Текст книги "Дневники Химеры"

Автор книги: Макс Ридли Кроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вы связывались с моими родителями?

– Нет… пока.

– Может, так не забудете? – она приклеила розовую бумажку с номером телефона перед ним на столе. – А есть новости про Аниту и Софи?

– Кого? – озадачено переспросил Бойтель.

– Мои подруги, – разозлившись, пояснила Ника. – Те самые, что были со мной в клубе. Вы слушаете, что я говорю? Или имеет значение только то, что я вижу в анимусе?

– Вас разочарует, если я скажу, что так и есть? Слушайте, ваши подруги мертвы, никто не выжил в том клубе.

– Тогда где их тела? Их семьям сообщили? У Аниты должна была быть свадьба через месяц, вы позвонили хотя бы ее жениху? – Ника почувствовала, что щеки стали мокрыми, но злость мешала ей даже толком разреветься. – Кто это сделает? Полиция?

– Об этом позаботятся. Идите к себе.

Ника выругалась и поднялась, понимая, что разговор зашел в тупик. Но прежде чем уйти, девушка спросила:

– Я что, единственная наследница Лорин, которую вам удалось найти? Почему бы не заняться кем-то другим?

На лице Бойтеля не дрогнул ни единый мускул.

– Вы единственная, кого нам удалось найти, – совершенно спокойно ответил он, глядя на нее сквозь очки.

Ника вытерла глаза.

– Ясно. Скажите, можно что-нибудь выпить? Хотя бы помянуть подружек. Вы же тоже человек, а?

Бойтель тяжело вздохнул, но на удивление быстро согласился. Он достал из ящика стола бутылку коньяку и протянул ей вместе с бокалом.

– Не увлекайтесь особо. Завтра будет сеанс.

Оставшись одна в комнате, она откупорила бутылку и глотнула прямо из горлышка. Холодный коньяк был жестким и неприятным на вкус, казался пыльным. Но понемногу мысли выстраивались в ряд. Она еще раз пробежалась глазами по собственным записям. Ей бы компьютер с доступом к поисковой системе, и ребус был бы решен. Ну или хоть звонок в Украину, Россию или в Венгрию. Ее друзья, увлеченные разгадыванием квестов, легко бы справились с такой задачкой.

«Значит, я единственная наследница? Как-то нелогично, – она еще глотнула коньяку. – А все, кто был до меня – не подошли, да? Или подошли, но не довели дело до конца и их убили?» Ника наткнулась на пачку сигарет в кармане и с некоторым удивлением посмотрела на них. В голове зародился безумный план. Только в отчаянии, в которое она стала погружаться, можно было придумать нечто подобное. «Что потом – все равно, – думала она. – Они не могут быть повсюду. Значит, я найду тех, кто мне поможет». Осталось добраться до интернета и выйти на связь с друзьями. А тогда…

Спустя час и полбутылки коньяка, она окончательно утвердилась в своем решении. Было уже ближе к восьми вечера. Бойтель отправился восвояси, напомнив, что на утро назначен сеанс. Вот так просто: попрощался и вышел из посольства. «Теперь он сядет в машину, снимет пиджак, ослабит галстук, – Ника с усилием отдирала кусок мягкой обивки дивана. Австрийское качество ничем не уступало хваленому немецкому. Потертая мебель была на удивление крепкой. – Приедет домой, к своей женушке или мамочке, с кем он там живет, похлебает супчик из тарелки, выпьет стакан молока или бокальчик виски и завалится спать, ублюдок. Но пальцем не пошевелит, чтобы позвонить мои старикам».

Ника скомкала обивку дивана и щедро полила ее коньяком. Затем поставила тумбу на диван и залезла на самый верх конструкции. Отсюда, если встать на цыпочки, можно было дотянуться до потолка. Камер в комнате не было, в отличие от датчиков пожарной сигнализации. Закрепив концы обивки под металлическими полосами, закрывающими стыки между потолочными плитами, Ника поднесла зажженную зажигалку к провисающей ткани. Спирт вспыхнул, и от самодельного факела потянуло коньяком. Спрыгнув вниз, Ника последний раз огляделась, решительно выдохнула и открыла дверь. Охранник, увлеченный игрой, тотчас повернулся к ней.

