Текст книги "Блаватская и Тайная Доктрина"

Автор книги: Макс Гендель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Макс Гендель
Блаватская и Тайная Доктрина

О книге:

Она сделала то, что не сделал бы ни один востоковед со всей своей учёностью, что не сделали бы все востоковеды вместе, со всем их знанием восточных языков и их исследованиями литературы Востока. Ни один из них не смог бы из материала с подобным разноцветьем синтезировать такую важную работу. Ни один из них не был в состоянии из того хаоса создать космос – но русская женщина с невысоким уровнем образования сделала это. Не будучи учёным и не претендуя на это звание, она где-то получила знания, которые позволили ей выполнить то, что не сделал бы никто другой: ни учёный, ни дилетант.

Введение

Если бы это небольшое эссе о Е.П. Блаватской и «Тайной Доктрине» не было опубликовано, все изучающие метафизику и мистицизм понесли бы реальный ущерб.

Макс Гендель, христианский мистик, отдаёт должное Елене Блаватской, восточному оккультисту. Он не обращает внимания на небольшие различия, разделяющие Запад и Восток, и восхищается великой мудростью, которой изобилует Азия, богато насыщающая поля мировой мысли. Велик тот ум, который радуется величию других умов. Дань памяти и работе Блаватской, и её Учителям со стороны Макса Генделя – это действительно замечательный жест для нашего мира, скупого, увы, на такие добрые порывы.

Мы живём по нормам критики и осуждения, мало уважая труды других. Секты и вероучения возводят стены вокруг себя, и только героические души, в которых действительно пробуждено духовное восприятие, могут возвыситься над этими мнимыми ограничениями. Вернитесь мысленно к книгам, которые вы прочли, и вспомните, как редко какой-либо писатель хорошо отзывался о другом. Всякий человек, непреклонный в своих собственных убеждениях, невысоко ценит мнения других. В этом мире есть много учителей, обучающих словами, но только немногие учат благородным примером великодушных поступков.

В своём учебнике христианской метафизики «Космоконцепция розенкрейцеров» Макс Гендель ссылается на Е.П. Блаватскую, как на «преданную ученицу Восточных Учителей», и в том же параграфе он пишет о её великой книге «Тайная Доктрина», как о «непревзойдённой работе». Относясь с глубоким уважением к духовным ценностям, Макс Гендель демонстрирует высшую степень своей компетентности, признавая фундаментальное достоинство труда Е.П. Блаватской. Христианский мистик раскрывается здесь как подлинный ученик восточного оккультизма. Его краткое изложение «Тайной Доктрины» в последней части этой книги показывает удивительно глубокое понимание монументальных духовных традиций Азии. В нескольких лаконичных и простых словах г-н Гендель резюмировал космогенезис, формирование мира, и антропогенезис, формирование человека. И розенкрейцеры, и теософы, если они действительно подлинные ученики оккультных наук, извлекут пользу из анализа этого резюме.

Рукопись данной книги следует рассматривать как первое литературное достижение Макса Генделя. Она была началом заслуживающей внимания метафизической литературы, посвящённой применению мистического идеализма к существующим проблемам мучительно страдающего человечества. В ней было написано, что «первые станут последними». Эта небольшая книга донесла в печать лишь остаток неопубликованной рукописи Макса Генделя. Первоначально рукопись состояла из записей двух лекций, прочитанных перед Теософским Обществом в Лос-Анджелесе. За годы, ушедшие на подготовку этих лекций, Макс Гендель значительно повысил свой уровень мистического знания и по праву заслужил признание как первейший христианский мистик Америки. Однако его почтение и уважение Блаватской со временем никоим образом не изменилось, и до дня своей смерти он всегда отзывался о ней словами высочайшего восхищения. Это было заслугой книг Блаватской, из которых Макс Гендель получил первое в своей жизни знание оккультных наук. Он считал благодарность главным законом оккультизма, и его чистая душа хранила до конца замечательный дух благодарности за вдохновение и обучение, полученные им из «Тайной Доктрины».

