Текст книги "Дорога"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Там же конюшня! – сказал Алексей. – Свет внутри!

– И свет не электрический, это точно, – медленно проговорил Игорь, и все почувствовали, как по спинам пополз холодок.

– Пошли туда? – спросила Елена. – У нас нет выбора, по моему.

– Да, надо идти, – согласился Алексей Геннадьевич. – Выбор пока у нас есть, нас никто не заставляет, но так хоть какой-то новый ориентир.

– Вот вам и конюшня, – прошептала Алла. – А мы ведь не верили. А зря.

– Мы до нее еще не дошли, – отозвался Алексей. – Она может тоже внезапно оказаться где-нибудь в другой стороне. Но идти надо, это факт. В другие стороны мы уже ходили.

– Попытка не пытка, пошли! Тем более, тут не очень далеко, – сказал Игорь и решительно пошел прямо по полю, призывая остальных последовать своему примеру.

– Концентрируйте внимание на конюшне, – сказал Алексей Геннадьевич. – Если она пропадет из поля зрения, то опишем, кто что видел, подумаем.

– Она не пропадет, – медленно проговорила Алла. – Владимир Иванович был прав.

– Заколдованное место? – спросил Сергей. – Я бы рассмеялся еще полчаса назад, но походу мы попали.

– Куда? – спросила Мария.

Сергей только вздохнул:

– Туда….

Они шли по сырому полю, напрямик. Ноги увязали в сырой пашне, но огонек все приближался и приближался. Когда они подошли достаточно близко, то явственно увидели, что неровный свет, какой бывает только от живого пламени, исходил из крайнего окна. Туман уже полностью заволок собой все вокруг, и компания осталась один на один со старой конюшней, которая была для них сейчас единственным ориентиром.

Когда до нее оставалось совсем немного, Игорь, по прежнему идущий впереди, вдруг остановился.

– Машина! – вполголоса сказал он, оборачиваясь. – Видите?

Все стали внимательно присматриваться и тоже разглядели темный округлый силуэт автомобиля, стоявшего возле дальнего торца здания.

– Откуда она тут взялась? – прошептал Алексей Геннадьевич. – Не было же никакой машины!

Елена прислушалась:

– А еще мне кажется, что в конюшне играет музыка. Вам слышно?

– Да, что-то такое есть. Тихо играет… Что-то знакомое…

Когда до конюшни оставалось не более двадцати метров, картина прояснилась:

– Эта машина – это старый «Москвич», универсал, – выдал свой вердикт Алексей.

– А музыка – это Битлз, – сказал Игорь. – Свет есть, но в окне ничего не видно – там висит занавеска.

– Откуда она там взялась? – спросила Мария.

– Оттуда же, откуда все остальное. Вы ничего больше не замечаете?

– Дверь закрыта, – сказал Сергей.

Игорь кивнул:

– Вот именно. Ни двери, ни окна не было.

– Что делать будем?

Они подошли к конюшне и смогли теперь все рассмотреть: в правой части здания стены ровные, есть крыша, окна, все двери на месте. Внутри горит свет, медленно играет «Girl», пахнет жареной рыбой и дымком. Слева ничего не изменилось – все та же руинированная конструкция. «Москвич», стоявший возле правого торца, оказался полноприводной версией модели 403, да еще и с кузовом универсал. Сергей, разбиравшийся в этих вопросах, сообщил, что это очень редкая модель, имеющая индекс 411 и выпускалась она в самом конце 50-х годов 20 века.

– Войдем внутрь? – предложил Игорь.

– Я боюсь, – отозвалась Мария, которую тут же поддержала Алла.

– Но мы не можем просто вот так стоять, – сказал Алексей. – Это глупо.

– Может быть, постучать? – сказал Алексей Геннадьевич. – От этого с нас не убудет.

– А кто там может быть? – спросила Алла.

В ответ Игорь пожал плечами:

– Такие же путники, волшебники или мертвецы.

– Какие еще мертвецы? – вскинулась Мария. – Ты чего это говоришь?!

– Живые, – улыбнулся Алексей. – Мы же в зазеркалье, как я понимаю. А может быть, там ангелы. Или демоны…

– Ладно, хватит! – Игорь решительно подошел к двери и с силой несколько раз ударил по ней кулаком. – Ау! Есть там кто? Можно войти?

