Текст книги "В краю несметного блаженства"

Автор книги: Максим Багдасаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

III.

…Думать было больно, думать было тяжело. Сила духа, которую вдохнул в парня остроумный дедуля, спряталась на самых глубинных и недоступных слоях души, не позволяя себя использовать. Вех держал в голове диалог с Кларенсом и не выпускал его наружу. Он должен был быть доставлен домой в целости и сохранности, чтобы там, в располагающей к себе обстановке, подвергнуться серьёзному анализу. Решалась дальнейшая судьба не только парня, но и всего, что его окружало.

Фойе выглядело так, будто оно являлось местом проведения длительного кровопролитного сражения. Та самая женщина, выдававшая Веху билет, валялась на самом верху горы, сформированной из стульев, мягких диванчиков и пуфиков, вся в крови. Заградительные ленты были разбросаны и разорваны в клочья. Кто-то умудрился достать до рупоров и знатно их повредить. «У-ые и-те-и! Ч-з…» – пытались сказать рупоры, но на выходе получались только обрывчатые наборы слогов. В остальном – никаких признаков жизни. Остальные четыре кинозала на наличие людей Вех проверять не стал, а поспешно прошёл мимо них к коридору.

Удивительно, но гардероб остался стоять целым. Одежда посетителей спокойно висела на вешалках. Свет был выключен.

– Здесь кто-нибудь есть? Мне нужен мой пуховик, – попросил Вех, параллельно дёрнув за круглую металлическую ручку решётчатой двери, которая как раз вела в помещение гардероба. Немудрено, что дверь не поддалась, оказавшись наглухо закрытой изнутри.

Что-то пронеслось мимо рядов и раскачало висевшие куртки. На пол, головой к Веху, аккуратно приземлилась, как лист бумаги, престарелая гардеробщица. Она не растерялась, поднялась на ноги, протёрла подол юбки от прилипших тканевых частиц, подбежала к окошку и протянула жалобно:

– Они уже ушли?

– Кто? – Парень сделал удивлённое выражение лица.

– Ну, люди. Посередине сеанса все мигом рванули наружу, позабыв о своей одежде. Несколько лиц из толпы бросились к двери в гардеробную, долго пытались её выбить… Я испугалась, успела здесь забаррикадироваться и всё время лежала на полу. Мне показалось, что в кинотеатре произошло что-то ужасное наподобие взрыва.

– В кинотеатре происходит намного более ужасное событие, нежели взрыв. Происходит история. А теперь будьте добры выдать мне куртку, вот номерок. И советую вам немедленно уходить отсюда. Тут всё шиворот-навыворот идёт.

Получив пуховик из дрожащих рук гардеробщицы, Вех не надел его, а скомкал под руку и поторопился на выход, который тоже был разгромлен. Свежий воздух уже встретил парня и галантно сопроводил его до улицы.

На площади теснились недовольные лица тех, кому кинопремьера, выражаясь мягко, не понравилась и кому пришлось бежать из «Фейерверка» наутёк. «Забавно, что до фильма она пустовала и так и осталась бы пустовать, но так неожиданно всем пригодилась», – с больной улыбкой отметил Вех. Первый и второй вход были разнесены, двери – выбиты или шатались на сломанных петлях, порванные красные ковровые покрытия – содраны и бесхозно валялись рядышком.

Вне толпы, на огромных каменных ступенях стояла четвёрка мужчин, которая окружила несчастного швейцара, пытавшегося вместе со всеми убежать восвояси, и с грозным видом допрашивала его, трепала за мундир, сорвала с головы фуражку и ей начала лупить горемыку по голове.

– Ты всё знал, паршивец, вы, работнички этого кинотеатра, всё знали, но ни одним словом, ни одним жестом не выказали этого! – громко кричал кто-то один из четвёрки, не спуская рук с тоненькой оголённой шеи швейцара. – Ты должен верещать от радости, что я не прибил тебя на месте! Мы приехали сюда с жёнами, с детьми, думая, что этот день будет ознаменован праздником, но вместо праздника мы получаем такую нецензурщину, такую конченую дрянь!