– Мне в туалет.

Он равнодушно кивнул. Работа у него такая, что ни с кем не поспоришь, кроме тех злобных птичек, которыми он стреляет из рогатки в своем мобильном телефоне.

Оказавшись в туалете, Ника нервно закурила. Здесь, в санузле, сигнализации не было. Она открыла окно, вдыхая свежий воздух. Отсюда была видна часть улицы. Темнело.

Ника почти успела докурить, когда пронзительный звон заполнил коридоры посольства.

– «Беги, Нео»,[15]15
  Цитата из к/ф «Матрица».


[Закрыть] – вслух сказала девушка, бросая окурок за окно.

Дверь в туалет распахнулась, охранник ринулся к ней.

– Эй, я тут не при чем! – воскликнула Ника, вполне правдоподобно испугавшись.

– Пожар, нужно на улицу, – отчеканил он.

– Но Бойтель же сказал оставаться на месте!

– Инструкция.

Схватив Нику за руку, он потащил ее по коридору. В посольстве осталось немало сотрудников, и теперь все они, кто взволнованно, кто – не расставаясь с мобильным телефоном и продолжая разговор – покидали свои места, унося ценные папки. Инструкция.

Едва они очутились на улице, как хватка охранника окрепла.

– Эй, руку сломаешь! – возмутилась Ника.

Он ей не ответил, только озирался по сторонам, словно собака, почуявшая где-то свежее мясо. Его взгляд остановился на припаркованной у противоположной стороны улицы машине, но тут же переключился на собирающихся под зданием людей, которые из любопытства глядели на окна, пытаясь увидеть очаг возгорания.

– Отпусти, – попросила Ника и громче добавила, – дай покурить, блин!

Охранник нахмурился, но отпустил ее, не отходя ни на шаг. Ника подкурила, украдкой поглядывая по сторонам. Нужно только выбрать момент. Не станет же он ее за руки и за ноги хватать при всех. Пользуясь тем, что охранник продолжал сканировать обстановку, превратившись из инфантильного овоща в сторожевого пса, Ника сделала шаг назад, потом еще один. Еще. Она была неподалеку от дороги. Вот сейчас нужно бежать… нет, вот теперь! А если увидит?! А если?!.

Что будет «если», Ника сообразить не успела, поскольку вдруг на дороге возник несущийся на огромной скорости автомобиль. Машина с визгом тормозов замедлилась возле нее, дверь распахнулась и чья-то рука попыталась ухватить девушку. Незнакомцу бы это удалось, но Ника машинально отступила на шаг назад. Поэтому сомкнувшиеся пальцы поймали только воздух. Охранник, чье чутье себя оправдало, успел рвануть Нику на себя, едва не задушив ее воротом футболки. Девушка упала, а он за долю секунды уже выхватил пистолет и, рухнув на одно колено, принялся стрелять вдогонку автомобилю.

Услышав выстрелы, толпа взволнованных работников посольства взорвалась женским визгом. Все без исключения кинулись врассыпную. Если бы посреди овечьего стада рванула петарда, эффект был бы похожим.

Неожиданно из припаркованного напротив автомобиля высунулись дула пистолетов и раздались ответные выстрелы. Охранник чудом успел уйти с линии огня, подхватив Нику.

Крича, сгибаясь и закрывая голову руками, люди метались из стороны в сторону. Они ловили случайные пули, падали на идеально постриженную газонную траву, а кто оставался на ногах – бежал прямо по лежащим.

Охранник поставил Нику за дерево, а сам, высунувшись из укрытия, выстрелил пару раз, и принялся перезаряжать пистолет. Девушка в растерянности смотрела за его действиями. Только что она планировала такой дерзкий и заманчивый побег, и никак не ожидала, что замысел обернется хаосом. Рыдания испуганных людей, крики раненных, оглушающие выстрелы, рев двигателя, все смешалось воедино.

– Идем! Живо! – охранник впился в ее руку и поволок за собой.

Один раз Ника все же обернулась, и увидела, как от машины за ними бегут трое мужчин.

– Кто это? – спросила она на бегу, но охранник не ответил ей.

Вдруг он дернулся и, споткнувшись, едва не упал. Сцепив зубы, мужчина только сильнее сжал пальцы на ее руке.

