Текст книги "Властелин воли"

Автор книги: Максим Шахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава XII

Молодой коммерсант Петя Оладышкин сидел в своем офисе и считал на калькуляторе. Он считал уже полчаса, исписав при этом лист бумаги цифрами. Итог всех вычислений выходил только один – он прогорел!

Петя швырнул калькулятор на подоконник, тоскливо вздохнул, встал, подошел к холодильнику, открыл его: водки не было, внутри сиротливо стояли консервная банка с недоеденными шпротами и наполовину опорожненная бутылка колы. Взял колу, подошел к окну. Погода на улице, как нарочно, была теплая и солнечная. Мимо офиса по тротуару прошла стайка девчонок, громко смеявшихся.

Он был один в офисе, маленькой двухкомнатной квартире на первом этаже. Секретаршу он давно уволил: платить зарплату ей было нечем, а Софья Марковна, его бухгалтер, не приходила на работу уже три недели. Надо платить за аренду офиса, склада, друзьям и знакомым надо отдавать долги, от инспектора налоговой инспекции он уже прячется. Может, сбежать куда-нибудь или в запой уйти – эта мысль сверлила в его голове с самого утра.

А начиналось все многообещающе. Полгода назад он купил у одного китайца двадцать тысяч спортивных костюмов из парусины. Для N-ска такая партия была вовсе не большой. Он заложил накрутку на товар в сто процентов. Однако вскоре выяснилось, что эти спортивные костюмы спросом не пользуются. С каждым месяцем он снижал цену, но сейчас снижать уже некуда – он продавал костюмы по двадцать рублей, то есть по той цене, за которую их купил. За полгода Петя с грехом пополам продал полтысячи штук, а сейчас торговля и вовсе встала. Все покупают костюмы под «Адидас» – с полосами, а на его товар даже не смотрят. «Жигуль», что ли, продать, чтобы хотя бы друзьям отдать долги», – подумал Петя.

Домой ехать не хотелось, в офисе находиться было уже невмоготу. «А… на хрен все! – вдруг сам себе сказал Петя, допил колу. – Пойду в кабак… эх, и нажрусь!» Он решительно надел плащ, в последний раз окинул убогую обстановку офиса, пошел к выходу. Зазвонил телефон. Петя с ненавистью посмотрел на него. Опять какой-нибудь кредитор или из налоговой. Подошел к телефону: сейчас я им выдам! Ему было уже все равно.

– Петр Абрамович, костюмы нужны! – в трубке раздался пропитой голос Алика, бомжеватого барыги, торговавшего без лицензии на городском вещевом рынке.

– Какие костюмы? – напрягся Петр.

– Ну, какие – ваши! Рвут прямо с руками. Очередь тут у меня, кричат: «Давай быстрей еще…»

– Алик, ты что, зенки уже с утра залил?

– Побойтесь бога, Петр Абрамович – ни в одном глазу, как стеклышко! Честно, только вынул из мешка – тут же раскупили, за пять минут, все десять комплектов – голос Алика действительно был трезвым.

– Ну, хорошо, – осторожно промолвил Петя, – сейчас подвезу. Ты где, там же стоишь?

– Да-да, на том же месте, давайте быстрее, Петр Абрамович! – возбужденно прокричал в трубку Алик.

Когда Петя выходил из офиса, снова затрезвонил телефон. На этот раз звонила Ленка, которая втихомолку подторговывала его костюмами в спортивном магазине.

– Петр Абрамович, я только что за час продала ваши костюмы, все двадцать штук. Еще просят люди, спрашивают, когда еще поступят? Что мне сказать?

– Скажи, часа через два подвезут.

– Хорошо. Можно голубые еще, Петр Абрамович? Некоторые наши девчонки голубые хотят…

– Хорошо, будут голубые. – Петя в каком-то ступоре положил трубку.

Взглянул на часы, посмотрел на пустую бутылку колы, почувствовал, что во рту снова пересохло. Водителя он уволил два месяца назад, значит, надо самому развозить на «Жигулях». Когда он запирал дверь офиса, то снова звонил телефон.

Все дальнейшее происходило как во сне. Его парусиновые костюмы люди покупали как бешеные, некоторые сразу по нескольку комплектов. Во всех ларьках, магазинах, палатках, за ними выстраивалась очередь. Из-за них даже дрались в очередях. Это был даже не ажиотажный спрос, это было какое-то сумасшествие. Петя не верил в свое коммерческое счастье, но его счет в банке рос как на дрожжах, сейф был забит деньгами.