– От-отпустите м-меня, п-пожалуйста, – трясся швейцар, вынужденный все силы направлять на то, чтобы говорить. – К-клянусь всем, что у м-меня есть: н-никто не знал об этом! Б-быть может, т-только киномеханики з-знали, н-но никак не мы, п-простая п-прислуга. У м-меня тоже с-семья есть…

– Нет уж, дружок. – Мужчина ещё сильнее сжал горло, торчавшее из помятого мундира. – Когда сюда приедет Надзор, – а приедет он очень скоро, – ты будешь одним из первых, кто окажется в их электромобиле. Надеюсь, за такое тебя не будут томить заседаниями, а сразу отправят куда надо и на большой срок.

Вокруг негодовавших собрались, предположил Вех, их женщины, некоторые с детьми. Одна половина просила мужчин успокоиться и отправиться домой, вторая половина требовала вытрясти из швейцара всю душу. Окинув неспокойную обстановку пристальным взглядом, парень отдалился от людей и побрёл по узкой дорожке в сторону остановки рельсобуса, но увидел, что залитые бетоном рельсы в оба направления заставлены пустующими вагончиками, и понял: на рельсобусе домой ему не добраться. Где-то невдалеке послышалась тревожная сирена приближавшегося транспорта Надзора.

Пройдя метров четыреста по квадратной брусчатке, накрытой снежком, Вех дошёл до парковки велосипедов, выбрал себе приглянувшегося двухколёсного друга с объёмной сетчатой корзиной спереди руля, запихнул в корзину пуховик, отцепил велосипед от столба, сел на него и покрутил педалями домой. К счастью, все велосипеды успели переоборудовать к зиме, а потому наделили их толстыми шипованными зимними покрышками. На обратном пути Вех не встретил ни одного человека. Город словно вымер подчистую, и единственное, что оставалось последнему его обитателю, так это медленно катиться на велосипеде и поглощать увядающую атмосферу…

Велосипед был оставлен позади, на очередной парковке, и опять прикован к столбу. Снег как прекратился час с лишним назад, так и не возобновлялся более, зато ветер из сильного превратился в по-настоящему невыносимый. Последнюю четверть своей поездки Вех проехал под жестоким давлением, которое возникло от стремительного полёта воздуха и всё время било по лицу, тормозило ход, пытаясь превратить велосипедиста в ледяную глыбу.

Устоять на ногах было ощутимо сложнее. Тонкий скелетик Веха мотало из стороны в сторону как никому не нужную тряпку на бельевой верёвке, но оставалось пройти ещё капельку. Впереди образовался спуск, появились очертания высоких домов, которые образовывали Перспективный район. Внизу, из-за обилия строений, ветру негде было разгуляться, и можно было перестать крючиться, выпрямиться и пойти, не закрывая лицо покрасневшими от холода руками.

Дом, подъезд, лифт, лестничная клетка, дверь в квартиру – всё промелькнуло перед глазами и осталось за спиной… Тепло, уют, а самое главное – никакого фильма на большом экране, никакого месива, никаких наблюдателей за спинами, никаких выпадающих с кресел голов и никакой пены на их белых губах, никакого бардака, грязи и смрада, никакой толпы, никаких морозных шалостей зимней природы. «Теперь всё хорошо, – подумал Вех, окунувшись в пучину приятных размышлений. – Стоп. А почему входная дверь не заперта на ключ?..»

Входная дверь и в самом деле открылась без манипуляций с замочной скважиной, стоило только совсем чуть-чуть надавить на ручку. Обвинив во всём собственную невнимательность, Вех ничуть не растерялся и преспокойно зашёл к себе домой. И обомлел, когда увидел в кресле в гостиной, на котором когда-то сидел Келли, девушку Донована – Рокси. Магнитофон тихо играл музыку. В руках Рокси вертела какую-то прозрачную кассету без опознавательных признаков. Уловив звуки открывающейся двери, она вздрогнула, а кассета вылетела из рук и упала на пол.

– Ты, Ро? – задал глупый вопрос Вех, попытавшись этим скрыть свой испуг. Разумеется, это была она, юная, скромная на вид серая девушка с чёрными волосами с бледными веснушками, распространившимися по области носа и щёк длинной полосой.

