Текст книги "Верхом на атомной бомбе"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Она обшарила взглядом листву обоих «подозрительных» деревьев, но ничего не заметила. Пришлось предельно осторожно перебраться за ствол более отдаленного дерева, чтобы сменить угол обзора. И тут же в объективе бинокля Галя увидела то, что так напряженно искала: укрывшегося в развилке ветвей человека. Изображение было черно-белым и довольно размытым, но это, несомненно, был наблюдатель-снайпер. Вокруг он соорудил что-то наподобие шалаша из ближайших веток и листьев. «Наверняка для страховки еще и привязал себя. В таком виде можно и сутки не слезать вниз. А сигаретный окурок выпал из пальцев случайно, когда он задремал: поэтому и сгорел до самого фильтра уже на земле».

Она даже разглядела ствол и приклад снайперской винтовки, вытянутой вдоль толстой ветки по направлению к полицейскому участку. «Или она жестко закреплена в этом положении, или уже изготовлена для стрельбы. Значит, через оптический прицел снайпер увидел что-то во дворе полицейского участка, что заставило его принять боевое положение». Времени на раздумья и колебания у Гюльчатай не было. Собственно, к такому развитию событий она была готова. Девушка понимала, что приблизиться к снайперу у нее нет возможности: при попытке забраться вверх по стволу какого-либо расположенного рядом дерева она будет тут же обнаружена и уничтожена. Значит, стрелять надо отсюда, и без промаха! «Доводить дело до длительной снайперской дуэли нельзя: у меня в ней не будет ни одного шанса».

Алексеева достала пистолет с глушителем. «Ну, красавчик, не подведи!» Она долго и тщательно прицеливалась. Один большой плюс у нее, несомненно, был: цель оставалась абсолютно неподвижной. Задержав дыхание, она нажала на спусковой крючок и тут же, отклонив ствол пистолета на несколько миллиметров, еще и еще раз…

Негромкие хлопки выстрелов полностью заглушила трепещущая на легком ветру листва. Больше ни единый звук не нарушил парковой тишины. Ни вскрика, ни хруста подломившейся ветки… Ничего! Девушка прильнула к окулярам бинокля: снайпер оставался в той же позе, плотно прижатый к стволу дерева. «Точно, привязан!» Пожалуй, лишь чуть в сторону отклонилась его голова, да левая рука опустилась ниже приклада винтовки.

Галя понимала, что ей необходимо удостовериться в смерти противника, а для этого был лишь один путь: взобраться на дерево и посмотреть вплотную. Она выждала несколько минут. Сомнения в идеальной точности своей стрельбы все-таки оставались. Если снайпер играет, безукоризненно имитируя смертельное попадание, то путь вверх по стволу для Гюльчатай станет последней дорогой в ее жизни. Коротко вздохнув, она засунула пистолет за пояс брюк и, не особо скрываясь, направилась к «снайперскому» дереву.

На аккуратный подъем вверх потребовалось несколько минут. Когда до цели оставалось уже метра два, девушка заметила на коре дерева несколько свежих бурых пятен. «Кровь! Значит, все-таки попала. Да и не железные же у него нервы, чтобы подпустить меня так близко: давно бы прикончил. Может, без сознания?» Отчасти успокоенная, она сделала последний рывок и оказалась на широкой и прочной ветке рядом с телом незадачливого стрелка.

Он, несомненно, был мертв. Галя сразу увидела входное пулевое отверстие чуть ниже правой заушной впадины: именно сюда она прицеливалась, когда делала первый выстрел. Тяжелая мощная пуля вошла снизу вверх, и мозг жертвы наверняка представлял собой сплошную кашу. Еще два отверстия находились немного ниже: одно – в том месте шеи со стороны спины, где она переходит в линию плеч, а другое – на уровне талии. «Куда целилась, туда и попала. Неплохо для незнакомого оружия и экстремальных условий», – похвалила себя Галина. Молчание жертвы тоже стало понятным: смерть наступила мгновенно, после первого же попадания.

