Текст книги "Среди нас (СИ)"

Автор книги: Макс Вальтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6
Пробуждение

В первый момент я даже не понял, что происходит. Я с какими-то незнакомыми людьми двигался через ущелье. Позади, на пределе слышимости, тарахтела дизелями техника. В руках автомат Калашникова, но старый, под более тяжёлый патрон на семь шестьдесят две. Впрочем, и оружие весит немного больше, чем новые, более современные образцы. Да и судя по форме, сейчас приблизительно начало девяностых.

– Вроде чисто, – бросил в рацию человек, что двигался в главе отделения.

– Вроде или чисто? – вернулся не очень довольный ответ.

– Да чисто, чисто, – отозвался тот.

– Постой, – внезапно произнёс я, хотя по факту ничего не собирался говорить, – не нравится мне это. Чехи ни за что не упустят возможность накрыть колонну в таком месте.

– Что предлагаешь? – совершенно серьёзно отнёсся к моим словам мужик.

– Давай до конца пройдём, чуйка у меня нехорошая.

– Бля, Сова, затрахал ты уже с этим дерьмом, – поморщился старший. – Каждый раз мы с твоей чуйкой в какой-нибудь замес попадаем.

– Так она именно для этого, – ответил я.

– Саня, Кот, сгоняйте по-быстрому. Если что, вон за тот камень ныряйте, мы здесь, из-за поворота, прикроем.

Двойка бойцов кивнула и быстро просеменила в указанном направлении. Никто по ним огонь так и не открывал, но спустя пару минут наблюдения в бинокль один из бойцов жестами указал на наличие засады. Старший поманил их обратно.

– Там, метрах в ста от выхода как минимум двое, – доложил он, а командир бросил на меня косой взгляд.

– Отходим, – сухо скомандовал он и поднёс рацию к губам.

Вот только сказать ничего не успел. Грохнул выстрел, и его голова брызнула кровью прямо мне в лицо. Пули с визгом заметались в узком, окружённом камнями пространстве. Что-то больно ужалило меня в бедро, и вдруг я уже оказался в окопе.

В руках всё тот же пресловутый калаш. На ногах вместо берцев сапоги, на этот раз совершенно другой формы, а на головах сослуживцев – советские пилотки с красной звездой. Невыносимая сухая жара, но ландшафт – те же горы. Если в прошлый раз перестрелка началась неожиданно, то теперь я сразу попал в мощный замес. Слева кто-то кричал, справа долбил пулемёт, а вдалеке раздавался крик командира.

– Занят! – взревел молодой пацан, который только что лупил из пулемёта.

Он стянул ствол вниз и принялся перезаряжать ленту, а я в этот момент высунулся, поливая невидимого противника свинцом. В таком хаосе было не разобрать, откуда летят пули. Главное – держать под огнём направление, чтобы ни одна живая душа не смогла проскользнуть.

– Стоять! Стоять на смерть! – Мимо, пригнувшись, проскочил лейтенант. – Колонна обязана пройти!

– Духи! – вдруг прогремел крик с дальнего конца траншеи.

– Твою мать! – тихо выругался командир и поспешил в ту часть окопа.

«Духи? Чехи? Что за бред? Я не участвовал в таком. Меня и в живых-то ещё не было, когда Советский Союз воевал в Афганистане».

Мысли разорвала жуткая боль в груди. Стало трудно дышать, будто в легкие попала вода, притом одновременно с мощным ударом по рёбрам. Перед глазами появилась пелена, потому как от боли инстинктивно брызнули слёзы. Но стоило проморгаться, я вновь сменил позицию.

Теперь было очень холодно. Всюду, куда доставал взгляд, лежал снег, от яркости которого слезились глаза. И снова странная форма, словно времён Второй мировой. Однако здесь хотя бы тихо, никто не стреляет и не пытается меня убить. В руках вместо привычного калаша древняя, пережившая не самые лучшие времена пятизарядка. По правую руку, ухмыляясь, лежит бородач. В его глазах нет страха, только боевой азарт, будто вот-вот должно произойти судьбоносное сражение.

– Фрицы! – донёсся издалека истеричный крик, а вслед за ним что-то грохнуло.