Затаив дыхание, они прислушались, а затем случилось то, чего можно было ожидать меньше всего. Внутри что-то загремело, затем музыка заиграла совсем тихо и звонкий мужской голос произнес:

– Да заходите, там открыто!

– Открыто! – машинально повторил Игорь, и никто не успел даже ничего сказать, как он решительно потянул дверь на себя….

Раздался скрип несмазанных петель и дверь открылась, обнажив за собой темный проем, откуда пахнуло неожиданным теплом, дымом, и тем особым запахом, который водится в старых сельских избах.

– Ничего не видно, – сказал Игорь, заглядывая внутрь. – Вообще темно… тут типа тамбура какого-то…

В этот момент сбоку появилась быстро расширяющаяся полоса света, открылась еще одна дверь и все увидели какого-то парня, чья фигура показалась в проеме.

– Ого, сколько вас! А я смотрю, подошла какая-то компания, стоят, шушукаются! В откуда здесь, такие красивые?

– Извините, а вы кто? – спросил Алексей. Невежливо было отвечать вопросом на вопрос, но он, как и все остальные, от изумления не нашелся, что сказать еще.

– Меня Федькой зовут. С Манского я. Федька Быков. Машинку видели, небось? Моя! Позавчера купил! По огромному блату досталась – красавица, семилеточка. Я маруху свою домой отвозил, потом к корешку заскочил. Ну, понятно, посидели, отметили. Он в ночную сегодня в колхозе, за ним пацаны заехали, ну и я домой поехал. А потом вижу, около нашего поворота гаи стоит – их бирюзу на бортах издалека видать, так я и поворотил назад. Выпимши же, так себе дороже. Ну и доехал до конюшни. Здесь хорошо, печурка вон коптит себе. Мы тут еще мальцами якшались, я эти места хорошо знаю. Сторож дядька Николаша здесь живет, чтобы добро колхозное не поукрали. А у меня рыбка с собой была – с утра рыбалил, бросил в багажник, так она со мной и каталась. Ну испортится же, а здесь и сковорода есть. Так что «вьется в тихой печурке огонь». А музычку мою слышали? Помимо тачки у меня и мафон есть! Почти новая «Весна 2»! Батарейки вставил и слушай хоть в лесу! Кибернетика, блин! А ленту кореш подогнал сегодня. Хорошо поют, не знаю, правда, кто это, но цепляет. Так что сижу, отдыхаю. А тут вы!

– Это «Битлз», – ответил Игорь. – А где же сторож?

– А хрен его знает! Наверное, до хаты отошел. Он тут недалеко живет, в Андреевке. Скоро придет, он мужик обязательный. Да вы заходите, не стесняйтесь! Змерзли поди? Вон женщины ваши как дрожат!

Федька посторонился, и вся компания зашла внутрь. За дверью оказалось довольно большое, около сорока метров, жилое помещение. Старенькая толстая буржуйка, чья труба уходила в отверстие в стене, давала довольно хорошее тепло, так что было даже жарко. На ней дымилась большая сковорода с тремя румяными карасями, рядом парил стальной закопченный чайник. Окно, занавешенное большой желтой тряпкой, рядом с ним шкаф, деревянный стол, три табурета. Возле печки стул, а у дальней стены располагалась низкая железная кровать с кучей разномастных одеял и прикроватной тумбочкой у изголовья.

Пропустив компанию в комнату, Федька выключил магнитофон, который, стоя на полу бесполезно крутил закончившуюся бобину и многозначительно глядя на вновьприбывших, обвел руками комнату.

– Ну, располагайтися! Места немного, но уж сколько есть.

– А сторож что скажет, когда увидит, что у него тут столько народа? – спросил Алексей Геннадьевич, галантно подвигая жене табурет.

– Николаша то? Да он гостеприимный! С людьми разговаривать любит, он же и здесь один, и дома один. Ни жены, ни детей. Чаю хотите? Только здесь лишь три кружки.

– А что он здесь охраняет? – спросил Алексей. – Лошадей ведь нет.

– Зато добра сколько! – Федька достал из шкафа заварной чайник, две железные кружки, насыпал туда крупного черного чая из зеленой коробки и залил кипятком. – Там, где были стойла, осталась гора подков, запчасти для тракторов хранятся – колеса, гусеницы. А в соседнем помещении овощехранилище – капуста там. Так что есть что тырить. Народ-то, сами знаете, какой бывает. Рыбы хотите?