Свое рабочее место снайпер оборудовал вполне комфортно: можно было не только удобно сидеть на небольшой войлочной подушке, но даже прилечь, вытянувшись вдоль толстенной боковой ветки. От падения вниз он застраховал себя несколькими стропами с защелкивающимися карабинами. Они-то и удерживали сейчас мертвое тело в вертикально-сидячем положении. Темно-зеленый защитный костюм с разводами, маска на голове и… пустые карманы. Если не считать пачки сигарет местного производства и зажигалки. Абсолютно никакой зацепки для возможной идентифи-кации.

Девушка осмотрела винтовку. Американская «М24», одна из лучших и надежных современных снайперских винтовок. Используется везде и всеми. Галя слегка изменила свое положение на ветке, чтобы осмотреть тело с другой стороны, и оторопела: левый висок снайпера украшала маленькая черная аккуратная дырочка! Выходит… она стреляла уже в свежеиспеченный труп?!

Та-а-ак, спокойно! Еще раз внимательно осмотреть… Тело даже не успело остыть. Прошло сорок-пятьдесят минут, как его убили. Крови немного. Судя по размеру отверстия, стреляли из малокалиберной винтовки, скорее всего, 5,6 мм. Снайперский вариант на базе «Ремингтон 700» или «СВ-99». Не всякий снайпер отважится воспользоваться таким оружием: нужна высочайшая меткость и незыблемая уверенность в своих силах. И все равно, максимальное убойное расстояние не более ста метров. Значит… Гюльчатай посмотрела в сторону, откуда мог быть сделан этот выстрел. Вон оно, единственное дерево, сопоставимое по высоте с местоположением снайпера. Внезапно в Галиной голове мелькнула тревожная мысль: «А что, если этот «виртуоз» и сейчас еще на своем месте?» Но она тут же пропала, вытесненная двумя другими глобальными вопросами – кто и почему?

Никакого мало-мальски вразумительного ответа у нее не было. Девушка еще раз внимательно осмотрела мертвое тело и, не найдя больше улик, спустилась вниз. Здесь она осторожно приблизилась к предполагаемому месту расположения таинственного антикиллера. Это был высокий клен. Редкое в этих местах дерево. Вдобавок он имел гладкий ствол и нетолстые ветви. «На таком вольготно не посидишь. Здесь можно только так: забрался, отстрелялся – и вниз. Рисковый план, но исполненный блестяще. Этот человек начинает тревожить меня все больше».

Ни на гладкой коре ствола, ни в траве вокруг корней следов она не обнаружила. «Тут мне и подниматься наверх не имеет никакого смысла. Очень аккуратен, однако».

Галя посмотрела на часы и заторопилась: пора бы уже Анатолию с командиром появиться в парке. Она выбралась на аллею и не успела пройти по ней и двух десятков шагов, как из-за поворота ей навстречу вывернул быстро идущий мужчина. Гюльчатай сразу узнала в нем Толю.

«Где же командир? Неужели что-то пошло не так?» – закрутились в ее голове тревожные вопросы.

– Галчонок! – подойдя ближе, заговорил Анатолий. – Нам придется кардинально изменить весь дальнейший план…

Он коротко рассказал девушке о событиях в полицейском участке. Та задумчиво проговорила:

– Собственно, дальнейшего-то плана у нас и не было никакого. Только командир имел представление, что нам необходимо было дальше делать. Зато этого представителя военной службы безопасности я хорошо запомнила в лицо еще в аэропорту. Легче будет идентифицировать. Но я пока ума не приложу, как мы подберемся к столь серьезной организации?

– По дороге обдумаем. Ты о транспорте позаботилась?

Галя кивнула: мощный внедорожник ожидал их на неприметной улочке у одного из ближайших выходов из парка. Молодые люди направились туда ускоренным шагом.

Уже больше часа Галя и Анатолий, сидя в припаркованной у обочины машине, внимательно наблюдали за всеми подходами к разместившемуся в самом конце широкой асфальтированной улицы современному трехэтажному зданию. Это и было местное управление военной безопасности. Полицейский чин не обманул, и друзья быстро отыскали его в практически незнакомом обоим городе.