И г-жа Блаватская, и г-н Гендель посвятили свои жизни служению человечеству. Каждая из них была посвящена распространению духовного знания. Они были награждены, по большей части, неблагодарностью, гонением и непониманием. Они страдали от лживости друзей и усвоили, каким жестоким может быть мир к тем, кто стремится наставлять и улучшать его. Только руководитель духовного движения может представить себе, какой тяжёлой может быть ответственность лидера. Елена Блаватская уже перешла в невидимый мир, когда Макс Гендель начал своё служение. Они никогда не встречались на физическом плане. Макс Гендель пришёл к пониманию Блаватской через годы подобного же служения тем же высшим идеалам. Он пришёл к её пониманию, как может только мистик, и его высокая оценка её верности и её терпения была тем более глубока из-за несчастий, которые он претерпевал сам.

Как Е.П. Блаватская, так и Макс Гендель отдали свои жизни замечательному служению духовным нуждам расы. Они одинаково рано сошли в могилы, разбитые ответственностью и преследованием. Каждый оставил, как наследие будущему поколению, метафизическую литературу, которая переживёт превратности судьбы.

Истинные цели мистицизма – увековечить, объяснить и применить идеализм расы. Человек обращается к религии за руководством, поддержкой и утешением. Мы хотим, чтобы религия стояла за нами, когда мы стараемся жить честно.

Нам нужно знать, что где-то есть сплочённая группа людей, которые придерживаются духовных ценностей в разрушающемся материальном мире. Все мы ищем вдохновения. Мы жаждем идеалов. Мы желаем достойной цели, объединяющей нашу деятельность. Мы желаем установить в этой юдоли слёз духовную систему, которая возвысится над повседневностью. Мы хотим прийти к жизни, признающей наши духовные организации как оазисы в пустыне материализма.

Цивилизация претерпевает муки великого периода преобразований. Человек, как никогда прежде в истории, ищет решение неотложных и серьёзных проблем. Церковь и государство в равной степени осознают, что они могут объединиться, когда известный им мир уходит в забвение.

Во всех частях цивилизованного мира есть мужчины и женщины, преданные мистическому объяснению жизни. Эти мужчины и женщины следуют кодексу духовной этики, имеющей в своей основе два великих принципа: Отцовство Бога и Братство Человека. Учащиеся, по большей части, организованы в различные группы, большие и малые, с целью самосовершенствования и социального прогресса. Такие группы можно подразделить на два типа: первые, чьё вдохновение, по существу, христианское; и вторые, по сути дела, восточные. Хотя эти группы разделены, основные цели, к которым они стремятся, идентичны для всех просвещённых религиозных движений, поскольку их главная цель и намерение – возрождение человека и человечества.

Макс Гендель был пионером в христианской мистике, а Блаватская была пионером в восточном оккультизме. Оба создали системы мышления, которые распространились по всему, нищему духом, человечеству. Они оставили не только свои организации, но и семена, посеянные ими в сердцах людей, впоследствии проросшие и принесшие плоды во многих частях мира, где были созданы в том же ключе другие организации. По этой причине существует значительная группа мистиков и оккультистов в Америке, и их число увеличивается с каждым днём за счёт искренних мужчин и женщин, чьи сердца и умы нуждаются в некоем разумном объяснении изменений, происходящих в обществе.

Почти всем ученикам оккультных наук в Америке известна работа, которую выполнили Елена Блаватская и Макс Гендель. Жизни этих двух религиозных основателей являются постоянным примером для ещё больших духовных усилий и бескорыстной отдачи. Когда мы восхищаемся этими великими лидерами, у нас возникает желание продолжить их работу посредством интеллектуального увековечивания их доктрин нашими словами и делами. Во время же великой мировой войны метафизики упустили возможность внести свой постоянный вклад в расу из-за внутренних разногласий и споров. Организации, призванные бескорыстно служить человечеству, вместо этого растрачивали впустую свою энергию на бесполезные прения по личным вопросам, не имеющим практически никакого значения.

Наш нынешний кризис намного важнее мировой войны. Весь цивилизованный мир бедствует на фоне эгоизма и коррупции. Имеются новые возможности по применению духовных методов для решения материальных проблем. Долг всех духовно просвещённых людей – забыть все разногласия, пожертвовать всеми личными амбициями и подтвердить свою приверженность великим идеалам, внедрять которые в жизнь призывали их ордена и общества.

Во время великого бума, непосредственно предшествовавшего нынешнему экономическому кризису, даже мистические организации были поражены бациллами обогащения, потребления и личных амбиций. Личности затмили принципы, тогда и организации, и индивидуумы отступили от простых истин, являющихся основами разумной жизни. Затем последовал крах. Материальные ценности были сброшены в бездонные глубины, подобно свинцу. Амбиции были развеяны ветром, и расе пришлось столкнуться с проблемами, которые можно решить только путём переоценки духовных ценностей и обращения людей и организаций к принципам просвещения и истины.

