Текст книги "Подарок"
Автор книги: Мадлен Робинс
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Гном, казалось, немного успокоился.
– Хорошо. – Он зачерпнул из шкатулки еще несколько серег и осторожно нацепил их на Габины кудряшки. – Очень, очень красивый девочка!
После этого случая Брауны несколько раз заговаривали о всяких волшебных вещах. Так Миа узнала кое-что о том, почему эльфы решили переселиться в город: насколько она поняла, в их стране под горами Катскилл произошло что-то вроде государственного переворота, и в результате половина Волшебного Народа вынуждена была перебраться в Нью-Йорк и ближайшие пригороды. У нее, впрочем, сложилось впечатление, что какие бы внутренние разногласия ни согнали эльфов с насиженных мест, их образ мышления остался прежним.
– Есть Вейикие, – объяснял ей Дубомох. – Они не хотеть с нами водиться.
– Что ж, – отвечала Миа, – многие люди предпочитают иметь дело только с людьми.
– Нет, не так. Мы сйужить, а они – нет, потому что они… Ваш язык нет подходящее сйово. Это быть что-то вроде… Позиция. Высокое пойожение. Обязатейство. Честь.
– Может быть, вы имеете в виду классы? – спросила Миа. – Человеческое общество тоже делится на несколько классов, Дубомох. Высший класс, средний и так далее…
– Нет, Вейикие не так. Старые эйфы бояться быть здесь, бояться, что… – гном произнес какое-то слово, звучавшее как чихание с забитым носом. – Они бояться – оно может осйабеть, есйи они жить с йюди дойго.
– Короче говоря, этот субъект из квартиры в полуподвальном этаже считает себя лучше нас и боится набраться наших блох, так что ли? – спросила Миа, но Дубомох ее не понял, и ей пришлось долго объяснять, что такое «блохи» в фигуральном смысле. Когда она наконец закончила, пора было бежать на работу.
В тот день гномы пришли пораньше и повели Габи гулять в парк. Вернувшись домой после утренней смены, Миа на минутку остановилась в вестибюле, чтобы достать из ящика почту. Она как раз сражалась с толстым ворохом рекламных листовок и буклетов, застрявшим в узкой щели почтового ящика, когда дверь подъезда отворилась. Это были гномы и Габи, которые возвращались с прогулки. Дубомох придержал дверь, и девочка со Старой Ольхой вошли в подъезд. Габи что-то оживленно рассказывала, держа перед собой букет ярких сухих листьев. Увидев Миа, она вырвала у гномши руку и бросилась к матери.
– Мотри, мама, мотри! Истики!..
Миа опустилась на колено и распахнула объятия, как вдруг…
– Прочь с дороги!.. – В этих словах прозвучало столько холодной брезгливости, что Миа пробрала дрожь. Подняв голову, она увидела нового жильца, эльфа, который стоял в дверях подъезда сразу позади гномши. Он поднял руку, словно собираясь ударить Старую Ольху, и та попятилась. Габи, успевшая преодолеть половину вестибюля, остановилась и обернулась, чтобы узнать, что происходит. Подняв голову, она посмотрела на эльфа и… засмеялась.
У эльфа сделалось такое лицо, что у Миа душа ушла в пятки. В его глазах она увидела и гнев, и раздражение – и странное удовлетворение, почти радость. И еще – голод. Эльф смотрел на ее ребенка, едва ли не облизываясь, и Миа, не на шутку испугавшись, непроизвольно потянулась к Габи, чтобы прижать ее к себе.
Эльф двинулся вперед. Но не успел он сделать и двух шагов, как Дубомох одним быстрым прыжком, на какой его коротенькие кривые ножки, казалось, вовсе не были способны, заступил ему дорогу. Подняв обе руки вверх, Дубомох встал на пути эльфа как живой барьер.
– Нет, господин, нет!.. – проговорил он нетвердо.
