Пассажир, сладко улыбаясь, ходит вокруг стола, в дверях – начальник станции и другие.)
К о с т я (слишком громко). В-ваше сиятельство...
К н я з ь (отодвигаясь). О...
З о б н и н (тихонько). Не ори, балда!
Т а т ь я н а (Марье). А говорили – глухой!
К и ч к и н (тревожно). Кум! Ты чего молчишь? Говори!
К о с т я. Мы все тут собрались, ваше сиятельство, простые русские люди этого края... и чувствуем честь посещения вашего палестины древней... где ваши знаменитые потомки...
Т и п у н о в (шепчет). Что ты? Предки, предки...
К о с т я. И предки истощились в трудах среди невежественного народа, который ничего не понимает доброго и... любит дикое безобразие... и не снабжён никакой культурой, кроме древних дворянских родов... которые в трудах на пользу отечества от младенчества до гроба остаются всё такими же, тогда как другие... (Постепенно запутываясь в словах, он говорит всё тише. Евстигнейка приотворяет дверь, ожидая удобного момента, и, закрывая, хлопнул ею. Кичкин, услыхав этот звук, оглянулся, поглядел на дверь и считает публику.)
П а с с а ж и р (Типунову). Вы – буфетчик?
Т и п у н о в (вежливо). Извините... нисколько!
П а с с а ж и р (задумчиво). Странно!
К о с т я (снова поднимая голос). И вот, мы, простые люди захолустья... предлагаем вашему сиятельству выпить за... за ваше драгоценное здоровье! Ура!
(Все кричат ура.)
К н я з ь. Очень благодарен! Это – неожиданно, я не думал, что мой род пользуется... но я знал, что простой русский человек – это чистая, детская душа...
К и ч к и н (наблюдая за дверью). Простой-от? Мужик-от? Ну уж нет... Он – ого-о! Он...
Т и п у н о в. Верно, ваше сиятельство! Необыкновенно даже просты мы... до седых волос – дети ваши!
3 о б н и н. Выкушайте, ваше сиясь... это местная, наша...
К н я з ь. Да? С наслаждением... (Пьёт сразу. Изумлённо открыл рот и смотрит на всех, часто мигая глазами.)
(Все смотрят на него, радостно улыбаясь. Бубенгоф взял рюмку, понюхал, выпил и – смотрит в потолок. Костя, утомлённый речью, отошёл к столу и там тоже выпивает. Марья – около него что-то говорит, гримасничая.)
П а с с а ж и р (Татьяне). Прекрасная буфетчица, позвольте и мне...
Т а т ь я н а. Вовсе я не буфетчица!
П а с с а ж и р (берёт рюмку). Всё равно!
М а р ь я (любезно). Вы – в свите князя?
П а с с а ж и р. Я? Нет! Я просто люблю в дороге выпить...
К н я з ь (слабо). Это... из чего... сделано?
3 о б н и н. Можжевельник! На чистом спирте настояна! Вы – грибком её погладьте! Она требует сопровождения маринованным грибом-с!
К и ч к и н (Типунову, тихо, указывая на дверь уборной). Кум! Там кто-то есть...
Т и п у н о в. А ты следи за делом-то! (Быстро распаковывает кулёк.)
К н я з ь. Вот этим грибом?
3 о б н и н. Самым этим!
К н я з ь (взял гриб в рот и – жалобно). Тоже... на спирте?
Т а т ь я н а. В уксусе отварены... пожалуйте, возьмите ещё!
К н я з ь. Благодарю... довольно! Вот, Бубенгоф, попробуйте... это удивительно!
(Бубенгоф взял гриб в рот и ходит по комнате, глядя на всех со строгим удивлением. Вышел за дверь, тотчас воротился и внимательно рассматривает закуски.)
К н я з ь (осторожно). Вы... часто употребляете это?
3 о б н и н. При досуге – позволяем себе...
Т а т ь я н а. По праздникам!
М а р ь я. Ах, ваше сиятельство, они ужасно много пьют... просто как лошади!
К н я з ь. Да?
К и ч к и н (строго). Ты знаешь сколько – много-то?