Но работали не по нам. Я обернулся и увидел небольшой ряд «Ф-22», под снаряд на семьдесят шесть миллиметров. Вокруг них суетились люди, а мы так и продолжали лежать на снегу, даже не в окопе. А вскоре полетели ответные удары. Оглох я почти сразу, и теперь казалось, будто земля сама по себе вздымается фонтанами, засыпая наши головы мелким крошевом. Взрывов не слышно, как и команды «огонь». То, что наши начали стрелять, я понял, когда бородатый мужик потянул затворный механизм, чтобы выбросить стреляную гильзу и загнать в ствол следующий патрон.

«Это же сон!» – внезапно пронеслось в моей голове, и я вдруг открыл глаза.

Облезлый потолок, тихое бормотание телевизора, тепло… Выходит, я в сторожке: чувствую по пружине дивана, которая вечно норовит проткнуть бок. Странно, тут даже немного душно, ведь отопление я вчера так и не убавил, а вот руки ледяные. Словно я только что с мороза забежал.

– Твою мать! – подорвался я и осмотрелся.

Нет, ни отца Владимира, ни чёрных псов, ни даже Надюхи. Да и судя по полной темноте за окном, сейчас уже глубокая ночь.

Я пошарил глазами по столу и, отыскав телефон, вдавил первую попавшуюся кнопку, чтобы посмотреть, который час. Цифры показывали почти пять утра, а значит, засыпать ещё раз нет никакого смысла. Через час организм снова меня подбросит, вот только состояние уже вряд ли останется таким бодрым.

Этот священник… он точно со мной что-то сделал. Помню ведь, что он вошёл следом, а затем… П-хах, смешно, я уже второй раз попадаюсь на одну и ту же уловку. Два пальца в лоб – и здравствуй, амнезия. Что было дальше? Когда он ушёл? И вообще… А был ли мальчик? Судя по всему, был.

– Пф-ф-ф, – тяжело выдохнул я и с силой провёл ладонями по лицу. – И приснится же такое…

И вдруг в голове возникла странная мысль. Я вспомнил, как звали того бородача: Клим. Он родился и вырос в той же области, в какой-то глухой деревне, и отлично умел играть на гармошке. А уж как девок любил! Всё анекдоты им рассказывал, а те звонко хохотали. Стоило в любую деревню войти, знай: Клим обязательно кого-нибудь оприходует. А ведь он погиб в тот день…

Стоп! Какого хрена? Откуда я всё это знаю? Я ведь даже прадеда живым не застал. Помню лишь деда, но он только про Афган рассказывал, да и то нехотя. Нет, этого просто не может быть! Я что, был в их головах? Во сне видел то, что происходило с ними при жизни? Но тогда… Точно! У отца на правом бедре имелся крохотный круглый шрам. Он никогда не рассказывал мне о войне, просто говорил, что участвовал, но на этом всё. А о шраме отзывался, мол: «Да это я так, арматурку на заводе не заметил». Вот тебе и арматурка.

И снова вопросов больше, чем ответов. А ещё жрать очень хочется. Так сильно, что я готов столешницу сгрызть. Руки и щёки уже горят, будто я и в самом деле был на морозе, а затем вдруг резко вошёл в тепло. Ощущения приятные, но в моей ситуации кажутся очень странными. Ведь не бывает так, чтобы в тепле – и вдруг руки замёрзли.

Я резко поднялся на ноги, заставляя скрипнуть старый диван, и направился к холодильнику. По пути я настойчиво почесывал два места: на бедре и груди. Лишь распахнув дверцу, поймал себя на этом и удивлённо осмотрел бедро под тусклым светом, исходящим от холодильника. Небольшое розовое пятнышко, будто на ногу упала капля кипятка. По ощущениям, точно такое же находилось в районе груди. Я даже в туалет к зеркалу прошёл, чтобы в этом убедиться.

– Нихуя себе, – буркнул я, не стесняясь в выражениях. – Это как вообще называется?