– Я вообще вижу только один плюс: домишко стоит на отшибе. Хоть бомби его, никто рядом не пострадает. Интересно, это немцы специально так делают: и полицейский участок, и эту… безопасность подальше от жилых кварталов строят? Удобно… Для нас.

Толя расположился за рулем, в то время как Гюльчатай, прильнув к окулярам бинокля, сосредоточенно изучала окружающую обстановку. Они только что поменялись местами, и теперь Анатолий был не прочь порассуждать. Пусть хоть сам с собой. Однако девушка ему ответила:

– А ты что, уже не за рулем внедорожника, а за штурвалом бомбардировщика сидишь?

– Эх, я бы и на этом рыдване на таран пошел…

– Да что нам дал бы твой таран?! Мы же с тобой пришли к выводу, что командира там нет. А брать этого «мышиного» немца надо незаметно и бесшумно.

– Все я понимаю, Галчонок! Но вот уже целый час мы не можем придумать никакого плана, как это сделать. Нет даже уверенности, что наш немец находится внутри или вот-вот подойдет.

– Значит, все-таки придется мне туда заходить и «играть спектаклю».

Толя недовольно повертел головой:

– Очень уж рискованно. «Безопасность» все-таки… Может, я пойду, а?

– Да что ты там без знания языка сможешь изобразить?! Они только насторожатся. «Безопасность все-таки», – передразнила она.

– А ты как будто себя за фрау выдать собираешься!

– Во-первых, за фройляйн. А во-вторых, у меня тоже с немецким проблемы, поэтому буду, как в аэропорту, изображать пресс-секретаря российской делегации.

Они уже обо всем переговорили за прошедшее время, поделились друг с другом всеми новостями. Обсудили, точнее, последовательно отвергли несколько родившихся в муках вариантов поиска и захвата так необходимого им сотрудника немецкой службы безопасности. Оба понимали, что он – единственная ниточка, которая может привести их к Талееву.

Сейчас они лениво перебрасывались мало что значащими фразами, продолжая наблюдение. Но это не могло длиться бесконечно долго. Значит, все-таки Галине придется идти на прямой контакт, как бы опасно это ни было. Девушка отстранила бинокль, потерла рукой уставшие глаза, потянулась всем телом, насколько позволяла теснота салона.

– Ну, друг мой Толя…

Она не успела договорить: на ведомственную автостоянку, расположенную слева от здания, завернул серебристый «БМВ» и аккуратно припарковался на свободном месте. Из него вышел высокий мужчина в белой рубашке и узком галстуке. Через его левую руку был небрежно переброшен пиджак. Галя мгновенно прильнула к биноклю.

– Это он! Вот теперь можно подумать, как его брать…

Гюльчатай не сумела договорить.

– Думать-подумать, – сквозь зубы процедил Анатолий, – трясти надо, родная!

Управление внедорожником было в его руках. Мужчине из «БМВ» предстояло пройти метров пять до пешеходного выхода со стоянки, потом повернуть направо и еще метров десять по тротуару до начала ступеней к входным дверям в управление. Причем на первой половине этого участка он не был виден даже случайному наблюдателю из вестибюля здания. А улица, на их счастье, оказалась фантастически пустынной!

Толя тронул машину с места, пересек улицу по длинной дуге и поравнялся с немцем, когда тот шагнул на тротуар, покинув стоянку. Затем резко скомандовал девушке:

– Пригнись!

Та незамедлительно выполнила приказ и уткнулась лицом в собственные колени. Анатолий, потянувшись, освободил стопорный механизм правой передней двери, а затем с силой распахнул ее…

Не медля ни секунды, даже не взглянув на последствия своих действий, он в каком-то акробатическом прыжке прямо из-за руля, минуя скорчившуюся Галину, руками вперед вывалился в открытую правую дверцу на дорогу. Тут же вскочив на ноги, Толя за секунду оценил обстановку: немец, сбитый распахнувшейся автомобильной дверцей, уже стоял на четвереньках, по-собачьи потряхивая головой и готовый вот-вот распрямиться. Еще мгновенье, и…