Представьте, что именно в этот день Е.П. Блаватская, львица Теософского Общества, возвратилась из Аменти[1]1
  Аменти – царство египетского бога Озириса, прим. пер.


[Закрыть] мудрецов и потребовала должного отчёта от Общества, ею основанного. Кто бы смог, стоя перед нею, честно сказать: «Любимая учительница, мы приложили все усилия, мы так же верны тебе и Учителям, о которых ты говорила»? Сколько их могло бы сказать: «Мы были честными, добрыми, справедливыми и беспристрастными; мы неуклонно следовали мудрости, которую ты дала нам; мы распространяли твоё послание; мы читали твои книги; самое главное, мы остались, как ты просила нас, вне пагубных разделений и альянсов»? Многие ли могли бы сказать: «Вот твоё Общество, такое же чистое, каким ты его нам передала»? Смогли бы теософы сделать это или же были бы смущены, будучи не в состоянии взглянуть в большие, ясные и грустные глаза первого и величайшего теософа? Могла бы г-жа Блаватская, прогуливаясь по коридорам Адьяра, обратиться к тем, кто представляет её в двадцатом веке, и сказать: «Хорошо поработали, добрые и верные слуги»? Если она не могла бы сказать так, то почему? Потому что они помнили её имя, но позабыли её работу? Или, потому что безвольные и мелочные мужчины и женщины настолько забыли великие ценности, что сами себе воздвигли державу на руинах идеалов? Теософы всего мира, ещё раз посвятите себя благороднейшей душе, которая была среди вас, чьим трудом достигнуто ваше богатство, чьим идеалом была ваша цель и чья бескорыстная жертва заложена в основание вашей организации.

Представьте в том же духе, как Макс Гендель вернулся бы на поля своих земных трудов и в простом габардине ходил бы среди своих последователей. Предположим, он сказал бы: «Братья и сёстры, любите ли вы друг друга? Я засадил розами сад добродетели; хорошо ли вы заботились о нём? Моё имя на ваших устах, но есть ли в сердцах ваших мой труд? Правдивы ли вы друг перед другом? Трудились ли вы бескорыстно и самозабвенно? Возлюбили вы нашего Отца Небесного, который любит вас так же, как всех людей?» Как бы розенкрейцеры ответили ему? Могли бы они сказать: «Любимый Брат, наше постоянное вдохновение, мы выполняли твои дела в смирении и кротости. Не было ни гордости среди нас, ни эгоизма, ни корысти, ни мелких амбиций, по большому счёту. Вот данное нам тобою Братство. Мы можем возвратить его в красоте, в чистоте, в единстве святой цели, каким ты его создал. Здесь нет ни капельки, ни чуточки церемонности; мы едины не в мелких вещах, но в великих делах. За пятнадцать лет с момента твоего ухода в великую жизнь мы стремились исполнять твою работу. Мы, мужчины и женщины, в которых нет никакого лукавства, как ты и требовал». Были бы эти слова правдой? Если нет, то почему так могло случиться? Действительно ли человек слишком слаб для продолжения хорошей работы? Или его мелочность так велика, а величие настолько мало?

Если нам приходится стыдиться, когда наши лидеры возвращаются к нам, и мы вынуждены осознавать, что мы подвели их, то давайте же вновь подтвердим нашу приверженность им. Пусть дух Е.П. Блаватской возродится в сердце каждого теософа, а дух Макса Генделя снова заживёт в сердце каждого розенкрейцера. Когда придёт их время, а оно приходит, мистики и оккультисты всего мира смогут пожать друг другу руки, протянутые через пропасть их разногласий, объединить свои цели и стать армией духовного восстановления, идущей, как пророки древности, в авангарде прогресса.

Мэнли П. Холл. 1933 г.

Глава I

«Тайная Доктрина» – одна из самых замечательных книг в мире. Я понимаю, насколько задача – адекватно передать идею учений, содержащихся под её обложкой, – превышает мои скромные возможности. У неё есть история, но история специфическая, интересная для тех изучающих, кои из её богатых хранилищ стремятся извлечь мудрость, которая, по словам апостола, как пища, пригодная только для окрепшего организма[2]2
  Апостол Павел говорит, что тех, кто был «ещё не в силах», он питал молоком, «а не твёрдою пищею» (см. 1 Кор. 3:2). – Прим. пер.


