Текст книги "Мир-2 на телевидении Терры (СИ)"

Автор книги: Максим Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Гор вышел из палатки, зажимая в руке маленький, не больше горошины шарик. Свет его пробивался через ладонь, окрашиваясь красным, и приятно грел кожу.

Взрыв над лагерем заставил его покачнуться. Ослабленная в несколько раз защитными чарами «огненная купель» встретилась с контрзаклятьем и расплылась в небе вихрастым облаком багрового тумана, осветившим округу.

– Одиннадцать часов, треть лиги! – заорал целеуказание капитан-прорицатель. Фиолетовое пламя огня святого Харма вырвалось в небо из пентаграммы с мумифицированной головой собаки в центре. Изогнулось дугой и обрушилось куда-то за дюны.

На востоке из только сейчас проявившей себя звезды призыва хлынул поток демонов. Гор даже не повернулся. Никого серьезного из иерархов преисподней призвать сейчас бы не получилось. Расположение планет не то, время неподходящее, и магии слишком мало вложено. А с мелочью лейб-гвардия справится сама, даже без волшебства.

Навстречу адским гончим Бегела, бесам и пятерке рыцарей смерти выдвинулись два взвода тяжелой панцирной пехоты, при поддержке трех противодемонских отделений инквизиции. Маги еще раз ударили по месту, откуда сколдовали «огненную купель» и теперь готовили следующее заклятье уже по звезде призыва. Зазвенела сталь. Грохотали разряды посохов.

«Мертвое облако», «кислотный туман» и струящие по земле глянцево-черные щупальца «ползучей погибели» уперлись в ледяной шторм, которым волшебники магиерваффе прикрыли западное направление. Несколько обмороженных зомби и скелетов таки смогли пройти через ледяную завесу и теперь падали под ударами инквизиторов.

Генерал-лейтенант Маркус Паульсон на глазах кайзера поднялся в небо и сверху обрушил на предполагаемые позиции некромантов огни Нара. Но, оказавшись слишком высоко, он вышел из-под защиты стационарных заклятий и тут же получил несколько стрел тьмы в сочетании с рассеиванием чар.

Гор с болью смотрел на его смерть и падение на землю. Но отвлечься он не мог. Шарик в руке уже начинал жечь ладонь. Кайзер ждал. Ждал, когда дроу вступят в бой. Этих тварей он ненавидел всем сердцем. Потому, что не понимал. Не понимал их волшебства, их образа мыслей.

Люди, бистаа, гномы, эльфы были шахматами, ход за ходом можно было загонять их в ловушку, словами, обещаниями, магией в поединке. Демоны всегда полагались на свою силу и безграничный запас магии. Их тоже можно было легко просчитать. Отношения с личами Ки-эн-ги были сложнее, похожи на карты. Ты не знаешь, что у противника на руке, но тебе, по крайней мере, известны правила игры. И только схватки магиерваффе с дроу напоминали абсурдную ситуацию, когда один из противников достает шашки, а второй переворачивает доску и начинает расставлять нарды.

Против волшебства темных маги империи так и не придумали толковой защиты. Утешало только то, что и у самих дроу классическое академическое волшебство получалось из рук вон плохо. Проклятая кровь мешала составлению сложных чар. Так что результатом поединка человека и дроу обычно была обоюдная смерть. Если, конечно, дело касалось только магии… Во всем остальном думу-гиг были быстрее, сильнее и абсолютно непредсказуемы.

Сегодня у Гора был козырь, подарок одного из жрецов Агни, сдавшего добровольно свой далекий южный город в руки колониальной администрации. Он чуть ли не насильно в комплект ко взятой в заложницы своей дочери навязал подборку редких древних артефактов.

Боль в руке сталась почти нестерпимой и отвлекла кайзера от воспоминаний. Он уже было решил, что темные так и не вступят в бой. Демоны отступали, новых мощных заклятий противник уже не готовил, опасаясь ответных ударов. Но с юга между барханами мелькнули расплывающиеся в темноте фигуры. Плоть от плоти ее. Они текли, как призраки, проходя невредимыми сквозь магические барьеры и ловушки, чтобы оказаться на расстоянии удара клинка. Оказавшиеся на их пути стрелки падали, как трава под взмахом косы.