Они оббежали здание посольства и уперлись в забор. Охранник подсадил Нику, помогая перелезть через декоративные, но такие неудобные прутья. Тогда-то она и заметила, что на белоснежной рубашке, где прежде красовались только пятна от колы, теперь разливалось кровавое пятно. Когда девушка оказалась по другую сторону забора, он сам легко, словно и не был ранен, перемахнул через преграду. Из-за угла дома показался один из преследователей, вскинул пистолет, но выстрелить не успел. Приставленный к Нике сопровождающий оказался быстрее.

– Садись! – скомандовал он, указывая на припаркованный «логан».

С визгом колес машина сорвалась с места, как раз когда преследователи принялись палить им вслед из-за забора. Обернувшись, Ника увидела выруливающую из-за поворота машину, на которой ее едва не похитили.

Охранник рулил одной рукой, второй в это время набирал номер на мобильном. Автомобиль резко кидало в стороны на каждом повороте.

– Может, я сама, а? – спросила Ника, – вы же ранены!

Но он ее не слышал.

– Код «девять», – сказал он кому-то в трубку.

Ника никак не могла разобрать, что же ему ответил собеседник.

– Центр Ф? – переспросил мужчина. – Нет времени. Подходит Омега…

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Несущийся по пятам автомобиль не терял их следа.

– Понял, повторяю: код «7» принято.

Выжав ручной тормоз, он вошел в поворот и вдавил педаль газа до упора. Ника сидела, впившись в ручку двери. Она лишь успевала зажмуриться, когда безумный охранник в очередной раз каким-то чудом уходил от столкновения с передвигающимися по городу автомобилями. Час пик, маневрировать в бурном потоке было невероятно сложно, и каждый раз Нике казалось, что теперь они точно разобьются. Она не удержалась и закричала во все горло, когда, упершись в горящие автомобильные «стопы», ее спутник вывернул руль влево и «рено» с ревом подскочил на бровке, врываясь на тротуар. Пешеходы кинулись врассыпную, а он, поддав газа и нажимая на клаксон, объехал пробку и вновь влился в поток.

Наконец, они свернули на какую-то довольно тихую улочку и, проехав сквозь арку, очутились во дворе. Ника с трудом переводила дыхание, ее подташнивало, перед глазами все мелькало.

Догадываясь, какая команда последует, она отстегнула ремень безопасности и сама уже начала открывать дверь, но на удивление, охранник закрыл центральный замок.

– Чего ждать? – не поняла Ника. – Догонят же.

– Могут, – подтвердил охранник, меланхолично доставая из-под сидения пистолет.

К ужасу Ники, оружие было направлено на нее.

– Ты рехнулся? – осипшим голосом прошептала она. – А Бойтель…

– Инструкция, – тяжело дыша, ответил тот. Потеря крови и боль от ранения давали о себе знать. – Либо спасти, либо уничтожить. Это имеет отношение к любой информации.

Ствол поднялся на уровень головы Ники. Девушка смотрела в черноту дула. Странное оцепенение сковало ее тело и разум. Ей показалось, что прошло несколько часов в ожидании выстрела, время будто остановилось, а вселенная скомкалась до черной точки перед глазами.

И вдруг словно толчок вывел из скованного состояния. Наклонившись к сидению, она ударила его по руке, направляя пистолет в лобовое стекло. Грянул выстрел, и звуки пропали, остался только шелестящий шорох. Разорванное стекло усеяло осколками капот.

Осознав, что жертва не станет покорно ждать смерти, охранник перекинул пистолет в левую руку, а правым локтем ударил ее в грудь. Но ранение сделало его уязвимым, и удар, который в другой ситуации мог бы обездвижить противника, на этот раз лишь причинил боль. Ника схватила его за правую руку и дернула вверх, таким образом подбивая левую руку с оружием. Второй выстрел пришелся в крышу автомобиля. Откинувшись назад к дверце, Ника смогла пустить в ход ноги и ударить пятками в грудь противника – как раз туда, где рубашка стала алой от крови. Он вскрикнул, и девушка ударила еще раз, а затем впилась в его руку с пистолетом. Борьба за оружие была отчаянной, яростной и безумной. Жажда жить придала Нике сил, и в какой-то момент она почувствовала под собственными пальцами спусковой крючок. Его пальцы надавили сверху до боли, и новый выстрел сделал еще одну дырку в потолке. Дуло снова направилось к не, и Ника с криком из последних сил уперлась в пистолет, отклоняя его от себя.