– Когда я пришла к тебе, дверь была открыта, – с виноватым видом произнесла Рокси, водя ногами по полу. – Прости, что вторглась без разрешения, но мне больше некому излить душу по поводу того, что недавно произошло. А тебя дома не оказалось. Где бы был? В кино?

Вех не ответил ей, а освободился от обуви, оставил пуховик на крючке и отправился мыть руки. Вернувшись с мокрым лицом, он подошёл к Рокси, нагнулся и быстренько приобнял её шею. Вдобавок сказал:

– В кино, в кино… надеюсь, ты там не была?

– Не-е, как-нибудь потом посмотрю. Тебе понравилось? Кстати, мне показалось, что ты вернулся с премьеры как-то рановато…

– Да, Ро, я свалил из кинотеатра, как из горящего дома. Всех жителей обманули и под видом кинопремьеры включили преисполненную насилия и разврата гадость. Я такого обилия сумасшествия за всю жизнь ни разу не встречал, а тут… У меня голова раскалывается. Ещё предстоит выяснить, в одном ли «Фейерверке» произошёл инцидент или во всех восьми кинотеатрах одновременно.

– Чего? – всполыхнула девушка. – Быть такого не может. Чёрт, у всех в жизни какая-то чёрная полоса наступила, кого ни спроси. Что ж, тогда буду держаться от этого фильма подальше.

– Так насчёт чего ты хотела излить мне душу? Я слушаю.

Рокси приподняла светло-голубую толстовку, полностью оголив свой живот, который, по мнению Веха, выглядел каким-то скукоженным и вздутым. Её глаза стали глубокими, как будто вместо Веха спереди неё находился океан или ясно-чистое сумеречное небо, а область вокруг них задёргалась. Ей хотелось начать рыдать, но необходимо было прокомментировать свои действия:

– Я беременна. От Донована. Это произошло у тебя дома, когда они с Элтоном накурились. Я тоже подымила половину одной сигары, предложенной мне Доном, и этого с лихвой хватило, чтобы отдалиться от обыденного восприятия жизни. В общем, мы занялись сексом, пока оба находились вне сознания. Я помню эти события фрагментарно. Даже когда меня отпустило в штабе Надзора, всё равно всё было очень плохо и расплывчато. В среду я проходила обязательное медицинское обследование по случаю двадцатилетия, и на волновом исследовании врач тут же выявил беременность.

– Ну надо же, одна новость интересней другой. Что ещё интересного приготовила судьба? Сейчас прилетят пришельцы из космоса и захватят мир?

– Не злись, прошу…

– Я на тебя не злюсь, Ро, как я только мог посметь? Я злюсь на всё, что творится со мной и с моими знакомыми в последнее время, но лично на тебя – ни за что. Наоборот, я очень даже рад. Дай обниму тебя ещё раз, дорогая, но на сей раз чуть аккуратнее. Во-от так. Ты пойдёшь до конца и родишь?

Рокси расплакалась Веху в руку и начала всхлипывать. Затем она оторвалась от руки и крикнула в слезах:

– Если бы! Но никто из близких не хочет видеть моего ребёнка! Даже думать об этом не хотят! «Иди на плодовую очистку, пока не поздно», «Советую тебе сделать это побыстрее», – вот всё, что я слышу в свой адрес третий день подряд! А Донован, а Донован… знаешь, что он сделал, знаешь? Донован вообще куда-то пропал! Я караулила его у квартиры, но он не появлялся больше суток! А-а! Что мне делать? Родители не поддерживают меня, я осталась одна на этом свете! Пропала!

– Тише-тише, Рокси. Излишние нервы могут навредить плоду даже на столь раннем этапе развития. То есть Донован знает о твоей беременности?

– Я не знаю, в каком состоянии он был, когда мы занимались этим, совсем ли он находился в беспамятстве или что-то да понимал. Других объяснений, почему он испарился, я не нахожу.