Однако прежде чем заняться поиском ответов, я решил утолить голод. А он оказался нешуточным. Холодные слипшиеся макароны исчезли в моей утробе быстрее, чем я сообразил запихать их в микроволновку. Следом проглотил четыре бутерброда, запивая их чуть тёплым кофе. Очень на меня не похоже. Я иногда и пообедать забываю, а сейчас, в половине шестого утра, метать всё подряд…

По обыкновению, я вообще завтракаю без аппетита, скорее в силу привычки. До армии так и вообще по утрам в себя ничего затолкать не мог. Максимум кружку кофе, да и то не всегда. Но срочная служба заставит питаться по распорядку кого угодно. Вот и я воспитался. Вобрал, так сказать, правильные привычки.

Ровно в шесть запищал будильник. Понятия не имею, зачем я его завожу, ведь каждый раз просыпаюсь до его сигнала, самостоятельно. Несмотря на ранее утро, чувствовал я себя потрясающе. Бодрость и энергия переваливали через край, хотелось куда-то бежать, что-нибудь делать. Но я сдерживался, занимая тело рутинными процедурами. Душ, чистка зубов, бритьё.

В шесть сорок я уже был собран и привычно хлопал себя по карманам, проверяя, ничего ли не забыл. Я твёрдо решил получить ответы и прекрасно знал того, кто мне их предоставит.

Путь до храма не занял много времени. Судя по количеству машин, на сегодня запланирована какая-то утренняя служба. Ну что ж, мне это только на руку. Значит, отец Владимир на месте.

Я привычно перекрестился, отбил лёгкий поклон и шагнул внутрь.

Внутри уже вовсю суетились старушки в платках. Расставляли свечи, зажигали огонь в лампадках, другие выметали пол, который непременно сейчас затопчут посетители. Те, в свою очередь, уже ставили свечи у различных икон и тоже, по-своему, готовились к утренней службе.

– Здравствуйте, а отец Владимир где? – перехватил я одну из старушек.

– Переодевается он, сейчас подойдёт.

– Ага, спасибо, – кивнул я и стал дожидаться священника.

Выходить он не спешил, словно знал, что я его поджидаю. А когда появился, даже полслова мне выдавить не позволил, сказал: «После службы поговорим». Ну и, естественно, настоял на моём обязательном присутствии. Не сказать, что я неверующий человек, но и не самый большой поклонник постоять в храме под монотонное бормотание. Однако на этот раз я вдруг получил совсем неожиданный эффект. И даже несколько странный.

Нет, ничего такого, что можно было назвать прозрением и чем-то подобным. Просто мозг вошёл в некое подобие транса, а я в этот момент внезапно ощутил реальные потоки энергий. Это невозможно описать словами, потому как я их даже не видел. Просто знал, чувствовал их существование. Энергия скорее звучала, взлетала под купол и возвращалась назад, заставляя резонировать ауру прихожан. И вот её я как раз смог рассмотреть.

Закрученная причудливыми спиралями, похожими на те, что рисуют в учебниках по физике, чтобы наглядно показать, каким образом выглядит магнитное поле. Она казалась живой, реагировала на голос священника, на то, как и каким образом крестились люди. Периодически вздрагивала, принимая в себя новые потоки, и даже меняла цвет. Впрочем, и однотонной её тоже не назовёшь: словно радуга, бензиновая плёнка на поверхности лужи. У кого-то преобладали фиолетовые тона, у других – оранжевые или зелёные. Я заметил, что они менялись от типа настроения.

Например, одна из старушек решила слегка отойти и наступила на ногу молодой девушке. В этот момент в ауре старушки преобладали жёлтые тона, в то время как у девушки промелькнули красные и даже коричневые. Я ухмыльнулся про себя, потому как в голове сразу возникли ассоциации с фразой «Говно кипит». И её аура действительно напоминала кипение, хоть и недолго.

Однако для меня это определённо стало сюрпризом. К тому же видения были не постоянными, скорее походили на всполохи. Они накатывали волной, как и само состояние транса. В такие моменты голос священника превращался в непрерывный гудящий поток, а зрение на некоторое время теряло фокус.

Наконец служба завершилась, и люди постепенно подались на выход. Не все. Некоторые остались, чтобы пообщаться с отцом Владимиром, они стояли чуть в стороне, смиренно дожидаясь своей очереди. Впрочем, как и я.