Громыхнул выстрел. Голова охранника дернулась, а руки, только что намеревающиеся лишить Нику жизни, обвисли. По инерции девушка едва не упала вперед, на тело, которое прекратило свою борьбу.

– Боже, боже, боже… – шептала она, глядя, как сквозь дыру за ухом охранника сочится кровь. Но страшнее, страшнее всего было то бордовое месиво, что разметалось по подголовнику и стеклам.

Едва сдерживая рвотные позывы, Ника выбралась из машины и отбежала на несколько шагов. Ее трясло как в лихорадке, колени были ватными, она почти не чувствовала ног и от рук словно отлила кровь. Пальцы казались ледяными. Зажав рот рукой, она пересилила себя и быстро, очень быстро пошла сквозь двор.

Прислушиваясь к вою полицейской сирены где-то в двух кварталах от нее, к раздраженным сигналам автомобилистов, спешащих домой после работы, к беззаботным разговорам проходящих мимо людей, Ника шла, обхватив себя за плечи. Ее все еще трясло, но теперь к нервному потрясению добавился вечерний холод.

Проходя мимо оставленных на парковке велосипедов, Ника заметила лежащую на сидении одного из них серую кофту. Оглядевшись, и убедившись, что в ее сторону никто не смотрит, девушка ухватила попавшуюся под руку одежду и торопливо свернула во двор. Не останавливаясь, рассмотрела добычу. Худи, размера на два больше, чем она носит, зато теплая и чистая. Надев на себя кофту, от которой еще немного пахло чужим потом и парфюмом, Ника неожиданно почувствовала себя более защищенной. Подняв капюшон и воротник, она спрятала руки в карманы и так поплелась дальше в наступающую ночь.

Любой город мира, самый привлекательный, уютный и желанный, еще недавно встречающий с распростертыми материнскими объятиями, в мгновение ока превращается в злую мачеху, когда в кармане пусто. Ни друзей, у которых занять, ни телефона, чтобы позвонить, ни компьютера – ничего. Перед ней были все дороги, и все – недосягаемы. Бродить по городу и ждать, пока отыщут Созидатели, пристрелят тамплиеры или подстроят несчастный случай асассины? А, возможно, просить монетку у прохожих, вдруг в очерствевших благополучием сердцах проснется сострадание? Или пойти в полицию, в надежде, что по какой-то причине вдруг они не станут обращаться в посольство? Как много вариантов, и все совершенно неподходящие.

Ника дошла до центра города. Чудом успела собрать из фонтана «Австрия, покоряющая море» горсть монет, и уйти, пока за ней вдогонку не бросился обслуживающий персонал.

Остановившись под фонарем, она подсчитала свое богатство. Почти двадцать евро. К фонтанам туристы щедры. На эти деньги она хотя бы сможет на следующее утро поесть и выпить кофе, но не в центре, конечно. Зато вся ночь впереди, чтобы уйти к любой из окраин.

Главное, случайно не прийти к логову тамплиеров. Вот уж не ожидают они такой подарочек. Хотя сейчас их отвлекают демонстранты, но в целом…

Идея взорвалась в голове Ники яркой вспышкой.

– Это полное безумие, – с нервной улыбкой произнесла она вслух, но ничуть не безумнее, чем все, что было прежде.

* * *

Светло-желтый микроавтобус с эмблемой канала припарковался возле тротуара напротив серого массивного здания. Сидящий за рулем парень в бандане передал бумажный большой стакан с кофе сидящей справа от него девушке. Та в ответ передала зажигалку, выдувая дым в открытое окно. Они оба выглядели помято и сонно. Слишком рано, слишком сыро, слишком мало часов для сна и так же мало надежды на сенсацию. Они смотрели на собирающихся под зданием демонстрантов. Те здоровались, пожимая друг другу руки, проверяли целостность плакатов, пили кофе и курили. У каждого – своя работа.