Толины пальцы коротким тычком воткнулись в незащищенную шею, безошибочно отыскав сонную артерию. Руки мужчины моментально согнулись и безвольное тело распласталось на тротуаре. Анатолий одной рукой ухватил немца за голову, другой – за пояс темно-серых брюк и, как мешок с тряпьем, вбросил в салон автомобиля прямо на колени распрямившейся Гюльчатай. Дверцу он захлопнул ударом ноги, одновременно поднимая с асфальта выпавший пиджак «чекиста». Затем, уже не торопясь и внимательно оглядываясь по сторонам, Толя обошел внедорожник сзади и сел на водительское место. Девушке к этому времени не без труда удалось пристроить находившегося в бессознательном состоянии немца рядом с собой на сиденье.

– Придержи его пока руками, Галчонок, – Анатолий кивнул на пленника, заводя машину, – отъедем пару кварталов и разместимся поудобнее.

Задним ходом внедорожник медленно тронулся с места, потом развернулся на пустынной улице и скрылся за ближайшим поворотом.

Дорогу к заброшенному коровнику в ближайшем пригороде Мюнстера указала Алексеева: та оказалась ей знакома по тайной встрече со своими курдскими «почитателями». Добротное кирпичное здание располагалось метрах в трехстах от дороги рядом с небольшим, заросшим зеленой тиной прудом.

Мощный автомобиль легко преодолел по бездорожью расстояние до коровника и остановился у дальнего входа, совершенно незаметный с трассы. Плененный немец полулежал на заднем сиденье, не подавая никаких признаков жизни, кроме несильного размеренного дыхания.

– Мог бы и поаккуратней его отключить, – недовольно проговорила девушка, – возись теперь…

Она стала перебирать содержимое своей вместительной сумки, отыскивая необходимый препарат.

– Да я вроде бы осторожно, – миролюбиво оправдывался Толик, – хотя там трудно было дозировать усилие. Пришлось работать на стопроцентный результат.

– Ладно, – Галя отыскала нужный пузырек, – в чувство-то я его сейчас приведу, а вот как ты собираешься разговорить немца? Он все-таки не обычный «пациент», имеет за плечами не один десяток лет работы в силовых структурах. Психика у него наверняка весьма устойчивая, а ничего, похожего на скополамин, у меня нет.

– Как же ты так непредусмотрительно?!

– Издеваешься, да? Я, между прочим, тоже недавно с самолета. А «сыворотку правды» пока еще в аптеках не продают.

– Могла бы у своих чернявых и усатых «поклонников» одолжить.

Алексеева только фыркнула, а Толя продолжал:

– Ты у нас, конечно, квалифицированный психолог. Даже диплом есть. Вот только сейчас ты имеешь в виду нормального человека, который, благодаря длительному опыту работы в силовых структурах, «закалил свой дух» и укрепил психику.

– А разве не так?

– Совсем не так. Оговариваюсь сразу – в нашем конкретном случае. Этот немец – двойник. А пожалуй, даже тройной агент. – Девушка согласно покивала. – Психика таких людей, безусловно, нарушена, искажена. У них атрофируются понятия долга, верности, чести. Он уже не просто предал своих. Он уже предал и других, и третьих. И продолжает предавать каждую минуту своей жизни. Никаких мук и угрызений совести нет и в помине. Он живет в этом мире постоянных предательств. Психологический барьер сломан бесповоротно. А значит, – уже совсем буднично закончил Анатолий, – он и мне сейчас расскажет все, что надо. Думаю, – Толя посмотрел на свои часы, – минут через десять.

– А почему не через пять? – ехидно поинтересовалась Галина.

– Можно было бы и через пять, – вполне серьезно ответил Анатолий. – Но для этого у нас просто нет денег. – Он огляделся по сторонам и усмехнулся: – Будем максимально использовать природные особенности ландшафта.

– Что-о-о?