– Ложись! – Раздался над полем боя голос Гора, усиленный магией. Кайзер с облегчением открыл ладонь, зажмурился от нестерпимого света и подкинул «Сердце Агни» высоко в небо, почти на полсотни метров.

Его ослепило даже сквозь веки. Палящий свет обжег кожу и тут же исчез. Камушек. Простой округлый кусок гальки упал обратно в ладонь и отправился в карман мундира.

Несколькими заклятьями Гор очистил свой взор. Дроу лежали мертвыми. Ослепленные демоны, воя и скуля, беспомощно толкались. Кричали несколько обожжённых раненых, ослушавшихся приказа. Лагерь бурлил.

Разведчики рассыпались по всем направлениям. Отряд инквизиторов направился к остаткам звезды призыва, чтобы закрыть этот проход в преисподнюю навсегда.

Сам же Гор, раздав все необходимые приказы, направился на юг, откуда пришли дроу. Там еще оставался какой-то слабый очаг магии. Если это был раненый, то его надо было допросить.

На вершине бархана его встретила фигура в остроконечной шляпе, драной, грязной тунике, с метлой подмышкой выжимавшая режущие ухо звуки из флейты. То, что это не ведьма, было понятно уже по бороде с проседью. И по куда более опрятному женскому трупу рядом.

Эанатум был пьян, как сапожник. После того, как он осознал, что чудом пережил ме-лем[28]28
  чудовищное сияние. Эме-гир. Эанатум не один раз встречался с такими артефактами.


[Закрыть] он залпом опорожнил остатки своего пойла из фляги-тыквы, а затем не постеснялся и приложился к еще теплой сестре Ино и таким образом подготовился морально к встрече с лугалем единождырожденных. Проклятая кровь действовала на него подобно траве семилистника.

– Шшш… – он зажал метлу между ног, – Я лечу, я ведьма!

– Ты… кто? – с перекошенным от брезгливости лицом Гор попытался выпотрошить память пьянчужки и наткнулся на непроницаемую завесу окутывавшую разум любого немертвого.

– Эанатум, древнейший из у-и-на-э-наг! Я принес тебе весть от Гильгамеша. У Инанны, госпожи страха, матери тьмы, Тиамат нареченной, богоравной, возлюбленной супруги владыки легиона есть хвост и ушки! Она шляется в лесах на юге от Ниппура в теле юной бистаа, и я иду ее спасать! – Эанатум захихикал. Споткнулся об метлу и упал на четвереньки.

– Он сошел с ума. – Один из инквизиторов поднял руку, испепелить вампира.

– Не смей! – Гор остановил церковника. – Ты подтверждаешь свои слова, древний?

– Да, я сам видел ее! Ты вернешь ей память? Она бы тебе помогла с дроу. И вообще в Таире порядок навела, как раньше было!

– Да, ты точно безумен! Хватит уже богоравных в этом мире! Я изгоню ее, и пускай Бетрезен уходит вместе с ней. Теперь я знаю, зачем он пытается вырваться из преисподней!

– Но… ир-нам-тиль просил…

– Мне плевать на желания твоего бессмертного. Я не сотру личность ее до конца, радуйся. Она снова станет собой, только так я смогу успокоить Бетрезена. Но здесь, в моей империи, в моем мире ноги ее не будет! Убирайся. Береги ее, если хочешь, что бы твоя госпожа обрела память. Я приду за ней.

– Ур-гал-ла на-му-э-ме! – Выругался Эанатум, сломал в сердцах метлу об колено, нырнул в свою тень и исчез.

– Он пытался проклясть вас, ваше величество? – спросил все еще пребывавший в легком шоке от разговора бригаденквизитор.

– Нет. Он сказал, что воистину я собачьи… кхм… гениталии, – ответил Гор.

Он был готов рвать и метать. В столицу. Ему надо было срочно в столицу. Но после побоища запасы маны катастрофически оскудели. И теперь прибытие откладывалось как минимум на неделю. Если не будет еще нападений, конечно же.