– Еще один такой же денек, и я лично подложу кому-нибудь в штаны динамит. Бах! Виу-виу-виу, – он изобразил полицейскую сирену. – И на всех каналах наш эксклюзив.

Его спутница хохотнула, но не слишком весело. Косметика не позволяла ей расслабиться, даже потереть глаза нельзя. Зато так не заметно припухших век. Карьерный рост налицо. Раньше ее отправляли снимать то, как по площади гуляют туристы с восторженными лицами умственно отсталых, как они глазеют по сторонам и тычут пальцами. А еще она могла задавать им каверзные вопросы из истории Вены, и их безмозглые ответы должны были быть смешными. Это иногда вставляли в новости, правда, ее саму редко показывали. А теперь прорыв! Защитники животных – это всегда модно. Но что-то эти зоофилы не спешили порадовать публику какими-нибудь дерзкими выходками. Почему другим везет? Почему у других в кадре эти придурки обливают чью-нибудь шубу или срывают с себя одежду?

– Ладно, идем работать, – вздохнула она, затушив окурок в опустевшем стакане из-под кофе.

Завидев камеру, демонстранты заметно оживились. Их было еще человек пятнадцать, но они так усердно работали перед объективом, что казалось, будто перед домом собралось не меньше сотни. Журналистка пояснила им, как лучше держаться и скандировать, чтобы «донести мысль зрителю». Оператор одобрил картинку, и работа пошла. Если все удачно отснять за полчаса, то еще будет время отоспаться до дневного репортажа.

Повторная доза кофе помогла немного оживиться и хотя бы на камеру создать ажиотаж вокруг происходящего. Несколько помогли подъезжающие автомобили работников, которые спешили мимо демонстрации в осажденное здание. Но стоило им прорваться и скрыться за дверью, как все снова стало тихо.

Девушка уже собиралась попрощаться со зрителями в прямом эфире, как вдруг одна из толпы демонстрантов подскочила к ней и попросила слово. Когда журналистка попыталась с улыбкой объяснить, что это не запланировано, продолжая держать пластиковую улыбку в (НА) камеру, упрямая защитница животных силой вырвала микрофон. Оператор продолжал снимать, да и журналистка лишь для вида возмущалась: вот это уже немного похоже на сенсацию!

– Помогите мне, – затараторила та девушка в микрофон, она говорила с каким-то непонятным акцентом, – меня зовут Ника Бажан, я украинка. Моя жизнь в опасности, меня здесь держат силой и не выпускают из страны.

– Выключай, выключай, – махнула журналистка своему товарищу, и тот нехотя опустил камеру.

– Ты чокнулась? – налетела журналистка на ту, что помешала репортажу. – Ты ж за животных!

– Я не из этих! – девушка кивнула на демонстрантов. – Я была в том клубе, который взорвался, и знаю, кто это сделал. Помогите мне.

– О клубе? – журналистка переглянулась с оператором. Тот репортаж был их мечтой, но у них его отобрали, отправив освещать открытие отреставрированного памятника «чему-то там». – Идем.

Девушка, оглянувшись на здание за спиной, надела капюшон и пошла за журналистами в их фургон.

– Теперь давай поконкретней, – вопреки хрупкому телосложению и маленькому росту, журналистка была напористойм как танк, и только юный возраст и отсутствие опыта наравне со связями не позволяли ей пока добиться желаемых высот. – Ты реально там была? Все же погибли. Полиция так сказала.

– Я ушла до второго взрыва, – Ника села на пассажирское сидение, закурила.

Журналистка отметила, как дрожат у той руки.

– Ты нам кофеечку принесешь? – спросила она оператора, и выразительно посмотрела на него, намекая, что это не просто просьба.

Тот вышел и, наверняка, отойдя подальше, позвонит на канал.

– Ты одна выжила?

– Да. Туда пришли какие-то люди с автоматами. Я видела, как они убивают.

Журналистка кивала, слушая, а сама пыталась понять: поднимут ее на смех с этой историей или удастся все преподнести как разоблачение? Похоже, что девчонка не в себе, ну да ничего.

– Послушайте, меня хотят убить, потому что я… потому что я видела тех людей. Если об этом заговорят с экранов, если вы проводите меня в полицию, то… – голос у Ники сорвался.

– Ты когда последний раз спала?

Та в ответ покачала головой. Лихорадочно блестящие глаза, искусанные губы и дрожащие пальцы выдавали нервозность.

– Ты как-то сможешь подтвердить свои слова?

– Как? – фыркнула та, – поклясться любимой черепахой? У меня в том клубе две подруги погибли. Я просто хочу, чтобы люди узнали правду.

Когда вернулся оператор, они выпили еще кофе и Ника попросила:

– Поехали отсюда, пожалуйста. Здесь… небезопасно.

– Нас ждут, – оператор провернул ключ в замке. – Сказали, что интересно.

Журналистка довольно хмыкнула. Пусть теперь локти грызут, что именно она нашла эту девчонку.

Но едва они отъехали от здания и набрали скорость, как на перекрестке им преградил дорогу неожиданно затормозивший автомобиль.

– Какого ты творишь?! – выругался оператор, ударив по тормозам.

Нику толкнуло вперед, и она ухватилась за соседнее сидение.

Автомобиль не собирался уезжать.

– Да ты глянь! – воскликнула журналистка, обернувшись Сзади их уже поджал внедорожник, из которого вышло трое крупных мужчин, все в черных футболках и штанах, похожие на телохранителей какой-нибудь звезды шоубизнеса. Но только звезды не было поблизости. Они с устрашающей решительностью направились к микроавтобусу.

– А ну-ка, рули отсюда! – с нарастающей паникой взвизгнула журналистка.

Но оператор не успел ничего сделать. В стекло возле него уперлось удостоверение. Он сощурился, чтобы разобрать, что там написано, когда послышался выстрел. Журналистка заверещала. Ника упала на пол, прячась за сидения. Еще один выстрел. Нет, не в машину, перестрелка происходила снаружи. И тут дверь в салон распахнулась. За ней оказался паренек в очках. Ника вжалась в проем между сидениями.

– Я от Алекса, – крикнул он. – Скорее! Они здесь!

Кто «они», уточнять было некогда. Ника слышала выстрелы, и на этот раз лобовое стекло разбилось. Она не знала, кто стал жертвой: оператор или журналистка, или же им повезло, и пуля прошла мимо? Она выскочила, схватив за руку незнакомца.

Похожие на телохранителей здоровяки были заняты: они скрылись за машиной, погнавшись за кем-то. Ника же едва поспевала за парнем в очках. Тот перепрыгнул через низкий заборчик и сбежал вниз по склону, поросшему травой. Она, едва не подвернув ногу, скатилась вслед за ним.

– Скорее! – послышалось из заведенной машины.

Задняя дверь распахнулась. Едва они прыгнули на сиденье, как авто сорвалось с места.

– Держитесь крепко, детки! Будет немного трясти.

Машина рванула вправо, и Ника, которую вжало в стекло, успела увидеть выскочившего им наперерез мужика с пистолетом. Он выстрелил, но промахнулся – авто дернулось в противоположную сторону, вошло в занос, вырулило и помчалось по прямой.

– Не укачивает? – послышался вопрос.

Ника, все еще держась за ручку двери, выровнялась и посмотрела на водителя. За рулем сидела женщина лет шестидесяти – шестидесяти двух, с каре из темных с сединой волос, крошечная, сухонькая с жемчужным браслетом на хрупком запястье. Ника ошарашено перевела взгляд на паренька, который вытащил ее из фургона. Он вводил данные в GPS на смартфоне. С длинными темными волосами, слегка осветленными на концах краской, в круглых очках он походил на подросшего Гарри Поттера.

– Ну а вы кто? – спросила она.

– Я же сказал, мы от Алекса, – он закончил свои манипуляции, перегнулся через переднее сидение и закрепил GPS на держателе, после чего вернулся на прежнее место. – Меня зовут Колин, а это – Рита. Мы ассасины.

Взгляд Риты скользнул по зеркалам, и она сразу подобралась, как кошка, приготовившаяся к охоте:

– А ну-ка, крепенько держитесь! Чуть полетаем.