[Закрыть]. Как начиналась работа, и при каких обстоятельствах происходило написание – это тема моей книги. Я попытаюсь, как можно проще, обрисовать план, согласно которому строилась работа по передаче доктрины. Особенность задачи такова, что я должен воспользоваться теософской литературой, а именно, «Листами старого дневника» полковника Олкотта, «Воспоминаниями» графини Вахтмейстер, самой «Тайной Доктриной» и другими работами.

Прежде всего, нам нужно понять, что г-жа Блаватская, или, как она любила, чтобы её называли, Е.П.Б., была, по её собственным словам, лишь компилятором книги. За нею стояли истинные учителя, хранители вековой Сокровенной Мудрости, научившие её оккультным истинам, которые она передавала в своих сочинениях. У неё было тройственное дарование, чрезвычайно подходившее для выполнения её задачи. Во-первых, она была в состоянии усвоить то необычное знание, которое давалось ей. Во-вторых, она была достойным вестником Учителей. В-третьих, у неё была изумительная способность к изложению глубоких восточных метафизических идей в форме, понятной западному уму, с целью их проверки и для сравнения восточной мудрости с западной наукой. Она также заслуживает огромного уважения за её моральное бесстрашие в представлении миру идей и теорий, полностью расходившихся с материалистической наукой. Однако многое из этого учения было с тех пор наукой подтверждено.

Глава II

Человечество всегда преследовало, мучило и убивало тех, чьи мысли опережали эпоху. Это подтверждает судьба Коперника, которого лишь естественная смерть спасла от участи, постигшей через полвека Бруно. Галилео не оставляли в покое всю его жизнь, и, в конце концов, он, состарившийся, немощный и сломленный духом, вынужден был на коленях отречься от своих взглядов, расходившихся с представлениями его времени. Ту же самую судьбу разделили множество других. Тем не менее, семена истины, рождённой этими людьми, не только не погибли, но росли и росли, пока однажды мир не осознал, что когда-то отвергнутое, как ересь, стало повсеместным представлением. Драма подошла к своему эпилогу, когда Торвальдсен[3]3
  Торвальдсен Бертель (1770—1844) – датский скульптор, прим. пер.


[Закрыть] увековечил в мраморе Николая Коперника, а статуя Джордано Бруно была установлена на том самом месте, где монахи-фанатики плясали от радости вокруг его погребального костра, когда сжигали гения во имя «всего святого».

Как мы знаем из истории Запада, когда-то людей осуждали за христианство. Когда же христианство укрепилось, оно пыталось задавить науку, которая тогда была, как неопытный юнец. Однако наука, становясь всё сильнее и сильнее, постепенно вынудила церковь занять теперешнюю примирительную позицию. После этого мир начал медленно погружаться в состояние безбожия. Всё, что не могло быть взвешено или измерено, не признавалось. Каждый человек, посмевший заявить о существовании чего-либо сверхфизического, сразу объявлялся обманщиком. Наука и религия соревновались друг с другом в своих усилиях нагромоздить как можно больше оскорблений на таких людей, постоянно дискредитируя их.

Не забывая о предшествующем, мы сможем лучше представить себе огромное моральное бесстрашие Е.П.Б. и понять, почему это бесстрашие составило одну из характеристик её как вестника Учителей.

В той же самой материалистической позиции мира тех дней нужно искать мотивы использования феноменов. Многие толковые люди искренне сожалели, что данная часть работы была выполнена Обществом, но Е.П.Б. всегда утверждала, что вначале эти действия были абсолютно необходимы. Она изменила своё мнение в её последние годы, когда сам Учитель сказал, что феномены в Европе были скорее помехой, а не помощью «Тайной Доктрине», и что было бы лучше давать только философию.

В 1884 году у лидеров Теософского Общества сложилось мнение, что настало время для пересмотра и расширения первой книги г-жи Блаватской «Разоблачённая Изида», и что она должна переписать её с T. Субба Роу в качестве соредактора. В течение всего года они собирали материал. Затем полковник Олкотт и г-н Купер-Оукли разработали план, и было объявлено, что работа будет издана в двадцати частях, приблизительно по семьдесят семь страниц каждая. Но 8 января 1885 года Учитель Е.П.Б сообщил ей о новой структуре «Тайной Доктрины», и в итоге, от первоначального плана отказались.