Поговорить нам удалось ближе к одиннадцати часам, и к тому времени я уже дважды поругался с Валеричем. А всё потому, что он и не подумал поверить в моё реальное местонахождение и тут же обвинил в пьянстве. Пришлось выйти из храма, чтобы продолжить общение на могучем русском языке. К слову, после того как он меня вывел из себя, вернуть состояние транса я больше и не смог.

– Пойдём в каморку, чаем тебя угощу, – похлопал меня по плечу отец Владимир и прошмыгнул в неприметную дверь.

Я прошёл следом, и мы оказались в крохотном помещении, где едва умещался столик и три табуретки. Священник опустил клавишу на чайнике, бросил по два пакетика заварки в кружки и уставился на меня.

– Что? – не выдержал я его пристального взгляда.

– Не знаю, это ты ко мне пришёл.

– Что вы со мной сделали?

– Ничего такого, что ты не способен пережить.

– А можно чуть больше подробностей? Со мной какая-то херня происходит!

– Это какая?

– Даже не знаю, как сказать, – усмехнулся я. – Слово «сверхъестественная», наверное, подходит лучше всего. Вот сейчас, например, я видел что-то похожее на ауры людей. Слышал, как резонирует энергия под куполом.

– Хорошо, – улыбнулся священник и плеснул в обе кружки кипятка.

– Да что хорошо-то⁈ И не понимаю, что со мной происходит!

– А тебе разве плохо? Может быть, болит чего?

Я на некоторое время задумался, прислушался к себе и понял, что меня перестали беспокоить все мои старые раны.

– Н-нет, – запнувшись, выдавил я. – Тем не менее я ведь чувствую, что со мной что-то не так.

– Напротив, с тобой как раз полный порядок. Скажи, тебе сны странные на днях не снились?

– Откуда вы… Так, всё! Стоп! Или вы мне сейчас же всё рассказываете…

– Или? – Отец Владимир с хитрым прищуром посмотрел на меня.

– Бухать снова начну, – буркнул я.

– И кому ты сделаешь хуже?

– Мы долго будем в «угадайку» играть? Вы взрослый человек, а ведёте себя, как этот…

– Ладно, не психуй, – усмехнулся священник. – Я всего лишь пробудил твою родовую память. Всё остальное делаешь ты сам.

– Что значит… Подождите… Так это был не сон?

– Сон, самый натуральный.

– Тогда как вы это объясните? – Я слегка оттянул майку, чтобы продемонстрировать крохотное пятнышко, вот только на груди ничего не нашлось.

– Не понимаю, о чём ты.

– Там был след. Мне снилось, что я на войне и вот сюда угодила пуля. Утром в этом месте появилось пятно, которое жутко чесалось.

– Твоё тело вспоминает, это нормально.

– Что вспоминает? Вторую мировую? Да я там никогда не был, только из учебников истории о ней знаю. Или из кино.

– Кто-то из твоих предков там был.

– Прадед. Но я его даже в глаза не видел. Мне говорили, что он погиб на войне… Твою мать! Вы сейчас это серьёзно? Я пережил смерть своего прадеда? Тогда мой дед… Отец… Получается, я их всех видел?

– Не выражайся, пожалуйста, ты всё-таки в храме.

– Зачем мне всё это? Почему я?

– Я уже отвечал на твой вопрос.

– Что-то не могу припомнить.

– Ты воин, Сергей, в твоих венах течёт кровь таких же воинов.

– Это прекрасно, дальше что?

– Ты должен вспомнить нечто важное.

– Хотелось бы больше конкретики. А то получается, как в той сказке: «Пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что».

– Сказка ложь, да в ней намёк…

– Хватит, отец Владимир, – уже откровенно завёлся я. – Давайте поговорим как взрослые люди. Вам ведь от меня что-то нужно, так?

– Для начала ты должен принять судьбу, перестать от неё бегать. Тогда твой разум сам подскажет ответы. Я лишь скромный служитель церкви, моё дело – направить на нужный путь. А все решения остаются в твоей власти.