– Скажите, Федор, а вот вы сказали, что машина у вас семилетняя, да? – спросил Сергей, внимательно осматривая обстановку комнаты.

– Ну, так и есть, – кивнул тот. – Красавица! Председатель соседнего совхоза продавал, вот я и взял. Пять косых, между прочим!

– А какой же сейчас год?

– А вы забыли? – гоготнул Федька. – Шестьдесят седьмой!

– Всё, приплыли, – проговорил Алексей, в то время как Алексей Геннадьевич со стоном буквально сполз по стене, а Алла и Мария громко заголосили.

На парня подобная реакция произвела довольно ровное впечатление:

– Да что такое с вами? Что случилось то? Ну, год как год – а вам какой нужен? Подождите, вот Николаша придет – он мужик башковитый, разберется.

Сергей подошел к Алексею и полушепотом спросил:

– Как такое может быть?

– Вот тебе и конюшня, отозвался тот. Прав был Иваныч.

– Да, а мы не верили…

Тем временем Федька залил водой заварной чайник, ловко разделил рыбу на порции и прямо на сковороде поставил на стол.

– Налетайте! А кричать не надо. Лучше расскажите о себе – кто, да откуда? Одежда у вас странная, никогда такой не видел. Вот такую материю я только в кино видал, – он указал на белую куртку «Найк» у Аллы. – Забугорная? Такая в комке может стоить рубчиков восемьдесят или даже стольник.

– Мы вот втроем спортсмены, шахматисты, – сказал Сергей, показывая на себя, Игоря и Алексея. Это наш тренер, Алексей Геннадьевич, а это наши жены. Мы все из Москвы.

– Тогда понятно, – Федька деловито кивнул. – А я смотрю – фирмово выглядите, причи такие зыкинские.

– Мы тут отдыхали у друга, пошли гулять и заблудились в тумане.

– Понятно, – повторил парень. – А чего так испугались то?

– Мы очень устали.

– Давно блуждаете?

– Пару часов. Холодно очень.

– На то она и осень, чтобы холодно. Через пару недель и снег будет.

– Осень? – переспросил Игорь. – Осень 1967 года?

– Да что с вами такое? – удивился Федька. – Так оно и есть.

– Фильмов и романов с перемещениями во времени еще не придумали, – тихо сказал Алексей Геннадьевич. – А мне сейчас, значит, три года всего…

– А нас вообще нет, – отозвалась Елена. – Супер.

– Что это вы там говорите? – спросил Федька. – Да не переживайте. Николаша придет и выведет вас на верную дорогу.

Он вынул из-за пазухи мятую пачку «Беломорканала», закурил и бросил ее на стол:

– Закуривай, братва!

– Ну, давай, – согласился Игорь и, взяв папироску, осторожно прикурил, затянулся, поморщился, а потом затянулся поглубже, выпустив облачко едкого дыма.

Они уже собирались продолжить разговор, но в этот момент снаружи послышался какой-то шум, заскрипела дверь и в комнату вошел широкоплечий приземистый мужчина в кирзовых сапогах, черных рабочих штанах и солдатском ватнике.

– Ого, какая компания! – низким голосом прогремел он. – А я смотрю, Федькина машина стоит, а он тут, оказывается, не один!

– Знакомьтесь, это дядя Николай, – Федька представил прибывшего, деловито пожав ему руку. – А это ребяты из Москвы. Заплутали, ну и пришли на огонек.

– Это понятно, – мужчина кивнул. – Здорово!

Все постарались ответить как можно дружелюбнее:

– Здравствуйте. Извините, зашли вот. Мы немного заблудились.

– Немного? – мужчина хмыкнул. – Здесь таких не бывает. Говорите уж как есть. Судя по вашему виду, вы совсем издалека.

– Что вы имеете ввиду? – спросил Сергей. – Каких это «таких»?

– Да ладно! – Николай махнул рукой, затем подошел к столу, съел кусок рыбы, прикурил, и сел прямо перед ними на березовую чурку, стоявшую у печки. – Вываливайте свою историю, а она потом решит, что с вами делать.