Это был его звездный час! Он носился по городу на своих «Жигулях» как сумасшедший, нанял еще двух водителей. Они не успевали подвозить китайские костюмы к торговым точкам. Сначала он продавал костюмы по сорок рублей, затем по шестьдесят, восемьдесят. Последнюю тысячу костюмов он продал по цене сто двадцать рублей! За две недели была продана вся партия.

Он не понимал, что происходит. Он просто ошалел от счастья. За две недели он стал миллионером. Не долларовый, правда, но все же! Петя рассчитался со всеми долгами, сменил старый «Жигуленок» на «БМВ», жене купил норковую шубу, детям дорогие безделушки – и все равно осталась приличная сумма. Он уже серьезно подумывал, что он действительно талантливый бизнесмен. Поверив в свою звезду, он повторил свою прежнюю ошибку: купил у того же китайца следующую партию таких же костюмов – сорок тысяч комплектов.

До конца своей жизни он так и не узнал, в чем была причина его временного, но ошеломительного коммерческого успеха. Со следующей партией костюмов он прогорел дотла и затем спился.

Глава XIII

Начальник отдела Управления ФСБ по гор. Москве и Московской области полковник Тихорецкий сидел в своем кабинете и одним пальцем тыкал по клавиатуре компьютера. Навыков печатания у него не было, поэтому дело продвигалось медленно. Хорошо, что он не на машинке печатает: можно исправлять слова, переносить их, менять.

Месяц назад на их отдел выделили пять компьютеров. Один из них он взял себе: пора учиться. А то сын дома уже играючи работает, а он все никак не освоит. На курсы ходить некогда, так что приходится самоучкой. Была еще одна причина, по которой он печатал документ сам: информация в нем уж больно горячая! Он не доверяет ее даже своей секретарше. Поэтому и пришлось прийти сегодня, в субботу, с утра пораньше и печатать.

Эту информацию он получил вчера, и она была настолько ошеломляющей, что он понял: ее надо срочно передать Скобликову.

Нельзя сказать, что с генералом Скобликовым они были друзья, – просто хорошие знакомые, когда-то вместе учились на Минских курсах КГБ. Когда они встречались, в здании на площади Дзержинского или на торжественных мероприятиях в день ЧК, генерал всегда радушно приветствовал его, приглашал заходить к нему. Тихорецкий обычно говорил, что зайдет, но, естественно, никогда не заходил: нечего шляться без дела по высоким кабинетам, даже если в них и сидят твои друзья. О Скобликове он был высокого мнения: крепкий профессионал и свое место занимает заслуженно.

Вчера в конце рабочего дня Тихорецкий позвонил ему по аппарату ОС[9]9
  Телефонная линия, экранированная на открытых участках местности.


[Закрыть]:

– Товарищ генерал, мною получена серьезная информация в отношении одного из ваших подчиненных. Разрешите зайти к вам и доложить лично?

– Саш, – с легкой укоризной произнес Скобликов, – во-первых, перестань выпендриваться. Если ты забыл, как меня зовут, то возьми служебный телефонный справочник и посмотри. Во-вторых, что за информация?

– По одному из твоих заместителей, Костя. Номер его домашнего телефона нашли в записной книжке Митчелла.

– Та-а-ак, – протянул Скобликов. В трубке телефона установилась пауза длиной в несколько секунд, – вот что, Сашок, подъезжай ко мне завтра ровно в десять. Пропуск будет готов.

– Хорошо, я приеду.

Тихорецкий взглянул на часы: успевает только-только. Он допечатал справку, проверил текст. Документ сухо и кратко сообщал, каким образом в его руки попала записная книжка установленного разведчика США, работающего под прикрытием дипломата. Тихорецкий даже не назвал псевдонима своего бывшего агента, коротко обозначив его словом «источник». Он не назвал адресата, кому предназначается документ, не поставил дату изготовления документа: этим Скобликову давалась возможность маневра. Сейчас он искренне сочувствовал генералу: когда твой подчиненный подозревается в связях со спецслужбами противника… Бр-р, Тихорецкий поежился – не приведи Господь!

Он распечатал документ, стер запись на мониторе, по телефону вызвал дежурную машину, надел плащ, достал из сейфа записную книжку Митчелла, закрыл сейф и опечатал его.