Веха захватило оцепенение, вызванное злостью, не той злостью, которую можно было бы утихомирить просто так, а злостью, непременно требовавшей страданий для собственного удовлетворения. Если до этого он не хотел и даже побаивался пересекаться с Донованом, то теперь в его голове засела единственная цель: найти эту плешивую бессердечную сволочь, взять её за шиворот, как котёнка, образовавшего под обувью вонючую лужу, и приволочь к ногам Рокси, а там уж пусть разбираются сами, но обязательно в пользу беременной. Он и не думал о других вариантах, якобы Донован исчез по другой причине, ибо рыжеволосый дьявол уже проявил свою хитрую лисью натуру и не раз плевал на близких людей.

– Я отыщу его, – пообещал Вех, гордо приподняв голову. Он в спешке подошёл к окну, прислонился к стеклу руками и оставил на нём свои отпечатки. – Отыщу и заставлю остаться с тобой. Рождение ребёнка – это не хухры-мурхы. А коли начнёт протестовать, то будет объясняться у Надзора, прямиком в кабинете Келли. За оставление партнёрши при беременности он получит третье нарушение и отправится в Орган Социальной Реабилитации. Этот козёл заслужил. Он и мне жизнь знатно подпортил. Теперь любой при желании может посмотреть данные обо мне и выяснить, что я дважды нарушал. Это портит мою честь и репутацию. Да и ты тоже не без нарушения.

– Но какой смысл? – с грустью возмутилась Рокси. – Между нами была любовь, а теперь ей настал конец при любых обстоятельствах, если только, разумеется, Донован действительно пропал не по причине моей беременности. Всё пропало! Можешь найти его, но, прежде чем действовать силой, сперва выясни истинные мотивы такого поступка. Возможно, всё не так просто, как ты думаешь. Во мне до сих пор теплится надежда…

– На случай, если всё пойдёт по наихудшему сценарию, ответственность за ребёнка придётся взять мне. Ро, не бойся, я не оставлю тебя в одиночестве в такой непростой ситуации. Обещаю.

– Спасибо тебе, Вешик, большое человеческое спасибо. – Рокси немного расцвела, её глаза наполнились красками, а лицо порозовело, насытившись жизнью. Она не пошла обниматься, а изъявила желание покинуть квартиру, продолжая, видимо, даже после заботливых слов парня чувствовать себя какой-то лишней и ненужной. Вех это желание пресёк и остановил её, как только она очутилась на пороге, с вопросом:

– Куда ты?

– Пожалуй, сейчас я потопаю домой, к маме с папой.

– Не отпущу. Вернись.

– Вех? Что происходит?..

– Во время нашей беседы я смотрел на то, что творится под окнами. Взгляни и ты.

Рокси вернулась в квартиру, Вех захлопнул за ней дверь и нервно закрыл на все замки. Подойдя к окну, девушка опустила голову вниз и с ужасом обнаружила, что часть пространства как под домом, так и вокруг него забита людьми. Скандируя что-то злобное, они стекались наверх, туда, где находилась остановка рельсобуса, а то и ещё дальше.

– Тебя там живьём раздавят, – заявил Вех, – поняла? Все беспорядки из-за этого чокнутого кино. Поживёшь у меня, пока обстановка не уладится. Компьютер есть, еженедельный паёк я завтра сам схожу и поменяю в Центре Выдачи на что-нибудь более полезное, а то получаю пожевать всякую хрустящую дрянь. Постараюсь напасть на след Донована. Справимся мы, в общем. Можешь пользоваться всем, что есть в моей квартире. Чувствуй себя как дома, Рокси.

И, уставший, но утихомирившийся, он пошлёпал в спальню, заранее предупредив девушку о своём намерении отдохнуть. Рокси пообещала не мешать и сделала музыку на магнитофоне настолько тихой, насколько позволил её выставить регулятор громкости. Она проанализировала обстановку и сама дошла своими мыслями до того, что лучше бы ей на время остаться у Веха, раз уж на улице творится бардак. Делать было решительно нечего, лазить в компьютере не хотелось, и в голову пришла идея тихо побродить по квартире и изучить всякие хранившиеся у парня мелочи и штучки. Веха же как будто отсоединили от розетки. Не успев ни о чём подумать, он вмиг оказался накрыт дурманной пеленой сонного забвения.

Глава 7. Беспорядки.

I.

