Текст книги "Гнезда Химер. Хроники Овётганны"

Автор книги: Макс Фрай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 6
Мараха Вурундшундба

Через несколько часов мне начало казаться, что Альвианта мне приснилась. Более старые воспоминания – о Мэсэне, умной говорящей птице по имени Бурухи, Ургах и моем «сердечном друге» Таонкрахте – представлялись мне более-менее правдоподобными, но и они куда больше походили на живой, яркий сон, один из тех снов, пробудившись от которых, мы не узнаем себя в зеркале и мучительно пытаемся сообразить, что происходит.

А потом я вообще перестал копошиться в воспоминаниях. Шел себе и шел, просто пустил все на самотек, предварительно велев своему телу переставлять ноги: левая, правая, левая, правая… Несколько раз я видел величественные силуэты замков в стороне от дороги, но их обитатели больше не попадались мне навстречу – оно, пожалуй, и к лучшему.

Даже ночью мне не захотелось останавливаться, а на рассвете вместо обычного приступа сонливости я почувствовал удивительный прилив бодрости. Мои ноги сочли его почти неуместным: они-то, бедняги, все пытались убедить меня остановиться.

Только после полудня я наконец понял, что готов выполнить их просьбу. Огляделся, подыскивая место для ночлега. Неподалеку от дороги росло замечательное дерево, очень толстое и раскидистое. На его узловатых ветвях, не слишком высоко от земли я обнаружил огромное гнездо, больше похожее на стог сена – в точности как воронье, только ворона, свившая это гнездо, должна быть размером со страуса.

Гнездо сразу показалось мне самой замечательной из спален – довольно странно, если учесть, что я еще никогда не спал в птичьих гнездах и вообще всегда немного побаивался высоты. Тем не менее, я вскарабкался в гнездо, свернулся там калачиком, набросил на плечи свое драгоценное одеяло и сразу уснул. Могу присягнуть, что еще никогда в жизни я не спал так сладко.

Пробуждение вышло странное: мне на лицо упало что-то большое, но легкое, мягкое и мокрое. Я заорал с перепугу и чуть не вывалился из гнезда. Кое-как пришел в себя, понял, что ничего страшного не происходит, и попытался разобраться, что же все-таки случилось.

Оказалось, что мне на лицо, можно сказать, прямо в рот свалился переспевший плод. Я запоздало рассмеялся, слизывая с губ его сладкий сок: вот это, я понимаю, дары природы! Я с удовольствием доел перепугавший меня плод и огляделся. Было уже темно, на небе красовались сразу две луны: одна полная и тоненький полумесяц.

– Высиживать яйца мы с тобой, пожалуй, не будем, так что вперед, дорогуша, – весело сказал я себе. – Ишь, расселся!

Я выбрался из гнезда и отправился в путь. У меня было такое приподнятое настроение, что я шел вприпрыжку. Наверное, я уже тогда чувствовал, что мое странствие по Быстрой Тропе близится к завершению.

Минут через десять я увидел целую рощу раскидистых деревьев, на ветвях которых громоздились гигантские «вороньи гнезда», в точности как то, где я спал. Но эти гнездышки не пустовали. При свете полной луны я сразу заметил, что из них свешиваются человеческие ноги, обутые в сандалии на толстенной платформе.

– Во люди живут! – растерянно сказал я вслух.

Потом решил, что было бы неплохо потолковать с обитателями гнезд: они вполне могли подсказать мне дорогу к загадочным Вурундшундба. Поэтому я залез на ближайшее дерево и нерешительно подергал ногу, торчащую из гнезда. Нога была совершенно гладкой, ни единого волоска на алебастрово-белой коже, при этом размер ступни наводил на мысль, что ее счастливым обладателем было существо мужского пола.

Спящий и не думал просыпаться. Я подождал несколько секунд и снова потряс ногу, на сей раз более решительно. Безрезультатно.

«Может быть, он умер, а в этих местах принято хоронить мертвых именно таким образом, и я просто забрел на кладбище?» – мелькнула у меня в голове паническая мысль.

Словно бы специально для того, чтобы меня успокоить, спящий тихонько всхрапнул и снова умолк. Я взобрался повыше и заглянул ему в лицо. Мое предположение касательно пола этой «птички» окончательно подтвердилось: круглое лицо украшала коротко подстриженная, но густая борода. Усов, впрочем, не было вовсе; по этой причине обитатель гнезда имел очень интеллигентный и старомодный вид.

Я решительно потряс его за плечи, но парень и не думал просыпаться. Через несколько минут я окончательно убедился, что полумерами тут не обойдешься. И принялся откровенно издеваться над несчастным незнакомцем. Теперь я тряс его, как грушу, орал ему в самое ухо: «Подъем!» Одним словом, проделал над ним весь комплекс садистских упражнений, придуманных специально для того, чтобы вырывать людей из сладких объятий Морфея.

Но обитатель гнезда одержал надо мной сокрушительную победу: он так и не проснулся. Мне не удалось ничего от него добиться, кроме еще нескольких тихих всхрапываний, больше похожих на вздохи.

– Ну тебя к черту! – растерянно сказал я, утирая пот с лица. – Вопросов больше не имею.

Спрыгнул на землю, озадаченно покачал головой и отправился восвояси: я уже понял, что мне здесь ничего не светит. На полдороги к тропе я обернулся и ехидно объявил:

– Спокойной ночи, голубчики!

Если совсем честно, я почему-то чувствовал себя обиженным.

* * *

Теперь мой путь лежал через такой густой лес, что я не сразу заметил наступление утра: самое торопливое из солнышек уже давным-давно вскарабкалось на небо, а в лесу еще царили глухие синеватые сумерки.

Я огляделся и в очередной раз удивился. По всему выходило, что я ушел не просто далеко, а очень далеко от замка Альвианты. Здесь все было иное: ландшафт стал равнинным, деревья – высокими и раскидистыми, а мокрая от росы, густая трава была похожа не то на лохматый мох, не то на какие-то коротко стриженные морские водоросли. Переменился даже цвет почвы. Теперь она была не сплошь черной, как прежде. Под узловатыми корнями деревьев то и дело мелькали пятна – то ярко-желтые, как декоративный песок, а то и вовсе снежно-белые.

Мимо меня совершенно спокойно прошло какое-то крупное животное, смутно похожее на медведя, еженедельно посещающего салон красоты. Мною зверь совершенно не заинтересовался: очевидно, не счел меня ни потенциальным обедом, ни грозным охотником. Я даже испугаться как следует не успел, а он уже скрылся в густых зарослях.

По дороге я все-таки разворошил сумку Альвианты. Если честно, мне не слишком хотелось есть ее гостинцы. Все эти наши шуточки насчет яда вышли мне боком: в глубине души я допускал, что она вполне могла бы попробовать меня отравить. Нравы в Земле Нао, как я уяснил, были простые и суровые. К тому же Альвианта сама дала мне понять, что убить мужчину, из-за которого пришлось немного поплакать, – самое простое решение проблемы.

Но жрать хотелось, а спелые плоды мне в рот больше не падали. Поэтому я начал с большими интервалами отщипывать по кусочку от ее гостинцев, рассчитывая, что доза, в случае чего, окажется не смертельной. Через несколько часов почувствовал, что наконец-то наелся.

Плохо мне так и не стало, зато стало стыдно: бедная, бедная Альвианта! Пожалуй, я мог бы немного лучше думать о людях, а уж тем более о женщине, которая подарила мне два совершенно замечательных дня, да еще и кучу вкуснятины на дорожку.

* * *

Ночь наступила быстро и как-то незаметно. Предатели-солнышки поспешно скатились за горизонт, оставив меня в темноте. Некоторое время я брел почти на ощупь, потом милосердное небо сжалилось надо мной и выкатило из-за мохнатой тучи кругленькую сияющую голубоватую луну. Только теперь я понял, что лес заканчивается, и с удвоенной скоростью зашагал к просвету между деревьями. Там моему взору открылась настолько невероятная панорама, что я остановился, да так резко, словно меня огрели загадочной Лопатой Эстёра.

Передо мной простиралась почти бескрайняя равнина, поросшая светлой травой, влажные стебли которой слабо мерцали в лунном свете. Повсюду высились причудливые сооружения, искусственное происхождение которых не вызывало никаких сомнений. Природа попросту не способна на такое безумие, ни в одном из Миров, даже на самом дальнем краю Вселенной.

Колоссальные каменные плиты, неровные и необработанные, были составлены вместе. Пейзаж выглядел так, словно здесь играли, складывая карточные домики, слабоумные дети местных титанов. Сооружений было очень много. Поначалу мне показалось, что их здесь несколько тысяч. Позже я узнал, что их было гораздо меньше: ровно восемьсот шестьдесят четыре. Впрочем, по мне и этого вполне достаточно.

Моя Быстрая Тропа петляла в густой траве. Мне бы следовало идти дальше, но я не мог заставить себя сделать хоть шаг вперед. Просто стоял и смотрел на невероятную равнину. В голове носились нелепые мысли: «Здесь тысячи врат, и все они ведут в никуда», – это еще наименее безумная.

В ночной тишине раздался громкий чмокающий звук, словно кто-то поцеловал воздух, потом над самым моим ухом зазвучал довольно высокий, но хриплый голос:

– Лоу ввэнхле?[35]35
  Лоу ввэнхле? – фраза на языке Масанха, который в мире Хомана именуют «Истинной речью». Перевести эту фразу дословно практически невозможно по причине уникального строения языка Масанха. В этом языке есть всего два глагола, значение которых можно перевести примерно как «делать в себя», «делать из себя». «Ввэнхле» – один из этих глаголов, и его значение: «делать из себя». «Лоу» – личное местоимение «ты». С учетом вопросительной интонации фраза переводится следующим образом: «Что ты делаешь из себя?» – то есть «Что ты собой представляешь?» Или еще короче: «Кто ты такой?»


[Закрыть] – и не дожидаясь ответа: – А, ты же небось говоришь только на кунхё. Ха, пусть будет кунхё! Забавное наречие. Йох! Унлах!.. Ну, и долго еще ты собираешься пялиться на нашу равнину? Того гляди, трава дымиться начнет: взгляд-то у тебя тяжелый.

Я не вздрогнул, не отскочил в сторону. Просто довольно равнодушно отметил, что мое сердце мечется по всему телу в поисках выхода, а колени настолько ослабли, что с трудом выдерживают вес тела. Страх был настолько велик, что перестал быть страхом. Просто я не знал, как следует называть это новое, доселе незнакомое мне чувство, выворачивающее меня наизнанку.

– Смотри, в штаны не наделай, тебе же переодеться не во что, – насмешливо сказал все тот же голос.

Эта реплика меня успокоила. Я почему-то решил, что разговор о штанах никак не мог быть частью какого-нибудь ужасающего события, а значит, и тревожиться не о чем. Глупо, конечно, но я всю жизнь доверял словам куда больше, чем следует.

Только теперь я решился обернуться и встретиться взглядом с обладателем голоса, испугавшего меня чуть ли не до потери сознания. Он оказался почти человеком-невидимкой: темная одежда усеяна мелкими зелеными листиками и островками густого черного мха, лицо скрывается в тени просторного капюшона. Можно было подумать, что ко мне подошел какой-нибудь лесной дух; во всяком случае, именно так любят изображать лесных духов художники-аниматоры. Незнакомец не был ни великаном, ни каким-то особенным здоровяком, но я сразу понял, что он очень силен. Я даже испытывал некоторое физического неудобство от того, что он стоит рядом. Как будто Каменный гость руку на плечо положил.

– Теперь на меня уставился, – усмехнулся незнакомец. – Экий ты неугомонный! Ну ладно, погляди, если так уж приспичило. А лучше – просто честно скажи, на кой тебя сюда принесло. Может, я тебя и пропущу, там видно будет.

Несколько секунд я судорожно соображал, что ему ответить, если уж выяснилось, что этот «леший» собирается решать, пропускать меня или нет. В конце концов решил сказать ему правду – просто потому, что врать имеет смысл, когда заранее знаешь, что твоя ложь понравится собеседнику, а я понятия не имел, какая выдумка может прийтись по душе этому странному типу.

– Я ищу людей Вурундшундба, – сказал я и сам удивился: мой голос звучал вполне достойно. По крайней мере, не дрожал и не срывался на истерический фальцет. Скорее уж наоборот, был равнодушным и каким-то бесцветным, словно я в десятый раз повторял вслух содержание абзаца учебника, который непременно надо выучить наизусть.

– Ищешь, значит? – насмешливо прищурился мой собеседник. – Ну, считай, уже нашел. И на кой тебе приспичило беспокоить занятых людей?

– Так вы и есть Вурундшундба? – Я так обрадовался, что совершенно забыл о своей давешней панике. – Ой, как здорово! Я-то думал, мне еще идти и идти.

– Я уже понял, что ты рад, – усмехнулся незнакомец. – Но я-то еще не рад, ты не заметил? Так что порадуй меня, гость, объясни, зачем ты к нам заявился. И постарайся говорить коротко и внятно, если ты на это способен.

Я наконец-то обиделся. Вернее, почувствовал, что могу обидеться и даже должен это сделать. «Какого черта он мне хамит?» – подумал я. Но вовремя притормозил. Если верить Ургам, эти ребята, Вурундшундба, могли отправить меня домой, а за такую услугу я бы сейчас согласился с неделю поработать у них ковриком для ног.

– Я искал вас, потому что Урги сказали, что вы можете помочь мне вернуться домой, если, конечно, захотите. – Я постарался быть максимально кратким, как меня и просили.

– Тоже мне, объяснил… Твое «домой» – это куда?

– В другой Мир, – вздохнул я. – Я думал, что и так понятно. Дело в том, что я – существо из другого Мира.

– Это как раз заметно невооруженным глазом, – ехидно согласился Вурундшундба. – А зачем ты приперся в чужой Мир? Делать стало нечего, да?

– Да, скука одолела. – Я все-таки начал заводиться и прилагал немыслимые усилия, чтобы оставаться спокойным. – Такая скукотища, что описать невозможно! Только не меня, а одного вашего земляка, альганского Великого Рандана Таонкрахта. Слышали о таком?

– Я обо всех слышал, а толку-то, – он пожал плечами. И снисходительно добавил: – Да ты не мельтеши. Рассказывай по порядку. И не злись. Ты и так-то не слишком умен, а когда злишься, вообще перестаешь соображать, как и все прочие люди Рум-тудум.

– Как ты меня назвал? – Я решил, что лучше прицепиться к незнакомому слову, чем обращать внимание на его нелестные высказывания о моих умственных способностях.

– А как мне тебя называть, когда я вижу, что ты – самый обыкновенный Рум-тудум, – рассмеялся мой собеседник. – Так мы называем горе-чародеев, вроде тебя, которые приходят к нам из других Миров и нарушают устоявшийся порядок вещей. С тех пор, как этот засранец Афуабо[36]36
  Афуабо – таинственное существо, которое, по утверждению некоторых местных чернокнижников, долгое время обитало на одном из спутников планеты Хомана, маленькой луне Авуа. Мне доводилось слышать, что Афуабо прогнал оттуда Шапитука, после чего тот был вынужден поселиться на Хомана, он же «открыл настежь Дверь между Мирами» – не совсем понимаю, что именно он сделал и как ему это удалось, но считается, что именно по вине Афуабо в последние тысячелетия на Хомана появляется так много «демонов» Рум-Тудум. Заканчиваю цитатой из «Атуба Аббае» – своеобразного «Евангелия» Хоманы: «Афуабо – могущественный из тех великих, что обычно не утруждают себя вмешательством в судьбы Миров, людьми населенных, поскольку не их это путь и не их заботы. Но мощь их такова, что порой одного вздоха такого существа достаточно, чтобы погубить или породить Мир, подобный нашему…»


[Закрыть], будь он неладен, забыл запереть за собой Двери между Мирами, такое случается чуть ли не каждый день. А ты не знаешь этого слова? Странно: мне показалось, что ты отлично говоришь на кунхё… Кстати, сколько ночей ты смотрел на огонь Ургов?

– Одну ночь смотрел и еще две ночи просто спал в комнате, где он горит.

– Спать ты мог где угодно, это ерунда. На огонь Ургов надо смотреть открытыми глазами. Гляди-ка, а быстро ты всему научился! – искренне удивился он. – Бывают же такие способные люди!

Мне стало приятно от его похвалы. Я понимал, что это еще глупее, чем мои давешние потуги на него обидеться, но ничего не мог с собой поделать. Просто условный рефлекс какой-то.

– Ну, раз уж вышло, что ты такой способный, Рум-тудум, значит, у тебя должно хватить сообразительности, чтобы рассказать мне все по порядку, – насмешливо резюмировал Вурундшундба. – Как ты попал в мир Хомана?

– Все началось с того, что Великий Рандан Таонкрахт решил продать свою душу дьяволу, – вздохнул я. – Он сам предпочитал употреблять слово «демон», но я-то отлично знаю, кого он имел в виду… Но поскольку у него не очень хорошо с прикладной магией, вместо дьявола или демона он призвал меня. Предложил мне кучу душ в обмен на бессмертие и могущество. И наотрез отказался отправлять меня обратно: сказал, пока я не выполню его просьбу, заклинание не подействует. Врал, наверное. А я, разумеется, не могу даровать ему ни бессмертия, ни могущества, и вообще ничего. Так что получился замкнутый круг. В конце концов я от него удрал, потом встретился с Ургами, но они не смогли или не захотели отправлять меня домой. Зато посоветовали найти вас. Вот, собственно, и все.

– Да уж, не повезло тебе! – от души расхохотался мой собеседник. Можно подумать, что я рассказал ему отличный свежий анекдот. Впрочем, наверное, в каком-то смысле, так оно и было.

– Урги точно не смогли бы отправить тебя домой, – отсмеявшись, сказал он, – а мы вряд ли захотим. Если уж не везет – значит, не везет!

– Не захотите? – обмер я. – Но почему? Зачем я здесь нужен?

– Да нигде ты не нужен. Кому какая разница, где ты будешь ошиваться, – отмахнулся он. Потом смягчился: – Да погоди ты, не паникуй раньше времени. Захотим не захотим, там видно будет… Пошли, отведу тебя в свою вурунду, посидишь там смирно, пока я с прочими поговорю. В одиночку такие дела не решаются. Пошли, пошли! – И он стремительно зашагал в направлении каменных строений, которые так потрясли мое воображение несколько минут назад.

Сейчас-то мне было глубоко наплевать на особенности местной архитектуры. Этот странный тип только что организовал очередные похороны моей надежды. Он оказался отличным могильщиком, умелым и безжалостным: я уже не верил в благополучный исход дела. К счастью, я слишком устал и у меня не было сил страдать по-настоящему. Я теоретически знал, что мне очень плохо, этим дело и ограничивалось.

Он привел меня к одному из загадочных сооружений, которые я сдуру окрестил «воротами в никуда» – накаркал, иначе и не скажешь! При ближайшем рассмотрении оно оказалось похоже на гигантский гараж каменного века – такой вполне мог бы быть у Фреда Флинстоуна. Пять толстенных стен, шестая стена отсутствовала. Оно и правильно, все проще, чем ставить дверь. Каменная плита небрежно уложена сверху – чем не потолок? Простенько и сердито.

В этом, с позволения сказать, помещении было совершенно пусто: ни предметов обстановки, ни посуды, ни даже какого-нибудь коврика. Но и мусора здесь тоже не было – вообще никаких следов человеческого присутствия. Новый знакомый то ли прочитал мои мысли, то ли просто обратил внимание на мою ошарашенную рожу и снизошел до объяснений.

– Нам не нужны вещи, кроме одежды, которая позволяет сливаться с Миром, и обуви, которая защищает нежную кожу на ступнях, – надменно сообщил он. – Не думаешь же ты, что Мараха живут, как все прочие люди?

– Я вообще ни о чем таком не думаю, – честно сказал я. – Плевать я хотел, как вы живете.

– Вот и хорошо, – он и не думал обижаться, скорее обрадовался. – Ты можешь отдохнуть, – великодушно добавил он. – У тебя есть время: мы будем говорить довольно долго. И не вздумай никуда уходить. Чего доброго, нарвешься на неприятности. Через эту пустошь никто не пройдет без нашего разрешения. Таким людям, как ты, следует быть осторожными: вас очень легко убить. Порой не захочешь, а все равно убьешь!

– Никуда я не уйду, – сердито сказал я. – Ты – моя последняя надежда. Какая-никакая, а все-таки…

– А что, если предпоследняя? – усмехнулся Вурундшундба. – Или предпредпоследняя? Что ты на это скажешь? – И он от души рассмеялся. Очевидно, решил, что неплохо пошутил.

Я не мог присоединиться к его веселью – при всем желании. Мне было не до того. Я чувствовал себя, как тяжело больной человек, которому сообщили, что сегодня соберется консилиум врачей, специально для того, чтобы рассмотреть его «интересный» случай и вынести приговор, повлиять на который сам пациент не имеет ни малейшей возможности.

– Будет лучше всего, если ты не станешь изводить себя напрасными надеждами, а просто ляжешь спать, – заметил Вурундшундба, направляясь к выходу. – Ты устал, напуган и растерян, а моя вурунда – одно из немногих мест, где даже спать можно с пользой.

Не знаю, что он имел в виду, когда говорил о пользе, но я действительно почти сразу задремал – сидя на полу, вот что удивительно. Потом сквозь сон почувствовал, что сполз на пол, лениво выругался, кое-как поворачивая непослушный язык, закутался в свое замечательное одеяло и нырнул еще глубже, в восхитительную темноту сновидений, где не было места ни отчаянию, ни смертной тоске, ни даже обыкновенному беспокойству о собственной участи.

– Так что же ты мне сразу не сказал-то? – знакомый голос звучал довольно сердито, а его обладатель тряс меня за плечо.

– Чего я не сказал? – спросил я, едва ворочая языком. Открыл глаза и сразу же снова зажмурился от солнечного света, который показался мне нестерпимо ярким.

– Что ты – колдун, – все так же сердито пояснил он. – Ишь ты, выискался на мою голову! Сразу-то незаметно…

– Да какой из меня колдун! – простонал я. Честно говоря, я почти не понимал, что происходит, слишком уж крепко спал.

– А такой, – неопределенно объяснил Вурундшундба. – Между прочим, это в корне меняет дело… Ладно уж, спи дальше. Не до тебя пока. Я просто хотел узнать, ты нарочно это скрыл или по глупости. Уже сам вижу, что по глупости.

С этими словами он ушел, а я снова отрубился. В данный момент мне было глубоко наплевать на его расследование и вообще на все.

* * *

Когда я снова проснулся, было темно. Я вспомнил свою давешнюю попытку разлепить глаза и удивился: по всему выходило, что я проспал чуть ли не сутки, а то и больше. Исследовал свое самочувствие и с удивлением понял, что оно очень даже ничего. Особенно меня удивило и обрадовало собственное настроение: я был спокоен, как сытый удав, и готов ко всему. Меня почти не трогали размышления о владельце этого гостеприимного сооружения и итогах организованного им «консилиума».

«Ну, в самом худшем случае они меня убьют, – с неведомым мне до сих пор равнодушием подумал я. – Тут я просто ничего не смогу изменить. Разве что вцепиться в мэсэновский нож и отбиваться до последнего… Да, а ведь именно так я, пожалуй, и сделаю. Могу себе представить, как это будет выглядеть со стороны!.. Или скажут, что ничем не могут мне помочь – что ж, Урги говорили, что есть еще некий загадочный всемогущий Шапитук. Придется его разыскать. С этими их Быстрыми Тропами вполне может оказаться, что я до него доберусь, а там поглядим!» О том, что Вурундшундба могут сменить гнев на милость и просто отправить меня домой, я старался не думать: зачем понапрасну теребить себя очередной надеждой?..

Я открыл мешочек с гостинцами Альвианты и с жадностью впился зубами в первый попавшийся сушеный плод, этакую чуть ли не полукилограммовую гигантскую «изюмину». Потом потянулся за следующим: таким голодным я, кажется, еще никогда в жизни не был. Покончив с «изюминами», я строго велел себе остановиться, но через несколько минут с некоторым удивлением застукал себя за жадным пожиранием вяленого мяса.

Время шло, я успел уничтожить все свои припасы, но по-прежнему оставался в одиночестве. Я начал подозревать, что обо мне просто забыли.

Еще через полчаса я решил, что имею полное право хотя бы высунуть наружу свой любопытный нос и осмотреться – а там по обстоятельствам.

Сначала я просто с удовольствием вдыхал свежий ночной воздух – пока я спал, здесь прошел дождь, и это было восхитительно. Потом мои глаза привыкли к темноте, и я увидел, что буквально в полусотне метров от приютившего меня сооружения происходит что-то вроде групповой медитации при лунном свете. Зрелище было то еще: куча народу в таких же темных балахонах, как у моего знакомца, расселась прямо на земле, образуя расходящиеся концентрические круги. Они издавали негромкое, но вполне отчетливое гудение, очень похожее на внутренний монолог только что включенного компьютера. Я снова испытал странное ощущение, такое же, как при первом знакомстве с одним из них: всем телом ощутил удивительную физическую силу этих ребят – а ведь я даже к ним не приблизился.

Я нерешительно потоптался на месте, потом подошел поближе. Они не обращали на меня никакого внимания: сидели, гудели. Если бы я был их пленником, наверняка решил бы, что могу убираться на все четыре стороны. Но я был связан по рукам и ногам собственными надеждами – самыми прочными путами, какие только можно придумать – а посему вернулся к неуютному каменному сооружению и сел на землю, прислонившись спиной к стене. Камни оказались теплыми и упругими на ощупь. В другое время я бы удивился и попытался узнать, что это за материал, но сейчас мне было не до минералогических изысканий. Я просто сидел и ждал, уставившись в темноту: хоть что-то должно было случиться, рано или поздно.

Ждать пришлось долго. Я встретил дивный рассвет, вернее, три рассвета, один за другим. «Медитация» продолжалась. Иногда я с тревогой косился в их сторону, пытаясь понять: а живы ли эти странные ребята? При дневном свете они выглядели особенно причудливо в своей темной одежде, увитой живыми растениями, – этакие садовые украшения от авангардного дизайнера. Лиц их я так и не разглядел: они были закрыты просторными капюшонами и пестрой листвой.

Время шло, небо затянулось тучами, прошел мелкий теплый дождик – такой нежный и ненавязчивый, что я даже не стал от него прятаться, а с удовольствием подставил ему лицо: надо же умываться, хоть иногда! Дождь закончился так же незаметно, как и начался, на небе осталось всего два солнышка – третье уже торопливо шмыгнуло за горизонт. Вынужденное бездействие совсем меня не раздражало, вот что удивительно. Мне даже понравилось неподвижно сидеть на траве, прислонившись спиной к теплому камню. Оказалось, что это – какая-то странная разновидность удовольствия, прежде совершенно мне недоступная.

В конце концов я умудрился задремать с открытыми глазами и пришел в себя, только когда меня принялись бесцеремонно трясти.

* * *

– Идем-ка со мной, чудо заморское, – сказал Вурундшундба. – Есть разговор.

Я не мог разобрать, кто он: мой давешний знакомый, в чьей «вурунде» я дрых целые сутки, или кто-то из его товарищей? Все они носили одинаковые балахоны, поросшие разнообразными представителями причудливой местной флоры – просто какие-то передвижные гербарии! – и не спешили радовать меня демонстрацией своих физиономий.

Впрочем, этого я кое-как разглядел: хищный профиль, длинный тонкогубый рот, квадратный подбородок. Его глаз я так и не увидел, они прятались в тени, под капюшоном.

– Ну что, налюбовался? – насмешливо спросил он. – Пошли, пошли!

Только теперь я заметил, что участники заседания уже благополучно разбрелись по своим делам. Неподалеку от нас стояла небольшая группа, человек пять. Они смотрели на меня, но подходить явно не собирались. Очевидно, ждали, когда я оторву от земли свою задницу. Я не мог обмануть их ожиданий. Онемевшие от бездействия ноги попытались протестовать, но я сказал им: «Куда вы денетесь!» – и оказался совершенно прав.

Лица моих новых знакомых не были похожи одно на другое. Во всяком случае, у них были разные губы и подбородки. Тем не менее эти ребята показались мне почти одинаковыми. Дело было не только в их одежде. Все они обладали незаурядной силой, избыток которой выплескивался наружу, за пределы их физических тел, так что находиться рядом с ними было довольно тяжело. И еще мне показалось, что у них одно настроение. Не одинаковое, а просто одно на всех, ребята кутались в него, как в огромное общее одеяло.

– Ну что, вы отправите меня домой?

Я решил сразу брать быка за рога: чего тянуть? Я и так долго ждал ответа на этот вопрос – единственный по-настоящему важный для меня.

– Делать нам нечего – с тобой возиться! – усмехнулся один из них. Остальные тоже заулыбались.

– Ладно. Так я, в общем, и думал, – упавшим голосом сказал я.

Если честно, я не испытал вообще никаких эмоций. Происходящее было настолько ужасно, что я попросту не знал, как мне следует на него реагировать.

– Если ты собираешься идти топиться, то можешь не спешить, – насмешливо сказал тот парень, который меня будил. – Мы не станем отправлять тебя домой, но это не значит, что у тебя нет шансов туда вернуться.

– А что, они у меня есть? – я не решался поверить собственным ушам.

– Ну да. А ты думал, у тебя никаких шансов? Так не бывает, это было бы слишком просто, – снисходительно заметил один из них. – Шанс есть всегда и у каждого. Чего люди не умеют – так это вовремя подсуетиться. А тебе придется подсуетиться, или ты никогда не вернешься домой. Впрочем, в мире Хомана ты в любом случае надолго не задержишься, это я тебе обещаю.

– Уже неплохо, – мрачно усмехнулся я.

– Ну, это как сказать… – протянул он. – Ты же пока не знаешь, что тебя ждет в том случае, если ты не поймаешь свой шанс.

– И что меня ждет? – равнодушно спросил я. – По мне, так самое худшее со мной уже случилось.

– Самое худшее еще и не начиналось. Вот узнаешь на своей шкуре, что такое Гнезда Химер, тогда поймешь, что скитания в чужом Мире – это просто веселое приключение.

– Что еще за «гнезда» такие? – нахмурился я.

– Темница, – охотно ответил он. – Просто темница для химер. Это слово из твоего собственного языка – очень удачное название для демонов, заплутавших между Мирами. Для тех, кто не сумел вовремя убраться восвояси…

– Так то для демонов. А я – просто человек, а не какая-нибудь «химера», – возразил я.

– У себя дома – может быть. А здесь ты – Рум-тудум, да еще и колдун, каких мало.

– Если бы! – горько вздохнул я. – Никакой я больше не колдун: у меня ничего не получается.

– А ты пытался как следует? – спросил один из них. До сих пор он молчал и только внимательно меня изучал, даже капюшон приподнял, чтобы разглядеть меня как следует. У него оказались густые, сросшиеся брови и большие, но на редкость невыразительные глаза, мутные, как у младенца. И только сейчас, когда он требовательно уставился на меня, ожидая ответа, они на мгновение стали яростными и лучистыми, но тут же снова погасли.

– Я пытался, – нерешительно ответил я. Немного помолчал и добавил: – Два раза!

Вурундшундба переглянулись и заливисто расхохотались. Я растерянно наблюдал за их весельем.

– Целых два раза! – с явным удовольствием повторил тип со сросшимися бровями. – Да уж, ты постарался на славу… А чем еще ты занимался? Оплакивал свою судьбу, а в перерывах напивался, жрал и шлялся по бабам? Удивительно мудрые поступки!

– С чего вы взяли? – вяло огрызнулся я.

– Из самого достоверного источника, – усмехнулся он. – Но ты не о том спрашиваешь.

– Ты хочешь сказать, что я должен был продолжить попытки? – спросил я.

– Если ты действительно хотел, чтобы у тебя хоть что-то получилось, ты должен был продолжать попытки, пока не упадешь замертво, – сурово отрезал он. – Это – мир Хомана, единственное место во Вселенной, где даже ветру свойственно быть справедливым, а не твой пустой сон, в котором все будет так, как ты захочешь. Все должно быть оплачено – здесь и сейчас, а не когда-нибудь потом. А как ты думал? Что будешь сидеть, зажмурив глаза и открыв рот, пока кто-нибудь не положит в него сладкую ягоду? Так имей в виду, ягоду в твой распахнутый рот никто не положит. Разве что кусок дерьма.

– Или еще кое-что! – ядовито подсказал один из его товарищей, и они снова расхохотались.

Я понял, что начинаю их ненавидеть.

– Ты можешь злиться на нас, сколько хочешь, нам не жалко, – Бровастый неожиданно перестал ржать и стал смертельно серьезным. – Но это не принесет тебе никакой практической пользы. Насколько я понимаю, ты хочешь вернуться домой. Нянчиться с тобой никто не будет, так что тебе придется совершить это чудо самостоятельно. У меня есть хорошая новость: ты вполне способен справиться с такой работой. И плохая новость: ты вполне способен потратить драгоценное время на пустяки и угодить в одно из Гнезд.