– Кто? – спросила Елена. – Еще кто-то придет?

– Она! – мужчина обвел руками пространство вокруг себя. – Кого обмануть то хотите? Себя, поди? А то вы не понимаете? Конюшня! Она просто так никого к себе не зовет. Чем-то понравились вы ей. Да не ссыте, говорите как на духу.

– Прежде всего, скажите нам, кто вы такой, – ответил Сергей. – И что нам говорить? Нет никакой истории. Пошли гулять, дошли до этого места, постояли, поговорили, пошли назад, а в итоге дорога постоянно нас выводила к этому самому полю. Несколько раз туда-сюда ходили, но получается, что мы ходили по кругу.

Николаша пожал плечами:

– Вы же думаете, что круг это только окружность? Прямая тоже может быть кругом. Все неоднозначно в этом мире.

– Первое утверждение было бы спорным в других обстоятельствах, но со вторым сложно не согласиться, – сказал Алексей. – Что касается нас, то я – Алексей, это моя девушка Елена, это Игорь, это Сергей и Алла, а это еще один Алексей и Мария. У меня день рождения и мы все собрались у меня на даче его отметить. Зашел еще один сосед и рассказал про эту конюшню несколько фантастических историй. Нам стало интересно и мы пошли посмотреть. Посмотрели немного на обвалившееся здание и, поскольку на улице не очень то тепло, пошли назад. Но вот не пришли, и нам пришлось вернуться сюда, потому что больше идти было некуда. Конюшня ваша, надо сказать, очень сильно изменилась за тот час, что мы пытались вернуться домой. Она как будто сбросила полсотни лет. Хотя, если, как сказал нам Федор, сейчас 1967 год, а мы смотрели ее в 2023, то так оно и есть. Вот и все, собственно. Ничего необычного, не так ли? Теперь ответьте вы нам. Правда за правду.

– А почему вы думаете, что мне нужно что-то скрывать от вас? Странные люди! Да, Федь? – Николаша повернулся к парню, который выслушал слова Алексея без малейшего удивления. – Вы попали ко мне в гости по единственной свободной дороге, с вами происходят непонятные вещи, а я, значица, плохой дядька и буду от вас какую-то правду ныкать? Хотя…. Ну да, бывает и так, но не в этом случае. Задавайте вопросы, в общем.

– Скажите, как вы связаны со всем, что происходит? – спросила Елена. – Вы тут главный или вы навроде проводника?

Николаша криво усмехнулся:

– Навроде, барышня. Следующий вопрос!

– Почему это все происходит с нами? – спросил Алексей, опережая Елену и одновременно, кладя ей руку на плечо. – Почему именно мы?

– Об этом знает только эта конюшня и дорога, ведущая только к ней.

– Это звенья одной цепи, они взаимосвязаны?

– Конечно.

– А кто важнее?

– Это одно и то же. Они не тока равны, они есть одно целое.

– А вы? Вы с этим тоже одно целое?

– С некоторых пор и до некоторых пор. Меня не будет, будет другой, а великая конюшня и дорога останутся навсегда. Что касаемо вас, то они выбирают тех людей, степень неверия которых стремится к максимуму. Сильнее всех верит тот, кто до этого сильнее всех не верил. Вы пришли сюда поиграться в вашем двадцать третьем, теперь играют с вами.

– То есть, если бы мы вдруг поверили в историю, которая привела нас сюда и пришли в надежде на какие-то чудеса, то ничего не случилось бы? – вступил в разговор Алексей Геннадьевич. – Нельзя верить?

– Именно так, – кивнул Николаша. – Вон Федька не даст соврать.

– А если пришли бы сюда просто люди, поболтать или еще чего? Ну, которые ничего про это место не слышали?

– Залетные? – переспросил Николаша.

– Именно. Не при делах, в общем.

– С такими ничего не случилось бы. Они бы могли тут хоть кучу навалить, все равно реакции не будет. Надо знать и надо не верить.

– И много таких, как мы, приходит? – спросил Игорь.

– Редко, но бывают. За последние пять лет только вы вот и Федька.

– Федька? – все удивленно посмотрели на парня, который в этот момент подбрасывал в печурку дрова.