В 9.55 он подъехал к центральному подъезду здания ФСБ. Дежурный прапорщик на входе проверил сначала пропуск на имя Тихорецкого А. Ю., затем удостоверение. При этом он несколько раз пристально смотрел то на документ, то на лицо его обладателя. Процедура сверки длилась секунд тридцать. После этого прапорщик вернул Тихорецкому пропуск и удостоверение, отдал честь, поинтересовался у полковника: знает ли он, как ему идти? «Знаю», – буркнул Александр Юрьевич.

Генерал Скобликов, когда Тихорецкий вошел к нему в кабинет, разливал в бокалы из пузатого стеклянного чайника чай, который был настолько ароматный, что гость учуял его еще на пороге кабинета. Скобликов был в форме, но без кителя, и если бы не красные лампасы на брюках, то его можно было бы принять за какого-нибудь отставного майора, распивающего субботним утром чаи у себя на даче, – настолько у него был домашний вид.

– Ну, заходи, заходи, Александр Юрьевич, попьем чайку, – он поздоровался с гостем, усадил его в кресло у журнального столика, поставил перед ним бокал с чаем, тарелочку с маленькими сушками и вафлями. – Наслышан о твоих успехах. Молодец! Как вы взяли этого дипломата из Швейцарии? Говорят, вы его чуть до инфаркта не довели…

– Да нет, Костя, со здоровьем у него все в порядке. Хотя тогда на него было жалко смотреть: вся спесь с него как шелуха слетела. А взяли его… Мой агент хорошо сработал. Если бы не он…

– Что за агент?

– Да есть один, – Тихорецкий осторожно отхлебнул горячий чай из бокала, – вор карманный.

– Во как! – Генерал тоже отпил чай из своего бокала, взял из тарелочки сушку, с хрустом раздавил ее в массивной ладони, – значит, хороший… спец.

– Не то слово, Костя. Он экстрасенс высшего класса. Я сам проверял: клал в середину толстой книги карту, он даже не притрагивался к книге, через пять секунд угадывал карту!

– Хорошая у тебя агентура!

– Была, – вздохнул Тихорецкий, – пришлось сдать в архив: нам ведь нужны сейчас идейно выдержанные, с этаким нимбом святости…

– …твою мать, – грязно выругался Скобликов и с такой силой раздавил в ладони очередную сушку, что крошки обильно посыпались на поверхность стола, – что с Конторой сделали! А в Чечне сколько агентуры погубили…

– Кстати, эту информацию я через него и получил. – Тихорецкий достал из кармана пиджака листок бумаги, свернутый вчетверо, положил его на столик перед генералом, рядом положил записную книжку американского дипломата.

Генерал читал справку долго, видимо, не раз перечитывал ее, затем с удрученным видом положил ее на стол.

– Саш, ты… не регистрировал ее? – Генерал бросил пристальный взгляд на собеседника.

– Да нет, конечно, Костя. Кроме меня, никто у нас не знает.

– Я… тогда… не хотел его брать к себе. Но меня просто изнасиловали. Да… ребус! – Генерал тяжело вздохнул, левой ладонью потер лоб. – Саш, а может, это случайность, а? – Скобликов с надеждой взглянул на Тихорецкого.

– Может, и случайность, Костя, – тихо ответил Тихорецкий, – но я в такие случайности не верю: телефон домашний, а на эту квартиру он переехал, ты знаешь, в прошлом году…

– До пенсии не дадут доработать, – тоскливо обронил генерал, – придется докладывать туда, – Скобликов выразительно показал глазами на потолок.

– Придется, – согласился Тихорецкий.

Глава XIV

Весенний лес встретил его настороженно. Разлапистые ели стояли тихо и чопорно и как бы подозрительно смотрели ему вслед. Сосны поглядывали на него сверху, слегка покачивая вершинами. Лишь небольшие березки боязливо, словно девочки-подростки на танцах в сельском клубе, сбивались в кучки у дороги, с любопытством шелестели ему ветками с еще маленькими, но уже сочно зелеными листочками. Снег в лесу уже растаял, лишь в ложбинках и оврагах темнели лужи от талого снега.

Михаил, в резиновых сапогах, куртке-штормовке, за плечами рюкзак, в руке сучковатая палка, шел по просеке. Он прислушивался к величественной тишине леса, с наслаждением вдыхал тот чистый воздух, который бывает только в хвойном лесу.