Эльф поднял руку еще выше, словно готовясь швырнуть гнома через весь вестибюль. К этому времени Миа успела схватить Габи и, стоя на коленях, смотрела на эльфа снизу вверх. Она не знала, какая драма разворачивается у нее на глазах, но не сомневалась, что всем им грозит беда. Один взгляд эльфа пугал ее чуть ли не до потери сознания.
– Дай мне пройти, – сказал эльф. Его голос по-прежнему звучал холодно и ровно, но Дубомох задрожал. Его руки опустились, казалось, сами собой, однако он не двинулся с места.
– Нет, мийорд, – пробормотал он. – Прошу прощения, но я не могу… – И он низко поклонился.
Эльф смерил Дубомоха мрачным взглядом и добавил несколько слов на языке, которого Миа не знала. Его голос по-прежнему звучал совершенно спокойно, но Старая Ольха, которая стояла, прижавшись к дверному косяку позади эльфа, вдруг тоненько вскрикнула – и сразу зажала рот рукой. Эльф небрежно оглянулся на нее через плечо и сказал еще что-то. Потом он снова посмотрел на Дубомоха и поднял ногу, словно собираясь пройти сквозь гнома.
Но Дубомох не пошевелился, не отступил.
Еще примерно полминуты все пятеро стояли совершенно неподвижно, словно окаменев: Миа прижимала к себе Габи, Старая Ольха скорчилась у двери, эльф сверлил взглядом гнома.
Наконец эльф произнес еще какое-то коротенькое, непонятное словцо и, круто повернувшись через плечо, пулей вылетел на улицу. При этом он прошел так близко от Старой Ольхи, что бедняжка буквально вжалась в стену. Как только эльф исчез из вида, Дубомох бросился к жене, а Миа сунула почту в карман и поднялась, по-прежнему не выпуская Габи из рук.
Несколько минут спустя, когда они поднялись в квартиру, и Старая Ольха пошла купать девочку, Миа спросила у гнома, что случилось.
– Господин хотей забрать ребенок, и ему очень не понравиться, когда я не дать.
– Он хотел забрать Габи?! – Перед мысленным взором Миа на мгновение возник кошмарно-смешной образ: эльф, стоя перед Габи на коленках, делает девочке «козу». – Черта с два я отдам ему свою дочь! А зачем она ему?
Дубомох пожал плечами.
– Я не знать, что хотеть Вейикий, но… – Он немного помолчал, словно подыскивая правильное слово, но так и не нашел: – Мне показаться – этот эйф неправийный, поэтому я не мог отдать ему Габи.
– О, нет!.. – воскликнула Миа, со страхом глядя на Дубомоха. – Уж не хочешь ли ты сказать, что если бы этот эльф был правильным, ты не стал бы ему мешать?
– Нет, не войнуйтесь. Мы обязаны подчиняться Вейиким, но наше… – снова последовало уже знакомое Миа эльфийское слово, отдаленно похожее на чихание, – но наш дойг по отношению к вам и ребенку могущественнее.
– Могущественнее… – задумчиво повторила Миа. Это были типичные эльфийские штучки, которые она не совсем понимала, да и не стремилась понять – по крайней мере, пока от этого не зависели благополучие и безопасность Габи.
– Что он вам говорил, этот Великий? – снова спросила она. Дубомох вытянул губы и наклонил голову, словно припоминая:
– Он… ругайся. Говорить, что мы запйатим за неповиновение. Теперь эйфы заставить нас вернуться страна под хоймом. – Гном посмотрел на Миа. – Вам придется искать новая няня для ребенок.
– Что?! Они не имеют права! – воскликнула Миа, чувствуя, как ее охватывает новый приступ паники. Гномам грозила беда, и вместе с ними рушился весь уклад ее жизни, которая только-только перестала представлять собой ежедневную борьбу с разнообразными и сложными проблемами.
– Но что они могут сделать? – сказала она. – Наказать вас? За что? За то, что ты не позволил этому субъекту забрать мою дочь? Да за это вас обоих наградить надо!
