Текст книги "Повесть о занимательных приключениях беглого монаха Яна"
Автор книги: М. Левшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Михаил Левшин
Повесть о занимательных приключениях беглого монаха Яна
ПРЕДИСЛОВИЕ
Известный русский критик В. Белинский писал Гоголю после того, как тот выпустил книжку «Переписка с друзьями»:
«Неужели же в самом деле вы не знаете, что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского общества и русского народа? Про кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа, попадью, попову дочь и попову работницу. Не есть ли поп на Руси для всех русских – представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства? И будто всего вы этого не знаете?..
Приглядитесь попристальней и вы увидите, что это по натуре глубоко атеистический народ. В нем еще много суеверия, но нет и следа религиозности».
В самом деле в русских сказках поп играет всегда роль отрицательную, над ним смеются.
Но это не только в русских сказках. С Запада к нам шли рассказы про священников и монахов, тоже очень жизненные и очень невосторженные.
Несмотря на строгость духовной цензуры, распространены были сборники новелл, и рядом с высокохудожественным «Декамероном» Боккаччио, вместе со странствующими монахами, странствовал по Европе антипоповский анекдот.
Эти анекдоты известны были и в Испании – стране как будто очень религиозной. К нам они пришли через Польшу.
Очень много таких анекдотов собрано в «Уленшпигель», книге, пришедшей к нам под названием «Совест Драла».
Анекдоты эти не столько антирелигиозны, сколько антиклерикальны, антипоповски, но все же они характеризуют то самое отношение к духовенству, про которое говорил Белинский.
Книжка М. Левшина сводит несколько сборников антирелигиозных рассказов. Здесь есть куски из старого испанского романа «Лазарильо из Тормес», есть куски из книги «Увеселительные похождения шута Совест Драла Большого Носа» и есть куски из русского лубка. Действуют здесь священники католические, – по тогдашнему времени в России это было гораздо безопаснее.
Русские же священники оставались в устном пересказе, и сказки о них тоже можно было бы собрать, чтоб и они не жаловались, что их все время хвалили.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Кто такой Ян, с кем он встретился и что из этого вышло
Надо сказать, что Ян не был человеком мастеровым, да и намерения и охоты к учению также не имел. Правда, в детстве пробовали его обучать сапожному ремеслу, но он сбежал от хозяина. После этого он бродил по белому свету, жил в монастыре, но сбежал и оттуда.
Даже сорока лет еще крепкий и здоровый, он благодаря своим шуткам и выдумкам находил везде для себя хорошее место. При том природа наделила этого человека не то чтоб красивой наружностью: носом он обладал необыкновенной величины; ростом же был не более полутора метров.
Итак, Ян искал себе новой службы и, когда ему навстречу попался сельский священник, тучный и упитанный, Ян подошел к нему будто просить милостыню. Приходский священник осмотрел его и спросил:
– Умеёшь-ли ты служить во время литургии?
Ян ответил:
– Умею, ваше преподобие.
И это была сущая правда, так как ему за последнее время пришлось жить в монастыре. Там он научился исправлять должность дьякона и псаломщика.
– А коли так, – сказал поп, – пойдем ко мне в услужение. У меня в приходе недавно умер псаломщик, а ты выглядишь человеком подходящим.
Ян был рад, что так быстро устроился, но он, как говорится, не знал, что из лихорадки попал в горячку. Поп был такой сутяга и такой скупой, каких мало сыщется на белом свете.
И до сих пор неизвестно, при рождении ли своем он наследовал эту скупость или приобрел ее вместе с рясой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Каково жилось Яну в новой его должности
Проживши у попа несколько дней, Ян приметил большой старинный сундук с хорошим замком, ключ от которого поп привязывал к своей душегрейке.
Как только поп возвращался из церкви с просвирами, он погребал их тотчас же в том сундуке.