Напарник ничего не ответил, а направился к коровнику и через несколько минут с трудом притащил оттуда тяжелый железобетонный блок. Отнес его к самому берегу пруда и положил на шаткий настил из почерневших от времени истончившихся досок. Настил был длиной метра три, опирался на четыре сваи и низко нависал над буро-зеленой поверхностью водоема. Наверное, когда-то с него ведрами черпали воду, чтобы напоить скот.

Затем Толя достал из багажника автомобиля большой моток прочной веревки, приобретенный в магазине по дороге за город. Он не просто связал руки немца, а крепко примотал их к его телу, оставив свободно свисающим длинный конец бечевы. Ноги пленника были свободными.

– Ну, вот теперь давай, оживляй болезного, – обратился он к девушке.

Та поводила под носом немца открытым пузырьком. По салону машины распространился едкий запах нашатыря. Пленник заворочался, скривился, чихнул и открыл глаза. Он совершенно не понимал, где находится и что происходит. Последней отпечатавшейся в его мозгу картиной был аккуратный поребрик автостоянки перед зданием управления военной безопасности. Теперь его взгляд уперся в немигающие темные глаза совершенно незнакомого мужчины, потом переместился вправо и остановился на лице сидящей рядом девушки. Он узнал ее! Взгляд приобрел осмысленность, а пересохшие губы беззвучно зашевелились. Внимательно наблюдавший за пленником Анатолий взял инициативу в свои руки.

– Переводи, Галчонок! – приказал он. – А ты слушай внимательно. И не дергайся! – повысил голос Толя, заметив, что немец усиленно заворочался на сиденье. – Я желаю немедленно получить ответ на один вопрос: где находится русский журналист Талеев? Ясно?

Немец молчал. Толя выждал несколько секунд.

– Ну, на что-то подобное я и рассчитывал, – резюмировал он.

Потом вышел из машины, открыл заднюю дверцу и с такой силой дернул за свободный конец веревки, что пленник, как пробка из бутылки, вылетел наружу и растянулся во весь рост на земле.

– Вставай, вставай! – Толя пинками помог ему подняться на ноги и потянул за собой к мосткам.

Немец, пошатываясь и спотыкаясь, потрусил следом. Под весом двух взрослых мужчин доски скрипели и прогибались. Немец попытался было упереться, но сильный рывок за веревку едва не скинул его в пруд. На краю настила Анатолий ударом по ногам заставил пленника встать на колени. Затем он демонстративно долго и крепко приматывал бечевку к железобетонному блоку и сооружал хитрый морской узел. Так долго, что до немца наконец дошло, какую цель преследует страшный незнакомец своими действиями. Он завертел по сторонам головой и неожиданно громко и тонко закричал.

Толя тут же вытащил из кармана скотч и заклеил пленнику рот.

– Это моя промашка. Хотя все равно никто ничего не услышит. Галя, подойди поближе… А впрочем, не надо, забрызгаешься. Постой на бережку, тут пока переводить нечего. – И он обратился к пленнику. – Ну, может, желаешь что сказать? – Анатолий освободил один край скотча.

– Вас? Вас ист дас?!

Толя вернул скотч на место:

– Да нет, не меня. Тебя, родной. Тебя! Ведь это ты не хочешь беседовать.

С этими словами он сильным ударом в спину сбросил немца с мостков. Тот сразу ушел под воду, а Толя задумчиво посмотрел на оставшийся у его ног груз с привязанной веревкой:

– Не рассчитал глубину, – с видимым сожалением констатировал он. – Надо будет веревку покороче сделать. – Он по-другому перевязал узел и начал сбрасывать блок.

С берега послышался тревожный голос девушки:

– Эй, он там не захлебнется?

Толя посмотрел на обильные пузыри на очистившемся от болотной ряски месте, молча покачал головой, выждал еще секунд пять и потянул за веревку. Над поверхностью воды показалось тело пленника. Анатолий с большим трудом выволок его на хлипкие доски, а сам, тяжело дыша, уселся рядом.

– Вот теперь иди сюда, Галчонок.

Он освободил рот немца от скотча и несколько раз ударил его ладонью по щекам. Бешено вращавшиеся до этого глаза пленника остановились, он натужно закашлялся и едва не захлебнулся хлынувшей через рот водой.