* * *

Выехать на рассвете не получилось. Во-первых, все мы абсолютно бессовестно проспали. Во-вторых, у нас с Густафом ушло почти три часа, чтобы снять деньги в отделении «Первого Гномийского». Наличность у них выгребли почти всю, и мне пришлось забирать сумму в драгоценных камнях. Что в прочем было даже удобней в пути, если бы не грабительский курс.

Тихо скрипел фургон, в котором Густаф вывозил последние документы и ценности. Впереди ехала пятерка жандармов под командованием де Фризза. Сзади нас прикрывал десяток улан, среди них был Хименес. Однако в безопасности мы себя не чувствовали. Дорога практически не контролировалась. Людей, чтобы обеспечить заставы, не хватало после понесенных потерь.

Накрапывал мерзкий мелкий дождь. Да и вообще похолодало. Тракт до форта Фиршес-Гаф петлял между полей. Только малая часть из них была вспахана и засеяна. Крестьян видно не было. Толи испугались плохой погоды, что было маловероятно, толи, пользуясь полученной свободой, распивали самогон. Но в этом был и неоспоримый плюс. Нашему путешествию никто не мешал.

– Знаете, Петер, этот мятеж задушит сам себя к осени, даже без нашего участия. Голод – оружие страшнее магии и гномийских пушек, – подъехавший Густаф прочитал мои мысли. Орели тихо зашипела на него. Она вела свою лошадь почти вплотную ко мне и, если бы я дал ей волю, уверен, перебралась бы ко мне в седло. Ее назойливость начинала мне надоедать.

– Иди, бистаа! С Асанте обсуди свои женские штучки, прически, например – сказал я ей. Подразнить Хименеса не мешало, а то слишком уж он умиротворенно смотрел на мило ворковавших Асанте и Карла. – Так бы оно и было, если бы не поддержка герцогства… – Продолжил я, обращаясь уже к гауптману.

– Петер, судя по тому, что вы рассказали, эти инсургенты нужны Майнарду лишь, как пушечное мясо и отвлекающий удар. При первой же удачной возможности он от них избавится. Как только они сыграют свою роль и оттянут войска от столицы.

Я пожал плечами. Возможно. Надеюсь, в тот момент я буду уже далеко от театра военных действий. Мы некоторое время еще беседовали, меня интересовали новости.

И чем дальше, тем больше беспокоила меня четверка посланцев Энлиля. Я не верил, что они спрятались, испугавшись силы моей бистаа. Скорее готовили какую-нибудь гадость.

До Фиршес-Гаф мы добрались еще засветло и без приключений. Фортеция была, без преувеличения, прекрасна. Сейчас так, к сожалению, не строят. Высокие стены из разноцветных гранитных блоков, усиленные контрфорсами, с галереями для лучников, остроконечные башни, с черепичными крышами, увенчанные флюгерами, ров с водой и подвесной мост. Замок смотрелся, как будто сошел со страниц рыцарского романа или детской сказки о кораблях, путешествующих между звезд. Правда, назвать это чудо «крепостью» у меня язык бы не повернулся – Фиршес-Гаф строился более тысячи лет назад. Тогда гномы еще не придумали ничего мощнее ракет. Идея ствольной артиллерии пришла им в их бородатые головы только во время великой войны. Да и маны добывалось и использовалось в десятки раз меньше.

Сейчас в моде были другие крепости – похожие на звезду, с приземистыми толстыми стенами, сложной системой бастионов и равелинов, окруженные эскарпами и контрэскарпами и зарытые на несколько уровней в землю, так что даже заклятья пятого уровня не смогли бы достать защитников. Так что Фиршес-Гаф был красив и бесполезен, как многие красивые вещи.

Я мог только посочувствовать барону Мюнхгаузену. На его месте я бы бросил этот пряничный домик на произвол судьбы и окопался в Брюгге. Даже неукрепленный город на мой взгляд давал лучшую защиту. Вероятно, майор так бы и сделал, если бы не старые стратегические склады в подвалах. Там хранились запасы провианта – зомбифицированное тушеное мясо, способное пролежать века. Древнее оружие, многое из которого уже давно лишилось зачаровок. Не менее старые доспехи и форма. Короче все то, что ни одно государство, пережившее большую войну, не может решиться выкинуть, опасаясь новой. И в руки мятежников это снаряжение не должно было попасть.