– Вот вы вроде что-то сказали сейчас, но я ни хрена не понял. Какой путь? Вы сказали, что я должен вспомнить нечто важное. О чём идёт речь?

– Если бы мне было это известно… – Священник тяжело вздохнул и сделал первый глоток чая. – Ты пей, пока не остыло. Иван-чай очень полезный. Вот, если хочешь, мёдом угощайся.

– Спасибо, – буркнул я и почему-то моментально успокоился. – Что я должен вспомнить?

– Конкретно я тебе не скажу. Нашим предкам удалось победить демонов, но как – неизвестно. Информация об этом утеряна, да и владели ей единицы.

– И вы решили, что я… то есть кто-то из моих предков об этом знал?

– Уверен, что так.

– И как мне это вспомнить?

– Боюсь, только время покажет.

– А вы не могли бы как-то ускорить процесс? Раз уж это так необходимо.

– Я уже сделал всё, что от меня зависело. Теперь всё в твоих руках. Если пойдёшь правильным путём, память сама подскажет. А продолжишь пить и шалопутничать, она вскоре закроется, и ты спокойно вернёшься к прежней жизни. Хотя не факт, что она так и останется прежней.

– Что вы хотите этим сказать?

– Сущности, о которых мы с тобой говорим, стали слишком частыми гостями в нашем мире. С каждым днём их становится всё больше. Если так будет продолжаться, то до конца года привычный нам мир перестанет существовать.

– И что случится?

– Это мне неведомо. Но ты и сам всё прекрасно видел, в магазине у своей подружки.

– Она мне не подружка.

– Не в этом суть. Они порождения хаоса, и ничего хорошего в наш мир принести не могут. Ты можешь нас защитить, возглавить людей и отыскать способ снова запрятать их туда, откуда они пришли.

– Лично я сильно сомневаюсь, что способен на всё это.

– Они тебе и мешают. В смысле, сомнения.

В кармане снова затрезвонил телефон. Я бросил взгляд на экран и скинул звонок. Отец Владимир, глядя на это, усмехнулся, а затем залпом допил чай и поднялся с табурета.

– Тебя ждут, – кивнул он на трубку в моих руках. – Сегодня человек преставился, так что иди, делай свою работу. А мне пора браться за свою.

– Так что мне теперь со всем этим делать?

– Не знаю, – пожал плечами священник. – Тебе решать.

* * *

Я выбрался из храма, а в голове гудело ещё больше вопросов, чем до того, как я в него вошёл. Нет, я не против роли спасителя мира, просто не знаю, с какого конца начинать. В принципе, моя предыдущая профессия как раз в том и заключалась, чтобы поддерживать этот самый мир. Мало кто догадывается, насколько он на самом деле шаткий. И не будь таких, как я, мы бы давно погрязли в нескончаемой мировой войне.

Задачи, которые ставились перед моим взводом, порой переходили все рамки нормального. Но я всегда знал, что служу благой цели. А сейчас… Я даже близко не мог понять: что, мать его, происходит⁈ Раньше я получал приказ и точно знал, что или кого нужно искать, какие действия предпринимать, чтобы устранить угрозу. Правда, система, в которую я так свято верил, в один прекрасный момент дала сбой. В течение часа я потерял всё.

Именно тогда я принял решение уйти. Жаль, отец так и не дожил до этого дня, пусть земля ему будет пухом. Хотя, может, оно и к лучшему. Слишком тяжело я перенёс потерю боевых товарищей, а зная отца, он обязательно сковырнул бы именно эту рану. В общем, ни к чему хорошему это бы нас не привело. Так что да, хорошо, что он не застал тот день. Да и все последующие тоже.

Интересно, а его родовую память отец Владимир тоже пытался разбудить? Мой отец участвовал во всём этом дерьме? Судя по всему да, ведь священник отзывался о нём так, словно они вместе через всё это прошли. Пожалуй, следует ещё раз наведаться в дом и как следует осмотреться.

С этими мыслями я не заметил, как добрался до кладбища. Очнулся лишь в тот момент, когда проходил мимо Надькиного магазина. Странно, но он оказался закрыт, а, насколько я помню, она всегда работала без выходных. Неужели это последствия вчерашнего вечера? Ладно, попробую выяснить позже. Но что-то мне подсказывает, не всё так просто.