Т и п у н о в (суёт в руки Марье бутылку и рюмку). Вот, ваше сиятельство, тоже замечательный напиток! На чае и берёзовых почках. Вам который есть князь русский, надобно знать все продукты места, и – позвольте ещё раз за ваше светлое здоровье...
(Марья, улыбаясь, подаёт ему рюмку, князь – беспомощно оглядывается, что-то говорит Бубенгофу, тот кивает головой. Все взяли рюмки)
К н я з ь. Когда такие милые ручки... я не смею отказаться... хотя это крепко...
К о с т я. В крепости и сила, ваше сиятельство! Взять, примерно, Порт-Артур: сколько около него врага погибло... Ура!
(Кричат ура. Бубенгоф выпил раньше всех и мотает головой. Князь, поклонившись дамам, выпил, наклонил голову и отошёл к окну. Все за ним наблюдают.)
Б у б е н г о ф. Этот напиток есть очень опасен для жизнь...
П а с с а ж и р (Татьяне). Превосходный буфет у вас, королева!
Т а т ь я н а. Кушайте, если вы с князем! Но только это не буфет...
Пассажир (удручен). Нет? Странно... Что же это?
Т а т ь я н а. Приём! Разве вы не понимаете?..
П а с с а ж и р (наливая водки). Чрезвычайно странно... (Выпив, он смотрит на часы и – хохочет. Идёт к двери, пошатываясь, и исчезает за нею.)
М а р ь я (Косте). Ой, нехорошо ему...
3 о б н и н (робко). Ваше сиятельство...
К н я з ь (живо обернулся). Нет, больше я не могу... Я вот... смотрю... какой широкий горизонт у вас...
3 о б н и н (находчиво). Стараемся, ваше сиясь!..
К н я з ь (решительно). Бубенгоф... Нам надо торопиться!
Б у б е н г о ф (Кичкину). У вас имеет лёшад?
К и ч к и н. Лошади? Пять у меня их...
Б у б е н г о ф. Вы везёте мой и этот князь?
К и ч к и н. Кум! Чего он говорит?
К н я з ь (заметно оживился, Марье). Вам не скучно здесь, а?
М а р ь я (растерялась от неожиданности). О, но! Же сюи... (Я... (франц.) – Ред.) очень довольна... жэм боку ля натюр... (я очень люблю природу... (франц.) – Ред.) тишину е ле флер... (и цветы... (франц.) Ред.) (Окончательно смутилась, сделала реверанс. Костя укоризненно качает головой. Зобнин радостно шепчет что-то Косте, Татьяна – довольна, хихикает.)
К и ч к и н (мрачно). Она в гимназии пять лет училась.
Б у б е н г о ф (усмехаясь, говорит Типунову, постукивая себя по лбу пальцем). У этот шеловек очень много нет мозги...
Т и п у н о в (ласково). Нам, господин, много-то мозгов и не требуется... мы от избытков своих всем с нищими делимся...
(Евстигнейка всё чаще приотворяет дверь уборной. Это заметила Татьяна; сначала смутилась, но потом, узнав Евстигнейку, устроила себе развлечение: как только он приоткроет дверь, она открывает рот, точно собирается крикнуть. Евстигнейка – испуганно прячется, Татьяна – хихикает.)
К н я з ь (смущённо Зобнину). А как вы... как, например, у вас ископаемое богатство?
(Все подозрительно смотрят друг на друга.)
З о б н и н (находчиво). Да что ж, ваше сиятельство, копаемся, конечно, понемножку...
Т и п у н о в. Люди мы – заштатные, силы у нас – невеликие...
М а р ь я. Ах, это не то! Ископаемое – это что в земле лежит...
К и ч к и н (сурово). А ты – молчи! В земле! В земле-то покойники лежат! (Решительно.) Вот что, ваше сиятельство, давайте говорить попросту...
З о б н и н (торопливо). Вот, ваше сиятельство, я, стало быть, желаю...
К и ч к и н. И я...
Т и п у н о в. Мы имеем к вам дельце...
К н я з ь (теряется). Очень рад... очень! Бубенгоф, – что же лошади?
Б у б е н г о ф (пожимая плечами). Здесь нет лёшади... это совсем другой звери... я – не понимайт никому...
К и ч к и н. Кум! Говори, чёрт, подробно!