– Ну а что? – тот пожал плечами. – Я вам отвечал на то, о чем вы спрашивали. Остальное дело не наше, разберутся. Я услышал про конюшню от одного деда в соседнем совхозе, ну и пошел посмотреть. Думал, сожгу нахрен эту халупу, чтобы не болтали, а оно вон как вышло. Николаша мне все как надо рассказал, я теперь здеся почти как свой. Могу заехать и увидеть всё в этом виде, настоящем. А остальные видят только развалины. Раз вы появились, то так и надо значит.

– А что же с вами произошло, Федя? – спросила Алла. – Вы ведь не просто так ушли отсюда?

Федька хитро подмигнул:

– Машину видели? Она у меня уже вторая, до этого четыреста первый Москвик был. А мафон? Все денег стоит.

– Нашел наш Федька клад на поле, – вставил Николаша. – Ехал на тракторе, пахал, и нашел золотишко. Сдал и получил четверть, все честно.

– Просто так? – спросил Алескей, многозначительно переглянувшись с остальными. – Ничего не отдал взамен?

– Я стал верить, разве этого мало? – немного удивленно ответил парень. – Я очистился и всё понял.

– А от нас что требуется? – спросила Мария. – Мы то тут при чем? Я домой хочу, мне ничего не нужно.

– Значит, ничего и не получишь, – усмехнулся Николаша. – Слова произнесены, назад не воротишь. Очистишься и вернешься.

– Так мы можем еще что-то попросить у Неё? – спросила Алла. – Я бы кое-что хотела.

– Она сама решит. Просить не надо, но и отказываться не нужно. Вы поверили и этого достатошно для нее. Она сама знает, что, как и когда дать.

– Скажите, Николай, а сколько вам лет? – спросила Елена. – Мне кажется, что больше, чем вы выглядите.

– Это почему это?

– Уж очень язык у вас странный.

Николаша подмигнул Алексею:

– Умная она у тебя! В корень смотрит. Почти восемьдесят мне.

– Хорошо сохранились!

– А то!

– А скажите, Николаша, откуда это всё? – Сергей обратился к хозяину довольно фамильярно для вновьприбывшего, но это не вызвало у того ни малейшей реакции. – Откуда и, главное, зачем?

– Дурацкая формулировка, но я отвечу. Ты не задаешь вопрос, откуда и зачем растут деревья, солнце, небо, земля, откуда ты сам вылупился и все такое. Оно так есть, и всё тут! Человека это не касается. Ты принимаешь всё как данное и проживаешь свою жизнь. Так и это место – оно существует, и это все, что нам дано понять. Я бы сказал, что это место силы – оно дает и оно берет, а много или мало – не нам судить. Оно вне времени, а значит, вне понимания.

– Скажите, а лошади здесь давно были? – спросила Елена.

– Давно, лет сорок поди. Как появилась техника, так лошади не нужны стали…. Так, ну а вы домой-то хотите? А то слишком много вопросов. Мне тут с вами воландаться долго не с руки. С Федькой еще потолкуем за жизнь, да и на боковую. Завтра много дел.

– Нам очень хочется домой, – ответила Елена. – Но скажите, а вам разве не интересно, что мы как бы из будущего, получается? Могли бы кое-что узнать интересное. Нам прошлое известно, а вот вам…

– А мне плевать! – безапелляционно заявил Николаша. – Для меня лично почти ничего не изменится, если вы не поняли еще, а то, что в стране будет, так неинтересно это. Войны, судя по вам, не будет, а с остальным и так ясно – ничего путевого здесь не может быть. Нет у нас достаточного количества людей, чтобы страну поднимать. А те, что есть, большинством своим не очень качественный народец, шантрапа. Все качественные сгинули после семнадцатого, управление разлажено на сотню лет теперь.

– Вы не патриот, значит. Космополит. – сказала Мария. – Но во многом вы правы.

– Я просто очень долго живу и смотрю на вещи трезво. Я родился в 1880 году, еще при втором Саше. Даже дворянином был, воевал,– сказал Николаша. – Нужно любить Землю, а патриотизм – это разделение людей на своих и чужих, тогда как все равны. Вы же, словами про патриотизм и космополитизм, показали, что в вашем двадцать третьем по прежнему не все в порядке, как я и думал. Ну ладно, хватит болтать. Скидавайте ваши шмотки и идите домой. Она говорит, что все для вас решено.

– Что вы имеете ввиду, Николай? – с удивлением спросила Елена. – Как так «скидавайте»? И что решено?

– Вы вошли в число тех, кому Она хочет помочь. Одно ваше пожелание, загаданное по дороге, обязательно сбудется. Но для этого нужно очиститься, открыться природе. Вещи вы оставляете здесь и идете своей дорогой. Но помните, если кто проговорится, то ему не сдобровать. То, что здесь было, остается между вами.

– Нам что, голыми что ли идти? – переспросил Сергей.

Николаша утвердительно кивнул:

– Так Она хочет.

– Так ведь не лето…. И вообще…

– Там же ветер и всего пять – семь градусов, – возмутился Алексей Геннадьевич. – И с нами женщины!

– А какая разница? – Николаша оставался невозмутим. – Дойдёте как нибудь. А если кто и засопливет, так это дело поправимое. Раздевайтися!

– Как…. Совсем? – переспросила Алла, в то время как остальные тревожно переглядывались между собой.

Глядя на их растерянные лица, Федька рассмеялся:

– Как в бане! А чё стесняетесь? Сейчас ночь и никто вам не встретится. А я вот днем шел, в минус пять, колокольчиками звенел при всех. И ничего, не развалился!

– Нет, но это невозможно, – Мария покачала головой. – Я не согласна.

– Вы должны быть вместе, – отрезал Николаша. – Иначе попадете в безвременье и будете наказаны. Раздевайтесь.

– Нет, ну как, – Алексей Геннадьевич посмотрел на жену. – Я даже не знаю….

– Я сказала «Нет»! – решительно ответила Мария. – Это все ерунда и над нами хотят посмеяться. Я…

Она не успела договорить, потому что в этот момент Николаша громко сказал «Свет», Федька повернул выключатель, и все вокруг погрузилось во тьму. Тут же завыл ветер, стало холодно и сыро, а когда их глаза привыкли к темноте, они увидели, что стоят в развалинах конюшни, и вокруг нет ничего, что их окружало.

– Что это было? – спросил Алексей Геннадьевич. – Мы где?

– Судя по всему, мы вернулись назад, – осматриваясь, проговорил Сергей. – Это точно не шестьдесят третий год.

– И что теперь? – спросила Алла.

– Пошли назад, – Игорь пожал плечами. – Кажется, мы профукали тот шанс, что у нас был. Конюшня на нас обиделась.

– А я такое желание придумал, – усмехнулся Алексей. – Ради него можно было согласиться на многое.

– Когда это ты успел? – спросила Елена.

Тот развел руками:

– Само в голову пришло. Ну, значит, не судьба.

– Пойдемте скорее назад, – Мария взяла мужа за руку. – Это же кошмар какой-то!

– Ну, пошли, – отозвался тот.

– Пошли, – согласился Алексей. – Только все как-то слишком просто…

Закравшиеся некоторым сомнения в таком быстром исходе оказались верными. Войдя в туман, они быстро пошли к дороге, но через несколько минут впереди показались темные стены заброшенной конюшни…

– Твою мать, – тихо проговорил Алексей. – Если это то безвременье, о котором говорил Николаша, то это конец.

– Нет! – в тишине истошный вопль Марии прозвучал особенно жутко. – Нет, нет, нет! Я не хочу!

Игорь зло сплюнул:

– Все не хотят! Пошли в конюшню. Надо думать, а здесь, на ветру, это не очень-то удобно. Там хоть какие-то стены.

Вернулись. Постояли какое-то время, замерзли еще больше. В голову ничего не приходит. Положение безвыходное. И в тот момент, когда наступило настоящее, неэфемерное отчаяние и безнадега, когда они буквально начали рвать на себе волосы от бессилия и подступающего ужаса, в этот момент Алексей Геннадьевич выкрикнул, глядя наверх, в пролом крыши, в затянувшееся облаками черное небо:

– Да если бы знать, что такое случится! Мы же вообще никто, песчинки какие-то с самомнением! Да я бы пополз без штанов по снегу, чтобы вернуться. Услышьте же нас, мать вашу так! Помогите!

Его слова еще звучали тихим эхом в стенах конюшни, когда внезапно у всех перед глазами появилась яркая вспышка, а затем вновь Битлы запели свою «Девушку», стало тепло, и они снова оказались в помещении, где находились Федька, попивающий чай и Николаша, ворошащий в печке красные угли…

– Одумались? – Николаша обратился к ним так, как будто ничего и не случилось. – Поняли теперь, значица? Ну вот и скидавайте вашу одежу в этот угол и идите. Федька, ты, поди, давно бабенок голеньких видал?

Тот сразу отмахнулся:

– Да ладно, дядя Николаша! Я же от своей марухи только. Но эти красивые, гладкие. Не то что наши бабы – в ватниках, валенках, да вот с такими круглыми ряхами. Посмотрим.

– А обязательно догола раздеваться? – спросила Алла. – Какой смысл?

В ответ Николаша громко хмыкнул:

– Вы мне тут еще поговорите! Сказано надо – значит делайте. Так положено.

– Ну ладно, надо – так надо. – Сергей, видя колебания остальных, подошел к стене и решительно снял с себя всю одежду, оставшись в одних носках. – Ну чего вы ждёте? Давайте! Я, например, домой хочу.

Как известно, всегда кто-то должен быть первым, должен подать пример, а потом дело пойдет. Через пару минут вся компания стояла в чем мать родила перед Николашей и Федькой, которые с заметным интересом наблюдали за их разоблачением.

– Ну и что страшного? – спросил Николаша, когда дело было сделано. – Кто-то увидел что-то новое? Стесняться тут нечего, хотя конечно ваше положение довольно пикантно. Но не бойтесь. Она не обманывает. Так, ну а ты чего? – он с улыбкой кивнул на Игоря, у которого при виде обнаженных женщин, стоявших рядом, произошла непроизвольная эрекция. – Ничего, сейчас на холодок выйдешь, не до этого будет.

– А что я могу сделать? – спросил тот, делая тщетные попытки как-то спрятать увеличившееся хозяйство. – У меня, может, секса два месяца не было.

– А и не делай ничего, – хихикнула Алла. – Так даже веселее.

– Два месяца? – переспросил Алексей Геннадьевич. – А мы думали, что ты настоящий мачо.

– Одно другому не мешает. – огрызнулся Игорь. – Так сложилось.

Послушав их, Николаша переглянулся с Федькой и подошел к двери:

– Ну что же, люди добрые, вас отпускают. Вы можете идти. Только помните, что все, что здесь было, должно остаться между вами. Ни одной живой душе! Слышите? Ни одной! Иначе жизнь накажет.

– Спасибо за напоминание, – ответил Алексей. – Но тогда откуда мы узнали про конюшню, если такое табу? Значит, кто-то рассказал все таки?

– Люди могут делать выводы и без этого, – ответил Николаша. – Легенда складывается долго, но потом уже не изживает себя, особенно если есть чем ее подпитать. Хотя кто-то мог и рассказать, не буду отрицать, но это дело не наше. Вас я предупредил, на этом мое дело закончено.

– А что же мы за это получим? – спросила Елена. – Мы ведь ничего не просим, мы хотим домой.

– Получите что-нибудь, – усмехнулся Федька. – Ты мне лучше скажи, красавица, а у вас там в вашем времени, многие машку себе бреют? Никогда такого не видел.

– Многие, – она улыбнулась. – Нравится?

– А то!

– Ну так и побрей своей марухе, – сказал Алексей. – Кто мешает?

Тот с видимой досадой отмахнулся:

– Не захочет. Она легче башку себе побреет, чем между ног.

Послушав их, Николаша поморщился:

– Ладно уже, идите, люди добрые. А то срам получается какой-то.

– Не мы это выдумали, – парировала Алла. – Это вы тут все извращаетесь, пользуясь нашим безвыходным положением.

– Не мы, не мы, – Николаша усмехнулся. – Вот очиститесь и сами поймете.

Услышав это, Сергей кивнул:

– Хорошо, что хоть совокупляться не заставили.

– Совокупляться! – Федька громко рассмеялся. – Интересное слово! Как будто про собачек говорите.

– Уж какое есть.

– Пойдемте скорее! – буквально взмолилась Мария. – Сколько уже можно?

– Ладно, счастливо оставаться! – помахав Федьке и Николаше, вся компания направилась к выходу.

– И вам не хворать!

