Текст книги "Долина Счастья"

Автор книги: Макс Брэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Джонатан Куэй сошел по ступенькам веранды и удалился, а Джим Фэнтом остался и просидел у стены салуна до вечера, когда солнце начало клониться к закату, в воздухе повеяло прохладой, а по улицам и переулкам города начал разгуливать легкий ветерок, то там то здесь поднимавший с земли фонтанчики пыли. Затем он встал и медленно побрел по улице, задумчиво глядя перед собой.

Он шел по улицам, где все казалось таким родным и знакомым. Сделав небольшой крюк, задержался у небольшого пруда, к которому в дни его детства обычно устремлялись после уроков мальчишки, раздеваясь на бегу, и каждый старался опередить товарищей и первым броситься в холодную воду.

И целых два раза он опередил всех. Тогда ему дважды удалось удачно сократить путь, выиграв тем самым драгоценные секунды и оказаться первым. Теперь же, неспешно шагая под сенью деревьев он видел, что те его заветные тропки превратились в широкие, проторенные дорожки; и глядя на это, он чувствовал себя глубоким стариком!

И берег пруда тоже изменился до неузнаваемости. Казалось, что от самого прудика осталась лишь жалкая четверть его первоначальной величины; огромный черный валун у воды непостижимым образом превратился в скромных размеров камешек, а нависшая над водой ветка ивы, с которой было так здорово нырять, оказалась лишь корявым суком с ободранной корой. И даже деревья, некогда казавшиеся могучими лесными исполинами, теперь представлялись не более, чем хлипким, долговязым подлеском!

Решительно развернувшись, он отправился обратно в город, завернув по пути на пастбище Игана, по которому ему довелось в свое время на спор носиться верхом на чалом мустанге. Три раза он оказывался на земле, но спор выиграл, получил свои пятьдесят центов, а потом вернулся домой и упал на крыльце, потеряв сознание.

Он прошел через заросли со стороны заднего двора дома семейства Лэндер, задержавшись ненадолго на небольшой полянке среди дубов. Однажды лунной ночью в этом таинственном круге состоялась его знаменитая драка с Чипом Лэндером. Ему тогда было тринадцать лет, а Чипу – пятнадцать. К тому времени он был предводителем городских мальчишек, в то время, как Чип уже пользовался непререкаемым авторитетом среди старших по возрасту. И надо же такому случиться, что в конце концов честолюбивые амбиции заставили его бросить вызов самому всемогущему Чипу.

В течение целого часа они отчаянно колошматили друг друга. Он превратил лицо Чипа в кровавое месиво, но в конце концов сила и опыт взяли свое. Он до сих пор очень живо помнил тот последний и решающий удар; он тогда онемел от боли, руки его беспомощно опустились. Удар крепкого кулака пришелся точно в висок, и в следующий момент он провалился куда-то в темноту, а очнулся на коленях у Чипа, который говорил о нем разные лестные вещи.

– Думаю, на следующий год ты уже сможешь избить меня до полусмерти, – сказал тогда Чип.

Отличный все-таки парень, этот Чип Лэндер. На душе у Фэнтома потеплело от воспоминаний о мальчишке, когда-то уехавшем из города, и о котором с тех пор в Бернд-Хил ничего не было слышно.

Он взошел на вершину холма, миновал дом семейства Перчейз – самой богатой семьи в городе – и взглянул оттуда на россыпь огней. В детстве он любил вот так же стоять на этом самом месте, и тогда ему казалось, что перед ним простирается целое море огней. Теперь же длинная и неравномерно освещенная главная улица больше походила на палубу корабля, бороздящего погруженный во мрак ночи океан холмов.

В Бернд-Хилл он вернулся, когда на землей уже сгустились сумерки. С зеленеющих лужаек доносился тихий шепот навевающих прохладу фонтанчиков для поливки; в воздухе аппетитно пахло домашней едой; и время от времени на него веяло ароматами цветущих садов.

На душе у него было грустно. Дважды навстречу ему попадались прохожие, которые, едва завидев его, норовили пройти стороной, шарахаясь от него, словно от вырвавшегося на волю дикого зверя.

И тут из ближайшей садовой калитки выскочил мальчишка и, восторженно вереща, устремился на улицу.

– Билли Долан! – несся ему в след девичий голосок. – Немедленно вернись. Или я все расскажу папе, и он надерет тебе уши!

– Ну и жалуйся! Ябеда! – прокричал в ответ Билли, радостно прыгая в клубах поднятой с земли дорожной пыли.

Неожиданно девушка бросилась за ним в погоню. И хоть мальчишка был ловок и увертлив, но сестра все равно оказалась ловчее. Подобно тому, как гончая грациозно устремляется в погоню за зайцем, пока в конце концов загнанный в угол зверек не оказывается в хищно разинутой пасти, так и мальчишке не удалось избежать цепких объятий сестры. Он отчаянно вырывался.

– Отпусти меня! За ухо хватать не честно! Я ударю тебя, Джо!

– Если ты меня ударишь, – сказала Джозефин Долан, – то я спущу с тебя штаны и высеку прямо посреди улицы, чтобы все видели, какой ты негодник! И тебе будет очень стыдно!

– Нет! Права не имеешь! – запротестовал мальчишка.

– А это мы ещё поглядим! – сказала она.

Они вступили в полосу тусклого света, выбивавшегося из дверного проема, и Фэнтом подумал о том, что она вполне могла претворить свои угрозы в жизнь. В руках у неё было столько силы, что она вполне могла бы удержать брыкающегося мустанга или рубить дрова. Ступала она гордо и грациозно, словно лань; а взгляд её казался одновременно строгим и насмешливым. Дотащив упирающегося братишку до калитки, девушка впихнула его во двор.

– Немедленно отправляйся наверх и умойся, – велела она, – а потом спускайся к ужину, и тогда жаловаться папе я не стану. Но если ты не возьмешься за ум, то я снова поймаю тебя и всыплю по первое число!

Сунув руки в карманы, Билли Долан уныло побрел по дорожке, глядя себе под ноги и, наверное, вынашивая в мыслях планы страшной мести.

– Беда с ним! – вздохнула девушка, обращаясь к Фэнтому.

– Да уж, – согласился он.

– Еще год, и мне уже с ним будет не справиться.

– Если вы будете так же крепко драть ему уши, то, уверен, все будет в порядке.

Она рассмеялась.

– Он настоящий сорванец, – с любовью сказала она. – А вы, наверное, приезжий. Кажется, я вас раньше здесь не встречала.

– Да. Я только что приехал. Хороший у вас городок, мне нравится.

– Скучно здесь, конечно, но, в общем, не плохо. Это сегодня у нас все переполошились.

– В самом деле?

– Ну да. Разве вы ещё не слышали новость?

– Я только что приехал.

– Призрак вернулся!

– А кто это такой?

– Ну, Джим Фэнтом. Вы должны были бы слышать о нем.

– Наверное, просто не прислушивался.

– Так вот. Он целых пять лет просидел в каторжной тюрьме, а теперь вернулся обратно, чтобы свести счеты.

– С кем?

– Ну, наверное, с теми, кто с ним когда-то несправедливо обошелся. Но все равно; будьте осторожны. Говорят, это очень злобный тип.

– Надеюсь, что никогда с ним не встречусь, – сказал Джим.

– Вот-вот, вы уж будьте поосторожнее. Говорят, он человека убьет и не поморщится. Наверное, это сам дьявол во плоти.

Призрак молчал, девица же тем временем продолжала:

– Но только будь я мужчиной, уж я-то ни за что не позволила бы ему запугать меня. Ни за что на свете!

– Не сомневаюсь в этом, – поддакнул Призрак.

– Что ж, прощайте. Меня ждут к ужину. Надеюсь, наш городок вам понравится!

Она толкнула калитку.

– До свидания, – ответил он. – Только скажите, как вас зовут.

– Меня-то? Мое имя Джозефин Долан, – представилась она, и мгновение спустя добавила: – А кто вы?

– Я-то? Тот самый Джим Фэнтом, – сказал он.

Учтиво сняв шляпу, он подошел поближе, чтобы она могла разглядеть его худощавое, волевое лицо и тронутые ранней сединой виски.

– Боже мой! – прошептала она, невольно отступая назад. Но тут же взяла себя в руки и решительно шагнула обратно.

– Кажется, я наговорила вам много обидного, мистер Джим Фэнтом. Прошу меня извинить.

– Да я и не обиделся совсем, – отозвался он. – К тому же иногда неудачное начало становится залогом благополучного конца.

– Нет-нет, – твердила она. – Я не должна была так говорить о совершенно незнакомом человеке.

– Но может быть мы с вами увидимся снова, – предположил он.

– Надеюсь, что да.

– Если, конечно, вы не боитесь пересудов и сплетен.

– Разумеется, ничего такого я не боюсь! Какой вздор! – ответила девушка. – Нисколечко! – И она рассмеялась.

А затем подошла поближе, не в силах скрыть своего волнения.

– Заходите завтра, – пригласила она. – А то послезавтра мы собираемся за город.

– Спасибо, – поблагодарил Фэнтом.

На прощание она протянула ему руку; он коснулся её ладони и почувствовал легкую дрожь.

– Возможно, мне тоже придется скоро уехать отсюда, – сказал он.

Взгляд её погрустнел, а выражение лица стало натянутым; но понял он это, лишь когда отправился дальше по улице. Он горестно качал головой, но на душе у него было отчего-то легко и спокойно. Возможно, виной всему те пять лет, что ему пришлось провести за решеткой, но только теперь ему казалось, что ещё никогда в жизни он не встречал такой девушки!

Она была чиста, как родник, нежна, как цветок, и надежна, как натянутая тетива. Взять в жены такую женщину! Об этом можно только мечтать. Эти мысли всецело завладели сердцем и сознанием Джима Фэнтома, так что, когда где-то поодаль, у него за спиной, раздался глуховатый лай револьвера, то он не придал этому особого значения.

Он шел медленно, оставаясь наедине со своими мечтами, и даже не заметил, как дорога привела его к гостинице. Здесь он задержался у длинного желоба поилки, заглядевшись на упряжку из приведенных на водопой двенадцати мулов, и отрешенно рассуждая о том, что мучимые жаждой лошади ведут себя совсем иначе. Все-таки, что ни говори, мулы привередливы; вот лошади на их месте сунули бы в воду морды по самые ноздри!

Затем он вошел в гостиницу. Было время ужина, и за длинным столом в столовой расположилось человек десять постояльцев. Фэнтом занял свободное место с краю, у самого окна. Его несколько смущало, что сидеть придется спиной к окну, выходящему на улицу. В этом городишке, пожалуй, найдется немало охотников убрать его с дороги выстрелом в затылок. Но, оказавшись за общим столом, пересаживаться было уже не удобно. И поэтому, махнув рукой на возможные опасности, Фэнтом принялся за еду.

Его боялись. Можно было подумать, что на его сотрапезников вдруг пахнуло ледяным ветром, потому что все они вдруг помрачнели и напряженно уставились каждый в свою тарелку. Они не решались поднять глаза даже для того, чтобы переглянуться с соседом по столу. Все, кроме заезжего коммивояжера в дальнем конце стола. Во всяком случае, голос его звучал спокойно и непринужденно.

Он с таким необыкновенным воодушевлением рассказывал о себе, что от переизбытка чувств время от времени даже начинал вертеться по сторонам, чтобы видеть, что происходит по другую сторону от лампы и иметь возможность следить за реакцией аудитории.

Наконец, один из сидевших рядом с ним столовников не выдержал и что-то тихонько шепнул на ухо рассказчику. Коммивояжер осекся на полуслове; лицо его залила мертвенная бледность, и Джим Фэнтом горестно вздохнул. Видать, таков уж его удел; казалось, что перед ним выросла стена до небес, которая навеки отсекла его от всего остального мира.

Глава 6

Даже официант, и тот чувствовал себя не в своей тарелке. Так, предложив Фэнтому тушеный чернослив и получив короткий, решительный отказ, он даже вздрогнул, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Фэнтома.

– Господи ты Боже мой, – сказал он, – я что, съем тебя что ли?

– Не знаю! – заикаясь от страха промямлил официант. – Надеюсь, что нет, сэр. Может быть, вам ещё чего-нибудь принести?

– Нет, – отрезал Фэнтом, и его ответ был похож на вопль отчаяния.

Он налил себе вторую чашку кофе. Кофе был очень горячим, и он едва успел отпить хотя бы глоток, когда заметил, как вздрогнул и напряженно замер его сосед по столу.

Он поднял глаза, и увидел перед собой шерифа. Бад Кросс остановился в дверях, и в обоих руках у него было по длинноствольному кольту, дула которых были направлены в его, Фэнтома, сторону.

– Руки вверх! – скомандовал шериф. – Поднимай руки, да побыстрее!

– А в чем, собственно, дело? – недоуменно поинтересовался Джим Фэнтом.

– Убит человек, вот тебе и все дела, – ответил Кросс. – Нужно быть законченным идиотом, чтобы вообразить себе, будто можно замочить Лэрри и это тебе сойдет с рук! Так что кончай дурить и поднимай руки!

Фэнтом медленно выполнил приказ. Он был обескуражен, удивлен до глубины души, но тут сознание услужливо напомнило ему о том выстреле, который раздался у него за спиной, в то время, когда он брел по улице. Потом он вспомнил и о других не менее важных подробностях. Девушка покажет под присягой, что как раз незадолго до убийства он распрощался с ней и прошел мимо дома Фелана. Показания веские, все сходится, и при таком раскладе его засудят в два счета.

И тогда уже тюрьмой он не отделается, а угодит прямиком на виселицу!

– Эй, Клосон, – рявкнул шериф. – Встань у него за спиной и приставь ему к затылку пистолет!

Клосон даже не шелохнулся.

– Поживее, – нетерпеливо приказал шериф. – Чего ты так испугался?

Клосон с неохотой встал со своего места.

– Не по душе мне все это, шериф, – проворчал он, – но, думаю, с вашим приказанием я справлюсь.

С этими словами он вышел из-за стола, доставая пистолет; но в тот самый момент, когда он зашел за спину Фэнтому, Джиму показалось, что у него все ещё есть призрачный шанс на спасение. Ногами под столом он нащупал крестовину, и с силой оттолкнулся от нее.

От этого мощного толчка стол резко сдвинулся с места, дальним своим концом сбивая с ног сразу двоих человек. Раздались оглушительные крики, звон бьющейся посуды. Лампа разлетелась вдребезги, и как раз в тот момент, когда шериф разом спустил курки обоих пистолетов, комната погрузилась в уютную темноту.

Одна из пуль просвистела у самого уха Фэнтома, и оконное стекло у него за спиной треснуло. Второй выстрел угодил в стену. Но в результате столь резкого толчка ногами, Фэнтом по инерции повалился на находившегося у него за спиной Клосона. Неудачливый конвоир не устоял на ногах и с испуганным воплем растянулся на полу, но Фэнтому не было до него никакого дела.

Главную опасность для него представлял шериф. Он видел, как его могучий силуэт исчез из освещенного проема двери, и Фэнтом бросился к нему, воровато пригибаясь и пробираясь в темноте, словно кошка. Затем, зажав в руке пистолет, он вынырнул из темноты у самых ног шерифа. Было бы проще простого разнести вдребезги череп Бада Кросса, всадив ему пулю в лоб, но это не входило в ближайшие планы Джима Фэнтома.

Он просто с силой ударил Кросса по голове стволом своего кольта, и шериф упал на колени. Другой человек на его месте, наверняка растянулся бы на полу без чувств, но повинуясь бойцовскому инстинкту, шериф сумел удержаться на коленях, крича срывающимся голосом остальным, чтобы они отрезали путь к двери. Видимо, удар на какое-то время ослепил его, а стрелять наугад, сквозь непроницаемо-темную завесу, возникшую у него перед глазами, он не решался.

Но никто из присутствующих и не думал становиться на пути у Фэнтома. Наверное, в тот момент они скорее предпочли бы сойтись на одной тропе с разъяренным тигром. Они видели, как стройный силуэт Джима Фэнтома мелькнул в дверном проеме и исчез. Едва завидев вооруженного пистолетом человека, портье в холле жалобно заскулил и нырнул под свою стойку. Двое других служащих, испуганно прижались к стене и как по команде задрали руки высоко над головой.

Джим Фэнтом не задерживаясь проскользнул мимо них, в душе дивясь тому, до какой все-таки степени люди могут быть похожи на овец – на жалких, трусливых овец, цепенеющих от ужаса всякий раз при виде пса, стерегущего стадо. Он устремился по коридору, ведущему к двери черного хода и выскочил на улицу, ловко перепрыгнув через все ступеньки.

Прямо перед ним находилась конюшня. Увидев, что ворота заперты, Фэнтом застонал от досады. Ему пришлось изо всех сил приналечь на них плечом, а затем изо всех сил потянуть за скобу, прежде, чем створки поддались, и над головой у него заскрежетали ржавые петли.

Он был у цели и вскоре в одном из денников наткнулся на гнедого мустанга. При тусклом свете фонаря на стене, Фэнтом заметил, что круп коня блестел от пота, и мельком подумал о том, что у бедолаги, наверное, был очень трудный день! Руки же его уже поспешно прилаживали седло на спину мустанга.

В соседних денниках стояли длинноногие чистокровные скакуны, гордые красавцы, любой из которых мог в два счета умчать его подальше от опасности, но позарившись на одного из них, он неизбежно совершил бы другое преступление, всегда казавшееся ему ещё более мерзким, чем убийство – он стал бы конокрадом!

Было слышно, как громко хлопнула дверь гостиничного черного хода. Они следовали за ним по пятам, и теперь им не составит труда догадаться, где его искать. Фэнтом вскочил в седло, и развернул мустанга.

И каким бы уставшим не был конь, но почуяв в седле седока и словно осознав значимость момента, он тут же собрался с силами и резво устремился к воротам.

Проход между денниками был низким; Фэнтом едва не задевал головой о стропила, но он пригнулся пониже, по-индейски прижимаясь к шее коня и просовывая под неё руку с револьвером.

Вот таким манером он вихрем вырвался из ворот конюшни. Навстречу ему бежали вооруженные люди, но едва завидев его, они замерли на месте и словно по команде бросились ничком на землю – все, кроме бесстрашного шерифа, который тут же наставил на беглеца оба своих револьвера.

«Прорвусь!» – пронеслось в голове у Фэнтома, и он принялся стрелять наугад из-под конской шеи – прицелиться в таком положении было бы все равно невозможно – паля в воздух, в надежде, что грохот выстрелов отпугнет преследователей.

Конечно, он прекрасно понимал, что шерифа на испуг не возьмешь, но Бад Кросс сильно сдал. После сильнейшего удара, у него нестерпимо болела голова, а перед глазами все двоилось; но он упрямо продолжал стрелять, и когда всадник, промчался мимо него и скрылся за углом гостиницы, шериф застонал от досады и опустил пистолеты.

А затем снова поспешил взять инициативу в свои руки. Заворачивая за угол, Фэнтом слышал, как у него за спиной раздался призывный голос шерифа, оглашавший окрестности наподобие походной трубы:

– Все по коням, или же наш Бернд-Хилл станет посмешищем для всей округи!

Больше Джим Фэнтом не слышал ничего, кроме далеких криков, а также грохота захлопываемых дверей и наглухо запираемых ставней. Он во весь опор мчался на улице, и встречный ветер веял ему в лицо клубами едкой пыли, похожей на тучи мотыльков. А затем дорожка света оборвалась, городские огни остались позади, и уютная темнота погруженных во мрак бескрайних просторов приняла его в свои объятья.

Глава 7

Он продолжал нещадно пришпоривать коня, пока, наконец, не очутился между двумя холмами к востоку от города. Здесь он развернулся, и, сделав большой крюк, снова поднял коня в галоп, направляясь на запад.

Так он оказался в ущелье за холмами, на дне ложбины, где обычно по весне грохотали мощные потоки паводка, вызванные первыми ливнями и таянием снега в горах. Дно ложбины было по большей части усеяно песком и мелкими камешками, что заметно приглушало стук конских копыт; однако время от времени подковы гнедого все же цокали о поверхность какого-нибудь занесенного песком валуна, и этот звук начинал гулким эхом метаться по всему ущелью и казался оглушительным, словно винтовочный выстрел. Но Фэнтому все же казалось, что он выбрал самый удачный путь.

Наконец он подъехал к опушке леса и поспешно скрылся под сенью деревьев, после чего обернулся, чтобы взглянуть на Бернд-Хилл. Казалось, что даже городские огни дрожали и мигали от волнения. Он слышал далекий рев голосов; отчетливо слышал стук копыт, но вся эта какофония звуков постепенно затихала, удаляясь на восток.

Что ж, пускай подгоняют своих лошадей – безвестных полукровок и чистокровных скакунов, гордость всего города. Пусть загонят их до полусмерти, направляясь на восток, в то время как сам он будет тихо и преспокойненько уезжать на запад!

Фэнтом осадил мустанга, позволяя ему перейти на шаг. Затем он наклонился и чуть ослабил подпруги, стягивающие брюхо тяжело дышавшего коня, до такой степени теперь он был уверен в себе. Огромные, погруженные во тьму деревья безмолвно проплывали мимо. Иногда, задирая голову, он видел над собой островки ночного неба, усеянные яркими мерцающими звездами, которые как будто тоже медленно плыли в вышине, подстраиваясь под размеренный шаг коня.

На душе у него стало спокойнее, а настроение заметно улучшилось. Что же до убийства Лэрри Фелана, то, видать, такая уж судьба выпала бедолаге. Единственное, о чем Фэнтом сожалел в этой связи, так это о том, что самому ему не довелось приложить к этому руку. И не иначе, как на честном поединке, разумеется!

И тут он вдруг подумал о том, что начиная с сегодняшнего дня и впредь «честных» поединков у него уже больше не будет никогда. Он лишил жизни слишком многих; правосудие отметило его своей печатью, и теперь уже вне зависимости от прочих обстоятельств, если он отправит на тот свет ещё кого-нибудь, то его вне всякого сомнения объявят убийцей.

Он знал, что Бад Кросс был честным и рассудительным человеком, но даже Бад Кросс был совершенно уверен в том, что именно он, Фэнтом, убил Лэрри Фелана.

И вот так постепенно перед ним начинала все четче вырисовываться картина жизни, которая, вероятнее всего, ожидала его в будущем. Существовать в рамках закона для него было решительно невозможно; значит, придется перейти на нелегальное положение. Одно лишь его появление на людях нагоняло на обывателей страх. Что ж, пусть боятся, но видят в нем не обыкновенного сторожевого пса, а гордого волка.

Это решение Фэнтом принял с большой неохотой, сердце его сжалось от несусветной тоски, о которой он тут же постарался поскорее забыть и больше никогда не вспоминать.

Та девушка у калитки… при мысли о ней ему стало очень грустно. Она как-то тихо и незаметно завладела его мыслями, словно давнее наваждение. Ему казалось, что они знакомы давным-давно, и даже её голос казался необыкновенно близким и милым!

Фэнтому казалось, что если бы ему только удалось снова увидеть её, то наваждение пропало бы, но теперь он не мог думать больше ни о чем, лишь о ней одной, и ещё о том, как легкий ветерок навевал прохладу, брызги воды шелестели по траве, и как чудесно пахли цветы в садах. В гаснущих лучах заката он успел заметить лишь то, что она невероятно красива, а искать изъяны и не собирался. Он слышал, как она говорит. Как смеется. Он видел блеск в её глазах.

Именно такой она и запечатлелась в его памяти. Ее образ был воплощением его желаний, в чем-то похожих на детские фантазии, но было в нем и нечто такое, что приводило в смятение его душу. Фэнтом досадливо выругался принялся мысленно твердить себе, что подобное увлечение является лишь результатом его пятилетнего заточения за высокими тюремными стенами.

Он продолжал время от времени пришпоривать гнедого мустанга, который шел теперь ровной, легкой рысцой сначала вверх по склону, а затем под гору, к раскинувшемуся у подножия холма долу, пока наконец они не очутились на берегу лесного озерца. Здесь брал свое начало извилистый ручеек, петлявший между деревьями у подножия гор, и казавшийся в темноте неподвижной дорожкой, сотканной из серебра и лунного света. Фэнтом заметил, что мустанг начинал все чаще понуро опускать голову, и тогда он решил остановиться и заночевать прямо в лесу. Он отыскал среди деревьев поросший травой участок земли, на котором его конь мог бы пастись всю ночь. К тому же его седельная сумка была набита толченым овсом, так что, устраиваясь на ночлег, он не сомневался в том, что к утру мустанг будет вполне готов вновь отправиться в путь. Что же до его собственного пустого желудка, то это его волновало меньше всего. Он лишь потуже затянул ремень, когда ложился спать, а потом подтянул его ещё на одну дырочку утром, и все было в полном порядке. К такой жизни ему было не привыкать. Еще мальчишкой он научился с наибольшей выгодой для себя использовать выпавшие на его долю хорошие времена, набираясь сил загодя, подобно верблюду, и готовясь к грядущим трудностям.

Он проснулся от тихого ржания мустанга – конь призывно фыркал и потряхивал гривой, глядя куда-то сквозь заросли.

Зябко поеживаясь, Фэнтом выбрался из-под одеяла и взглянув в том же направлении, увидел, как из лесной чащи на берег озера один за другим выехали двенадцать всадников. Они направили коней вдоль берега, а в воде рядом с ними беззвучно брели их перевернутые отражения, образуя ещё одну кавалькаду. Высокий всадник, ехавший во главе отряда остановился, чтобы напоить коня. Это был Бад Кросс. Затем, резко натянув поводья и заставив коня оторваться от воды, он взмахнул рукой, указывая прямо на те деревья, за которыми прятался Фэнтом!

Фэнтом же тем временем уже поспешно собирался в дорогу. Он приладил на спину мерина седло, нацепил на него уздечку, и теперь похлопывал его по морде, что бы не дать коню радостно заржать, приветствуя своих сородичей! Только вот как раз ничего родственного между ними не было. Еще бы! Он был всего-навсего коротконогим мустангом, который хоть и был незаменим на горных тропах, а также мог без устали нестись вскачь по равнине, но все-таки не шел ни в какое сравнение с чистокровными скакунами Бада Кросса. Теперь Фэнтом как будто начинал припоминать, что в тюрьме до него доходили разговоры о том, что Бад Кросс уговорил власти округа предоставить в его распоряжение самых быстрых и выносливых лошадей. Шерифу пошли навстречу, и с тех пор он со своими людьми с таким рвением бросался в погоню за преступниками, с каким хорошая свора гончих отрабатывает свой хлеб во время охоты на волков. И теперь они гнались за Фэнтомом. Ему показалось, что ещё никогда в жизни не видел он таких великолепных длинноногих коней!

Он оседлал гнедого и поехал прочь, направляясь в глубь лесной чащи. Вскоре он был уже далеко от опасного места. Голоса преследователей у него за спиной постепенно затихали, подобно плывущему издалека колокольному звону, который то замолкает, то снова прорывается сквозь тишину.

У самого подножия склона раскинулась небольшая полянка, через которую он осмелился проехать напрямик, будучи уверенным, что лесные заросли позволят ему проскочить незамеченным. Он уже почти переехал через поляну и въезжал под деревья на её дальней стороне, когда в листве у него над головой что-то за шуршало, и тут же вслед за этим последовал оглушительный грохот винтовочного выстрела.

Его заметили!

Мельком взглянув назад, он заметил три или четыре силуэта всадников, стремительно несущихся вслед за ним.

Так что если ему ещё хочется жизнь, то придется держаться пересеченной местности! И именно на этом он и сосредоточил свои усилия, пробираясь дальше по склону под громкие хлопки выстрелов, похожие на аплодисменты великана, летевшие ему вдогонку из ближайшей чащи.

Он направил гнедого точно вниз по склону, и сквозь редеющие деревья и заросли кустарника видел троих всадников, неотступно преследовавших его. Повсюду вокруг гремели выстрелы. Фэнтом же никак не мог выйти из охватившего оцепенения. Возможно, следовало бы вспомнить и о том, что выстрелы преследователей до сих пор не достигли цели лишь потому, что те вели огонь на полном скаку, а вовсе не потому, что они не имели представления о меткой стрельбе!

Он забирал влево, продолжая упрямо мчаться под гору, но оторваться от погони ему никак не удавалось. Возможно, чистокровные скакуны шерифа и были избалованы особым уходом и вниманием, но дело свое они знали хорошо. Они, похоже, вовсе не собирались отставать, а наоборот, мчались так резво, что Фэнтом сделал неутешительное предположение о том, что шериф, должно быть, прислал из города новых лошадей специально для того, чтобы выследить его.

Это был особый случай, к работе над которым шериф подходил со всей ответственностью и старанием. На голове Бада Кросса белела повязка, которая казалась Фэнтому боевым знаменем, о котором шериф не позабудет никогда.

Он нещадно хлестал плеткой своего гнедого, и то и дело вонзал ему в бока острые шпоры, зная заранее, что долго удержать такой темп конь все равно не сможет. В его коротких ногах, что могли день напролет выбивать размеренную рысь, не было той силы, которой обладали нагонявшие его холеные бестии. Но Фэнтом все же направил его сквозь густые заросли кустарника; а затем дальше, вниз по крутому склону, на котором мустанг то и дело оседал на задние ноги, ища опору, подобно медведю, скатывающемуся вниз по заснеженному берегу.

Благополучно скатившись вниз, на дно извилистого оврага и оглянувшись, он увидел, что люди шерифа выехали из лесу и тоже устремились друг за другом вниз по склону, окутанные густым облаком пыли и предваряемые шумными потоками мелких камешков.

Подобная слаженность действий не предвещала для Фэнтома ничего хорошего, но совершенно помимо его воли, у него даже сердце зашлось от восторга. К тому же казалось просто невероятным, что всем из подручных шерифа удастся продолжить погоню. Он насчитал всего восемь всадников, начавших спуск. Еще двое седоков застряли на краю склона, безуспешно пытаясь заставить своих коней двинуться вслед за остальными.

Фэнтому же ничего не оставалось, как гнать свою мустанга во весь опор, уповая лишь на то, что где-нибудь по пути ему попадется какая-нибудь расщелина или овраг, в который можно будет свернуть, ускользнув из-под самого носа у шерифа. Вслед ему уже неслись ликующие вопли преследователей. Они криками подбадривали друг друга, как будто это была охота на медведя; и, подумав об этом, он решительно стиснул зубы.

Впереди ущелье делало небольшой поворот, и стоило лишь Фэнтому обогнуть его, как из-за скального выступа выехал всадник на гнедом коне, который тут же сорвался с места и помчался во весь опор по дну каньона.

Фэнтом глядел ему вслед и не верил собственным глазам. Этот человек был одет точно так же, как и он – на нем была синяя фланелевая рубаха, перчатки, широкие ковбойские «наштанники» и даже красно-белая шелковая косынка, завязанная на шее, конец которой развевался на ветру. На голове у двойника красовалась белая ковбойская шляпа, точно такая же, как у Фэнтома, с кожаным шнурком, пропущенным через поля и завязанным под подбородком! Даже скатка с одеялами позади седла ничем не отличалась от его собственной и была завернута в точно такой же как у него желтый плащ-дождевик!

Однако на этом чудеса не закончились, потому что справа, перед входом в узкую расщелину он увидел неведомо откуда взявшегося Джонатана Куэя, который поманил его за собой.