В дверях бесшумно возникла Старая Ольха, державшая в руках только что снятый с сушки свитерок Габи.
– Йюди говорить так, – согласилась она. – Мой Дубомох быть очень храбрый.
При этих ее словах Дубомох снова опустил голову, и кожа вокруг его седого хохолка покраснела от смущения.
– Но у Вейиких есть закон. Брауни дойжны подчиняться, – добавила гномша.
– У Великих есть законы, которые позволяют им красть человеческих детей?! – воскликнула Миа. – Я всегда думала, что это просто чушь из сказок. В противном случае эльфам, гномам и прочим феям не позволили бы остаться в людском мире. Я точно знаю: эль-фийские старейшины поклялись, что не крадут детей и не…
– Они не красть, – подтвердил Дубомох. – Мы тоже не красть. Но даже среди йюдей быть неправийные, – добавил он угрюмо, словно ему казалось неприличным напоминать Миа о подобных вещах.
– Так… – проговорила Миа. – Тогда скажите мне вот что: к кому из эльфов я могу обратиться и рассказать, что вы не хотели быть грубыми и просто не позволили этому неправильному эльфу забрать мою Габи? Или, может быть, где-то есть федеральный департамент по делам Волшебного Народца?
– Я знать только Высший совет, который управйять все мы, – сказал Дубомох. – Но Вейикие не станут слушать рабы и грязекопа-тейи.
– Рабы?.. – Миа встала. – Может быть, у себя под холмом Великие действительно не слушают слуг и рабов, но здесь им не Страна фей, а Нью-Йорк. – Она посмотрела на Дубомоха сверху вниз и испытала совершенно иррациональное желание потрепать его по седому хохолку на голове. – Итак, к кому я должна обратиться?
Но гном только покачал головой.
– Ни к кому. Когда нас позвать – мы уйти. Вот и все. «Интересно, кто и как зовет гномов», – подумала Миа. Ей очень
хотелось, чтобы это был не какой-то магический «голос», а обычное письмо или пергамент с приказом – словом, что-то такое, с чем она могла бы помочь гномам справиться. Она ждала, что Брауны расскажут что-то о том, каким именно способом их должны «позвать», но они так ничего и не прибавили.
Шло время, но ничего не происходило, и Миа начала надеяться, что инцидент с жильцом из квартиры в полуподвальном этаже останется без последствий. Гномы, как и прежде, приходили ежедневно, убирались, стряпали, присматривали за Габи, а Миа оставляла им блюдечки с молоком и не забывала не говорить «Спасибо». «Неправильный» эльф никак себя не проявлял: какими бы ни были его цели, он больше не беспокоил ни ее, ни гномов.
А потом ей внезапно позвонили на работу. Был вечер четверга – самое оживленное время, и Миа только что отнесла клиентам за седьмым столиком три порции osso buco
[4]
[Закрыть] с тушеными овощами и вернулась в кухню за следующим блюдом, когда Карло махнул ей рукой и сказал, что ее зовут к телефону.
Звонила Старая Ольха.
– Вы приходить, – проговорила она взволнованно. – Нас позвать, и мы не можем ждать дойго.
Миа бросилась к Карло и сказала – ее няня внезапно заболела, поэтому она должна срочно вернуться домой. Беспокойство, которое она испытывала, так ясно читалось на ее лице, что Карло не только не стал возражать, но даже дал ей денег на такси. В машине Миа принялась взволнованно накручивать волосы на палец одной руки, другой нервно постукивая по колену. Лишь только такси затормозило на перекрестке, Миа швырнула водителю деньги и бросилась вперед.
Перед домом стояла небольшая толпа эльфов, но она без лишних слов растолкала их локтями. На верхней ступеньке крыльца сидели Дубомох и Старая Ольха, которая держала на руках Габи, одетую в пижамку. Девочка крепко спала, засунув в рот палец; ее темные кудряшки резко выделялись на фоне канареечно-желтой юбки гномши. Перед гномами стояли два рослых, затянутых в черное эльфа с узкими, суровыми лицами. Их руки унизывали перстни и браслеты, а на шеях болтались на золотых цепях какие-то значки, и Миа решила, что это, наверное, эльфийские полицейские. В дверном проеме она увидела эльфа из квартиры в полуподвальном этаже; его глаза горели злобным торжеством. Над толпой эльфов, казалось, тоже витало какое-то странное напряжение, природу которого Миа никак не могла постичь. Ей было ясно одно: ситуация сложилась не шуточная, и опасность – вполне реальная опасность! – грозит не только гномам, но, возможно, ей и Габи тоже.
Набрав в грудь побольше воздуха, Миа громко спросила:
– В чем дело? Что здесь происходит?
Ей ответил один из затянутых в черное эльфов:
– Эта проблема касается только эльфийского народа, мисс. – В его тоне звучали властные нотки, и Миа окончательно убедилась, что перед ней полицейский. Точно так же легавые-люди обычно говорят: «Ну-ка, расходись, ребята, тут нет ничего интересного».
– Не только, раз она касается моего ребенка и тех, кто за ним присматривает, – храбро возразила Миа. Она старалась говорить вежливо, но твердо. Так она обычно разговаривала со служащими банка, прежде чем перейти к интонации «имейте-в-виду-я-не-побо-юсь-устроить-грандиозный-скандал». – Так в чем же дело, офицер?
– К нам поступила жалоба, – медленно сказал эльф. – Имело место нарушение закона… – Он повернулся к коллеге и что-то спросил у него. Несколько секунд эльфы переговаривались на своем странном языке, потом первый коп снова повернулся к Миа. – В общем, нарушение закона, – закончил он. – Эти двое не подчинились подателю жалобы.
– Что-что они сделали? Не подчинились? – переспросила Миа. – Если вы имеете в виду мистера и миссис Браун, то… Короче говоря, офицер, я сама хочу пожаловаться. Вот этот субъект, – она указала пальцем на жильца полуподвального этажа, – пытался украсть мою дочь. А гномы ему помешали. Именно в этом, я уверена, и состоит то самое «нарушение закона», о котором вы говорите.
Эльф-полицейский сурово сдвинул брови.
– Это серьезное обвинение, – сказал он и, повернувшись к эльфу из полуподвального этажа, что-то спросил по-эльфийски. Толпа соплеменников, собравшаяся перед подъездом, отреагировала на его речь испуганным ропотом, который, однако, быстро стих.
Подвальный эльф усмехнулся и сказал что-то в ответ. Его речь напоминала змеиное шипение, в котором проскальзывали резкие нотки, но эльф-полицейский только покачал головой и повторил свой вопрос. Впервые Миа увидела на лице «неправильного» эльфа что-то вроде беспокойства. Его удлиненные серебристые глаза заметались, перепрыгивая с одного полицейского на другого. Выпятив подбородок, он сказал что-то вызывающим, но в то же время и просительным тоном.
Второй полицейский покачал головой и шагнул к нему мимо гномов и Габи. «Неправильный» эльф разразился какой-то быстрой тирадой, однако позволил стражу порядка взять себя за локоть и свести вниз по лестнице. На ступеньке, где сидели гномы, он ненадолго задержался и, посмотрев на них с высоты своего роста, улыбнулся внушающей ужас улыбкой. Сказав несколько слов полицейскому, «неправильный» эльф повернулся к Миа.
– Ты все равно их потеряла, – сказал он. – Ты…
Он хотел добавить еще что-то, но страж повел его дальше. Толпа раздалась перед ними, а потом снова сомкнулась. Миа не видела, куда повели «неправильного» эльфа и что с ним сделали, но ее это не особенно интересовало. Главное, его не стало…
Миа поднялась по ступенькам к гномам и Габи. Старая Ольха молча протянула ей ребенка.