Они уже закрывали за собой дверь, когда Николаша внезапно их окликнул :

– А знаете, есть тут у нас в Андреевке некая Марфа. В восемнадцатом году зашла она сюда так же, как и вы – дорога привела. Молодая была совсем, но дерзкая и мерзкая. Наорала, визжала, что сожжет конюшню, даже пыталась из печки угли разбросать. А я тогда совсем молодой был, горячий, ну и выставил ее опять на мороз. Здесь тогда еще старик Кузьма главным был, а я у него в учениках ходил, мог еще ездить куда угодно. Ну вот, как Федька сейчас. Так вот та Марфа еще три часа не могла попасть ни к себе домой, ни сюда к нам. Ходила в пургу кругами, четь не сдохла. А потом она, преподав такой урок, позволила ей зайти, а вот для искупления ей пришлось с Кузьмой сутки в койке валяться. Ей было девятнадцать, а ему хорошо за сто, но дело мужское он еще хорошо знал. Так что когда Марфа прошла через это все, она была другим человеком. Поняла, кто она есть, и что на мир нужно смотреть проще. В те времена народ был очень бедным, гражданская же шла, революция. Приехали сюда комиссары с продразверсткой своей, усадьбу разграбили, хозяина ее убили, а его семью с собой уволокли. Пошла Марфа после этого туда посмотреть, не осталось ли чего путного, а до нее, кстати, там, считай, уже полдеревни побывало, и не нашла ничего, даже гнилой картофелины. Только вот споткнулась потом о порожек сарая, а он взял, да и надломился, а под ним баночка, а в баночке той оказался десяток золотых трехрублевок. Это были огромные деньги, можно было из нашего захолустья уехать подальше, но Марфа спрятала эти деньги под печку, да и затаилась. Они у нее до сих пор там лежат. Так то!

Все недоуменно переглянулись:

– И что вы хотите этим сказать?

– Живите изо всех сил, не зарывайте возможности под печку. Вот вам мой совет. Ну а теперь скатертью дорога!

Назад шли быстро и, преимущественно, молча. Конюшня, едва они вышли на улицу, приобрела прежний запущенный вид, Федькина машина тоже исчезла, а ночной туман рассеялся. Дорога через поле была видна хорошо, а поскольку им было разрешено оставить обувь, передвижение не составляло особого труда. Да, без одежды было очень холодно, но уровень адреналина зашкаливал, и они почти не замечали неудобств. Только когда они вышли на основную дорогу, зашли в лес, и, пройдя поворот, увидели ограду поселка, нервы у некоторых сдали, появилась нервная дрожь, а женщины заплакали.

Уже забрезжил рассвет, и прежде чем они вошли в ворота, одинокая машина, встретив группу нудистов, еще долго и весело сигналила им вслед известную спартаковскую мелодию «Та – та – татата – тататата – та – та».

– Лёшь, а ты ключи взял? – спросила вдруг Елена.

– Взял.

– И где же ты их прячешь? – хитро улыбнулся Игорь.

– Не там, где ты подумал, – Алексей наклонился и достал из ботинка ключ от своего дома. – Жаль, что телефоны взять нельзя было.

– То-то в шестидесятых кто-то удивится, увидев такую технику, – сказал Сергей. – А может, многие вещи вот так попадают из будущего в прошлое, чтобы наука двигалась вперед?

– Интересная теория, – сказал Алексей, открывая калитку. – А что, все телефоны брали с собой?

– Я не брала, – ответила Елена.

– И я тоже, – сказала Алла.

Оказалось, что также поступили Алексей Геннадьевич и Игорь, таким образом сохранив свою собственность, но телефоны остальных остались в прошлом, откуда вернуть их не было никакой возможности. Впрочем, на фоне всего остального это казалось сущей ерундой. Главное – они вернулись. Вернулись живыми и здоровыми. Также после своих удивительнейших приключений они были вправе ожидать какого-то результата, поскольку условия, озвученные Николашей, были соблюдены.

В доме Алексея нашлось достаточно старой одежды, чтобы каждому хватило немного прикрыть наготу, хотя после случившегося это уже не вызывало у них, соответствующих подобной ситуации, эмоций. Растопив давно погасшую печку и включив несколько обогревателей, вся компания села вокруг стола. К алкоголю никто не притронулся, зато остатки еды и чай разошлись «на ура».