Вскоре болезнь сердца, от которой страдала г-жа Блаватская, стала настолько серьёзной, что её врач, д-р Мэри Шарлич, настояла на её отъезде из Индии. Следуя рекомендации врача, Е.П.Б. покинула весной 1885 года Адьяр, место на земле, которое она любила больше всего. Затем мы видим её в маленькой недорогой гостинице на северном склоне Везувия. Комната – почти без мебели, с каменным полом. Через оконные и дверные щели дует холодный ветер, усугубляющий ревматизм бедной «Старой Леди», работающей за расшатанным неудобным столом. Она – вдалеке от друзей, одна в незнакомой стране, язык жителей которой ей непонятен, больная, раздражённая несправедливостью со стороны тех, кому она оказала поддержку. Вот при таких неблагоприятных обстоятельствах начиналась работа над «Тайной Доктриной».

Осенью 1885 года она приехала в старинный немецкий город Вюрцбург. Это название ассоциируется с Мартином Лютером, суровым и неустрашимым реформатором, поклявшимся здесь бороться с римско-католическими священниками, хотя и под городскими крышами скрывались злые люди.

Но он был не более непреклонным и решительным, чем этот новый реформатор, с непоколебимым упорством, несмотря на болезнь и враждебную критику, изо дня в день трудившаяся за своим столом, позабыв о беззаботности и комфорте.

Глава III

Спустя некоторое время после прибытия г-жи Блаватской в Вюрцбург, к ней присоединилась графиня Вахтмейстер, которая преданно и с любовью помогала ей в этой великой работе. Множество посетителей стали причиной, заставившей Е.П.Б. сообщить в письме другу, что город становится философской Мединой. Продолжая, она пишет:

«Я дошла только до середины первой части, но через месяц отправлю вам первые шесть разделов. Я беру из „Изиды“ только факты, отбрасывая всё, что было в форме трактатов, нападки на христианство и науку – короче говоря, весь бесполезный материал и всё, что уже неинтересно. Только мифы, символы и догматы, объяснённые с эзотерической точки зрения. Это на самом деле полностью новое произведение. Циклы объясняются с оккультных позиций».

Её понимание проблем философии, расовых истоков, фундаментальных основ религий и ключей к древним символам было феноменальным; и всё же оно не было результатом научного исследования, потому что ни один учёный никогда не был таким эксцентричным и беспокойным. Она никогда не обучалась профессии литератора. Она писала в состоянии творческого подъёма, и мысли, как метеоры, вспыхивали в её голове. Перед её умственным взором картины часто вырисовывались и пропадали, описанные лишь наполовину. Слишком частое употребление круглых скобок делает её суждения чрезмерно длинными. Подобно Шекспиру и другим гениям, она брала материал там, где находила его, составляя затем из него мозаику, отмеченную печатью её индивидуальности с сотканной вокруг неё золотой тканью её собственных высоких способностей.

В одном из своих писем она объявила, что текст вводных стансов, формирующих первую тему в архаическом описании – космогенезис, готов. «Но вот, – продолжает она, – как отослать его в Адьяр? Представьте, что он потеряется! Я не помню ни одного слова из него, и мы бы остались в дураках! Хорошо, *** прочитал его дважды и начал в третий раз. Он не нашёл, что нужно править английский, и сказал, что поражён его гигантской глубиной и силой, подтверждающими эзотеризм Библии и её непрерывные параллели с Ведами и брахманами. Всё же, это более значительно, чем „Изида“, которую вы правили, а Уайлдер поддержал. Теперь я совсем одна со своим креслом, чернильницей и немногими книгами. Примерно за четыре часа я написала весь раздел и введение для целого станса (около сорока страниц), не заглядывая ни в одну из книг. ПРОСТО СЛУШАЯ – просто слушая».

Сможем ли мы понять, что это означает? Она просто записывала то, что было передано ей, используя своё яснослышание, о котором уже давно знали полковник Олкотт и другие, поскольку ещё раньше ежедневно наблюдали за тем, что она делала. Здесь содержится ответ клеветникам, обвинявшим её в плагиате. Я убеждён, что никогда не было ни одного случая, чтобы она умышленно присвоила чужие сочинения. Однако она могла духовно извлекать их – или напрямую, или опосредованно – из великого хранилища человеческих мыслей и продуктов ментальной деятельности, акаши, где они неразделимы, как капли воды в океане, а творцы своих личных мыслей затерялись в бесконечном Разуме, кроме разве что наиболее продвинутых интеллектов, сосчитать которые, впрочем, никак не легче, чем те же капли в океане или песчинки на его берегах.

В декабре 1886 года полковник Олкотт получил [рукопись] первого тома «Тайной Доктрины» для проверки вместе с Т. Субба Роу, но г-н [Субба] Роу отказался от участия, сказав, что если бы он присоединился, то должен был бы всё переписать, поскольку в тексте было очень много ошибок. Это было не более чем проявлением раздражительности, но оно дало определённый эффект, поскольку, когда о его замечании сообщили Е.П.Б., она очень обеспокоилась. Она вновь принялась за работу, тщательно пересматривая рукопись, чтобы исправить ошибки, допущенные по небрежности; позднее, с помощью друзей, в частности, Арчибальда и Бертрама Кийтли, книга была отредактирована и подготовлена к публикации.

Она всегда стремилась замечать свои ошибки, чтобы сразу же их исправить. Ошибки чаще встречались в тех текстах, что не были телепатически продиктованы её Учителями. Нередко она безжалостно уничтожала дефектные страницы. Часто по распоряжению Учителя она отправляла в огонь старательно подготовленные и переписанные материалы, к великому огорчению её друзей. Графиня Вахтмейстер рассказала, как однажды, войдя в кабинет г-жи Блаватской, она увидела, что весь пол был усыпан исписанными листами рукописи. На её вопрос об этом Е.П.Б. ответила: «Я двенадцать раз пыталась написать эту страницу правильно, и каждый раз Учитель говорил, что это неверно! Я думаю, что сойду с ума, переписывая её столько раз, но оставьте меня; я не остановлюсь, пока не закончу с ней, даже если просижу всю ночь». Графиня принесла ей чашку кофе для поддержки, и затем оставила её добиваться выполнения поставленной задачи.

Через час г-жа Блаватская позвала её и сказала, что свою задачу она выполнила. Затраты энергии были невероятно велики, по сравнению с результатом, как это часто имело место, когда она раздражалась. Это видно из её ответа на вопрос графини, как она может делать ошибки в записывании даваемого ей материала. Она ответила: «Хорошо, видите ли, это выглядит следующим образом. Я создаю перед собою нечто, что я могу описать как своего рода вакуум в воздухе, и фиксирую свой взгляд и свою волю на нём, и вскоре сцена за сценой проходят передо мною, как последовательные картины диорамы; или, если мне нужна ссылка или информация из какой-нибудь книги, я сосредоточенно фиксирую свой ум, и появляется астральный двойник этой книги, и я беру из него то, что мне нужно. Чем свободнее мой ум от рассеянности и обиды, тем легче я могу сделать это; но сегодня, из-за неприятностей, связанных с полученным утром письмом, я не могла как следует сконцентрироваться, и каждая моя попытка процитировать отрывки оканчивалась неудачей. Однако Учитель говорит, что теперь всё в порядке».

Е.П.Б. часто просила своих друзей в разных странах мира проверить цитаты из книг, которые можно было найти в библиотеках этих стран. Так, ей нужно было проверить пассаж из книги, существующей лишь в одном экземпляре, который был в библиотеке Ватикана. Аналогично, своего друга в Лондоне она просила проверить цитату из некоего документа, хранившегося в Британском Музее. Нужно отметить, однако, что ей была нужна только ПРОВЕРКА. Содержание у неё уже было.

Г-жа Блаватская утверждала, что она была лишь рупором Учителей, потому что её перо, слова и поступки направлялись ими. Это заявление было высмеяно, а сама она была охарактеризована как мошенница и самозванка. Однако существуют определённые неопровержимые факты, которые могут быть учтены теми, кто пожелает сформировать справедливое и непредубеждённое мнение. Когда она писала «Тайную Доктрину», у неё была в наличии лишь горстка обычных книг. Такие источники, возможно, использовались, но они немного могли помочь ей. Таким образом, мы не можем объяснить экстраординарный уровень эрудиции автора «Тайной Доктрины». Большую часть времени, когда шла работа над книгой, она была за сотни миль от какой-либо подходящей библиотеки. Если бы у неё были средства для оплаты поездок от библиотеки к библиотеке, она всё равно была бы не в состоянии самостоятельно отыскать пассажи, которые пытались использовать, чтобы обвинить её в плагиате. Она никогда не говорила, что сама открыла знание, чтобы дать его миру. Она утверждала, что это знание пришло из отдалённого прошлого, и что оно имеется в каждом священном писании и в каждой философии.