– Нам вас не хватать, – сказал Дубомох. – Вы и Габи быть наша семья. – Он поднялся и повернулся к оставшемуся эльфу-полицейскому.
Миа, которая как раз пыталась устроить Габи у себя на руках так, чтобы головка девочки лежала у нее на плече, подняла голову.
– Что-что? – переспросила она и повернулась к гномше, которая тоже поднялась на ноги и стояла, не глядя на нее. – Что такое? Куда это вы собрались?..
Полицейский глубоко вздохнул.
– Они арестованы, – сказал он.
– Как это арестованы?! Но ведь я же все объяснила!
– С преступником разберутся. То, что он пытался совершить, строжайше запрещено. Даю вам слово: он будет наказан. Но эти… – Эльф жестом указал на чету Браунов. – Они исполнили обещание, которое наш народ дал вашему народу, но при этом нарушили другой, более древний закон. Мне очень жаль, мисс, но я ничего не могу поделать.
Тут Миа почувствовала, как кто-то тянет ее за рукав. Оглянувшись, она увидела Дубомоха, который глядел на нее снизу вверх. Его длинный крючковатый нос слегка подрагивал.
– Не грустить. Ведь Габи в безопасность, – сказал он.
– Я вовсе не грущу, – возразила Миа. – Напротив, я зла, как сто… нет, как целая тысяча чертей! Вы не можете забрать этих людей, офицер!
В собравшейся у крыльца толпе послышались смешки, но Миа пропустила их мимо ушей.
– Они преступники, – повторил эльф-полицейский.
– Они члены моей семьи, – возразила Миа. – Разве вы не слышали, что сказал гном?
И снова из толпы послышался насмешливый гомон. Полицейский покачал головой.
– Они не могут быть членами вашей семьи, мисс.
– Почему? – Миа подумала о своих родителях, об отбывшем в неизвестном направлении отце Габи и о том, что кровные узы, как ни суди, не принесли ей ничего хорошего. Потом она вспомнила о Карло, о девочках из ресторана, о миссис Прошке и о гномах, которые так своевременно пришли на помощь.
– Конечно, они мои родственники, – твердо сказала она.
– Семья – это кровное родство или, допустим, категория. Клан, понимаете? – Эльф разговаривал с ней так, словно объяснял прописные истины умственно отсталому ребенку. – Семья – это взаимные обязательства, общая история…
– Мы многим обязаны друг другу, и у нас есть история, – перебила Миа. – Что касается кровных связей, то… кому они нужны? Кровные узы – чисто формальный признак, который ничего не решает!
– Будьте осторожны в своих словах, мисс, – предостерег эльф. – Разумеется, преступника можно выкупить, но уверены ли вы, что хотите этого? Чтобы принять одного из нас – или из них – в свой клан, вы должны пожертвовать чем-то очень важным и ценным. – И эльф многозначительно посмотрел на Габи.
Миа попятилась и чуть не упала, наткнувшись на Дубомоха.
– Вы хотите, чтобы я отдала в качестве выкупа свою собственную дочь?! – выпалила она.
Эльф закрыл глаза и поднес руку ко лбу таким жестом, словно у него вдруг началась сильнейшая головная боль. В свете уличных фонарей его пальцы ярко блеснули: на каждом из них было по перстню или кольцу. Наконец он снова посмотрел на Миа.
– Вовсе нет, – сказал он. – Я имел в виду только то, что цена велика, но если вы располагаете средствами, вы можете заплатить штраф и спасти ваших, э-э-э… родственников.
– Нет, нет, нет… – негромко пробормотала Старая Ольха. – Вы не делать…
Дубомох, державший жену за руку, тоже покачал головой.