Прежде чем Ника успела схватиться за подлокотник, ее вдавило в спинку сидения. Машина стремительно набирала скорость. Их метало из стороны в сторону по автобану. Изредка в мельтешении цветастых пятен за окном Нике удавалось различить внедорожник. Огромная махина толкнула их боком, выбивая из полосы. Ника ударилась головой о стекло. Теперь почувствовался скользящий удар с ее стороны, и девушку толкнуло на Колина.

Крошечную машинку, которой рулила бесшабашная пожилая леди, развернуло на 360 градусов. Несущийся на нее внедорожник вот-вот бы смял ее в лепешку, но не тут-то было.

– Закусите, курвы! – с веселым азартом воскликнула Рита, тонкими, как спички, ручками перебирая руль.

Рука дернула рычаг переключения скоростей, нога вжала газ до предела, и машинка устремилась сквозь поток, а внедорожник протаранил едущий в другой полосе микроавтобус.

Рита не сбавляла скорость, пока они не въехали в какой-то небольшой городок.

– Колесо пробито, – сообщила она, останавливаясь у обочины.

Колин выскочил из машины, достал из багажника запаску, домкрат, и принялся за работу.

Ника вышла из машины. Ноги еще немного не слушались ее. После поездки трясло. Она достала сигареты и принялась хлопать себя по карманам в поиске зажигалки.

– Эх, красивая, молодая, а туда же, – пачка выскользнула у нее из рук.

Девушка удивленно смотрела на Риту, отобравшую ее последнее средство немного успокоить нервы. Старушка оказалась ей по грудь. Изящная, невесомая, в длинной клетчатой юбке и серой блузе, с ниткой черных бусин. Образцово-показательная бабушка.

– На, – та протянула растерянной Нике небольшую флягу. – Глотни. Это и голову прочистит, и особо не навредит.

С детства Нику учили из чужих рук угощения не брать, вот только теперь эта наука казалась такой нелепой и наивной. Она принюхалась к содержимому и, чтобы проверить свои догадки, сделала глоток. Так и есть, коньяк.

Колин закончил с колесом, и они на запаске добрались до кафе при заправке.

– Перекусите с Ритой, – сказал парень, пересаживаясь за руль, – а я за остальными.

– Это за кем? – спросила Ника, выходя из машины.

– За остальными, – усмехнулась ее пожилая спутница. – Идем. Кофе сейчас не помешает.

Они заняли место в дальнем углу. Отсюда был хорошо виден подъезд к заправке и все помещение магазина и кафе. Пока Ника подсчитывала оставшуюся в кармане мелочь, Рита уже заказала им обеим кофе. Вскоре перед девушкой поставили горячий бутерброд с котлетой и сыром и пригоршней жареной картошки вдобавок, а дама преклонных лет удовлетворилась шоколадной конфетой.

– Ну что же ты молчишь? Вопросов-то уйма. Наверняка, хочешь спросить, что такая старуха делает среди прыткой молодежи?

– На пенсию у вас вряд ли уходят, – пожала плечами Ника, вытирая с губ кетчуп, и добавила, – к тому же летаете вы на дороге впечатляюще.

– Это не летаю! – рассмеялась Рита, но было заметно, что ей приятно. – Летала я в семидесятых в Детройте. Лучшие годы! А с тех пор, как я стала старовата для трека, так сгодилась и на что-то еще.

– Вы автогонщица? – переспросила Ника. По манере езды в это верилось легко, а вот по внешнему виду – с большим трудом.

– Не самая плохая, – хитро прищурилась ее собеседница. – Родилась в Варшаве, на одну половину полька, на вторую – еврейка. Ну вот, ты теперь все обо мне знаешь. Расскажи и о себе.

– Так у вас, наверное, мой файл, как настольная книга.

– Твой «файл»? Деточка, да ты перефантазировала. Думаешь, у «НАС» так же, как у «НИХ»? – Рита отпила кофе и надкусила конфету. – Все несколько не так… радужно. Наша организация последние годы подвержена большому давлению. Осталось, конечно, несколько штабов по миру, но они охраняются лучше, чем иные военные базы. И не только от врагов, но даже от своих. Вся работа выполняется такими вот передвижными отрядами, с одним из которых тебе предстоит познакомиться. Меры безопасности повысились, и мы стали почти отшельниками. Из-за утечки информации братство потеряло много людей и архивов.