Рокси нарушила своё обещание не беспокоить Веха, пока тот спит. Парень проснулся от рук, что толкали его грудь через одеяло, и открыл глаза с таким трудом, будто они являлись бронированными дверями в неприступное банковское хранилище. Он не пытался препятствовать движениям девушки, а потихоньку, не шевелясь, не выказывая признаков пробуждения, за исключением совсем чуть-чуть приоткрывшихся очей, восстанавливал целостность восприятия окружавшей его действительности. Теперь комната, которая с момента переезда от матери успела ему полюбиться и стать второй его родной комнатой, из незнакомого по причине затуманенного сном разума места выкристаллизовалась в место вполне узнаваемое.

Появился слух. Рокси, не унимаясь и продолжая толкать, твердила и спрашивала одновременно:

– Вех, ты не спишь? Вех, вставай, к тебе пришёл тот самый… этот, из Надзора. Кейн, вспомнила!

– Может быть, Келли, Ро? – лениво прохрипел Вех в ответ. – Чёрт возьми, и зачем он только намылился ко мне? Выдать третье нарушение за поход в кино? Ха-ха! Ладно, спасибо, что разбудила, я уже встаю.

Прошло около двух часов: часы на полке недавно преодолели отметку на цифре «3», а лёг спать Вех не позднее часа с лишним.

– Где он? – спросил парень, покидая комнату. Рокси тихонько шла за ним. От неё приятно и свежо пахло шампунем. Вероятнее всего, скитания по квартире Веха привели её в ванную, которой она и решила воспользоваться.

– За дверью. Я сначала не поняла, кто это, а потом вспомнила его, попросила подождать снаружи и побежала будить тебя.

– Он требовал именно меня?

– Нет, но мало ли по какой-то причине ему не стоит открывать дверь. Твоя же квартира.

– Я ценю это, Ро, но людей из Надзора желательно впускать по первому требованию, иначе, после нескольких предупреждений, они вправе выбить дверь, и тогда причинённый ущерб будет значительно выше.

– Извини, я не знала. Но, как мне показалось, он там один стоит, поэтому выбить дверь в одиночку ему вряд ли удастся.

Вех настороженно подошёл ко входу, но дверь распахнул без промедлений. В квартиру вихрем влетела чёрная тень, покрытая при этом чем-то белым. Создалось впечатление, что Веха изволила посетить шахматная доска.

– Я к тебе ненадолго, Молди, – сказала тень. Обычно Келли общался с людьми ласково и естественно, а уж тем более с Вехом, которого он знал продолжительное время. Сейчас же он звучал требовательно, а порой, на отдельных словах, даже сердито. Из-под чёрно-белой накидки показалось его лицо, белое и суровое.

– Чай будете? – непонятно зачем (наверное, чисто из уважения) осведомился Вех, хотя буквально одну секунду назад услышал, что Келли у него не задержится. Этот вопрос старик проигнорировал и вместо ответа принялся восстанавливать дыхание. Он ни капли не изменился лицом, и даже пиджак на нём был всё тот же, только на этот раз гламурные очки не закрывали его глаз, а на голове появилась плотная шляпа.

– На фильм ходил? – спросил он и нарочно сузил глаза, заранее, видимо, зная ответ.

Вех изменился лицом, вспомнив былую ненависть к нему, так как старика Келли он считал одним из тех, кто был ответственен за подготовку и реализацию бесчеловечной операции по выходу этой жути на экраны. Поэтому он решил поиграть с ним в дурака, чтобы, не применяя физический силы, вывести его из себя и попытаться хоть как-нибудь нарушить его душевное удовлетворение.

– На какой такой фильм? – прозвучал в ответ глупый вопрос.

– Кинопремьера. «Дикий колос над водой». Не придуривайся надо мной, Вех. – Келли вытащил из кармана пиджака небольшой планшет и принялся водить по нему пальцами. – Я тебя насквозь знаю, и отца твоего знал, покуда он ещё ходил по этим улицам. Не мог ты не пойти на премьеру, просто не мог.

– Да, не мог, и на моё решение повлиял ты со своей «надзорной» шайкой! Со своим Надзором, со своими министерствами! Все вы стоите за этим! И за теорией социальных циклов – тоже! Ты проболтался о ней, когда приходил выписывать нарушение мне и моим обкурившимся друзьям… теперь бывшим друзьям. Смотря ту содомию, которая под вашим предводительством была допущена к распространению в массы, я успел пообщаться с одним умным человеком, который всё мне рассказал про вашу дряхлую систему.