– Кого я вижу! Сам господин Шрейбе пожаловал! – язвительно произнес майор, встретивший нас во дворе, когда мы миновали ворота. – Как же вы в этот раз добрались так скучно? Даже никого в засаду не завели?

В ответ покрасневший как рак Шрейбе пробурчал под нос какое-то неразборчивое приветствие.

Майор Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен был одет в повседневную серую армейскую форму. Удлиненное лицо имело слегка зеленоватый оттенок. На голове красовался напудренный парик с косицей, каких в столице не носили уже лет двадцать. Из-под парика торчали его длинные уши, а сверху была надета треуголка. В прочем ему, долгоживущему эльфийскому бастарду, который родился еще до войны и провел последние лет двадцать в опале в провинции, было позволительно не следить за модой.

– Лошадей оставьте там, – он махнул рукой на конюшню эскадрона. – Милли! Размести гостей согласно их рангу и сексуальным предпочтениям! – он подмигнул мне. Мда. Слухи, похоже, распространяются быстрее ветра, в отличие от данных разведки. Я бы не удивился, если в столице, уже обсуждали мой роман с бистаа, не зная о начавшемся восстании.

По-хорошему, конечно, сейчас было самое время вызвать поддонка на дуэль… Но увидев, как резво майор продолжил гонять своим кончаром[29]29
  тип колющего холодного оружия. Представляет собой меч с прямым, длинным (до 1,5 м) и узким трёх– или четырёхгранным клинком.


[Закрыть] четверых улан своего эскадрона, я передумал. Да и сам он, полукровка, в свое время достаточно натерпелся презрения, чтобы иметь права на такие шутки.

К тому же, как и его сумасшедший отец – великий биомант, Видящий Тлейклелья, – Иероним был очень специфическим, но сильным магом. Сейчас я понимал, что его умение творить мелкие заклинания без амулета роднило его с посланцами Энлиля. И, в свою очередь, позволяло, хотя бы для меня лично, подтвердить теорию, согласно которой его отец тоже был «гостем»…

* * *

Звонки пришли на коммуникатор почти одновременно. И отвечать мне пришлось тоже сразу двоим. Не те это были персоны, чтобы просто вешать трубку.

Если Горбовский был спокоен и любопытен, то князь Юга, отвечавший за безопасность Лунного Престола гномов испытывал гремучую смесь страха, ярости и непонимания.

– Кверти, скажите, я не ослышался? Насколько я помню историю Мира… – начал говорить Леонид Андреевич, премьер-министр Федерации Терры.

– Где этот wángbā dàn?![30]30
  Сучий сын. гномийский.


[Закрыть] – орал гном брызжа слюной. – Где эта тварь, которая выгнала нас с планеты, по праву принадлежавшей нам?! Бог! Если ты знаешь про отрытый портал в логово эльфов, логово эльфов нашего Мира, – уточнил князь Юга, – и не говоришь нам, то мы можем вспомнить время войны с богами!

Я вздохнул и перевел разговор в режим конференции.

– Господа, ваш интерес важен для моего проекта, мне очень принято, что даже в гномийском правительстве мое шоу обрело популярность. И ответы на все вопросы вы получите после рекламной паузы! – Я улыбнулся.

– Чрезвычайно любопытно! – премьер-министр улыбнулся мне, – Вы меня заинтриговали!

Князь Юга просто побелел от ярости, не находя слов для ответа, а я прервал связь и откинулся в кресле в ожидании, когда окончится рекламный блок.

* * *

Разместили нас в офицерской казарме. Мы только успели переодеться с дороги, как нас уже позвали на ужин. Похоже, Мюнхгаузену не терпелось узнать новости. Хотя, если учитывать, что про него говорили, то скорее майору не терпелось рассказать пару своих баек перед новыми слушателями.

Мы расположились в офицерской столовой. За стол к себе Иероним пригласил меня, Густафа, Карла и Хименеса.