– Это же надо, столько жидкости через нос принять, – Толя удивленно покачал головой, – никогда бы не подумал! Я ж ему рот специально заклеил, чтобы не слишком… А он, видишь, как дорвался! Жажда, однако… Ладно-ладно, еще напьешься. Чтобы сэкономить драгоценное время, я сразу сообщу тебе, что знаю, как ты продал журналиста. И даже за сколько. – Толя назвал сумму, ориентируясь на взятку, полученную начальником мюнстерской полиции. Наверное, он оказался весьма близок к истине, потому что немец даже не попытался возразить. – И о том, что приказ о его задержании в аэропорту ты получил из Москвы. Не прямо, а через соответствующее консульство и, возможно, свое начальство. Но вот «продажа»… Тут твое начальство ничего не знает. Какую байку ты для него приготовил, мне не интересно. Я повторяю и чуть расширяю свой вопрос: где журналист и кто его забрал?

Немец наконец выдавил:

– Я выполнял приказ…

– У-у-у… Ничего-то до тебя не доходит. А уговариватель из меня плохой.

С этими словами Анатолий двумя ногами столкнул с мостков в воду бетонный блок. Пленник успел прореагировать на происходящее лишь коротким всхлипом, выпученными глазами и безуспешной попыткой упереться пятками в мокрые скользкие доски: тяжеленный груз на короткой веревке просто смел его с причала.

– Давай, боевая подруга, придвигайся поближе, будешь помогать мне «рыбку» вытягивать. Я его и первый-то раз с трудом тащил обратно, а теперь с камнем и вовсе в одиночку не справлюсь.

Молодые люди вдвоем ухватились за оставшийся в Толином кулаке конец бечевы и принялись неторопливо тянуть наверх свой ценный груз. Оба окончательно выбились из сил, пока через минуту или полторы не приподняли над водой тело немца. Втащить его на мостки сил не хватило. Еле переводя дыхание, Анатолий выдавил:

– Опять не рассчитал! Теперь слишком коротко. А и груз, и тело одновременно нам не поднять. Придется волоком на берег тащить… Ладно, в третий раз точно угадаю!

– Если… – девушка задыхалась от усилий, – если он второй раз переживет!

– Ну вот, – облегченно выдохнул Толик, когда немец оказался на берегу, – теперь тащи бутылку, что мы купили по дороге. Самый раз принять всем троим!

Немца вернули к жизни через минуту исключительно благодаря изрядному количеству влитой в него местной водки. Молодые люди отхлебнули из бутылки едва ли по паре глотков.

– А теперь, – голос Анатолия стал чуть ли не торжественным, – переходим к завершающему этапу.

Он поколдовал над хитрым узлом, высвободил значительную часть веревки и в одиночку (!) отнес бетонный блок на самый край мостков. Потом за шиворот притащил туда же пленника, уложил рядом с грузом и намотал всю мокрую бечеву ему на шею.

– Вот теперь времени на раздумья у тебя больше не будет. И у меня тоже! Потому что, пока ты в прошлый раз там, – Толя кивнул в сторону пруда, – безмятежно купался, мы еле-еле тебя вдвоем вытащили. Сомневаюсь, что это удастся повторить еще раз. К тому же, чтобы по ненужной жалости не передумать, я отправлю мою помощницу посмотреть, все ли спокойно на дороге. Молчащий пленник превращается для нас в недопустимую обузу. Думаю, тебя здесь очень не скоро отыщут. Да и надо ли это? Особенно тебе… А ты иди, родная, иди.

Немец тревожным взглядом проводил удаляющуюся девушку и попытался принять сидячее положение. Ему это не удалось: слишком короткой оказалась веревка от груза до петли на его шее. Толя тяжело вздохнул и, наклонившись, пододвинул блок к краю мостков.

Пленник что-то быстро затараторил. Анатолий уловил в его речи и английские, и даже русские слова.

– Исповедаться хочешь, Иуда? Не-е-е… У нас это не принято. – Он еще подвинул груз так, что целая его треть нависла над водой. – Ауфвидерзеен, камрад!

Немец прижался головой к Толиным ногам…

На исходе была десятая минута допроса. Вернувшаяся с «прогулки» Алексеева едва успевала переводить бессвязную речь пленника, стараясь отделить нужную информацию от десятков фактов, разоблачений, признаний, которые горохом сыпались из незакрывающегося рта немца.

– Вот что их же водка с человеком делает! – усмехался Анатолий. – Значит, главное – ее количество. – Подумав, он с гордостью добавил: – И, конечно, в умении подать!

В одном из подразделений управления военной безопасности «мышиный» немец курировал деятельность национальных террористических группировок. Начинал свою карьеру он еще в ГДР, хорошо продвигался по службе, но… рухнула Стена, бывшие непримиримые противники стали сослуживцами, куда-то на задний план отошла нужная политическая ориентация, в которой наш немец был наиболее силен. Новое командование «восточным специалистам» не то чтобы не доверяло, но относилось весьма настороженно. Продвижение вверх затормозилось, а значит, не росли и доходы. И тут, как нельзя кстати, подоспело предложение от бывших коллег из России «чуть-чуть» поделиться кое-какими сведениями. И пошло-поехало… Ведь одну и ту же информацию можно продать и два, и три раза. Не только «за бугор», но и своим подопечным. Жизнь наладилась. В просьбах недостатка не было. Попридержать на таможне какого-то русского журналиста? Пожалуйста! А уже через день на продажного «чекиста» вышли подручные его старого знакомого Карла из РАФ с чрезвычайно заманчивым предложением одолжить им журналиста на какое-то время. «Просто поговорить. День-другой, и мы его отпустим!» Никакого мокрушничества и членовредительства. Немец, конечно, бандитам не поверил, но «русские» деньги уже отработаны, журналиста он упрятал в полицию, а что там дальше – не его проблемы. К тому же подворачивался неплохой шанс улучшить свое материальное положение, выгодно поделив «навар» с начальником полиции.

«Да эти продажные менты становятся просто каким-то международным бедствием!» – подумал Анатолий.

Куда увезли Талеева, немец не знал, но если подручные Карла еще оставались в городе, то наверняка находились на известной ему конспиративной квартире. Разумеется, он с удовольствием покажет дорогу господам русским!

– Что ты думаешь о нашем пленнике?

Этот вопрос Толя задал, уже сидя рядом с управлявшей автомобилем Гюльчатай. Машина проезжала Старый город, приближаясь к районам новостроек, где располагалась конспиративная квартира террористов. В салоне они находились только вдвоем – пленника разместили в багажнике. «Пусть проветрится и просохнет, – заявил Анатолий, – ведь черт знает, какой грязи он нахватался в этом пруду!»

– Это хорошо, что ты не сразу полез ко мне с таким вопросом, я хоть успела кое-что проанализировать. Поэтому смогу ответить более-менее вразумительно, с максимально возможным учетом всех психологических аспектов. Итак, верить ему можно. А доверять не стоит!

– Парадоксы в стиле Талеева.

– Просто у этих двух слов разное смысловое значение…

– Вот только не надо всяких лингвистических экскурсов! Я понимаю такое различие.

Галя улыбнулась и продолжила:

– Он не врал, но явно что-то недоговаривал. Мне это было заметно со стороны даже в его плачевном состоянии. Конечно, там, на берегу пруда, мы представляли для него самую страшную и реальную угрозу. Поэтому он и раскололся. А вот дальше…

Толя закивал:

– Подставит нас при первой же возможности! А таковой, безусловно, является наш визит на эту конспиративную квартиру. То-то он не вдавался ни в какие подробности при ее описании: ни о количестве бойцов, ни о вооружении… «Не знаю», и точка!

– Правильно, Толик. Мы для него угроза неожиданная и кратковременная, от которой при случае можно попытаться избавиться. Ну, а если не получится, мы и сами уберемся восвояси. Зато Карл – это навсегда. Как и сослуживцы «мышиного» немца по ведомству военной безопасности, которые никогда не простят предательства.

– Ладно. Суду все ясно! Кроме этой явки, у нас нет никаких зацепок. А немец необходим, чтобы на нее пробраться.

– Как всегда, сжато, информативно, понятно и просто. Нет-нет, никакой иронии. Констатирую факт. Вот только мне не дает покоя одно оброненное при допросе немца название: Ахаус. Помнишь, он мимоходом обронил, что Карл в Ахаусе?

– Да. И больше к этому не возвращался.

– Может, я и не права в своих выводах, но, послушай, Карл – глава известной террористической организации, крупнейшей в стране, пусть и ослабленной сейчас в силу целого ряда причин. Ахаус – маленький городок недалеко от Мюнстера. Как-то не вяжется статус фигуры и заштатность места пребывания, согласен?

– Да-да. Как Мишка Япончик в деревне Гадюкино.

Девушка даже рассмеялась такому сравнению:

– Неточно в определении статуса и заштатности, но чрезвычайно колоритно, доходчиво и по сути верно. Наверняка база этого Карла в каком-то крупном городе. Гамбург, Бремен или Ганновер. В Ахаусе он мог оказаться с единственной целью: подготовка или проведение какой-то бандитской акции.

– А что можно «бандитизировать» или терроризировать в Гадюкино?

– Я же говорю: неточность в определении «заштатности». Это все-таки не Гадюкино. В Ахаусе есть крупный ядерный центр и хранилище радиоактивных отходов.

– Какого же черта ты до сих пор молчала?!

– Так само название только что всплыло! – пыталась оправдываться Галина. – Я и подумать не могла…

Анатолий только досадливо махнул рукой:

– Это же реальная цепочка! Смотри: командир резко срывается из Москвы, никого не предупредив, потом срочно вызывает тебя в Мюнстер – это ближайший аэропорт от Ахауса. Ради чего или кого он мог бы пойти на такое? Только ради одного человека – нашего друга Редина. А Сережа – крупная «шишка» в ведомстве по радиоактивным отходам! Теперь мы знаем цель нашего командира.

– Ну, это пока только предположение…

– Ладно тебе скромничать! Мы вычислили направление усилий, а с подробностями на месте разберемся.

– Только вот командира-то пока не нашли.

– Ха! А для чего же мы сейчас тряханем эту хазу, малину, явку?

– Прямо так вот и тряханем?

– Галчонок! У нас есть только один неоспоримый плюс: полная неожиданность. Кроме пленника в багажнике, никто даже не догадывается о нашем присутствии здесь.

– А вот в этом ты не совсем прав… – И девушка рассказала о том, что ей удалось обнаружить в старом парке, об убитом снайпере и таинственном антикиллере.

Толя с минуту переваривал информацию, а потом подвел итог:

– Это вовсе не говорит о том, что наше присутствие известно людям Карла. Сама же сказала, что снайпер, скорее всего, русский. Согласен, это серьезная проблема, но к нашим, так сказать, ближайшим действиям отношения не имеющая. Поэтому план визита на конспиративную явку боевиков остается неизменным. Я же говорю, у нас довольно серьезные преимущества – быстрота, непредсказуемость, неожиданность. Плюс, конечно, фантастическая личная боевая подготовка…

– Хвастун!

– Это же я вовсе не о себе! Только о присутствующих дамах. Давай-ка лучше определимся с оружием и боезапасом, которыми мы располагаем, а то уже почти на место приехали.

Действительно, оставив позади узкие улочки Старого города, автомобиль теперь легко скользил по широким асфальтированным проспектам новостроек. Где-то совсем рядом была и цель их поездки.

Анатолий перебрался на заднее сиденье и начал разбираться в большой брезентовой сумке, куда курдские нелегалы упаковали кое-что, на всякий случай по распоряжению «эмиссара Лейлы».

Не доезжая нескольких десятков метров до указанного немцем адреса, Гюльчатай притормозила у обочины дороги. Отсюда обоим хорошо были видны все три подъезда восемнадцатиэтажного дома. Вывеска над крайним слева подъездом гласила: «Студия загара». Это и была конспиративная квартира террористов.