Ян на своем веку видал много худого и хорошего. Во всех домах, где он был в услужении, всегда что-либо он находил для желудка. Например, несколько кусков сала, повешенного в трубе, сыр, которым пахнет из поставца, или, по крайней мере, корки или сметки крошек после обеда. Но у попа в доме не было ничего похожего, далее хлебной крошки.
Вместо этого на чердаке была связка луку, и Яну выдавали по одной луковице на два дня. Когда же он спрашивал ключ, чтобы сходить и взять себе определенную порцию (как это было раньше в других домах), то ему говорили:
– Пойди, возьми и верни сейчас же ключи обратно.
Иногда поп прибавлял:
– Проклятый грешник, ты только целый день и думаешь о том, как бы нажраться!
Ян начал догадываться, что в сундуке есть чем полакомиться, если поп не доверяет ему ключи.
Он несколько раз клялся перед богом, что ничего не возьмет себе оттуда, кроме куска хлеба и порции мяса. Он так отощал на одном луке, что перестал походить на прежнего Яна – румяного и здорового.
Только по праздникам и воскресеньям поп покупал мяса не более как на пять копеек на всю семью, при чем этого мяса хватало и на обед и па ужин. А Яну доставался кусок хлеба и немного навара, так что он наедался только в-четверть-сыта.
В той местности, где жил Ян в услужении у попа, разрешалось по субботам есть бараньи головы. В одну из суббот (а их прошло уже несколько, и Ян заждался субботы с бараньей головой) поп послал Яна купить голову, которая стоила три копейки. Как только она сварилась, поп съел глаза, язык, мозг и мясо вокруг щек. Он обобрал ее таким образом начисто и, оставя одни голые кости, отдал это блюдо Яну:
– Возьми, ешь, тут еще хватит тебе. Хоть один раз в жизни, – добавил поп, – попируй и скажи, что ты ел лучше, нежели сам папа римский.
– Дай бог тебе такое кушанье на всю будущую жизнь, – проворчал сквозь зубы Ян и выбросил кости на улицу собакам, которые были, конечно, более приспособлены к подобного рода кушанью, чем Ян и даже папа римский.
Прошло еще три недели, и Ян так ослаб и похудел, что ежели бы его встретила родная мать, то вряд ли бы узнала.
Он ходил покачиваясь и еле держался на ногах. Бедняга наверняка шел столбовою дорогою к гробу, если бы его собственные догадки не подали ему исцеления.
Ян стал пристально наблюдать за попом. Он заметил, что во время жертвоприношения пи одна копейка не могла упасть на блюдо, чтобы поп не поставил ее в реестр. Всегда поп смотрел одним глазом на прихожан, а другим в руки Яну. Взоры эти были подобны вечному движению, так что он умел счесть все, что ему подавали.
По окончании службы поп тотчас отнимал у Яна «блюдо» с деньгами и ставил его на престол.
Все время покуда жил или, лучше сказать, умирал Ян у попа, он не мог спроворить ни одной копейки.
После того, как весь доход запирался в сундук, поп говорил Яну:
– Смотри, дитя, как духовные люди живут в великой трезвости.
Между тем Яну удалось заметить, что поп часто ходит к умершим или к родственникам, или к своей собратии и там он ест, как волк, и пьет, как пьяница.
Никогда Ян так не просил бога о смерти ближнего, как во время жизни у попа. Это был единственный способ наесться досыта. И надо правду сказать, что не будь этих мертвецов, Яна давно не было бы в живых.
Когда же звали к какому-либо больному, попу не было надобности приглашать своего псаломщика. Ян сам охотно шел к больному и всегда молил бога о том, чтобы больному не удалось выздороветь.
За все время пребывания Яна у приходского попа умерло около тридцати человек.
Все же смерть ближних приносила мало облегчения. Во время погребения Ян наедался вволю и остальные дни ему стоило большого труда воздержаться от хорошей пищи. Голод стал, наконец, несносен. Ян уже охотно желал сам себе смерти.