Старик чуть не выронил планшет из рук, когда услышал восклицания Веха и упрёки в свой адрес. Дослушав ругань парня до конца, уже он начал говорить, находясь на взводе:

– Совсем тебе плохо, что ли? Не курил ли ничего, точно? Убью, если узнаю! Господи, ну и бредни. Для начала – не тычь в меня. Боюсь представить, чего тебе могли наговорить всякие больные кретины, но одно я знаю точно: моя душа чиста! А не чиста душа того, кто подобным действием пытается напрячь обстановку и дискредитировать органы власти. Ну ничего, успеют найти, и никакая Социальная Реабилитация ему не светит, а ждёт его верная погибель.

– Ты хочешь сказать, что это не твоих рук дело? – усомнился Вех.

– Мальчик, я ни глава Надзора тебе, ни министр, ни сам Председатель. В иерархии власти я ничтожен. Да, под моим контролем находится отряд из дюжины людей, но и на этом полномочия мои кончаются. Надо мной стоит начальник штаба, над ним – начальник Районного Центра, над ним городские управленцы всех мастей, над ними – само Министерство Безопасности, и это я не перечислял тебе ещё сотню иерархических делений и ответвлений. Кто же я такой, чтобы устраивать диверсии государственного масштаба?

– А сверху никакой информации не поступало? Нет никаких догадок, предположений?

– Сверху – тишина. Этим будет заниматься специальный отдел Службы Чрезвычайной Сохранности, напрямую подконтрольный Правительству, а мы, работники Надзора, так и останемся в тени. Нас поставили на должность неких ликвидаторов того, что произошло. Поэтому я пришёл к тебе, а после тебя мне велено посетить ещё кучу людей, дабы провести инструктаж, как себя вести, а ты своими догадками просто меня убиваешь и отнимаешь моё время.

– Уж позвольте себе, раз такая ахинея совершилась, уделить время жертве кинопремьеры и поговорить с ней, как надо!

– Вымещай свою злость на ком угодно, кроме меня. Я всегда был за добро, справедливость и безопасность. А лучше вовсе успокойся и ни на ком ничего не вымещай. Слушай внимательно. Видел безумие, творящееся на улицах? Разумеется, видел. Это жертвы произошедшего, такие как ты. Наш общественный строй подразумевает помощь попавшим в беду гражданам, и поэтому вместе с пострадавшими выходят все. Но ты у нас умный мальчик, Вех, ведь так? Не дай усомниться в себе. Ты понимаешь, что подобные массовые волнения ни к чему, кроме нарушения порядка, не приведут и что вследствие этого тебе желательно оставаться дома, не предпринимать бездумных попыток проявления героизма и с чистой головой наблюдать за событиями разве что только из своей собственной квартиры.

– Как это – «ни к чему, кроме нарушения порядка, не приведут»? Неужели органы власти проигнорируют многотысячные толпы, стремящиеся бурным потоком и распространяющиеся по улицам?

– Я зря использовал единственное число, называя преступника. Масштаб кинопремьеры свойственен не одной персоне, а ведомству, причём очень серьёзному, например, Министерству Культуры. Но не хочу заранее на него клеветать. То бишь либо руководство, либо все вместе взятые сотрудники по спланированному сговору предали Правительство, заместо нормального фильма поставив кровавую бойню. А может, фильма «нормального» и не было вовсе. Безусловно, Правительство во всём разберётся, но при беспорядках придётся задействовать гораздо больше сил. Ты понял, Вех? Сиди дома и на улицу не суйся. Ни при каких обстоятельствах. Слушай государственное радио и посещай официальный сайт Правительства в Сети.

– Если разборки затянутся до понедельника, – а в понедельник мне на работу, – то что тогда?

– Форум Центра Изучения Послесмертия или почта. Всё напишут, всё разъяснят. Но ты не рвись, успеешь ещё поработать. Это мне надо изо всех сил рваться…

Келли пожал руку Веху и собрался было покидать его, но парень сжал ладонь и остановил старика.