Замысел «Тайной Доктрины» состоял в том, чтобы, ссылаясь на любое священное писание любой религии, на книги многих авторов, показать идентичность учений и доказать древность обсуждаемого предмета. Новизна книги заключается не в ХАРАКТЕРЕ её фактов или идей, поскольку их нетрудно найти в работах различных востоковедов и в давно существующих многочисленных священных книгах. Её новизна в том, что Е.П.Б. выбрала из всех источников факты, совместно формирующие единую убедительную концепцию эволюции Вселенной и человека, представляющую собой логически последовательный синтез целостной космогонии. Она заслуживает квалификации величайшего Учителя всех времён, потому что у неё были реальные знания, а не просто книжная учёность. У неё было то, что позволило ей собрать из множества книг во многих местах истины, составившие, после их гармоничного объединения, одно великое целое. У неё была путеводная нить, позволившая ей с безошибочной точностью следовать через лабиринт, показывая, что каждый отдельный материал содержит в себе возможность превращения в самостоятельную доктрину.

Её работа тем более необычна потому, что она выполнила её, не будучи учёным: не имея соответствующего образования, которое в какой-то степени помогало бы комбинировать материал. Она сделала то, что не сделал бы ни один востоковед со всей своей учёностью, и что не сделали бы все востоковеды вместе, со всем их знанием восточных языков и их исследованиями литературы Востока. Ни один из них не смог бы из материала с подобным разноцветьем синтезировать такую важную работу. Ни один из них не был в состоянии из того хаоса создать космос – но русская женщина с невысоким уровнем образования сделала это. Не будучи учёным и не претендуя на это звание, она где-то получила знания, которые позволили ей выполнить то, что не сделал бы никто другой: ни учёный, ни дилетант. Где-то же она получила то, что позволило ей преобразовать хаос в систему и выполнить работу, которая даёт нам понимание Вселенной и человека. Она говорила, что это было не её. Она часто говорила о своей собственной нехватке знания и упоминала ТЕХ, кто обучал её. Это переносит нас к другой части нападений, которым подвергалась г-жа Блаватская, или скорее, её Учителя, существование которых было расценено как миф.

Эрудиция и способности, от которых она сама отказывается, не привлекают её врагов. Иногда они говорят, что её знание плохо систематизировано, что она ужасно распределила свой материал, что её слог туманный, запутанный, внутренне противоречивый. Но они свободно допускают, что она обладала экстраординарным фондом сведений, имеющих отношение к необычным темам и малопонятной философии. Если она была мошенницей, зачем ей понадобилась такая глупость, как изобретение несуществующих Учителей? Почему она сделала их творцами своей эрудиции, в результате став объектом для оскорблений и злословия, в то время как была возможность заработать уважение, не говоря уже о деньгах, действуя более простым и лёгким способом: объявив себя единственным автором? Можно ли предположить что-либо более нелепое для русской женщины благородного происхождения, жены высокопоставленного лица, чем гоняться по миру за воображаемыми Учителями, приобрести массу неопределённых знаний, заплатив за это собственной болью и страданиями, отказаться от авторства, приписав его несуществующим персонам, столкнуться с клеветой и оскорблениями вместо того, чтобы идти общепринятым путём, возможно, имея при этом богатство и почёт? C любой, разумной, точки зрения, единственный надёжный вывод – Е.П.Б. говорила правду, когда утверждала, что её знание было получено от Учителей Мудрости.

Для образов книг из астрального света был замечен любопытный факт – иногда текст казался перевёрнутым, как отражённый в зеркале. После небольшой тренировки можно было легко читать слова, поскольку контекст и общий смысл предотвращали ошибки, но чтение чисел вызывало затруднение. Иногда г-жа Блаватская забывала изменять их, что приводило к неприятностям и раздражению и её самой, и других. Например, если она обращалась к другу с просьбой проверить цитату на странице 341 определённой книги, мог прийти ответ, что цитата не найдена, или что в книге нет такого количества страниц. Причина была в том, что Е.П.Б. забывала перевернуть число. Если взять тот же самый случай, то должно было быть 143 вместо 341. Через некоторое время её корреспонденты поняли это и стали исправлять такие ошибки сами.