– Ну-с, рассказывайте, господин оберст Краузе, что привело вас в мою обитель! – сказал майор, поднимая стопку до краев полную кальвадоса. – А то про вас тут уже такие истории ходят, каких даже про меня не рассказывали! Я если честно уже даже думать начал, а не вызвать ли мне вас на дуэль? А то на фоне ваших подвигов про меня все забудут…

Я в ответ молча отсалютовал ему своей рюмкой, и опрокинул душистый напиток в себя. А затем начал рассказывать свои приключения, как есть. Выговориться действительно хотелось. Чем дальше я рассказывал, тем больше мрачнел Мюнхгаузен. Да он был шутом, а заодно, как и положено хорошему шуту, очень умным человеком. И начав понимать подоплеку происходящего – вмешательство герцогства, приход посланников Энлиля – он осознал всю безысходность своего положения.

– Понятно, Петер, – после третьей рюмки мы приступили к барашку и перешли на имена. – Густаф, мои извинения. Проиграть гвардии герцога не позорно. Они не уступают магиерваффе ни опытом, ни силой. Теперь понятно, почему до сих пор нет подмоги. Я то, дурак, посылал гонцов по объездной дороге через земли Виттельбаха, когда узнал о блокаде. Бедные курьеры… – вздохнул он. – Что же, надо готовиться к осаде Фиршес-Гаф. Точнее к штурму. Какая к черту осада… – он снова вздохнул, – Да еще и оборотень на их стороне. Ненавижу ликантропов! С тех пор как один из них покусал мою Шубу. Вы кстати слышали эту историю?

Карла остановить я не успел.

– Нет, господин майор! – сказал он. И нам пришлось, вежливо улыбаясь, выслушать в очередной раз этот анекдот.

– Дело было во время Зимней кампании с кланами горных орков, году в восьмидесятом. Метель была дикая. Мы отбились от своих и нарвались на стаю вервольфов, нередких в северных горах. Сражались мы яростно, но магии было мало, да и серебра мы с собой не имели. И вскоре я остался со своим денщиком против вожака стаи. Я кинулся от него со всех ног. Но на плечах у меня была тяжёлая Шуба, которая мешала мне бежать. Я сбросил её на бегу, вбежал в охотничий домик и захлопнул за собой дверь. Шуба так и осталась на улице.

Оборотень накинулся на неё и стал кусать её с яростью. А затем ушел доедать то, что осталось от моих солдат. Мой денщик тогда выбежал из дому, поднял Шубу и повесил её в том шкафу, где была и остальная моя одежда.

На другой день рано утром он кричит испуганным голосом:

– Вставайте! Вставайте! Ваша Шуба взбесилась!

Я вскакиваю с постели, открываю шкаф, – и что же я вижу?! Все мои платья разорваны в клочья! Слуга оказался прав: моя бедная Шуба взбесилась, так как вчера её искусал оборотень.

Шуба яростно набросилась на мой мундир, и от него только лоскутки полетели.

Я схватил пистолет и выстрелил обрезком серебряной монеты. Шуба мгновенно затихла. С тех пор она уже никого не кусала, и я надевал её без всякой боязни.

– Позвольте, господин майор! Но ведь ликантропия передается только живым, существам, да и то не всяким! – Карл выразил недоумение.

– А вот Шубе передалась. Не верите слову офицера? Хотите клятву? Извольте! Иги-Энлиль-саг-ше Карл-энши-е…[31]31
  пред лицом Энлиля Карлу-офицеру…


[Закрыть] – затянул нараспев Иероним клятву абсолютной честности.

– Нет, что вы! Я вам верю! Просто не понимаю…

Остаток вечера, пока мы вели беседу о дамах, театре и мифрильных саблях. Карл сидел, тихо чертя в своей тетради блок-схемы проклятия ликантропии. Краем глаза я поглядывал, как Асанте купается во внимании улан, строя из себя милую пай девочку. Когда один из них предложил сыграть с дамой в карты, я с трудом подавил смех. На все сто процентов я был уверен, что игра будет на раздевание. И то, кому придется в итоге раздеваться, я тоже знал наперед.

Уже стемнело, когда мы, наконец, вышли из-за стола и направились в свои комнаты.

– Господин оберст. Я все-таки не понимаю, как? Я, конечно, не доктор магических искусств, но как? Ну не могла ликантропия передаться шубе! Была бы одержимость духом, я понимаю еще. Но тогда бы серебро не помогло!..