– Ещё один момент, – добавил он. – Фильм показали во всех восьми кинотеатрах, верно? Это мне так, для полноты картины.

– В каждом из них, в каждом кинозале. Систематизировано… – Келли сморщился. – Всё наладится, парень, не переживай. Тут и переживать-то не о чем: перебоев не предвидится, работа кипит. В голоде и холоде не останешься. На улицах уже включили теплоплиты. Просто пережди это неприятное для всех время. Думай о хорошем. Мне пора идти, Вех. Всего тебе хорошего.

– До свидания… – как-то неоднозначно протянул парень.

Дверь хлопнула. В комнату вернулась Рокси, прятавшаяся всё это время в спальне. Игру в прятки она объяснила тем, что по какой-то неведомой причине один лишь взгляд старика из Надзора вызывает у неё помрачённое и пугливое состояние. Вех озвучил ей только что созревшие мысли:

– Бунт так и будет принимать всё более объёмные и жёсткие обороты. Я не могу ждать до завтра, чтобы сменить паёк, и Донована далеко отпустить не могу. Нужно действовать здесь и сейчас, пока мы не остались здесь голодными и не позволили рыжему сбежать.

– Но… тебя там раздавят! Ты сам мне об этом говорил, а сейчас собираешься нарушить и свои правила, и правила этого старика!

– Не раздавят, Ро. Я пойду обходными путями, где меньше всего народу, посещу Центр Выдачи и поменяю рацион, а потом, если сил хватит и люди не будут мешать, навещу квартиру Донована. Вдруг вернулся…

Вот так и вышло, что не получилось Веху полноценно отдохнуть, отстраниться от нахлынувшего стресса и провести вторую половину дня в небытии. Пришлось второй раз за день покинуть тёплую квартиру, оставив Рокси сидеть в одиночестве, и отправиться в неизвестность, заполненную людской массой. Правда, не сразу: минут двадцать Вех просидел дома, чтобы позволить Келли уйти с этого этажа и переместиться на другой.

В подъезде было тихо, но как только парень покинул подъезд, то тут же оказался сбит с ног всепоглощающей волной и вынужден был плыть по течению, боясь оказаться раздавленным тысячей пар ботинок, которые в едином ритме проминали под собой тротуарную плитку. Его хлестали рукава случайных курток, пинали колени, скрытые за тёплыми штанами, подталкивали и ни на секунду не позволяли замедлить ход.

Выбраться оказалось под силу только с божьим чудом. Волна пожевала Веха, прокрутила его через тонкие пространства между людьми и с силой выплюнула на обочину, словно ненужный мусор. Весь измятый, он свернул на первом попавшемся узеньком повороте и устремился как можно дальше от этого свирепого людского конвейера. Ближайший Центр Выдачи располагался напротив остановки рельсобуса, на другой стороне длинной улицы, и прятался за невысокими домишками. Обычно такой маршрут занимал не более пяти-семи минут, но когда пришлось идти по задворкам, подниматься по грязным лестницам, на которых продолжали гнить ворохи не убранных с октября листьев, и огибать изначально полностью прямой путь, то на это путешествие потребовалось в три раза больше времени.

На широкой улице движение замедлилось. Появилась возможность увидеть начало и конец человеческой волны, и людей, оказалось, было не так уж и много: подобно разбрасываемым кем-то семенам рассеялись они по дорожному полотну и отныне шли не сплошным потоком, а группами. Но если на секунду представить, что это были представители одного лишь Перспективного района, коему была подобна сотня остальных районов города, то становилось жутко, и тело начинало трястись от переживаний.

Без проблем миновав дорогу, Вех бросился во дворы. Во дворах, обычно пустынных и малолюдных, тоже происходило некое движение, но всё же стоило отдать местным жителям должное: да, они, как и подавляющее большинство, после кинопремьеры были поставлены на уши и вздёрнуты, однако не стремились выбежать на широкую улицу и объединиться с толпой, а сплочённо держались в своём маленьком обиталище, вероятно, защищая его от потенциальных нападок с улицы. Они громко переговаривались друг с другом. Кто-то, скрестив руки за спиной, наматывал круги по снегу (теплоплиты были проложены по основным дорогам и улицам города, до двориков же они едва доходили) и бурчал: «Да как они посмели-то?..»