Сразу вспомнилось детство, юность. Как часто они тогда пацанами бродили по тайге. Одни, и не боялись. Рыбалка, турпоходы, лыжные вылазки… а ночи у костра под гитару! Как давно это было. Наверное, в другой жизни. Многое изменилось с тех пор: жизнь изменилась, страна изменилась, он стал другим. А вот он, лес, не изменился. Стоит такой же величественный и таинственный!

На разведку Михаил пошел один. Тамара хотела пойти с ним, но он ее отговорил: «Понимаешь, ты мне будешь только мешать. Если застукают нас двоих – это серьезный повод для подозрений у контрразведки. А попадусь я один… ну что – заблудился!» Была еще одна причина, по которой он ее не взял. Пройти двенадцать километров по труднопроходимой тайге – приличная нагрузка даже для физически крепкого мужика. Это не в спортивном зале по груше лупить! Но этого он ей не сказал.

А что такое разведка особо режимного объекта – он знает. Один раз, когда он учился в развед-институте, у них было практическое занятие по теме «Визуальная разведка особо охраняемого объекта противника на безлюдной местности». Занятия проходили в лесах Подмосковья. Группа курсантов, в которой был Михаил, подозрительно быстро нашла искомый объект. Лежали в кустах часа два. Разведали. Даже сфотографировали. Когда от объекта отошли уже километров на пять, расслабились: закурили, громко говорили, шутили. Преследование обнаружили поздно, когда их окружили с трех сторон. Суровые дяди в маскхалатах и с волкодавами приказали им выходить на поляну по одному, класть оружие (учебные автоматы) на видное место, а самим ложиться на землю лицом вниз. Михаил и его товарищи отнеслись к приказу легкомысленно: подумали, что это новая вводная на занятия, которую до них не довели. Решили лихо оторваться от преследования.

Как только они побежали, над головами засвистели пули. Сработал инстинкт самосохранения: они сами уткнулись носом в землю. И тут только до Михаила дошло: «Мужики, а ведь это не учебное преследование!» При разборе полетов выяснилось – они наткнулись не на учебный, а на самый настоящий сверхсекретный объект КГБ. Организатору учений тогда здорово влетело. Хорошо, что одно ведомство: начальники между собой как-то утрясли инцидент. А кончиться могло все серьезно: у охранников таких объектов всегда четкая инструкция – «…Если подозреваемый разведчик отрывается от преследования или оказывает сопротивление – стрелять на поражение!»

После еле заметного поворота дороги Михаил увидел коттедж, о котором рассказывал Хасан. Коттедж – трехэтажное здание из красного кирпича с колоннами у крыльца и стрельчатой крышей. Михаил приблизился к дому. И на какие деньги строят, удивился он. Даже в Западной Европе довольно богатые люди строят дома поскромнее. А этот дом, как сказал Хасан, поставил один мелкий жулик.

Окна нижнего этажа были заколочены досками, а на верхних этажах уже стояли стеклопакеты. В дверном проеме на крыльце, который тоже был заколочен досками, Михаил нашел дырку – одна широкая доска болталась только на одном гвозде: кто-то уже побывал в строении. Дом-то бесхозный. Ну не может русский человек пройти мимо такого дома!

По лестнице без перил Михаил поднялся на второй этаж, прошел в большую квадратную комнату. В ней было сыро и грязно, зато стояли стол и две лавки, грубо сколоченные из неструганых досок. Решил перекусить. Поставил на стол рюкзак, достал из него термос с чаем, хлеб, холодную вареную баранину.

Он разрабатывал вариант номер два, запасной. Первый вариант им разработали в Москве. Но Михаилу он сразу не понравился. Тогда свои сомнения он высказывать не стал: надо все-таки проверить на месте. Перед отъездом в N-ск к ним на конспиративную квартиру приехал Тенгиз, один из руководителей организации. Это был невысокий полный брюнет лет тридцати, с тихим голосом и тяжелым, как у удава, взглядом карих глаз. По-русски он говорил совершенно свободно, даже с московским произношением. Внешне похож не то на татарина, не то на азербайджанца. Тенгиз вручил им новые паспорта и даже трудовые книжки. По документам Михаил и Тамара были муж и жена, уроженцы Грузии, прибыли из Узбекистана, где Михаил почти всю жизнь проработал водителем на автобазе.

Что ж, разумно, оценил Михаил. Проверить эти данные сейчас в «дружественных» республиках даже для органов довольно проблематично. Паспорта были сделаны на настоящих бланках. «Где они их достали?» – удивился Михаил. В своем паспорте он увидел наконец свое настоящее имя «Михаил», чему обрадовался, так как все эти Зигфриды и Вольфы уже надоели.