Я остановился, посмотрел на темнеющее небо, в котором высыпали звезды, помахал Орели стоявшей у окна в моей комнате. Я приказал ей там остаться, во избежание инцидентов. Она улыбнулась мне.

– Карл, я вы упускаете один момент. Это была не просто шуба, а Шуба. Позвольте, я вам поведаю одну историю. Как вы знаете, я в столице человек не последний и допуск к секретным документам у меня был соответствующий. Я думаю про видящего Тлейклелью, «великого биоманта», как он сам себя называл, вы слышали?

– Только имя и что он был эльфом.

– Хорошо, начну издалека. Откуда он взялся, я не знаю. И никто не знает, хотя сегодня у меня появилась одна теория. Так или иначе, впервые о нем услышали, когда он появился при дворе светлых эльфов полтора века назад, когда Хэсс впервые заявил о себе в Ки-эн-ги.

Эльфийская знать сначала его осмеяла. Еще бы, зеленокожий, ушастый, называвший себя лесным эльфом, мифическим думу-гиш. После демонстрации магических умений, появилось уважение. А затем и страх.

Тлейклелья был творцом. Благодаря нему появились пегасы, что бы там не говорили длинноухие ханжи, про гениальность их друидов. Это он во время одной из исследовательских экспедиций подарил тиерменш, птицелюдям племени кээра, несколько яиц громомечущих гаруда…

Эльфы считали его всего лишь послушным их воле чудаковатым сильным, но недалеким колдуном, незнакомым даже с базовыми заклинаниями из академического курса. А у него были амбиции. В том числе политические. Он хотел завоевать наш мир. Но, в отличие от Хесса, показавшего себя умелым политиком, пока демоническая одержимость не свела его с ума, биомант рассчитывал только на силы своих тварей.

Говорят, даже королева лета Викториэль была в ужасе от его планов. Во всяком случае, на следующий день после аудиенции его «сад порождений» был предан огню. А ты представляешь, Карл, что надо сделать с эльфами, что бы они подожгли дерево? – Карл мотнул головой, – Вот и я не представляю! Они заключили его в тюрьму. Но он бежал. А затем объявил войну королеве. В одиночку. За те три года, что он провел, скрываясь в лесах королевства, армия ее величества потеряла почти десять тысяч воинов в схватках с расплодившимися тварями. Я не могу сказать, что Тлейклелья эту войну проиграл, скорее ему просто надоело. Он понял, что светлые эльфы своим владыкой его не признают никогда.

После он год прожил в землях Таирского Союза. Некоторое время путешествовал, даря подарки народам, и просто забывая уничтожить результаты своих экспериментов. А потом пошел искать союзников среди темных эльфов – дроу. Пару лет про него ничего не было слышно.

Что там происходило – неизвестно. Но подземные покои двух сестер-ведьм до сих пор стоят пустыми. Стены в них украшены брызгами черной крови дроу и поедены словно кислотой, а на камнях пола отметки чудовищных когтей. Предполагаю, что с темными он тоже не поладил. Это все можно в открытых хрониках почитать. А дальше уже начинается секретная информация.

Вдовствующая бездетная баронесса фон Мюнхгаузен была уже старушка. Тридцать лет, возраст угасания. И могла позволить себе некоторую эксцентричность. Например, спасти от смерти загадочного незнакомца, которого нашла истекающим кровью на дороге, а затем начать с ним роман. Да еще и умудриться забеременеть в преклонном возрасте. Так как других наследников не было, то после ее смерти титул достался официально признанному бастарду, Иерониму Фридриху фон Мюнхгаузену, который до сих пор живет и здравствует, благодаря доле эльфийской крови, хитрости, отваге, таланту к магии. И, это несмотря на то, что он прошел всю войну от начала и до конца, и никак не может придержать свой длинный язык.

– Очень познавательно! Но как же шуба?

– Это был один из подарков новорожденному. Детеныш шубы, живого существа, выполнявшего роль одежды. Их до сих пор полярные орки разводят. Правда, не очень успешно, они фрукты любят. А на севере их нет почти… Так что, ликантропия вполне могла проявиться.

– Но неужели после этого Тлейклелья отступился от своих амбициозных планов?