– Стой, где стоишь! – остановил Веха со спины женский голос, когда парень углубился во двор и прошёл мимо нескольких стареньких женщин.

Вех затормозил. Ноги его, казалось, прилипли к дороге, ведь он стоял и не поворачивался к говорящей, а терпеливо ждал, пока та сама к нему подойдёт. Она подошла, старуха с обмёрзлыми красными щеками, с ног до головы укутанная в несколько слоёв одежды и какие-то тряпки, свисавшие до земли и грязными своими краями волочившиеся по ней.

– Я вас слушаю, – сказал Вех.

– Дальше дороги нет! – пригрозила старуха. – Не нужно шляться по нашим переулкам, когда повсюду творится невообразимый хаос! Иди, откуда пришёл!

– Мне нужно попасть в Центр Выдачи. Что же мне, голодным остаться из-за ваших глупых прихотей?

– До Центра Выдачи, по секрету скажу, существует другая, более подходящая дорога. Не пудри мне мозги! Возвращайся назад!

– Нет, никуда я не вернусь. Вы вообще видели, что творится на «подходящей», по вашим словам, дороге? По ней бродят толпы людей. Уж лучше я вас ослушаюсь, чем окажусь раздавленным гущей восставших.

– Именно из-за этого мы стоим здесь и никого не пропускаем!

– Я не верю, что к вам прямо-таки лезут изо всех щелей, чтобы нарушить покой этого места. Вы выполняете бессмысленную работу. Здесь никто, кроме меня, упрямого дурака, не пройдёт. Дайте мне уже пройти. Я не тот, кто вам помешает.

Но старуха настаивала на своём и всем телом, всеми тряпками на этом теле загородила Веху проход, растянув руки в разные стороны. Пролететь под ней шанса не было: слишком огромной она казалась из-за тонны мехов, что свисали с неё, да и был большой шанс случайно её сбить, чего совершенно не хотелось сделать. Впрочем, говоря по правде, Вех представил, как толкает старушку, а она шаром начинает катиться вперёд, параллельно выкрикивая что-нибудь ругательное. Ситуация показалась ему очень смешной, и он рассмеялся.

– Смешно ему… – проворчала старуха, нахмурившись до предела. – Идём за мной. Увидишь, как на самом деле обстоит вопрос, и, тогда не так смешно станет.

В тени здания, под козырьком, притаилась дверь с надписью «Выход». Связка ключей задребезжала в руках пожилой женщины.

Вдвоём они зашли в темноту. Вех поначалу не на шутку испугался, подумав, что старуха собирается запереть его в каком-то старом подвале за непослушание, но продолжал смирно следовать за ней, всё дальше отдаляясь от света, который исходил от открытой двери на улицу. Всё встало на свои места, когда щёлкнул выключатель и внутренности здания предстали перед его взором, как на ладони. Это был какой-то странный цокольный этаж, расчленённый на уборную, кладовую и электрощитовую комнатки, а также на две неизвестные комнаты без названия. В одну из этих неназванных комнат старуха и провела Веха, снова воспользовавшись связкой ключей.

Свет внутри четырёх маленьких стен своей яркостью выжигал глаза. Парня настигла кратковременная слепота, и понадобилось время, чтобы он сумел увидеть то, ради чего его привела сюда ключница (так он мысленно успел её прозвать). На бетонном полу, связанные по рукам и ногам, с заклеенными клейкой лентой ртами, лежали, прислонившись друг к другу головами, два юнца из той шайки, что сидела в кинозале сзади Веха, занималась непонятной деятельностью и действовала ему на нервы. Вех сразу вспомнил густые кучерявые волосы первого и остроугольный подбородок второго, а ещё всегда хитрое выражение его лица. Неизвестно, узнали они Веха или нет, но появление в пустой комнате хоть кого-то явно их возбудило. Они начали ёрзать по полу, случайно стукнулись лбами и замычали то ли от боли, то ли от желания заговорить. «Попались, уродцы малолетние», – ухмыльнулся Вех и спросил старуху с осторожностью: