Текст книги "Тубурская игра"
Автор книги: Макс Фрай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Когда у нас родился сын, а два года спустя дочка, мне пришлось взять на себя большую часть Хенниных дел, и это был чрезвычайно интересный опыт, хотя учеба все равно нравилась мне гораздо больше, чем торговля. Впрочем, частные уроки, которые я время от времени брал у скульпторов, кулинаров, актеров и оружейников, помогли мне не затосковать. Потом дети немного подросли, Хенна наняла для них несколько покладистых нянек и вернулась в лавку, а я наконец осуществил свою заветную детскую мечту – поступил в Королевский Университет. Забавно, что именно с него я когда-то хотел начать свое образование, да все как-то не решался. Словно предчувствовал, что вылечу из университета, как распоследний болван. И ведь действительно вылетел, не закончив курс. Правда, все-таки не по причине неуспеваемости, чего ужасно боялся в юности, а потому что в водах Хурона поселилось неведомое чудовище, насылающее на всех подряд тяжкие сны о зеленой воде, и присутствующий здесь сэр Макс сперва спас меня от этой напасти, а потом позвал работать в Тайный Сыск.
С его точки зрения, это было вполне обычное дело – встретил хорошего нюхача, да еще и с легким характером в тот самый момент, когда Малое Тайное Сыскное войско осталось без Мастера Преследования, внезапно укатившей в Арварох, – почему бы не воспользоваться случаем? Остальные Тайные сыщики тоже быстро сообразили, насколько мой нос облегчит их жизнь. И вакансия нашлась – какие проблемы? Но для меня приглашение на службу стало настоящим чудом, необъяснимым и совершенно невозможным. Как если бы, скажем, мост Гребень Ехо, по которому я хожу чуть ли не ежедневно, вдруг превратился в самый настоящий Мост Времени из маминых рассказов. И я восхожу на него, весь такой бесстрашный и вдохновенный, а на другом конце стоят легендарные маги древности, машут мне руками и разноцветными флажками, и сам король Мёнин держит плакат: «Добро пожаловать, сэр Нумминорих». Уж насколько я мечтатель, а подобные сцены уже годам к двадцати перестал воображать, осознав, как это глупо.
Самая страшная опасность в моей жизни подстерегала меня в первый день службы. Когда я пришел в Дом у Моста, сэра Макса, к которому я уже более-менее привык, там не было. Зато были все остальные, каждый – живой миф, и я так смутился, что еще немного, и, пожалуй, повторил бы трагическую историю легендарного Застенчивого Магистра Гримлиха Ухурлеиса, который, как рассказывают, был приглашен на свадьбу своего друга, где ему предстояло веселиться в обществе нескольких дюжин незнакомых людей, и сперва худо-бедно держался, но когда начались танцы, бесследно исчез от смущения и с тех пор так нигде и не объявился.
Но у меня, хвала Магистрам, гораздо меньше могущества, чем у древних колдунов. Думаю, только поэтому я и уцелел. А потом понемногу привык, и тогда для меня началась жизнь настолько прекрасная и удивительная, что никакими словами не расскажешь. Она, собственно, до сих пор продолжается. И есть у меня предчувствие, что не закончится никогда, даже если я сделаю глупость и умру на самом интересном месте. Призраков иногда держат на государственной службе, я узнавал. Например, в Вольном городе Гажине вообще весь местный Тайный Сыск – призраки. Выяснив это, я окончательно успокоился на свой счет.
За все время работы в Тайном Сыске у меня было только несколько по-настоящему плохих дней – когда я терял нюх. Пока не стал Тайным сыщиком, даже не подозревал, какую кучу всяких дрянных зелий придумали специально для того, чтобы притупить обоняние. При том, что нас, нюхачей, очень мало, лично я за всю жизнь и дюжины не встретил, – чего, спрашивается, было стараться? Может быть, в старые времена нюхачи рождались гораздо чаще, чем теперь? Или в ту пору вообще у всех людей было нормальное, то есть острое обоняние? Эта версия, пожалуй, объяснила бы существование несметного числа разнообразных порошков, капель и благовоний, отбивающих нюх.
Мне пришлось на собственном опыте перепробовать полдюжины и убедиться в их эффективности. Всякий раз я, во-первых, чувствовал себя как внезапно ослепший человек, даже в своем доме с трудом ориентировался. А во-вторых, отчетливо понимал, что меня выпрут из Тайного Сыска. Какой от меня теперь прок? Однако отправлять меня в отставку никто не спешил, а обоняние всякий раз благополучно возвращалось, так что понемногу этот страх утратил надо мной власть. Хотя, чего греха таить, до сих пор изредка бывают рецидивы, но просто потому, что от дурной привычки быстро не избавишься.
На фоне этих регулярных потрясений все прочие служебные неприятности и даже настоящие драмы казались мне чем-то вроде острой ташерской приправы, призванной не испортить, а лишь подчеркнуть основной вкус блюда. Я хочу сказать, больше ничего не задевало и не огорчало меня всерьез. Даже когда внезапно исчез наш начальник, сэр Джуффин Халли, все мои старшие коллеги пришли в неописуемый ужас, а я и подыграть им толком не мог. Потому что твердо знал, что с людьми вроде нашего шефа никогда не случается ничего по-настоящему страшного, а значит, и беспокоиться не о чем. К тому же понимал, что исчезновение сэра Джуффина вряд ли может стать причиной моей отставки, и эгоистично радовался, что счастливая жизнь продолжается – с некоторыми изменениями и поправками, но когда это меня смущало.
По большому счету, я был совершенно прав, сохраняя оптимизм. Потому что в один прекрасный день мы пришли на службу и увидели, что дверь кабинета сэра Джуффина Халли приоткрыта, а сам он сидит за столом практически в обнимку с истосковавшимся буривухом Курушем. Исчез на год и вот снова появился – лично мне это показалось естественным ходом вещей. И всем остальным, наверное, тоже. Мелифаро, помню, проворчал: «И ведь не расскажет, где шлялся. Причем не потому, что великая тайна, а просто из вредности, чтобы меня разорвало от любопытства». «И не только тебя», – добавил сэр Кофа, выразив таким образом общее отношение к событию.
Однако шеф все-таки рассказал.
Примерно через четверть часа сэр Джуффин Халли вышел в Зал Общей Работы, и я, помню, был потрясен исходившим от него запахом – смесью несовместимых ароматов хищного зверя и старого меда. Только это был какой-то неведомый хищник, да и мед явно неизвестного мне сорта; секундой позже я сообразил, что так, наверное, пахнут звери и сласти какого-то иного Мира. Это было логично – не в Кумоне же шеф целый год отсиживался, чтобы нас разыграть.
Выражение его лица я заметил позже, и оно было такое же необычное, как запах, – ликующее и одновременно мрачное. Так мог бы выглядеть человек, который только что победил сто тысяч врагов одновременно и за это приговорен к смертной казни. Это окончательно меня запутало.
Сэр Джуффин забрался с ногами на подоконник, чего прежде за ним не водилось, внимательно нас оглядел, а потом негромко, будничным тоном, каким обычно говорят о скучных, но неизбежных вещах вроде годового отчета, сообщил, что вернулся из Тихого Города и это теоретически невозможное событие случилось исключительно благодаря сэру Максу, который, в свою очередь, был вынужден задержаться в означенном зачарованном месте на, скажем так, неопределенный срок. Добавил, что, будь его воля, он бы оставил все как есть, но его никто не спрашивал.
Мы молчали, как громом пораженные. Лично я слышал о Тихом Городе только от мамы и до сих пор считал его одной из страшных сказок, которыми в старые времена пугали малолетних орденских послушников, а теперь уже стали забывать за ненадобностью. Думал: «Значит, неведомый зверь и диковинный мед – это запахи Тихого Города? Какое странное место. Надеюсь, Максу там хотя бы интересно».
Остальные, похоже, были информированы лучше. Во всяком случае, спрашивать, что это за Тихий Город такой, никто не стал, но сэр Кофа, сердито нахмурившись, отвернулся к окну, а стена, на которую уставился сэр Шурф Лонли-Локли, пошла трещинами. Впрочем, он сам же ее и починил – позже, вечером. Глядя на них, я подумал, что дело, вероятно, плохо, но поверить в это все равно не мог. И не смог, как ни старался. Напротив, знал совершенно точно, что все будет прекрасно – и у Макса, и у всех нас. Просто не очень скоро. Точно не в этом году и вряд ли в следующем, но будет – даже лучше, чем прежде. Понятия не имею, с чего я взял, но мне нравилось думать, что это – предчувствие.
После этого, самого короткого на моей памяти, совещания над Тайным Сыском, можно сказать, повисла черная туча. Точнее, не «над», эта грешная туча была среди нас, словно ее приняли на службу и велели круглосуточно дежурить без выходных. Строго говоря, все осталось примерно как раньше – за исключением общего настроения, которое всегда казалось мне главной наградой за службу. Если бы мне вдруг перестали выдавать огромное даже по столичным меркам жалованье, я бы внимания на это не обратил – разве что любопытно стало бы, какая беда стряслась с казной Соединенного Королевства. Но энтузиазма не убавилось бы, потому что где еще, скажите на милость, вы найдете организацию, за работу в которой платят счастьем? Теперь стало немного не так, но я был не в претензии и уходить, конечно, не помышлял. Столько невероятных подарков получил авансом, лишь бы хватило времени и сил хоть как-то за них отблагодарить.
Прежде я мчался на службу, сгорая от нетерпения, как дети выходят на улицу – что за игра сегодня намечается и, самое главное, позовут ли меня? А теперь – как на знахарскую практику во время обучения в Школе Врачевателей Угуланда. То есть собирался с духом, говорил себе «надо» – и ехал. И делал, что мог, старался приносить посильную пользу и не причинять вреда: никого не трогать, не дергать, не раздражать своей беззаботностью. Не твердить же с утра до вечера, что все будет хорошо. Подобные слова в чужих устах только бесят, по крайней мере, мне неоднократно это говорили, когда я был слишком юн и неопытен, чтобы обуздывать свои благие намерения или хотя бы облекать оптимистические прогнозы в более приемлемые для окружающих формулировки.
Жизнь тем временем шла своим чередом. То и дело случались какие-то мелкие происшествия, так что без работы я не сидел, напротив, мой нюх был востребован как никогда, и хвала Магистрам. И когда незадолго до конца года сэр Джуффин Халли вдруг вызвал меня в свой кабинет, я не стал терзаться опасениями, что меня выпрут из Тайного Сыска как главного бездельника. Хотя, как уже говорил, в первые годы ужасно этого боялся – при том что в глубине души твердо знал: такого не случится.
Странно, кстати, что подобное знание далеко не всегда отменяет страх. И ведь не я один так по-дурацки устроен.
Но в тот раз я зашел в кабинет шефа, терзаемый не страхом, а несбыточными надеждами. В голове крутилось несколько дюжин предположений, одно другого слаще. Скажу только, что одной из самых реалистических выглядела надежда на командировку в Уандук по личной просьбе Куманского халифа Цуан Афии, которому позарез потребовался хороший нюхач; можете вообразить, каковы были остальные версии.
Но я все равно не угадал.
Когда я вошел, сэр Джуффин Халли как раз набивал трубку. Обычно это означает пытку затянувшейся паузой, в ходе которой очередная жертва успевает как минимум трижды умереть от любопытства и благополучно возродиться для новых мук, но в тот раз мне повезло. Как только я закрыл за собой дверь, шеф сказал:
– Что ты побывал на Темной Стороне – это, конечно, просто замечательно. Что я тебя в свое время проглядел – довольно досадно, но закономерно. В конце концов, ты не мой ученик. Но скажи мне, ради всех Темных Магистров, кто тебя туда провел? Из наших вроде некому. Другие варианты мне в голову не приходят. Я знаю, что Сотофа дружила с твоей мамой, но поскольку ты не девчонка, она тоже вне подозрений. Не дай мне погибнуть от любопытства. Если ты не связан клятвой молчания, разумеется, – церемонно добавил он.
Боюсь, я глядел на внезапно сбрендившее начальство, распахнув рот. Знаю за собой такую дурацкую привычку. Наконец до меня начало доходить.
– Темная Сторона – это та часть города, где все шиворот-навыворот? Ну, земля прозрачная, ветер разноцветный и течет, как вода. Окна в домах темные, зато камни светятся изнутри. И небо как крышка от шкатулки – кажется, что твердое и может открыться в любой момент. Вы об этом говорите? Меня никто туда не водил, я сам забрел.
Сэр Джуффин Халли рот, конечно, не распахнул. Но и так было заметно, что он очень удивился. Глядел на меня, как Хенна порой таращится на какой-нибудь амулет эпохи Халлы Махуна. Вроде понятно, что вот он, и выглядит как положено, и экспертиза ясно показала, что настоящий, не подделка, не морок, не наваждение, а все равно не может быть, чтобы такая редкость – и вдруг оказалась в моих руках.
– Да, – наконец сказал сэр Джуффин. – Мы говорим об одном и том же месте. Но скажи на милость, почему ты решил, будто это какая-то часть города?
– Ну, потому что за пределы Ехо я совершенно точно не выезжал, – объяснил я. – Это же в самом центре, между Старым и Новым Городом. Да вы и сами знаете, если говорите, что... Или нет?
– Так, стоп, – решительно сказал шеф. – Прекращаем это безобразие, пока мы оба не рехнулись. Давай так: сперва ты просто расскажешь мне, как забрел в этот... эээ... удивительный квартал. А потом я объясню тебе, что случилось. Пока скажу только, что это хорошее событие, можешь не волноваться.
– Конечно, хорошее, – подтвердил я. – Мне там очень понравилось. Вы не представляете...
– Да нет, как раз представляю, – улыбнулся он. – Но давай, как договорились, с самого начала и по порядку.
– Вчера после обеда я наконец отыскал мастерскую, где делают глотающие кошельки, – начал я.
Чувствовал себя при этом полным идиотом. Шеф и без того знал, чем я занимался вчера, поскольку это было его задание. Глотающие кошельки – довольно остроумное изобретение и совсем новое, прежде ничего подобного, говорят, не было, даже в Эпоху Орденов, когда сорок девятая ступень Черной магии, требующаяся для изготовления этих вещиц, была доступна не отдельным выдающимся мастерам, а даже орденским послушникам, если не всем, то многим. Впрочем, возможно, им просто больше нравилось отбирать чужое добро силой, чем жульничать по мелочам?
Штука в том, что деньги и прочие ценности, положенные в глотающий кошелек, исчезают, а потом благополучно объявляются в специальном тайнике, местонахождение которого известно только создателю хитроумной вещицы. Если учесть, что большинство столичных жителей предпочитают расплачиваться с кредиторами в конце года, который как раз неумолимо приближался, время для появления глотающих кошельков было выбрано очень удачно. Ограбленные горожане побежали в полицию; к счастью, там быстро сообразили, что дела надо передавать нам, а мне удалось, перенюхав добрых три дюжины кошельков, выделить некий общий для всех запах – не самого мастера, но его мастерской. И понеслось. В смысле я понесся. Несколько дней мотался по городу, разыскивая хоть намек на этот аромат, и вчера наконец нашел, ко всеобщему удовольствию.
– Отыскал, – подтвердил сэр Джуффин. – И я на радостях отпустил тебя отдыхать. Что было дальше?
– Вы меня отпустили, и я пошел домой. Пешком, потому что мой амобилер остался возле Управления. Я подумал – чем ждать, пока служебный за мной приедет, лучше прогуляюсь. Новый Город не так уж далеко, погода прекрасная...
– Ничего себе прекрасная. Холод же собачий. Самая лютая зима на моей памяти. Как будто сэр Макс с собой полсолнца уволок на сувениры.
– Ну так идти гораздо теплее, чем стоять, – объяснил я. – Еще и поэтому. К тому же в центральной части города я гуляю не очень часто, и там осталось еще много неразведанных улиц, а ходить домой новой дорогой я люблю больше всего на свете.
– Вот это я могу понять, – неожиданно согласился шеф.
– Сперва я немного заплутал, сделал крюк и вышел к бывшей резиденции Ордена Потаенной Травы, а это дальше от Нового Города, чем место моего старта. Посмеялся над собой и пошел – теперь уже в нужном направлении. Прошел буквально пару кварталов и вдруг почуял запах Макса.
– Чего? – изумленно переспросил сэр Джуффин. – Чей запах ты почуял?
– Сэра Макса. Ну, то есть мне так показалось. Вернее, не показалось, такое ни с чем не перепутаешь. Просто это, наверное, все-таки не его личный запах, а... Не знаю. Еще чего-нибудь. Прежде-то я был уверен.
– Я уже вообще ничего не понимаю. Но это не твоя вина. Ладно, продолжай.
– Я, конечно, тут же забыл обо всем на свете и пошел по этому следу. Подумал – а вдруг он уже вернулся? И, например, решил немного пожить просто так, никому не показываясь. Или, наоборот, потерял много сил и теперь валяется в чьем-то чужом саду. Все может быть, это же сэр Макс. От него чего угодно можно ожидать.
– По последнему пункту совершенно с тобой согласен. Хотя уверен, что в Ехо его сейчас нет. И по-прежнему не понимаю, о каком запахе речь. Ладно, разберемся. Что дальше?
– Запах становился все сильнее. Меня разобрал азарт, что само по себе удивительно, я все-таки не Мастер Преследования, обычно мне все равно, идти по следу или нет. Тем не менее в какой-то момент я обнаружил, что уже не иду, а бегу, не разбирая дороги. Но когда запах стал так силен, будто несколько сотен сэров Максов решили сыграть со мной в кучу-малу и одновременно навалились со всех сторон, я понял, что это невозможно. Я хочу сказать, не может один человек пахнуть, заглушая все прочие запахи, включая мой собственный, – даже если совсем рядом стоит. А поблизости по-прежнему никого не было. Тогда я притормозил и огляделся. И окончательно перестал понимать, куда я попал. Ни на что не похоже! Ладно бы просто незнакомый квартал. Но там вообще все как-то иначе устроено, я уже говорил – ветер цветной, камни светятся. И нет никого – ни людей, ни даже птиц. Но это как раз неважно, потому что и так все живое: не только, скажем, деревья и дома, а и земля, и воздушные потоки, и даже твердое, как крышка шкатулки, небо. Ничего не говорят, но дышат доброжелательно, смотрят с любопытством – ясно, что с ними легко поладить. И такая радость от всего этого, а может, вовсе без причин, просто она там всегда есть, как воздух... Жалко, что я был усталый, набегался за последние дни так, что даже толком осознать происходящее сил не было. Вдруг почувствовал – еще немного, и просто под ближайшим кустом засну, а спать на улице все-таки глупо. Решил, что вернусь, когда отдохну. Лучше бы, конечно, с самого утра, на целый день, чтобы никуда не спешить. И пошел домой.
– А как ты оттуда выбирался?
– Ну, я же все-таки нюхач, – напомнил я. – Заблудиться по-настоящему я нигде не могу, только заплутать по рассеянности. Да и то – знали бы вы, как долго я этому учился!
– Специально учился плутать?
– Ну да. Довольно скучно все время точно знать, где находишься и что в какой стороне. А для нюхача это почти неизбежно. Единственный выход – научиться не анализировать поступающую информацию. Не делать умозаключений, особенно правильных. В детстве я твердил про себя стишки, чтобы отвлечься, но это, честно говоря, не очень помогало. А вот, к примеру, пересказывать по памяти какой-нибудь сложный древний текст вроде «Книги Безумий», попутно переводя его на иррашийский, – именно то, что надо. Главное – вовремя остановиться, чтобы совсем не спятить. В общем, найти дорогу домой мне обычно гораздо легче, чем ее не найти. И вчера я просто принюхался, почуял слабый запах речной воды и пошел в том направлении, рассудив, что, в каком бы месте ни вышел к Хурону, мне это по пути. Правда, я все-таки немного поплутал, несколько раз заходил в тупики, возвращался, отправлялся в обход и наконец оказался на берегу. Кстати, почему-то вовсе не в центре, а в Старом Городе, неподалеку от моста Кулуга Менончи. Но это меня как раз не очень удивило – ясно же, что бродил по заколдованным кварталам. В голову не приходило, что такие места остались. Думал, все в столице расколдовали сразу после принятия Кодекса...
– Мать твою четырежды через лисий хвост! – с чувством сказал сэр Джуффин.
Я подумал – как жаль, что мы не были знакомы в ту пору, когда я учился в Королевской Высокой Школе и писал научную работу, посвященную сравнению особенностей традиционной брани разных областей Графства Шимара. Сколько народу тогда опросил, а вот это выражение про мать и лисий хвост ни от кого не услышал. То ли оно совсем малоизвестное, то ли шимарцы вспоминают его только в самых крайних случаях.
Я надеялся, что шеф еще что-нибудь этакое скажет, но он лишь покачал головой.
– Не так-то просто переварить твои новости. Попасть на Темную Сторону по запаху – это еще хоть как-то в голове укладывается. В конце концов, я сам не раз проваливался туда, просто приходя в соответствующее настроение, а ароматы, насколько мне известно, оказывают на него довольно сильное влияние. Но выйти с Темной Стороны, положившись исключительно на обоняние, – даже вообразить не могу! При том что усердно коллекционирую способы быстро вернуться оттуда домой. Впрочем, твой метод все равно не подойдет никому, кроме тебя самого.
– Значит, это место называется Темная Сторона? – спросил я.
– Совершенно верно. Хотя говорить о Темной Стороне «место» все-таки не совсем правильно… Ай, ладно, называй как хочешь, лишь бы тебе самому было понятно.
– Мне была более-менее понятна версия про заколдованный квартал. Но поскольку уже ясно, что я ошибался, хотелось бы узнать, что это такое на самом деле.
– Хороший вопрос, – усмехнулся сэр Джуффин. – Имей в виду, точного ответа на него не существует, только многочисленные попытки хоть как-то объяснить непостижимое, более или менее удовлетворительные. Поскольку я, в сущности, простой малообразованный горец, мое любимое объяснение выглядит так, – одним ловким движением он сбросил свое теплое лоохи, вывернул его наизнанку и сунул мне: – Смотри внимательно.
Я так растерялся, что принялся разглядывать его лоохи, как будто никогда прежде не видел верхней одежды, только слышал о ней какие-то невнятные и не заслуживающие доверия легенды.
– Что это? – требовательно спросил шеф.
– Ваше лоохи.
– Это то же самое лоохи, которое только что было на мне?
– Да, – ответил я, пытаясь сообразить, кто из нас двоих спятил и на каком этапе разговора это произошло.
– Молодец. Очень толковый мальчик, – ухмыльнулся сэр Джуффин. – А выглядит оно так же?
Только тогда я начал понимать, к чему он ведет.
– Подкладка другого цвета, – сказал я. – И швы видны. И еще заметно, что карманы, которые кажутся аккуратными прорезями, на самом деле – довольно большие, прочные и чем-то заполнены.
– И снова молодец. А теперь вообрази, что я опять надел это лоохи. И мне на плечо села бабочка. Подозревает ли она о существовании подкладки?
Я невольно улыбнулся.
– Не подозревает. Но имеет все шансы нечаянно туда попасть. Или даже намеренно заползти, если вы, к примеру, прячете за пазухой заинтересовавший ее цветок. Я понял вашу аналогию. Хотите сказать, Темная Сторона – это изнанка Мира? И я случайно забрался туда, как бабочка, когда пошел на знакомый аромат?
– Хочу. Причем так сильно, что все-таки скажу еще раз: Темная Сторона – это изнанка Мира. И ты случайно забрался туда, как бабочка, когда пошел на знакомый... Вот, кстати, об ароматах. С твоих слов выходит, что наш сэр Макс пах Темной Стороной все время, а не только когда оттуда возвращался. Я правильно тебя понял?
– Ну да, – кивнул я. – Говорю же, был уверен, что это его собственный запах и есть. Ну, один из. Но главный. У каждого человека есть его главный аромат, очень внятный и более-менее неизменный, как мелодия песни. На него накладываются другие – унаследованные от предков, обусловленные состоянием здоровья, запахи благовоний, съеденной пищи, времени года, посещенных мест, встреченных людей, просто прилипшие по дороге и так далее. Но главный аромат – он и есть главный, его ни с чем не перепутаешь. То есть до сих пор я никогда не ошибался, но с сэром Максом, похоже, сел в лужу.
– Погоди, а разве от других так никогда не пахло? – с сомнением спросил сэр Джуффин. – От меня, например.
– Пахло время от времени. Но гораздо слабее. Я думал, вы просто у Макса в гостях долго сидели. Или он у вас. А может, вообще одеждой менялись, потому что для какого-то колдовства нужно, – кто вас всех разберет.
– Логично, – согласился он. И замолчал так надолго, что я подумал: может, мне пора идти?
Но шеф отрицательно покачал головой, словно бы отвечая на мои мысли. Или не словно. Ребята часто говорят, что Джуффин вообще все про всех знает, и я до сих пор не смог понять, шутят они или всерьез сетуют на его проницательность.
– Ладно, – наконец сказал он. – У меня, конечно, дюжина миллионов вопросов, но не к тебе, сэр Нумминорих, а, скажем так, к судьбе, которая была столь милосердна, что одним махом перечеркнула добрую половину моих знаний о мире. Ничего, впереди целая долгая жизнь, чтобы во всем этом разобраться. Что действительно следует понять прямо сейчас – это как быть с тобой.
– А почему со мной надо как-то «быть»? – опешил я. – Я нарушил какой-то тайный запрет?
– Да нет, что ты. Какие запреты. Всякий, кто способен попасть на Темную Сторону, имеет полное право там находиться, сколько сочтет нужным. Хотя, по моему опыту, поначалу лучше не увлекаться, если не хочешь застрять там навек. Или на пару-тройку тысячелетий. Впрочем, вполне может статься, что это и есть самая завидная судьба. И вряд ли стоит скрывать от тебя это предположение.
Я решил его успокоить:
– В ближайшее время мне это точно не грозит. Я дал слово Хенне, что не умру и не исчезну, пока не вырастут Фило и Нита. Нечестно все на нее перекладывать, тем более что дети – это была моя идея. Очень хотел попробовать, как оно бывает и что при этом чувствуешь...
– Дать подобное обещание очень великодушно с твоей стороны, – перебил меня сэр Джуффин. – Но что это меняет? Я довольно долго за тобой наблюдаю и не могу назвать тебя предельно осторожным человеком. Собственно, одно только твое поступление в Тайный Сыск чего стоит. У нас довольно опасная служба, ты еще не заметил?
– Только не для меня. То есть ранить или заколдовать меня все-таки могут, потому что об этом я просто не подумал заранее, когда формулировал обещание. Но серьезных последствий все равно не будет, пока наша младшая дочь Нита не достигнет совершеннолетия. Потом я снова стану жить как все люди, без гарантий. Но до этого момента еще почти сорок лет.
– А! – Шеф хлопнул себя ладонью по лбу. – Вот ты о чем. Ну так бы и сказал, что принес Обет Лаллориха. Не знал, что о нем еще хоть кто-то помнит.
– Обет – кого? – изумился я.
– Обет Лаллориха, названный так в честь одного из соратников Ульвиара Безликого, который то ли придумал такой способ держать слово, то ли просто был первым, кому пришлось испытать силу обета на себе, – этих подробностей история, увы, не сохранила. Своего рода заклинание, подчиняющее не волю приносящего обещание, а обстоятельства, которые будут вынуждены содействовать его выполнению.
– Да, очень похоже. Но я не знал, что это так называется. Меня мама научила, когда ей надоело, что я вечно забываю свои обещания.
– А Маба говорил, Лайса не стала обучать тебя магии, – невинно заметил сэр Джуффин.
Я почему-то обрадовался, что он произнес мамино имя вслух. Как будто это автоматически сделало нас если не друзьями, то кем-то вроде родственников. Хотя это, конечно, не так.
– Магии она меня и не учила, – подтвердил я. – Какая же это магия – если человек просто держит данное слово?
– Больше всего на свете я сейчас жалею, что ты не мой ученик, – неожиданно сказал шеф. – Но что сделано, то сделано.
– Но это же поправимо, – начал было я. Однако, увидев выражение его лица, сник. – Я чего-то не понимаю?
– Разумеется, не понимаешь. И в твоем положении это совершенно нормально – не понимать. Но если уж речь зашла, объясню. Обстоятельства сложились так, что твоим учителем стал сэр Макс.
– Он меня многому научил, – согласился я. – Но если что, имейте в виду, никаких специальных ритуалов не было. Сэр Макс даже ни разу не сказал: «Теперь ты мой ученик» – или что-нибудь в таком роде. И никогда не требовал, чтобы я его слушался...
– Ха! Конечно, он не требовал. И речей не произносил. И, будь уверен, не собирался. Ритуал тем не менее провел, причем в полном соответствии с традицией древних магов Хонхоны, все как по писаному, хоть университетских исследователей зови смотреть, как выглядел классический обряд принятия учительства. Сначала сэр Макс спас твою жизнь, потом поместил тебя в окружение, благоприятное для развития твоих способностей, а потом начал самолично учить всяким удивительным штукам. Например, гонять на амобилере так, что булыжники из-под колес летят. И прочим милым пустякам. Он, безусловно, не ведал, что творит, но это его проблемы. И отчасти твои – потому что, пока Макс жив и не провел специальный ритуал, чтобы разорвать вашу связь, другого учителя у тебя быть не может. Ну, то есть теоретически я могу плюнуть на традицию и вмешаться в твои дела, в Холоми меня за это не поволокут, из какого-нибудь гипотетического тайного общества не выпрут и вообще никто слова поперек не скажет. Но добром это не кончится, поверь мне на слово.
– Но я же все время чему-то у кого-нибудь учусь, – растерялся я. – Сэр Шурф однажды объявил, что такие чудовищные пробелы в области Очевидной магии совершенно недопустимы для сотрудника Тайного Сыска, и тогда они все за меня кааак взялись! Я думал, с вашего ведома. Что же мне теперь, разучиваться? А как? Надо было раньше сказать...
– Не говори глупости, – отмахнулся сэр Джуффин. – Разумеется, ты можешь и даже обязан учиться всей этой ерунде... прости, я хотел сказать, очень нужным и полезным фокусам, которые прививают тебе необходимые практические навыки, но при этом не затрагивают твою суть.
– Уже легче. Потому что я же действительно почти ничего не умею. Только нюхать, но этого мало.
– Однако твоего нюха оказалось достаточно, чтобы провести тебя на Темную Сторону, да еще и обратно вывести, причем в тот же день, а не через полгода, что само по себе дело небывалое. А несколько лет назад ты, помнится, совершил первое в своей жизни путешествие между Мирами, просто выпрыгнув в окно следом за сэром Максом. Даже испугаться не успел. Вернее, вообще не понял, чего тут пугаться. И это – идеальный подход к делу, все бы так. Все-таки Макс – очень хороший учитель. Хотя, прямо скажем, своеобразный. Как и твоя удача, которая, невзирая на своеобразие, чрезвычайно велика, в этом я не сомневаюсь.