По замыслу организаторов операции, они должны взять специалиста вместе с прибором. На объекте работает агент организации, сотрудник этого института.

С Вощановым, сотрудником института, они встретились вчера в каком-то кафе в N-ске. Он ввел его и Тамару в курс дела. На объекте со всей страны собраны люди с необычайно повышенными психокинетическими способностями: экстрасенсы, телепаты, провидцы. Причем многие из них являются еще и выдающимися учеными. Как рассказал Вощанов, в институте есть специалист, под взглядом которого в воздухе может рухнуть пассажирский авиалайнер; есть человек, обладающий антигравитационной энергией и который летает над землей; есть уникум, который спокойно голым с головой погружается в кипящую воду… Природа уникальных способностей этих людей во многом еще не изучена.

Один из специалистов института обладает способностью управлять волей человека путем передачи мысленного приказа на уровне биотоков. Причем он разработал такой прибор, который усиливает его биополе в тысячи раз, благодаря чему радиус его воздействия увеличивается до нескольких километров. Проект МУЗОБС (Методика управления зомбированием объектов бесконтактным способом) недавно апробирован в N-ске, и результат превзошел все ожидания.

Михаил и Тамара слушали Вощанова как сказочника, но он рассказывал не сказки. Когда Михаил хотел заказать еще кофе, так как напиток в его чашке остыл, Вощанов остановил его: «Смотри». Он поставил чашку Михаила между своими ладонями, напряг их, направив их как локаторы вовнутрь чашки. Так он держал руки минуты две, после чего вернул Михаилу его чашку с кипящим кофе.

– Здорово! – Михаил не скрывал своего восхищения.

– Это все детские забавы, – небрежно заметил Вощанов.

Михаил уложил в рюкзак остатки пищи, достал карту-двухсотку и несколько минут ее изучал. Объект где-то рядом, метрах в пятистах. От реки должна быть тропинка влево, но на карте ее нет. Ладно, найду, не зима.

Он спрятал рюкзак в соседней комнате за штабелем из досок, себе оставил только бинокль и «кошки», специальные крючки, с помощью которых электромонтеры залезают к проводам на столб.

Тропинку нашел быстро, пошел по ней медленно, осматривая по пути каждые дерево и кустик: у объекта могут быть скрытые камеры или еще какие-нибудь сюрпризы. Пятьсот метров он шел полчаса, наконец за деревьями увидел каменный забор с колючей проволокой. Михаил выбрал сосну поровнее, надел «кошки», залез на дерево, на высоту метров пятнадцать.

Теперь объект был как на ладони: двойной забор по периметру, видеокамеры вдоль всего забора, вдоль внутреннего забора «шторы» – наиболее эффективная система обнаружения, основанная на инфракрасных датчиках. Между заборами собаки, по углам периметра вышки, на двух из них автоматчики в маскхалатах. Ну что ж, в целом охрана построена грамотно, хотя шесть человек охраны – для такого объекта, конечно, маловато. Тем не менее убрать охрану с внешней стороны невозможно. Они наверняка натасканы на отражение нападения извне. Кроме того, обязательно есть тревожная кнопка, соединенная с какой-нибудь группой быстрого реагирования. Да, нужны как минимум два снайпера. Без них лезть сюда бесполезно.

Михаил осторожно слез с сосны, тихо направился обратно к коттеджу.

Глава XV

– …Вы понимаете, господин Олдридж, у нас очень напряженный период. Все мои сотрудники работают сейчас без выходных, с утра до позднего вечера. Через месяц выборы, и нам надо не только освещать происходящее в России, но и точно предсказать ход дальнейших событий. У Митчелла очень важный участок – работа с мигрантами в США, а вы просите освободить его от работы в такой важный период… – Посол США, расхаживая по своему кабинету, объяснял резиденту американской разведки в России сложившуюся ситуацию. Посол был массивным, толстым, с крупным лицом и бычьим взглядом и чем-то напоминал Черчилля. Сходство с бывшим премьером Англии подчеркивала сигара, которую посол постоянно курил.

– Сэр, я все прекрасно понимаю. – Бенджамин Олдридж говорил спокойно, но за мягким баритоном в голосе чувствовался металл. – И тем не менее я прошу, – слово «прошу» резидент произнес с интонацией, с какой обычно говорят слово «требую», – Митчелла необходимо на месяц освободить от его посольских обязанностей. Поймите, это не моя прихоть. Все согласовано с госсекретарем. Речь идет о новом оружии русских. Если мы его не добудем, то наше превосходство в МБР[10]10
  Межконтинентальные баллистические ракеты.


