Текст книги "Рев Дракона (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Вот и сейчас из груди вырывается громкий рев, Валтор еле сдерживается, чтобы превратиться. Уже не сдерживается, но в такие моменты на помощь приходит Сиреникс, странным образом успокаивая демоническую сущность. Не то шепчет что-то, не то руками водит, но Валтор уже спокоен и просто роняет голову на подушки, когда змей заканчивает свое эротическое путешествие.

А после поворачивается к Сирениксу, который ложится рядом с самым невозмутимым видом, словно трахать спящего демона в задницу – весьма обыденное занятие, и интересуется с определенной долей сарказма:

– Тебе понадобилось что в такую рань? Кроме того, что приспичило меня поиметь? – на последнее Валтор специально делает акцент, потому что знает, что змей просто так будить бы его не стал.

– Пойдем ловить того-кто-прикрылся-моей-спиной. Сейчас он вершит свой пир, – на лице Сиреникса – ни тени улыбки.

– Да откуда ты только узна… Впрочем, неважно, – Валтор знает, что гиблое дело – расспрашивать змея о его методах. Ответом все равно будет: “Я вижу больше тебя”. Или: “Я все ведаю”.

Демон нехотя поднимается с кровати, наколдовывает себе костюм, ибо времени мало, потому что таинственный преступник может запросто уже скрыться, бросает взгляд на часы – как и думал, пять часов утра, – метает молнии глазами в Сиреникса, который сидит, скрестив ноги, и задумчиво смотрит в окно, за которым плещется океан.

…Небо уже светлеет. Но солнце начнет свой подъем через полтора часа. Однако ночь уже давно ушла спать в свои звездные чертоги, оставив лишь слабую тень в виде синих облаков и серого мокрого песка, что бьется под ленивыми сонными волнами. Скоро окрасится небо в розовые краски, скоро выглянет солнце. Но до этого он успеет утащить свою последнюю жертву, если его, конечно, не обнаружат.

Сиреникс и Валтор находят его на берегу почти под дворцом. Девица уже без сознания. Или мертва. В роскошных одеждах, с закрытыми глазами и вяло лежащими по бокам руками. Он тащит ее в воду за длинные черные волосы, словно стараясь скрыться от чего-то. Сегодня он допустил ошибку. Она почти пришла к нему сама, но засомневалась. В последний момент закричала и ринулась бежать. Но он не отпускает своих жертв. Он был быстрее, выскользнул из воды, легко ее перехватил и то ли добил окончательно, то ли просто лишил сознания.

Вода была его домом и его броней, в ней он скрывался, в ней его не могли поймать, но он, забывшись на секунду, вышел из нее и тотчас стал виден. Змей тотчас нашел его и пошел по горячим следам. Он почти уже коснулся воды кончиками пальцев, когда что-то заставило его обернуться.

И тогда он увидел их.

– Не мешайте мне, и я не помешаю вам, – улыбается он, узнавая в Сирениксе родную стихию, а в Валторе – демона. Пусть и огонь, но тоже нечистый. – У каждого своя дорога.

– Не в этот раз, тот-кто-прикрылся-моей-спиной, – Сиреникс проходит через воздух и возникает рядом с водяным существом. Синим и чуть прозрачным, словно вода, гладкими пальцами и худой фигурой. Валтор признает в нем водного элементаля или духа. Сиреникс – очевидно – тоже.

– Ты хочешь забрать ее? – улыбается дух. – Не получится. Она моя. Или хочешь потягаться в том, кого признает морская стихия?

– С удовольствием, – мурлычет змей.

Валтор отступает чуть назад, потому что в такие моменты Сиреникс… Страшен даже для демона.

Вода собирается вокруг змея. Волны поднимаются вверх. Сиреникс стоит спиной к демону, но тот знает, какой оттенок приняли его глаза. Черный. Словно истинное, древнее, насмешливое зло сейчас скользит в Сирениксе. Такого уже не сыскать. Такое свойственно только змею и его подобным. Черный – пик его ярости. Черный – вершина его власти.