– Теперь уже некому рассказать, но одно я могу сказать точно. В списке дингир-са, богоравных, который издревле составлял совет личей, есть его имя. И еще. Древо Жизни, что поглотило уру-ки-мах Кадингирра и выжило, несмотря на заклинание «великого опустошения», наложенного на Ки-эн-ги после войны, несет отпечаток его магии. Падение этого некрополя было первым и последним военным поражением Хэсса до прихода к власти кайзера Гора.

А в западных землях бистаа потом появилось загадочное место, напоминающее то, что мы нашли около деревни Орели. Делай выводы, лейтенант, сам. А я пошел спать. – Я зевнул и побрел к входу в казарму, оставив сидящего на скамье Карла в раздумьях.

Самое забавное, что большинство из рассказанного я почерпнул из досье Данко Валадиса. Его дед, Тагари Валадис, легендарный основатель дома Валадис и гильдии дрессировщиков, был в то время конюшим у баронессы фон Мюнхгаузен и, похоже, смог заставить Тлейклелью показать какие-то из своих секретных заклятий.

По скрипучей лестнице я поднялся на второй этаж, где располагалась выделенная мне комната. Полюбовался на отмывшуюся Орели. Я вяло отмахнулся от ее домогательств. Жирное мясо в желудке и алкоголь как-то не располагали к любовным утехам. Я завалился спать, лишь сняв сапоги.

* * *

В зрелом размышлении Шарль оставил в распоряжении Эриха не одну, а три сотни человек и почти всех гвардейцев. Проблема захвата Фиршес-Гаф решалась явно не числом, а атаману для контроля над территорией люди были нужнее.

За день они несколько раз обошли крепость, осмотрев все подходы. Линг часа три потратил на начертание исследовательских заклятий и, в конце концов, грустно покачал головой. Чары, защищавшие стены были слишком сильны, чтобы он смог преодолеть их. Он не был настоящим шифу, мастером руносложения. Так, недоучкой, знавшим от силы тысячу волшебных знаков.

Зато инженером-робототехником он был неплохим. Поэтому остаток дня за происходящим в замке с высоты в полкилометра следил небольшой квадрокоптер. Еще две, уже более серьезные машины, вооруженные легкими противопехотными лазерами, он сейчас собирал из запчастей. В свое время «Попаданцы» заплатили кругленькую сумму за модульный набор для полевой сборки дроидов.

Вечер сменился ночью. Попойка по поводу прибытия каких-то важных гостей закончилась. И бодрствовать в замке остались только часовые. Стоявшие лагерем на расстоянии лиги бывшие каторжники подошли к точке встречи и сейчас с опаской рассматривали высокие стены Фиршес-Гаф. Сонно топталась на месте пятиметровая туша осадного огра, закованного в доспехи. Литая бронзовая палица валялась рядом с ним на земле. Маг-погонщик, державший разум гиганта под контролем, рассматривал на планшете укрепления вместе с гномом.

– Если мост опустить, то ворота вынесем. Там уланы стоят, стрелков мало, прорвемся. – Вынес вердикт он после того, как разделывательный дрон показал ему крупным планом ворота снаружи и изнутри.

– Тогда поехали! – Василий подошел к туше быка, которую приволок с собой огр и начал меняться. Прикладная метаморфистика, или оборотничество, процесс трудоёмкий и неспешный. Легкоусвояемая органика под рукой сильно облегчала друиду-метаморфу его колдовство.

Через несколько минут богомолообразная тварь стояла рядом с обглоданными костями быка. По виду лицезревших превращение каторжан было понятно, что они хотели вернуться на каторгу. Да что там каторга! Даже гонявшая их до седьмого пота Хеби была для них сейчас как родная мать.

Между тем Василий в обличии клакона-разведчика посеменил ко рву. Плеска не раздалось, когда он встал на воду и заскользил по ней как гигантская водомерка. Затем его силуэт начал подниматься, распластавшись по стене, на ходу меняя цвет надкрылий. Дождавшись паузы между патрулями, он перевалил через зубы стены и исчез из вида. Пару минут спустя в окнах одной из привратных башен что-то полыхнуло, завыла сирена и подвесной мост начал опускаться.