[Закрыть] не имеет никакого смысла…

Олдридж привел еще несколько доводов в пользу того, что второго секретаря посольства необходимо освободить на время от его дипломатических обязанностей, предоставив ему возможность вплотную заняться его прямыми обязанностями – разведывательно-подрывной работой.

Карьерные дипломаты всегда раздражали резидента: такие лощеные, важные, прямо пуп земли. Да один Митчелл стоит свору этих паркетных лизоблюдов. Если его ребята добывали какую-то важную информацию, источники получения которой надо было скрыть, то посольские с удовольствием приписывали себе результаты работы разведчиков, но если кто-то из сотрудников ЦРУ проваливался, то они втихомолку злорадствовали – это они, это не мы!

Олдридж сегодня срочно приехал в родное посольство: события последних дней подталкивали к форсированным действиям. В конце беседы посол и резидент пришли к компромиссу: Митчелл вплотную занимается операцией резидентуры, а посол призывает его к дипломатическим обязанностям только в крайних случаях, когда без него действительно никак нельзя будет обойтись.

Через полчаса резидент сидел в кабинете Митчелла и обсуждал с ним ход и детали предстоящей операции. Они беседовали совершенно свободно, не боясь, что кто-то может их подслушать. Пять лет назад бывший председатель КГБ Бакатин выдал им схему расположения всех подслушивающих устройств в новом здании посольства. Дай бог ему здоровья! Митчелл рассказывал резиденту результаты своей работы.

– …Мы перепроверяли информацию Оборотня через другие источники: дезинформации нет. В начале мая в N-ске прошли испытания нового оружия русских. Деталей я не знаю, но, по некоторым признакам, результат очень хороший. Оборотень пока не имеет прямого доступа к секретному прибору…

– Как он может получить доступ к секрету?

– Я прорабатывал несколько вариантов. В сегодняшних условиях, то есть с учетом того, что, как вы говорите, нам надо заполучить секрет в максимально короткие сроки, самым оптимальным является вариант «Зед».

Резидент и второй секретарь посольства внимательно посмотрели друг другу в глаза. На их языке вариант «Зед» означает физическую ликвидацию человека, препятствующего исполнению их планов.

– Дело в том, – продолжал Митчелл, – что Оборотень является первым заместителем Скобликова. То есть после его… ухода он автоматически занимает должность Скобликова, хотя бы на время. Значит, он получает доступ ко всей разработке на законных основаниях…

– Надо сделать так, чтобы все выглядело как естественная смерть. Вы проработали это направление?

– Да, мы три недели изучаем его распорядок дня, маршруты движения, привычки и все такое… Самое удобное время и место – это в сквере, в Кунцево. Он каждое утро прогуливает там собаку, где-то с 6.30 до 7.15.

– Что за собака?

– Небольшая, миттельшнауцер. К сожалению, сейчас нет снега и льда на тротуарах… нужен препарат…

– Я понял, – мгновенно среагировал резидент, – я сегодня же позвоню в Лэнгли, в нашу лабораторию. Что-нибудь подберут.

– И еще, Бенджамин, об этом оружии пронюхали арабы-террористы и что-то уже там готовят…

– А вот это серьезно. Даже если им не удастся захватить оружие, то они сильно осложнят нашу операцию. Постарайтесь получить по ним максимально полную информацию.

– Хорошо. Оборотень говорит, что он может обеспечить вывоз прибора и специалиста с объекта, а дальнейшая их транспортировка – наша задача…

– Конечно, наша. В июне, по данным нашей спутниковой разведки, на Оби будет большое наводнение. По замыслу, наш военный транспортный самолет из Афганистана прибудет с гуманитарной помощью в N-ск. На этом самолете мы их и вывезем…

– И Оборотня тоже?

– Да и его, – поморщился резидент, – я обломал посла, он перед операцией тебя больше дергать не будет. И, Митчелл, запомни вот что: если мы с тобой здесь хорошо сработаем, то до конца жизни можем больше вообще не работать.

– Но национальными героями мы все равно не станем, – усмехнулся Митчелл.

– Ну что ж, – развел руками резидент, – такова наша участь. Мы же не астронавты, которые высаживаются на Марс…