Змей начинает петь. Да так, что Валтору хочется заложить уши. Сиреникс говорит на языке Океана. Вода вокруг него меняет оттенки, слышатся странные, тихие волны звука, что так отчаянно давят на мозг, будто стремятся его вынести. Змей словно растет ввысь. Дух тоже пытается заговорить, но его прижимают к земле. Он вдруг как-то корчится, горбится, сгибается, а затем резко обрушивается перед змеем на колени.

Хор голосов вокруг растет, цвета сменяются все быстрее, у Валтора уже рябит перед глазами, голос Сиреникса достигает своего предела, и… Все становится на свои места. Предрассветное небо и море, тихий и серый пляж. Лишь склоненный на колени дух присягает на верность принцу морей, все еще держа в руке волосы девушки, что мотается в воде безвольной куклой. Сломленный дух. Поставленный на место дух. Опущенный другим существом.

– Кто ты и откуда имеешь столько власти? – дух уже не смеется, он говорит слабо, смотря исподлобья на своего господина.

– Тебе не достичь таких пределов, Итар-Ша, – Сиреникс называет истинное имя духа, и тот вздрагивает, будто окаменев. – Ты склонишься передо мной, ты исполнишь мою волю. Я хозяин морей, я посланник Океана, мной играет Бескрайний. И я играю им.

– Так чем же разгневал я тебя? – Итар-Ша все еще не смеет подняться с колен, почти припав лицом к земле.

– Ты присвоил себе славу мою и дела мои. Ты создаешь угрозу, – Сиреникс опускается рядом на одно колено и склоняется к голове духа, касаясь ее бледной рукой и что-то шепчет духу, а затем вновь говорит нормально. – …потому, тот-что-встал-на-истинный-путь, ты сейчас уйдешь и не посмеешь больше посягать на дев мелодийских. Они станут для тебя запретным плодом. Ту-что-держишь-в-своих-руках ты возьмешь с собой, ибо она уже не вернется в этот мир. Ты схоронишься в глубинах океана и больше не ступишь на эту землю, – змей убирает руку со лба Итар-Ша и поднимается.

Дух еще несколько секунд сидит в той же позе, но затем тоже встает с земли, все еще не отпуская черных и мокрых волос неизвестной девушки. Возможно, дочери графа.

– Будет исполнено, – улыбается он, чуть оскалив зубы. Сиреникс не сводит с духа взгляда. Итар-Ша пятится в море, слегка склонившись, будто в поклоне, волоча за собой мертвую девушку. По пояс, по грудь, а затем и по самую шею.

Итар-Ша вновь кивает змею, улыбается на прощание Валтору и исчезает в предрассветном море, забрав свою последнюю жертву. Очень скоро должно взойти солнце. Минуту Валтор стоит, бездумно глядя в ровную водную гладь, в которой скрылся дух, а затем подходит к Сирениксу, который стоит в воде, скрестив руки на груди.

– Почему он так легко тебя послушал?

– Я преподал ему урок и показал, что ему никогда не подняться выше.

– Ты во всех давишь всякие начинания и мечты о светлом будущем? – усмехается Валтор.

– Всякий должен знать свое место, демон. И быть на своем месте, – отвечает змей без тени улыбки.

Валтор ничего не отвечает на это. Они просто стоят и смотрят, как волны просыпаются и бегут изо всех сил на берег.

***

– Вэл?! Что вы здесь делаете?! – Суинь застает Валтора врасплох, когда он на ночь глядя изучает вход в комнату с Ревом. Кружит вокруг, ощупывает дверь, ища секретные механизмы и нагло пытаясь ворваться в святыню Мелодии. И застывает, пойманный с поличным.

– А вы? – бормочет Валтор что-то невразумительное, будто не может найти слов. – Почему вы разгуливаете по замку в три часа ночи, Суинь? Идите спать, ночные прогулки вредны для вашего здоровья.

– То же самое я могу спросить и вас, – холодно бормочет Суинь, поджимая тонкие губы. Даже в полумраке видно ее напряженное и серьезное лицо. – Что я могу подумать, заставая вас в такое время, словно наглого вора, около комнаты с главное реликвией нашей планеты? Что вы делаете, Вэл? Неужели задумали украсть Рев Дракона? Я была о вас… – тут ее голос срывается и дрожит, будто она сейчас разрыдается. – Я была о вас лучшего мнения. Я могу уже сейчас вызвать стражу, но… Если то, что вы говорили мне тогда на Южной Террасе, было правдой, если вы не врали насчет того, что некоторых людей связывает судьба. Я жду объяснений, Вэл. И только не смейте мне врать, что вы просто перепутали комнаты. Я наблюдала за вами около получаса. Я знаю, что вы ведали, что находится за этой дверью. И что вы желаете забрать это. Итак, я слушаю. Или мне все-таки позвать стражу?

Она пытается держаться гордо и ровно, как подобает принцессе своей планеты. Принцессе, которая встанет во главе государства. Она надеется, что в ее голосе звучит сталь. Она четко выговаривает каждое слово, умело управляя интонациями, чтобы достичь нужного эффекта.

Она хочет, чтобы он боялся ее. И у нее это получается.

Валтор смятен, Валтор застигнут врасплох. Он будто судорожно пытается придумать, чтобы такое соврать. Даже предпринимает нелегкую попытку:

– Вы удивительны, Суинь. Но почему вы пришли сюда? Неужели вы…

– Я почувствовала, – холодно обрывает она его. – Что что-то не так. И пошла на источник моей тревоги. И застала вас. Потому не пытайтесь отвертеться, Вэл. И ничего не придумывайте. Лучше скажите правду.

– Суинь, я…

– Я зову стражу! – в ее глазах скапливаются слезы, а голос еще больше дрожит.

В этот момент Валтор решается. Он рывком хватает ее ладони в свои руки, совсем как тогда, на Южной Террасе, и неотрывно смотрит Суинь в глаза:

– Вы застали меня врасплох, Суинь. Но теперь бессмысленно отпираться. Это уже давно лежало у меня на сердце тяжким грузом. Суинь, я должен кое в чем вам признаться.

– Отпустите меня, – требует она. – И тогда признавайтась в чем угодно. Но если попытаетесь ударить меня или убить, я вызову стражу.

Валтор кивает, отходя от нее. Лунный свет, пробивающийся из широкого окна, падает на его лицо, выхватывая грустные серые глаза.

– Суинь, я лгал вам. Но больше не могу. Из-за чувств, которые испытываю к вам, и из-за того, что это лежит тяжелым камнем на моем сердце. Дело в том, что я непросто граф Мейонский, я… – Валтор задерживает дыхание, словно силясь произнести вслух то, что так сильно тяготит его голову. – Я незаконорожденный сын короля Энариума. В младенчестве меня усыновили близкие друзья Его Величества, и лишь они знали правду. Я был рожден от простой служанки. Родной отец не мог признать меня, но и оставить вот так тоже. С тех пор я имею титул, семью, но все это, – демон грустно вздыхает, – не настоящее. Потому что я с детства знал правду. И не было ни дня, чтобы я не думал, кем являюсь на самом деле.

Суинь отступает назад, пораженно глядя на Вэла. Она не может, не хочет поверить, но поза графа, его взгляд, даже его интонация… Все говорит о том, что он не лжет. Суинь растерянно кивает, ожидая продолжения.

– Мы с моим отцом всегда были близки, – откашливается Валтор. – Никак сын с отцом, разумеется. Но как король и его верный советник. У отца есть и законные дети, но они… Так скажем, по нашим законам старший сын короля должен занять трон.

– Принц Леонард… – шепчет Суинь.

– Именно он. Но отец, он… Недоволен его политикой. Тот, кому он всегда желал передать трон, стоит сейчас перед вами, Суинь, – скрещивая руки на груди и невесело усмехаясь, произносит Валтор. – Однако это невозможно. Король Энариума может усыновить меня и объявить своим сыном, но для того, чтобы передать трон мне, нужен достаточно веский повод. И он есть. Есть еще одна тайна. Конечно, Магикс об этом не знает. Ведаю только я и еще несколько доверенных людей короля. Его Величество умирает от тяжелой болезни. Лучшие лекарства и заклинания не в силах ее побороть. Он не показывает этого, но… С каждым днем ему хуже.

– Вэл… – Суинь трясет.

– Прошу вас, – Валтор просит ее замолчать. – Дайте мне рассказать вам все. Дело в том, что мы узнали, что лекарство есть. Не спрашивайте, как, этого я не могу вам поведать. Король объявил, что тот, кто найдет средство, способное излечить его от ужасной болезни, станет следующем королем Энариума. И он поведал мне об этом средстве. Излечить отца… – Валтор еще больше понижает голос. – Может только Рев Дракона.

– Но как? – пораженно вздрагивает Суинь, хлопая глазами. Слишком много информации, слишком много шокирующих фактов. Она не может в это поверить, но зачем бы Вэлу так лгать. Особенно ей.

– Рев несет в себе наследие Дракона и самую чистую мелодию. Вам ли не знать, Суинь, какие чудеса способна творить музыка. Сеять надежду в сердцах людей, пробуждать давно забытые чувства и вдохновлять на подвиги. Музыка также способна излечивать. А Рев Дракона – главный целитель среди нее. Если я возьму его и исцелю отца, то… Он признает меня как своего сына, и я стану следующим королем. Но прошу вас, Суинь… Я делаю это не ради собственной выгоды. Для меня важно здоровье родителя. Но не только оно. Я хотел сделать это и ради вас, Суинь.

– Ради меня? – вот теперь она застигнута врасплох.

Суинь еще больше отступает назад, со страхом и сомнением глядя на Валтора.

– Хотя я и хочу быть джентельменом до конца, но я больше не могу сдерживаться, – в один прыжок Валтор оказывается рядом с напуганной принцессой и уже сжимает ей руку. – Я люблю вас, Суинь. Полюбил еще с первой нашей встречи. И сильнее влюбился тогда, на Южной Террасе. Я не могу забыть вас.

– Потому вы и избегали меня, верно? – осененная догадкой, шепчет Суинь, смотря в искренние глаза Валтора.

– Вы совершенно правы, – вздыхает граф Мейонский. – Я знаю, что вы помолвлены. Я не мог препятствовать этому, но… И сдерживаться больше тоже не могу. Я просто хочу, чтобы вы знали это, Суинь. Хотя и понимаю, что вы сейчас просто посмеетесь надо мной. Ведь какая любовь может возникнуть за срок чуть больше недели? Я не верил в то, что такое возможно, но… Сам стал жертвой этого странного чувства.

Суинь мечется в сомнениях. С одной стороны хочет вырваться, но… Тоже больше не может сдерживаться. Ее щеки пылают алыми розами, а глаза стыдливо смотрят вниз.

– Я думала… Я думала… – она не может собраться с мыслями. – Я думала, что только во мне поселилось такое странное чувство. Я тоже люблю вас, Вэл. Я боялась, что безразлична вам. И вы видите во мне только маленькую девочку.

– Ну что вы, Суинь, – Валтор нежно берет принцессу за подбородок и приподнимает ее глаза. – Я могу лгать кому угодно, но только не вам. И теперь, когда наши чувства взаимны, я просто не могу не… Хотя, – он тут же качает головой, отбрасывая эту мысль. – Это невозможно. Мы все равно не сможем быть вместе. Этот способ не поможет.

– Скажите мне, Вэл. Прошу, скажите мне, – Суинь робко кладет свою хрупкую руку ему на плечо.

– Если бы я мог каким-то волшебным образом заполучить Рев Дракона и излечить моего родителя… Тогда я смог бы стать наследным принцем и попросить у короля Мелодии вашей руки.

Суинь ахает. Внезапно ее поражает догадка. Внезапно она понимает, к чему ведет Вэл.

– Я помолвлена с Нейталем, но… По законам Мелодии в любой момент отец может разорвать помолвку, если появится более выгодный претендент на мою руку. А король такой богатой планеты, как Энариум, – более блестящая партия, нежели сын одного из его приближенных. И тогда мы сможем быть вместе! – глаза Суинь сияют от счастья. – Неужели все так просто и счастье возможно?! – все еще не веря, шепчет она. – Я готова все сделать ради этого.

– Суинь… Но для этого мне нужен Рев. Я не могу просить вас об этом. Ведь вы пойдете против родной планеты.

– Рев, – одергивает его Суинь, – это дар Дракона. И этот дар должен помогать тем, кто в нем нуждается. Что толку в том, что он заперт веками в этой комнате, если Рев способен излечить твоего отца? Тем более, мы возьмем лишь его часть. Вэл, я должна тебе кое-что сказать. Никто кроме членов королевской семьи не может открыть эту комнату. Но я сделаю это. Ради нас. Ради вашей любви.

– Но Суинь…

– Нет, я решила! – ее взгляд пылает решительностью. – Завтра ночью я открою вам дверь, Вэл. Мы вылечим вашего отца. Мы будем вместе.

– Так вы выйдете за меня?! – пораженно восклицает Валтор.

– Конечно же, да! – Суинь обвивает руками его шею и, внезапно осмелев, целует в губы. Валтор словно опешивает от такого, но затем нежно отвечает на поцелуй, чуть покусывая нижнюю губу девушки. Словно дразня ее.

– Сегодня ночью, Суинь, вы сделали меня самым счастливым человеком в Магиксе! – шепчет Валтор. – И я сделаю все ради нашего с вами счастья.

***

– Я до сих пор не могу поверить, что решилась на это…

– Суинь, вы можете…

– Нет, этой ночью я стану твоей.

Они лежат на ее кровати. На ее огромной кровати с задернутым балдахином. Лежат на алых простынях, разгоряченные от сотен поцелуев, что подарили друг другу этим вечером, от нежных прикосновений, которыми награждали друг друга, от случайных взглядов, что сеяли нежный румянец на ее щеках и счастливую улыбку на его губах.

Сердца, в которых проснулась и вспыхнула, словно огонь, истинная любовь, – самые счастливые сердца в эту ночь. Между ними в один миг образовалась и закрепилась пламенная связь, которую теперь ничто не в силах разорвать. Они до сих пор не могут поверить в свое счастье и… Не могут насладиться друг другом.

Целый день сдерживаться, чтобы не заговорить, не броситься друг другу в объятия, и все это под цепким взором Нейталя и любопытными глазами высшего общества. Не выдать себя, не показать – истинная мука для влюбленных, только открывших для себя счастье взаимного чувства.

Но выстоять, выдержать – все ради того, чтобы вечером, когда отплясан бал, когда посещены концертные программы и совершены прогулки по городу, уединиться и броситься в объятия друг друга. И вот тогда выплеснуть все то, что накопилось за день. Отдать все поцелуи. Перебрать в руках все волосы. Ощутить под пальцами каждый миллиметр столь желанного тела.

И это непреодолимое притяжение не побороть никакими средствами. Остается только сдаться и отдать себя на волю судьбы. Погрузиться в пучину чувств и утонуть в ней, не имея возможности дышать. Но они и не хотят. Все, что им нужно сейчас, – быть рядом.

В начале вечера они ворвались в ее комнату полностью одетыми. А сейчас за плотной тканью балдахина отдыхают обнаженные тела, плотно прижатые друг другу. Она нежится в его объятиях, совершенно не стесняясь столь невероятной близости и своей наготы. Он просто не может поверить в такое счастье. Они забывают обо всем на свете.

Но наступает момент, когда одних поцелуев и прикосновений становится мало. Душа требует большего. И желание словно скользит в воздухе. Но он боится причинить ей боль. А оно висит и не собирается уходить. И приближается момент, когда от простого “да” или “нет” зависит дальнейшая судьба. Либо сейчас, либо… Сейчас.

Он спрашивает глазами. Она соглашается.

Суинь действительно решается. В эту ночь нет каких-либо рамок и ограничений. Влюбленное сердце способно на самые безумные поступки. И она стремится доказать Вэлу, что действительно достойна его.

Он боится за нее. Он действительно боится причинить ей боль, но она смеется, хорошеньким пальчиком прикрывая его губы, заставляя молчать. Он считает ее маленькой девочкой. Но разве девочка лежала бы сейчас с этим прекрасным мужчиной и готова была поступиться священным долгом? Никогда. Девочка бы еще тогда вызвала стражу и сегодня проводила бы ночь одна, ютясь на огромной и холодной кровати.

Суинь не боится. Она становится чуть смелее, чуть раскованнее, чем обычно. Возможно, тому способствовало выпитое на ночь вино, что они разделили вместе с Вэлом. А возможно, ее пьянили собственные чувства.

Любовь, словно хищный цветок: распускается быстро и старается поглотить все вокруг. С каждый минутой ей мало. Нужно больше. Ответ “да”.

У Вэла чуть худощавое, но мускулистое тело. Невероятно бледное, способное посоперничать с ее мраморной кожей. Он целует ее столь нежно, как никто до этого не целовал. Он, чего уж таить, украл ее первый поцелуй. Нейталь пытался приблизиться к ее губам много раз, но она находила тысячи причин, чтобы не делать этого.

Она мечтала подарить первый поцелуй и всю себя мужчине, которого сможет полюбить больше своей жизни. И который сможет полюбить ее. И то, и другое сбылось. Любовь – невероятное чувство. Она кружит голову и дарит удивительную нежность.

Он ласкает ее шею, грудь, умело находя те места, где ей приятнее больше всего. Суинь понимает, что в его объятиях наверняка побывало немало женщин. Она даже чуть-чуть ревнует его ко всем ним. Но сейчас он с ней… И она станет его последней. И самой лучшей.

Вэл обжигает страстными поцелуями ее губы, будя странные, неизвестные ей до этого желания. Суинь страшно, ведь она такая неопытная, ничего не умеет, но то, с какой любовью он на нее смотрит, дарит ей уверенность. Она подается вперед и тоже ласкает его. Чуть неумело, чуть по-девичьи, но это доставляет ему такое удовольствие, что она возбуждается еще сильнее и действует еще увереннее.

Ласки становятся все жарче, объятия – теснее, и вот она чувствует, что Вэл упирается в нее своим твердым членом. А в глазах все еще стоит вопрос.

– Суинь… – он перекатывает на губах ее имя, словно редкую драгоценность. – Вы…

– Вэл, я хочу вас… Нет, тебя. Отбросим все это.

– Ты права, Суинь. Ты моя. Ты будешь моей!

И он снова впивается ей в губы. Это действует сильнее всякого вина. Этот поцелуй окончательно ударяет в голову. Ее всю охватывает желание, она подается вперед и умоляет его заполнить ее.

– Вэл… – стонет она, когда он начинает входить в нее.

Суинь влажная, вся взмокшая от желания. Она не может больше терпеть. Она хочет, чтобы Вэл двигался внутри нее. Чтобы он заполнил ее. Чтобы овладел ей. И сделал своей.

Он входит в нее, и она кричит от боли. Его член настолько огромен, что кажется, будто он не поместиться в этом хрупком теле. Суинь тихо всхлипывает от дикой боли.

– Прости меня, Суинь, – он нежно гладит ее по щеке и губам. – Я не хотел делать тебе больно. И больше не сделаю никогда в жизни. Но это необходимо. По-другому не бывает. Потерпи, скоро это пройдет.

Суинь задыхается, когда Вэл заполняет ее. Она кричит, когда он двигается внутри нее. Оказывается, к боли можно привыкнуть. Сознание граничит на грани шока и безумного желания, но всем заправляет любовь, яркая, слепая и невыносимо сильная.

Она понимает, что он страстен в постели. Она знает, что он старается сдерживаться. Он берет ее нежно. Он двигается аккуратно. Он не причиняет ей еще больше боли.

Они едины. Нераздельны. Они наконец-то вместе во всех смыслах. Суинь видит в его глазах эту пламенную любовь, что бьется в ее груди. И по ее щекам струятся слезы. Слезы счастья, радости от того, что такое возможно. Что такое случилось с ней.

– Я люблю тебя, Суинь.

– Ты… Ты ведь никогда не оставишь меня?

– Никогда не оставлю.

А потом наступает момент, когда он достигает своего пика и извергается внутри нее. Она вздрагивает, но слишком счастлива, чтобы осознать, что сейчас произошло. А когда осознает… То становится счастливой еще больше.

Внутри разрастается приятное тепло, она выдыхается, она без сил, она откидывается на смятые простыни, когда он нежно выходит из нее и берет ее в свои объятия.

А потом они долго-долго лежат, молча или говоря какие-то глупости. Он перебирает ее шелковые черные волосы и осознает себя самым счастливым человеком на свете. Они смотрят друг на друга глазами, полными крепкой и разделенной любви, что так внезапно охватила их. И едва ли теперь отпустит.

– У нас одинаковый цвет глаз, – смеется Суинь, гладя его по голове. – Одинаковый цвет – одна суть.

– Да, так и есть, – смущенно улыбается Вэл, стараясь подарить ей всю ласку, на которую он способен.

Позже они помогают друг другу одеться. Ведь скоро наступает самый важный пункт их плана. Плана, по которому они смогут все и будут вместе. Поженятся и будут счастливы.

Но перед тем, как накинуть на себя одежды, Суинь прикасается к своему мраморному животу и произносит с нежностью:

– Возможно, мы сегодня зачали наше дитя.

– Я уверен, что так и есть, – Вэл обнимает ее сзади и нежно целует в губы. Она закрывает глаза и сильнее прижимается к нему. Ничто не придает так сил, как любовь. И ничто так не окрыляет, как это странное чувство. В ней зародилось его дитя. Что может быть лучше?

Только одно: он рядом с ней. Обнимает ее. И никуда не денется.

“Вот почему я использую противозачаточные заклинания”, – смеется про себя Валтор, открывая свои стальные глаза, который пляшут цветом крови. И скалит зубы в демонической улыбке. Одинаковый цвет – одна суть, говоришь?

***

…Луны на небе не видно. Луна затянута черными тучами. Луна отчаянно пытается докричаться, но бесполезно. Мольбы и призыва о помощи никто не услышит. Слишком много тьмы.

***

Они приходят к комнате с Ревом ровно в два часа ночи. Крадутся по коридорам замка, пугаясь каждого звука, ибо один случайный стражник – весь план обречен на провал. Но сегодня удача на их стороне. Дворец будто вымер, будто в нем остались только двое отчаянных влюбленных, готовых совершить что-то хорошее и одновременно плохое.

Когда они останавливаются у входа в заветную комнату, Валтор крепко сжимает руки Суинь в своих.

– Любовь моя, ты действительно готова сделать это? Ты уверена? – он смотрит в ее честные и горящие от чувств серые глаза.

– Я уже сказала тебе, что сделаю все, чтобы мы были вместе. Это ведь не предательство, – шепчет она. – Мы возьмем только часть. Мы берем это для того, кто действительно нуждается в Реве. Мы совершаем благое дело.

– Я всей душой хотел добыть лекарство для моего родителя, но не такой ценой. Я не хочу заставлять тебя…

– Молчи, Вэл! – она закрывает его рот свой изящной ладонью. – Я действительно хочу это сделать. Это – мое самое большое желание. Я открываю эту комнату абсолютно добровольно! Без всякого принуждения! Потому что я сама этого хочу. Потому что… – ее голос дрожит. – Я люблю тебя, Вэл.

– А я тебя, Суинь. Спасибо тебе за все. Ты послана мне самим Драконом, – он берет лицо принцессы в свои ладони и целует ее. Так нежно, как только умеет. Так маняще, как только может.

Суинь отрывается от Валтора и подходит к двери. Вздыхая, она прикладывает руку к гладкой поверхности, закрывая глаза. Стоит с минуту. А затем слышится тихий скрип, и Суинь спокойно поворачивает резную ручку. Дверь открывается.

– Пойдем же, – она зовет Валтора за собой. Тот послушно входит за ней, удивляясь, как же не мог попасть сюда раньше. И дверь открылась благодаря такой хрупкой девушке, в которой текла великая кровь. Его любимой девушке. Потому что Валтор ощущает на губах ее поцелуй. Закрывает глаза и расслабляется, позволив на минутку забыться.

Их план обречен на успех. Им никто не сможет помешать.

– Прошу простить за опоздание, – слышится журчащий голос, и Суинь вздрагивает, когда в открытую дверь входит граф Пулитанский.

– Что вы здесь…

– У меня нет от Рэна секретов, – успокаивает ее Валтор. – Он мой близкий друг. Он знает все мои тайны. И он отдаст за меня жизнь.

– Хорошо, – еще немного колеблясь, отвечает Суинь. – Вот в этой коробочке, – объясняет она, – и заключен Рев.

Граф Мейонский и Пулитанский смотрят на два серебристых столба, торчащих из пола и потолка. Между ними – свободное пространство. Между ними – заветная голубая коробочка, висящая в воздухе. То, что сможет их спасти, близко, как никогда.

– Эта коробочка – оковы, наложенные Создателем, – объясняет Суинь. – Чтобы забрать с собой часть Рева, нужно распечатать ее. Тогда Рев обретет свободу, и мы сможем взять часть для твоего отца. И тогда он будет спасен. И ты получишь трон и корону. И мы… – ее глаза сияют. – Будем вместе.

– Все так, любимая, – кивает Валтор, подходя к ней и обнимая за талию.

– Но есть одна проблема, которую я только что поняла, – вдруг мрачнеет Суинь. – Я не знаю, как распечатать эту коробочку. Вернее, знаю, нужно применить магию, но я не обладаю волшебными силами. Да и вы оба… – тут губы Валтора изгибаются в улыбке, а Сиреникс качает головой, – Что такое? – непонимающе спрашивает Суинь.

– Это самая наименьшая наша проблема сейчас, дорогая, – улыбается ей Валтор. – Я забыл упомянуть. Мы с Рэном владеем магией. Хотя и не так хорошо, как бы хотелось.

Суинь пожимает плечами, мол, хорошо. Валтор подходит к коробочке, пробегаясь по ней пальцами, затянутыми в темные перчатки. Драконова сущность демона рвется наружу, встретив свою… Часть? Собрата? Валтор, словно зачарованный, изучает Рев. Любуется Ревом. Гладит коробочку так нежно, как не касался Суинь. Между ними чувствуется сильная связь. Образованная через Него. Рев, Искра… Его части. То, что составляло Его. В демоне – не весь Огонь Дракона, лишь самая малая его часть, но даже этого достаточно. В Валторе бьется часть Великого. В этой коробочке – тоже. А части одного целого всегда желают воссоединиться.

Валтор чуть ли не урчит. Ощущать что-то, подобное тебе, истинное блаженство. Высшее наслаждение. И сила внутри демона тянется к Реву. Валтор уверенно берет собирает в кончиках пальцев магию. Сейчас настанет тот самый миг, которого он ждал почти две недели.

– Это оказалось проще, чем ты рассчитывал, верно? – смеется Сиреникс где-то сзади.

– Еще бы, – откликается Валтор, а по его губам бежит уверенная улыбка. – Они будут довольны. Весьма.

– Вэл? – осторожно спрашивает Суинь, чувствуя неладное.

Но Валтор не слышит. Им двигает желания. Невиданная страсть. Потребность. Связь, которая сильнее всего остального в этой вселенной. Огонь зовет Рев. Магия набухает между пальцами, готовая взорваться. Улыбаясь, Валтор собирает все свое Пламя в руках и со всей силы ударяет им в голубую коробочку.

А дальше происходит то, что он не просчитал.

Рев обретает свободу. Рев извергается первобытном рыком и самой красивейшей мелодией одновременно. Рев – это сполохи, чистая энергия. Не стесненная ничем. Оковы сброшены, Рев свободен.

Вот только Валтор не имеет ни малейшего понятия, как его удержать.

А Рев тем временем разливается по комнате. Сиреникс очень быстро прикрывает дверь, чтобы Рев не успел уплыть в темные коридоры дворца. Но Рев не просто заполняет пространство. Рев просачивается в Суинь. Заполняя ее тело, сливаясь с ее душой, разумом, телом и магией. Вскрикивая, Суинь оступается и падает в обморок.

Валтор скрепит зубами от злости. Так просчитаться. И что теперь делать?

– Ты идиот, демон, – справедливо замечает Сиреникс.

– Помолчи и лучше яви нам свои уникальные способности, тот-что-знает-все-и-ведает-больше-всех, – передразнивает его Валтор.

Демону сейчас не до проповедей змея. Валтор не в особом восторге от того, что Рев может впитаться в его тело. Ему и собственной магии достаточно. Рев нужно доставить матушкам, а как его вытащить, он не имел ни малейшего понятия. Матушки, как справедливо полагал демон, тем более.

– Ты же знаешь, – шипит Сиреникс, производя магические пасы. – Я не люблю, когда коверкают мой язык. Когда это делаешь ты, тот-кто-посчитал-себя-умнее-всех, ты становишься смешон и жалок.

– Это отлично, – шипит в ответ Валтор, выуживая из памяти все известные ему заклинания запечатывания энергии. – Но, может, ты просто мне поможешь?