Ситуация сложилась просто-таки кошмарная. Миа не собиралась отдавать эльфам свою дочь – ни о чем подобном не могло быть и речи. Вместе с тем она не могла допустить, чтобы эльфы отняли у нее гномов. Неужели она будет спокойно смотреть, как легавые уведут мистера и миссис Браун неведомо куда? Это невозможно! В панике Миа попыталась подсчитать, сколько она зарабатывает в год. Интересно, что скажут полицейские насчет рассрочки?.. Отдать эльфам какой-то ценный предмет Миа не могла по той простой причине, что ничего по-настоящему дорогого у нее не было. Посеребренный кувшинчик, который она купила в «Гудвилле», сережки с крошечными бриллиантиками и маленькое золотое распятие, которое много лет назад подарила ей бабушка – вот и все, чем она располагала. Но эльфов, привыкших увешивать себя браслетами и унизывать пальцы золотыми перстнями с крупными сапфирами и алмазами, подобные безделушки вряд ли могли устроить. Да они просто умрут со смеха, предложи она эти сокровища.
И вдруг… Миа даже негромко ахнула.
– Подождите, пожалуйста! – воскликнула она. – Никуда не уходите, ладно? Я сейчас, быстро…
С этими словами она вбежала в подъезд и бросилась вверх по лестнице. Она задыхалась. Габи, продолжавшая как ни в чем не бывало спать, оттягивала ей руки, но сейчас Миа не думала об усталости. Положив дочь на диван, она придвинула к себе шкатулку с украшениями и открыла крышку. На дне под путаницей стеклянных бус и дешевых серег тускло блеснул эльфийский золотой браслет. Миа выхватила его из шкатулки, снова взяла на руки Габи и помчалась назад.
– Вот! – воскликнула она, протягивая браслет эльфу. – Хватит этого, чтобы заплатить выкуп, штраф или как там это у вас называется?
Узкие глаза эльфа открылись так широко, что стали почти круглыми.
– Откуда это у вас, мисс?
– Свободный и добровольный дар… – припомнила Миа слова, которые сказала ей эльфийская женщина из ресторана. – Я получила браслет вместо чаевых в ресторане, где работаю. Ну как, годится?
Дубомох и Старая Ольха молча повернулись к эльфу. Не прикасаясь к браслету, эльф внимательно оглядел его.
– Это очень щедрый подарок, – сказал он. – В этом браслете заключена великая сила. Не следовало бы вам расставаться с ним просто так…
– А кто вам сказал, что я расстаюсь с ним просто так? Я ведь, кажется, спросила, достаточно ли этого браслета, чтобы выкупить мистера Брауна и его супругу?
– И еще сотню таких, как они, – пробормотал эльф себе под нос. – Да, достаточно, – добавил он громко, однако брать браслет не спешил. Повернувшись к гномам, он заговорил с ними на языке, похожем на продолжительное чихание. Старая Ольха ответила ему на том же языке, который в ее устах – учитывая низкий голос гномши – звучал еще более странно. Дубомох тоже добавил несколько слов, и все трое вопросительно повернулись к Миа.
Увидев, что все смотрят на нее, Миа кивнула.
– Я отвечаю за свои слова, – твердо сказала она. – Эти люди спасли моего ребенка от вашего приятеля… И если браслет способен спасти моих родственников от беды – возьмите его скорее. Ну же!..
И она покачала надетым на палец браслетом перед самым носом эльфа, который наконец-то взял его в руки. Его движения были осторожными и почтительными, словно перед ним была не обычная золотая безделушка («эльфийское барахло», которое не берут ни в одном ломбарде), а священная реликвия или английские Драгоценности Короны.
– Сделка заключена! – провозгласил полицейский и, повернувшись к толпе своих соплеменников, повторил эти слова еще раз. Потом он снова обратился к Миа.
– Забирайте ваших родственников, мисс. Они свободны.
На том все и кончилось. Бережно держа браслет перед собой, полицейский начал спускаться с крыльца. Собравшиеся перед подъездом эльфы стали расходиться, о чем-то оживленно переговариваясь. Габи тяжело вздохнула и открыла глаза.
– Здесь холодно, – сказала Миа гномам. – Давайте-ка поднимемся наверх.