Много раз ему приходила в голову мысль о том, чтобы уйти от священной особы, но две причины удерживали его от такого поступка.
Первая – это то, что он не надеялся на свои ноги, так как они ослабли от чрезвычайного голода и не могли унести его далеко, как раньше.
Вторая причина – что поп обвинит его в краже или в чем-либо и его обязательно отдадут под суд и посадят в тюрьму.
Но неожиданное приключение избавило его от смерти.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
О приходе в село медника и о других событиях, происшедших в тот же день
В один день в село пришел медник (если только это был не сам ангел, посланный богом).
Медник зашел на двор к попу и, увидав Яна, спросил:
– Нет ли чего починить у вас в доме?
Поп находился в соседней деревне. Ян пригласил медника в дом.
«Ладно, проклятый жадина, если ты умел сделать так, что я едва волочу ноги, то вот я тебе воздам за, труды», подумал Ян. Он подвел медника к большому поповскому сундуку и сказал:
– Я потерял от этого большого сундука ключ и теперь боюсь, чтобы поп меня не побил. Посмотри, пожалуй, не сыщется ли такого ключа в этой, большой связке, которую ты носишь с собой, – я бы заплатил тебе хорошо, и ты бы мне оказал большую услугу.
Ангельский медник, не заставляя более себя просить, начал примеривать ключи. Ян помчал ему своими слабыми молитвами и лишь в ту минуту, когда он почти лишился надежды, – он увидел сундук отпертым.
Яну показалось, что и небеса ужаснулись, увидя в нем запертые просвиры.
Подойдя к меднику, обрадованный Ян проговорил:
– Нет у меня денег заплатить тебе, но вот возьми хлебом, выбирай себе любой.
Медник выбрал несколько лучших просвирок, отдал ключ Яну и пошел весьма довольный, однако же меньше, чем Ян.
Ян сообразил между тем, что не надо сразу трогать все добро, дабы не заметили этого.
В тот же день вернулся поп, но он не приметил, что в его сундуке не хватает нескольких хлебов.
На следующий день, как только поп сошел со двора, Ян сразу же отпер «священный» сундук и вынул оттуда один благословенный хлеб и так скоро, как можно прочесть два раза «Отче наш», сделал его невидимым. Затем он запер сундук и через несколько времени повторил тот же опыт, но с большею радостью и с меньшим страхом.
Таким образом, он решил подкормить себя и потом уже бежать от попа на более твердых ногах.
Весь этот и другой день Ян препроводил в несказанной радости. Однако но несчастью Ян не мог так долго, как хотел бы наслаждаться счастьем.
Однажды поп явился неожиданно и едва не застал Яна за пиршеством. Он по какому-то дьявольскому чутью полез в сундук и начал пересчитывать хлебцы. Ян старался и не показать виду во время этого досадного обыска. Он творил молитвы и просил святого Луку ослепить своего хозяина.
После того, как поп долгое время выкладывал и считал по пальцам дни и просвиры, он проговорил:
– Право, если бы этот сундук не в надежном стоял месте, то сказал бы я, что из него покрадены мои хлебы.
– Ну, довольно, – промолвил поп, – я впредь так хорошо буду держать счет, что уж больше меня не обманут. Вот девять хлебов и один кусок.
Ян, слушая поповские речи, еще раз удивился скаредности и жадности этого человека. Кроме того, он понял, что кончилось его счастье. И Ян тут же почувствовал голод.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ян превратился в мышь
И как только поп ушел, Ян открыл сундук, хотя бы для того, чтоб повеселить свое зрение. Он стал перед хлебами на колени, смотрел на них, не смея к ним прикоснуться, а только перечел их по пальцам, чтоб видеть, не ошибся ли в счете святой отец.
К сожалению, счет оказался верным. Все, что возможно было сделать, это поцеловать тысячу раз хлебы, что и сделал Ян.
После этого он все их перенюхал, один после другого, и отрезал от початого самый тоненький ломтик в том же месте, где он резал раньше, – так что ничего не видно было.
В этот день Ян довольствовался очень малым, сравнительно с прежними днями, и так как свой желудок он приучил к гораздо большей пище, то и голод его тревожил сильнее, чем он ожидал. К вечеру Ян почувствовал, что он умирает. Тогда-то он еще раз посмотрел на священные хлебы, но не посмел до них дотронуться.
После долгих размышлений и рассматривания хлебов в сундуке Ян пришел к остроумному решению.
Сундук был старый, ветхий и проломанный в некоторых местах. Хотя дыры и скважины были не очень велики, однако достаточны для уверения, что мыши в них могут проходить, портить и есть хлеб.
И Ян решил уподобиться мыши.
Он остался весьма доволен своей выдумкой и начал крошить хлебы на плохую скатерть, которая лежала в сундуке.
Таким образом накрошил он от трех или четырех хлебов и, положа крошки на ладонь, глотал их, как будто обсахаренный анис.
Когда пришел обеденный час, священник, по обыкновению, открыл сундук и увидел разрушение своих драгоценных запасов. Между прочим, он ни мало не сомневался, что это дело мышей. В своей работе Ян весьма изрядно подражал этим зверям.
Осмотрев сундук со всех сторон и увидев щели, в которые, думал он, лазили мыши, поп крикнул Яна и сказал ему:
– Посмотри-ка, Ян, какое в эту ночь восстало на наш хлеб гонение.
Ян притворился удивленным и спросил священника, это могло случиться.
– Это, может быть, – ответил поп, – были взбесившиеся мыши, которые загрызли бы и самого чорта.
Когда сели обедать, Ян получил хлеба гораздо больше обыкновенного, а сверх нормы поп дал ему все оглодки и обрезанные им куски, думая, что их грызли мыши.
– Ешь, ешь, Ян, – говорил поп, подавая ему срезки, – все это хорошо, мышь ведь чистое животное.
В этот день определенная порция хлеба была умножена Яном собственным делом рук и ногтей своих.
Только лишь окончили обед (если можно сказать, окончили, так как порядком, по словам самого Яна, они никогда не начинали), поп стал озираться по сторонам. И тут сердце Яна сразу почувствовало боль и что-то недоброе.
Поп начал выдергивать из стен старые гвозди. Потом, набрав несколько больших щепок, начал заколачивать не только все дыры, но и самые маленькие щелки одну за другой.
Предчувствие Яна было настолько справедливо, что он не мог смотреть на то, с каким усердием поп заколачивал сундук, и пошел скитаться по улицам.
Окончив свою работу, поп был злей обыкновенного.
– Теперь-то я вас жду, бездельницы-мыши. Идите досаждать в другое место, а здесь худая вам будет удача.
Как только поп ушел со двора, Ян прибежал к ветхому сундуку и нашел, что не осталось в нем даже маленькой щелки, которая бы не была заколочена и сквозь которую мог бы пролезть разве только один муравей.
Ян открыл сундук и увидел три хлеба только что початые, о которых поп думал, что их ели мыши.
Поэтому Ян отрезал у этих хлебов по маленькому и тоненькому кусочку. Но это не могло утолить одолевавший его голод.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Чем кончилось приключение с сундуком
И вот в одну ночь, когда мысли о хлебе не давали Яну уснуть и он особенно долго думал о способах достать себе хлеба, послышался сильный храп. Ян прислушался. Это храпел поп. Он приметил, что поп храпит только в тех случаях, когда он особенно крепко спит.
Тогда Ян тихонько встал и подошел к горестному сундуку. Он начал приступ с той стороны, которая была слабее. Стенки левой стороны оказались действительно слабыми, точнее гнилыми, поэтому и не могли долго противиться храброму нападению Яна.
Он работал при помощи старого ножа, взятого в чулане, куда он также нашел ход.
Ян сделал в сундуке несколько проломов. Потом открыл его и начал так усиленно царапать и крошить хлеб, что скоро все превратилось в мелкие крошки. Часть этих крошек он съел, потом осторожно закрыл сундук, возвратился на постель и так крепко уснул, как, пожалуй, ни разу не спал за все время пребывания в поповском доме.
Когда прошла ночь, проснувшийся поп первым делом бросился к сундуку и, увидев множество дыр в сундуке и хлеб, весь изгрызенный, святой отец закричал в страхе:
– Что это такое?! Конечно, мыши с некоторого времени ни о чем больше не думают, как только о моем доме и причиняют мне беспокойство. Но чтобы тысяча дьяволов взяла этих проклятых разбойников и разорвала бы их на части.
Святой отец был совершенно прав. Действительно, в целом государстве не было другого дома, который мог бы по справедливости превозноситься изобилием мышей. Мыши обыкновенно не любят жить там, где есть нечего.
С огорчением начал поп опять искать гвоздей и дощечек и заколачивать дыры, а Ян, со своей стороны, ночью разрушал то, что поп днем сооружал.
Каждый из них работал так хорошо, что через несколько дней и ночей бедный сундук стал более обременен гвоздями и щепками, чем какой-либо ветхий баркас.
Скоро поп убедился, что работа его совершенно бесполезна. Он сказал:
– Этот сундук теперь в таком плохом состоянии, и доски так стары и ветхи, что маленький мышёнок их всегда прогрызет. И если я стану забавляться и класть на него заплатки и мыши будут делать дыры, то сундук совсем пропадет. Не могу ли я купить новый, он-то будет надежнее. Но лучше всего, – продолжал поп, – достать мышеловку и переловить эту неотвязную скотину.
Тотчас же он побежал к соседям и выпросил на время одну мышеловку. На приманку поп повесил корочку сыру, которую дали ему соседи, и держал мышеловку в сундуке.
Для голодного Яна это было лишь новым кушаньем, так как в доме у попа не было не только сыру, но даже сырного запаха. Поэтому Ян скушал в мышеловке сыр и хлеб, предназначенный для мышей.
Бедный поп, возвратясь домой и не найдя в мышеловке ни хлеба, ни сыра, пришел в отчаяние. Но потом им овладела такая ярость, что он сам себя предал чорту, но понимая, как одновременно могло случиться, что мышь из западни унесла сыр, дверцы мышеловки были опущены, а мыши нет.
Поп побежал к соседям, спрашивая их о случившемся. Те уверяли его, что этого быть не может. Но бедный поп клялся всеми святыми и плакал о съеденных хлебах и дырявом сундуке.
Тогда соседи сказали ему, что тут замешана какая-нибудь нечистая сила. Поп был очень поражен этим открытием и, придя домой, заболел.
Ночью он начал бредить и звал к себе Яна на помощь. Ему казалось, что весь дом наполнен мышами, которые лезут в постель и под одеяло.
Что же касается Яна, то он в это время обрабатывал другой сундук, в котором оказались небольшие поповские сбережения, накопленные им в течение его долгой скаредной жизни.
В ту же ночь Ян, забравши поповское добро, скрылся неизвестно куда.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Куда Ян пошел с поповскими деньгами и что с ним случилось
Ян с деньгами жил довольно весело. Ему надоело скитаться по деревням, и он прибыл в один приморский город. Поживши там некоторое время, он познакомился с двумя бывшими монахами, с которыми и завел дружбу. Один из них был монах-проповедник, продававший святые проповеди и отпускавший грехи за денежное вознаграждение, второй назывался паном Шалявалявским, но иногда тоже бывал в монашеской рясе.
Когда у Яна кончился запас поповских денег, он начал участвовать в проделках своих новых товарищей и жил на их счет довольно долгое время.
Однажды пан сказал Яну:
– Ну, Ян, теперь ты должен вступить в главную роль. До сих пор ты только учился нашему искусству, а теперь можешь сам показать себя, так как ты человек, я вижу, смышленый. На первый случай мы придумали для тебя одно маленькое дело.
Как уже автор упомянул выше, они были возле одного приморского города.
Ян должен был изображать морское чудовище, выловленное из моря. Его обернули травой и мхом, потом спеленали веревкой, так что одна голова оставалась на свободе. И он, действительно, был похож на тех божков в садах, которых он видывал, когда был в услужении у богатых людей.
Монах-проповедник привязал Яну длинную бороду из цветов и, наконец, надел на голову шляпу из мха. В этом наряде положили Яна вниз брюхом в плоскую овальную кадку. Яну прикрепили хвост также из трав. Голова же Яна торчала поверх воды, так как под грудь была поставлена подпорка.
Кроме всего этого, монах-проповедник, по явному наущению пана Шалявалявского, к накладной бороде привязал веревку, которая была пропущена сквозь блок, укрепленный на дне кадки. Конец ее вышел в щель, провернутую вровень с водою, так что всякий раз, когда захотят потянуть за эту веревку, голова Яна погружалась в воду.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой сообщается о превращения Яна в морское чудовище
Когда Ян и монах-проповедник совсем изготовили свою машину, они объявили всему народу о том, что поймали морское чудовище. В тот же день изо всей окрестности прибыло много народу смотреть на Яна. Он чувствовал себя не в очень удобном положении и постоянно захлебывался, когда его дергали за веревку. Несмотря на это, он начал замечать, а потом и гордиться тем, что он собрал больше народу, чем святой отец-проповедник. Он слабым голосом обратился к монаху с просьбой, чтобы тот пользовался таким удобным случаем для распродажи своих проповедей.
Вместо этого пан Шалявалявский и монах приказали Яну молчать. Всем, кто хотел смотреть на чудовище, назначили цену не более трех копеек с человека. Однако, как заметил Ян, они собрали порядочную сумму.
Монах-проповедник рассказывал вымышленную историю о том, как они ловили в море это чудовище.
Выдумка имела такой успех, что они путешествовали не только по мелким городам и селам, по решили далее ехать в столицу, где доход должен был быть гораздо больше.
Однако бедному Яну в этом городе досталось более, чем он предполагал. Он получил такой урок, какого, признаться, никогда не ожидал.
Между зрителями, пришедшими смотреть на чудо морское, было несколько веселых и остроумных студентов, которые немного попристальнее рассмотрели Яна. Одни из них стал довольно громко говорить другим:
– Это такое же морское чудо, как и я. Поверьте, что тут явный обман. Здесь кроется мошенничество, и, если бы я был офицером юстиции, то я бы этих людей вместе с морским чудовищем сослал в лагери, обведя их сначала вокруг города, чего они и заслужили.
– Вот те на, – подумал Ян, слышавший разговор студентов, – заработал я себе удары кнутом и десять лет каторги. Пресвятый боже, – прошептал Ян, – если ты всемогущ и раньше помогал нам, то спаси и на этот раз.
И только он разинул рот, как пан Шалявалявский, следивший за ним и тоже слышавший разговор, окунул его в воду.
Когда Ян вынырнул из воды, то все так громко захохотали и подняли такой крик, что помешали студентам вести разговор.
Однако эта забава уже давно надоела Яну, и он несколько раз жаловался святому монаху-проповеднику, чтоб он избавил его от подобной муки. Но тот говорил ему о больших сборах, которые получают они от этой затеи, и о том, что все это скоро должно кончиться.
Злосчастный Ян просил бога, чтобы он сотворил чудо, подобно совершенному однажды в Кане Галилейской.
От такой жизни Ян скоро заскучал и наконец заболел. Однажды он упал в обморок и чуть не захлебнулся. Наскоро вывели всех зрителей из той комнаты, где происходило зрелище, и вытащили Яна из воды.