– В атаку! – заорала Хеби. Она уже неслась к воротам, а за ней гулко топал огр. Легкой трусцой двигался за ними остальной отряд.

– Рано спохватились, – недовольно произнес Шарль на бегу.

Линг спокойным шагом двинулся за ними, поглядывая одним глазом в планшет, с которого контролировал дроидов. Снайперская поддержка и разведка еще никому не мешала.

Между тем он видел, что Василию приходится туго. В башне еще пару раз полыхнуло пламя. Со звоном посыпались стекла. А затем во двор выбежал друид. Хитин дымился и местами обуглился. Во дворе он налетел на нескольких пехотинцев в кирасах с мечами и не останавливаясь взмахом костяного клинка на передней паре лап снес одному из них голову. Как ни странно, противники не стали удирать от страха, а попробовали оказать сопротивление. Линг выстрелами лазера дронов убил двух магов, выбежавших из башни и целившихся в спину Василия из посохов. Он стал ждать перезарядки конденсаторов. И понял, что поторопился.

Высокий худощавый тип в парике с зеленоватой кожей и длинными ушами выскочил из казармы. Он, как понял Линг, был комендантом крепости. Повинуясь его магии из земли, взломав брусчатку, вырвались вьюнки и опутали лапы Василия. Друид споткнулся и пропустил пару выпадов, к счастью скользнувших по хитину. Линг заскрежетал зубами, скорее, ну заряжайся же! Комендант прищурился и произнес какую-то фразу на странном гортанном языке. И тут случилось непредставимое. Друида выбило из его боевого облика. В прямом смысле этого слова, как бабочка из кокона, он вылетел из спины клакона, ударился спиной об стену и сполз без сознания.

Ворота сотрясались от ударов огра, однако все еще не поддавались. Волшебство строителей пока держалось. С кровожадной ухмылкой, доставая саблю из ножен, длинноухий бросился добить врага. Линг выстрелил в него не до конца заряженным лазером дрона.

Получив болезненные ожоги, комендант остановился и начал озираться. Во дворе все прибывало народа. Один из прибывших, мужчина за тридцать в офицерской форме, указал в небо, тыча пальцем прямо в направлении одного из дронов. Тип с эспаньолкой стоявший рядом с ним достал из ножен саблю. Удар молнии направленный в небо был виден и из-за стены. Связь с дронами прервалась.

– Быстрее! – Заорал Линг.

За дело взялся Шарль. Здраво рассудив, что физику никто не отменял, он заморозил ворота и те рассыпались после следующего удара огра.

А потом во дворе отдельно взятой крепости воцарился хаос, когда Хеби, накопившая достаточно ярости и сил, на гребне огненной волны влетела между осыпающихся кристаллами створок. Под напором пламени, с десяток защитников умерли сразу.

Следом за ней протопал огр, бестолково размахивая дубиной. За ним вбежал Шарль, прикрывавший рвущуюся в атаку хоббитку ледяными щитами от стрелков на стенах. Линг, прорубая себе дорогу мечом через ряды противника, метнулся к месту, где упал друид. Сервоприводы его легкого экзоскелета недовольно выли.

А следом, топали неровным строем заключенные со щитами и копьями, в древних нечищеных кирасах и кольчугах. Вначале неуверенно, но затем, увидев смешавшиеся ряды противников, разбегающихся перед Хеби, уже с боевым кличами они ударили в пеших, бездоспешных улан.

Несколькими зарядами ледяной картечи Шарль очистил стены. Хеби вовсю орудовала огненным бичом.

Увидев, как ледяные иглы и пламя выкашивают бойцов, комендант коротко пронзительно свистнул и оставшиеся в живых защитники начали отступать в донжон. Напоследок он один раз выстрелил из пистолета в огра. Тот зарычал, бросился на обидчика. Но не добежал, упал как подкошенный.

Битве затихла. Шарль начал отдавать приказы.

– Первый взвод, в привратную башню! Второй, третий – на стены! – Заорал он, усиливая голос магией. – Четвертый – конюшни!

Не сразу, после нескольких болезненных искр посланных Хеби, но их солдаты оторвались от уже начавшегося обирания трупов и подчинились. Начиналась зачистка внешней части крепости.