Как только они оказались в квартире, миссис Браун сразу отправилась на кухню и развила там бурную деятельность. Она двигалась так стремительно, словно ее жизнь зависела от того, насколько быстро она управится с ужином. Дубомох осторожно взял Габи у Миа из рук и, слегка подбрасывая, тоже отправился на кухню, чтобы предложить девочке перекусить.
– Я могу сама ее покормить, – сказала Миа ему вслед. – Вам вовсе не нужно…
– Нет, – просто ответил Дубомох. – Я не знать, как говорить, но… Это я могу сдейать. – И прежде чем Миа успела что-то добавить, он исчез в кухне. Послышался звук открываемого холодильника, потом гном что-то сказал Габи, и девочка хихикнула. Минуты через две, оставив ребенка на попечение супруги, Дубомох вернулся в гостиную и сел на пол рядом с Миа.
– Вы не дойжны быйи так йегко расставаться с брасйет, – сказал он.
Миа рассмеялась.
– Ты тоже думаешь, что мне это было легко, Дубомох? Вовсе нет. Стоило мне подумать, что они могут забрать Габи, как у меня…
– Они бы не сдейать это. Никогда. Мы не допустить. Мы весьма признатейны, что вы говорить в наша защита, но отдать Подарок…
– А какая мне польза от этого подарка? Эльфийка, которая дала его, сказала: он пригодится в крайних обстоятельствах, в нужде… А сохранить вас было для меня важнее всего. – Миа скинула туфли и забросила ноги на кофейный столик.
Гном выглядел очень взволнованным. Его нос беспокойно подрагивал, а губы беспомощно шевелились, словно никак не могли выговорить слово, которое хотел произнести Дубомох. И Миа отлично знала, что это было за слово!
– Не надо, – мягко сказала она. – Не говори ничего. Мне тоже очень неловко, но… Знаешь, я хочу заключить с вами обоими новый договор, хорошо?.. Пусть никто из нас – ни вы и ни я – не произносит это слово. Ты и сам знаешь – какое… Ну а блюдечко с молоком можете мне не оставлять. Согласен?
Дубомох немного подумал и фыркнул.
– И вообще, – продолжала Миа, – я не заплатила вам ни цента за все, что вы для меня сделали, так что можете считать браслет платой, которую вы честно заработали. Даже если вам не нужно трудиться, чтобы заработать на жизнь…
– Каждый должен трудиться, – возразил Дубомох. – Просто мой народ не нуждаться зойото. Нам нужно тойко одно – сама работа. И нас притягивать чужая нужда. Ваша с Габи нужда позвать нас это место, мы найти вас. Теперь мы остаться – до тех пор, пока у вас быть дйя нас дейо.
Миа кивнула.
– Я очень рада, – сказала она. – Пожалуйста, оставайтесь. Мы будем вашей семьей, а вы будьте нашей.
Гном наклонил голову и изогнул кустистую бровь, словно подобная идея никогда не приходила ему в голову. С кухни донесся звонкий, счастливый смех Габи и ароматный запах свежевыпеченных булочек.
Перевел с английского Владимир ГРИШЕЧКИН
© Madeleine E.Robins. Boon. 2005. Публикуется с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy amp; Science Fiction».
[1]
[Закрыть] Катскиллские горы – горный хребет в Аппалачах, в юго-восточной части штата Нью-Йорк, место летнего и зимнего отдыха жителей. В этих горах спал знаменитый Рип Ван Винкль. Алфавитвилль – распространенное название нескольких кварталов района Ист-Виллидж в Нью-Йорке. Здесь находятся высотные жилые дома вперемежку с пришедшими в упадок строениями. (Здесь и далее прим. перев.)
[2]
[Закрыть] Побыстрее, детка! (исп.)
[3]
[Закрыть] Малышка, крошка. (ит.)
[4]
[Закрыть] Итальянское блюдо из мелко нарезанной телятины, приготовленной в соусе из белого вина, оливкового масла и томатов.