Рита ненадолго замолчала, на ее лицо легла тень воспоминаний, взгляд чуть затуманился. Еще глоток кофе, и она снова вежливо улыбнулась Нике:

– Так что о тебе нам известно мало.

– Меня зовут Ника, я родилась в Украине, и застряла в Австрии, потому что у меня, оказывается, был интересный предок, до которого всем есть дело. Не знаю, что добавить.

– Ты устала.

– Устала. Быть эстафетной палочкой задрало уже, – разозлилась Ника. Она сердилась не на собеседницу, а на всех, кто встретился ей на нелегком пути. – В меня либо стреляют, либо тычут проводами, либо похищают. А я просто хочу забыть обо всем этом, выдохнуть, наконец!

Ника последнее слово чуть ли не выкрикнула. Редкие посетители кафе обернулись к ней, и девушка с досадой спряталась за чашкой кофе.

Рита постучала овальным ногтем по столу, задумчиво хмыкнула несколько раз и покачала головой в такт собственным мыслям.

– Пока есть связь между твоим сознанием и той другой – Лорин, за тобой не прекратят охотиться.

– Значит, надежды нет, – угрюмо произнесла Ника.

– Как раз наоборот, – Рита посмотрела ей в глаза, – нужно разбить эту связь.

Ее слова возымели эффект взрыва. «Разбить связь? Как?» Читая эти вопросы по лицу Ники, женщина пояснила:

– Связью являются ваши ДНК, они идентичны, но все же имеют свой неповторимый код… как бы это сказать… Нумерацию. Так вот, имея только один экземпляр ДНК, невозможно воссоздать второй. Значит, твой реальный шанс на спасение – это уничтожить источник ДНК Лорин. Проще говоря, ее останки.

– Ха!

Ника ждала, что бывшая автогонщица захихикает и скажет, что удачно пошутила, но этого не произошло. Та сидела с таким торжественным видом, что сомнения отступили прочь.

– То есть вы не шутите?

– Какие уж тут шутки, милая моя! Мы же о твоей жизни говорим.

Ника помассировала виски. Звучит разумно… насколько что-либо может быть разумным теперь. Если есть две необходимые для связи точки, то достаточно убрать одну такую точку, и вторая окажется бессмысленной.

– Послушайте, – медленно проговорила она, все еще обдумывая услышанное. Где-то вдалеке забрезжила потерянная, было, надежда и теперь, когда у борьбы появилось оправдание и цель, было так страшно снова обжечься. – Но ведь у… них, наверное, уже все давно в цифровом формате.

– Конечно! Эту информацию предстоит уничтожить. Но сначала нужно ликвидировать то, с помощью чего они смогут восстановить цепочку. То есть источник.

– И где искать могилу? Может, ее скелет спрятан у них в холодильнике, вы так не думаете?

Рита скептически поджала губы, но ответить не успела. Сквозь начищенное до идеальной прозрачности стекло они обе увидели подъезжающий автомобиль, за ним еще один – повыше и посолиднее.

– Пора, – Рита оставила деньги на столе и поднялась. – Садись во вторую.

Ника не стала с ней спорить. Она догадывалась, что все это подстроено неслучайно: разговор с Колином, возможно, не сложился бы так успешно. Рите хотелось верить, она казалась надежной, уверенной, от таких людей не ждешь подвоха или подлости. Ее обаяние и умение ловко играть со стереотипами – такое же опасное оружие, как красота и дерзость Лорин. Хотела бы Ника обладать хотя бы половиной их качеств, но, наверное, с этим просто нужно родиться.

В машине рядом с водителем сидела смуглая девушка, за рулем оказался Алекс.

– Я Сабрина, – представилась незнакомка, обернувшись. – Зови меня Сэб. Теперь можешь расслабиться. Поездка будет долгой, так что поспи.

Ника решила, что будет разумно воспользоваться этим советом, и действительно уснула. Разбудили ее уже по приезду. За окнами темнело. Оба автомобиля припарковали возле небольшого отельчика. Обошлось без строгой регистрации: усталый мужчина на рецепции записал названную Алексом фамилию, взял предоплату и выдал им ключи. Вот и весь учет.