– Здорова, – буркнул я Валеричу, который околачивался возле сторожки.

– Ты зачем замок сменил? – тут же вместо приветствия набросился на меня он.

– А чтоб ты мне там не хозяйничал, – с ухмылкой объявил я.

– Мне Колька сказал, что ты сюда оружие припёр! – Начальника тут же прорвало. – Ты в своём уме⁈ Всё, мне это надоело. Собирай манатки и вали куда хочешь, чтоб глаза мои тебя здесь больше не видели.

– А за кладбищем сам будешь присматривать? Или Зайца с Лётчиком на смену поставишь?

– Без сопливых разберусь. Всё, моё терпение лопнуло, открывай богадельню и выметайся к чёртовой матери.

– Да не пыли ты, Валерич, всё же нормально.

– Нормально, говоришь⁈ А кто здесь вчера из ружья палил на всю улицу, а⁈ Мне уже доложили! Всё, выметайся, говорю.

– Да не я это!

– А кто? Может, отец Владимир? Или не знаю… Колька приезжал, ты ему ружьё пострелять выдал?

– Ты не поверишь…

– А я и не собираюсь ни во что верить. Всё, давай, хватит с меня. Никаких нервов уже не хватает.

Валерич вдруг вытер пот со лба и уселся на скамейку, которая расположилась прямо под окнами сторожки. Он схватился за грудь, сморщился и принялся стучать себя по карманам. А затем попытался встать, но я уже не позволил.

– Тихо, тихо, – усадил я начальника обратно на скамейку. – Где таблетки, в машине?

В ответ он лишь молча кивнул. Но мне этого было достаточно. Я рванул дверцу «Нивы» и первым делом осмотрел бардачок. Но внутри обнаружил какие-то бумаги, фантики от конфет, небольшой складной нож и початую упаковку предохранителей. Взгляд зацепился за барсетку. Её я и подхватил.

Церемониться было некогда, поэтому я высыпал содержимое сумки прямо на сиденье. А как только обнаружил небольшой пузырёк с нитроглицерином, поспешил обратно к начальнику. Валерич вытряхнул крохотную таблетку себе на ладонь и отправил её под язык. Некоторое время он тяжело дышал и вытирал рукавом пот со лба. Спустя пару минут ему явно полегчало.

– Ты это серьёзно? – спокойно спросил я, сидя радом на скамейке. – Хочешь меня выгнать?

– Серёж, иди ты в жопу, понял? – огрызнулся он. – Задолбал ты меня, ей-богу! То пьёшь, то стреляешь, то вон морду кому-то набил.

– Да никто не стрелял, – решил я наглым образом обмануть шефа. – Какие-то пацаны петардами баловались. Здесь бы полиция сразу приехала, если бы реальная стрельба была. Да и не пью я уже.

– Давно?

– Послезавтра два дня будет, – пошутил я, но, заметив строгий взгляд начальника, быстро поправился: – Ну, три дня всего, и что?

– А то, Серёж, ты ведь опять сорвёшься. Сколько раз уже такое было.

– Нет, на этот раз всё.

– Давай ружья ко мне перевезём, от греха подальше. Всем же спокойнее будет. Я сейчас Кольке позвоню, он заедет.

– Дались тебе эти ружья, – усмехнулся я. – Всё будет хорошо, Валерич, обещаю. Ты вообще чего приезжал-то? Ведь не за тем, чтоб таблетку от сердца попросить?

– Как дал бы сейчас! – Для большей убедительности мой начальник и старый друг отца ткнул меня кулаком в лоб. – В кого же ты такой непутёвый-то?

– В деда, Валерич, в деда, – уверенно ответил я. – Ну что, мир?

– Да ну тебя, – отмахнулся тот. – А… вот ещё что: на шестнадцатом секторе могила нужна. Там новый участок на троих взяли, так что отмерь все как следует. С краешку что-нибудь выбери.

– Нет там места, на шестнадцатом, – спокойно ответил я, – Если только с подселением или за оградой.

– Совсем уже что ли? За оградой! Пошли, вместе посмотрим.